Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– Только не ищи, пожалуйста, какие-то корни, а то мы сейчас начнем обсуждать твою будущую докторскую диссертацию.

– Нет-нет, Лев Иванович, я не туда клоню. Я даже не про нашу банду ремонтников-строителей, а про тех, кто шалит с ювелирными изделиями. Мы с тобой до сих пор не увидели схемы подмены камней в украшениях. Даже специалисты, работающие в этом бизнесе, не видят ее. И я скажу тебе, почему так получается.

– Почему?

– Потому что нет схемы как таковой. Он, этот головастый парень, в каждом конкретном случае применяет свою, сугубо индивидуальную схему. Нет у него шаблона, понимаешь ли, поэтому он и не засветился. И думается мне, что сей умник вот так осторожно, потихоньку, кропотливо трудится не первый год. Парень не жадный, у него просто есть цель и возможности, которые он реализует. Это не урка, Лев Иванович, а голова, умная, хитрая, извращенная в известном смысле. Вот что нам надо понимать и учитывать.

– Наверное, ты прав, – согласился Гуров. – Иначе все было бы совсем просто. Ведь в салонах, которые нам удалось потихоньку проверить, подделки попадаются в единичных экземплярах. По два-три изделия. Стоимость украденных бриллиантов и в этом случае баснословная, но наш клиент и в самом деле не наглеет. Мог бы, казалось, отработать схему, сорвать изрядный куш сразу с большой партии подделок и скрыться. А он идет иным путем. Почему?

– Природная осторожность? – Крячко пожал плечами. – Изрядный опыт сыщика подсказывает мне, что осторожные личности преступниками не становятся. А он стал. Почему? Кто он?

– Этот! – Кеша кивнул в сторону коренастого проводника с широким лицом. – Я эту рожу до конца дней своих не забуду.

Хруст рассматривал физиономию проводника и мысленно оценивал его как типичного ловкача и проходимца. Придется отрабатывать еще один вариант. Сколько он уже перебрал этих версий за семь дней! Он целую неделю пользовался благосклонностью законника Бурого, общался с криминальной публикой, собирал обиды, недомолвки, косые взгляды.

Хруст хорошо понимал, что обид нет там, где нечего делить. Зато там, где полыхали ненавидящие взгляды, где люди точили ножи друг на друга, были дела, причем не маленькие. Одного кинули с ворованным, обошли при дележе, другого сдали, выторговывая себе снижение срока, третьего вообще по пьянке чуть не убили из-за бабы.

Но все это была мелочь, а вот проводник поезда, который регулярно ходил из Саратова через Москву на Берлин, – личность весьма интересная. Не просто же так про него говорили, что он гребет деньгу лопатой. Хорошее дело, когда можно сослаться на местного авторитета, и есть люди, обиженные тем фруктом, которого ты ищешь. Хруст ничего не разрыл бы тут, не будь этих условий. Плюс репутация его самого, конечно.

– И на какие же бабки он тебя кинул? – спросил Хруст, отворачиваясь и закуривая.

Его мало интересовала сумма, из-за которой один сел, а второй остался на свободе. Ему важны были условия, при которых такое стало возможным.

Кеша Лопатник, плюясь и матерясь, стал рассказывать, из-за чего он на два года сел в колонию. Получалось, что у этого проводника была надежная крыша в московской полиции.

«Это обнадеживает, – решил Хруст. – С хорошей крышей мелочами не занимаются, рискуют часто и по полной программе. Ее подбирают именно для того, чтобы заниматься серьезными, по-настоящему крупными делами. Судя по намекам, проводник возил контрабанду. Значит, в его вагоне были тайнички. Он возил товар не объемный, но дорогой. Наркотики или бриллианты?»

– Ну что, Хруст, ты разберешься с ним? – с надеждой в голосе спросил Лопатник. – Ты говорил, что Бурый вроде как в теме, да?

Хруст посмотрел на серое землистое лицо уголовника.

«Да, видимо, он совсем подорвал здоровье в колонии. Обидно ему подыхать без копейки в кармане. Это я молодец, вовремя его подцепил. Не сорвался бы теперь!» – подумал Хруст.

– Ты не суетись, Лопатник, – уверенно заявил он. – Бурый давно косится на этих фраеров, которые кидают приличного вора. Я уже говорил, что тут базара быть не может! Только так, Лопатник, чтобы лишнего шухера не было. Ты молчи, понял?! Не при делах, мол, и все такое. Я сам разберусь. Когда надо будет, тебя Бурый сам спросит и решение свое озвучит. Но раньше времени ни-ни!

– Я понял, Хруст! – Благодарный Лопатник чуть ли не рванул рубаху на груди.

– Так что ты про его нынешние дела знаешь?

– Ходят к нему фраерочки, видел. Особенно один частит. Я как откинулся, стал сюда заскакивать, вроде как план мести вынашивал. Хватанешь два стакана, стоишь, смотришь и мечтаешь, как шмакодявку эту в сортире топить будешь.

– Так кто к нему частит? Опиши!..

– Невысокий такой, мне по подбородок. Светлая кепочка на башке. Как у этого, который блатняк еще поет… у Сереги, вот! Приходит пару раз в неделю. И сдается мне, что он сперва сдает товар для отправки за бугор, а потом забирает бабло. Зуб даю, у меня глаз четкий на это дело.

– Ладно. – Хруст внимательно провожал взглядом отходивший берлинский поезд. – Пойдем-ка вмажем по маленькой. Ты мне еще расскажешь, кто не по понятиям живет. Бурый очень недоволен. Он за помощь тебя к себе приблизит, старость твою обеспечит. Ты, главное, знай, с кем дружить надо. С Бурым, например.

– Да ты что, Хруст! Ведь Бурый тут весь район держит! Его знаешь где короновали? Да если он скажет слово, я любого в клочья зубами порву.

– Рвать пока не надо, – увлекая Лопатника в сторону от шумных улиц, посоветовал Хруст. – И без нас с тобой найдутся люди, которые это сделают. Нам с тобой главное, чтобы по понятиям все было.

– Слышь, Хруст, а правда, что ты палачом был или киллером? Народ про тебя всякое болтает, – проговорил Лопатник, явно успокаиваясь. – Я не к тому, что осуждаю. Я тебя уважаю. Мне просто интересно, как это получается, что тебе такое дело доверяют. Ты весь в шоколаде при авторитетах, а другие, как ни жилься, все в дерьме.

– Это я тебе потом расскажу, когда мы с тобой и с Бурым водяру жрать будем и омарами заедать. Ел омаров когда-нибудь, Лопатник?

Хруст не собирался пить водку и есть омаров. Он хорошо знал, что эти продукты разных вкусов, они несовместимы. Ему было важно успокоить Кешу Лопатника, чтобы тот не сболтнул лишнего. Ладно, если Бурый узнает, что Хруст вышел на проводника и какое-то бабло, которое поступает в Москву из-за границы. Хуже будет, если проводник засечет Лопатника и чужого человека рядом с ним. Этого самого проводника надо щупать конкретно и очень осторожно.

Не прошло и суток с того момента, как Кеша Лопатник преподнес Хрусту сюрприз.

Следующим вечером, часов в одиннадцать, Лопатник позвонил на мобильник своему покровителю и срывающимся от волнения голосом заявил:

– Хруст, слышь, я выследил того типа, который каждый раз приезжает к проводнику на вокзал.

– Что?.. Где он? – Хруст вдруг разозлился, почувствовал, что Лопатник сотворил нечто такое, что придется расхлебывать ему самому.

– Хруст, я проследил за ним. Он хотел сначала смыться, а потом просек, что я у него на хвосте. Вот мне и пришлось… завалил я его, короче!

– Идиот! – прошипел себе под нос Хруст. – Где это произошло?

– На Кулакова. Тут микрорайон старый разбирают. Несколько хрущевок выселенных. Бывал там, знаешь? Если ты про свидетелей, то все тихо.

– Будь там, но не возле тела, – приказал стальным голосом Хруст. – Я подъеду со стороны метро и тормозну возле остановки автобуса. Если все спокойно, то подойдешь ко мне. Если есть сомнения, то выйди на тротуар и начни спрашивать закурить у прохожих.

– Какие тут прохожие, Хруст! – зашептал Лопатник. – На этой стороне все заброшенное. Новые дома только через дорогу. Тут не души.

– Черт, как ты меня!.. Стань так, чтобы я тебя видел! Все. Еду.

Хруст понял, что недооценил Кешу Лопатника. Тот пошел далеко в своей страсти найти справедливость, приблизиться к кому-то авторитетному, обеспечить себе сытую жизнь в приближающейся старости. А пойдет еще дальше. Гаденький тип, очень даже. Он не остановится ни перед чем. Привык брать то, что хочет.

Этот район Хруст знал плохо, потому что не был тут уже лет двадцать. Зачем этот человек приехал сюда и привел за собой Лопатника? Кеша – настоящий идиот. Надо же было так напортачить!

Уголовник стоял чуть в стороне, курил и пускал дым себе под ноги. Он держал сигарету огоньком себе в ладонь, затягивался часто и сильно. Лопатник стоял под деревьями, но свет уличных фонарей выхватывал все, что было выше его головы. Дым тоже был виден и выдавал положение Кеши.

Хруст проехал чуть вперед, свернул к старому микрорайону и оставил машину у крайнего дома. Потом он вернулся, стал смотреть на Лопатника и вокруг. Не выдаст ли себя какой-нибудь наблюдатель? Полиции Хруст не боялся. Он беспокоился, что субъект, убитый Лопатником, мог быть не один. Но минуты тянулись одна за другой, а на улице ничего не менялось.

Хруст вышел из-за укрытия и двинулся к Лопатнику.

– Кеша, это я! – предупредил он уголовника. – Ну и как тут у тебя?

– Тихо все. Как в могилке.

– Могилка! – передразнил Хруст. – Веди, показывай. Где тело?

– Вон там. – Лопатник повел рукой в сторону крайней пустой пятиэтажки. – Я его в подъезд затащил. Мало ли. Может, пацаны или алкаши какие забредут и увидят.

Через пять минут Лопатник вывел Хруста к нужному дому. Здесь они еще некоторое время присматривались и прислушивались. Наконец в подъезде Хруст увидел темное тело, лежавшее на спине. Покойник был невысок ростом, одет в серый простенький костюм с галстуком. Ран на груди не было, только из-под спины растекалась темная лужа.

– Расскажи, как все было, – велел Хруст. – С самого начала.

– А чего тут базарить-то?! – заявил Кеша и пожал в плечами. – Я его в метро усек. Еду, никого не трогаю, думаю про этого проводника да их поганые делишки. Вот тут-то мне этот шкет на глаза и попался. Я его как увидел, аж внутри все провернулось. Я за ним. Он из метро и наверх. А вот тут, прямо возле остановки, этот сукин кот и обернулся!

– Думаешь, узнал? Ты же вроде с ним не знаком был. Или он тебя с проводником видел?

– Хрен его знает. Обернулся и дал ходу. Я за деревья и сторонкой за ним. Он постоял, а потом в эти вот дома. Я ноги в руки и сюда. А он за углом стоит и зырит вдоль улицы. Тут уж я понял, что он меня засек. Он бежать настропалился, но я смекнул, что хана мне будет, если дам ему уйти. А бегун из меня неплохой, сам знаешь. Короче, я ему и засадил перышко под лопатку. Так уж получилось.

– Да, натворил ты делов! – проворчал Хруст. – Ничего не трогал, по карманам не лазил?

Лопатник молча покачал головой. То ли переживал, что порешил человека, с которого теперь ничего не спросишь, то ли жалел, что по карманам не успел пошарить. Или успел?

«Ладно, – решил Хруст. – Потом разберемся».

Он ухватил покойника за лацканы пиджака и поволок по ступеням в квартиру первого этажа. Двери в подъезде не имелось, поэтому пользоваться фонариком было опасно. Ему пришлось затаскивать убитого в санузел и прикрывать за собой дверь.

Хруст включил светодиодный фонарик и протянул его Лопатнику. Санузел был совмещенный, да еще кто-то уже уволок отсюда ванну. Теперь места для двоих и мертвого тела было достаточно.

Хруст вгляделся в лицо убитого и решил, что человек этот в прошлом занимался вполне интеллигентной работой. Может быть, был инженером или начальником средней руки. Хороший костюм, свежая стрижка. И руки у него тоже были не в мозолях.

Первым делом Хруст полез во внутренние карманы пиджака. К сожалению, документов при убитом не оказалось. Жаль, личные данные могли бы сказать очень многое. В бумажнике оказалась около трех тысяч рублей. Наверное, Лопатник и правда по карманам не лазил. Никаких пластиковых банковских карточек тоже не обнаружилось. Жаль, по карте тоже можно установить личность.

Боковые карманы оказались пусты. Только маленькая связка ключей, видимо, от квартиры, да носовой платок, вполне чистый и выглаженный, что говорило о том, что убитый скорее всего был женат. Мелочь в карманах брюк.

Неужели это все? Нет даже проездного на метро или наземный транспорт. Опа!

Хруст почувствовал под рукой какой-то комок, что-то маленькое и плотненькое. Точно! Внутренний крошечный кармашек внизу. Хруст отогнул полу пиджака и сунул туда два пальца. На свет появился маленький полиэтиленовый пакетик. В нем были хорошо видны прозрачные камушки. Четыре штуки различной величины. Нет, даже шесть. Два размером со спичечную головку, три значительно крупнее, а один чуть меньше ногтя мизинца. Если это бриллианты, то дорогой пакетик получается. Тут добра на сотни тысяч.

– Что это? – поинтересовался Лопатник.

– Камушки, – нехотя ответил Хруст. – Из колечек их этот чувак наковырял.

– Дорогие?

– Не знаю, проверить бы надо. Ты один живешь, Кеша?

– Теперь один. Мать через полгода умерла, как я откинулся.

– Поедем к тебе, там спокойно посмотрим, что это за камушки.

– Поехали, – согласился Лопатник и тут же зашептал с интонациями заговорщика: – Может, их он проводнику поставляет? Тот за бугор сплавляет, а назад зелень везет. Тогда и спрятать легко. Хоть в трусы! А, Хруст?

– Да ладно тебе, – пренебрежительно ответил тот. – Безделушки, наверное.

– А чего с телом-то делать будем?

– Ничего. Пусть тут лежит. Когда еще найдут! Пока пахнуть не начнет, никто и не заметит.

Они вышли из пустого микрорайона разными дорогами. Точнее, так думал Лопатник. Хруст не хотел оставлять его одного. Вдобавок его интересовало, не видел ли их кто случайно или намеренно. Был ли этот свежеиспеченный покойник один?

Хруст сразу понял, что наконец-то вышел на тех людей, которых искал. Москва – большой город, но даже здесь вряд ли будут работать сразу две банды, добывающие откуда-то бриллианты. Слишком мала такая вероятность. Но даже если это совпадение, он все равно должен отработать такой вариант.

Хруст неслышно и незаметно следовал за Лопатником, который как дурак беспрестанно оглядывался по сторонам и менял маршрут. Хруст шел и думал об убитом и той группе, которая была связана с этими камушками.

Курьер не какой-то крутой мэн, не борец, не боксер, не бывший спецназовец. Обычный дядька лет сорока, даже не спортивного телосложения. О чем это говорит? О том, что организация маленькая, не разветвленная. У нее один-два источника поступления камней. Они сбывают их по одному каналу.

Почему не боятся возить камни в одиночку, без оружия и без охраны? Простая логика – о камнях никто не знает. Человек, которого охраняют, сразу становится подозрительным, его хочется проверить, ограбить. Тут они действовали грамотно, но лишь на первом этапе. А на втором, когда курьер засветился несколькими ходками, надо было что-то менять.

– Ну и как? Чисто? – спросил Лопатник, встретившись у метро с Хрустом.

– Порядок. Никого. Можешь не волноваться. Обошлось.

– Ты чего это?..

Хруст удивленно посмотрел на уголовника, и тут до него дошло, что он действительно разговаривает странно, отрывистыми фразами. Увлекся своими размышлениями.

Он улыбнулся и махнул Лопатнику рукой. Они сбежали по ступеням, прошли турникет и стали спускаться на пустом эскалаторе.

Хруст снова и снова мысленно возвращался к убитому курьеру. Что он делал на улице Кулакова? Куда шел, почему по этой стороне? Ведь тротуар выводит лишь к заброшенному микрорайону, где разбирают дома старого жилфонда.

Место встречи с другим курьером? Вряд ли, ведь ясно, что организация маленькая, самодеятельная. Значит, он получал камни или отвозил их куда-то. Он не перешел дорогу, стало быть, шел не в новый микрорайон. Тогда остается старый, который примыкает к заброшенному. Почему он бросился в старые дома? Потому что увидел Лопатника, понял, что тот его преследует, вспомнил в лицо? Ну и урод же этот Кеша!

То обстоятельство, что самый главный и чуть ли не единственный производитель фианитов в России располагался в Москве, Гурова порадовало. Терять время на иногородние командировки ему очень не хотелось. А тут всего-то доехать до улицы Орджоникидзе.

Его встретила молодая женщина с таким деловым лицом, что Гурову показалось, что это робот. Но сыщика смутил не столько строгий стиль костюма или холодное выражение лица, сколько поток явно штампованных фраз, которые преподносятся большей части гостей предприятия, чтобы не задумываться и не терять время.

Лев Иванович решил сыграть на деловом стиле общения. Ему вдруг показалось, что эта женщина, представившаяся менеджером по каким-то там вопросам, не совсем поняла, кого она сейчас встречает и зачем этот человек сюда приехал.

– Вы хотели познакомиться с нашим производством? – прозвучал чисто риторический вопрос. – Я сейчас провожу вас к мастеру производственного участка. А он вам покажет, как мы выпускаем нашу продукцию.

Производственный участок? Вот и славно. Гуров не собирался возражать и требовать аудиенции у главного инженера или генерального директора. Опыт подсказывал, что больше информации можно поучить как раз в среднем звене. Там, где непосредственно кипит работа, идет основной производственный процесс. Полковник старательно и многозначительно улыбался, пока его провожали мимо застекленных перегородок, хорошо освещенных цехов и участков.

– Прошу вас! – Женщина пропустила Гурова вперед.

Перед ним была комната со стеклянными стенами. Чуть ниже, в просторном помещении с огромными окнами стояли какие-то большие агрегаты или ящики. Понятно, что именно тут все и происходило, что это какая-то линия. Но по виду оборудования Гуров абсолютно не мог представить себе суть процесса.

Главное состояло в том, что эта дама оставляла его наедине с молодым мужчиной в больших очках, который улыбался вполне открыто и искренне. Гуров любил такие улыбки, поэтому широко расплылся в ответ.

– Меня зовут Лев Иванович, – представился сыщик, протягивая руку. – Простите, но моя провожатая так быстро и много говорит, что я не расслышал вашего имени и отчества.

– Дмитрий. – Мужчина махнул рукой и пожал ладонь Гурова. – Просто по имени. Какое там отчество в мои-то годы?!

– Ну а как же! Вы ведь уже мастер такого сложного производственного участка!

– А чего тут сложного-то? Да и подчиненных у меня практически нет. Тут все без людей происходит.

– Попрошу поподробнее. Меня это очень интересует, – заверил его Гуров, который, увы, не знал, какой конечный продукт производят на этом участке, и как он называется.

Мастер предложил полковнику пройти в цех и начал рассказывать:

– Да, работой на этом уникальном предприятии стоит гордиться. Ведь наша компания – единственный российский производитель фианита и материалов высшей огнеупорности на его основе. Мне, можно сказать, повезло сюда попасть, да еще по специальности. Я ведь физик по образованию.

– Каких материалов? – Гуров сделал вид, что не расслышал.

– Кристаллического сырья, теплозащиты, – стал добросовестно и с желанием рассказывать Дмитрий. – Оборудования для компактирования и выращивания кристаллов. Это ведь самое современное производство. Фактически мы матушку-природу дублируем, за часы и сутки создаем кристаллы, миллионы лет формировавшиеся в земных недрах. Как боги!

– Это, наверное, очень сложно? – осторожно осведомился Гуров.

– Знаете, Лев Иванович, сложно было придумать, создать саму технологию, а дальше пошел просто механический процесс. Высокочистые кристаллы фианита выращиваются методом направленного расплава. Вся суть в холодном контейнере и использовании прямого высокочастотного нагрева. Технология теперь уже стара, она разрабатывалась еще в начале семидесятых годов прошлого века. Есть у нас такой институт под названием ФИАН. Вы про него слышали?

– Ну а как же! – блеснул Гуров эрудицией. – От этой аббревиатуры и произошло название «фианит».

– Вот-вот. Там в лаборатории лазерной техники решали оптические проблемы, а получили уникальный кристалл. Он теперь применяется не только в оптике, но и во многих отраслях науки и производства. Главное – уникальные особенности, физические свойства кристалла. А ведь все теперь делается просто. Смотрите. – Дмитрий вел Гурова по цеху и показывал участки технологического процесса. – Здесь происходит приготовление шихты, потом она загружается в контейнер. Дальше происходит процесс плавления, выращивание монокристаллов методом направленной кристаллизации расплава. Потом вот здесь кристаллы извлекаются из тигля, производится их механическая обработка и сортировка. Отходы очищаются для последующего плавления и кристаллизации.

– А зачем нужен именно холодный контейнер?

– Видите ли, холодный тигель создает вокруг расплава шихты твердую корку исходного порошка оксида циркония, так называемый гарнисаж, на который и кристаллизуется фианит. Чтобы сделать расплав электропроводным, мы при низких температурах добавляем к нему некоторое количество металлического циркония. Кристаллы растут по мере охлаждения расплава.

– Эх, наслушаюсь вас и устрою у себя в гараже такую же линию, – пошутил Гуров. – Только, наверное, электроэнергии расходуется очень даже немало, не так ли?

– Да, процесс требует огромных энергетических затрат, но все равно обходится дешевле, чем добыча природных алмазов.

– Это да. – Гуров солидно кивнул.

Дмитрий наконец-то понял, что гость у него сегодня какой-то странный.

Он вдруг замолчал, почесал бровь над оправой очков и спросил:

– Простите, Лев Иванович, я тоже не очень расслышал… вы к нам из какой организации? Вас конкретно что интересует?

– Видите ли, Дима, я к вам прибыл прямиком из Главного управления уголовного розыска, – проникновенно проговорил Гуров, доставая из кармана служебное удостоверение.

Лицо мастера сделалось растерянным. Он пытался внимательно прочитать то, что было написано в красной книжечке, и в тоже время сообразить, что нужно полиции в этом цехе. Где уголовники, а где современное наукоемкое производство? Небо и земля!

– Извините, – пробормотал Дмитрий. – Что же вы сразу не сказали? Я вам тут про науку распинаюсь, а вас, наверное, интересует что-то совсем иное.

– Ох, Дима, вы не поверите! – проговорил Гуров, пряча удостоверение в карман. – Меня как раз наука и интересует. И вы, эксперт в этих вопросах. Как полагаете, если бы я сейчас пошел к вашему руководству, получился бы у нас разговор. Например, с вашим генеральным директором? Вижу по глазам, что не получился бы. А вы достаточно знаете о фианите и располагаете временем для беседы. Вы из народа, а не офисный небожитель. В отличие от вашей менедж… даже не знаю, как ее и назвать-то в женском роде. Я о той особе, которая привела меня сюда.

К Дмитрию понемногу возвращался нормальный цвет лица.

Он почесал ногтем теперь уже в затылке, покивал и сказал:

– Ну, если в таком разрезе, то вам, конечно, ко мне. Или к технологам.

– Раз уж я пришел к вам, так давайте буду задавать вопросы. Скажите, Дима, где применяются ваши фианиты?

– А при чем тут уголовный розыск? – осторожно попытался выяснить мастер.

– Это потом, Дима. Я вам попозже объясню. Сначала вы ответьте мне. А то у нас так ничего из беседы не получится. По очереди давайте. Итак?..

– Фианиты применяются и в технике, и в ювелирной промышленности. Если вас интересуют технические области, то, например, в оптике. Изготовление высокотемпературных, химически инертных, радиационно стойких оптических элементов с высоким показателем преломления и широкой спектральной полосой пропускания…

– Достаточно, – остановил мастера сыщик. – Дальше.

– Медицина, офтальмология. Это различные инертные импланты и малотравматичные скальпели. Потом еще в металлообработке – это изготовление различного режущего инструмента. В микроэлектронике, естественно, в кабельной промышленности. Для технического использования мы можем выращивать кристаллы, весящие до пяти килограммов.

– Представляю себе перстенек! – заявил Гуров и улыбнулся.

– Ювелирный фианит и технический – это немного разные вещи. Природный камень редко бывает прозрачным, вот мы и стараемся в этой области не отставать. Мы можем производить фианит с изменяющимся цветом, зеленый, голубой, синий и другие разновидности.

– Дима, а скажите мне как простой человек, а не мастер такого интересного производства. Вы можете отличить фианит от другого камня? Ну, скажем, на витрине ювелирного магазина.

– Теперь понятно! – Дмитрий заулыбался, радуясь своей проницательности. – Вот откуда ноги растут. Вот чего тут уголовный розыск делает. Подделки обнаружили!

– Не скроешь от вас ничего! – Гуров сокрушенно покрутил головой, стараясь выглядеть искренним. – В самую точку. У вас, наверное, и девушка есть? Или жена?

– Девушка. – Дмитрий опять довольно улыбнулся. – Я понял, о чем вы хотите спросить. Иногда у нас заходят разговоры на эту тему. Это только так кажется, что фианиты трудно отличить от бриллиантов и других ювелирных камней. Я вот своей девушке рассказал один маленький секрет, и она теперь поражает подруг, которые хвастаются, что у них в перстенечке или серьгах самый настоящий бриллиант.

– И что за секрет?

– Видите ли, Лев Иванович, мало кто знает или задумывается над тем, что фианит хрупок и его трудно из-за этого обрабатывать. Он крошится, трескается от обычного огранного оборудования. Секрет в том, что фианит в ювелирном украшении всегда будет иметь овальные ограненные ребра, а не острые, как у других камней, в том числе и бриллиантов. – Дмитрий взял лист бумаги и быстро нарисовал два кристалла.

У одного грани были острыми, у другого – скругленными.

Он поднял листок, с торжественным видом показал его Гурову и продолжил:

– Отдельные бесцветные фианиты редко помещают в центральную часть ювелирного украшения. Именно из-за недостатков его после обработки. Обычно фианиты применяют в качестве так называемой обсыпки. Она-то как раз своей бриллиантовой игрой и оттеняет красоту основного самоцвета.

– Значит, обрабатывать фианит бесполезно? – недоверчиво спросил Гуров.

– Это дело достаточно трудоемкое. Видите ли, воздействовать на кристалл фианита можно только в определенных направлениях. Он легко трескается и крошится. Я же говорю, что грани у фианита всегда слегка скругленные. Это один из важнейших внешних признаков, отличающих его от бриллианта, у которого грани острые. Но если кто-то изобретет поточную методику щадящей обработки фианита, то произведет в ювелирном деле настоящий фурор. Тогда вообще выяснить, что перед ним, фианит или алмаз, сможет только специалист, используя для этого инструментальные методы.

– Понятно. – Гуров согласно кивнул.

Он не стал говорить Дмитрию о том, что хорошо помнил четкие грани фианитов, которыми кто-то подменил бриллианты в ювелирном салоне сети «Бриллиантовое кольцо Москвы».

– Но это поточная обработка. А штучно можно обрабатывать фианиты так, чтобы грани оставались острыми? – полюбопытствовал полковник.

– Наверное. – Дмитрий пожал плечами. – Если есть время и голова на плечах. Но только это очень трудоемкая и кропотливая работа. Овчинка выделки не стоит. Вы обработаете обычным способом десятки кристаллов и продадите их. Все это время ваш конкурент потратит на один кристалл, который будет похож на бриллиант. Но его же все равно купят именно как фианит. Что ему даст потраченное время? Какую выгоду?

«Вот и хорошо, что ты не понимаешь, – подумал Гуров, глядя в честные глаза мастера. – Это для тебя потеря времени на ненужную обработку фианита. А те ухари, которых я ищу, тратят время, потому что меняют на фианит настоящий бриллиант. Скажем, неделя, затраченная на обработку одного фианита, даст им выгоду в сотни тысяч рублей. Вот и думай. Это вам не промышленные масштабы, тут очень маленькая группа работает на свой карман. Для страны сотня тысяч рублей – капля в море, а для них!.. Да если не один камень, а несколько. Я ведь только предположил, что один в неделю, а вдруг в день? А если у них три, пять огранщиков сидят?»

– Эта? – спросил Крячко молодого оперативника, который привез его в бар на Юго-Западе.

– Она самая, – подтвердил тот. – Ванда. Говорить умеет с легким акцентом. Очень часто разыгрывает из себя беженку, которой есть нечего. Мол, готова лечь под мужчину, потому что у нее на руках больная мать и муж-инвалид, у которого импотенция. Мужики дуреют и кидаются на эту легенду. Но часто работает и просто как элитная проститутка.

– А на самом деле как ее зовут?

– Галька Ложкова. Местные ее хорошо знают.

Крячко приехал сюда потому, что сработало одно из его поручений, которыми он озадачил оперативный состав отделений Москвы. Обращать внимание на проявление огромных доходов у лиц, не связанных с криминалом. Особенно у тех, которые их иметь не могут. Стас помнил, что Гуров весьма скептически отнесся к такой формулировке. Лев Иванович полагал, что их просто завалят сообщениями о всякой воровской мелочи, которая просаживает в барах и на блатхатах свою одноразовую добычу. Однако вала не последовало. Поступило несколько сообщений, но после проверки оказалось, что они вызваны вполне приличными бытовыми ситуациями: продажа квартиры, машины, получение наследства и тому подобное.

Но здесь поступало другое. Станислав был очень благодарен молодому оперативнику уголовного розыска, который обратил на это внимание и отправил рапорт по службе. В нем указывалось, что Ванда оказала услуги какому-то местному парню по цене элитной проститутки. Подруги не верили, что она срубила такие бабки, подначивали, мол, она хочет выйти замуж и успокоиться с нищим парнем. Да еще и моложе себя. Этот самый прожигатель жизни и был целью Крячко.

Почему-то считается, что сыщики пользуются собственными талантами и больше ничем. А ведь существует масса правил, инструкций, разработанных за последние десятилетия в отечественных органах внутренних дел. Есть теории, созданные века назад. Грамотные сыщики, обладающие соответствующим образованием и опытом, этими теориями и правилами пользуются, не изобретают велосипед.

В частности, первый же шаг, который сделает любой сыщик после ограбления ювелирного магазина, будет стандартным. Он даст задание своей агентуре в уголовной среде выявить тех персон, у которых неожиданно появились большие доходы или золотые изделия и другие дорогие украшения.

Эти случаи отрабатываются немедленно и очень тщательно. По таким наводкам раскрывается девяносто процентов краж. Оставшиеся десять вытаскиваются за ниточку, которая тянется от похищенного добра, появившегося на криминальном рынке. В том, что этот парень, в общем-то нищий бездельник, попал в поле зрения сыщиков, не было ничего удивительного. Он просто угодил в расставленные сети.

– Рассказывай, а я пока на нее посмотрю, – распорядился Крячко, усаживаясь поудобнее.

– Что именно? Я же все вам уже доложил, – удивился опер.