Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

В кабинете Гурова происходил допрос. Юрий Ревошин сидел напротив полковника, мял в руках кепку и пытался доказать, что никогда не имел намерения избавиться от бывшего мужа своей жены. Они беседовали больше часа, оба устали от повторяющихся вопросов и хотели только одного: спать. Ревошин производил впечатление простого, бесхитростного парня. Он снова и снова пересказывал события минувшей ночи, буквально по минутам расписывая свои шаги, и все же у Гурова не пропадало ощущение, что Ревошин чего-то недоговаривает.

График работы у Ревошина был плавающим. Его могли вызывать на заказ и в восемь утра, и в два часа ночи, так он заявил Гурову. В ночь убийства Гулиева его тоже вызвали, но звонок оказался пустым. Заказчик якобы отказался от заказа, и Ревошин вернулся домой, не доехав до конторы. Звонки диспетчера в фирме Ревошина не фиксировались, но при желании можно было заказать распечатку всех входящих вызовов на номер Ревошина у сотового оператора. На это требовалось время, а пока Ревошин оставался без алиби.

– Вам не кажется странным тот факт, что ложный звонок поступил как раз в ту ночь, когда произошло убийство? – в очередной раз задал вопрос Гуров.

– Я не силен в таких вопросах. Я просто выполняю свою работу. Пришел вызов – я еду. Отменили – возвращаюсь. На самом деле это происходит не так редко, как может показаться, – устало проговорил Ревошин.

– И как часто случаются ложные вызовы?

– Примерно каждый десятый, – подумав, ответил Ревошин. – Ночью чаще, чем днем.

– Давайте подытожим, – Гуров откинулся на спинку кресла. – Итак, вы работаете экспедитором в фирме «Стрела». В ваши обязанности входит сопровождение грузов от склада до заказчика, оформление документов приема-передачи и произведение расчета.

– Нет, расчет происходит по безналу. На руки мне денег никто не выдает, – в двадцатый раз повторил Ревошин. – И фирма работает не с одной организацией, поэтому я забираю товар не на одном конкретном складе, а с разных складов, разбросанных по городу. Диспетчерская служба единая, заказы распределяются не внутри нашей фирмы, а по нескольким фирмам-перевозчикам. Иногда это междугородные перевозки, но чаще – по Москве.

– Диспетчеры, передающие заказы, с вами лично незнакомы, так?

– Да, это верно. Мы никогда друг друга не видели. Чаще всего эти диспетчеры и друг с другом-то незнакомы. Работа удаленная, на дому. Им даже необязательно жить в Москве, – Ревошин покосился на графин с водой. Гуров перехватил взгляд и коротко кивнул. – Спасибо. Пить очень хочется.

– Мы с вами сидим здесь уже довольно продолжительное время, но я не слышал ни одного звонка. Почему? – Гуров понимал, что разговор нужно заканчивать, но все еще надеялся получить какое-то объяснение своему ощущению.

– Потому что телефон отключен, – объяснил Ревошин. – Так делают все водители-перевозчики, если не готовы принять заказ. У нас ведь нет выходных, отпусков и прочих благ стабильной работы. Мы вынуждены сами устраивать себе выходные. Правда, нечасто. Если телефон будет отключен долгое время, заказы перестанут поступать. Диспетчерам ведь тоже сдельно платят, так что им неинтересно тратить время на пустые звонки.

– А прошлой ночью ваш телефон был включен, – произнес Гуров. – И на него поступил звонок. Ваша жена слышала разговор с диспетчером?

– Послушайте, мы уже все это обсуждали. Неужели так необходимо повторять все по сто раз? Я устал, хочу есть и спать. Отпустите меня домой, – взмолился Ревошин. – Я ведь пришел добровольно. Сам настоял на встрече. Так за что вы меня мучаете?

– Хотите начистоту? Хорошо, – Гуров подался вперед. – Я думаю, вы не до конца честны со мной. Я знаю, что вы что-то от меня скрываете. Возможно, это и не связано с убийством Гулиева, но вы все равно скрываете. Зачем? Почему?

– Я ничего от вас не скрываю, – Ревошин опустил глаза.

– Скрываете, Юрий, еще как скрываете, – заявил Гуров. – И мы будем здесь сидеть до тех пор, пока я не пойму, почему вы это делаете.

– Тогда нам придется сидеть здесь вечность.

Гуров видел, что Ревошин разозлился, но было в его голосе и что-то еще – чувство, гораздо более сильное, чем злость. Страх? Отчаяние?

«Пора завязывать, Гуров, ты его сломаешь», – подумал полковник. И в этот момент зазвонил телефон. Синхронный вздох облегчения вырвался из груди Гурова и Ревошина. Гуров взглянул на дисплей. Звонил Мейерхольд. Гуров почти забыл о его существовании и о том задании, что поручил водителю. На долю секунды он почувствовал угрызения совести. Оставить неподготовленного человека в сложной ситуации было непростительно. Подняв трубку он коротко бросил:

– Слушаю.

– Товарищ полковник, ваше задание выполнено, – отрапортовал Мейерхольд. – Когда прикажете дать отчет?

– Вы где? – спросил Гуров и бросил взгляд на часы. Стрелки показывали без четверти двенадцать.

– У дома наблюдаемого объекта, полагаю, – ответил Мейерхольд.

– Ждите, я вам перезвоню, – произнес Гуров и дал отбой. Он перевел взгляд на Ревошина. – Хорошо, гражданин Ревошин, на сегодня мы закончили. Оставайтесь на связи, вы еще понадобитесь.

– Я могу идти? – не поверил Ревошин.

– Вы можете идти, – подтвердил Гуров. – Показания подпишете и свободны.

Гуров пустил протокол допроса на печать. Принтер выдал пять листов бумаги, на которых Ревошин расписался, после чего получил подписанный пропуск и ушел. Гуров набрал номер Мейерхольда.

– Леонид, можете докладывать, – проговорил он.

– По телефону? Разве вы не приедете сюда? – растерялся Мейерхольд.

– Думаете, в этом есть необходимость? – Гуров настолько устал, что не смог скрыть досады.

– У меня очень важная информация. Очень, – с нажимом произнес Мейерхольд. – И потом, я ведь человек неподготовленный, могу что-то упустить или совершить оплошность. Кто-то должен сменить меня на посту.

– На каком посту, Леонид? Вы довели объект до квартиры, на этом все, – объяснил Гуров.

– Нет, товарищ полковник, объект может скрыться. Я не уверен, но, по-моему, он встречался с убийцей, – набравшись смелости заявил Мейерхольд. – Разве в таких случаях не требуется установка круглосуточного наблюдения?

– Диктуйте адрес, – обреченно произнес Гуров.

– Так вы приедете? Сами? – настаивал на ответе Мейерхольд.

– Приеду, – ответил Гуров. – Диктуйте адрес.

– Проезд Русанова, дом девятнадцать. Это недалеко от метро «Свиблово». Найти легко. Первый поворот, – продиктовал Мейерхольд. – Как скоро мне вас ждать?

– Жди, – бросил Гуров и дал отбой.

Заглянув в дежурку Гуров поинтересовался, есть ли свободная машина и наряд. Получив положительный ответ, он приказал подготовить машину и двух сотрудников для ночного дежурства.

Через сорок минут машина въезжала в указанный Мейерхольдом двор. Сам Мейерхольд встречал их у въезда. Гуров велел остановить машину, вышел и направился к Мейерхольду.

– Доброй ночи, товарищ полковник, – возбужденно произнес Мейерхольд. – Объект вошел в подъезд номер четыре. Номер квартиры выяснить не удалось. Боялся засветиться.

– Это правильно. Осторожность никогда не помешает. К тому же я уже знаю адрес Марочкина, – сообщил Гуров.

– А-а, уже знаете, – разочарованно протянул Мейерхольд.

– Это неплохо, – успокоил Гуров. – Раз вы здесь, значит, сделали все правильно. Сейчас дадим установку бригаде, которая вас сменит, и поедем по домам. Отчитаться сможете по дороге.

На вводный инструктаж ушло не больше трех минут, после чего Гуров пересел в машину Мейерхольда. Назвав домашний адрес, Гуров приготовился слушать доклад. Мейерхольд передал полковнику свой телефон, чтобы тот мог ознакомиться с фотоснимками, сделанными за время слежки. Пока Гуров листал снимки, Мейерхольд рассказывал.

Он сообщил, кто и в какое время покинул офис, рассказал о своих сомнениях по поводу слежки, когда объект решил идти пешком, получил одобрение и продолжил дальше. О том, как он изощрялся, чтобы подслушать разговор в кафе, Мейерхольд решил не упоминать. Ограничился тем, что слово в слово пересказал те немногочисленные фразы, что сумел услышать.

– Марочкин говорил о том, что действия мужчины, его фото одно из последних, были непрофессиональными. Он так и сказал: «Ты действовал не как профессионал, а как паршивый дилетант. Никак не ожидал от тебя такого», – рассказывал Мейерхольд. – Тот отбивался. Что именно говорил в свое оправдание, я не слышал, но по выражению лица было понятно, что с мнением босса он не согласен.

– Почему ты решил, что он его босс? – перебил рассказ Гуров.

– А кто же еще? – удивился Мейерхольд.

– Быть может, просто клиент. Нанял киллера, чтобы убрать нежелательного человека, – предположил Гуров.

– Нет, они давно знакомы, – уверенно заявил Мейерхольд.

– Обоснуй.

– Манера общения, – пояснил Мейерхольд. – Сразу видно, что они не друзья и не ровня друг другу. Но знакомы много лет, это бесспорно. То, как тот, второй, держался при Марочкине, как свободно общался с ним. Да и Марочкин вел себя как рабовладелец.

– Рабовладелец? – Гуров невольно заулыбался.

– Не смейтесь, так все и выглядело. Он отчитывал этого здоровяка, точно нерадивую супругу. А кто еще так может вести себя с другим человеком, как не босс, которому тот подчиняется уже не один год? – в голосе Мейерхольда звучала такая уверенность, что у Гурова пропало всякое желание возражать.

– Ладно, поверю тебе на слово. Что еще интересного ты можешь мне поведать?

– Еще он сказал: «Избавься от него. Срочно. И в конторе не светись, она на приколе». Как думаете, насчет «избавься» это он про человека говорил? Я вот думаю, не от вас ли он велел избавиться? – озабоченно спросил Мейерхольд. – Если так, то вам стоит быть осторожнее.

– Не думаю, – серьезно ответил Гуров. – Скорее всего, речь шла об оружии. На месте преступления его не обнаружили, хотя киллеры сейчас предпочитают сбрасывать оружие прямо на месте.

– А я все же думаю, что речь шла о человеке, – настаивал Мейерхольд.

Гуров промолчал. Он разглядывал собеседника Марочкина. Высокий, с бритой наголо головой, фигура – как у борца в пору расцвета спортивной карьеры. Одежда простая, в черно-серых тонах. Гуров пытался сопоставить фигуру с записью камер слежения и склонялся к выводу, что человеком с парковки вполне мог быть этот здоровяк.

Когда сегодня он впервые увидел Юрия Ревошина, первое, что пришло на ум: такой хиляк никак не мог быть фигурой на записи. И действительно, Ревошин в сравнении со здоровяком из кафе серьезно проигрывал. Щуплый торс, низкий рост, хотя личико и смазливое, но на убийцу он не тянул. А вот этот здоровяк запросто мог пришить Гулиева и спокойно вернуться домой.

– Так что мы будем делать дальше? – прервал поток мыслей Мейерхольд.

– Вы можете отдыхать, – заявил Гуров. – С заданием вы справились на «пять с плюсом». Завтра этим делом займутся ребята из Управления.

– Вы уверены, что я больше не пригожусь? – разочарованно спросил Мейерхольд. – Быть может, мне подежурить у конторы Марочкина? Буду следить, не появится ли амбал.

– Хорошо, завтра решим, – не стал расстраивать водителя Гуров. – Я сейчас вынужден работать без напарника, так что ваша помощь может пригодиться.

– Вот и отлично. Я готов, только свистните, – повеселел Мейерхольд.

Машина подъехала к дому Гурова. Полковник попрощался с водителем. Мейерхольд мигнул на прощание фарами и уехал.

Гуров поднялся в квартиру. Супруга уехала на гастроли, так что дома его ждал пустой холодильник и холодная постель. Впрочем, сейчас это было несущественно. День оказался трудным, следующий не предвещал облегчения, так что единственным желанием полковника было рухнуть в постель и провалиться в небытие.

Чтобы пустой желудок не мешал отдыху, Гуров все же прошел на кухню. Достал из холодильника кусок сыра, нарезал его тонкими ломтиками и выложил на тарелку. Пока кипел чайник, Лев Иванович пошарил в хлебнице и, не найдя ни одного кусочка, решил обойтись сухими галетами, которые лежали в шкафу с незапамятных времен. Голодному желудку галеты с сыром показались изысканным угощением. Крепкий чай тоже пришелся кстати.

Сидя в пустой квартире, Гуров поглощал нехитрый ужин, прихлебывал чай и размышлял. По прошествии суток картина все еще не складывалась. Что имел Гуров на текущий момент? Одну жертву преступления, двух подозреваемых и кучу ненужной информации, которая только путала мысли. С одной стороны от трупа стоял Юрий Ревошин, на вид вполне безобидный мужчина двадцати пяти лет. Совсем еще ребенок, по меркам Гурова. Ревошин не имел алиби, и это должно было играть против него, но Гуров так не считал. Железное алиби только усугубляет подозрения. Зато у Ревошина был мотив, а это в судебной практике почти всегда означало, что подозреваемый виновен. В семидесяти случаях из ста, если дело касалось жилплощади, претендент на квадратные метры оказывался виновным в преступлении. К тому же Гуров не мог сбрасывать со счетов тот факт, что Ревошин не был до конца откровенен во время допроса.

По другую сторону трупа стоял владелец заемной фирмы и убийственная статистика смертей клиентов этой фирмы. Наличие алиби Игоря Марочкина и его подручного еще предстояло выяснить. Опять же, факт встречи Марочкина с неизвестным сразу после визита Гурова не мог не настораживать. Зачем Марочкин встречался с амбалом? Кто он такой и каковы отношения между Марочкиным и амбалом? Списки, предоставленные директором заемной фирмы, Гуров проверить не успел, просто не хватило времени. Почему-то он был уверен, что той статистики, что получил капитан Жаворонков, изучая форумы жертв заемных фирм, он по спискам Марочкина не получит.

Но самым главным вопросом Гуров считал не наличие или отсутствие алиби, а умение владеть оружием. Во время допроса Ревошин утверждал, что никогда в жизни не держал в руках оружие. В армии не служил, членом ДОСААФ не числился и вообще никакие стрелковые клубы не посещал. То, что Ревошин не был в армии, само по себе не было странным или подозрительным. Современные мужчины не считают службу в армии делом престижным. Но то, что Ревошин ушел от ответа на вопрос о причине отсутствия военного билета, было странно. Сейчас, вспоминая этот эпизод допроса, Гуров понимал, что Ревошин намеренно сменил тему, не желая обсуждать причину отсутствия в его биографии графы о несении воинской службы.

С Марочкиным же вопрос владения оружием вообще не затрагивался. Да и не было в этом смысла. Гуров был уверен: если смерть Гулиева как-то связана с Марочкиным, то уж на курок точно нажимал не он. Относительно персоны, с которой Марочкин встречался в кафе, такой уверенности не было. Крепкий мужик, лысый череп, мощные мышцы, такой вполне мог отправить Гулиева к праотцам. Но о нем Гурову на данный момент ничего не было известно.

Чай в кружке закончился, мысли пошли по второму кругу, и Гуров решил отложить решение вопросов до утра. Наметив план действий, он отправился в спальню. Засыпая, думал о том, как сильно ему не хватает толкового напарника. «Будь Стас Крячко в строю, мы бы уже к ночи определились с основной версией, – думал он. – Стас бы сумел прощупать приятеля Марочкина, успел бы составить свое мнение и о Ревошине. Он бы не дал мне топтаться на месте только потому, что нет достойной версии. Вдвоем мы бы быстрее разобрались с этим убийством».

Несмотря на усталость, Гуров кряхтел и ворочался еще часа два, пока сон не взял над ним верх. Ему снился Юрий Ревошин. Он стоял во дворе дома Рауфа Гулиева, тыкал пальцем в автомобиль, на который упал убитый, и повторял одну и ту же фразу. Раз за разом, раз за разом, пока слова не потеряли смысл. После этого сознание полковника отключилось полностью.

* * *

В восемь утра полковник Гуров подпирал стену у кабинета Орлова. Генерал задерживался, и это выводило полковника из себя. Проснулся он рано и успел разработать четкий план на весь день, но для его осуществления ему требовалась поддержка Орлова, а тот, как назло, все не шел. Гуров боялся упустить время, по его разумению, намеченные мероприятия нужно было провести еще вчера, но тогда ему еще не с чем было идти к начальству. Получался замкнутый круг, из которого требовалось вырваться как можно скорее.

Еще раньше полковник успел пробить по базе данных МВД Юрия Ревошина и теперь точно знал, что тот пытался от него скрыть. Рыльце у Ревошина оказалось в пушку, он дважды привлекался, в шестнадцать и в восемнадцать лет. Первый раз за драку в общественном месте получил административное наказание. В последний раз – как участник ДТП, даже получил за это условный срок, действие которого истекло чуть больше года назад. Во время допроса Ревошин боялся, что эта информация повлияет на мнение полковника, и всеми силами старался ее скрыть.

Гуров его опасения понимал, вопрос разбирался нешуточный. Это тебе не конфеты из супермаркета стащить и не морду набить зарвавшемуся приятелю. Раз попав в жернова судебной системы, начинаешь бояться любого внимания правоохранительных органов, а тут убийство с применением огнестрельного оружия. Шутка ли? Сделают из тебя козла отпущения и не поморщатся. Висяки никому не нужны. Наверняка Ревошин рассуждал именно так.

В какой-то степени информация об условной судимости Ревошина полковника успокоила. Он не видел его хладнокровным убийцей или охотником за квадратные метры, и наличие вполне оправданной причины скрытности Ревошина лишь подтвердило впечатление Гурова. Теперь он мог спокойно исключить его из разработки.

Наконец в конце коридора появился генерал. Увидев Гурова, он прибавил шаг. Полковник оторвался от стены и теперь нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

– Чего стены подпираешь ни свет ни заря? – пожимая протянутую руку, спросил генерал.

– Есть наметки по делу Гулиева, – сообщил Гуров.

– Так чего стоишь? – нахмурился Орлов. – Людей требовать пришел?

– Так точно, Петр Николаевич, – Гуров приготовился броситься в атаку. – Требуется ваше одобрение на ряд мероприятий.

– Не ори на весь коридор, – поморщился Орлов. – Пойдем в кабинет, доложишь, как полагается.

Войдя в кабинет, Гуров не стал дожидаться, пока генерал устроится в кресле, а начал выкладывать соображения прямо с порога. Орлов не стал делать замечания полковнику. Он спокойно слушал, попутно вешая китель, разбирая бумаги на столе, приготовленные секретаршей. Гуров просил людей для установления круглосуточного наблюдения за фирмой «Акция-Займ» и ее директором. Помимо этого, он хотел получить разрешение на прослушку телефонных звонков Игоря Марочкина.

– Почему не требуешь людей для наружки за супругой убитого и ее новым мужем? – выслушав полковника, поинтересовался генерал. – Логично было бы взять под контроль всех подозреваемых.

– Думаю, Ревошин от нас никуда не денется, – ответил Гуров. – Пустая трата ресурсов.

– Я бы на твоем месте не стал отказываться, – наставительно проговорил генерал. – Значит, так, бери людей, проводи вводную и отправляй по объектам. Самому есть чем заняться?

– Так точно. Сегодня должен прийти отчет судмедэкспертов. Надеюсь, узнаем, какое оружие искать, – ответил Гуров.

– Тогда свободен, – генерал уткнулся в бумаги, показывая, что разговор окончен.

– Что насчет прослушки? – напомнил Гуров. – Одобряете?

– Попробуй, – разрешил Орлов. – Подготовь мне сводку по данным, которые нарыл Жаворонков, бери машину и дуй к Вразовскому. Я звякну ему насчет тебя.

Гуров облегченно вздохнул, получить одобрение этого пункта он не особо надеялся. Конечно, в век сотовых телефонов и Интернета такие меры существенно облегчали работу правоохранителей, и те без стеснения пользовались полулегальным правом получать доступ к записям телефонных звонков организаций и частных лиц. Закон обязывал операторов сотовой связи устанавливать оборудование для ведения записи всех телефонных звонков, а доступ к архиву этих записей имели не только сотрудники ФСБ, но и другие подразделения, такие как таможня, Федеральная служба контроля оборота наркотиков и многие другие, в том числе и МВД.

Разрешение на прослушку разговоров сотрудники полиции получали по решению суда, но и здесь в законе имелась лазейка. Стоило объявить дело срочным, а прослушивание записей важным звеном для предотвращения преступления, и можно считать, что разрешение получено. Генерал Орлов относился к подобным «послаблениям» отрицательно, но в этот раз посчитал меру оправданной, и Гуров был этому рад.

Полковник Вразовский занимал пост начальника оперативно-технического отдела при УФСБ Москвы, а по совместительству был другом генерала, поэтому Орлов не стал тратить время на написание бумаг, которые можно было оформить задним числом. Он упростил процедуру и, сделав один звонок и описав в двух словах проблему, заручился поддержкой полковника.

Перед тем как ехать в Управление, Гуров заскочил на станцию техобслуживания. Там его не обрадовали, заявив, что поломка оказалась серьезнее, и автомобиль придется оставить на СТО еще на пару-тройку дней. Повздыхав, Гуров смирился с неизбежным, и теперь, когда разрешение генерала на использование записей телефонных разговоров Марочкина было получено, через дежурного передал приказ Мейерхольду, чтобы тот готовил машину к выезду.

Сам же Гуров в ускоренном порядке подобрал команду, которая должна была работать с его подозреваемыми. Двух оперативников он отправил к конторе Марочкина, они должны были сменить парней, что дежурили у дома директора ночью. О том, что наружка уже установлена, Гуров предпочел от генерала скрыть. Зачем нарываться, тем более если разрешение все равно получено? Из доклада ночных дежурных Гуров знал, что Марочкин в конторе, поэтому необходимости отправлять к зданию «Акция-Займ» два наряда он не видел. В случае чего ребята могли разделиться или вызвать подкрепление.

С Ревошиным и его женой было сложнее. Во-первых, работа Ревошина предполагала разъезды, и следить за ним представлялось Гурову занятием весьма проблематичным. Людмила же безвылазно торчала на огороде, по крайней мере, Гурову так показалось. Сидеть у дома в частном секторе и не намозолить глаза местным жителям – тоже дело весьма сложное. Вот почему Гуров не хотел устанавливать за ними слежку, но теперь, когда на этом настаивал сам генерал, отказаться от затеи было по меньшей мере недальновидно. Подумав, Гуров выбрал для выполнения этого задания капитана Онучкина и его напарника, старшего лейтенанта Хватова. Парни работали в отделе не первый год, Гуров знал их сильные стороны и почти не сомневался, что если кому-то и под силу осуществить данную задачу, то только им.

Выслушав приказ, Хватов и Онучкин попытались отбрыкаться от задания, ссылаясь на загруженность и сложность текущих расследований, но Гуров был непреклонен. Он позвонил Ревошину и пригласил его в Управление, сославшись на то, что тот не подписал несколько листов из вчерашнего допроса. Ревошин был дома, поэтому возражать не стал.

Положив трубку, Гуров сообщил:

– Хватов, ты едешь к дому Ревошина, устанавливаешь наблюдение за Людмилой. Постарайся не светиться, внешность у тебя подходящая, сойдешь за фермера. Только переоденься во что-нибудь колхозное. Онучкин, садишься в дежурке и ждешь прихода Ревошина. Надолго я его не задержу. Как только он выйдет из Управления, садишься ему на хвост и висишь, пока я не дам «отбой». Все ясно?

– Так точно, – поняв, что отвертеться не получится, козырнули оперативники.

– Тогда по местам, у меня еще куча дел, – Гуров махнул рукой, отпуская оперативников.

Как только кабинет опустел, Лев Иванович засел за бумаги, переданные ему Игорем Марочкиным. Справа он положил пустой лист, собираясь выписывать имена тех, кто из списка Марочкина числился умершим. Для этого он загрузил в компьютер базу государственной регистрации смерти и взялся за карандаш. Уже через пятнадцать минут он понял, что, если не компьютеризировать процесс, длиться он будет до бесконечности. Взяв списки умерших только за последний год, Гуров удивился, насколько он длинный. Просто нереально одному человеку вручную просмотреть все эти записи, да еще отыскать совпадения.

Тогда он решил призвать на помощь капитана Жаворонкова. Он позвонил в аналитический отдел, и через несколько минут капитан Жаворонков уже давал ему консультацию по текущему вопросу.

– Вы поступили разумно, отказавшись от идеи обработать списки вручную. Это пустая трата времени, – заявил Жаворонков. – По статистике, в день в Москве и Московской области умирает от трехсот шестидесяти до трехсот восьмидесяти человек. Это около ста тридцати тысяч человек в год. Если тратить на обработку одной фамилии всего три минуты, вам понадобится около шести тысяч пятисот часов, чтобы дойти до конца.

– Валера, бросай свою статистику и скажи, как сделать это в кратчайшие сроки? – остановил капитана Гуров.

– Очень просто. Списки с бумажного носителя нужно поместить в сканер, оцифрованный таким образом список загрузить в специальную программу, и через определенное время он выдаст вам все совпадения. Их, в свою очередь, необходимо отфильтровать более жестким фильтром, чтобы исключить совпадения малых вероятностей, после чего можно будет приступать к ручной обработке.

– Скажи, что ты можешь заняться этим прямо сейчас, – взмолился Гуров. – У меня от одних терминов голова кругом идет.

– Полчаса у меня есть? – деловито осведомился Жаворонков.

– Думаю, да. Ко мне должен прийти человек, после чего я уеду, а до этого времени желательно получить результат по спискам, – ответил Гуров.

– Я успею, – пообещал Жаворонков, сгреб со стола листы и испарился.

Гуров набрал номер дежурки, чтобы узнать, пришел ли отчет по вскрытию Гулиева. Дежурный проверил записи и сообщил, что пакет ждет. Отчитав дежурного за задержку, Гуров велел принести пакет к нему в кабинет.

Как и заявлял патологоанатом Давыдкин, никаких неожиданностей вскрытие не принесло. Смерть наступила в результате огнестрельного ранения в область груди. Пуля прошла прямо по центру сердца и застряла на выходе. Выжить при таком ранении у Гулиева шансов не было.

Интересные результаты дала баллистическая экспертиза пули. Патрон, используемый при стрельбе идентифицировали как девятимиллиметровый СП-10 с высоким пробивным и останавливающим действием. Этот вид патронов был разработан специально для использования силовыми структурами в комплекте с самозарядным пистолетом Сердюкова, получившим название «Гюрза» и принятым на вооружение подразделениями МВД, ФСБ и Внутренних войск под индексом СР-1 еще в 1996 году.

Отчет баллистиков наводил на размышления. Обычно в криминальной среде подобное оружие не применяют. Австрийский «глок», итальянская «беретта», германский «вальтер» и российский «макаров» были в ходу, реже появлялись образцы китайского и немецкого производства, но «Гюрза» оставалась исключительной прерогативой силовиков.

Так что же означает подобный факт? Что в убийстве Гулиева замешаны силовые структуры? В это Гуров поверить не мог, несмотря на чистую работу убийцы. Он не оставил следов, не засветился на камеру, гильзу от патрона и ту не нашли. Однако сам способ убийства никак не вязался с представлениями полковника о том, как действуют силовики.

В остальном отчет о вскрытии казался сухим и безличным. До прихода Ревошина Гуров успел дважды его просмотреть, но ничего интересного для себя больше не нашел.

В кабинете Гурова Ревошин пробыл от силы пару минут. Гуров выложил перед Ревошиным два листа из вчерашнего протокола допроса, заставил подписать в двух местах и отпустил с миром. К тому времени капитан Жаворонков закончил обработку списков Игоря Марочкина и представил отчет полковнику.

Гуров почти не удивился, когда увидел результат. Хитрец Марочкин удалил из базы почти все «мертвые души». В список попали всего две фамилии. Гуров предположил, что их Марочкин или просмотрел, или попросту не имел сведений об их смерти.

– Ничего, Валера, отрицательный результат нам только на руку, – подбодрил приунывшего капитана Гуров. – С этим я еще успею разобраться. Ты пока держи наготове эту чудо-программу. Уверен, свою службу она нам еще сослужит.

Капитан ушел. Гуров собрал бумаги, которые собирался предъявить полковнику Вразовскому, и вышел из кабинета. Мейерхольд ждал в вестибюле.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – бодро поздоровался он. – Сегодня снова вместе?

– Да, Леонид, придется вам покатать меня еще пару дней, – сообщил Гуров. – Машина готова?

– Так точно, ждет у входа, – Мейерхольд повеселел. – Куда сегодня?

– На Лубянку, Леонид, – на ходу бросил Гуров. – Поторопись, тамошний полковник ждать не любит.

– На Лубянку? Интересно. – Мейерхольд обогнал Гурова, первым выскочил из дверей и, когда Гуров садился в машину, уже поворачивал ключ в замке зажигания. – Поездка как-то связана с фирмой «Акция-Займ»?

– Много вопросов задаешь, Леонид, – предостерег Гуров. – Это не всегда полезно, даже если ты и задействован в расследовании.

– Понял, товарищ полковник, рот на замок, – Мейерхольд понимающе закивал. – А знаете, я ведь еще кое-что вспомнил насчет вчерашней встречи Марочкина.

– Вот как? Выкладывай, – потребовал Гуров.

– Во время встречи у Марочкина звонил телефон. Дважды. И оба раза он звонок сбрасывал. Вид у него при этом был озабоченный, – принялся выкладывать Мейерхольд. – Возьмет трубку, посмотрит на экран, поморщится и сбрасывает звонок. Тот, второй, спрашивал его, почему он не отвечает, а он: «Снова сосальщики достают». Вы не знаете, кого называют сосальщиками?

– Без понятия, – честно признался Гуров. – В какое время поступали звонки?

– Пока я в кафе сидел, звонили два раза, а сколько звонков поступило до этого, сказать не могу, – ответил Мейерхольд. – Как думаете, это важно?

– Будем надеяться. Сейчас нам на руку любые сведения.

Автомобиль подъехал к зданию ФСБ, Гуров вышел из машины и прошел к пропускному пункту. Назвавшись, он предъявил удостоверение и получил разрешение войти. Мейерхольд провожал его завистливым взглядом.

«Как бы мне хотелось узнать, что полковнику понадобилось от службы безопасности, – тоскливо подумал он. – Крутить баранку ужасно скучное занятие. Нет, надо что-то менять. Долго я так не выдержу».