Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Гуров вернулся на работу и поспешил ввести в курс дела Анну. Практикантка, затаив дыхание, слушала о том, в чем сознался Липатов, о том, что рассказала Жанна. Девушка была под большим впечатлением, но не теряла нити рассказа и даже предугадывала, что требуется дальше, какие предстоят следственные действия. Эту заинтересованность подмечал и Гуров. Ему нравилось, что Анна не остается безучастной и равнодушной к работе, хотя по большому счету она могла и не вникать во все происходящее, ведь это всего лишь производственная практика – не более. Полковник понимал, что из девчонки будет толк, а потому и дал ответственное поручение проконтролировать поведение Жанны.

Лев Иванович побоялся оставлять Вайцеховскую в одиночестве. Попытка суицида могла повториться, и допустить этого было нельзя, поэтому и отправил Анну к Жанне. Было оговорено, что утром они все вместе на служебной машине отправятся в Санкт-Петербург для обследования жилого помещения. Такая перспектива не могла не понравиться Анне, поэтому она с удовольствием отправилась исполнять поручение Гурова.

Прибыв на место, Анна и не надеялась на теплый прием, потому как знала, что Жанна не отличается коммуникабельностью. Но, вопреки ожиданиям, Вайцеховская встретила ее довольно радушно, потому как ранее уже не раз встречала Анну на следственных действиях. Лев Иванович смекнул, что именно женщина сможет найти подход к Вайцеховской.

Так и случилось. Целый вечер Аня проговорила с Жанной на разные темы. Оказалось, что общих интересов у молодых особ много, есть о чем побеседовать и даже поспорить. И у той, и у другой было хорошее образование, желание изучать что-то новое, и, на первый взгляд такие разные, они нашли в друг друге что-то общее. Удивительно, но за один вечер Аня и Жанна сдружились.

Следующим утром, как и было запланировано, Гуров, Жанна Вайцеховская и Анна отправились в Санкт-Петербург. На этот раз поездка была комфортнее: служебный автомобиль с водителем, никаких опозданий Крячко, хотя эти воспоминания все же согревали душу и Гурову, и Ане.

– Как он там, Лев Иванович? – спросила Анна. – Я давно не звонила Наталье.

– Все хорошо. Медленно, но верно Стас идет на поправку. Очень досадует на то, что работа без него осталась. А ему ведь еще долго восстанавливаться, генерал пообещал отправить в санаторий.

– А что случилось? – поинтересовалась Жанна. – Кто-то получил травму?

– Да. Есть один подонок, который подстрелил нашего Стаса, но он уже за решеткой, – ответил Гуров и переглянулся с Аней.

Жанна даже не предполагала, что этим подонком был ее бывший молодой человек. Ей только предстояло узнать, с каким мерзким типом свела ее жизнь, а поспособствовал тому близкий и родной человек. Стоило поберечь нервы молодой женщины, потому Гуров и Анна молчали.

Прибыв на место, Лев Иванович попросил водителя остановиться в соседнем дворе. Он отправил Жанну вперед, а сам незаметно шел сзади, выступая в роли обычного прохожего. Все это делалось на тот случай, если бы Валентин Вайцеховский оказался дома, хотя Гуров предполагал, что это маловероятно.

Жанна отворила дверь своим ключом и вошла внутрь.

– Никого, – сообщила Вайцеховская.

– Это хорошо, – выдохнул Гуров.

Сейчас для полковника основной задачей стояла не поимка Вайцеховского, хотя изобилия доказательств уже было достаточно для того, чтобы «закрыть» этого человека. Гуров искал драгоценности и хотел понять, кто такой этот Мономах, где бы он мог укрываться и что таила в себе его натура.

Квартира и вправду выглядела пустой и брошенной. Где-то неаккуратно валялись вещи, опять же сухой цветок чуть ли не кричал о том, что его бросили одного умирать в этом жилище. Бардака не было, но и порядком назвать то, что происходило внутри, было сложно. Гуров рассматривал квартиру медленно, обстоятельно. А начал он с прихожей, где на вешалке висели несколько легких курток и зонт. Каждую Лев Иванович осмотрел и на одной из них обнаружил следы побелки. Этот, на первый взгляд малозначительный, факт говорил о том, что Валентин был в доме на Патриарших. Эта куртка была на Вайцеховском в день визита, цвет побелки совпадал. Еще тогда, на месте убийства, Гуров обратил внимание на стены, которые предательски оставляли следы на вещах. Его и самого угораздило испачкаться. Анна все подмечала за своим куратором и, как только увидела след, тоже поняла, что Лев Иванович имеет в виду.

– Лев Иванович, а понятых звать нужно? – прошептала Анна, намекая на то, что следственные действия проходят не в рамках правил.

– Нет, Аннушка, на этот раз мы просто гости Жанны, поскольку часть этой квартиры принадлежит и ей тоже. Приобщать к делу такое доказательство, как испачканная мелом куртка, – мелковато. Я здесь для того, чтобы найти какой-то след или взять образец отпечатков пальцев, чтобы провести сравнительную экспертизу с отпечатками пальцев на том камушке, что ты нашла за дверью в квартире убитой. Помнишь?

– Да, конечно. Почему-то даже не сомневаюсь в том, что они совпадут.

– А мы для этого и приехали, чтобы убить все сомнения.

Награбленного, конечно же, в квартире Мономаха не было. Этот человек давно спрятал драгоценности в надежном месте, где никто их не найдет, включая подельников. А вот брошь оказалась ценной уликой, только как и почему она оказалась у Вайцеховского – было загадкой для Гурова. Пролить свет на все произошедшее сможет только сам преступник, но где его искать?

Лев Иванович изучил содержимое всех тумбочек в надежде найти какую-нибудь визитку или записную книжку, которые смогли бы дать шанс на поимку преступника, но все было пусто, все было мимо.

– Жанна, а что соседи? Они не могут подсказать, когда видели в последний раз твоего отца?

– Нет, папа человек закрытый, он ни с кем не общался, а в многоквартирных домах, сами знаете, никто не высовывается, и зачастую соседи даже не приветствуют друг друга.

– Да, скучно живем, товарищи. В Союзе такого не было.

– А как было в Союзе? – поинтересовалась Жанна.

– Так, как у твоей бабушки в доме: там каждый паук на счету.

– Это верно, там соседки мировые, только вот бабушку не уберегли.

– Эх, Жанна, разве против такой силы зла они смогли бы что-то сделать?.. Думаю, нет… Ну что, девчонки, кажется, нам пора. Все, что мне нужно, я сделал, теперь в обратный путь.

Уже перед самым выходом Гуров обратил внимание на кассовый чек, который лежал на полочке с зеркалом. Что-то в нем показалось ему странным, только вот что – этого понять Лев Иванович сразу не смог, но все же сунул чек в карман своего пиджака. В дороге он всматривался в прекрасные пейзажи и спокойно думал, как бывает в свободные минуты. Мысленно полковник разделил все сведения по преступлению на два столбика и стрелочками соединял их друг с другом, что-то совпадало, что-то нет, где-то одна стрелка накладывалась на другую. Остро не хватало ручки и бумажки, но разве для Гурова это было проблемой? Потом он все же решил записать свои версии и вдруг нащупал в кармане маленький листок и вспомнил о том, что нашел перед выходом из квартиры этот самый кассовый чек.

Ничего примечательного: дата покупки, спортивный магазин, товар – сумка спортивная, водонепроницаемая, стоимостью десять тысяч рублей; перчатки, носки. Обычной набор собирающегося в дальнюю дорогу человека. Гуров отложил чек в сторону, а потом вновь резко его взял.

– Я знаю, где он, – огорошил Лев Иванович новостью тех, кто был в машине. – Знаю! Медлить нельзя. Нужно сегодня ехать на задержание.

– Как на задержание? – взволновалась Жанна. – Вы же сказали, что убил не мой отец.

– Да, Жанна, сказал, верно. Вспомни, я сказал, что твоя бабушка убита не его руками…

Вайцеховская, широко открыв глаза, смотрела на Гурова и ничего не понимала. Анна в этот момент молча наблюдала, догадываясь о том, что сейчас для Жанны все откроется.

– Объясните, я ничего не могу понять, как же так?

– Твой отец не убивал бабушку лично, но нанял человека, который сделал это хладнокровно, жестоко и без какого-либо сожаления. Исполнитель этого преступления очень подлый, мерзкий и жестокий человек, который должен находиться вдали от цивилизованного общества, понимаешь.

– Понимаю. А кто же он?

– Это Липатов.

– Вадим? Нет, не может быть, это какая-то ошибка. Вадим – прекрасный человек, замечательный мужчина, он не мог так поступить. Он был знаком с бабушкой. Мы приходили вместе, рассказывали о своих планах, что собираемся пожениться, что детей планируем заводить. Он бабушке понравился, а Вадим был под приятным впечатлением, произведенным на него бабулей. Такого просто не может быть, вы все придумали, – истерично, переходя на крик, стала доказывать Жанна.

– Послушай меня. Ты должна сейчас взять себя в руки и просто молча выслушать, потом сделаешь выводы и, если у тебя будут законные основания, можешь обвинить меня во лжи. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Жанна, глубоко дыша и сомневаясь в успехе задуманного Гуровым.

– Липатов, он же Клячкин Виктор Андреевич, неоднократно судим. Этот человек отбывал срок за мошенничество и разбой. Сейчас ему тоже светит немало. Он похитил человека, покушался на жизнь моего напарника и самое главное – убил твою бабушку, в чем сам добровольно признался. А дальше я расскажу тебе то, что может очень сильно тебя ранить, Жанна, поэтому я хочу, чтобы ты воспринимала все как данность, которую изменить нельзя. Нужно просто переступить через это, всех простить и отпустить, а самой жить дальше, идти вперед, а не думать, как свести счеты с жизнью. Я не могу к тебе приставить сотрудника на всю жизнь, чтобы он не позволял тебе совершить необдуманный поступок. Ты должна сама осознавать, что вредить собственной жизни, лишать себя самого дорогого – не выход из ситуации.

– Господи! Ну, говорите уже, что вы хотели сказать, не тяните!

– Твой отец, Валентин Вайцеховский, причастен к вашему с Липатовым знакомству. Он дал твой адрес, велел познакомиться и закрутить с тобой роман, чтобы как можно ближе подобраться к бабушке и ее драгоценностям. Ты была тем ключиком от двери бабушки. В день убийства она свободно открыла Липатову дверь, как человеку знакомому, близкому, а он убил ее и вынес из квартиры все украшения. Как только убийца сделал свое дело, он порвал с тобой всякую связь, именно поэтому так резко прекратились ваши отношения. Я сожалею, но такова горькая правда.

– Как же так? Мой отец специально прислал мне этого бандита и практически подложил мне его в постель только с той целью, чтобы я познакомила его с бабушкой?! Корысть, нажива и все? Получается, что никаких чувств ко мне он не испытывал, и все то, о чем он так сладко говорил, – это блеф?

– Все так.

– Какой ужас! Я самый несчастный человек на свете. У меня нет матери, нет бабушки, нет жениха и теперь нет отца.

– Это страшно, но это так, Жанна. Поэтому я и пытаюсь тебя мотивировать на то, чтобы в твоей дальнейшей жизни появился смысл, чтобы ты забыла обо всем произошедшем и начала жить заново. Это сложно, но ты должна найти в себе силы. Не ради кого-то, а ради себя самой. У тебя есть ты – это главное.

Сложно описать чувства человека, который одномоментно потерял все, а быть очевидцем этого – сложнее вдвойне. Анна и Гуров понимали, что стали свидетелями великой трагедии в судьбе одного человека, и ничего сделать они не могли, кроме как сказать какие-то слова утешения. Жанна молча сидела всю оставшуюся дорогу и тихо плакала в плечо Анны, оно было, как никогда, кстати.

Уверенной походкой Гуров направлялся в кабинет генерала. У него имелась рабочая версия, но не было достаточно оснований, чтобы самостоятельно провернуть задуманное. Лев Иванович знал, что в таком случае важно заранее поставить начальника в известность, тогда откроются все дороги, но если сделать все тайком, то ждать поощрения от Орлова не стоит.

Рабочий день заканчивался, и генерал не был расположен принимать у себя кого-либо с лишними вопросами, поэтому встретил Гурова довольно холодно:

– Лев, не вздумай меня сегодня задерживать, у меня планы на вечер, – начал Орлов, едва Гуров переступил порог. – Я приглашен на юбилей свояка, опаздывать нельзя.

– Петр Николаевич, дело особой срочности, не терпит отлагательства. Нужно ваше одобрение. Я бы и сам рад домой пораньше отправиться, но служба не дает.

Орлов поднялся со своего кресла, демонстративно подошел к сейфу, открыл его, достал бутылку коньяка и две рюмки.

– Рассказывай, – промолвил генерал с нотками безнадежности в голосе.

– Кажется, я знаю, где искать Вайцеховского. Пока это только лишь мои догадки, но у меня нет больше выбора, кроме как проверить его местонахождение в том месте.

– Так проверяй! От меня что требуется? – спросил Орлов, неохотно слушая подчиненного и одновременно разливая коньяк по рюмочкам.

– Ваше «добро».

– Добро даю! – придвинул рюмку Гурову Орлов и кивком показал, что пришло время выпить.

Лев Иванович не отказался от рюмашки. Ему нужно было немного расслабиться, чтобы снять лишнюю нервозность, поэтому отказываться от предложения Орлова он даже и не думал. Да генерал бы его и не отпустил без этого «допинга», он был не прочь иной раз в конце дня разрядить обстановку повышением тонуса с помощью глотка коньяку.

– Вот, теперь рассказывай обстоятельно, слушаю тебя. На сухое горло разве дела решаются?..

– Это верно, Петр Николаевич. Хотел у вас попросить разрешения связаться с Агентством по речному транспорту, привлечь их сотрудников к поиску речного судна.

– Чего? Гуров, ты шутишь? Зачем тебе это? Ты, может, кино какое посмотрел приключенческое?

– Нет, не шучу. Вайцеховский связан тесно с Загорским. Местонахождение этих двоих нам неизвестно. Ребята пытались пробить по всем каналам – чисто. Как в воду канули. Возможно, именно туда и канули, надо бы проверить. Дело в том, что мы совсем забыли про яхту «Доминика», которая принадлежит Загорскому, а именно там, скорее всего, находятся сокровища Фельцман.

– Откуда такие предположения, прямо «Остров сокровищ» какой-то?

– Я осматривал квартиру Вайцеховского и нашел там кассовый чек из спортивного магазина, где среди прочих товаров была водонепроницаемая сумка. Это необычная спортивная, такую еще найти суметь нужно в спорттоварах. Думаю, он прячет драгоценности там, где есть опасность утопить украшения, потому и сумка должна быть особенной – не пропускать воду. Из всех возможных мест яхта Загорского – наиболее удобный для Валентина Вайцеховского вариант. Липатов говорил, что у его дружка есть связи для того, чтобы уйти на этой яхте к морю и беспрепятственно пересечь границу. Мономах постарается скрыться за бугром, потому что речь идет о немалой сумме, если, конечно, он уже не греет бока где-нибудь на турецком берегу.

– Да, Лев Иванович! Чего ждешь-то? Делай запросы, действуй, пока есть с чем работать.

– Спасибо, Петр Николаевич, спасибо, дорогой! Я удаляюсь, – проговорил Гуров, уже выбегая из кабинета.

Лев Иванович незамедлительно передал данные соответственной службе с пометкой «срочно». Требовалось в кратчайшие сроки выяснить местонахождение речной яхты «Доминика» и воспрепятствовать ее дальнейшему следованию куда-либо. Гуров поднял на уши всех, чтобы процесс поисков начался именно сегодня, именно сейчас.

Информация пришла поздно вечером. Гуров очень надеялся, что запрос будет отработан, и намеренно не шел домой, чтобы держать руку на пульсе. Яхта «Доминика» была обнаружена в акватории Черного моря. По приказу полковника патруль на расстоянии контролировал любое перемещение и движение на яхте и не позволил бы тронуться судну с места. В квадрат обнаружения яхты выдвинулась московская опергруппа во главе с Гуровым. Лев Иванович пребывал в бодром расположении духа и мечтал скорее добраться до яхты.

На сей раз помощников было много. Прошлый урок со штурмом бани в лесу был усвоен отлично, и теперь на встречу с особо опасным преступником или даже преступниками отправилась целая бригада борцов за справедливость.

– Ну вот, жена хотела побывать на море, а я ее опередил, – сказал Гуров Ане по дороге.

– Лев Иванович, а я даже не думала, что побываю за время своей практики в стольких местах. Это мне повезло!.. Да еще и не просто побывала, а с важной целью поимки преступников. Это так будоражит мое сознание. Да мои сокурсники даже мечтать о подобном не могут! Мне так повезло!

– Эх, Аня, твои друзья сейчас спят сладким сном или в ночных клубах развлекаются, а ты едешь в тесноте в каком-то микроавтобусе неизвестно куда, неизвестно зачем. И нужно тебе все это?..

– Конечно, нужно! Я за этим сюда и пришла. Да я… Да мне и не снилось такое, – с энтузиазмом и неподдельным восторгом в голосе проговорила Анна.

И действительно, образ девушки с обложки журнала никак не вязался с тем активным интересом к оперативной и следственной деятельности, который проявляла практикантка. Так мог себя вести увлеченный человек, который полностью погружен в любимое дело, поэтому можно представить, сколько восторженных откликов, взглядов и комплиментов в свой адрес заработала Аня за время пребывания в суровом мужском коллективе. Только высказывать свой восторг в глаза ей не решались, потому что всем давно уже стало известно о жесткости ее характера и неодобрительном отношении к подобным вольностям. Аня зарекомендовала себя как неприступная крепость со стальным стержнем внутри, аки солдат в красивой женской оболочке.

– Как Жанна? В каком расположении духа она была, когда ты ее оставила?

– Лев Иванович, думаю, что ей стало лучше. Она все плакала, плакала, а потом вдруг перестала плакать и сказала, что не будет себя жалеть, иначе совсем раскиснет. Дурных мыслей, как мне показалось, у нее больше нет. Однако я все же хотела бы ей посоветовать одного хорошего психотерапевта, который поможет выйти из подавленного состояния. Мы уже поговорили с ней на эту тему, и она не против пойти на прием к специалисту и пообщаться.

– Да, ты права, для нее подобное общение будет лучшим выходом, пусть вместе проработают болевые точки. Жалко девицу, ведь не было у нее счастья в жизни. Липатов подарил лучик света, да и тот потом отнял, да что там отнял, просто омрачил ее существование. А вы сдружились с Жанной, или мне показалось?

– Есть такое. У меня подруг в принципе не так много, можно сказать, что их нет, а с Жанной есть о чем поговорить. Я не категорична в своих суждениях: подруга или не подруга, белое или черное. Есть и другие цвета в жизни, целая палитра, так и в человеческих отношениях – есть разные уровни, которые бывает сложно определить. Сейчас у меня есть желание помочь этому человеку, что я и сделаю.

Гуров верил Ане, видел ее открытость, искренность, прислушивался к ее мыслям. Многое в них ему показалось мудрым и справедливым. Лев Иванович был тем, кто активно перенимал опыт у старшего поколения, но никогда не считал зазорным находить и подмечать что-то у молодежи, у толковых молодых людей, которые, кстати, частенько попадались на его пути…

Итак, ближе к утру прибыли к месту нахождения яхты. Живописный район, небольшая бухта, где, скорее всего, преступники не планировали встретить засаду. Волновал вопрос: почему не смогли пересечь границу до сих пор, чего ждали, – все это предстояло выяснить, если, конечно, на яхте кто-то есть. Патруль, дежуривший целую ночь неподалеку, не приметил ничего необычного. На сушу никто не выходил, и каких-либо признаков жизни на судне не наблюдалось.

Ребята из опергруппы окружили объект и приступили к штурму. Лев Иванович был в числе первых, кто рвался узнать, есть кто-либо на яхте или нет. Как только Аня услышала знакомые фразы «лежать», «лицом в пол», «руки за спину», сразу стало ясно, «Доминика» оказалась с пассажиром.

– Лев Иванович, да он бухой. Пьянющий вусмерть, – сообщил Левашов Гурову, застегивая наручники на запястьях мужчины.

– Вижу и чувствую по запаху. А бутылок сколько, ты погляди! Да он тут неделю уже, наверное, квасит, раз столько тары. Вот повезло… В запой ушел, не успел срулить к туркам.

– Коньяк дорогой, виски, ром… Красиво живешь, дядя, – продолжая рассматривать пустые бутылки, обратился Левашов к задержанному.

– Не жалуюсь, – нечленораздельно пробормотал в ответ человек, прижатый щекой к палубе.

– А что с ним делать, Лев Иванович?

– Будем здесь пока осматриваться. Яхту нужно тщательно проверить, каждый уголок на ней, каждую щель. А этот пускай здесь на диванчике полежит и проспится. Придет время, все расскажет.

Спустя два часа яхта была обследована. Ничего из того, что так интересовало Гурова, найдено не было, и это не на шутку разозлило и одновременно испугало полковника. Хотелось, конечно, чтобы все было ясно и понятно, но так бывает только в кино. Предстояла длительная беседа с подозреваемым. Борода и помятый внешний вид, мутные глаза все же не могли не выдать в нем того человека, которого все искали. Это точно был Мономах.