Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– Какие наручники? – заметно побледнел Гришин. – Вы в своему уме? Какие наручники, изоляторы… Что за бред?

– Ольга Березина где? – улыбнулся Крячко, подходя к Гришину вплотную.

– Да здесь она, здесь… Она–то вам зачем? – торопливо заговорил Гришин и вдруг крикнул на весь дом: – Надя! Иди сюда.

Гуров чуть напрягся, но в гостиную вошла прежняя женщина, оказавшаяся Надей. Она явно начинала понимать, что происходит нечто не совсем обычное и правильное. И лицо хозяина выражало слишком заметное негодование.

– Надя, ты сдурела! – закричал на нее Гришин. – Ты почему в дом пускаешь посторонних?

– Это что за новости? – возмутился Крячко. – Надежда впустила в дом работников полиции. Как вы смеете оскорблять женщину? Да еще при свидетелях, да еще в присутствии офицеров полиции! Или вы это прекращаете, или я вам устрою пятнадцать суток, Олег Николаевич. Вы Надежду зачем позвали – чтобы она Березину пригласила. Так просите!

Гуров выразительно глянул на испуганную женщину и махнул ей рукой, чтобы она ушла. Затем встал и неторопливо подошел к ошарашенному от такого напора Гришину.

– Значит, так, Олег Николаевич! Не советую кричать, качать права и вообще активно возмущаться. Самое полезное для дела и для вашей безопасности – это начать сотрудничать с нами, отвечать на вопросы и…

– Моей безопасности? – перебил Гришин.

– Вашей, Гришин, вашей, – подчеркнул Лев. – Речь идет о возможной причастности к убийству, поэтому не усугубляйте ситуацию. Вы еще, видимо, не знаете, полностью погрузившись в любовные утехи, что Березина почти сутки находится в розыске. Пока как свидетель. Мне бы не хотелось думать, что вы ее умышленно тут прятали от полиции.

Гришин замолчал и обессиленно упал в ближайшее кресло. Он старательно тер ладонями виски и о чем–то напряженно размышлял. В коридоре зашуршали быстрые, явно женские шаги, и в комнату впорхнула высокая блондинка в атласном халате, с короткой прической, полными губами и очень выразительными глазами. Она быстро осмотрела всех присутствующих и присела на подлокотник кресла, в котором сидел ее любовник. Гришин мгновенно вскочил и пересел в другое кресло.

– Олег, что это значит? – тут же спросила девушка, и ее глаза стали наполняться слезами. – Кто эти люди, что здесь вообще происходит?

Гуров и Крячко переглянулись. Судя по всему, Березина играет какую–то роль. Она очень нервная, сразу начала плакать и вообще сильно напугана. Это заметно по многим признакам. И сейчас не к себе в управление, не в МУР ее вести, а срочно прямо здесь допрашивать. Медлить нельзя, чтобы не пропал эффект. И действовать надо методом асфальтового катка. Начинать задавать вопросы от очевидного, а потом наращивать и темп, и тяжесть вопросов, переходя уже непосредственно к вопросам о совершенных преступлениях. Давить, давить, давить. Давить эмоционально, психологически.

– Ольга Березина! – не столько спросил, сколько констатировал Гуров. – Вы работаете в цветочном салоне, где не хватает продавцов. У вас недавно уже уволилась Оксана Воропаева. А вы неожиданно взяли отгулы и уехали из города. Вы были любовницей Сергея Владимировича Курвихина и одновременно поддерживали сексуальные отношения с Олегом Николаевичем Гришиным. Вы заказали машину «Фольксваген» в автосалоне «Фольксваген Центр Германика» на Ленинградском шоссе и внесли аванс в размере ста пятидесяти тысяч рублей. В день убийства Сергея Курвихина вы ждали, когда он передаст вам недостающую сумму в полтора миллиона рублей. Он должен был передать ее вам в одиннадцать вечера на Кутузовском проспекте, но вы не успели приехать вовремя. Его убили, деньги пропали, а вас мы находим в постели другого мужчины. Ну, как вы сами можете объяснить столь загадочные хитросплетения этих случайностей, а? Не можете? А вы, Гришин?

– А я здесь при чем? – нервно выкрикнул Гришин.

– Ни при чем? И салон возле вашего дома, и важный свидетель прячется у вас. Свидетель ли? И какова ваша роль во всем этом?

Но Гришин ответить не успел. Ольга вдруг вскочила и, зажав руками голову, начала ходить, как слепая, по гостиной, выкрикивая фразы:

– Да, была, была! Я была его любовницей, но это все уже шло к завершению. Я Олега любила, а Сергея хотела бросить, но жалела его. Между нами уже почти ничего не было! И не надо на меня так смотреть!

– Вы, Гришин, – ткнул пальцем в сторону мужчины Гуров, – знали о том, что Курвихин хотел купить Березиной машину?

– Знал, конечно, – угрюмо ответил тот. – Хотел и пусть покупал бы. Не вижу тут ничего криминального.

– Березина! – повернулся Лев к девушке. – Зачем вас искала Полина Курвихина?

– Она все хотела со мной встретиться, думала, что я что–то знаю о смерти ее отца, – опять сквозь слезы начала отвечать девушка. – А я ведь ничегошеньки не знала, ничегошеньки!

– Собирайтесь оба! – поморщился Гуров и посмотрел на наручные часы. – Говорить с вами тут не о чем. Придется вас официально допрашивать.

– Но почему, что мы такого сделали? – уже навзрыд рыдала Березина. – Нашей–то вины тут нет…

– Полина Курвихина тоже пропала! – неприязненно рявкнул от двери Крячко. – И у нас нет оснований надеяться, что мы вот–вот обнаружим ее в постели своего любовника. Есть у нас основания полагать, что вот с ней–то как раз и случилась беда.

– А я знаю, с кем она уехала! – вдруг выкрикнула Березина. – Или это любовник ее, или знакомый. Я видела, правда. Полина садилась в «Опель» черного цвета, я даже номер запомнила.

– Да ладно! – усмехнулся Крячко. – У вас феноменальная память? Вы все цифры запоминаете, которые вам на глаза попадаются?

– Нет! – горячо запротестовала Березина. – Совсем не феноменальная. Просто… у Сергея телефон заканчивался на такие цифры… мобильный… 124–124.

– И? Номер машины?

– 124… буквы я точно не помню, но что это «опель», я хорошо видела. Полина садилась в машину возле кафе… Она еще была немного навеселе…

– Место и время! Быстро!

Откинув голову на спинку кресла, Гуров смотрел в потолок. В кабинете майора Шалова было накурено. И даже открытые окна не справлялись с обилием табачного дыма под потолком. Крячко расположился на подоконнике и смотрел на улицу. Сам Шалов сидел за своим столом, барабанил пальцами по его крышке и читал рапорта Борисова и Малкина. Молодые оперативники устроились рядышком на стульях у стены и разглядывали своих старших товарищей.

– Ну, собственно, мы имеем две рабочие версии, – сказал Гуров в потолок. – Либо Полина имеет отношение к смерти отца, либо не имеет. В первом случае дела ее плохи. И мы ее живой не найдем. Во втором случае у нее шансы есть, так как ее, видимо, прячут для того, чтобы ввести в заблуждение следствие.

– А поскольку мы не сошлись пока во мнении относительно причин убийства Курвихина, – подсказал с подоконника Крячко, – то следует предположить, что у нас есть и еще одна дилемма. Либо Полина выкрала документы у Ратманова, либо не выкрала.

– Стас, это побочная линия, – поморщился Гуров.

– Этого мы тоже наверняка не знаем, – упрямо ответил Крячко. – Не исключено, что смерть Курвихина тесно связана с попыткой отжать часть бизнеса Пожерина. Отсюда и давление на Ратманова.

– Ладно, ладно, – отмахнулся Лев и повернул голову к Шалову: – Глеб Сергеевич, не томи, что там по этой машине, по людям?

Майор оторвался от бумаг, сосредоточенно посмотрел на Гурова и вздохнул. Очень не любил майор Шалов работать бессистемно. Все у него должно было быть по порядку. И не просто по порядку, а по его порядку, по порядку, им заведенному. Гуров сейчас его торопил, заставлял этот порядок ломать. Глеб Сергеевич хотел дочитать рапорта, разложить по полочкам информацию и потом уже выдавливать ее в виде первых обоснованных выводов.

– Ребята проделали большую работу, – заговорил наконец майор. – В Москве машин марки «Опель» с цифрами 124 в номере, считая и зарегистрированных в Подмосковье, набралось сорок шесть штук. Борисов вот поработал с Березиной, и она вспомнила первую букву в номере. Буква «С», которая навела девушку на личность Курвихина. Сергей.

– Я полагаю, – решительно вставил Вадик, – что тут сыграло роль чувство вины Березиной перед Курвихиным. Она же его обманывала с Гришиным, она хотела Курвихина бросить, но и машину купить хотела. Мы имеем дело с чисто психологическими принципами…

– Ладно, понял, – остановил опера Гуров. – Потом разберемся, прав ты был или не прав в своих умозаключениях. Давайте уже к машине!

– С буквы «С» и с цифрами «124» «опелей» у нас набралось всего пять машин. У четверых имеется доказанное и неоспоримое алиби. Нет алиби лишь у одного водителя или машины. Собственно, мы даже не знаем, где эта машина сейчас. Оперативники нашли владельца, сразу поняли, что тут чистая «липа», и на контакт не пошли, оставили человека под наблюдением.

– О–о–ох, – в голос застонал Крячко, не поворачивая головы. – Шалов, ты нас с ума сведешь своей педантичностью!

– Виноват, Станислав Васильевич, но в нашем деле педантичность лучше торопливости. Таким образом, нами установлено, что, скорее всего, Полину Курвихину в день ее исчезновения увезла машина «Опель» с госномером «С124КО», зарегистрированная в Москве на имя Алексея Аркадьевича Бугрова, проживающего в доме 12 по улице Академика Виноградова.

– Где это? – недовольно спросил Гуров.

– У черта на куличках, – ответил Крячко, продолжая смотреть в окно. – Это в районе станций метро «Коньково» и «Тропарево». Недалеко от МКАД. Улицу Теплый Стан помнишь? Так это рядом.

– По нашим данным, – продолжил Шалов, – этот Бугров – пьяница непросыхающий. Участковый его охарактеризовал как злобного, завистливого, но не агрессивного человека. Он давно приглядывается к Бугрову.

– А что с ним не так? – заинтересовался Крячко и слез, наконец, с подоконника.

– Бугров нигде толком не работает, а пьет. Откуда деньги?

– Удалось выявить причастность к криминалу?

– Нет. В том–то и дело, что ничего не выявилось. Но машины у Бугрова нет. Участковый первый раз слышит, что Бугров – владелец «Опеля».

– А Бугров совсем нигде не работает?

– Подрабатывает, так точнее. В своем ТСЖ подменяет дворников на время больничных или отпусков и во время больших работ. Сторожем иногда на автостоянке.

– Надо поднимать родственные связи, – сказал Гуров, – и досконально изучить его связи по месту жительства и работе. Если кто–то оформлял на него машину, то для этого были какие–то основания. Когда, кстати, он по документам купил машину?

– Два с половиной года назад. Главное, что не по доверенности. Сам везде расписывался. Малкин в МРЭО документы проверял.

– Хорошо! – Гуров принял вертикальное положение в кресле и заговорил уверенным тоном человека, все взвесившего и принявшего наконец решение. – Я беру на себя самого Бугрова. Станислав Васильевич очень аккуратно изучает ТСЖ и автостоянку. Очень осторожно, Станислав! Если Бугров имеет отношение к исчезновению Полины, значит, мы можем нечаянно наступить на хвост всей организации, за которой эти дела и тянутся, и девушка тогда погибнет. Твоя задача…

– Моя задача установить связи с криминалитетом и людьми несвойственного Бугрову круга. Кто на него машину оформил, зачем, какие еще дела касаются непосредственно Бугрова.

– Да. Теперь ваша группа, Глеб Сергеевич. Поднимите все документы, все архивы, паспортные подразделения, ЗАГСы. Надо установить родственников Бугрова, места его прошлой работы, может, проживания. Каждую мало–мальски значимую новость докладывать мне немедленно. В любое время дня и ночи. Это первое. Второе! Завтра утром на планерку вызовите оперуполномоченного разыскника. Того, кто ведет дело о пропаже Полины. Пусть доложит внятный и эффективный план работы. Это важное направление. Вы, Глеб Сергеевич, координируете работу ваших подчиненных, разыскника и связь со всеми задействованными подразделениями города.

Отправиться домой спать после двух напряженных суток, проведенных на ногах, Гурову не удалось. Пришлось ехать в следственный изолятор, потому что оперативники сообщили, что Раззуваев хочет поговорить с ним. Лев ехал по ночной Москве, и, несмотря на усталость, в сон его совсем не клонило. Мозг привычно перерабатывал информацию, сопоставлял факты, делал первые приблизительные выводы. Если Жора, он же Юра Раззуваев, хочет поговорить, значит, хочет поделиться информацией. А почему? Либо испуган, либо выторговывает себе маленький срок. Что ж, если он намеревается свалить все на мертвого Сашу Шмона, то вполне в случае успеха может рассчитывать лет на пять или семь, как нечаянный соучастник. Не намеревался, не знал, просто оказался рядом, а все сделал злодей Шмарков. Уроды! Ладно, послушаем…

Раззуваев, когда его ввели в комнату для допросов, выглядел отнюдь не бодро. Но и не заспанно, как мог бы выглядеть человек, которого только что подняли с постели. Не спится Жоре, ох, не спится.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – буркнул Раззуваев.

– И тебе не кашлять, – усмехнулся Гуров и кивком отпустил охранника. – Садись. Слушаю тебя.

– Тут такое дело, Лев Иванович. – Напряженные глаза подследственного забегали по стенам, как будто искали ответы на мучившие его вопросы. – Поговорить нам надо.

– Воздух по комнате не гоняй, – предложил Гуров. – Мне так и передали, что Раззуваев хочет со мной поговорить. Я понял. Говори, вот он я.

– Короче, – нервно дернул щекой парень. – Если я вам свет пролью на это дело, мне скостят малеха годков? Вы там словечко сможете замолвить?

– Мм, вот ты как себе все это представляешь, – грустно заметил Гуров. – Вызываешь полковника, делаешь ему авансы, а он тебя отмазывает перед следователем, перед судьей. И все они, слушая полковника Гурова, грязненько хихикают и потирают нечистые ручки. Что ж, мол, свой своего разве не поймет? Так, что ли? Свой своему всегда услугу окажет. Раззуваев, говоришь? А че! Мы спектакль разыграем на судебном заседании, а в конце пару годков поселения ему, как заблудившемуся в трех соснах, да искренне ставшему на путь чистосердечного раскаяния и исправления. Пусть он там цветочки высаживает…

– Че вы так! – укоризненно пробурчал Раззуваев.

– А как? – устало спросил Гуров. – А как ты себе это все представлял? Ты забыл, Юра Раззуваев по кличке Жора, что ты преступник. На тебе смерть человека, на тебе висят кражи на очень большие суммы, ты входишь в организованную преступную группу. Не докажем? Доказательств полно, и еще будут. Поэтому торговаться и условия ставить даже не пытайся. И я, и твой следователь, и даже судья, мы все делаем одно большое дело – очищаем землю от преступников. От тех, кто мешает жить хорошим людям, которых большинство.

– Так уж… – криво усмехнулся Раззуваев.

– Да–да, осознай, Юрик, эту простую истину. Ты и другие, такие как ты, они лишние люди, они мешают, и идет борьба за то, чтобы их не было. Не физически устранить, а изолировать от общества. А выпускать только таких, кто хочет порвать с преступной жизнью и жить среди людей честно. А тех, кто не хочет, мы будем сажать, сажать и сажать. Чем чаще и дольше такие, как ты, сидят в колониях, тем спокойнее жить остальным. Такая вот философия нашей жизни. Нашей с тобой.

– Значит, «базара» не будет? – угрюмо проговорил Раззуваев.

– «Базара»? «Базара» точно не будет. И «терок» не будет. Если хочешь, будет разговор. Разговор полковника полиции с подследственным. Будет, если этот подследственный хочет следствию помочь, чтобы ожидать от судьи снисхождения. Ожидать! А не выторговывать и гарантировать. Будет с твоей стороны добрая воля, соответственно, и отношение к тебе может стать иным. Поэтому не теряй время, я спать хочу, как пожарная лошадь. Говори, что нужно.

– Ладно, раз так, – кивнул Раззуваев. – Я вам верю.

– Можешь и не верить, – равнодушно зевнул Гуров и демонстративно посмотрел на часы. – Мне твое доверие до лампочки. Ты сейчас о своей шкуре думай.

– А я и думаю! – вдруг зло бросил Раззуваев. – Я который день только о ней и думаю. Спать не могу… жрать не могу…

– Что–то знакомое… – усмехнулся Лев. – Я и жрать не могу, я и спать не могу! Все про Ивана, вдовьего сына думаю… Помнишь, откуда это? Фильм–сказка «Морозко». Детский фильм, сказочка! Так что ты меня своими инфантильными образами не впечатлил. Спать он не может. Не можешь – лежи с открытыми глазами. И нечего тут истерики закатывать. Говори, если есть что по делу.

– Короче… заказали нам того чувака на Кутузовском. Ну, который на «бэхе» был. Как его… Курятин, что ли…

– Курвихин?

– А, да… точно. Следователь его так называл. Курвихин. Короче, Волчара пришел и наколку дал. Говорит, и «точило» ваше, и содержимое.

– Давай по–русски, – поморщился Гуров. – Значит, пришел к вам некто по кличке Волчара?

– Ну да… Волк его зовут. Имени я не знаю, его все так зовут.

– Ладно, потом о его личности. Дальше он вам сказал, где и в каком месте вы должны угнать машину, убив при этом водителя?

– Ну! Я же говорю. Мы тогда неподалеку там были… сорвалась у нас тачка зачетная. Идем, а тут Волк звонит. Говорит, ваш заказ там–то и там–то. Если успеваете, то вперед, а нет, я тогда за ней хвостом похожу и вас наведу. Но, говорит, поторопитесь. Навар приличный. Там «майдан» с «капустой». Вся ваша.

– Этот Волк знал про кейс с деньгами? – осторожно спросил Гуров, задумчиво почесав бровь. – Ты уверен, Юрик?

– Зуб даю! В масть сказал. Мы точно там этот кейс и нарисовали. А в нем нашей «капусты» полтора «ляма».

– Что ж вы по–человечески–то говорить не можете, – недовольно скривился Гуров. – Уставать я стал от вашего жаргона. Значит, и номер машины он вам назвал?

– Все в точности!

Лев встал и прошелся по комнате, засунув руки в карманы брюк. Информация была интересной. Более того, она даже переворачивала все имеющиеся версии с ног на голову.

– А что ж ты мне все это рассказываешь? – тихо спросил он, не поворачиваясь. – Рассказал бы следователю.

– Я его не знаю. А в камере пацаны терли, я слышал, что вас блатные уважают. Вы на подлянку не способны. У вас все по–честному, кто кого. Я и рассказал. Только мне теперь, Лев Иванович, кирдык, если кто узнает, что я «развязался». А вы же захотите, чтобы я официально в сознанку пошел.

– Так. – Лев остановился и внимательно посмотрел в глаза Раззуваеву. – Ладно, давай с тобой решать. За жизнь свою не бойся, я тебе гарантирую, что ничего такого, как со Шмоном, с тобой не случится. Это первое. Второе, твоим показаниям цена, если они будут зафиксированы. Вот тогда мы кое–кого быстро прихлопнем, и пискнуть не успеет. Значит, так, Юра, специально к следователю на допрос не просись. Пусть все идет своим чередом. Не надо общество будоражить. Я следователя предупрежу о тебе.

– Спасибо, – с облегчением кивнул Раззуваев. – Я же чувствую, что меня тоже скоро, как и Шмона. Вот помощи и решил попросить.

– Ну–ну, – похлопал парня по плечу Лев, – не бойся. Теперь мы тебя им не отдадим!

Глава 8

Офицеры с шумом отодвигали стулья, собирая со стола бумаги, переговариваясь вполголоса.

– Гуров, Крячко! – раздался среди гула тихих голосов зычный голос генерала Орлова. – Задержитесь.

Когда последний человек покинул кабинет и плотно прикрыл за собой дверь, Гуров и Крячко подошли к столу шефа. Орлов выудил двумя пальцами из вороха документов на столе скрепленные степлером листы и протянул сыщикам.

– Вам… подарок, – чуть улыбнувшись, сказал он. – И когда вы работать самостоятельно научитесь? Что без меня делать–то будете.

– Н-не знаю, – бегло просматривая содержимое листов, ответил Лев. – Наверное, сопьемся от безысходности.

– Сопьетесь… – рассмеялся Орлов. – Дождешься от вас. Сколько зову вас на «мальчишник»! Приехали бы ко мне на дачу вечерочком как–нибудь. Посидели бы, молодость вспомнили.

– Между прочим, – с сарказмом заметил Крячко, – кто последние два раза менял сроки посиделок, а? Ты же сам и извинялся, что не можешь, что в другой раз! А мы со Львом Ивановичем всегда готовы! А, Лев Иванович?

– Что? – не отрываясь от документов, переспросил Гуров. – Да, было дело… Ты только погляди, Станислав! Вот это оперативность. Да, теперь нам «мальчишника» не видать долго. Работы нам старый друг навалил!

– Ну, много я вам времени все равно не дам, так что к выходным управитесь.

– Да что там? – не выдержал Стас. – Что вы как «монтекристы» все загадками говорите?

– Петр нам помог сэкономить уйму времени, по его заказу нам собрали все родственные связи этого треклятого Бугрова! – довольно произнес Лев.

– Да ну! – расплылся в улыбке Крячко. – Выкладывай!

– Выкладываю… У Алексея Бугрова есть родной брат – Михаил Бугров. Живут они в разных концах Москвы и почти не знаются. Информацию о том, что у Алексея есть машина, наш дорогой начальник нам не принес.

– Но? – продолжил Крячко вместо Гурова. – Я отчетливо слышу в твоей интонации недосказанное и многозначительное «но».

– Правильно слышишь! И сведений, что Михаил ездит на «Опеле», у нас нет. Но брат Алексея Михаил Бугров работает… водителем–охранником. И работает он личным водителем–охранником у… генерального директора ООО «Нова Групп Инжениринг» Зимина Всеволода Владимировича.

– И что? – не понял Стас. – Лично мне эта фамилия и название этой фирмы ни о чем таком не говорят. Ну, ребята, колитесь!

– А дело вот в чем, Станислав! – вставил Орлов, развалившись в своем рабочем кресле. – Эта «Нова Групп Инжениринг» – полное фуфло. Так, посредственная компания по разработке и продвижению строительных промышленных технологий. Но Зимин помимо этой должности является еще и президентом ЗАО «Холдинг Европейский энергетический комплекс».

– Ух ты! – восхитился Крячко.

– Действительно, название впечатляет, – согласился Орлов. – Но не все так звучно и солидно. Холдинг занимается разработкой нефтяных и газовых месторождений, экономическими и техническими обоснованиями, оценкой запасов, транзитом ресурсов, сетью автозаправок, включая и газовые. И этот холдинг в последние годы очень настырно скупает активы профильных предприятий. Фамилии Зимина вы в документах холдинга нигде не встретите. Там всем заправляет и все подписывает наемный топ–менеджер. А Зимин в тени.

– Значит, нас в этот холдинг никто не пустит, – покачал головой Лев. – И на разработку его оперативным путем, с привлечением специалистов из управления по экономическим преступлениям, уйдут месяцы. А интерес к бизнесу Пожерина просто–таки светится в этом деле!

– Опять Пожерин, – недовольно проворчал Крячко, – опять Ратманов со своим дурацким карьером, опять эта история с похищенными документами. А где тут Курвихин?

– Ну, Курвихин тут, конечно, сильно сбоку, – согласился Лев. – Неужели только совпадение? Совпадение времени его гибели и начала всей этой аферы по отниманию бизнеса Пожерина?

– Заказ! – постучал карандашом по столу Орлов. – Не забывайте, уже выяснилось, что Курвихина все же заказали. Это еще предстоит доказать до конца, но, видимо, так оно и есть. Кто заказал и зачем?

– И еще один очень важный момент! – напомнил Гуров. – Выясняется, что о кейсе с полутора миллионами в машине Курвихина знала только Березина. Многие могли знать, что Курвихин собирал такую сумму, что она у него есть. Но только Березина знала, что в тот поздний вечер Курвихин выехал с этими деньгами из дома…

Старший лейтенант Вадик Борисов любил машины. Он любил ездить на них и быстро, и медленно. Все зависело и от машины, и от личного настроения Вадика в данный момент. Раньше он всегда предпочитал спортивный стиль вождения. Но после одной не очень приятной аварийной ситуации, когда он чуть не лишился прав и чуть не вылетел из органов внутренних дел, Вадик стал ездить спокойнее.

Хотя сам он излагал иную версию. Рассказывал всем, что ощутил прелесть езды на машине, когда сел в настоящий внедорожник. Не какой–нибудь «Ленд Крузер», нет, всего лишь «Мицубиси», обычный паркетник. Но… когда ты сидишь почти на две головы выше всех «девятошников», когда у тебя полный привод, когда у тебя АБС и курсовая устойчивость, то ты ведешь себя совсем по–иному. Солиднее, что ли… И эта машина, которая вообще–то принадлежала отцу Вадика, якобы изменила его отношение к управлению автомобилем вообще.

Сегодня он попросил машину у отца, не объясняя толком, для чего она ему нужна. А нужна машина была для того, чтобы с Сашкой Малкиным совершить задержание. Вообще–то Вадик предпочел бы сам провернуть основную часть операции, а не довольствоваться ролью извозчика. Он вполне обоснованно полагал, что его личного обаяния хватит на десять таких женщин, как эта. А вот Сашка…

Но Сашка плохо водил машину. А еще Сашка Малкин был здоров как бык и мог легко забросить в машину не то что женщину, он мог целый день цемент грузить мешками. Он мог при случае справиться с двумя или тремя мужиками, которым бы взбрело в голову помешать задержанию. Ага, вот и Сашка! Вадик поставил машину очень удачно. Чуть в стороне от декоративного металлического мостика, чтобы из окон цветочного салона ее не было видно. Интересно, а насколько правдоподобно Сашка разыграл свою роль? Долго его пришлось уговаривать…

Саша Малкин, большой и добродушный, шел впереди, и было слышно, как его басовитый голос гудел на мягких нотах. Сашка прокладывал путь, Сашка источал обаяние! Черт возьми, Сашка Малкин краснел от смущения. Вадик смотрел на друга и улыбался. А ведь мало кто знал в отделе, что этот плечистый парень, смелый, находчивый и грамотный оперативник… смущается, общаясь с девушками. Не со всеми, конечно, а с теми, кто ему нравится. Блин, кажется, Оля Березина ему нравилась… Придется вылезать из машины и страховать друга. Как бы он в самый ответственный момент не стушевался.

Вадик вылез из машины и постоял немного, выжидая момента, когда пять его шагов совпадут с моментом появления в нужной точке Сашки и Березиной. Десять, девять, восемь… Он считал шаги и всматривался в лицо девушки. Похоже, она ни о чем не подозревает. Чем–то Сашка ее заболтал, что она идет с ним рядом в нужном ему направлении. Семь, шесть, пять, четыре… левая задняя дверь заперта, и ее не откроешь ни снаружи, ни изнутри…

– Здравствуйте, – со спокойной улыбкой появился перед Березиной Вадик и показал свое удостоверение: – Московский уголовный розыск. Вам необходимо проехать с нами.

Березина шарахнулась назад так, словно этот парень показал ей змею. Стукнувшись о широкую грудь Малкина и обернувшись к нему за помощью, она все прочитала в глазах своего недавнего попутчика.

– Вас велел доставить полковник Гуров, – на всякий случай вставил Вадик.

Девушка вела себя смирно. Наверное, все события последних дней и тем более факт убийства ее бывшего любовника Курвихина давили ей на психику. Она только затравленно смотрела по сторонам и даже не реагировала на голос Малкина, периодически бубнившего, что ничего страшного не произошло, с ней просто хотят побеседовать в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Наверное, она этих вновь открывшихся обстоятельств больше всего и боялась.

И только когда машина свернула на Житную к зданию МВД, Березина заволновалась. А когда Вадик подогнал машину прямо к входу, откуда была хорошо видна табличка «Министерство внутренних дел Российской Федерации», она окончательно сникла.

Оказавшись в кабинете Гурова, девушка спросила сдавленным голосом:

– За что меня?.. Я же ничего не сделала…

– Посадите ее на стул, – приказал Гуров, вглядываясь в бледное лицо Березиной. – И дайте ей воды. Что–то вы, ребята, запугали девушку. На ней же лица нет.

– А что с Павлом? – спросила Ольга. – Он же не виноват!

– Вы спрашиваете или утверждаете? – ответил Лев. – С Павлом Кретовым сейчас беседуют в Управлении собственной безопасности. К нему пока претензий нет. И подозревать его в чем–то пока никто не собирается. А вот к вам, Ольга, вопросов много.

– Спрашивайте. Я ни в чем не виновата, мне нечего скрывать.

– Тогда я буду задавать вам вопросы, а вы уж постарайтесь отвечать на них максимально честно, правдиво и объективно. От этого зависит очень многое, а также судьбы многих людей. Скажите, Оля, кто мог угрожать Сергею Владимировичу Курвихину, кто мог желать его смерти?

– Как… Но ведь это же было… ограбление… – Последние слова девушка произнесла совсем тихо, видимо, уже и сама поняла, что у полиции есть основания полагать иное.

– Не будем спешить с выводами, – посоветовал Гуров. – Квалифицировать преступление будет суд, и вину кого бы то ни было будет определять тоже суд. Мы с вами сейчас лишь собираем информацию, привлекаем факты, находим улики. Еще раз повторить вопрос?

– Не надо… я поняла, – кивнула Березина. – Я не знаю… Может, кто–то и был на него так зол. У него же бизнес, есть подчиненные, какие–то наемные работники… кто–то мог затаить обиду…

– Курвихин отличался злобным нравом, он был садистом? От него подчиненные такого натерпелись, что кто–то мог и убить? Я вас правильно понял?

– Нет, почему же…

– Значит, нет. Вот и я думаю, что у нас в стране не так много неадекватных работников, которые кидаются убивать своих шефов. Значит, причина должна быть посущественнее, чем невыплаченная премия, или наложенный штраф, или увольнение по статье КЗОТа.

Минут тридцать Гуров пытался навести Березину на мысль о том, кто же мог так ненавидеть Курвихина. Ничего нового со времени ее первого допроса он не узнал, и пришлось вбрасывать дополнительную информацию.

– Видите ли, Оля, в процессе расследования вскрылся один неприятный факт. Собственно, из–за него мы вас и пригласили. Заключается он в том, что вы были единственным человеком, который знал, что Сергей Владимирович Курвихин в день своей смерти выехал из дома один, на своей машине и с кейсом, в котором находилось полтора миллиона рублей. Подчеркиваю, никто, кроме вас, не знал об этих деньгах в его машине, которые он вам и вез. И его убили, забрав и машину, и кейс.

– Да как вы… – Ольга вытаращила глаза на Гурова, а через несколько секунд уже рыдала, стискивая лицо руками. – Я не могла… я же его любила…

– Оля! – повысил голос Гуров. – Думайте, думайте! Я же вам сказал, что никто, понимаете, никто не знал о том, что Сергей Владимирович выехал в ту ночь из дома с такими деньгами. Знали вы! Или вы кому–то рассказали об этом, или кто–то это уже знал. Ну? Вспоминайте. Весь тот день, поминутно. Утро, вы проснулись… Где вы проснулись? Дома, на даче у подруги?

И тут Березина вдруг залилась такими слезами, что даже многоопытный Гуров опешил. Интуиция подсказывала сыщику, что близок момент истины, что эти слезы означают не запоздалую реакцию на смерть любовника, а нечто большее. Более глубокое! Он посмотрел на Малкина и Борисова, расположившихся на диване с чашками чая, и сделал им знак покинуть кабинет. Молодые оперативники переглянулись, кивнули и, держа в руках дымящиеся чашки, вышли в коридор. Гуров пододвинул второй стул ближе к Березиной и присел рядом.