Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– Вы ко мне? Хотите предложить спиртное? Но у меня в баре его предостаточно.

– Сэр! – Юрий оказался на высоте, тоже изображая дежурный официоз. – Это подарки пассажиров. Они вам очень признательны за ваше выступление. Позвольте передать вам эти знаки внимания наших клиентов.

– Ну… Хорошо… – как бы нехотя согласился Лев. – Войдите.

Юрий закатил свою тележку в номер и закрыл за собой дверь. Выставляя бутылки на стол, он хитро подмигнул Гурову:

– Ну, вы, Лев Иванович, и отожгли со Станиславом Васильевичем! Мне понравилось. Супер! Эх, а в нашем баре что было! Какая-то мулатка кинулась целовать телевизор, когда на экране появился Станислав Васильевич. Сама кричит: «Май дарлинг! Май дарлинг!» Полнейший отпад! Лев Иванович! – Юрий огляделся и перешел на шепот: – Я выяснял по поводу Стива Аллена. Говорят, у него с помощником капитана были какие-то темные дела. И, похоже, помкап занервничал. Только что возле каюты Стива я заметил какого-то латиноса, который, я так понял, ищет подходы, чтобы в нее забраться.

– А что же сам помкап туда не зайдет, у него же есть ключ – сипасска.

– Ему теперь туда дороги нет – дверь опечатана, – усмехнулся Юрий. – Видимо, послал кого-то из техперсонала, чтобы тот вместо него пошарил у Аллена. Попробую застукать его на месте преступления и передам охранникам. Думаю, к вам тогда вопросов сразу же поубавится.

Немного подумав, Лев качнул головой:

– Не вздумай! Он может быть вооружен. Такие люди по мелочам не размениваются. Раз они пошли на убийство Веры Чубиченко, то, думаю, с тобой тоже чикаться не станут. Сделаем так… Проследи за тем, когда подельник помкапа пойдет к каюте Аллена, и сразу же дуй сюда. Постучишь в дверь и спросишь, не желаю ли поужинать. Я откажусь, и ты уйдешь. Остальное – это уже мои проблемы.

Кисловато улыбнувшись, Юрий согласно кивнул. Выставив из корзины последнюю бутылку и направляясь к двери, он спросил:

– Ну а еще чем-то я смог бы оказаться вам полезным? Может, как-то еще надо помочь?

– Пожалуй, да… – вскинув указательный палец, произнес Лев. – Я сейчас прилеплю к иллюминатору какую-нибудь из этих этикеток, чтобы его нельзя было перепутать с другим, а ты, когда будешь на палубе, пройди мимо и как бы невзначай отключи его наружный фиксатор. Знаешь, как это делается?

– Конечно, – обрадованно подтвердил стюард. – Но… Иллюминатор, я смотрю, еще и изнутри закрыт на специальный замок. А ключа-то у вас нет… – добавил он с долей досады в голосе. – И я едва ли смогу его достать.

– Пустяки! – рассмеялся Гуров. – Это, как говорится, дело техники. Давай! Жду сигнала.

Изобразив на лице постную мину, Юрий открыл дверь и, выходя, с недовольным видом бросил через плечо по-английски:

– Сударь, в ваших чаевых я не нуждаюсь!

Охранники с интересом обернулись в его сторону – экий малый! С характером! Захлопнув за ним дверь, они вновь прилипли спинами по ее бокам к стене коридора, а Юрий с гордым, независимым видом зашагал прочь.

Когда за ним закрылась дверь, Гуров аккуратно оторвал этикетку с одной из бутылок и, вооружившись кусочком медицинского лейкопластыря, прилепил ее к иллюминатору. Через какое-то время по ту сторону иллюминатора кто-то виртуозно просвистел: «О, соле! О, со-о-о-ле мио!..» – после чего внутри круглого обода иллюминатора что-то щелкнуло. Это означало, что фиксатор отключен. Лев тут же оторвал со стекла этикетку и, скомкав, швырнул ее в урну.

Прошло около часа. В коридоре снова послышались чьи-то приглушенные шаги и мужские голоса. Интуитивно ощутив, что это, скорее всего, и есть фэбээровцы, Лев, с хитрой улыбкой взглянув на дверь, для чего-то быстро схватил две литровые широкогорлые бутылки коньяка и побежал с ними к туалету. Проворно откупорив стеклянные емкости, одну из них единым махом вылил в унитаз, а другую опорожнил наполовину и, смыв коньяк в канализацию, кинулся к дивану. Отхлебнув из горлышка, он развалился на диване, изображая из себя мертвецки пьяного. Мария, мгновенно поняв суть его задумки, с трудом сдерживая улыбку, направилась к двери, в которую кто-то бесцеремонно стучал.

В каюту вошли два типичных янки – долговязых, с дежурной голливудской улыбкой, со взглядами повелителей всего мира и его окрестностей. Бесцеремонно оглядевшись, они, не спрашивая разрешения, зашагали к дивану, взирая на Гурова с бутылкой в руке, который полулежал и пьяненько улыбался, глядя в никуда. Янки остановились перед Львом и озадаченно переглянулись. Их супероптимистичные улыбки медленно погасли и обратились в недовольно-кислые гримасы.

– Дэвил! – сердито фыркнул тот, что выглядел старшим. – Как же он некстати надрался! И что теперь будем делать?

– Придется ждать завтрашнего утра… – сокрушенно вздыхая, развел руками второй. – Или сделать инъекцию спецпрепарата…

– Никаких спецпрепаратов! – уперев руки в бока, перед фэбээровцами появилась Мария.

Никак не ожидая, что жена этого русского в совершенстве владеет английским, американцы сконфуженно отступили назад. Они запоздало попытались что-то сказать в свое оправдание, но такой возможности она им не предоставила.

– Согласно законодательству Соединенных Штатов Америки, использование специальных препаратов, способных воздействовать на психику и менять поведение человека, находящегося в беспомощном состоянии, даже в целях следствия, но без согласия его близких, является серьезным преступлением, – со взглядом Фемиды, снявшей с глаз повязку, заговорила Строева. – Следует учесть, что вина этого человека, являющегося моим мужем, в законном судебном порядке никем не доказана. А значит, к нему не могут быть применены какие-либо репрессивные меры воздействия, как медикаментозного, психологического, так и физического характера.

Слушая Марию, фэбээровцы продолжали медленно пятиться, не отрывая от нее своих взглядов, в которых читалось: «Мой бог! Какая женщина! Как же повезло этому русскому пропойце! Господи, за что ж ты сделал ему такой подарок?!»

Они даже не заметили, как оказались в коридоре, продолжая пялиться на захлопнувшуюся перед ними дверь. Наконец придя в себя, фэбээровцы поинтересовались у охранников, взиравших на них с нескрываемым любопытством:

– Он, этот русский, всегда такой пьяный?

– Джентльмены, насколько я помню, за все время круиза этот русский господин не выглядел пьяным еще ни разу, – удивленно переглянувшись с остальными, пожал плечами один из охранников. – А он что, пьяный?..

– Более чем! – безнадежно махнул рукой один из фэбээровцев. – Выжрал литр коньяка, да еще полбутылки в придачу.

– А-а-а!.. – дружно расхохотались охранники. – Ему совсем недавно официант припер во-от такую корзину спиртного. Он выступил по корабельному ТВ, пассажиры расчувствовались и накупили ему презентов. Вот он теперь и оттягивается.

Сокрушенно вздыхая и что-то сердито ворча под нос, фэбээровцы удалились в отведенные им каюты. В коридоре вновь наступила тишина, временами нарушаемая шагами отдыхающих.

Когда иллюминатор окрасился густой синевой вечерних сумерек, раздался осторожный стук в дверь и послышался приглушенный голос Юрия:

– Мистер Гурофф, что бы вы хотели на ужин?

– Убирайся к дьяволу со своим ужином! Ничего мне не надо! – с пьяной хрипотцой проорал Гуров, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Все шло по намеченному плану. Судя по сигналу Юрия, кто-то в этот момент уже проникал в каюту Аллена, и поэтому нужно бы поторопиться. Очень важно было успеть туда вовремя. Не мешкая, Лев достал из своей дорожной сумки связку отмычек, позаимствованных им у престарелой лондонской леди-карманницы, и, подойдя к иллюминатору, начал перебирать сверкающие никелировкой замысловато отштампованные штучки-дрючки, предназначенные для «усмирения» замков самых разных систем. Выбрав узенькую плоскую отмычку с какой-то пружинистой закорючкой на конце, он аккуратно вставил ее в скважину замка, вмонтированного прямо в «бублик» ободка иллюминатора, окружающего насмерть влитое в него круглое стекло.

Мария молча наблюдала за его манипуляциями. Во что бы то ни стало он должен был найти доказательства вины Стива Аллена, что автоматически сняло бы с него все косые взгляды американских ревнителей закона. Скорее всего, те намеревались доставить его в США, чтобы там устроить очередное показательное судилище, выставив Льва или главарем русской пиратской мафии, или опасным маньяком, помешанным на антиамериканизме.

Менее чем через минуту Льву удалось нащупать стопорные штифты замка. Чуть прижав их пружинистым концом отмычки, он без особого усилия повернул против часовой стрелки его рабочий цилиндр. Раздался тихий щелчок. Гуров оглянулся и, улыбнувшись, задорно подмигнул Марии. Она тоже через силу попыталась улыбнуться, но это ей не удалось.

Лев открыл внутрь каюты створку иллюминатора и, став на стул, осторожно выглянул наружу. Заметив дефилирующую по палубе в его сторону группку каких-то странных личностей неопределенного пола в пышных боа ярких расцветок, он немедленно отпрянул назад и спешно прикрыл иллюминатор. Оглянувшись, потер лоб и зачем-то быстрым шагом направился к своему спальному месту. Быстро достав из стенного шкафа запасные подушки и одеяла, Лев менее чем за минуту соорудил на койке нечто продолговатое, отдаленно напоминающее человеческую фигуру, после чего накрыл свое творение простыней. Теперь создавалось полное впечатление, что на кровати кто-то спит, укутавшись с головой.

– Вот теперь порядок… – удовлетворенно констатировал он. – Если кто-то сунется в каюту, сразу маши руками – тише, тише! Дескать, буен и агрессивен донельзя. Вроде того, слава богу, уснул… Впрочем, тебе ли это объяснять?

На сей раз Мария тихо, но от души рассмеялась. Страхи, тревоги и сомнения внезапно покинули ее, и она почувствовала себя намного спокойнее. А Гуров, не заметив снаружи ничего подозрительного, с ловкостью акробата пронырнул через не слишком просторный проем иллюминатора и уже через мгновение стоял на палубе, придерживаясь тени. Мария тут же закрыла иллюминатор, и почти сразу раздался стук в дверь. Когда в каюту бесцеремонно ввалился один из фэбээровцев, она быстро прижала палец к губам и издала понятное в любом уголке земного шара упреждающее междометие «Тс-с-с!!!», после чего с испуганно-отчаянным видом жестикуляцией рук дала понять, что просит янки не издавать ни звука. Тот, опешив, остановился с разинутым ртом. Мария указала ему на «спящего» и в сторону коридора. Когда они вышли из каюты, она шепотом сообщила, что ее только что уснувший муж – человек необычайно вспыльчивый и способный на самые непредсказуемые поступки. Понимающе закивав головой, фэбээровец поинтересовался, не желает ли леди в ближайшем баре сделать пару глотков великолепного мартини, где они могли бы обсудить проблемы ее не в меру буйного супруга.

– Вы что, сэр?! А если вдруг он проснется и увидит, что меня рядом нет? Поверьте, наша с вами жизнь не будет стоить и ломаного цента, – с оттенком ужаса на лице сообщила Мария.

Сочувственно вздохнув – такой красотке и такой злыдень достался! – янки разочарованно зашагал прочь.

А тем временем Лев, почти уже не таясь, спешил в сторону жилой секции, где находилась каюта Аллена. Войдя в коридор блока, где обитали «стаффы», он чуть ли не нос к носу столкнулся с одним из штурманов, которого мельком видел в телестудии. Тот, ошарашенно вытаращив глаза, словно увидел перед собой привидение, поспешно отступил в сторону и осторожно поинтересовался по-английски:

– Мистер Гуров, это вы?

– Энтшульдигунг! – мгновенно найдя выход из положения, широко заулыбался Гуров, отвечая по-немецки: – Ихь ферштее нихьт! (Простите! Я не понимаю!)

Пожав плечами, тот досадливо пробормотал:

– Сорри, сэр, сорри!.. (Простите, сэр, простите!..) – и покинул пределы бокса.

Подойдя к двери каюты Стива Аллена, Лев потянул ее за ручку на себя и с удовлетворением обнаружил, что она не заперта. Это в разы упрощало его задачу. Он проворно скользнул внутрь темной каюты и немедленно захлопнул дверь. Тут же в его сторону откуда-то из темноты метнулась чья-то угловатая мужская фигура. Уловить это движение, попав в темноту из освещенного коридора, Гуров смог разве что благодаря остро развитой интуиции.

Почти инстинктивным, отработанным до автоматизма движением он поставил перед собой блок, прикрывая от удара верх грудной клетки локтем, а кулаком голову, и резко ушел влево, рискуя в темноте наткнуться на что-нибудь твердое, массивное, с острыми углами. Однако уже в который раз судьба уберегла его от неприятной случайности – на пути его ухода от возможного удара пространство оказалось свободным.

Мимо него, обдав волной воздуха, промелькнуло что-то блестящее, которое с хрустящим стуком влепилось в защелкнувшуюся дверь. «Нож!» – понял Лев, опять-таки почти на автопилоте нанося толчковый, от пояса, удар ногой. Подошва его легкой летней туфли (десантные берцы тут были бы самое то!) впечаталась во что-то подвижное и мягкое, но одновременно крупное и массивное. Из темноты раздался отрывистый вскрик, что-то тяжелое отлетело в сторону и повалилось на пол.

Нервное напряжение дало о себе знать, и уже секунду спустя глаза Гурова достаточно отчетливо воспринимали интерьер помещения в отсветах фонарей, в том числе и напавшего на него крупного черноволосого детину с темным угловатым лицом. Тот, как видно, будучи отлично подготовленным по части бразильской капоэйры, подбросил свое тело ногами вверх, и Лев едва ушел от коварного удара каблуком, нацеленным в его голову. Крутанувшись на месте, он одновременно с нырком подхватил руками тяжелый стул и, продолжая круговое движение, резко, с оттяжкой, ударил этим предметом меблировки по открытым ребрам противника.

На мгновение захлебнувшись от боли, тот, не доведя до логического завершения второй, еще более мощный замах другой ноги, надломился и безвольно рухнул навзничь. И сразу же был безжалостно прижат к полу ножками стула, на который немедленно уселся его сокрушитель.

Глядя на неизвестного сверху вниз, Гуров невозмутимо улыбался, что было заметно даже в темноте. Тот это видел, и его душила бешеная злоба. Но тело, словно жук в коллекции юнната, пришпиленный к картонке, было сковано ореховыми ножками стула. В этом положении он мог сколько угодно дрыгать ногами, что со стороны выглядело бы не столько угрожающе, сколько смешно и нелепо, мог бы действовать и свободной рукой, правда, скорее всего, без особого успеха. К тому же подобное заведомо чревато серьезными осложнениями, имелась высокая степень риска заработать жестокий удар, отбивающий всякую охоту к сопротивлению. Осознание всего этого парализовало и мышцы, и саму волю неизвестного.

– Ну, давай поговорим, – по-английски обронил Лев. – Кто ты, что здесь делаешь, кто тебя послал?

Нападавший сразу же понял, что оказался в руках не англосакса. Какой-то странный акцент в голосе наводил на мысли о его то ли чешском, то ли польском происхождении.

– Ты – поляк? – бессильно ворочая головой и шумно дыша, прохрипел он на гораздо худшем английском с явно латиноамериканским акцентом.

– Нет, я – русский, – спокойно уведомил сидевший на нем, что дало лежащему повод понять вполне определенно – этот человек себя раскрыть не боится.

Выводы из этого обстоятельства можно было делать самые безрадостные. То ли у этого русского невероятно мощные «прихваты», которые гарантировали его абсолютный иммунитет от судебного преследования, то ли… То ли он не собирается оставлять свидетеля? О небо! А ведь так и есть! Пречистая Дева Мария! Неужто это конец?! Безжалостные ножки стула, сдавливающие по бокам грудную клетку, отчего поверженному бандиту было очень трудно дышать, не оставляли в этом никаких сомнений.

– Ты меня убьешь? – спросил он, собирая в комок все свое подрастерявшееся мужество.

– Все будет зависеть от степени твоей откровенности, – ничуть не меняя интонации, ответил русский.

– Хорошо… – стараясь говорить ровно и не выдавать голосом кипящей внутри ненависти и леденящего душу страха, прохрипел его визави. – Но ты сначала меня отпусти.

– Здесь условия диктую я. – Гуров внутренне ощутил, что его противник практически сломлен и готов идти на откровенность. – Если хочешь жить, сделаешь так, как тебе будет приказано. Понял? Не тяни время и не испытывай моего терпения. Помни: сейчас всего один хороший удар по твоему каротидному синусу, и ты навсегда отправишься в страну вечных снов. Не хочешь этого?

Бандит, наконец-то в полной мере осознав свою беззащитность и бессилие, едва не заплакал, чего с ним не бывало уже очень много лет. Тягостно вздохнув, он нехотя заговорил:

– Меня зовут Мигель Аситис, я работаю на судне подсобником менеджера по сантехническому оборудованию. В эту каюту меня послал один из «стаффов», его зовут Ли Эпллтон. Он пообещал мне тысячу баксов, если я найду в каюте Стива одну его вещь. В общем, это флеш-карта, на которой записано что-то компрометирующее.

– Ты ее нашел?

– Н-нет!.. – Мигель для убедительности отрицательно покачал головой.

– Допустим… Ты Стива Аллена хорошо знал?

– Нет…

– А Веру Чубиченко?

– Нет…

– Вот что, голубчик! – Ребро подошвы гидравлическим прессом опустилось на кадык лежащего. – Менее чем за минуту ты успел соврать мне трижды. А такое не прощается. Молись! Тебе не будет легкой смерти. Ты сейчас будешь подыхать долго и мучительно.

Непререкаемый тон, каким были произнесены эти слова, боль в горле и мучительное удушье переполнили бандита ужасом и отчаянием.

– Не надо, не надо, сеньор!! – отчаянно просипел Мигель. – Я скажу, скажу! Флеш-карта лежит в моем кармане. Да, Стива я хорошо знал. Мы с ним иногда пропускали по стаканчику. Он мне поручал кое-какую работу и хорошо за это платил.

– Какую именно?

– Ну, если кто-то ему досаждал, то я очень быстро менял настроение этого человека.

– Он сам тебе об этом говорил?

– Да. Он просто называл имя, и этого было достаточно. Ну… Случалось девок уламывать, которые с ним не хотели ложиться в постель.

– А он что, гомосексуалистом разве не был?

– Бисексуал… – В голосе Мигеля промелькнула нотка презрения. – То на баб залазил, то сам становился в позу.

– Кто его любовник? Помкап?

– Да… – отчего-то с неохотой подтвердил мексиканец. – За Верой Стив бегал долго, но она его постоянно отвергала. Он из-за этого страшно нервничал и без конца закатывал истерики. На днях объявил, что, если она отвергнет его и в этот раз, ей не жить. Правда, я так понял, она знала о нем что-то очень важное. Может, повлияло и это. Ну, вот Стив и грохнул ее куском льда в висок. Я был в той каюте, видел все своими глазами. Шикарная телка – ничего не скажешь. Не понимаю, чего она кочевряжилась? Переспала бы с ним разок, глядишь, все бы и обошлось миром…

– Все понятно… – Гуров поднялся со стула и, почти не глядя, включил в каюте свет. – Лежать! – прикрикнул он, увидев, что его пленник собирается встать.

– Я же тебе все рассказал! – вновь опускаясь на пол, зло проворчал тот.

– От этого стула я тебя освободил, но речь не шла о том, чтобы ты прямо тут же отправился на все четыре стороны. Так что давай без претензий. Погоди-ка! Где-то я тебя уже видел…

И тут Лев вспомнил первый вечер пребывания на судне, учебный сбор пассажиров у шлюпок и наглый, вызывающий взгляд неизвестного верзилы. Он крепко связал Мигеля всем тем, что попалось под руку, – ремнями, полотенцами, и, притянув его стянутые за спиной запястья к намертво закрепленной в полу ножке кровати, вышел в коридор. Теперь ему предстояло разыскать фэбээровцев, чтобы наконец-то расхлебаться с этой историей. Но едва Лев дошел до середины коридора, как дверь в конце его распахнулась и из нее навстречу ему вылетели оба американца с пистолетами, взятыми на изготовку.

– Мистер Гурофф, не двигаться! Руки вверх! – проорал тот, что постарше. – Иначе мы открываем огонь на поражение!

– Ну, да, и убьете ни в чем не повинного человека. – Лев чуть приподнял руки, с нескрываемой иронией глядя на расходившихся янки. – Можете не кипятиться и не размахивать оружием. Я нашел свидетеля убийства Веры Чубиченко.

– Вы хотите сделать заявление? – уточнил старший фэбээровец.

– Да. Ее убил Стив Аллен. А при моей попытке его задержать он попытался убить меня самого, но в завязавшейся схватке случайно упал с большой высоты и свернул себе шею. Это железная, абсолютно достоверная версия, имеющая под собой все доказательные и правовые основания – мотористы внизу видели, что «стафф» скатился вниз по лестнице чисто случайно. Поэтому ни один суд, в том числе и США, не посмеет назвать меня виновным. А все те, кто попытается взвалить вину на невиновного, могут и сами стать фигурантами уголовного дела.

В ответ на недоверчиво-кислые взгляды фэбээровцев он достал из кармана свой сотовый и, нажав на кнопку диктофонной записи, дал послушать своим преследователям и подошедшему следом штурману (который, судя по всему, и позвал их в этот блок) свой диалог с латиноамериканцем.

– Боюсь, это ни о чем не говорит! – пробурчал фэбээровец постарше. – Информация получена незаконным способом.

– А вам что важнее – правильно полученная информация или реальный убийца? – Лев окинул всех троих испытующим взглядом. – Ребята, не забывайте о превратностях судьбы и не старайтесь быть «святее римского папы». Томас Джефферсон был твердо убежден в том, что не так страшен плохой закон, как кретин, берущийся исполнять хороший.

Гуров сознавал, что отчаянно блефует. С точки зрения американского права он, скорее всего, все равно продолжал оставаться подозреваемым. Цитату Джефферсона в порыве экспромта Лев сочинил тут же, по ходу своего зажигательного спича. Но, видимо, именно она стала окончательным аргументом, переубедившим американцев.

Переглянувшись, янки уведомили его о том, что хотели бы лично взглянуть на свидетеля убийства. Все четверо прошли в каюту Аллена. Старший фэбээровец некоторое время изучающе смотрел на связанного бандита, после чего внезапно воскликнул:

– Святые угодники! Да это же сам Франсиско Морес! Смотри, Эрни, это ж тот самый тип, который два года назад устроил бойню в центре Мехико… Помнишь, тогда были застрелены трое мексиканских полицейских и несколько случайных прохожих, в числе которых двое американцев. Ай да Фрэн-Койот! Его ищут по всей Америке, а он на туристическом судне обосновался.

– Ну и ну! – даже присвистнул младший. – Нам с тобой неслыханно повезло! Мистер Бинтсен обещал повышение сразу на две ступени тому, кто его скрутит. О-ля-ля! А с русским-то как быть?

– Да… Ладно! Что у нас к нему? Только лишняя головная боль, – отмахнулся старший. – Сэр, я надеюсь, вы… – заговорил он, с трудом подбирая слова и как-то непонятно глядя на Гурова.

– …Фрэн-Койота задержали только вы двое в ходе блестяще разработанной и проведенной вами операции, – догадавшись, в чем дело, рассмеялся Лев. – Можете быть спокойны – на ваши лавры я покушаться не собираюсь. И не забудьте, сэр, убрать караул от двери моей каюты и каюты моего друга. Я так понимаю, инцидент полностью исчерпан и мы с другом из подозреваемых автоматически стали свидетелями? Спокойной ночи!