Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Бункер сложно было назвать просто бункером, это был настоящий подземный комплекс, состоящий из многочисленных комнат. Большинство помещений было оборудовано как однокомнатные квартиры с удобствами, где могли жить целыми семьями, все равно как сейчас живет большинство наших граждан на просторах Родины. Кухня для всех одна – общая. Здесь все компактно, но не менее роскошно, чем наверху в особняке. Бункер можно было сравнить с отелем, причем не простым, а класса «люкс» – повышенной комфортности.

– Здесь кинотеатр на пятнадцать зрителей, а вон там игровая комната для детей. Есть игровая и для взрослых, можно в гольф поиграть, или в настольный теннис, или на батуте попрыгать – все, что вашей душеньке угодно, – по-хозяйски проводил экскурсию Загорский. – В спортзале есть различные тренажеры, чтобы поддерживать тело в форме, площадка для мини-баскетбола и даже скалодром. Само собой, есть бассейн и джакузи. А вот моя особая гордость – гидропонный сад. Кстати, ужасно дорогая в содержании оказалась штука. У меня есть специальный человек, который следит за ним, иначе я бы его загубил.

– Какой сад? – переспросил Гуров.

– Гид-ро-пон-ный, – по слогам сказал Загорский. – Это когда растения без почвы растут, понимаешь? Здесь все цветет и пахнет не в земле, а в специальном растворе, и освещение искусственное, как ты можешь заметить. Здесь у меня не только цветочки. И овощи выращиваются, и зелень всякая для салата.

Лев Иванович шел, удивлялся и думал: «На кой ляд эти овощи из склепа, когда свежего воздуха нет и лучами закатного солнца насладиться нельзя? Лучше уж сразу в иной мир».

– И что, такая «гробница Тутанхамона» действительно может выдержать ядерный удар?

– Может, как утверждал проектировщик. Если честно, проверять нет ни малейшего желания, но на всякий случай решил – пусть будет. И ядерный удар, и разрушительные ураганы, и наводнения, и цунами, и другие катаклизмы разного рода.

– Цунами… Откуда в Москве и области цунами?

– А черт его знает, вдруг накроет, – пожал плечами Загорский. – А там дальше по коридору тир, площадка для выгула собак и служебные помещения, в них баллоны с кислородом, запасы еды, питьевой воды и так далее по списку. Огромная библиотека тоже присутствует. Там столько книг, что за всю жизнь не перечитать. А еще – забудем о приличиях – есть стриптиз-бар. Пилон и прочие развлечения развратного характера для мужчин, это активно используется уже сейчас, особенно пользуется популярностью у моих амбалов. Если бы знал, что они такие мямли, гнал бы их в шею с прикормленного места.

– И все это тебе не пригодилось бы, если бы у тебя вдруг внезапно случилось воспаление аппендикса. Куда бежать с подводной лодки?

– А никуда не нужно бежать. В моем штате есть врачи с огромным стажем работы, а здесь, в бункере имеется медицинский кабинет, оборудованный по последнему слову техники. И стоматология, и хирургия, и даже акушерское отделение. Да-да! Есть также специальный отсек для криоконсервации спермы. Биологический материал может храниться годами, а значит, у меня есть шанс оставить после себя многочисленное потомство. Забеременеть искусственно – с помощью ЭКО, а потом родить ребенка – все можно в моем бункере. Это мой лучший проект! И я не жду времени, когда мне придется в нем пожить, я уже в нем живу. Тишина, покой, никаких посторонних звуков, никакого гула машин. Для релаксации мне приносят из сада клетку с птичками. Сейчас на лоне природы не каждый раз пение птиц услышишь. Город все вытеснил, съел, не разжевывая. А у меня благодать… Здесь есть еще одна тайная комната, мне обычно в ней делают массаж. По проекту в этом помещении меняется пейзаж: ты можешь оказаться под звездным небом, можешь очутиться в пустыне под палящим солнцем или полюбоваться с высоты птичьего полета на бескрайние просторы. Эта иллюзия очень реалистична благодаря огромным жидкокристаллическим экранам с высоким качеством картинки. Ни в одном кинотеатре такого не увидишь. Проект заказывал за рубежом. Я тебе скажу, что там таких, как я, любителей подземной жизни полным-полно. Все хотят пожить подольше да увидеть побольше. Ну, а основным достоинством, конечно же, является то, что мой подземный дом оснащен резервными источниками солнечной энергии, индивидуальной системой водоснабжения с уникальной системой очистки – на случай заражения, а также безопасной системой забора воздуха тоже со ступенчатой очисткой, и это помимо тех баллонов и резервуаров, что находятся в служебных помещениях.

– Во сколько же тебе обошлась эта усыпальница?

– Дорого, полковник, дорого. Но я не жалуюсь, всегда в достатке жил. А теперь даже не знаю, что меня ждет…

– Казенный дом, друзья-сокамерники и небо в клетку – к гадалке не ходи, – улыбнулся Гуров.

– Ну, там мы бывали, нам не привыкать. Переживем и это, – серьезно ответил Загорский, намекая на то, что обязательно выберется из мест лишения свободы.

– Закрывай свой бункер на засов, бери самое необходимое и поедем сейчас с тобой на допрос.

Без какого-либо сопротивления Загорский собрал небольшой пакет вещей, оделся и вышел вместе с Гуровым во двор.

– Надо же, не был на свежем воздухе всего каких-то несколько часов, а показалось, что пронеслась вечность, – поделился впечатлениями Лев Иванович. – Нет, ваша бункерная жизнь не для меня, пусть этот склеп хоть золотым будет.

Всех задержанных по одному выводили из дома. На Загорском во дворе собственного особняка защелкнулись наручники. Перед входными воротами уже собралась толпа зевак из числа жильцов коттеджного поселка. Ночные мероприятия группы захвата изрядно потрепали нервы местным, а потому каждый из них хотел понять, что же произошло там, за пятиметровым забором. Спросить об этом никто не рискнул, да и незачем, скоро о произошедшем напишут в местных газетах и расскажут по телевизору в новостях, потому как средства массовой информации тоже не могли упустить из виду такое громкое задержание. Кто-то успел сообщить о произошедшем, и репортеры оказались тут как тут. Журналисты суетились среди зевак, фотографировали, снимали происходящее на видеокамеры, пытались задавать силовикам вопросы, но были встречены грубыми окриками. Гуров был очень уставшим, но вместе с тем внутри него все ликовало. В каких-то несколько дней появилось столько ключей к потайным дверям уголовного дела. Ради этого непередаваемого чувства он и работал на износ, именно поэтому так не хотел передавать дело кому-то другому. Впереди ожидал допрос. Нужно было минут двадцать покемарить в машине, чтобы восстановить силы. Гуров умел мобилизовать все ресурсы организма, если того остро требовала ситуация, и за такое короткое время вполне мог даже выспаться.

– Лев Иванович, доставили. Куда его, к вам в кабинет или в ИВС?

– Ко мне, конечно, – зевая, ответил Гуров. – Сразу тепленьким и допросим, иначе посидит и передумает говорить.

Полковник буквально ворвался в кабинет с намерением подготовить бланк протокола и неожиданно увидел спящую за столом Аню. Та от внезапного вторжения Гурова подскочила, словно школьница, уснувшая за партой во время урока, до конца не понимая, что происходит вокруг.

– Аннушка, ты что здесь делаешь? Домой не уходила? Ну, как так можно?! Что отцу твоему скажу, генералу?

– Лев Иванович, разве я могла уйти, когда тут такое происходит! Позвольте мне поприсутствовать на допросе. Я все подготовила, все необходимые бланки уже у вас на столе.

– Молодец какая, хвалю тебя! – колокольчиком звучал голос Гурова, и в каждом звуке звенела радость.

– Все прошло успешно, да? Я так волновалась, места себе не находила. Так досадно, что меня там не было, я не увидела, как штурм происходит.

– Все прошло замечательно, не считая того, что мне в последний момент чуть не перерезали горло, но ничего, бывает. Договорились как-то.

– Как же так? То есть все могло пойти не по плану?

– План в нашей работе – штука относительная. Всегда нужно помнить об этом и действовать исходя из сложившейся ситуации. Если тебе нож к горлу приставили, поверь мне, уже некогда блокнот с планом разглядывать, тут нужно хвататься за жизнь.

– Он уже что-то рассказал? Какой настрой у этого бандита, будет говорить?

– А вот сейчас и посмотрим, – уже серьезно сказал Гуров, прислушиваясь к шагам в коридоре.

На пороге появился Загорский, который тут же осмотрел кабинет и присутствующих. Сытый, уверенный в себе, не раз выходивший из сложных передряг, понимающий ценность своей, но не чужой, жизни. Сейчас он собственноручно должен был подписать себе приговор – рассказать всю правду о себе, о той группе, которую сколотил, чтобы совершать преступления. Перспектива не была радужной, но и выхода не было. Слишком много людей уже дали показания, которые в красках описывают, кто есть такие Загорский и его команда. Липатов, Мономах, люди из охраны, которые только внешне выглядят крепкими орешками, а на деле оказались ватными. Гуров следил за тем, как ведет себя Загорский, его мысли легко читались, и для этого не нужно было обладать экстрасенсорными способностями.

– Красивая, – вдруг выпалил Загорский, глядя на Анну.

– Еще и умная, – дополнил Гуров, стараясь подстроиться под ритм мыслей Загорского.

– Удивительно редкое сочетание, жаль, мне такие не попадались.

– А как же жена, она ведь у вас имеется?

– Не женат. Подруга есть.

– А как же сын, ведь и сын есть?

– Уже донесли? Есть, да не про вашу честь. Полковник, сына не трогай. Он гражданин другой страны, практически не говорит на русском языке и знать не знает, чем занимается его отец. Мать ему нашептала, что я работаю научным сотрудником. Пусть думает, что отец – ученый, будет расти уверенным пацаном, стремиться к высотам.

– А папка исследованиями будет заниматься во глубине сибирских руд, так?

– А хоть бы и так. Прошу, не трогай, полковник.

– Ладно, по рукам – не буду. Однако ж с тебя – вся правда.

– Так уж и вся?

– Тебе что, правды для меня жалко? – улыбнулся Гуров, внося нотки позитива в разговор.

– Черт с тобой, расскажу, выхода нет. Спрашивай.

– Собственно, я все знаю. Думаю, тебя это не удивит?

– Так уж и все?

– А это мы как раз и узнаем, все или нет. Вячеслав Сергеевич, вы подозреваетесь в создании организованной преступной группы с целью совершения различных преступлений и получения материальной выгоды. Никто, кроме вас, не сможет обстоятельно и поэтапно рассказать, как совершались эти преступления, и лучше вас привести доводы в свою защиту, если таковые имеются. Так что, на мой взгляд, вам лучше не отмалчиваться, а все разложить по полочкам.

– А адвокат у меня будет?

– А как же, с минуты на минуту. Все обязательно будет согласно уголовно-процессуальному кодексу.

– Тогда лады. Хотя у вас адвокаты и те ментовские. А с другой стороны, тратить бабки на своего защитника я не хочу. Все равно посадишь на десяток-другой. От того, что он мне скостит год-два, мне ни холодно, ни жарко. Готовь свои бумажки, буду рассказывать.

– Весь внимание. Начни с того, чем занимаешься, на что живешь, содержишь свой особняк…

– Не поверишь, работаю. Владею складскими помещениями, сдаю их в аренду, имею отличный доход и тебе советую, вместо того чтобы штаны в этом кабинете протирать.

Эти слова звучали для Гурова унизительно, но вместе с тем он понимал, что живет в ладах со своей совестью, доволен своей работой. Больше раздражал фамильярный тон Загорского, с которым Лев Иванович, к сожалению, ничего не мог сделать. Осадить Загорского он не посмел, потому что мигом потерялся бы психологический контакт с допрашиваемым. Приходилось терпеть, стиснув зубы.

– Что вас связывает с Липатовым Вадимом Алексеевичем, или, по-иному, Клячкиным Виктором Андреевичем?

– Давняя дружба. Познакомились во время моей первой и единственной ходки, с тех пор и держали связь.

– А почему в прошедшем времени говорите о Липатове?

– Так знаю, что нет его в живых.

– Откуда?

– Птичка на хвосте принесла.

– Вы к его смерти причастны?

– Ни в коем случае, – сказал как отрезал Загорский и замолчал.

Гуров, конечно же, догадывался, что это его рук дело, что его ребята пробрались в камеру к Липатову, но зацепиться здесь было не за что, а потому и шансов раскрыть это преступление, а тем более привязать его к Загорскому было делом невероятным. Могли бы спасти камеры видеонаблюдения, но и они оказались отключены в день убийства Липатова.

– Однако ж отрицать свою причастность к убийству Фельцман Татьяны Николаевны вы не можете, Вячеслав Сергеевич, не правда ли?

– Почему же не могу? Могу и отрицаю. Я понятия не имею, кто это.

– А я вам расскажу сейчас, кто это. Это та самая старушка, ради ограбления которой вы познакомили Мономаха с Липатовым. Оба указали вас как контактное лицо, оказавшее содействие при подготовке преступления, его совершении и при сокрытии следов. Оба рассказали не только о вас, но и других пособниках, входящих в состав вашей преступной группы.

– С чего ты взял, полковник, что я состою в какой-то группе да еще и являюсь ее лидером? Я серьезный человек, веду бизнес, да, иногда ухожу от налогов, но это максимум моих преступлений. Что ты мне еще можешь пришить? Сопротивление при задержании? Так ваших ребят никто не заставлял врываться на чужую территорию с оружием. Они получили отпор, адекватный ответ. С тобой я тоже не планировал расправляться, это была самооборона.

– Ах, вот ты как запел, Загорский!

– А ты что думал, что я себе собственноручно могилу буду рыть?

– Предполагал, что ты будешь гораздо умнее и сразу во всем сознаешься.

– Ты такое в кино видел или тебе приснилось? – рассмеялся Загорский.

Гуров предполагал, что подобный поворот в разговоре вполне может быть, что Загорский уйдет в «несознанку», но не расстраивался по этому поводу. И не такие орешки раскалывал Лев Иванович, а Загорский, видимо, еще не понимал до конца, с кем ему приходится иметь дело.

– Ты можешь сколько угодно отпираться от того, что наворотил, но факты и доказательства – вещь упрямая. Советую тебе посидеть в камере и подумать о том, что мне стоит рассказать, – сказал как отрезал Гуров и приказал увести Загорского.

Конечно же, Лев Иванович не планировал пускать дело на самотек и уходить домой из-за отказа Загорского давать показания. У него был иной план действий. Анна же сидела в сторонке и недоумевала, что происходит, ведь победа была так близка, она надеялась услышать признание из уст преступника, но этого не случилось.

– Что, Аннушка, не ожидала такого оборота событий? Да, такое часто бывает. Когда, казалось бы, поймал удачу за хвост и вот-вот правда откроется, и вдруг все обрывается на полпути. Но ничего, мы его разговорим обязательно.

– Его будут сейчас бить?

– Да ты что! Нет, конечно, это не наши методы работы! Все будет законно, при этом быстро и результативно.

Гуров взял трубку служебного телефона, набрал внутренний номер и попросил в ближайший час доставить Вайцеховского.

– Будет очная ставка? – поинтересовалась практикантка.

– Да, хочу посмотреть, как они будут друг друга топить и как Загорский будет захлебываться в своем вранье. Пусть это будет сегодня, прямо сейчас, чтобы ему было о чем подумать на досуге на шконке. А ведь есть о чем. Там такие дела вырисовываются, Аня, что ему никак не выйти сухим из воды, как это получалось прежде. Таких, как Загорский, прикрывают очень значимые люди, я их называю «денежными мешками». Но все, закончилось его время.

В течение часа Вайцеховский был доставлен в кабинет Гурова. За минувшие сутки он окончательно пришел в себя и даже внешне преобразился: выглядел гораздо свежее и моложе, чем тогда, на яхте.

– Я же все рассказал, зачем меня сюда привезли? Что еще от меня нужно? – стал возмущаться Валентин.

Гуров молча что-то записывал в свою папку и никаких пояснений не давал. А потом взял трубку телефона и приказал:

– Ведите!

Вайцеховский притих и поочередно смотрел то на Гурова, то на Анну с выражением недоумения на лице. Он не понимал, что происходит и чего ждать в следующую секунду. Тут дверь отворилась… и на пороге появился Загорский. Он сразу бросил взгляд на сидящего к нему спиной Вайцеховского, тот повернулся, и в глазах Валентина появились дикий ужас и страх.

– Какие люди?! – оскалился Загорский.

Гуров сидел и лишь наблюдал за реакцией подозреваемых. Их личное знакомство уже не нужно было доказывать: Загорский подтвердил это, едва взглянув на Мономаха, а второй сам об этом рассказал в своих показаниях.

– Быстро ты, полковник, очную ставку организовал. Не ожидал я от тебя такой прыти. А ты, дурак, почему вовремя не свалил? Водочка подвела? Ну ты и помятый, однако, – осматривая Валентина, проговорил Загорский.

– А теперь приступим, – начал Гуров. – Будьте добры, Валентин Юрьевич, расскажите об убийстве Фельцман – вашей тещи, о том, где скрывали награбленное и какое участие в этом деле принимал Загорский Вячеслав Сергеевич?

Вайцеховский вжал голову в плечи так, словно готовился к удару сзади, настолько страшно ему было в тот момент. Он хотел было начать говорить, но его голос сорвался, послышался только жалкий хрип. Пришлось отпаивать Валентина водой, прежде чем он начал что-то соображать и говорить. Вайцеховский не смотрел на Загорского, взгляд его был направлен исключительно в пол, иногда он поднимал глаза на Гурова, будто искал у полковника защиты, но это было напрасно.

– Итак, что вы можете сказать по существу поставленных вопросов? – по-деловому продолжил Лев Иванович.

– Я решил убить свою тещу ввиду личного неприязненного отношения. Мне нужен был человек, который исполнил бы задуманное. Я обратился с этим вопросом к своему знакомому, Загорскому Вячеславу Сергеевичу. Он познакомил меня с Липатовым. Тот взялся за дело и прикончил старуху, забрал все ее украшения, после чего передал их мне с помощью людей Загорского, – четко и последовательно стал рассказывать Валентин.

– Ах ты мерзость, – тихо прошептал Загорский, понимая всю безвыходность своего положения.

– Дальше я воспользовался знакомствами и яхтой Вячеслава Сергеевича, чтобы с украденным пересечь границу, за что обещал ему немалую денежную сумму. Денежный перевод я должен был сделать по прибытии на новое место проживания. На этом все.

– Все? Какой молодец! Отчитался! – разозлился Загорский так, что скулы на его лице заходили, а ноздри расширялись и сужались в такт дыханию. – Все по полочкам разложил, как отличник в школе. А что же ты до конца правду-то не рассказал? Гражданин начальник правду желает знать – всю, до донышка, слышишь? Расскажем, как мы с тобой познакомились, как началась наша многолетняя дружба, а, Мономах? Что ты про это молчишь?

В кабинете установилась тишина. Гуров был в растерянности, потому что не понимал, о чем идет речь. На что так явно намекает Загорский Вайцеховскому? В материалах дела было то, о чем не подозревали оба допрашиваемых, – доказательства причастности Загорского к убийству курьера Арсения, но о том, как познакомились фигуранты дела, известно только со слов Мономаха, а он не сказал практически ничего, что было бы интересно следствию.

– Так что, расскажем полковнику о наших делишках? – продолжал жадно вдыхать ноздрями воздух Загорский. – Молчишь? Ну, тогда буду говорить я. Записывай, Лев Иванович. Познакомились с Вайцеховским мы лет пятнадцать назад. Он какими-то окольными путями вышел на меня и попросил о помощи. Я человек отзывчивый, меня долго просить не нужно, тем более если за это хорошо платят. А просьба у Валентина Юрьевича была непростая. Он хотел навсегда распрощаться со своим обидчиком, вернее, обидчицей. Таковой он считал свою бывшую жену Александру. Я не вдавался в подробности, за что он так ненавидел свою жену, мне нужно было просто выполнить поручение, что я и сделал. Естественно, за меня отработали мои люди, а Валентин щедро отблагодарил за результат. И вот, спустя годы мы вновь встретились, только теперь объектом для мести стала бывшая теща. Так, Валентин?

Вайцеховский смотрел на Загорского окаменевшими глазами, теперь в них не было страха. Самое страшное уже произошло: вышло наружу то, что так долго хранилось в тайне от всех. Гуров пребывал в состоянии шока. Убийство Александры, матери Жанны, бывшим мужем – это последнее, что он ожидал услышать на очной ставке. Лев Иванович настолько был ошарашен, что не сразу отреагировал на паузу в следственном действии.

– Валентин Юрьевич, вы подтверждаете сказанное Загорским?

– А что мне остается делать?

– Не услышал ответа, подтверждаете или нет? – переспросил Гуров.

– Подтверждаю.

– Каков был мотив убийства Александры Вайцеховской?

– Загорский уже все сказал – чувство мести, обида. Я возненавидел всю семью после всех унижений. Я ненавидел Сашку за то, что она родила мне больную дочь. У всех были нормальные счастливые семьи, достаток, а я после развода был вынужден скитаться по съемным квартирам какое-то время и вспоминать слова тещи о том, что я без роду и племени. Накипело, вот я и решил завязать с прошлым. Нашел контакт Загорского и попросил убить мою бывшую жену. Он пригласил человека, который выполнил заказ. Еще тогда я решил, что и с тещей поступлю подобным образом, она была самым заклятым моим врагом.

– А почему сразу с тещей не расквитались, а отыгрались на бывшей жене?

– Я хотел принести как можно больше горя именно теще. Хоронить своих детей – это, должно быть, страшно. Кроме того, нужно было выждать какое-то время, чтобы отвести от себя подозрения. Вы, например, никогда не узнали бы о том, что Александра – это наших с Загорским рук дело, если бы мы вам добровольно об этом не рассказали. Кстати, прошу подчеркнуть это в протоколе.

– Вы сказали, что хотели принести как можно больше горя теще, а дочь свою вам не жалко?

– А чего ее жалеть? Она выросла, стала вполне себе самостоятельной. Я ей даже полквартиры подарил. Живет себе припеваючи.

– Подарил… Спохватился… Когда понял, что она вполне здорова и сможет менять подгузники, когда ты начнешь дряхлеть? – не выдержал Гуров.

– А хоть бы и так, я ее отец!

– Ты подонок, который убил ее мать, бабушку и подсунул фальшивого жениха-убийцу! Напомнить тебе? Уводите их отсюда немедленно, – гневно закричал в трубку Лев Иванович.

– Вот оно как повернулось, – вздохнул Гуров, когда остался наедине с Анной. – Я повел себя сейчас крайне непрофессионально, позволил себе дать оценку личности, выругался. Но я не смог сдержаться. Такого исхода дела я даже не предвидел, все оказалось хуже, чем я думал об этих ничтожествах. Хотя, казалось бы, куда уж хуже?..

Гуров стоял с сигаретой у окна и продолжал размышлять вслух, пока Аня не прервала его монолог:

– Лев Иванович, вам нужно отдохнуть. Слишком много всего произошло за эти дни. Я думаю, что Орлов не будет против, если вы сегодня покинете стены рабочего кабинета чуть раньше обычного. Я, пожалуй, в таком случае тоже последую вашему примеру, мне тоже не мешало бы хорошенько выспаться. А завтра придем с новыми силами, идет?

– Идет.

– Кстати, у меня заканчивается практика, готовлю отчет о проделанной работе, вам нужно будет его проверить и составить отзыв. Приму любой.

– Получается, что ты скоро нас покинешь, Аня? Жаль. К тебе все так привыкли. Стас будет в расстроенных чувствах, когда узнает об этом. Конечно же, все сделаем, Аннушка. Напишу тебе головокружительную характеристику, такой ни у кого не будет, а знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что она будет соответствовать действительности.

– Спасибо! – засмущалась Аня. – Лев Иванович, а как же Жанна, как с ней быть? Я собиралась на днях к ней наведаться.

– Расскажи ей все. Про мать расскажи, что слышала во время допроса. Все равно узнает, потому что придется ковыряться в материалах этого старого дела. Ей будут звонить, интересоваться и сообщат обо всем. Уж лучше ты по старой схеме: все расскажешь и успокоишь.

Гуров решил последовать совету Анны и отправился к генералу, чтобы тот в качестве компенсации за бессонную ночь отпустил пораньше домой. Орлов встретил Льва Ивановича грозным неприветливым взглядом, будто тот в чем-то провинился. Гуров мысленно уже прокручивал в голове, о чем таком могли донести генералу, что его так рассердило. Но потом вдруг Петр Николаевич резко изменился в лице и улыбнулся во все тридцать два зуба.

– Ну, Гуров, ну молодец! А ведь все говорили, что бесполезными вещами занимаешься, а ты такую акулу поймал. Что у тебя по делу? Все порешал?

– Порешал. До такой степени, что нужно теперь поднимать висяк пятнадцатилетней давности. Честно сказать, я и подумать не мог, что он всплывет, надеялся, конечно, что другие глухари раскрою, но посвежее.

– О как! Так это же хорошо! Это же великолепно! – не скрывая радости, воскликнул Орлов. – А что по ОПГ?

– По ОПГ тоже все срастается. Завтра предстоит еще несколько следственных действий провести, в том числе очные ставки, на которых Загорский вынужден будет выслушать, как топили курьера Арсения. Об этом ему расскажут его же подельники. А дальше планируется процедура опознания. Нашлось немало потерпевших и свидетелей, которые утверждают, что Загорский вел нечестный бизнес. Он сдавал в аренду складские помещения, брал немалую залоговую сумму и не возвращал ее при полном исполнении договора арендатором. Тех, кто особенно возмущался таким поведением арендодателя, находили мертвыми в реках, оврагах. Весь этот ужас продолжается не один год, но, надеюсь, беззаконию и смертям пришел конец.

– Да! Поздравляю, Гуров! У меня с самого утра такой ажиотаж, ты не представляешь! Журналюги одолевают, просят дать комментарии по задержанию. Руководство интересуется, как такое масштабное мероприятие прошло без их ведома. Я, конечно, еще получу свою добрую порцию тумаков за свое смелое решение, но я не жалею, что дал тебе возможность разобраться в деле самому. Порешаешь все вопросы, отправлю тебя вместе со Стасом в санаторий. Хотя нет, работа наша встанет без таких ценных кадров, лучше по одному вам съездить.

– Я Стаса, конечно, уважаю, но в санаторий не хочу. Мне бы отпуск на недельку, Петр Николаевич. Обещал жене морские просторы в этом году показать. Вернее, обещаю я уже не первый год, но чувствую, что сейчас настал тот момент, когда нужна передышка.

– Недельку? Недельку дам, больше не могу.

– Вот теперь я точно всем сегодня доволен!

Гуров шел домой с ощущением приятной усталости, однако все же была какая-то горечь из-за Жанны Вайцеховской, из-за ее искалеченной жизни. Лев Иванович за годы работы не очерствел, хотя приходилось сталкиваться на своем пути с непростыми ситуациями. Именно доброта, чуткость, сопереживание – те качества, которые отличали его от большинства своих коллег, именно за это его любили, ценили и уважали. Все остальное не могло не радовать, а радостью нужно было делиться. Что касалось работы, то первым, кому хотелось рассказать о своих удачах и неудачах, был даже не генерал, а коллега, закадычный друг и просто хороший человек – Станислав Крячко, который пропустил в расследовании все самое интересное и не смог насладиться головокружительным успехом в деле об убийстве Фельцман. Ему Гуров и позвонил по дороге:

– Как ты там, Стас? Ты даже не представляешь, как тебя здесь не хватает! У нас хорошие новости: мы всех, кого следовало, упекли за решетку.

– Не сомневался, Лева, что ты за меня отомстишь.

– Да уж, вывели из строя такую важную боевую единицу. Ты столько всего пропустил! Я тут у богатея нашего в бункере побывал, мне даже экскурсию провели во время ОРМ. Я такого отродясь не видал. Как тебе бассейн на двадцатиметровой глубине?

– Неплохо кроты живут.

– Я бы сказал, роскошно живут, но недолго и не на свободе. И стоило тратить такие деньги на безделушки, чтобы жить в золоте пять лет, а потом чалиться на нарах десятилетиями?..

– Как думаешь, сколько дадут Загорскому?

– Вышку. Это без преувеличения, и есть за что, там еще раскрывать и раскрывать – и на мой, и на твой век хватит, так что возвращайся скорее.

– А Вайцеховскому?

– Этому светит от десяти до пятнадцати, если признают вменяемым.

– Есть основания не признать?

– Есть основания провести экспертизу, потому как человек без психических отклонений на подобное решиться не смог бы – убить и жену, и тещу.

– Я не ослышался?

– Нет, Стас, ты не ослышался. Он организовал убийство Александры Вайцеховской, причем выяснилось это очень неожиданно. Когда почитаешь дело, сильно удивишься. Возвращайся в строй, ценный кадр, мы тебя ждем!

Лев Иванович уже был во дворе своего дома, и почему-то ему захотелось поскорее оказаться в родных и любимых стенах, в окружении привычных предметов, которые радуют глаз и душу, но главное – увидеть свою дорогую супругу. И он чуть ли не бегом припустил по лестнице.

– Машуля, ты дома? – спросил он, врываясь в квартиру.

– Вот это да! Не чудится ли мне это? Мой муж вернулся домой раньше обычного! Это просто праздник какой-то!

– Да, это не мираж, это я, – одарил Лев Иванович жену улыбкой уставшего человека.

– Как, как все прошло? Я волновалась, боялась звонить, тебя беспокоить.

– Вот так с порога и снова о работе?

– Лева, имей совесть, я в неведении целые сутки, у меня все терпение закончилось.

– Твоего мужа чуть не убили сегодня ночью, – с драматизмом в голосе произнес Гуров. – Но только «чуть». Я жив, цел и невредим.

– Ты шутишь?

– Нисколько. Все было очень серьезно, настоящий нож, настоящий преступник. И вообще, сегодня ночью все было похоже на какой-то боевик.

– Что, даже перестрелка была? – полюбопытствовала Мария.

Лев Иванович рассказывал о произошедшем и одновременно любовался своей женой. Она искренне и по-детски проявляла свои эмоции, и казалось, нет ничего милее и естественнее проявления ее чувств.

– И перестрелка была, и захват. Зачем тебе такие подробности, Маша?

– Как это, Лев, зачем? Я же должна знать, где ты ночами пропадаешь, чем занимаешься. Только вот легче от этого не становится. Ты понимаешь, что тебя могли убить?

– Понимаю. Работа такая. Кажется, вот когда тебя увидел, начал еще сильнее понимать, что мог больше никогда не услышать твой голос. Вот это по-настоящему страшно. Банду накрыли, допросили, признательные показания получили, теперь дело близится к завершению, преступление раскрыто, и не одно.

– Замечательно! Как я за тебя рада! Все натерпелись из-за этих драгоценностей: Стас в больнице на лечении, меня убийца в лес затащил, тоже чуть не убил, а теперь вот на тебя покушались. Не приносят эти камни счастья людям, какими бы красивыми они ни были. В любом случае хорошо, что все закончилось благополучно.

– Это все ерунда, Маша, по сравнению с тем, что я тебе сейчас сообщу! Мы едем на море! Как обещал! Совсем скоро!