Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– Непременно. – Гуров чуть было не добавил «сударыня».

Ответом ему была одобряющая улыбка профессорши. Кажется, она уловила это непроизнесенное слово и поняла, что сей жандарм, пардон, высокий чин из уголовной полиции очень неплохо воспитан. Лев Иванович снова двинулся в долгий путь до дверей кабинета по этой обширной квартире.

«Странно, – подумал он. – Почему я отношусь к этим людям как к ровесникам революции или даже персонажам, жившим еще при старом режиме? Профессору, насколько я помню, восемьдесят пять лет. Он родился всего лишь в двадцать девятом году и студентом-то стал уже после войны. Наверное, это просто старая каста, та самая русская профессура, которая до сих пор несет черты той интеллигенции, которую не удалось истребить советской власти. А вот бизнесменам, кажется, сделать это вполне по силам».

– Доброе утро, профессор! Вы разрешите?.. – Гуров остановился на пороге кабинета, поражаясь тому, что не увидел старого добротного письменного стола с суконным верхом и громоздкого деревянного кресла, обитого натуральной кожей, поверх которой желтеют широкие рифленые медные шляпки гвоздиков.

Кабинет был вполне современным. На большом столе офисного стиля красовался не ноутбук, а полноценный монитор, рядом с ним – клавиатура и мышка. Все это предполагало наличие под столом системного блока мощного компьютера. Да, ведь профессор был именитым физиком.

На расстоянии вытянутой руки у стены стоял вполне новый книжный шкаф с остекленными дверками. Современные издания, частью даже на английском языке, соседствовали в нем со старинными фолиантами чуть ли не начала прошлого века. Гуров успел прочитать на корешках что-то про материалы съездов естествоиспытателей и врачей.

– Да-да, проходите, – кутаясь в большой женский пуховый платок, пригласил старый профессор. – Жду вас.

– Я полковник Гуров из МВД, – напомнил сыщик.

– Да-да, полковник Гуров. – Профессор кивнул и закашлялся. – Из уголовного розыска. Прошу вас, молодой человек, присаживайтесь. Я к вашим услугам.

Собственно, присаживаться в комнате больше было некуда, кроме как в небольшое стильное кресло у окна. Возможно, это был неплохой вариант, учитывая, что профессор сейчас представлял собой источник инфекции. Беседовать на таком расстоянии несколько тяжеловато, но сыщик привык к любым условиям работы.

Профессор был грузен, выглядел значительно крупнее своей супруги. В молодости они вдвоем, например, при прогулке под ручку, выглядели, наверное, весьма колоритно. Шевелюра у профессора в те времена была, видимо, пышной и непослушной. Сейчас от нее остались лишь длинные пегие пряди, спускавшиеся со лба на серый лоб. Густые седые брови, частая поросль на больших мясистых ушах. Впалые щеки, круглый подбородок и верхняя широкая губа были тщательно выбриты. Наверное, профессор привык к определенному порядку, в том числе и в быту. Вряд ли он брился специально ради прихода гостя из полиции.

Будет ли толк от этого визита? Старик выглядит не блестяще, хотя наличие компьютера в его кабинете говорит о том, что он вполне в здравом уме. Компьютер – это вам, ребята, не калькулятор, он свидетельствует о напряженной и сложной работе. Не в «казаков» же старичок там, в самом деле, играет, не пасьянсы раскладывает.

– Мощная у вас техника, – на всякий случай произнес Гуров и кивнул на компьютер.

– Мне иначе нельзя, – серьезно ответил хозяин кабинета. – Вычислений много. Я ведь, молодой человек, все еще профессор-консультант на кафедре, советник президента Ассоциации промышленников России, у меня докторанты и аспиранты. Вы решили, что я почиваю на лаврах? Нет, молодой человек, покой в нашем случае – это неминуемая гибель. Человек живет, пока его мозг занят работой. Это как компьютер. Отключи его от сети, и все процессы в нем мгновенно затухнут. Только компьютер можно опять включить, восстановить утерянные данные, а с человеком такой номер не пройдет. Он не выключается!

– Мне нравится позитив вашего мышления, Юлий Адамович. У нынешней молодежи зачастую не сыщешь такого энтузиазма, желания жить и творить.

– Молодежь? Да-да… – неопределенно пробормотал профессор, а потом как будто очнулся, с живым интересом посмотрел на гостя и проговорил: – Простите, как ваше имя-отчество? Я, честно говоря, запамятовал.

– Лев Иванович.

– Ах, да, простите. Так чем же я могу быть полезен вашему славному ведомству, Лев Иванович?

– Советом, уважаемый профессор, консультацией, воспоминаниями. Если это вас, конечно, не затруднит. Видите ли, нам сейчас приходится заниматься одним весьма запутанным делом. Необходимо восстановить события многолетней давности, времен вашей работы в Физическом институте Академии наук.

– Вот как! ФИАНом интересуетесь. Это, позвольте уточнить, какими же годами?

– А вы там когда работали?

– Я отдал институту лучшие годы своей жизни, пришел туда в аспирантуру в пятьдесят втором. Чуть ли не сразу, как институт только переехал в новое здание на Ленинском проспекте. Знаете, где он сейчас располагается? Там защитил кандидатскую. Моими наставниками стали великие ученые – академики Басов Николай Геннадьевич и Прохоров Александр Михайлович. Есть чем гордиться, молодой человек. Моя первая научная тема была связана с их фундаментальной работой, за которую они в шестьдесят четвертом году получили Нобелевскую премию.

– Да, вы приложили руку к великим делам, – вежливо вставил Гуров. – А в семидесятые годы вы там еще работали?

– Что значит «еще»? Я тридцать четыре года отдал институту. Только в девяностые, когда все стало разваливаться, непонятно было, что станет с институтом, я согласился на приглашение Британской академии и шесть с лишним лет преподавал в Эдинбургском университете. Я к тому времени уже был доктором наук, профессором. Потом меня пригласили в МГУ. Вот, собственно, и все.

– В начале семидесятых в вашем институте активно шли работы, в результате которых группа ученых получила искусственный минерал с оптимальными свойствами, делающими его пригодным к применению в самых разных отраслях производства, науки и быта. Назвали его тогда по имени института…

– Вы имеете в виду фианит? Да, помню, интересный получился результат. Собственно, этим занимались оптики. Я знал кое-какие вещи лишь потому, что мы рассматривали фианит в рамках нашей темы, применительно к разработке лазеров. Однако свойства фианита нас не совсем устроили, и мы как-то отошли от этого вопроса.

– А другие отделы, лаборатории?.. Кого еще мог интересовать фианит, исходя из его свойств?

– Им довольно плотно занимались применительно к теме повышения прочности материалов. Что-то там с фианитовым напылением. Создание новых режущих и обрабатывающих инструментов.

– И чем все закончилось с фианитами? Вы помните?

– Да что там помнить, когда институт был на грани коллапса! Большинство тем встали. Кажется, работы с фианитом тоже прекратились. Потом уже, когда мы с Зоей вернулись из Шотландии, я узнал, что его стали широко использовать для изготовления женских украшений, чуть ли не как искусственный бриллиант. Качество было и в самом деле, я вам скажу, хорошее. А что, собственно, вас интересует, Лев Иванович? Что за дела давно минувших дней?

– Понимаете, Юлий Адамович, преступление, которое мы расследуем, настолько серьезное, что на этом этапе я просто не имею права рассказать вам всего. Даже несмотря на то, что вы профессор, член-корреспондент и ученый, заслуженный во всех отношениях.

– Понимаю, конечно! – Профессор кивнул и со смаком произнес: – Тайна следствия!

– Да, тайна следствия.

– Вы вот что, Лев Иванович, наведайтесь-ка в институт, в отдел оптики. Спросите профессора Соколовского. Он в те годы лаборантом начинал. Ох и много же тяжестей ему пришлось на своем горбу потаскать! Но он молодой, здоровенный. Ему, я думаю, это не повредило, а для ясности мысли физически поработать иногда очень даже полезно. Вы скажите, что я посоветовал к нему обратиться, расспросите. Думаю, что он помнит о тех временах больше меня. Тогда Соколовский общался с лаборантами, с инженерами.

Арслан, конечно же, врал, когда говорил, что в Москве в этот момент почти никого из перекупщиков краденого не было. Он, собственно, и не знал ничего про эту публику, потому что всегда сбывал товар лишь одному человеку – Бурому. Но в этот раз Арслан старался держаться в стороне. Он показал Бурому золотые изделия и сразу заявил, что сам тут не при делах, просто вызвался помочь, а ребятишек этих знает плохо. Арслан даже не претендовал на какую-то долю. Мол, попросил один хороший знакомый составить протекцию, вот я и решил сдать все тебе, Бурый. Уж кто-кто, а ты-то разбираешься в этих делах. Бурому вовсе незачем знать, что Арслан уже наварил на этой партии пятьсот тысяч.

Шашлычная Магомеда, старого знакомого и земляка Арслана, стояла на Варшавке за МКАДом. Приятели сидели за столиком и пространно рассуждали о тяготах этой жизни. Магомеда постоянно и жутко обирала местная полиция, вот он и жаловался земляку на этих нехороших людей.

Один был увлечен рассказами о своих горестях, другой пребывал в состоянии блаженства от провернутой аферы, в результате которой в его кармане осела кругленькая сумма. Арслану теперь стоило подумать о том, чтобы месяца на два из Москвы исчезнуть, желательно куда-нибудь на берега Черного моря.

Собеседники не обратили внимания, что возле придорожного кафе остановилась еще одна машина. За столиками сидели человек шесть посетителей, в основном водителей-дальнобойщиков. Их фуры стояли вдоль дороги, закрывая кафе от проезжей части. Когда двое здоровенных парней, у которых рукава футболок лопались на бицепсах, подошли к Арслану с двух сторон, он почему-то решил, что о Черном море следовало подумать чуть пораньше. Хотя бы пару дней назад.

– Иди, уважаемый! – заявил один из парней Магомеду и кивнул в сторону клиентов. – Там народ кушать хочет. А нам тут побазарить надо с Арсланом.

– Слышь, Арслан, ты сейчас поедешь с нами, – резким тоном сказал второй парень. – Бурый тебя видеть хочет.

– А чего ему от меня надо? Я вроде и не при делах… – попытался показать свою независимость Арслан, хотя понимал, что в этой ситуации возражать просто опасно.

– Арслан, ты же знаешь, что Бурый не тот человек, которому отказывают, – напомнил второй парень. – Или ты сам с нами едешь, или мы тебя привозим. В любом состоянии. Нам приказано, мы делаем. Хоть по частям. Врубился?

Говорить, что у него тут машина и он лучше поедет на ней, было глупо и неуместно. Это Арслан тоже знал. Никого такие мелочи не интересовали. Закончишь разговор и потом, если тебя отпустят, будешь думать, как сюда добираться и забирать свою машину. Можешь такси вызывать, на попутке доехать, дружбанов своих поднять. Это не проблема. Куда сложнее вернуться живым от Бурого.

«Никто же не знает, зачем я ему вдруг понадобился. Черт, может, с цацками что-то не так? – подумал Арслан и поморщился. – Вот связался с этим Конрадом, бабла захотелось. Теперь отвечай за него. Хрен я за него буду отвечать! Я ведь сразу сказал, что только сбоку в этом деле, что меня оно не касается».

– Какой базар, пацаны! – Арслан легко поднялся с пластикового стула и отряхнул руки. – Поехали, раз Бурый зовет. Мне на своей добираться или вы подбросите?

– На нашей! – заявил первый парень и осклабился, показывая золотой зуб в верхней челюсти. – Мы сегодня бесплатно возим.

Арслан уселся на заднее сиденье черного «Лендровера» между двумя здоровенными «посланниками» и стал независимо смотреть вперед, хотя внутри у него колыхалась изрядная доля волнения. Машина миновала МКАД и почти сразу свернула к Битцевскому парку. Метров через сто капот автомобиля уперся в ворота без всякой вывески. Среди деревьев виднелись крыши нескольких невысоких построек. Створки почти сразу разъехались, пропуская машину.

Во втором от ворот здании размещался бассейн. Небольшой, всего двадцать пять метров в длину, но с вышками для прыжков, с тумбами для старта пловцов, лавками вдоль одного бортика и душами у дальней стены. Здесь, если не считать корейца, накрывавшего что-то на маленьком столике, и шести охранников, находился только один человек. Он плыл на спине, шумно опуская руки в воду. Это, конечно же, был Бурый.

Арслану никто не предложил сесть. Он так и стоял между двумя своими конвоирами и молча ждал. Охрана косилась на него, но с места никто не двигался. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Бурому надоело плавать. Он фыркая, подныривал под поплавки, разделяющие дорожки, и наконец-то добрался до лестницы. Только теперь законник сделал одолжение и посмотрел на Арслана.

Кореец подбежал с полотенцем и большим красным халатом. Арслану пришлось ждать, пока Бурый разотрется полотенцем, оденет халат и нашмыгнет шлепанцы. Авторитет подошел к столику, налил рюмку виски, опрокинул в рот и тут же сунул следом несколько маслин без косточек. Кореец пододвинул хозяину кресло.

– Подведите его сюда, – негромко, но властно сказал Бурый, ни на кого не глядя.

Он высвободил руку из широкого рукава, чтобы не задеть бутерброды, толстыми мощными пальцами выудил с тарелки кусок хлеба с красной соленой рыбой и ломтиком лимона сверху. Бурый шумно в два укуса сожрал бутерброд, довольно выдохнул и опрокинул вторую рюмку, налитую корейцем.

Двое охранников придвинулись ближе к столику, кивнув Арслану, чтобы тот подошел. Его конвоиры остались на месте, тихо переговаривались, но держали шефа в поле зрения. В любой момент мог последовать приказ проваливать до завтра, удавить привезенного человека полотенцем или утопить прямо в бассейне. В этом смысле Бурый не был особенно разборчивым. Он, помнится, в девяностых изнасиловал жену одного коммерсанта прямо рядом с трупом ее мужа. Очень небрезгливый человек.

– Что за фуфло ты мне сдал? – осведомился Бурый, выдохнул и засунул в рот маслинку.

– Ты про что? – спросил Арслан и сдвинул брови.

– Про фуфло, – раздельно повторил Бурый и вдруг довольно заржал, глядя на своих охранников. – Я же сказал!..

– Ты имеешь в виду эти цацки, которые я сдал? Так я же предупреждал, Бурый…

– Что ты имеешь в виду, мне не интересно, – пожирая второй бутерброд, заявил Бурый. – А ты знаешь, что среди рыжья мне фуфло подсунул? Камешек не настоящий был.

– Бурый, давай так решим! Ты с меня вычтешь, а я с них спрошу. Хочешь, вдвойне взыщу? Типа за обиду! – с энтузиазмом проговорил Арслан.

– Потухни! – осадил его авторитет и наконец-то соизволил посмотреть ему в лицо. – Иди. Сядь. Выпей. Базарить будем.

Арслан напрягся. Если бы Бурый сразу назвал цену проступка, было бы легче. Допустим, законник потребовал бы за этот невольный обман какую-то услугу или голову того недоумка, который передал через Арслана эту партию. Тогда все было бы понятно и привычно. А так? Чего ждать от этого базара? Да чего угодно! Вплоть до того, что собственные ботинки придется съесть.

Вида подавать, что боишься, было никак нельзя. За таким вот проявлением слабости могло последовать какое угодно развлечение в виде издевательства над тобой. В этой среде уважали силу и характер. Арслан подошел, сел, принял рюмку виски и небрежно опрокинул в рот.

– Так о чем базар, Бурый?

– Кто тебе впарил эти побрякушки?

– Есть у нас в Москве ребятишки, – небрежно ответил Арслан, закусывая лимоном. – Зону не нюхали, уголовка о них еще не знает. Головастый у них один есть, мастер на всякие выдумки. Это их последняя партия. Они ювелирный салон пощупали. Если ты думаешь, что пацаны умышленно тебе подделку подсунули, то ошибаешься, Бурый. Их винить не за что, они в цацках не особо разбираются.

Бурый откинулся на спинку кресла, закинул голую ногу на ногу и смотрел в воду, ковыряя во рту зубочисткой. По его лицу было непонятно, как он относится к словам Арслана. То ли осуждает, то ли сейчас последует взрыв ярости и приказ казнить. Может, Бурый взорвется хохотом, а потом плюнет в лицо. Но законник молчал и о чем-то думал.

– Меня, Арсланчик, интересуют не они, – наконец-то заявил Бурый. – Мне дела нет до этой шушеры. Мне нужен тот человечек, который умеет такие камушки делать. Соображаешь, нет?

– В смысле, эта подделка? Так где же его искать, Бурый? Тут ведь концов никаких.

– Ты думаешь? – рыкнул Бурый, выплюнул зубочистку и наклонился в сторону Арслана. – А где они взяли? В салоне? В каком, как этот перстенечек туда попал, кто там хозяин? Вопросов много и ответов тоже. А мне нужен один человек! Он тоже хитрый, Арслан, и очень осторожный. А еще этот фрукт умеет делать такие камешки, которые хрен отличишь от бриллианта! Понял, нет? Мне этот мастер с золотыми ручками нужен.

– Тебе их привезти?

– Кого? Эту кодлу? Нет, Арсланчик, ты сам с ними там покрутись. Теперь твоя забота – на этого ловкача выйти. Даю тебе неделю, чтобы его найти. Понял, нет? Все, свободен. – Бурый неожиданно уставился на Арслана так, как будто увидел его впервые, расплылся в кровожадной улыбке и выпятил челюсть. – Арслан, ты чего тут делаешь? Ты жрать сюда пришел? Ты пить мой виски пришел? Работать иди!

Арслана как будто ветром сдуло из-за стола. Злой из-за такого неуважительного обращения с собой, он почти выбежал на лестницу и поспешил вниз. Еще надо как-то за город к Магомеду попасть, машину забрать.

Бурый посмотрел в спину быстро удалявшегося Арслана и вдруг снова стал серьезным и угрюмым.

Он коротким жестом подозвал к себе одного из парней, которые привезли Арслана, и приказал:

– Фикса, не выпускай его! Следи днем и ночью. Вместо бабы под него ложись, но первым узнай, с кем он там связан, через кого перстенечек в салон попал. Понял, нет? Втихаря все делай, ты умеешь. Давай. Спроворишь, я тебе крутую тачку подгоню.

Хруст бесшумно шел за парнем по кличке Фикса. Приличного погоняла тот пока не заслужил, да и это получил всего лишь из-за идиотской золотой коронки на коренном зубе, которой страшно гордился. Ему казалось, что вид у него теперь блатнее некуда.

– Стой! – тихо приказал Хруст своему помощнику. – Ближе не подходи, а то нас могут засечь. У меня тут кое-какое приспособление есть.

Фикса послушно остановился и стал ждать. Хруст вытащил из небольшого рюкзачка прибор ночного видения и нацепил на лицо. Окрестности окрасились в бледно-зеленый цвет, зато теперь все было хорошо видно. Здесь, если Фикса не врет, Арслан встречается со своим приятелем. Потом они идут брать какого-то человека, чтобы с пристрастием допросить его и вытрясти все про поддельные камушки.

Фикса, наверное, не врет, потому что он очень хочет стать авторитетом, жутко тяготится своим положением простого быка или гладиатора, как их называют в разных местах. Он должен выполнять любое задание авторитета, драться для него и за него. Хоть защищая своего хозяина, хоть развлекая его. Низшая ступень преступного мира, а амбиций море!

Хруст выделил Фиксу из ближайшего окружения Бурого именно по этим качествам и развел запросто, как последнего сопляка. Он рассказал, что Бурого скоро свалят воры, он кое-кому очень даже мешает. Всех его быков скорее всего завалят. Кто же хочет рисковать, иметь за спиной чужого человека, да еще, может быть, на тебя озлобленного. Фикса может выиграть, если сейчас будет помогать. Потом, когда серьезные люди разберутся с Бурым, парень сразу пойдет в гору. Если ничего не получится, то про Фиксу Хруст обещал молчать.

Теперь главное – выяснить как можно больше про тех людей, которых собрался трясти Арслан. Их надо перехватить, установить, а уж потом поговорить начистоту. Без Арслана.

– Вот он, – тихо сказал Хруст, наконец-то увидев кавказца.

В странном зеленоватом свете было видно, как на фоне гаражей появился Арслан, которого Хруст хорошо знал в лицо. Почему встреча у них назначена именно тут? Может, нужный человек где-то здесь живет? Не машину же он ставит в одном из этих гаражей. Если ты вор, то какой гараж? Не бывает у настоящих воров гаражей. А если это тот самый человек, который так насобачился подделывать ювелирные камни, то у него тем более не должно быть гаража и машины, которую в этот гараж можно ставить. При его-то доходах!..

Вторая личность объявилась через пару минут. Худощавый молодой человек, тоже кавказского типа, с сильно заметной небритостью, доходящей до самых глаз. Они сошлись у неосвещенной стены, поговорили о чем-то, склонив головы друг к другу.

– Внимание, Фикса! Сейчас они двинутся. Если нам придется разделиться, то ты идешь за вторым, а я – за Арсланом.

– Понял, – тихо и совершенно равнодушно ответил Фикса.

– Запомни, человека, на которого они нас выведут, надо брать только живым. Это наша гарантия во всех случаях, кто бы ни пришел к власти. Учти это. Это бизнес, Фикса, причем очень хороший. Такие мастера долго без хозяина не остаются. И этому не быть. Не мы, так другие его пристегнут, повяжут.

Кавказцы пошли куда-то вдоль задней стены гаражного кооператива, потом остановились и замерли. Впереди была хорошо видна огороженная территория детского сада. Потом, присмотревшись, Хруст понял, что гаражи кончаются совсем неподалеку. Чуть дальше строительная площадка, а за ней – жилые дома. Кого, интересно, эти двое пытаются тут подкараулить? Или они сюда прибыли за каким-то снаряжением, а потом двинутся к цели? Какова она?

– Фикса! – Хруст подошел вплотную к помощнику и показал на детский сад. – Я сейчас переберусь туда и буду заходить к ним справа. Ты перемещайся вдоль гаражей, если они двинутся. Мне кажется, что эти ребята должны взять что-то такое, спрятанное тут. Потом уже они отправятся дальше.

Хруст еще не понял, что ошибся. Он как тень переместился вправо, исчез за железной оградой, оглянулся, увидел, что кавказцы крадутся вдоль стены, и вдруг понял причину. Пинать забор ногами, изрыгать проклятия вперемешку с матерной бранью было поздно.

Какой-то невысокий широкоплечий парень, вполне спортивный, неожиданно появился на крыше крайнего гаража и ловко спрыгнул на землю. Он отряхнул штаны и вдруг замер в неудобной позе, согнувшись и чуть наклонившись в сторону. Парень явно услышал посторонние звуки!

Хруст был готов даже заорать на всю улицу, мол, беги. Он так и сделал бы, если бы у него была гарантия, что Фикса отсечет кавказцев, даже завалит обоих. Тогда Хруст догонит неизвестного парня, а потом выяснит все тем или иным способом. Он будет грозить или завоевывать доверие, но своего добьется.

Хруст понял, откуда в нем поднялось и вскипело столько злости. Он почувствовал, что этот парень не так прост, и у кавказцев не очень много шансов. После открытого нападения у Хруста не будет никаких шансов доверительно поговорить с этим человеком. Но кричать – это совсем глупо. А если у Арслана все же получится с нападением?

Прыжок вперед второго кавказца опоздал на долю секунды. Неизвестный парень почувствовал опасность или успел заметить в темноте человека. Он сразу отпрыгнул куда-то назад и остановился. Дурак, беги!

Но парень не побежал, и Хруст слишком поздно догадался почему. Кавказец с каким-то угрожающим возгласом бросился вперед и тут же исчез в темноте. Ночь прорезал протяжный крик боли.

Арслан почему-то заметался и не нападал. Хруст увидел, что кавказец выхватил из-за спины пистолет. Теперь медлить было нельзя. Еще не хватало, чтобы Арслан пристрелил парня.

Что там произошло? Куда свалился второй кавказец? Только бы не выстрелил!

Снова раздался вскрик, и Арслан как-то нелепо повалился на бок, в траву. Все. Незнакомый парень исчез.

Хруст, злой как сатана, подбежал к Арслану и увидел, у того из шеи торчит метательный нож. Фикса смущенно тер руки и не смотрел Хрусту в глаза. Ясно, что не хотел убивать, но в темноте как назло попал точно в шею. Вон крови сколько уже натекло!

Хруст поправил прибор ночного видения на лице и вскочил на крайний, частично осыпавшийся ряд старой кирпичной кладки. Свалка строительного мусора, какие-то гнилые доски, битый кирпич, бытовой мусор, который неизбежно начинает копиться вместе со строительным.

Парня не было видно. Да и как его разглядишь, если с этого места можно в три прыжка скрыться в трех разных направлениях. Между гаражами налево, туда, откуда пришли кавказцы. Прямо, к главному въезду в кооператив. Или направо, если пригнуться и таким образом преодолеть метров пятьдесят. А потом строительная площадка, и все.

– Плохо, Фикса, очень даже! – проворчал Хруст. – Ты хоть понимаешь, что натворил? Нужный нам человек, на которого вышел Арслан, теперь сбежал. Мы не знаем его в лицо, по имени. Нам вообще о нем ничего не известно. Нет концов. Ни Бурому ничего не скажешь, ни… кое-кому другому. Полная задница со всех сторон!

– Я хотел как лучше, думал, Арслан сейчас выстрелит.

– Думал, хотел!.. В нашем деле эти слова смысла не имеют. Никого не волнует, о чем ты думал и чего хотел. Ты сделал так, как сделал, и это непоправимо.

– А куда упал первый?

– Тут ноги переломать запросто можно. Стой на месте, я с прибором сам пройдусь и посмотрю, что тут. Черт!..

Хруст перешагнул с плиты на обломок другой, торчавшей из земли слева. Он отчетливо увидел край большой ямы, прикрытой каким-то хламом. Вот через него-то кавказец и провалился. Хруст внимательно разглядывал все под ногами, двигался очень осторожно и подобрался к краю ямы настолько, что смог заглянуть вниз.

Человек лежал на боку, откинув одну руку в сторону, а вторую поджав под себя. Его ноги были разбросаны так, как будто он бежал куда-то. Лицо было повернуто вверх. Хруст повидал на своем веку достаточно мертвецов, чтобы понять, что на него смотрит покойник.

Да, тут завтра надо будет все внимательно осмотреть. После того как полиция закончит свою работу. Обязательно! Ведь откуда-то это парень тут оказался перед кавказцами, почему-то они его караулили именно здесь. Из гаража он выйти не мог. Звук запираемых ворот или дверей очень характерный, хорошо узнаваемый и довольно громкий, если даже все петли и замки смазаны. А тот парень появился как черт из табакерки в полной тишине. Мистика!

Крячко сделал виноватое лицо и вытянулся в дверях, как заправский солдат. Орлов молча кивнул.

– Я не разгильдяй, – тут же торопливо проговорил Крячко. – Там сообщение одно интересное пришло, и я решил проверить, раз уж у нас маленькое совещание. А вдруг в тему?

– В тему?.. – насторожился Гуров.

– Не знаю точно, но очень необычное убийство.

– Черт, опять убийство! – проворчал Орлов. – Надо с этим кончать. Пока вы возитесь, трупы сыплются, как сливы с дерева в жару. Ниточек у вас много, а размотать этот клубок не можете. Что там, Станислав?

– Сегодня ночью на Юго-Востоке возле станции метро убит парень. Его установили. Это Владимир Ляшенко, родился в Москве, в девяносто втором году. В общем, там все данные на него есть. Главное, товарищи мои дорогие, в том, что он окончил техническое училище, имеющее строительный профиль.

– Вот! – Гуров поднял указательный палец, потом сокрушенно опустил голову. – Да, пожалуй, Петр. Жаль, если это из наших клиентов. Не успели.

– О чем я и говорю, – согласился Орлов. – Гибнут люди, свидетели или подозреваемые. Информация уходит в песок. Как убит? Каким способом? Это уже установлено?

– Да, специфически – длинным шилом сзади под лопатку. Парня убрали, чтобы не болтал, или ему отомстили. Одно из двух. Разборки, господа, разборки.

– Да, езжайте немедленно, – разрешил Орлов. – И еще ребята, у меня ощущение, что вся эта история с ограблением ювелирного, с подделками бриллиантов, появившимися в дорогих салонах, вступает в какую-то финальную фазу. Будьте внимательнее и поторопитесь, пожалуйста. Если этот специалист по подделкам уйдет от нас сейчас, то в дальнейшем он станет еще осторожнее. Когда-нибудь наш клиент всплывет снова, но тогда нам сложнее будет его взять.

Гуров промолчал, понимая, что генерал прав. Он сам считал точно так же и страшно нервничал от этого. Дурацкое состояние, когда вроде все понимаешь, но не хватает какой-то мелочи, незначительных нюансов, позволяющих связать все воедино. Вроде бы вот оно, преступление, и вот они, уголовнички, а схватить нечего и некого. Где-то вот тут, под рукой, но пока неосязаемо.

Сыщики решили сначала ехать в морг, куда пригласили и эксперта, осматривавшего тело на месте преступления. Изъятые улики у эксперта были пока еще с собой, в его чемоданчике, что сыщиков очень устраивало.

Длинное голое тело лежало на металлическом столе. В глаза оперативникам бросались большие грязные ступни с давно не стриженными ногтями. Вид у тела был какой-то запущенный, неухоженный, хотя в парикмахерскую этот парень заходил совсем недавно.

– Давно дома не ночевал, – прокомментировал Крячко, показывая на грязные ноги. – А так парень вполне домашний. И одежда у него относительно чистая.

Эта самая одежда, разложенная на соседнем столе, действительно выглядела вполне прилично. Светлые летние брюки были мятыми и немного грязными сзади внизу. Но это естественно, потому что льняная ткань пачкается возле каблуков практически мгновенно, в первый же день. Рубашка тоже легкая, от нее не разит потом, и воротник не черный. Максимум день он ее носил, не больше. В совокупности с грязными ногами это выглядело так, что парень прибежал домой, надел чистую рубашку, схватил бутерброд и снова убежал.

– Рана на спине колотая, чистая, диаметр примерно три миллиметра, – рассказывал эксперт. – Повреждение сердца покажет вскрытие, но сейчас можно сказать, что удар нанесен со знанием дела. Судя по наклону прокола, преступник был примерно одного роста с убитым. Вот пока и все. Смерть наступила между двенадцатью и часом ночи.

– В карманах что-то интересное обнаружили? – спросил Гуров.

– Сигареты, зажигалка, деньги – пятьсот с небольшим рублей. Еще вот эта интересная бумажка в нагрудном кармане рубашки. – Эксперт раскрыл пластиковый мешочек и пинцетом вытащил оттуда полоску бумаги, которая ранее явно была склеена кольцом, а потом неровно, неаккуратно разорвана.

Обычная писчая бумага, небрежно отстриженная ножницами от большого листа. Гуров взял пинцет из руки эксперта, подошел к настольной лампе и стал рассматривать.

– Ну-ка, ребята, кто мне первый скажет, что означает надписи «500 х 100» и «50 000»? – предложил он.

– Совершенно очевидно, что этой бумажкой была обернута пачка денег, – сказал эксперт. – Я об этом первым делом и сам подумал. Сто пятисотрублевых купюр в пачке. Всего пятьдесят тысяч.

– Правильно, тут даже сгибы на полоске волне соответствуют толщине пачки, содержащей сто купюр. А в кармане, говорите, у него пятьсот с небольшим рублей?

– Да, вопрос, – подал голос Крячко. – Это он принес кому-то деньги или ему их доставили? Куда они делись? Сколько там было таких пачек.

– Я вот что думаю, товарищ полковник, – заявил эксперт, подходя к одежде убитого. – Видите, рубашка измята в районе левого плеча больше, чем у правого. Присмотритесь, увидите след от ремня, на котором висела сумка.