Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– Вижу его, – тут же сообщил он.

– Да я и сам вижу. Выезжай на дорогу и не гони. Будем взаимно вежливы, пропустим товарища вперед.

Грабля, по-видимому, и сам не собирался плестись у кого-то в хвосте. Свернув на трассу, он заметно прибавил газ, и уже через минуту Лев увидел его задний бампер.

– Ух ты, какой быстрый, – усмехнулся он. – Не отставай, Миша, а то потеряем. – Взяв в руки лежавшую на сиденье рацию, Гуров добавил: – Начинайте, ребята! – и снова связался со Стасом: – Ну что, Стас, наверное, начинай. Благословясь, как говорит наш уважаемый генерал.

– Что, процесс в Волгограде пошел? – спросил Крячко.

– Идет вовсю.

– Ладно, начнем и мы.

Лев отключился и вновь сосредоточил все внимание на ехавшей впереди «Мазде».

– Куда это, интересно, его отправили? – вполголоса рассуждал он.

– За пивом, сделку отметить, – с улыбкой проговорил Михаил.

– В таком богатом доме – да пива не найти? Не знаю, не знаю… Эй-эй, куда это он? Смотри-ка, как припустил. Скипидару, что ли… – Гуров осекся, вдруг догадавшись, почему так резко «Мазда» прибавила скорость.

– Черт, это они предупредили его… Кто-то сообщил, что компанию в коттедже взяли. Гони, Миша, нельзя его упустить! Он не только «шестерка» мафии, на нем еще и убийство числится!

Не тратя лишних слов на комментарии, Михаил придавил педаль газа и бросился вдогонку за уходящей на всех парах «Маздой».

Тем временем Гуров снова взял рацию и распорядился, чтобы расположенным по трассе постам ГАИ сообщили марку и номер машины.

– Задержать под любым предлогом, – говорил он. – Просто тормозить и все. Не остановится – ехать следом. Хоть все до единой патрульные машины задействуйте, главное, чтобы результат был. Нужно его остановить. Да, еще кое-что. Преступник может быть вооружен.

И тут «Мазда», подлетев к очередному повороту, неожиданно свернула с трассы и по грунтовой дороге помчалась в сторону лесопосадки. Начинаясь от коттеджного поселка, лесок так и тянулся вдоль дороги, постепенно густея и превращаясь в заправскую чащу.

– Если сейчас свернем за ним – стопроцентно поймет, что погоня, – притормаживая перед поворотом, сказал Михаил.

– Теперь уже без разницы, поймет или не поймет. Теперь главное, чтобы эта наша погоня оказалась успешной. Поворачивай, Миша! Поворачивай и гони! Нужно достать его!

Мягкая укатанная грунтовка, по которой не так часто проезжали автомобили, была приятно ровной и вполне пригодной для автогонок. Но, въехав в лес, обе машины столкнулись с другой трудностью.

Разросшиеся деревья то и дело хлестали по лобовому стеклу торчавшими вразнобой ветвями, а засохшие и сломанные ветки в великом множестве валялись на дороге, которую в этой девственной «природной зоне» никто не чистил, и чрезвычайно затрудняли движение.

«Мазда» заметно сбавила скорость, но и «Ауди» стала двигаться медленнее.

Лесная дорога не была прямой, как стрела, Гуров то и дело терял вожделенный черный бампер из вида, но опасаться, что машина может окончательно скрыться, свернув в лес, не приходилось. Слишком густо росли деревья, слишком непроходимы были дебри поросли и валежника.

– Поднажми, Миша! – подбадривал коллегу Лев. – Один шаг остался нам с тобой до победы.

– Я стараюсь, – кряхтел Михаил, штурмуя очередную ветку, валявшуюся поперек дороги и в сотый раз подскакивая на сиденье.

Дорога повернула, и Гуров снова потерял «Мазду» из вида, а когда Михаил свернул следом, пассажиры «Ауди» вдруг попали под обстрел.

– Что еще за хрень?! – с досадой проговорил Лев, пригибаясь и приоткрывая дверцу. – Тормози, Миша! Там, похоже, тупик. Видишь, он стоит.

Михаил видел все, что происходит, не хуже Гурова. «Мазда» стояла на месте, занимая собой всю ширину однополосной лесной дороги, а из-за нее, высунув руку с пистолетом, вел не слишком прицельный огонь попавший в ловушку Грабля.

Остановив машину, майор открыл дверь и ползком перебрался к заднему бамперу, укрывшись за корпусом машины, как и сам Гуров.

– У тебя оружие-то есть, Миша? – поинтересовался полковник.

– Само собой, – ответил тот, доставая из наплечной кобуры «макаров». – Только «валить» его, если я правильно понял, не очень желательно. Может, попытаемся так взять?

– Валить его совсем нежелательно. Взять, конечно, попытаемся, но и пистолетик, думаю, пригодится. Парень, как видишь, не шутит. Наручники есть?

– В бардачке.

– Ладно. Чудака этого зовут Грабля, такое у него «погоняло» креативное. Ты поговори с ним, если хочешь, постреляй. В общем, отвлеки. А я… попробую что-нибудь придумать. – И Лев, опустившись на землю, по-пластунски пополз к передней дверце.

– Слышь, парень! – наблюдая за его перемещениями, громко крикнул Михаил. – Грабля, или как тебя там. Бросай оружие и сдавайся! Ты же сам понимаешь, что шансов у тебя нет. Патроны кончатся, машина застряла. Куда ты пойдешь? В чащу? Будешь жить в шалаше и травкой питаться? Подумай головой, пока она еще на плечах. Ты один, а нас двое. Кругом лес. У тебя нет шансов.

Слушая призывы Михаила, Гуров отползал в лес. Вскоре он уже мог подняться на ноги, не опасаясь, что Грабля его заметит, и, положив в карман взятые из бардачка наручники, быстрым шагом пошел в обход стоявших на дороге автомобилей, намереваясь подойти к преступнику с тыла.

Он слышал, как что-то говорил Михаил, что-то отвечал ему Грабля. Один раз до него донеслись даже звуки выстрелов. Чтобы не быть замеченным, ему пришлось обходить «место происшествия» по довольно большому радиусу, и он торопился, опасаясь, что ситуация в любой момент может выйти из-под контроля.

Оказавшись за спиной Грабли, Лев не раздумывал долго. Преступник был полностью сосредоточен на общении с Михаилом, и лучшего момента для атаки не стоило и желать. В несколько быстрых шагов приблизившись к Грабле, присевшему на корточки за корпусом «Мазды», Гуров сцепил руки в замок и, что было силы, врезал парню по шее.

Второго удара не понадобилось. От неожиданности и болевого шока Грабля потерял сознание, и, спокойно защелкнув у него на запястьях наручники, Лев направился к Михаилу.

– Не стрелять, свои, – улыбаясь, громко произнес он. – Если что, я даже готов сдаться. Ненадолго.

– Принимается, – ответил Михаил, но почему-то не поднялся навстречу, оставаясь «под прикрытием» «Ауди».

– Да ты не бойся, вылезай, – немного удивленный, попытался пошутить Лев. – Я сегодня добрый, по одному арестовываю.

Однако Михаил так и оставался на месте, и, забеспокоившись, он прибавил шагу. А зайдя за машину, увидел, что Миша сидит на земле, а на штанине, в районе икры, у него красуется большое красное пятно.

– Вот гад! Задел-таки?

– Сам виноват, – мужественно улыбнулся Михаил. – Корпус спрятал, а ногу выставил, как дурак. Балерина, блин! Вовремя вы успели.

– Да уж, в догонялки тебе сейчас играть не с руки. Аптечка есть? Давай мы тебе сейчас ногу бинтами перетянем, чтобы ты тут у меня от потери крови не скончался. А как выберемся отсюда, мы тебе самое лучшее медицинское обслуживания организуем. Только доживи.

– Я буду стараться, – сквозь боль попытался засмеяться Михаил.

Пока Гуров возился с раной, Грабля пришел в себя и на заднем сиденье «Ауди» смог устроиться самостоятельно.

Когда машина выехала из леса, снова заработала рация, и очень скоро на трассе появился целый эскорт встречающих. Среди патрульных машин Лев заметил и две «Скорых», что было как нельзя более кстати.

Передав Михаила в заботливые руки врачей, он не забыл пристроить и Граблю. А когда того пересаживали в одну из патрульных машин, не удержался и спросил:

– А ты зачем в город-то ездил, парень?

– За пивом, – буркнул Грабля, после чего еще долго оглядывался на Гурова, неизвестно по какой причине весело хохотавшего.

– А премию?!

– Корыстный ты, Стас, – с укоризной проговорил Гуров. – Вот я, например, и благодарностью премного доволен. Мне от родного начальства, кроме взаимной любви, ничего не нужно.

– Благодарностью, – обиженно бубнил Стас. – Вот то-то и оно. Вкалываешь как проклятый, а они, знай себе, благодарностями отделываются.

После возвращения Гурова из командировки в Волгоград прошло чуть больше недели. В изоляторе ежедневно шли допросы, бригада следователей активно нарабатывала материал по делу организованной преступной группы, занимавшейся транспортировкой и распространением наркотиков.

Благодаря успешным задержаниям, практически одновременно проведенным в столице и еще в нескольких городах, удалось ликвидировать крупный канал поступления в страну героина.

Гуров и Крячко, уже успевшие к тому времени переключиться на другие, не менее сложные дела, время от времени «краем уха» слушали новости о расследовании, и новости эти практически всегда были оптимистичными. Поняв, что банда «повязана» полностью и на свободе их некому прикрыть, преступники начали давать показания.

Источником информации о них чаще всего был Орлов. Он курировал дело и не собирался ничего пускать на самотек. Поэтому всегда был в курсе последних событий.

– Кстати, что там с этим убийством, Петр? – будто что-то вспомнив, спросил Лев. – Ведь этот Грабля задушил Ирмелина. А между тем, когда я пришел в вольер, то обнаружил медведя, ковырявшегося в разорванном горле. Как ему удалось заставить зверя напасть на мертвого человека? И как он не испугался? Все-таки хищник, пусть и дрессированный.

– Да он, похоже, ни на кого и не нападал, – ответил генерал. – Парень этот, зовут его, кстати, Виталик, а вовсе не Грабля, сказал, что после того, как задушил Ирмелина, сделал ему надрез на шее ножом. Дескать, надеялся, что запах крови возбудит медведя, и он захочет сожрать Ирмелина, тем самым обеспечив этому самому Виталику полное алиби.

– Но мишка, похоже, ковырялся в ране больше из сострадания, – заметил Гуров. – Слышали бы вы, как он там причитал, бедный.

– А что с мотивами? С мотивами-то что? – вклинился в разговор Крячко. – За что парень погиб злой смертью?

– Да про мотивы Лев еще тогда все правильно понял, – ответил Орлов. – Еще когда разговор в «Мазде» подслушивал. Помнишь, ты говорил, что они, дескать, «успели» в самый последний момент? Так и было. Ирмелин действительно хотел часть товара «налево» продать. Но ребята оказались тоже не промах и этот его тайный маневр унюхали. Доложили начальству…

– «Папе»?

– Ему самому. «Папа», разумеется, рассердился и отдал распоряжение «шалуна» наказать.

– Однако жестоко наказали, – заметил Стас.

– Это да, – согласился Орлов. – Но самое интересное даже не это. Ведь началось-то все с ничего, считай. С пустяка. Наш любознательный оперуполномоченный решил проверить, не употребляют ли цирковые животные запрещенных препаратов.

– А в итоге целую наркомафию раскрыли. Раскрыли, уличили да еще и за решетку упекли. Мы ли не молодцы?

– Само собой, молодцы. Так что продолжай в том же духе, Лев, – улыбнулся генерал. – Если возникнет желание проявить инициативу и, в дополнение к основному делу, поинтересоваться еще каким-то вопросом, – не стесняйся. Лично я только поддержу.

– Так это, собственно, и не моя инициатива-то была, – засмеялся Гуров. – Это все она, все Галина.

– Защитница животных?

– Она самая. Это ведь именно она первая начала кричать, что в цирке наркотой балуются. Причем – все подряд.

– Тигры, медведи…

– Вот-вот. Мы-то засомневались, а ведь на поверку так и вышло. Вот он, главный рассадник зла где оказался. В гастролирующем шапито.

– Просто цирк, да и только.

– Вот именно. Цирк.

Древняя штучка

Такого клева они не видели уже давно. Окунь, язь, красноперка, лещ… Рыба кидалась на крючок как ошалелая, словно сам хозяин здешних вод – общеизвестный Водяной – отдал ей свой строгий, неукоснительный приказ: «Кле-е-ва-а-а-ть!»

Порыбачив на утренней зорьке менее часа, оперуполномоченные Главка угрозыска, полковники Лев Гуров и Станислав Крячко, внезапно обнаружили, что их садки – почти под завязку. А рыба все клюет и клюет… Первым опомнился от этого наваждения Гуров. Кинув в садок очередного язя, он некоторое время помедлил, глядя на ярко-синюю гладь озера Мраморного в обрамлении густой зелени леса, и окликнул своего старого друга, который с горячечным блеском в глазах выуживал крупного окуня-горбача:

– Ну и куда ты его сунешь? Себе за пазуху, что ль?

Тот, недоуменно замерев, издал озадаченное «хм-м-м-м-м…» и, взглянув на свой плотно заполненный садок, пожал плечами:

– Ну, куда-куда… А давай я его отпущу?! А что? Сейчас это модно: поймал и отпустил, поймал и отпустил… Плыви, счастливчик! – Он кинул горбача в воду, и тот, не мешкая, тут же исчез в глубине. Помахав ему вслед рукой, Стас огорченно вздохнул: – Знаешь, Лева, как сказал Шекспир в своем тринадцатом сонете: когда слишком хорошо – это тоже нехорошо… Когда нет клева – да, это скукота. Но когда рыба клюет как полоумная – тоже скучно. Это все равно что ты пришел в бесплатный магазин и там на халяву грузишь в тележку все подряд, не разбирая. Тоска зеленая! Это уже не состязание с добычей, а примитивное «хапалово». И еще… У меня с некоторых пор появилось такое наблюдение: если на рыбалке нам везет, то гарантированно жди неприятностей. Кстати, в народе всегда была такая примета: если год урожайный на грибы, то жди войны.

– Ну, тогда давай закругляться? – смеясь, предложил Гуров. – А то вдруг станем участниками какого-нибудь военного конфликта, с участием местных «хомячков»? Как когда-то – помнишь? – к нам приперлась целая бригада алкашей, которые начали «качать права» и канючить на «литруху»?

– А-а, было дело… Мы тогда где рыбачили-то? На Сизовских прудах, что ли? Ну да, ты, наверное, прав – пора уже сматывать удочки. Все! Хотя… Это как бы не вписывается в рыбацкие традиции – положено-то ловить до тех пор, пока клев не иссякнет…

– Резонно, – согласился Лев, начав паковать свои снасти. – Но мы их нарушим! Кстати, насчет Шекспира и его сонета – сам придумал?

– А ты считаешь, что товарищ Шекспир такого сказать не мог? Как тебе не…

Его последние слова заглушил внезапно огласивший просторы озера рев мотора. Вздымая высокую волну, из-за поворота вылетел гидроцикл, летящий по озеру метрах в пяти от берега. Оглянувшись в его сторону, Крячко возмущенно заорал:

– Эй, придурок! Рыбу распугаешь!

– Да пусть пугает! – тронул его за плечо Лев. – Мы же собрались домой? Верно? Теперь уже точно можно сматывать удочки без колебаний и сомнений.

– Да, давай сматывать, а то…

Договорить Станислав не успел, поскольку его перебил звонок сотового Гурова, пропиликавший бессмертно-хитовое: «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом!..» Оба опера сразу поняли, что это их старый приятель и, по совместительству, их же начальник, генерал-лейтенант Петр Орлов.

– Ну, что я говорил?! Неспроста был такой клев, неспроста! Чую, ща Петруха подкинет нам «непыльную работенку», – с иронией в голосе произнес Стас.

Впрочем, ошибиться в таком прогнозе было бы достаточно трудно, поскольку любой звонок Орлова в их выходной практически всегда означал что-то внеочередное и обязательно заумно-запутанное. Голос генерала звучал суховато и деловито, но с извиняющимися нотками:

– Лева, вы со Стасом на рыбалке? Надеюсь, не слишком побеспокоил? Как у вас там, клюет?

– Уже не клюет… – чуть флегматично ответил Лев. – Но ты тут ни при чем – нам самим уже надоело то и дело закидывать и подсекать.

– Что, такой мощный клев? – мгновенно изменившимся голосом уточнил Орлов.

– Не то слово! Клев был фантастический. Но ты, как я понимаю, заходишь издалека, чтобы преподнести нам какую-то крайне «приятную» новость? Говори уж сразу, чего там припрятал в рукаве…

– Гм… Да, Лева, дело, я бы сказал, вроде и ординарное, но… – Генерал на мгновение запнулся и продолжил: – Оно очень непростое, и за его кажущейся рутинностью видится нечто весьма серьезное.

– Петро, ты так обтекаемо излагаешь, как будто хочешь меня заинтриговать, – невольно рассмеялся Лев. – Так что там и где стряслось? Давай, выкладывай. А то я уже начинаю скучать. Стас, вон, вообще уже зевает. Ну?

Но Орлов не был бы Орловым, если бы не постарался затянуть интригу.

– Знаешь, Лева, вы же скоро домой? Вот и заверните в «контору» – я на месте, тут и поговорим… День только начался, времени – полно… Ага? – предложил он с безграничной начальственной задушевностью.

– Ла-а-дно, уж! Зае-е-е-дем! – склонившись к трубке, зычно уведомил Стас.

– Ну и замечательно! Жду!

Припарковав на ведомственной стоянке Главка свой старый (но необычайно надежный!) «Мерседес» (чаще прозываемый «мерином»), Станислав захлопнул дверцу и с долей сарказма объявил:

– Ой, чую, ща он нас «обрадует»! Ой, обрадует! Уж такую небось хреновину заготовил, что и за месяц нам не разгрести…

Не таил Крячко своей язвительности и войдя в кабинет Орлова.

– Ну и чем ты нас надумал «осчастливить»? – поздоровавшись, с некоторым даже вызовом спросил он.

Изобразив уже традиционный приглашающий жест, Петр предложил приятелям занять место в креслах и участливо спросил:

– Может, чайку?

– А может, ближе к делу? – предложил Гуров, вскинув вверх указательный палец. – А то пока «ля-ля-тополя», у нас рыба в машине протухнет. На дворе хоть и сентябрь, но температурка под двадцать по Цельсию, между прочим! Кстати! А давай положим ее вот сюда? – указал он на холодильник, стоящий в углу генеральского кабинета.

– Точно! Он все равно наполовину пустой. Ты как на это смотришь? – вопросительно посмотрел на генерала Стас.

– По-моему, у вас самих в кабинете есть вполне вместительный холодильник! – отмахнулся тот. – Так что воспользуетесь им. Ну, а если ближе к делу, тогда слушайте… Около часа назад у себя в квартире был найден без сознания профессор-историк, членкор Академии наук Дорынов. По словам его жены, которая обнаружила потерпевшего и позвонила в полицию, кто-то напал на профессора, каким-то образом его усыпил, вскрыл сейф в его кабинете и взял оттуда какие-то бумаги. Что за бумаги – она не знает, но уверена, что это могло быть что-то очень важное: в этом сейфе хранились только самые-самые ценные исторические документы. Ну, райотдел, с учетом особой ценности похищенного, тут же переориентировал заявительницу на нас. Вот теперь придется возиться с этим делом нам.

Разом издав недоуменное «гм-м-м!», опера переглянулись.

– И это – именно то, ради чего ты нас выдернул с выходного? – выжидающе прищурившись, поинтересовался Лев и сокрушенно покрутил головой.

– Да, Петро, похоже, на этот раз ты и вовсе дал во-о-о-т такого маху! – Крячко, широко раскинув руки, изобразил ими нечто необъятное. – Это происшествие для какого-нибудь районного отдела, но никак не уровень Главка. Скоро нам будут втюхивать, например, кражу старых драных штанов, месяц болтавшихся на заборе, а потом вдруг исчезнувших, или каких-нибудь стоптанных галош сорок пятого размера…

С недовольной миной Орлов тягостно вздохнул, как бы желая сказать: «Ну и капризов у вас – хватит на целый детсад, да еще и на ясли останется!»

– Отвечаю по пунктам… – заговорил он, сцепив меж собой пальцы рук. – Некоторые «шибко крутые» опера, для которых только-то и дело – где надо кулаками махать да палить из пистолета, считают, что безусловно ценным могут быть только лишь «ювелирка» или, там, полотна Рембрандта-Рафаэля… Однако скажу откровенно: они глубоко заблуждаются. Иной документ античной поры – а профессор Дорынов занимается эпохой Древнего Египта, Греции и Рима – вообще не имеет цены в денежном выражении. А в деньгах – это миллионы. Если не десятки миллионов долларов.

– Допустим… – с независимым видом обронил Гуров.

– Да не «допустим», а так и есть! Самое характерное, что вор, взяв какой-то документ из сейфа, не тронул имевшиеся там несколько золотых изделий, тоже эпохи античности. О, как!

– Так, может быть, никто ничего оттуда и не взял? – Стас изобразил рукой замысловатый жест. – Может быть, никакой кражи-то и не было? Если эта особа не знает, какие именно там могли быть документы, то чего подняла панику? Нет, это что-то феноменальное: «Я не знаю точно, но мне кажется, что где-то что-то пропало! Будьте добры – найдите мне пропажу!»

– А открытый сейф? – даже подался вперед Орлов.

– Дедушка-профессор в силу склероза сам забыл его закрыть… – поморщившись, саркастично усмехнулся Лев. – А тут как раз скакнуло давление, он отключился… Говоришь, жена его нашла. А она-то сама где была в это время?

– М-м-м… По-моему, у своей визажистки. – Я, кстати, в телефонном разговоре сам ее об этом спрашивал: он не мог забыть про открытый сейф? Она сказала, что у него с головой все в порядке, хотя ему уже далеко за семьдесят. Нет, нет, что-то, я так понимаю, все-таки произошло. Мужики, ну, не в службу, а в дружбу: съездите, гляньте, что там и как! Если пустоцвет, тогда – все, как говорится, отпад, Каштанка! А если что-то и в самом деле реально серьезное, то… Тогда вам все же придется, други мои, покопаться, поискать…

– Ну, хорошо, давай съездим, глянем… – поднимаясь с кресла, махнул рукой Лев. – Давай нам в подмогу пару хороших криминалистов… Судмедэксперт, слава богу, не нужен. Где там этот профессор обитает?..

На улицу Звонцовую опера прибыли минут через пятнадцать. Крячко успешно миновал предобеденные пробки, прорулив через дворы и переулки, что и позволило сэкономить время. У дома двадцать девять – новенькой «башни» с одним подъездом, выходящим в благоустроенный двор, к тому же огороженный решеткой, – вдоль тротуара теснилось довольно много машин, преимущественно престижных марок. Судя по всему, проживали в этой каменной «хижине» весьма небедные люди.

Набрав на пульте домофона, установленного у калитки, номер шестьдесят, они услышали отклик женского голоса:

– Кто там?

– Уголовный розыск! – лаконично представился Гуров.

– Проходите! – обрадованно пригласила женщина, и опера с криминалистами проследовали через калитку к подъезду.

В просторном холле подъезда за столом восседал мужчина восточной наружности. Гуров показал ему удостоверение и с криминалистами направился к лифту, а Стас остался в холле, чтобы побеседовать с консьержем. Лев и два его спутника – самые опытные и знающие свое дело криминалисты Главка, капитаны Демьянов и Немельчик, поднялись на четвертый этаж.

На звонок в дверь им открыла дама лет сорока, которая небезуспешно старалась казаться на тридцать с небольшим. Лишь взглянув на нее, Лев интуитивно почувствовал, что дамочка весьма и весьма непроста. Пригласив визитеров пройти внутрь и представившись как Луиза Матвеевна Чубаткина, она рассказала о случившемся во всех подробностях.

По ее словам, сегодня утром она поехала к своей стилистке-визажистке, которая имеет свой небольшой салон в соседнем микрорайоне. Поскольку та была загружена сверх всяких норм, ей пришлось около часа дожидаться своей очереди. Затем еще около часа ушло на все положенные процедуры. Вернувшись домой, она обнаружила своего супруга лежащим в прихожей без чувств и тут же вызвала «неотложку». Прибывшие врачи констатировали, что профессор пострадал от химпрепарата нервно-паралитического действия.

Заподозрив неладное, Луиза спешно осмотрела квартиру и обнаружила, что потайной сейф в кабинете мужа открыт (дверцу сейфа маскировала висевшая поверх нее картина), а в его замке торчат ключи. Предположив, что грабитель мог украсть оттуда нечто очень ценное, она позвонила в полицию. Но те, лишь узнав, кого ограбили и что именно могло пропасть, спешно переадресовали ее прямо в Главк угрозыска.

– Может, это и к лучшему, что они не рискнули взяться? – заметила хозяйка квартиры. Нашим местным я не очень доверяю. Когда в прошлом году с машины Аркадия Тимофеевича какие-то обормоты прямо в нашем гараже сняли все четыре колеса, эти «уездные пинкертоны» так ничего и не нашли!

– Хорошо, мы приступаем… – Лев жестом руки дал понять криминалистам, что они могут начинать свою работу.

Те, тут же раскрыв свои чемоданчики-кейсы, наполненные всякими сыскными штуковинами, для непосвященного совершенно непонятного назначения, начали дотошно изучать дверные ручки, замки, стены, пол в прихожей и в кабинете и всякие другие места, на которых, по одним им ведомым признакам, могли остаться какие-то характерные, значимые для сыска следы. Гуров тем временем прошелся по просторной профессорской квартире, особо тщательно осмотрел с порога кабинет хозяина – дальше он проходить не стал, чтобы не затоптать следы похитителей (не исключалось и того, что их было несколько), после чего продолжил разговор с Чубаткиной.

Лев попросил ее рассказать о людях, которые у них часто бывают в гостях, кто мог бы знать про древние раритеты, хранящиеся в сейфе, а также о родственниках ее самой и профессора. Луиза Матвеевна сообщила, что у нее самой родственников в столице нет, да и вообще, ее родных – раз, два и обчелся.

– …Я сама из Краснодара, все мои, кто еще есть, проживают там, – пояснила она. – Родителей нет уже давно, есть только двоюродная сестра да двое племянников. Они студенты, учатся там же, в Краснодаре, на кого – не знаю. А вот у Аркадия Тимофеевича и родных, и тем более друзей в Москве предостаточно. Но перечислю только тех, с кем знакома. Мы с ним в гражданском браке живем четвертый год, поэтому знаю еще не всех.

Как Чубаткина рассказала далее, в другом конце столицы проживает родной брат профессора, Георгий Тимофеевич, который до пенсии работал обычным школьным учителем. У него двое давно уже взрослых сыновей, но с ними она не знакома. Есть сестра, тоже уже в годах – ей под семьдесят, она когда-то работала медсестрой. Ее сын Антон – племянник профессора – у них изредка бывает. Последний раз заезжал где-то полгода назад. По мнению Луизы, тип он весьма скользкий, хитрый и корыстный. Своих детей у профессора трое – двое сыновей и дочь. Все они живут и работают вдали от Москвы, у отца бывают редко. Особенно после того, как после смерти жены он сошелся с Луизой.

– Не знаю почему, но дети как-то сразу восприняли меня в штыки, – обиженно вздохнула она. – Познакомились мы случайно, на симпозиуме по скифской культуре. Для его участников я организовывала культурную программу. Я Аркадию Тимофеевичу не навязывалась. Он сам уговорил меня стать его женой. Предлагал расписаться, но я отказалась. Рассудила так: сначала поживем, а потом уже решим окончательно, стоит или не стоит расписываться. Его дети, узнав о моем появлении в доме, фактически объявили нам бойкот.

– А кто они, кем работают? – поинтересовался Гуров, но в этот момент на пороге появился Станислав. Поздоровавшись, он бодро сообщил, кося любопытным глазом в сторону Луизы:

– Поговорил я с консьержем, просмотрел записи камер видеонаблюдения, сделал на флешку копии тех фрагментов, которые могут иметь отношение к происшествию… Э-э-э… Кстати! Я, кажется, не совсем вовремя? Все понял и осознал. Ладно, занимайся – извини, что перебил. Пойду, гляну, что там у парней, а потом все обсудим.

Он быстро ушел к криминалистам, а Лев продолжил разговор с Чубаткиной. По словам Луизы, дети Дорынова умом пошли в отца. Все окончили вузы, все работают на престижных должностях. По стопам отца пошла только младшая из детей – его дочь. Она, со своим мужем и детьми, проживает в Новосибирске, уже защитила кандидатскую диссертацию по истории древних жителей Средней Сибири. Самый старший сын стал геологом, сейчас он тоже в Сибири, работает первым замом генерального директора крупного горно-обогатительного комбината. Другой сын окончил мореходку и стал капитаном большого пассажирского лайнера. Отцу они периодически звонят, общаются с ним, но в гости за все это время не приезжали ни разу.

Вернувшийся к ним Стас сообщил, что у криминалистов «дело – дрянь». Чего-то такого, что годилось бы для идентификации грабителя, обнаружить пока что не удалось. Ну а от консьержа он узнал, что сегодня с утра у профессора было пять визитеров: двое его студентов-дипломников, которых он консультирует, один аспирант, под руководством профессора кропающий кандидатскую, домработница и слесарь-сантехник.

– Какой еще слесарь? – удивленно спросила Луиза. – Ни я, ни Аркадий Тимофеевич никакого слесаря не вызывали.

Заглянув в блокнот, Крячко недоуменно хмыкнул:

– У консьержа записано: слесарь-сантехник Роман Корин, управляющая компания «Оптимум». Сейчас можем его посмотреть по видеозаписи. У вас есть ноутбук, компьютер?

– Конечно! – прощебетала Луиза.

Стас молча передал Гурову флеш-карту, и Лев, выведя на монитор ноутбука запись с визитом сантехника, увидел на экране идущего ко входу в здание молодого мужчину в спецовке сантехника, чем-то похожего на Бельмондо в молодости. Видео длилось менее минуты. Потом на экране появился второй фрагмент видеозаписи с другой камеры – уже внутри вестибюля.

Вот сантехник подходит к консьержу, они о чем-то разговаривают. «Бельмондо» показывает ему какую-то бумагу, консьерж что-то записывает и указывает сантехнику на лифт. Сантехник заходит в кабину лифта – и на этом видео заканчивается.

– Нужно срочно найти этого сантехника и допросить его! – категорично проговорил Лев. – Да и Аркадия Тимофеевича навестить не мешало бы! Он в какой клинике?

– Здесь, в одном квартале от нас, клиника «Ромашка», – указав рукой куда-то вбок, ответила Луиза. – Я перед вашим приездом звонила туда, мне сказали, что Аркадий Тимофеевич уже начал приходить в себя, но пока еще очень слаб.

– Станислав Васильевич, ты кого на себя берешь? – Лев оглянулся в сторону недовольно косящегося на него Крячко.

– Ну, давай поищу сантехника… – пару секунд подумав, ответил тот. – Ваша управляющая компания где находится? – с постным выражением лица спросил он у Луизы.

– Через дом от нас, в двадцать седьмом их контора…

Опера одновременно вышли на улицу, обмениваясь малозначащими фразами. На предложение Стаса довезти Льва до клиники тот отказался:

– Больницу я вижу прямо отсюда – вон она. Туда ходьбы минут на десять – не больше. Профессор оттуда вряд ли куда денется. А вот слесаря, думаю, тебе поискать придется…

Стас громко фыркнул и захлопнул дверцу машины, а Гуров направился быстрым шагом к машине.

Как и предполагал, до клиники ускоренным шагом он добрался меньше чем за десять минут. Узнав у дежурной медсестры о состоянии профессора Дорынова, Лев поднялся на второй этаж и, постучав в дверь двадцатой палаты, заглянул внутрь. Палата была одноместной, повышенной комфортности. На койке, свесив ноги, сидел еще крепкого вида седой мужчина преклонных лет в больничной пижаме.

– К вам можно? – спросил Лев и, получив утвердительный ответ, вошел в палату.

Поздоровавшись, он показал свое удостоверение. Ответив на приветствие, Дорынов указал ему на стул и поинтересовался причинами визита.

– А причина, Аркадий Тимофеевич, очень проста и обыденна – на вас в вашей собственной квартире было совершено нападение, и у вас что-то похитили из домашнего сейфа… Так что мое появление полностью укладывается в рамки нашей служебной рутины.