Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– Как же ты сумел детей вывезти? Тебя же в городе не было! – удивился Романов.

– Я на звероферме был и собирался оттуда на третий участок лететь, когда мне позвонили. Я пилоту сказал, что мы там заночуем, и быстренько его отдыхать отправил, – начал Степан.

– В нокаут? – усмехнулся Фатеев.

– Зачем? – удивился парень. – К его бабе. А сам вертушку взял и в город полетел, только сел не на аэродроме, а в условленном месте, куда детей и привезли. Потом мы их к родителям доставили, а утром я уже был на месте.

– Где же ты научился управлять вертолетом? – удивился Василич.

– А чего там учиться? Дело-то нехитрое! – усмехнулся Степан и покачал головой. – Да! Не думал я, что дети нас сдадут!

– Они вас не сдали, Степан! – покачал головой Гуров. – Они молчали, как партизаны! Но вот когда я собственной жизнью поклялся, что у вас никаких неприятностей не будет, они мне в общих чертах рассказали, как дело было. А потом, видимо, решили, что ничего страшного не случится, если они назовут ваши прозвища, потому что Булчут по-якутски охотник, а это при всем желании ни к чему привязать было нельзя. Но вот Шурган! Они не знали, что это такое, и я – тоже. Но я в Интернете покопался и выяснил, что в Астрахани так называют бурю с метелью зимой, а кто у нас из Астрахани? Ты! А твои мать и бабушка рассказали, что до армии ты был лихим парнишкой и водился с соседом-уголовником по кличке Шурган. И уголовники бывшие тогда ночью на улице не просто так оказались, а по моей просьбе. Ты с ними по-свойски поговорил, и стало ясно, что ты совсем не китаец. Кстати, феней твоей знающий человек прямо-таки восхитился! Но ведь тут еще один нюанс – он всех сиделых в городе знает, а тебя – нет. Вот все и срослось!

– Все это, конечно, хорошо, но что мы собираемся делать, чтобы не пустить наркотики в область? – спросил, обращаясь ко всем, Романов.

– А ничего делать уже не надо, – ответил ему Степан.

– Ну, знаешь, оттого, что Зайцев в больнице, Сафонов валяется с битой мордой, придурки и директор интерната – уже в СИЗО, еще ничего не изменилось, – возразил ему Саша. – Они сюда новых Зайцевых направят.

– Телевизор вы не смотрите, газет не читаете, так хоть в Интернете местными новостями интересуйтесь, – усмехнулся Степан.

Все переглянулись, Романов вошел в Интернет, а все, включая Гурова, сгрудившись у него за спиной, смотрели, а потом дружно ахнули: вчера, среди бела дня, под Якутском взорвался, а потом загорелся элитный пансионат, и трупы из-под плит и обломков вытаскивают до сих пор. Число жертв устанавливается, но уже и так понятно, что живых найти не удастся. О причинах взрыва еще ничего не известно, даже эксперты работать не начали, но не исключался умышленный подрыв здания, потому что именно в это время один очень известный в крае господин праздновал там свой день рождения в кругу приближенных и друзей. А поскольку этот господин имел богатое уголовное прошлое и очень подозрительное настоящее, в частности, его подозревали в том, что именно он является крестным отцом местной наркомафии, то его устранение могло быть выгодно конкурирующим криминальным структурам, стремящимся занять его место в столь доходном бизнесе. Все это прочитали, переглянулись и, как один, уставились на Степана.

– А вы думаете, я бы иначе вам хоть что-то рассказал? – удивленно спросил тот.

– Значит, брат с сестрой именно на этот праздник и улетели? – спросил Гуров, и Савельев кивнул.

– Что-то ты не очень расстроен гибелью своей любовницы, – покачал головой Максим.

– А я себя не на помойке нашел, чтобы с ней спать, – выразительно сказал Степан. – Я с ней наедине ни разу нигде не остался! Ни в Якутске, ни здесь! Она в том доме, где я сейчас живу, ни разу не была, а я и в ее номере, и в номере ее брата был только один раз, когда снимал для них, все!

– Чтобы «жучки» насовать, – тихо заметил Борис. – Ты их теперь хоть повыковыривай, а то найдет вдруг какой-нибудь постоялец, и потом крику не оберешься.

– Зачем же она вообще сюда приехала? – удивился Романов.

– Она меня очень умело, как ей казалось, подвела к тому, чтобы я ее сюда пригласил, что я и сделал, но предупредил, что дом мне не принадлежит, я там не хозяин, так что будет гораздо приличнее, если они остановятся в гостинице. А на самом деле она хотела посмотреть расклад сил на месте, потому что мало того, что первую партию Зайцев потерял, так умудрился еще и в больницу загреметь. Кстати, она его там навещала, побеседовали они кое о чем, в том числе и о пряниках. В смысле она объяснила Зайцеву, что ему теперь до конца жизни нужно будет на гроши жить, чтобы убытки покрыть.

– Парень, а назови-ка ты мне свою воинскую учетную специальность, – попросил его Фатеев.

– Это еще зачем? – насторожился Степан.

– Ты отвечай, когда тебя генерал спрашивает, – настойчиво сказал Романов – он не понимал, зачем это Василичу надо, но раз тот интересовался, значит, знал, что делает.

– Ну, 106097, и что? – с вызовом сказал Степан.

– Тогда понятно, – покивал ему Фатеев.

– А нам – нет! – сказал Виталий и заинтересованно спросил: – Василич, что это значит?

– Войсковая разведка, замкомвзвода, сержант, – объяснил тот и, покачав головой, негромко рассмеялся. – А я-то еще говорил, что нам придется их из беды выручать! Да они сами кого хочешь выручат! Особенно Степан с его навыками! Он и в огне не сгорит, и в воде не утонет!

– Вот и военком так же сказал, – как бы впроброс заметил Савельев. – Потому туда и отправили.

– Где служил? – продолжал спрашивать генерал. – Северный Кавказ? – Степан, отвернувшись, кивнул. – Ну, такой сорвиголова, как ты, там без наград не остался, – уверенно сказал Фатеев. – Что у тебя?

– Орден Мужества, медаль «За отвагу», наградной нож. Из рук президента, – по-прежнему отвернувшись, перечислил Савельев.

– Орден за что дали? – уточнил Фатеев.

– Да бандгруппу из трех человек, включая главаря, один положил, – нехотя сказал Степан, а потом, повернувшись, объяснил: – Да там делать было нечего! Они так обнаглели, что совсем страх потеряли. Вот я и подсуетился, – он пожал плечами.

Слушая их, мужики не зависли, не обалдели, не растерялись – они просто выпали в осадок, тупо смотрели на Степана, пытаясь совместить в голове то, что они только что услышали, с тем, что они знали о нем раньше, но у них это плохо получалось. У них не было даже сил на то, чтобы переглянуться. Вот так сидели и таращились! Да и для Гурова все это было большой новостью, потому что Стас ему ничего подобного не говорил. Да, он сказал, что Степан до армии очень близко общался с соседом-уголовником, что пользовался в своем районе крайне сомнительной репутацией, хотя ни задержаний, ни приводов не было, но вот про награды и службу в войсковой разведке он даже не заикнулся.

– Но Колька нам ничего этого не говорил! – очнувшись, почти крикнул Романов.

– А он не знает, – объяснил Степан. – Дома вообще никто об этом не знает. Когда я им написал, что нас привезли на Северный Кавказ, они там все за сердце похватались, включая деда, а потом у них началась истерика в письменном виде. Что ни письмо, сплошные слезы и мольбы, Христа-бога ради, нос за пределы части не высовывать, потому что, если со мной что-нибудь случится, они этого не переживут. Вот я им и написал, что вещевой склад охраняю, чтобы не волновались. Ну, и как бы я им объяснил, откуда у меня награды взялись?

– Прости, Степа, но ты дурак! – сердито заявил Саша. – Ты представь себе, как тобой отец будет гордиться! – Степан коротко глянул на него и отвернулся, а Романов, вздохнув, сказал: – Ну, это ваше семейное дело! Сами разберетесь! Тогда скажи мне, какого черта ты в политех поперся, если тебе был прямой путь в юридический!

– А вы никогда не слышали, что туда даже на вечернее без денег не попасть? Причем очень больших! А у нас их почему-то нет! – язвительно сказал парень. – И чтобы по квоте поступить, тоже платить надо! И никакие награды мне бы здесь не помогли!

– Ладно! Скажи, ты здесь в полицию работать пойдешь? Уж там-то рутины точно не будет! Каждый день что-нибудь новенькое! – спросил Саша, и Степан удивленно вытаращился на него. – Чего смотришь? Отвечай! Если пойдешь, то вопрос можно считать решенным. Для начала опером, а осенью на заочный в юридический поступишь, я организую. Не нужен тебе дом, так мы тебе квартиру дадим, не проблема!

– А что? Пойду! – несколько растерянно ответил Степан, а потом уже более уверенно и радостно заявил: – Конечно, пойду!

– Все! Решили! – Романов хлопнул ладонью по столу. – Теперь следующее. Кто твой друг?

– О нем разговора не будет! – жестко ответил Савельев.

– Степан! Не дури! – попросил Гуров. – Напоминаю: я Диме с Олей своей жизнью поклялся, а я ей, как ты понимаешь, все-таки дорожу, так что говори! – Степан упрямо помотал головой. – Ну, тогда я скажу! Это майор Филимонов! – Савельев вскинулся, и Лев сказал ему: – Не прожигай меня взглядом! Я его просто вычислил, что было несложно. Вот давай рассуждать. Биография у тебя хоть и непростая, но короткая. С кем ты мог так слаженно работать в паре, восстанавливая справедливость и борясь за правое дело? Только с человеком, которому верил? Да! Но и с тем, с кем ты уже сработался! Причем, заметим, вы оба скрывали свои лица. Ну, с тобой все понятно – прав был дядя Вася, у тебя особая примета, да и человек ты в городе известный, а вот второй? У него какая была причина лицо скрывать? А только та, что его тоже могли узнать и огреб бы он тогда неприятности по самое не хочу. А, собственно говоря, за что? Ну, ходили вы ночью по городу, одетые, как китайцы, но это дело вкуса, воздухом дышали и звездами любовались, а тут на вас налетали какие-то отморозки. Вы отбиваетесь от них и… Что сделали бы на вашем месте обычные люди? Правильно, пошли в полицию! Или хотя бы дождались ее. А вы вместо этого с места происшествия скрывались до ее прибытия, хотя никакой вины вашей ни в чем не было. Вывод? Твой напарник не хотел светиться, потому что сам там служит – как бы иначе он смог опознать Тихонова? Но встречаться со своими коллегами он не мог, потому что там же работал и Сафонов, напрямую причастный к этому делу. И кто же это мог быть? Кто-то из Астрахани? Но я просмотрел все личные дела, и никого оттуда в полиции не было, все сплошь местные. Значит, Астрахань отпадает. Москва? Тем более! Остается армия. Когда я смотрел личные дела сотрудников, то отметил, что Филимонов служил на Северном Кавказе в то же время, что и ты. Он родом из-под Якутска, так что взять себе прозвище Булчут для него было совершенно естественно. Ушел он из армии капитаном, развелся с женой, детей у них не было, и вернулся на родину, где пошел служить в полицию в Якутске с сохранением звания, так что майора он получил уже там. Потом перевелся в Новоленск, где живет в общежитии. А теперь самое главное! Его, единственного из всех офицеров полиции, не было в управлении, потому что он 18 апреля вылетел из Новоленска в Якутск, вот потому-то в ту ночь ты и был один! Как видишь, все просто.

Степан упорно молчал, а вот Кедров потрясенно воскликнул:

– Это что, мой Юрка Филимонов?

– Ваш, Афанасий Семенович! – подтвердил Гуров.

– Ну, я ему, паршивцу!.. – начал было Кедров, но Романов перебил его:

– Ты ему будешь в ноги кланяться! Господи! – воскликнул он и размашисто перекрестился. – Услышал Бог мои молитвы! Наконец-то в управлении толковый офицер появился! Афоня! Вызывай его сюда!

Кедров бросился звонить, а все остальные как-то оживились, словно свежего воздуха глотнули, огромная глыба упала с их плеч и они смогли распрямиться. Да и Савельев, поняв, что его другу ничего не грозит, вздохнул с облегчением. А вот Борис, хитро посматривая на Степана, предложил:

– А не перекинуться ли нам в картишки, пока мы Филимонова ждем? В очко, например. Саша, дай нам какую-нибудь колоду, у тебя вроде в столе валялась.

– Делать вам нечего, – покачал головой тот, но колоду достал и бросил на стол, а вот остальные мужики незаметно переглянулись, и глаза у них заблестели.

– Прошу, молодой человек! – предложил Борис, показывая на карты.

Савельев их взял, взвесил на руке, немного потасовал, а потом, положив на стол, с усмешкой сказал:

– Борис Львович! За такие шутки в Монте-Карло бьют канделябрами по голове! В колоде обычно по четыре туза и десятки. Иногда встречается по пять, тоже можно понять. Но вот чтобы по шесть – это уже перебор! Проверять будем?

– Паразит! – с искренним восхищением воскликнул Борис. – Мужики! Какой талант пропадает! Степа! Мы с тобой как-нибудь вечерком сядем и оторвемся!

– Борис Львович! А вы не пробовали для разнообразия играть честно? – с интересом глядя на него, спросил Степан.

– Мой мальчик! Это так скучно, что почти извращение! – скривился тот.

– Боря, а почему мне кажется, что раньше ты очень любил ездить поездом из Владивостока в Москву? – невинно спросил Гуров. – А вот обратно возвращался самолетом, чтобы время не терять, и опять в путь.

– Иваныч! – укоризненно сказал Борис. – Это были грехи молодости. И потом, быль молодцу не укор!

Обстановка разрядилась, мужики приложились к водке, в том числе и Степан, его стали расспрашивать о службе, когда раздался стук в дверь, а затем вошел мужчина лет 30—35, самой обычной внешности и сказал, обращаясь к Кедрову:

– Товарищ генерал! Майор Филимонов по вашему приказу явился!

Мужики уставились на него во все глаза, но тот под их взглядами был непробиваемо спокоен, а Романов, показывая на стул возле своего стола, сказал:

– Иди сюда, Юрий! Садись и рассказывай все с самого начала!

– Что именно, господин губернатор? – поинтересовался тот.

Подумав, что нечего резину тянуть, Гуров решил вмешаться:

– Майор! Мы с тобой не встречались, поэтому скажу, что я полковник Гуров Лев Иванович. Мы все знаем, причем не от Степана – он о тебе ни звука не издал, как и Батюшкины. Это я тебя вычислил. Гарантирую на тысячу процентов, что никаких неприятностей ни у Степана, ни у тебя не будет. Поэтому рассказывай все, что связано с этим делом!

– Все нормально, Булчут! – подтвердил Степан.

Филимонов собрался начать, но тут встрял Василич:

– Сначала я. Майор, знаешь, кто я?

– Так точно, товарищ генерал! – вскочив, ответил тот.

– Сядь! Не маячь! Стар я уже голову задирать! – буркнул тот. – Скажи, ты чего из армии ушел?

– Морду набил одному кренделю. За дело, – ответил Филимонов.

– Понятно! Если за дело, то шум поднимать не стали и тебе предложили тихо уйти, – покивал Фатеев. – Давай дальше! Не заставляй меня тебе постоянно вопросы задавать!

И тот начал говорить короткими, рублеными фразами:

– Ни денег, ни жилья, ни работы. К родителя жены ехать было нельзя – голова на голове живут. Я предложил ехать к моим – она отказалась. Развелись, я вернулся к родителям. У нас там с работой тоже не очень, вот я и пошел в Якутске в полицию. Работал в райотделе, жил в общежитии, майора дали досрочно за то, что задержал бандитов, которые инкассаторов ограбили. Один. Потом взял одного наркодилера с поличным. Он на допросе мне в лицо смеялся. На следующий день я узнал, что его отпустили, а документы о задержании уничтожены. Я пошел к начальнику отдела – он мне дальняя родня. Тот сказал: «Ты у нас новый. Порядков не знаешь. Но, если жизнь дорога, забудь обо всем. Не лезь в эти дела. Лучше на кладбище сходи. Посмотри на могилы тех, кто пытался с ними раньше бороться. Поговори с теми, кто калеками стал и теперь ночными сторожами работают. Они все вовремя остановиться не захотели. Так хоть ты будь умнее». А я так не могу. Они же детей убивают. Нашел повод, проставился. Мужики захорошели, вот я и попросил рассказать об их порядках. Оказалось, что все обо всем знают, только на самом верху люди прикормлены. Тогда я стал сам потихоньку разбираться. Поговорил с теми, о ком начальник рассказывал. С теми в райотделе, кто не ссучился. Очень много интересного и полезного узнал. Только меня кто-то сдал или просто проболтался. Начальник меня вызвал и сказал, что я заигрался. Что мне надо срочно из города уматывать. Посоветовал сюда – здесь место было. С переводом помог и посоветовал тихо сидеть. Я здесь про Зайцева узнал, а он в Якутске был в розыске, как пропавший. На фотографию посмотрел – не он, а все данные его. Я самозванца сфотографировал и по базам пробил. Оказался Тихонов, а он в розыске за наркотики. Я думал, его здесь просто на время спрятали. Стал за ним наблюдать. Оказалось, он на новых хозяев работает. Потом Шургана случайно увидел. Узнал сразу, только глазам не поверил. Одет очень дорого, машина – джип. Он меня тоже увидел, обрадовался. Подойти хотел, но я запретил. Велел незаметно за мной идти. Потом в тихом месте мы с ним поговорили. Я узнал, что он теперь Савельев – был-то Воронин. Я ему все рассказал и попросил помочь. Он согласился. Все!

– Майор! У меня к тебе только один вопрос: вы там, в Якутске, не наследили? – спросил Фатеев.

– Все нормально, Федор Васильевич, – вместо него ответил Степан. – Не первый раз замужем.

– Ну и слава богу! – облегченно вздохнул Василич. – Мужики! Я у вас его забираю – мне пора о смене думать, а он подойдет!

– Нет, Василич! У меня на него свои виды! – решительно заявил Романов. – Майор! У тебя какое образование?

– Военное училище, сейчас на заочном в юридическом, – ответил тот.

– Все! – Саша хлопнул ладонью по столу. – Решено! Афоня! Оформляй на него документы на досрочное присвоение очередного звания подполковника – с Москвой я вопрос решу! А как приказ пройдет, станет он у тебя заместителем. И буду я за управление спокоен.

– Мне подачек не надо! – вскочил Филимонов.

– Сядь! – рявкнул на него губернатор. – Мне Гурова с его принципами – вот как хватает! – Он провел ребром ладони по горлу. – Еще и ты выпендриваться будешь! Ты что же думаешь? Будешь в мягком кресле штаны протирать? Хрена тебе! Будешь, как савраска, по всей области мотаться! Да и в городе проблем хватает! Будешь учить людей, как работать! А кто учиться не захочет, заставишь! На легкую жизнь не надейся!

– Служить никогда не отказывался, – с видимым облегчением ответил Филимонов.

– То-то же! Тем более что Степан тоже в полицию работать пойдет!

Майор повернулся к Савельеву, и тот, покивав головой, ему подмигнул. Лицо Филимонова тут же смягчилось, как-то разгладилось, и оказалось, что оно совсем не каменное, каким выглядело раньше, а совершенно нормальное, человеческое, а глаза стали даже веселыми.

– Квартиру мы тебе дадим – не проблема. Можем даже со Степой на одной лестничной площадке – друзья же, – продолжал Романов. – Но только я вас, чертей, предупреждаю, что работать будете строго в рамках закона! – Он помолчал и добавил: – Ну… Если не получится, то… Но по согласованию со мной!

– Так точно, господин губернатор! – вскочив, заявили «черти».

– И вот еще что. Майор, мы половину управления разогнали. За дело, между прочим. Так что ты подумай – может, есть в Якутске нормальные, честные офицеры, которым там хреново живется? Если найдутся такие, за кого ты головой поручиться можешь, милости просим. И квартиры дадим, и всем прочим обеспечим. Но отвечать за них будешь лично ты!

– Буду думать, господин губернатор! – ответил Филимонов.

– Тогда у меня к тебе все, – сказал Романов.

– А у меня – нет, – Василич поднялся со стула. – Пошли, Юрка! Пошепчемся! Расскажешь мне, какие у тебя по нашему городу наработки есть. И по Якутску – тоже. Ждать нам оттуда беды или нет, а если ждать, то от кого.

Он пошел к двери, Филимонов – за ним, но по дороге Фатеев остановился и повернулся к Степану:

– А тебе что, особое приглашение надо?

Савельев встал, но не торопился, а дождавшись, когда они выйдут в приемную, сказал:

– Вы не обращайте внимания! Юрка – нормальный парень, просто чувствовал себя здесь не в своей тарелке.

– А мы вчера родились и сами этого не поняли, – хмыкнул Геннадий.

– И еще! – Степан помялся, вздохнул и сказал: – Виталий Сергеевич! Ну, в общем!.. Короче! Мне Даша очень понравилась… Я ей вроде тоже… Но… Ну, не мог я командира в трудную минуту одного бросить! – почти крикнул он.

– Не волнуйся, Степа! Даша у меня умная девочка! Я ей все объясню, и она это правильно поймет! Обещаю! – успокоил его Виталий и, когда обрадованный парень вышел, вздохнул и сказал: – Черт! Как же я Кольке завидую! Такой сын у него потрясающий! Настоящий наследник! А у меня, блин, одни девки!

– Зато зятья как на подбор, – заметил Геннадий. – А теперь еще и Степка будет!

– Нашел чему завидовать, – хмыкнул Романов. – Ты посмотри, какие у парня с отцом отношения!

– Ничего, наладятся – родные же! – уверенно заявил Виталий. – Да и я помогу.

– Опередил ты меня, Виталька! – покачал головой Матвей.

– Ну, извини! – развел руками тот. – Только Степа сам Дашу выбрал! А чем тебе Юрка плох? Почти подполковник и замнач управления!

«И кто-то мне еще говорил, что в этом кругу нет династических браков», – чуть не расхохотался Гуров.

– Разница в возрасте, – объяснил Матвей.

– Ну и что? – возмутился Романов. – Я вот Наташки на двенадцать лет старше, и все нормально! – но тут он увидел понуро сидевшего Кедрова и поторопился его успокоить: – Афоня! Не волнуйся понапрасну! Ты как был начальником, так им и останешься! Тебе когда шестьдесят? Через пять лет? – Кедров в ответ покивал. – Гарантирую, что в отставку ты уйдешь генералом и с этой должности! Юрке же еще нужно институт закончить, полковником стать. Так что не переживай раньше времени!

У Кедрова даже слезы на глазах выступили от благодарности.

– Ну что, мужики? Давайте за то, что эта история для нас благополучно закончилась! – предложил Романов, но, встретив тяжелый взгляд Виталия, поправился: – Что она просто закончилась.

Все дружно выпили, а вот Гуров решил, что пора подлить каплю дегтя в эту бочку меда, и напомнил:

– Рано обрадовались – вам еще с людьми объясняться. Дело-то еще не закончено.

– Тьфу ты! Всю песню испортил! – сердито посмотрел на него Саша.

– А куда же вы денетесь? – усмехнулся Лев и продолжил: – Как я понимаю, шум никому не нужен, значит, опять будем дело на тормозах спускать? – Все согласно закивали. – Знали бы вы, как мне это надоело! – вздохнул он. – Хорошо! Значит, так! Поскольку наркоты в городе не было, то и мы о ней молчим, но у нас и без нее остается еще прорва всего. Итак, все началось с Сафонова. Что мы ему можем предъявить?

– Ничего предъявлять не будем! Он мой! – решительно заявил Геннадий.

– С этим никто не спорит, – успокоил его Романов.

– Но сначала нужно с ним поговорить, может, чего полезного узнаем? Например, кто на него вышел, на кого сослался и все остальное, – сказал Гуров.

– Зачем, если все эти люди уже трупы? – удивился Геннадий.

– А может, не все? – возразил Лев.

– Ну, вот ты с ним и поговори, – предложил Романов.

– Нет, – отказался Гуров. – Он может подумать, что я позлорадствовать решил. Пусть уж кто-нибудь другой. А вот ты, Гена, напомни ему наш с ним давний разговор в Тамбове, когда я ему сказал, чтобы он из органов уходил, а то я с него погоны сниму. Он не поверил, а ведь так и вышло.

– Гена! А что ты со своей благоверной делать собираешься? – спросил Борис. – Это ведь с ее подачи ты так подставился!

– Не разводиться же! Хоть и дура, но своя, всю жизнь вместе. Да и дети с внуками! Кто поймет, а кто – нет, – буркнул тот. – Поучил я ее уже словесно, да врезал пару раз, чтобы быстрее дошло, а теперь она свою дурость будет собственными руками отрабатывать. К родне отправлю в тот поселок, где я в шахтоуправлении начинал. Она у меня тогда поварихой в столовой была, а сестрица ее еще в школе училась. Вот теперь пусть моя посудомойкой там работает, а сестрица – уборщицей! И пусть не надеется, что я ее оттуда скоро заберу! А сестрица там и останется. Уж я ей объясню, что с ней будет, если она оттуда уехать вздумает!

– Теперь Зайцев, – продолжил Гуров. – Но сначала нужно решить вопрос: мы отдаем его питерцам или нет.

– Только сами! Но тихо! – решительно заявил Максим, чей сын когда-то умер от передоза и у него с наркодельцами были свои счеты. – Эта тварь нам за все ответит! А вот потом можно будет сообщить питерцам, что, мол, нашли вы вашего Тихонова, но только уже в холодном виде.

– Хорошо. Тогда переводите его в тюремную больницу – в Якутске теперь уже не до него, да и фатеевскому бойцу нечего себе бока отлеживать, кстати, и камеру наблюдения надо снять, – сказал Лев и воскликнул: – Черт! Нужно же Василичу сказать, чтобы засаду в подвале убрал, не придет туда уже никто – некому! А с Зайцевым пусть кто-нибудь побеседует по душам, потому что я эту рожу уже один раз видел и больше не хочу. Ну а дальше сами решайте.

– Ты не волнуйся! И снимем, и скажем, и с Зайцевым поговорят! Мы все решим! – угрюмо пообещал Максим.

– И последним у нас остается директор интерната, – сказал Гуров. – Не будь он таким махровым взяточником, не создай этим придуркам в интернате особые условия – глядишь, ничего бы и не было. Жили бы они, как все, а не чувствовали себя избранными и неприкосновенными, которым все позволено. Да и другие перед ними не заискивали бы. Ведь тот же гниденыш, Витька Назаров, не будь у него денег, там не командовал бы. Ведь он сам, гадина такая, ни в чем не участвовал: петарды не бросал, на китайцев не нападал, на Люсю – тоже! И в музее не был! Он для этого здоровьем хлипкий! Зато выдал всех, кого только можно, выложил все, что знал или просто догадывался. А его папаша, который его законным представителем на допросах присутствовал, все просил, чтобы он ничего не забыл и не упустил! Помощь следствию такая, что не придерешься! Ему и предъявить-то нечего!

– А вот за это ты не волнуйся! – зловещим тоном пообещал Кольцов. – Я этой семье на прииске такой уют создам, что волками взвоют. Женька у меня теперь простым подсобным рабочим будет!

– Поздно, Матвей! – выразительно сказал Лев. – Нужно было намного раньше этой семейке по башке дать! Может, тогда не гнобили бы они Батюшкиных столько лет! – все больше и больше раздражаясь, говорил он. – У них ведь даже собаку отравили! Вот скажи мне, почему ты не перевел Илью на другой прииск, когда он тебя об этом попросил? Ну, ладно! Сначала, может, действительно для них там жилья не было, но неужели не нашлось за двадцать лет?

– Да он как-то больше не обращался, – пожал плечами Кольцов.

– Ну да! – всплеснул руками Гуров. – Значит, если человек тебя за грудки не берет, душу не вытрясает, ничего не требует, то о нем и забыть можно? – язвительно спросил он.

– Да успокойся ты! Переведу я его! – отмахнулся Матвей.

– Поздно! Он от тебя уйти хочет! – бросил Гуров.

– Ну, раз сам так решил, держать не буду, – пожал плечами Кольцов.

– Вот и замечательно! Значит, я его у тебя забираю, – заявил Романов и в ответ на удивленный взгляд Матвея объяснил: – Я его на место Степана беру, жить они пока в бывшем губернаторском доме будут, а там себе новый построят, какой захотят.

– Да я смотрю, вы уже все без меня решили, – возмутился Кольцов.

– Раньше надо было думать и ценить толкового работника, – заметил Саша. – Он мне с ходу столько интересных идей накидал, что я обалдел! А что будет, когда он в курс дела войдет?

– Давайте по теме, – предложил Гуров, чтобы этот разговор не превратился в ссору. – Я предлагаю завтра собирать родителей этих придурков!

– Так практически все уже здесь, – сказал Кольцов. – Город гудит, как растревоженный улей, слухи ползут самые невероятные.

– Значит, остальных привозите, – сказал Гуров. – Нужно будет их всех собрать в одном месте – я предлагаю в актовом зале интерната, и все объяснить.

– Может, не стоит там? – засомневался Романов. – Ведь дети обязательно подслушивать будут.

– Естественно. Потому и предлагаю именно там, – сказал Лев. – В воспитательных целях. Чтобы они из первых рук узнали и поняли, что зло безнаказанным не осталось, и те, кто над ними издевался, получили по заслугам. Между прочим, ваш пошатнувшийся авторитет это тоже поддержит.

– Да нам это… – начал Матвей, но Гуров перебил его:

– Именно вам! И именно это! Вы что думали, что из этой истории чистенькими выйдете? Не получится! Вы эту секцию создали! А она в притон даже не превращалась, потому что изначально именно в этом качестве задумывалась! У вас в подчинении чертова прорва народу! И никто из вас! Ни разу! Не направил туда своего человека, чтобы проконтролировать, что там происходит! А ведь если бы вы на ранней стадии это узнали, то ничего бы не было! И вы думаете, что после этого люди у вас за спиной молчать будут? Ну, в таком случае вы или беспредельно наивные, или вам на людей плевать!

– А то они сейчас языки не чешут! – буркнул Максим.

– Вот и не давайте им лишний повод! – сказал Лев.

Когда Романов с Гуровым вернулись домой, была уже почти ночь. Саша с ходу успокоил Батюшкина, сказав, что с Кольцовым он обо всем договорился, так что теперь Илье оставалось только уволиться и съездить за вещами. Услышав это, Батюшкины вздохнули с облегчением – видимо, немного сомневались в том, что все получится. Ну, это понятно – жизнь не баловала и приятных сюрпризов не преподносила. Дети же зашлись от восторга – кто же не захочет жить вместе с родителями, а не в интернате? Пока они ужинали, Саша напомнил Льву, что тот обещал ему подсказать, как выкрутиться. Так что, поев, они пошли в кабинет, где Романов положил на стол папку и сказал:

– Вот, Тамара сегодня утром привезла окончательные результаты медосмотра. Господи! Дай мне силы вынести все это, – он горестно покачал головой.

Гуров сначала изучил документы, а потом принялся инструктировать Романова. Когда он закончил, Саша невольно рассмеялся:

– Лева! Это значит валить с больной головы на здоровую!

– У тебя есть выбор? – поинтересовался Гуров. – Нападение – лучшая защита! Причем для тебя – единственная! И не дай перехватить инициативу, а то все начнут орать, взвинчивать друг друга, а там и до рукопашной недалеко. Учти, это их дети! Они за них кому угодно горло порвут, точно так же, как ты – за своих.

Звонок сотового телефона разбудил Гурова посреди ночи – это был Орлов.

– Петр! Это Стас попросил тебя мне отомстить или ты сам выступил с такой инициативой? – недовольным голосом спросил Лев. – Если ты мне хотел сказать, что уже можно возвращаться, то подождал бы до приличного времени – разница шесть часов, ты не забыл?

– Возвращаться уже можно, но не нужно, – ответил Петр.

– Не говори загадками, что у вас случилось? – попросил Гуров.

– Не у нас, а у вас! – поправил его Орлов. – Ты что, не знаешь, что в Якутске произошло?

– А что там произошло? – невинно поинтересовался Лев. – Понимаешь, я до того замотался, что мне ни до чего.