Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

«Кажется, Максим Горький назвал Нью-Йорк «городом негодяев»? – с сочувственной улыбкой размышлял Гуров, наблюдая за заокеанским «защитником демократии». – Но это когда было-то? Теперь, считай, вся их страна заслуживает такого названия…»

Оглянувшись на раздавшийся сзади чуть слышный шелест, он увидел вышедшую из спальни жену. Немного помолчав, Мария спросила:

– Стас звонил?

– Нет, Вольнов. Рассказал, как вчера вечером задержали бандитских главарей… – пояснил Лев, энергично работая руками.

– А-а-а… А то я хотела, чтобы ты передал ему, что в конце этой недели жду вас обоих на премьеру новой постановки. – Да и Вольнова с собой возьмите.

– Как называется? – спросил Гуров, поднимая увесистые, десятикилограммовые гантели.

– «Час Зела»… – лаконично ответила Мария.

– Как, как? «Час зла»? – переспросил Лев, удивленно глядя на жену.

– Не зла, а Зела! – рассмеявшись, пояснила она. – Зел – бог из древнегреческой мифологии, он олицетворял ревность. А еще – соперничество и зависть.

– Это ж надо! Первый раз такое слышу, – энергично разводя гантели в стороны, подивился Гуров. – Так вот кто, оказывается, подбил негра Отелло задушить бедолагу Дездемону! Не-е-т, мне с таким злыднем не по пути!

– Но зато по пути с его родной сестрой! – с загадочным видом обронила Мария.

– С какой еще сестрой? Тоже небось какая-нибудь мегера?

– Нет, Лева, это – богиня победы Ника.

– А-а-а… Да, Ника нам бы сейчас не помешала! – мечтательно вздохнул Гуров, продолжая работать гантелями. – Очень даже пригодилась бы…

Когда он после душа сел завтракать, позвонил Крячко.

– Ты в курсе? – Голос Стаса был преисполнен озабоченности и удивления. – Недавно мне позвонил Саша Вольнов и сообщил про задержание главарей на «сходняке». Ща включил телик, а там в новостях про истерику на Западе. Представляешь? Воры и бандиты оказались «лидерами демократического сопротивления»! Вот где дурдом-то! Но это – так, присказка. Что думаешь сегодня делать, с учетом того, что Бирюк и Лекарь задержаны?

– То же, что и планировали: сначала едем в «контору», потом в «Веселый поплавок», берем там Шустрого и с ребятами проведем обыск в квартире Бирюка. Ну а потом в СИЗО будем беседовать с Бирюком и Лекарем. С одной стороны, их задержание нам на руку – не надо за ними бегать, они уже в «Лефортово». А вот с другой стороны – кое-что теперь осложнится. Думаю, теперь и Шэпли зажмется в угол, чтобы не обращать на себя внимания, и Локс будет осторожничать. Ну что теперь поделаешь? Будем копать там, где возможно…

Прибыв в Главк, Лев первым делом отправился к Орлову. Тот о задержании криминальных авторитетов уже знал. Передав Гурову уже готовые бумаги, дающие право на задержание члена банды Бирюка и обыск в доме самого главаря, генерал без особого оптимизма отметил:

– Что-то у меня не очень приятные предчувствия в связи с этим задержанием… Конечно, дело было выполнено очень важное и значимое, но теперь криминалитет в панике, поэтому, боюсь, кто-то поспешит вывезти папирус за границу. Кстати, для этого не обязательно ломиться через Шереметьево или, скажем, Рижский вокзал. Проще выехать в одну из бывших союзных республик и уже оттуда махнуть на Запад. Например, через Казахстан. У них там сейчас творится не пойми что. Вроде даже уже есть безвиз с американцами.

– Да, я читал в Интернете. Странная какая-то «дружба народов» получается. А что касается раритета… Думаешь, им может завладеть кто-то из «шестерок» Бирюка или Лекаря? – Лев наморщил лоб. – Ну, теоретически это возможно. Но я не думаю, что «паханы» доверят своим холуям столь ценный объект. Так что, пока Бирюк с Лекарем под замком, папирус, скорее всего, будет в пределах России. Ну а что будет дальше – зависит только от нас.

Взглянув на часы, Орлов поинтересовался:

– Стас еще не подошел?

И в этот же момент, словно джинн из волшебного кувшина, на пороге возник Крячко, который, изобразив рукой приветственный жест, объявил:

– Он уже подошел! Всем привет! О чем толкуем?

– А тема у нас одна: где может быть папирус и как его найти, – ответив на рукопожатие, произнес Гуров. – А что это ты такой взъерошенный? Подрался, что ли, с кем?

С многозначительной ухмылкой Стас утвердительно кивнул. Петр, слушая их диалог, недоверчиво спросил:

– Что, в самом деле подрался? А с кем и из-за чего?

– Одному западенскому бандерлогу ума вставил, – пренебрежительно поморщился Крячко.

Как поведал Стас далее, по пути к своему гаражу он увидел на прилегающем к гаражному массиву пустыре откуда-то появившийся строительный вагончик. Судя по развороченной ливневой канализации вдоль соседнего бульвара, власти решили обновить «ливневку». Когда он поравнялся с вагончиком, вываливший из него небритый тип в неряшливой камуфляжной ветровке натовских расцветок, вылупив пропитые глаза и вскинув перед собой правую руку наподобие нацистского приветствия, хрипло прокашлял с летящими во все стороны слюнями:

– С-слава Ук-краини!

Как видно, не протрезвев после вчерашней пьянки, он напрочь забыл, где находится. Но Стас мгновенно ему это напомнил:

– Ах ты, гнида бандеровская!!! «Славахэрой» вонючий! Да я тебя ща по стенке этого клоповника размажу! – и ринулся на «свидомого» алкаша.

Тот, мгновенно протрезвев и охнув: «Ой, лышенько! Це ж москаль!» – моментально скрылся за дверью.

Но от Стаса, если он чем-то возмутился, отделаться было не так-то просто. Крячко кинулся следом и, схватившись за дверную ручку, с силой рванул ее на себя. По всей видимости, удравший от него «свидомый» запер ее изнутри на шпингалет, никак не рассчитанный на ту силу, которую применил Станислав. Не выдержав такого энергичного напора, оторвался запор, и дверь с грохотом распахнулась настежь. При этом из вагончика вырвалась волна тошнотворного смога, ударившего в лицо какой-то кислятиной в смеси с самогонным перегаром, застоялым табачным дымом и нестираными носками.

Отпрянув назад, Стас увидел в недрах этого бомжатника летящего в его сторону через сизые облака смога мосластого ломовика со сжатыми кулаками. На что именно рассчитывал агрессивный «свидомый» – едва ли кто бы мог сказать, может быть, даже он сам. Но нельзя было исключать и того, что этот тип тоже, не проспавшись после пьянки, вообразил себя всемогущим и непобедимым. Причем, пока достиг двери, он успел проорать что-то наподобие: «Москалив – на ножи!» Знал бы он, что будет дальше! Едва голова излишне вспыльчивого «свидомого» сравнялась с дверным проемом, словно откованный из железа кулак Станислава стремительно соприкоснулся с его челюстью, опрокинув «гастера» навзничь и обрушив его в небытие. В вагончике, где только что стоял истошный галдеж, тут же воцарилась мертвая тишина. Лишь один рискнул крикнуть, причем на русском:

– Полиция! Спасите! Убивают!!!

– Полиция? – Крячко, доставая удостоверение, саркастично усмехнулся. – Пожалуйста! Полиция уже здесь. Значит, так, граждане бандеровцы! Сегодня же собираете свои манатки и выметаетесь отсюда, ко всем чертям собачьим! Чтобы вашего духу поганого тут не было! Что, твари, небось все через эту вашу ублюдочную АТО прошли, «славахэроями» стали? А у меня, между прочим, в Луганске и Донецке родни полно. Это вы их, получается, убивали, мрази фашистские?! Имейте в виду, шкуры, завтра проверю, и если кто-то из вас к тому моменту тут еще будет мельтешить, я быстро найду, по какой статье упрятать его в СИЗО. Чемодан – вокзал – Киев. Все!

Повернувшись, он решительно продолжил путь к гаражу, сопровождаемый занудливым нытьем «славахэроев», упрекающих друг друга в несдержанности и непредусмотрительности.

Выслушав это весьма экспрессивное повествование, Орлов задумчиво нахмурился:

– Знаешь, Стас, мне кажется, ты отреагировал слишком уж жестко! Ну, конечно, они далеки от святости. Но нельзя же, согласись, оставить их и их семьи без куска хлеба?!

– Х-ха! – хлопнул себя по коленкам ладонями Крячко. – Этих палачей позорных? Пусть их Нуландша своими печеньками кормит! Ты видел, что эти паскуды творят с пленными ополченцами? В каком виде их возвращают? Зубы выбиты, ногти вырваны, кости переломаны, внутренности отбиты… Наши-то дончане так не делают! Зря ты меня в четырнадцатом не отпустил в Донецк! Я бы им там, сукам бандеровским, показал, где раки зимуют.

– Ага! Тебя – отпусти, Леву – отпусти… А кто тут будет воевать с криминалом?! Я один? – язвительно проговорил генерал.

Стас удивленно взглянул на Гурова:

– Лева, а ты что, тоже, что ль, туда хотел сорваться?

– А я что, деревянный? – сумрачно выдохнул тот. – Когда по ТВ показали донецкого мальчишку с оторванными руками и ногами, который из-за жовто-блакитных гнид на всю жизнь остался калекой, все внутри аж перевернулось… Знаешь, Петро, в чем-то ты, конечно, прав. Но далеко не во всем… Согласись, что со стороны Киева сейчас воюют нелюди, которые намного хуже, чем многие наши бандиты. И заслуживают они только одного: пули! Да, многих из них пригнали силком. Но кто их в этой самой «зоне АТО» принуждает убивать, пытать, грабить, насиловать? Это их личный выбор. Просто это уже гнилые люди, которым нет прощения, и примиренчества к ним быть не может. Так что, мон шер дженераль, Стас прав – снисходительность к «славахэроям» из «добробатов» – это неуважение к тем, кого они растоптали, искалечили, убили. И то, что наши власти частенько разводят с киевскими фашистами «муси-пуси», я не одобряю категорически, и вот почему: Донбасс воюет не столько за себя, сколько за нас, здесь сидящих. Ты не согласен?

– Согласен, согласен! – Орлов нетерпеливо замахал в ответ руками. – Все, тему закрываем! У нас другие дела, другие проблемы. Хватит об этом! Черт! Даже забыл, о чем шел разговор до появления этого восстановителя справедливости в мировом масштабе!

– Мы говорили про раритет: не вывезет ли его кто-нибудь из «шестерок» Бирюка или Лекаря на Запад через одну из стран СНГ? – суховато напомнил Лев, складывая бумаги вчетверо и запихивая их в карман.

– Ах да! Точно! Лева, ты как-то упомянул, что у профессора Дорынова имеется фотокопия папируса. Ты не мог бы с ним связаться и попросить фото и футляра, и самого раритета, чтобы это можно было предоставить таможне?

– Могу прямо сейчас связаться… – доставая телефон, ответил Гуров.

– Давай сейчас… – кивнул Орлов.

Лев набрал номер профессора и после пары гудков услышал уже знакомый, вполне бодрый и уверенный голос:

– Да, я слушаю!

Объяснив, кто и почему звонит, Лев поинтересовался:

– Вы сейчас дома?

– Да, со вчерашнего вечера. – Судя по голосу, Дорынов был рад этому звонку. – Теперь я – как в той одесской песенке: и вот теперь я стал холостой…

– А где же Луиза, если не секрет?

– За границей… – смеясь, пояснил профессор. – Приезжаю домой – в прихожей на зеркале записка: «Аркадий, прощай! Улетаю в Париж». Ну и попутного ветра! Правда, она прихватила с собой всю наличность и золото… Но это – ерунда! Я – дома, а дома, говорят, и солома едома. С карточки денег снял, так что не бедствую.

В ответ на просьбу Льва предоставить фотоснимки папируса и футляра, Дорынов предложил:

– Лев Иванович, если хотите, приезжайте, всегда рад вас видеть. Если не слишком свободно со временем, могу сбросить по электронной почте на ваш Главк или вам лично. Снимки у меня в электронном виде, хранятся на флешке.

– О! Это было бы здорово! – обрадовался Гуров. – Почтовый ящик информотдела Главка запишите…

Когда он продиктовал профессору длинный перечень латинских букв и цифр и, попрощавшись, выключил связь, Стас удивленно отреагировал:

– Ничего себе… Во, дед дает! Современный мужик! Ну, все, мы пошли? – спросил он одновременно и Гурова, и Орлова.

Лев, лишь молча кивнув в ответ, поднялся и шагнул к выходу. Петр, махнув рукой, хотел что-то сказать, возможно даже, напутственное, но его перебил звонок одного из телефонов, и он, прижав трубку к уху, тут же углубился в разговор.

Приятели отправились на Вязьминскую на служебном микроавтобусе, взяв с собой двух хороших спецов по части проведения досмотра жилых и производственных помещений. Лейтенанты Володька и Алексей считались в Главке операми весьма успешными и дотошными, умеющими не пропустить даже малозаметные улики. Минут через двадцать они вышли у девятиэтажного жилого дома, одна из угловых квартир которого представляла собой небольшой магазин рыболовных принадлежностей. Над входом дугой выгибались объемные, светящиеся буквы, стилизованные под речные волны: «Веселый поплавок», над которыми колыхался большой поплавок с ухмыляющейся физиономией.

Войдя внутрь магазина, Гуров и Крячко сразу же узнали в вертлявом парне за прилавком бывшего вора-домушника Ваську Ярушкина, он же – Шустрый. Тот тоже мгновенно узнал в нежданных визитерах оперов угрозыска. Наспех отдав конопатому мальчишке купленный им набор крючков, он поспешил к гостям.

– Что вас интересует? – словно ни о чем не догадываясь, спросил Ярушкин, изобразив приветливую улыбку.

– Нас, Вася, ты интересуешь, и только – ты! – показав Шустрому служебное удостоверение, уведомил Гуров.

– А расскажи-ка нам, драгоценный, где был и что делал позавчера, примерно, с шести до восьми вечера? – Стас окинул изучающим взглядом сразу же помрачневшего, скисшего Шустрого.

Наблюдая за выражением лица Ярушкина, Лев окончательно убедился, что он тем вечером действительно был на пустыре и участвовал в ограблении Фэртона – уж очень характерной была реакция мимических мышц бывшего «домушника». Но тот, усиленно изображая невозмутимость, вальяжно развел руками:

– Господа, насколько я помню, позавчера вечером в названное вами время я был у себя на квартире.

– Кто может подтвердить? – недоверчиво хмыкнув, спросил Станислав.

– Ну, как – кто? – Шустрый наморщил лоб, словно припоминая. – Ну, например, моя знакомая. Ее зовут Наташа Куприянцева. Могу дать ее телефон. Позвоните и убедитесь!

– Позвоним, позвоним… – догадавшись, что Ярушкин заблаговременно подготовил себе алиби, иронично улыбнулся Лев. – Но чуть позже. А пока ответь на такой вопрос: это чья зажигалка?

Он достал из кармана прозрачный пакетик, в котором лежала та самая зажигалка, что была найдена на пустыре. И вновь по реакции Шустрого интуитивно определил, что тот ее узнал, хотя поспешил заявить, что «эту хреновину» видит впервые.

– Вася, а может, хватит изворачиваться, заранее зная, что тебе не верят? – с некоторым даже сочувствием покачал головой Лев. – То, что невдалеке от «Пяти котов» ты, совместно со своими подельниками, ограбил гражданина США, мне уже и без чьих-либо подтверждений яснее ясного.

– Колись, Шустрый! – вклинился Стас. – Не отматывай сам себе чрезмерно длинный срок. Дашь «чистосердечное» – может, даже и условным отделаешься. Не надоело боками нары полировать?

У Ярушкина дернулась щека, но он изобразил непонимание и пожал плечами, подняв их чуть ли не выше головы.

– Ну, как знаешь… – Лев облокотился о прилавок. – Сейчас вызовем сюда Наташу Куприянцеву и проведем перекрестный допрос. Причем ее заблаговременно предупредим об ответственности за дачу ложных показаний. Я понимаю, вы с ней хорошо отрепетировали, что и как будете говорить. Но ведь заранее все предусмотреть невозможно! Верно? Недаром говорят: дьявол кроется в деталях. Проколетесь на мелочах, и – все! Потом будут слезы и просьбы не назначать наказания, связанного с лишением свободы. Поэтому последний раз предлагаю сознаться во всем добровольно. Ну как?

На лице Шустрого отразилась напряженная внутренняя борьба. Он провел по лицу ладонями и прерывисто выдохнул:

– Ладно, расскажу… Ну да, босс позавчера с утра был как на иголках. Ему девка из гостиницы «стуканула», что француз собирается у одного профессора стыбзить какую-то старинную хреновину. Ну, что там у них за дела, я не знаю. Но где-то перед обедом он бросил нас к «Московскому уюту», и мы часа два, если не больше, сидели в засаде. Звонит он нам: возьмите америкоса! Его фотка, да и француза тоже, у нас имелись. Видим – и вправду, из отеля как ошпаренный выскочил американец, который с французом корешился…

– А кто – «видим»-то? – уточнил Крячко. – Имена, фамилии!

– А-а-а… Ну, были мы втроем, на «Шкоде», с Джафаром Алибековым и Димкой Шершуновым. – Ярушкин недовольно поморщился: – Мы только дернулись его перехватить, а нас тут же подрезал один козел-таксист. Он посадил к себе америкоса и в сторону «Шереметьки» рванул. Мы за ним в погоню. Чтобы он нас не «срисовал», в дороге мы с Джафаром пересели в другую тачку, в «Тойоту». Думали, когда выйдем на трассу, организуем небольшой «поджопник», «таксяре» придется остановиться, типа, оформлять европротокол по ДТП. Ну а мы его «гасим», у «амера» забираем товар, и – дело сделано. И надо же случиться такой хреновине?! «Таксяру» на Сосновской подрезал мажор. Он – в больницу, «амер» – дал деру. Доложили боссу. Он где-то что-то разузнал и дал нам ЦУ ехать к «Пяти котам». Мы рванули туда, там амера и взяли. Правда, пришлось в рванье нарядиться, «закосить» под бомжей – босс приказал.

– Какие-то меры воздействия к нему применяли? – деловито уточнил Гуров.

– Какие меры воздействия?!! – возмутился Шустрый. Он сам, как только нас увидел, протянул какой-то деревянный пенал. Вот, мол, берите! Ну, мы и взяли. А потом привезли боссу.

– А босс куда его дел?

– Не знаю…

– То есть не исключено, он может лежать у босса дома?

– Может… – уныло подтвердил Шустрый.

– Едем к нему, будем проводить обыск! – объявил Гуров и указал на выход.

Через полчаса опера и с ними Ярушкин ехали по тихой улочке дачного поселка Зайчики, застроенного весьма небедными коттеджами. Еще некоторое время спустя в особняке Волкова – двухэтажном домине в окружении большого сада – полным ходом шел обыск. Двое понятых пенсионного возраста из числа соседей Бирюка скромно сидели в углу гостиной, наблюдая за действиями полицейских. А те разошлись не на шутку. Как видно, и в самом деле, будучи высококлассными спецами по обследованию жилых и всяких прочих помещений, они ухитрились найти в гостиной и на кухне два тайника, в одном из которых было спрятано антикварное золото – пригоршня женских украшений и золотая копия копенгагенской Русалочки. А вот на кухне из тайника, оборудованного в стене под раковиной мойки, было извлечено несколько килограммовых пакетов героина с характерным клеймом на упаковке – двумя скрещенными саблями.

– Ну, все! «Приплыл» Бирюк… – с ироничным сочувствием резюмировал Стас. – Теперь ему к организации нападения на Фэртона прибавится и золото непонятного происхождения, и наркота. Долгонько сидеть придется.

Слушая его, Ярушкин отчего-то закручинился не на шутку. Немного помявшись, он на цыпочках подошел к Гурову и шепотом поинтересовался:

– Гражданин начальник! А я мог бы рассчитывать на некоторую толику сочувствия с вашей стороны?

Удивленно взглянув на него, Лев поинтересовался:

– Можно подробнее, и не столь витиевато?

– Да, конечно! – кивнул Шустрый. – Как я понял, Бирюк рискует сесть надолго. Но он же потом будет «раздавать благодарности» всем тем, кто так или иначе «помог» ему отправиться на нары. То есть очень даже возможно, что однажды мне придется расстаться со своей головой. Поэтому нельзя ли включить в дело такой момент, что во время погони за америкосом мы случайно попались под объектив камеры наблюдения? А мы, кстати, и в самом деле попали под объектив во дворе дома шестнадцать по Казенной. И вот вы вроде бы нас всех троих смогли вычислить и взять? А? Может, сделаете? Ну, я вас очень прошу! – страдальчески сморщился Ярушкин.

– Ну, хорошо, включим… – неохотно пообещал Гуров.

– Весьма признателен, гражданин начальник! И знаете, что я думаю насчет этой диковины, которую сейчас «летехи» ищут?

– И что же ты думаешь?

– Я думаю, что ее здесь может уже и не быть!

Шустрый рассказал, как несколько дней назад его боссу позвонил некий чрезвычайно агрессивный тип. Как Ярушкин понял из обрывков разговора, Волков тому человеку сильно задолжал, и кредитор стал требовать погашения долга ранее оговоренных сроков. И сам весьма не мягкого характера, Бирюк отчего-то с этим типом беседовал весьма корректно и сдержанно, избегая грубых выраженияй. Он пообещал расплатиться, но не «баблосами», а неким «товаром», за который, как он пояснил, иностранцы выложат кучу баксов. И, что самое интересное, как догадался Ярушкин, собеседник Волкова про предложенный ему предмет был вполне в курсе дела. Он сразу же согласился на такое погашение долга.

– То есть, выходит, дело обстоит так, что не позже чем вчера Бирюк раритет мог отдать своему кредитору… – задумчиво резюмировал Гуров.

В этот момент где-то внизу на лестнице раздался шум чьих-то быстрых шагов, и в гостиную почти вбежала запыхавшаяся дамочка в модном «прикиде», которая, окинув присутствующих взглядом голодного ястреба, громко выпалила:

– Что здесь происходит? Я желаю знать: что здесь происходит?!!

Ее крик, скорее всего, подразумевал или столь же громкий ответ, или, как вариант – смущенный извиняющийся лепет. Однако ни того, ни другого не последовало. Спокойным голосом Лев уведомил ее, что в данном доме, принадлежащем гражданину Волкову, «проводится обыск, санкционированный соответствующими инстанциями». Он показал ей свое удостоверение и ордер на обыск. Закашлявшись от неожиданности, дамочка несколько сбавила тон.

– Во-первых, это дом не Волкова, а мой собственный! – объявила она. – Во-вторых, я хотела бы знать, что именно в моем доме ищет полиция и есть ли тому реальные основания. Жду ваших объяснений!

– Объясним! – все с той же железобетонной непоколебимостью ответил Гуров. – В вашем доме мы ищем ценный исторический артефакт. Что уже нашли? Граммов триста антикварных изделий из золота неизвестного происхождения, пять с половиной килограммов афганского героина. Как можете объяснить их происхождение?

Услышанное явно ошарашило женщину. Она некоторое время вообще не могла сказать ни слова. Наконец, кое-как прокашлявшись, дамочка уточнила:

– А-а-а… Золото, как положено, актом оформлено?

– Разумеется! – изучающе взглянул на нее Лев. – Как и положено, в присутствии понятых. Вы не могли бы объяснить, что это за золото, откуда и каким образом оно появилось в вашем доме?

Этот вопрос вновь поверг хозяйку дома в ступор.

– Ну-у-у… Как сказать? В одном магазине – одно покупали, в другом – другое… Разве все упомнишь? – явно не зная, что сказать, заговорила она, жестикулируя руками.

– То есть объяснить происхождение золота вы никак не можете! – Крячко одарил дамочку саркастичной улыбкой. – Думаю, вам придется поднапрячь память, поискать чеки, чтобы доказать, что это золото действительно ваше и приобретено законным образом.

– А если доказать не удастся? – огорченно проронила хозяйка дома.

– Тогда вопрос с его принадлежностью будет решаться только через суд! – широко развел руками Стас.

– А если я помогу вам найти ту хреновину, которую вы ищете, то вы… Ну-у… Поможете мне с тем, чтобы суд не отобрал наше семейное достояние? – спросила дамочка уже даже с некоторой вкрадчивостью.

Переглянувшись, приятели уведомили, что чудес не обещают, но готовы походатайствовать перед судебными инстанциями. Рассказали и про папирус. Не дослушав их, женщина схватилась за свой сотовый и, набрав чей-то номер, жестко потребовала:

– Слышь, ты, «Робингуд» дрепаный! А ну, живо выкладывай: куда дел папирус?! Откуда знаю? Ага! Значит, он у тебя? Что-что?! Че-е-го-о-о-о?!! – Растерянно замолчав, она сунула телефон в карман, вполголоса обронив: – Ну, урод! «Не твое собачье дело…» Пусть только заявится – на порог не пущу!

– О-о-о… Не скоро он заявится, очень не скоро! Куча героина – это лет на восемь, как минимум, потянет, – сочувственно усмехнулся Лев.