Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Охранник прошел мимо к выходу, даже не глянув на двоих мужчин, которых он только что не пускал в клуб. Гуров осмотрелся. Большой холл с гардеробом, несколько зеркал рядом, лестница вниз, ведущая, видимо, к туалетам. Широкий дверной проем, который вел в зал, лестница в стороне, ведущая на второй этаж к административным помещениям.

В вестибюле было шумно, но, по крайней мере, можно было спокойно разговаривать. Но как только открывались двери в зал, то оттуда вырывался штормовой рев музыки, бьющий по перепонкам. Молодежь прибывала небольшими группами, парами. Периодически появлялись и люди более зрелого возраста. Видимо, этот клуб имел приличную репутацию и программы тут были интересными не только для молодежи. Однако заняться следовало не только самим клубом.

– Что у него на куртке написано? – спросил Гуров, посмотрев вслед охраннику, вышедшему на улицу. – Как ЧОП называется?

– «Рубеж-Урал». Завтра надо их проверить на причастность к различным скандалам. Слишком легко нас пропилили без билета за наличные. Не исключено, что так же легко они могут смотреть сквозь пальцы и на наркотики. Ну, пошли?

Поскольку у сыщиков билетов не было, то и мест за столиками им никто не припас. Пришлось торчать каждому в своем углу, как и договаривались. Гуров облокотился спиной на стойку бара, ближе к дальней части зала, и поглядывал на элитные «мягкие» места. Крячко больше ошивался у входа, глядя, насколько добросовестно чоповцы проверяют всех входящих и используют ли металлодетектор.

Началась программа. Исчезли из своих «клеток» по краям сцены танцовщицы «гоу-гоу», ведущие шутили, представляя гостей. Гуров почти не смотрел на сцену. Он старательно оценивал адекватность поведения посетителей в зале. Пьяных практически не было, были не в меру веселые, и они вызывали подозрение. Но, присматриваясь к ним, сыщик отмечал, что это лишь обычное возбуждение, характерное для компании молодежи, возможно, от выпитого «энерджайзера» или чего-то подобного.

Еще Гурова интересовали те, кто перемещался по залу, а не сидел за столиками. Этих тоже нужно оценить на предмет причастности к возможной торговле наркотиками. Разумеется, если существует данный промысел, то он происходит не здесь. Скорее всего, покупатель и продавец выходят из зала. Часто закладку товара делают в туалетах. Ты отдаешь деньги, потом идешь в указанное место, суешь руку, скажем, под полотенцесушитель, а там на скотче прикреплен пакетик с белым порошком. Если тебя на месте повяжет полиция, то против продавца улик никаких нет.

Ничего подозрительного Гуров не заметил. Прошло уже около двух часов. Сыщики следили за залом, посматривали и друг на друга. Они заранее договорились о возможных сигналах и своих действиях. Но это только на крайний случай. Вся работа пойдет насмарку, если придется предъявлять кому-то свое служебное удостоверение.

Крячко вдруг поднял руки и пригладил волосы движением от лба к затылку. Одно такое движение означало «внимание». Но Крячко его повторил, а это уже было призывом, сигналом к тому, что есть «интересующий объект». Гуров проследил за взглядом напарника. Тот смотрел на троих парней, которые обступили в плохо освещенном углу сухощавого паренька в очках. Очень похоже на выяснение отношений. Но это вполне могло быть и разборкой, если продавец наркотиков забрел на чужую территорию. А могло быть и вообще чем-то другим, например грабежом.

Парни подтолкнули очкарика к выходу и с самым невозмутимым видом прошествовали мимо чоповцев. Все четверо вели себя мирно. Странно, что паренек в очках не попросил помощи, а послушно пошел к выходу. Может, он с этими троими знаком? Крячко держал дистанцию в несколько шагов, напялив на лицо лениво-расслабленное выражение. Гуров старательно и рассеянно хлопал себя по карманам пиджака, будто искал сигареты.

В вестибюле сыщики увидели, что парни повели очкарика вниз, в сторону туалета. Гуров поравнялся с напарником и спросил:

– Что такое? Чем они тебя заинтересовали?

– А черт их знает, – весело улыбнулся Крячко, пожав плечами. – Паренек в очках мне показался завсегдатаем, а эти вроде как залетные. Думаю, есть шанс пощупать неформальную среду за вымя. Ну, вмешаемся?

– Только без удостоверений!

– Ясный перец, – заявил Крячко, входя в роль.

Он сбежал по ступеням вниз, повернул к туалетам и только тут увидел, что дальше по коридору есть еще одна дверь, причем железная. И она была приоткрыта. Наверное, это какое-то хозяйственное помещение. Гуров, видя, что его напарник решительно свернул в ту часть коридора, мысленно одобрил его решение. Вряд ли хулиганы будут устраивать потасовку в туалете. Тут часто бывают люди, могут наведываться чоповцы. Если они и задумали что-то, то удобнее это провернуть в потаенном месте.

Станислав действовал с видимым удовольствием и неподражаемым артистизмом. Гуров посмеивался про себя, глядя на друга. Засиделся в кабинете, давно не участвовал в оперативных делах за пределами стен управления. Соскучился полковник!

Распустив узел галстука так, что он свисал у него до второй пуговицы, Крячко, засунув руки у карманы брюк, распахнул дверь ногой. Гуров не видел выражения его лица, но догадывался, что Станислав изобразил нечто брезгливо-циничное. Такое выражение лица действует обычно эффективнее, чем зверская мина и откровенные угрозы. Но зато Гуров отчетливо видел всех четверых, столпившихся в маленькой комнате посреди разводки труб отопления и прислоненных к стенам швабр, лопат и носилок.

Паренек в очках смотрел на всех обреченно, но мужественно. Кажется, он от появления нового действующего лица не ожидал ничего хорошего. А вот трое его обидчиков насторожились сразу. Наверное, Крячко был прав, с ходу определив в этой троице чужаков. Глаза парней забегали. Они успели мгновенно оглядеть с ног до головы мужчину, появившегося в дверном проеме, заметить второго, находившегося в коридоре, а заодно оценить выражение лица вошедшего. Кажется, двое из них точно определили степень опасности, а вот третий, стоявший чуть сбоку и не видевший еще одного незнакомца в коридоре, повел себя опрометчиво.

– Те че? – выпятив челюсть навстречу Крячко, процедил сквозь зубы парень, бывший в этой троице, по-видимому, главарем.

– Засохни, промакашка! – отпустил Крячко одну из своих любимых стилизованных фраз, толком не глянув на грубияна. Он смотрел в глаза очкарику: – Чего они от тебя хотят?

Паренек еще не понял, как себя вести, он даже, наверное, не понял, что это пришла неожиданная подмога, поэтому не шевельнулся и не раскрыл рта. Зато двое хулиганов затянули бесконечный разговор на тему «а че такое?» Втягиваться в этот разговор было глупо и опасно. Он не имел выхода, а заканчивался обычно тычками друг друга в грудь, переходящими в подлые удары со спины заточкой. У этой троицы заточек, может, и не было, но давить им на психику надо было сразу и наверняка.

– Так! – Голос Крячко прозвучал с нарастающим рокотом. – Кому-то жить надоело? Тебе? Или тебе?

С этими словами сыщик упирался убийственным взглядом поочередно в лицо каждому. Это был испытанный способ разобщения группы. Ведь пока они вместе, пока они чувствуют себя группой, они будут наглеть и способны почти на любые выходки, но когда дело доходит до личности каждого, когда неизвестный и, видимо, очень опасный человек вот так спрашивает лично тебя и сверлит страшными глазами, то чувство единения с группой теряется. Каждый начинает ощущать себя неуютно, словно стоит голым.

И Гуров, и Крячко были старыми оперативниками, они с молодости привыкли к улице и к любым неожиданностям, с ней связанным. И они хорошо знали основные положения той части психологии, которая важна полицейским. Психология толпы, психология агрессии, источники страха и неуверенности. Теория с лейтенантских времен накрепко спаялась со служебной практикой. И сейчас Крячко умело пользовался этим опытом.

Первым попытался вырваться из чар агрессивной зависимости главарь. Он опрометчиво развернулся всем телом к незнакомому мужчине и пошел на него, бешено вращая глазами. Из его рта, перекошенного по-блатному, вырывались нечленораздельные звуки, которые, видимо, должны были показать всю степень его взбешенности. А также намекнуть, что он за свои поступки уже не отвечает.

Крячко легко поймал вытянутую к его лицу руку за кисть и согнул ее в суставе, заставив парня вскрикнуть от боли и присесть на корточки. Он не мог вырвать руку, не мог встать. А еще через секунду нога Крячко резко сместилась вперед и заняла положение между ног противника, исключив вообще любую возможность освобождения от захвата. Причем сместилась она так быстро, что парень почувствовал довольно чувствительный удар в промежность голенью.

– А ну, встали все на месте! – рявкнул Крячко, выставив указательный палец и нацеливая его в глаза то одному хулигану, то второму. – Изувечу, как бог черепаху, каждого, кто только дернется! А этого сломаю напополам.

«Этот», то есть главарь группы, прошипел снизу что-то похожее на «хорош… че ты, в натуре». Крячко еще раз посмотрел в каждое из трех побледневших лиц, потом медленно освободил главаря, легонько оттолкнув его от себя. Скорчив презрительно-уничижительную мину, кивнул головой на дверной проем:

– А ну! Брысь отсюда! И чтобы я вас в этом районе больше не видел! По частям закопаю.

Очкарик стоял бледный и хлопал глазами. На него этот спектакль произвел сильное впечатление. Он даже не ощутил облегчения, когда неизвестный мужчина, так напугавший троицу хулиганов и разогнавший их, вдруг улыбнулся теплой отеческой улыбкой. Гуров, до этого стоявший посреди узкого коридора и даже не шевельнувшийся, когда мимо него протискивались трое парней, теперь тоже вошел в подсобку. Паренек сник совсем.

– Ну вот что, дружок. – Лев тоже постарался улыбнуться как можно проще. – Ты успокойся. Мы никакие не страшные бандиты. Мы – офицеры полиции из Москвы. Увидели вот, что трое подозрительных повели куда-то вниз интеллигентного паренька, и решили проверить, а что тут замышляется.

Достав из кармана свое удостоверение, Гуров протянул его пареньку, дождался, пока тот прочитает, и неторопливо забрал назад документ из пляшущих пальцев несостоявшейся жертвы хулиганских действий.

– Теперь понял? Успокоился? Тебя как зовут?

– Ро-ман, – дрогнувшим голосом ответил парень, потом повторил уже более твердо: – Рома.

Гуров и Крячко вывели паренька наверх и остановились у гардероба в сторонке от молодежи. Роман немного успокоился и поглядывал на сыщиков уже с интересом.

– Ну, – осведомился Крячко, – чего от тебя хотели эти уроды?

– А вы что, правда из полиции? – вдруг спросил Роман. – Прямо из настоящего уголовного розыска?

– Ну, приехали! – засмеялся Стас. – Тебе же удостоверение показывали! Или ты думаешь, что мы его на принтере напечатали, чтобы вот так ходить по клубам и спасать всяких сопляков?

– Нет, я не в том смысле, что правда или не правда. Я просто… я никогда с работниками уголовного розыска не встречался. В книжках только читал. А тут вот!

– Живые герои книг, – хмыкнул Гуров. – А ведь ты перетрусил, Рома?

– Есть немного, – согласился паренек и наконец улыбнулся: – Просто я в таких переделках не бывал раньше. Почти не бывал. Это они из-за девушки… гады!

– Так ты за девушку вступился?

– Нет… то есть да, – смутился Роман. – То есть там не так все было. Я по натуре человек не очень активный в компаниях. Можно сказать, что нерешительный… робкий. Тем более с девушками. А тут такая… там девушка одна была, она вроде как интерес ко мне проявляла… Я подумал, что вот… А один из них стал ее приглашать на танец и вообще. Ей это не понравилось, а он ее за руку схватил. Тогда я… заступился. И вот чем все закончилось. Если бы не вы, то они бы мне…

– Да, безусловно, они бы тебе навешали по первое число, – согласился Гуров.

– Слушай, Ромка, – хлопнул парня по плечу Стас, – а что же ты такой недотепистый-то? Надо быть увереннее в себе, хватку развивать. Свое в жизни очень часто приходится отстаивать и отвоевывать. Если так будешь жить, то у тебя никогда ничего своего не будет. Все будут отнимать вот такие упыри. Нельзя же так, в самом деле!

– Я знаю, – сокрушенно проговорил Роман. – Это у меня с детства. Я с матерью жил, а она только и галдела всю жизнь, что тут осторожнее, тут не лезь. С мальчишками не дружи, поздно не ходи, одевайся теплее. Эх!

Парень так искренне и красноречиво махнул рукой, что сыщики не выдержали и рассмеялись. Крячко начал развивать мысль о том, что в таких условиях Ромка мог вообще вырасти геем, но Гуров остановил его и принялся расспрашивать о молодежной среде, о клубе «Ариэль». Роман оказался парнем словоохотливым или ему просто льстило, что с ним вот так запросто и по-дружески беседуют два полковника из Москвы.

По его словам получалось, что особого хулиганства в районе не замечается. Бывает, что и подерутся где-то, но всяких страшных слухов и историй по району не ходит. Даже здесь, в клубе, где Роман был уже три раза, он не видел ни одной драки, поэтому так сегодня и растерялся, когда столкнулся с этими тремя.

Друзья у Романа, по его словам, были, но только так, скорее приятели, а не настоящие друзья. Он даже предположил, что если сам перестанет к ним ходить, то его никто и искать не будет. Петь и играть на гитаре он не умел, в тренажерный зал качаться не ходил, так что летом на пляже красоваться ему нечем. И других талантов, из-за которых с ним можно серьезно дружить, у него не было. Правда, советами ему помогают. Например, как знакомиться с девушками, как с ними общаться, как вообще преодолеть свое смущение и свою нерешительность. Про наркотики Роман не слышал и людей, которые их употребляют, в его окружении нет. Он даже не представляет, где их продают. В их компании не заходят разговоры на эту тему.

– Ладно, Рома, спасибо тебе, что рассказал нам про ваш район, – добродушно улыбнулся Крячко. – Мы в вашем городе впервые, ничего не знаем. Ты не против, если мы к тебе еще раз обратимся за консультацией, когда возникнет такая необходимость?

– Конечно, – заулыбался Роман, переводя восхищенный взгляд с одного сыщика на другого, – обращайтесь.

– Так телефончик свой подскажи, – все с той же улыбкой попросил Крячко. – Если что, мы звякнем. Меня зовут Станислав Васильевич, а моего коллегу Львом Ивановичем.

– А у вас визиток нет? – с какой-то затаенной надеждой спросил парень.

– Да ты что! – Крячко перешел на испуганный шепот и воровато оглянулся по сторонам. – Нам же нельзя! Мы же оперативные работники. О том, что мы в полиции работаем, и знать-то лишним людям не положено. Тебе мы вот верим, тебе сказали.

Отпустив Романа, он некоторое время с умилением смотрел ему вслед.

– Ну ты, Станислав, даешь! – вздохнув, покачал головой Гуров. – Мы тут люди новые, ничего не знаем, – передразнил он напарника. – А если он не дурак? Если сообразит, что полковники из Москвы, чего-то не зная, должны пойти к своим коллегам и спросить?

– Так он и не дурак, – продолжая улыбаться, ответил Крячко. – Он просто наивный и немного недотепа. А так паренек хороший. Это правильно, что мы за него заступились. Я сам такой в детстве был. Застенчивый.

– Ты? Застенчивый? Ну да! – засмеялся Лев. – До сих пор с тобой мучаюсь. Ладно, пошли еще посмотрим на местных. Отрабатывать точку так отрабатывать.

Теперь все данные по девяти странным смертям были в распоряжении Гурова. И утро следующего дня в гостиничном номере началось с анализа материалов. Савицкая отвечала на вопросы, давала пояснения по формулировкам в актах вскрытия. Ждали Барсукова, но капитан где-то задерживался, а его телефон не отвечал.

– Ну все, – через два часа заявил, устало откинувшись, Крячко. – Единственное, что я понял точно, это то, что ничего не понятно. Мы прочесали два ночных клуба, куда ходили погибшие, но ничего криминального не нашли. Агентура местных оперов тоже ничего по ним не дает. А парни мрут! Причем двое вообще накануне не были ни в том, ни в другом, вообще ни в каком клубе.

– Ты, Станислав, забыл одно, что их всех связывает. Они умерли именно в тот момент, когда получили физическую нагрузку. Марина Всеволодовна, вы можете назвать вещества, которые вызывают такой эффект?

– Ну-у, я затрудняюсь ответить вот так сразу. Тут же какая-то специфическая реакция организма наступает.

– Понятно, – вздохнул Гуров и отложил планшетник. – Специфическая реакция… Значит, источник не в клубах. А где? И что попало в организм каждого из парней, что растворилось без следа, но спровоцировало остановку сердца? Версия с наркотиками не подтверждается. Где-то мы в своих рассуждениях пропустили незаметный логический поворот.

Дверь распахнулась, как от удара. Савицкая ойкнула, рука Крячко непроизвольно дернулась под пиджак, хотя сыщики приехали в Челябинск без оружия. На пороге возник Барсуков, с растрепанной прической, со съехавшим набок галстуком и нездоровым блеском в глазах. Эксперта видеть возбужденным было непривычно, поэтому Гуров сразу понял, что блеск в глазах капитана отнюдь не нездоровый, а просто непривычный. Куда делась его сонливость и что вообще-то произошло?

– Василий Сергеевич! – Он укоризненно посмотрел на эксперта и демонстративно постучал ногтем по циферблату наручных часов.

– Дико извиняюсь, – выпалил эксперт, пытаясь разобраться с непослушными волосами на темени, где они должны прикрывать пробивающуюся плешь. – Забыл вчера, черт попутал! Забыл телефон на зарядку поставить, а сегодня он у меня вырубился. А когда я заметил, то уже входил в гостиницу. Но это неважно, тут дело в другом!

– Так, мартовский кот! – Крячко вскочил на ноги, обнял Барсукова за плечи и насильно усадил на стул. – Ты успокойся, соберись и расскажи все спокойно и по порядку. Ну?

– Вот! – Расплывшись, как масленый блин, Барсуков шлепнул на стол пластиковый прозрачный пакетик, в котором виднелась какая-то расплющенная яркая коробочка. – Вот.

– Это что? – Лев взял в руки коробочку. – Что «вот»? Это лекарство? «Тонастен» какой-то. Адамантилбромфениламин… Что это?

– Это… Если по порядку, то вчера вечером я созвонился с матерью погибшего Станислава Сергеенко из нашего списка, он умер месяц назад, и попросил разрешения осмотреть те его вещи, что еще остались дома. Собственно, я так осмотрел вещи уже шестерых погибших. Так вот, в поясной сумочке, что висела на вешалке у них в прихожей, я и нашел эту пустую коробочку.

– Марина Всеволодовна! – Гуров повернулся к Савицкой и протянул ей коробочку: – Что это?

Женщина взяла в руки коробочку, посмотрела на надписи. Судя по ее лицу, никаких откровений и криков «эврика» ждать не стоило. Наконец Савицкая пожала плечами и растерянно посмотрела на мужчин:

– Адамантилбромфениламин – это, собственно, химическое название, состав медицинского препарата тонизирующего действия. Названия «Тонастен» я не слыхала, хотя вполне могу допустить, что это новый препарат, который появился недавно. Да и по своей должности я просто не слежу за новинками фармакологии.

– Ладно. Василий Сергеевич, вы у себя в лаборатории сможете провести анализ?

– Попробуем. Но коробочка там валялась давно, боюсь, сложно будет выявить следы препарата и отсеять всякие примеси в виде… Одним словом, мусора там, в этой сумочке, было много, вплоть до кожуры от семечек и сигаретного табака. Но сумочку я тоже забрал, – Барсуков похлопал по своей большой черной папке.

– Тогда всем за дело. Барсуков, займитесь анализами. Станислав, попробуй прощупать это частное охранное предприятие, что работает с клубом «Ариэль».

– «Рубеж-Урал»? Хорошо. Попробую найти на них «компру», может, есть какие-то зацепочки. Хотя не исключаю, что с руководством можно будет и просто поговорить. По душам.

– Да. А вы, Марина Всеволодовна, к вечеру выясните по своей линии, что это могло быть за лекарство, ну и все о нем, применительно к нашему делу.

Все встали, только Лев не успел подняться, потому что на столе возле него завибрировал и пополз к краю мобильный телефон.

– Лев Иванович, – раздался в трубке голос Шумавина. – У нас, мне кажется, десятый труп.

– Что-о? В каком смысле? Вы где, в госпитале?

– Да, в госпитале, скоро выпишут. Не удивляйтесь, Лев Иванович. Я просто попросил, если что-то подобное произойдет, чтобы сообщили мне. «По-тихому»! Вы же просили работать так, чтобы к нашему делу не привлекать внимания. Так вот, мне со «Скорой» свои люди и позвонили.

– Ясно, молодец, майор! Давайте подробности!