Текст книги "Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– Полковник Крячко! Какая честь!

Жгучая брюнетка с правильными греческими чертами лица и голубыми, как два бездонных озера, глазами, вольготно развалившись в низком кожаном кресле и вытянув перед собой стройные ноги, посчитала излишним подниматься навстречу сыщикам. В свои сорок с небольшим лет мадам Бордо заслуженно считалась одной из самых стильных и самых красивых женщин столицы. Мало кто мог не признать этого очевидного факта.

– К сожалению, не могу сказать, что я рада вашему визиту. – Неспешно пристроив сигарету в длинном тонком мундштуке, мадам Бордо закурила. На ней был изумрудного цвета костюм, состоящий из пиджака и юбки, наполовину прикрывавшей колени. Картину завершали открытые босоножки бронзового отлива на высоком каблуке. Ногти на ногах поблескивали темно-вишневым лаком. – Мне уже известно, почему вы здесь. Жаль… Жаль, что нам приходится встречаться по такому грустному поводу.

– Бурмистров уже настучал? – хмыкнул Крячко.

Он без приглашения плюхнулся в точно такое же кожаное кресло напротив. Коротко кивнул Гурову. Лев прошел к дивану и расположился на нем таким образом, чтобы одновременно держать в поле зрения и вход в гостиную, и широкоплечего амбала в смокинге за спиной мадам Бордо. Характерно оттянутый левый локоть секьюрити свидетельствовал о том, что он при оружии. Полковник словно невзначай расстегнул свой пиджак.

– Ну, почему же сразу «настучал», Станислав? – Женщина пустила перед собой тонкую полупрозрачную струйку дыма. – Вы же знаете, что я не выношу подобных базарных выражений. А мы ведь с вами интеллигентные люди… Скажем так, Леонид меня своевременно информировал. Это входит в его обязанности. Убиты две мои… сотрудницы.

Гуров тактично откашлялся.

– Ах да! – живо отреагировал Крячко. – Хочу вам представить своего напарника, Татьяна Игоревна. Это полковник Гуров, Лев Иванович… А это – та самая роскошная мадам Бордо, о которой я тебе говорил, Лева. В миру известная также под именем Татьяны Игоревны Логиновой.

– Ну зачем так официально, Станислав? – недовольно поморщилась она. – Можно просто Татьяна. Так чем обязана, господа?

– Вы сами сказали: убиты две ваши сотрудницы, – напомнил Гуров. – Есть подозрения, кто и по какой причине совершил подобное?

– Ну, скажем так, кое-какие соображения имеются. Однако я полагаю, что мы и сами в состоянии разобраться со своими проблемами. Без помощи со стороны.

– Я вам верю, Татьяна, но, боюсь, так не получится. Речь идет о двойном убийстве. Никто не станет закрывать на это глаза, – покачал головой Лев.

Мадам Бордо подобрала ноги и в очередной раз глубоко затянулась сигаретой. Несколько секунд она молча смотрела на Гурова, а потом неохотно произнесла:

– Ну, хорошо. Станислав подтвердит вам, что не в моих правилах сотрудничать с полицией. Я вам не верю… Не вам лично, конечно, а в целом… Скажем так, я не верю в силу закона. Но в данном конкретном случае… Из уважения к полковнику Крячко и нашей давней с ним дружбе… Я готова поведать вам кое-что. Не для протокола.

Гуров хотел было возразить что-то, но напарник, опередив его, быстро заверил ее:

– Само собой. Ничто из сказанного вами, Татьяна, не покинет пределов этой комнаты. Я ручаюсь как за себя, так и за своего товарища.

– Я всегда догадывалась, что вы – истинный джентльмен, полковник Крячко.

Станислав широко улыбнулся в ответ:

– Польщен. Так что у вас за соображения?

Мадам Бордо ответила не сразу. Задумчиво покрутила на левом мизинце золотое кольцо с неограненным алмазом. Провела кончиком языка по пухлым розовым губкам.

– Мои… девочки. Погибшие девочки, – с горечью в голосе добавила она, – скорее всего, только первые ласточки, если так можно выразиться. Грядут непростые времена, господа. Суровые времена, я бы сказала… Раскол начался неделю назад. А именно – в прошлую среду, на юбилее Анатолия Бушманова. Полагаю, вы знаете, о ком идет речь?

И Гуров, и Крячко одновременно кивнули.

– Крупный криминальный авторитет по кличке Бушман, – произнес Лев Иванович.

– Именно. – Мадам Бордо опять помолчала. Видно было, что она старательно подбирает слова. Ей не хотелось сболтнуть лишнего. – Лично я на его юбилее не была. Хотя приглашение и имелось… Но обстоятельства сложились таким образом, что я не смогла попасть на… праздник. Но там были мои девочки. Несколько девочек. Скажем так, по долгу службы…

– Среди них были убитые сегодня ночью? – спросил Крячко.

– Были. Правда, я узнала об этом лишь после мероприятия. Организацией досуга для Бушманова и подбором кадров занимался один из моих помощников…

– Кто именно?

– Вам обязательно знать его имя?

– Обязательно.

– Роман Ведерник. Он был там. – Мадам Бордо вновь поиграла кольцом на пальце. – С его слов я и узнала о случившемся.

– А что там случилось? – нетерпеливо выпалил Станислав.

Татьяна широко улыбнулась, а затем, театрально изогнув правую бровь, по-кошачьи потянулась всем телом. Амбал за ее спиной стоял, не шелохнувшись, как мраморное изваяние. Его лицо не выражало никаких эмоций.

– Странно, что вы об этом спрашиваете, господа. – В голосе столичной красотки появились лукавые нотки. – Получается, что не обо всех убийствах в городе вам известно. Есть и такие, на которые многие закрывают глаза. Двойные стандарты, Лев Иванович. Не находите?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – честно признался Гуров.

– Даже так! – со смехом откликнулась она. – Что ж… Тогда я посвящу вас. На юбилее у Бушманова было много серьезных людей. Его друзья, коллеги… Все те, с кем так или иначе пересекаются его профессиональные интересы. И все было тихо, мирно, спокойно… До определенного момента. А именно до того, пока в банкетный зал не ворвались несколько человек в масках и не начали стрельбу. Я не знаю, кто это был. Не спрашивайте… Может быть, даже кто-то из ваших… Из числа тех, кто представляет закон. Или должен его представлять по определению… В общем, многим серьезным людям, которые были на юбилее Бушманова, такой беспредел совсем не понравился. Включая самого Бушмана, конечно. На стрельбу ответили стрельбой… Но ни убить, ни задержать никого из нападавших не получилось. Кто они были и на кого работали – так и осталось загадкой. Впрочем, загадкой осталось и то, на кого эти люди покушались. Кто был их целью… Бушманов полагает, что охотились именно на него. Но так наверняка думают и все остальные.

– Жертвы были? – мрачно поинтересовался Крячко.

– Разумеется. Шесть человек убито. Или семь… Не могу сказать точно. Еще несколько человек получили разной степени тяжести ранения. Бушманов в их числе. Пуля навылет прострелила ему левое плечо. И вот теперь… Бушман намерен мстить.

– Кому? Вам?

– Мне в том числе, – кивнула мадам Бордо. – Повторюсь, никто не знает, на кого работали люди в масках. Под подозрением у Бушмана все. Все, кто так или иначе был причастен к его дню рождения… Он в ярости и будет бить по всем площадям. Хаотично… Но в надежде зацепить того, кто реально виновен в случившемся. В итоге… Война неизбежна, господа. Криминальный мир расколется и уже не скоро станет прежним.

– А две мертвые девочки сегодня ночью в отеле? – напомнил Крячко. – Вы считаете, что их убили по приказу Бушманова?

– Я уверена в этом на девяносто пять процентов. Заказ в отель «Лотос» сегодня ночью тоже принимал Ведерник, но, как он сообщил мне позже, клиент хотел видеть именно этих двух девушек. Он дал по телефону четкое описание и Светы, и Ирины. То есть через своего киллера Бушманов ясно дал мне понять, что я под подозрением. Предупредил, так сказать. – Она тяжело вздохнула. – Но мне война не нужна, господа. У меня нет таких ресурсов, чтобы тягаться с Анатолием Бушмановым и ему подобными криминальными авторитетами. Это сильные фигуры, не чета мне, хрупкой женщине. Я хочу мира… А значит, моя основная задача сейчас – дать понять Бушманову, что я и мои люди к перестрелке в ресторане не имеем никакого отношения.

– Получается, что вы готовы спустить ему на тормозах двойное убийство?

– Я – да, – спокойно заявила Татьяна. – У меня просто нет иного выбора. А что касается ваших действий, господа… Вы вправе поступать, как вам заблагорассудится. Не мне вам указывать. – Она слегка прикрыла глаза. Сигарета в ее длинном мундштуке истлела наполовину. Столбик пепла едва не упал на дорогой ворсистый ковер, но амбал в смокинге, как выяснилось, был начеку и своевременно поднес хозяйке пепельницу. Женщина поблагодарила секьюрити кивком головы и погасила сигарету. – У вас все? Или есть еще какие-то вопросы?

Мадам Бордо поочередно встретилась глазами с обоими сыщиками. Задуманная ею партия была разыграна как по нотам. С одной стороны, она вроде бы и отступала в грядущей схватке с Бушманом, а с другой – переложила ответственность с собственных плеч на плечи представителей закона. Крячко с легкой усмешкой оценил дальновидность женщины. Для Гурова тоже все было понятным. Он первым поднялся на ноги, но, направляясь к двери, неожиданно повернулся к ней:

– Еще только один вопрос, Татьяна, – сказал полковник.

– Слушаю.

– Фамилии у убитых девочек есть? У Светланы и у Ирины?

– Наверняка. Но с этим вопросом вам лучше обратиться к Ведернику. Я не веду документации. Если хотите…

Мадам Бордо не закончила фразы. За ее спиной со звоном разлетелось огромное панорамное окно, а через секунду здоровенный амбал с простреленным черепом рухнул на спинку кресла. Ошметки мозгов, перемешанных с кровью, разлетелись в разные стороны. Она испуганно вскочила.

– На пол! – гаркнул Гуров и тут же бросился Татьяне в ноги.

Лев успел сбить ее одновременно со следующим выстрелом. Пуля пролетела над самой макушкой мадам Бордо и вонзилась в дверной косяк. Крячко, выдернув оружие из наплечной кобуры, припал на одно колено. Кромешная тьма по ту сторону окна не позволяла Станиславу разглядеть стрелявшего. Он напряженно выжидал следующей вспышки. Гуров всем своим весом придавил женщину к полу и, закрывая ее корпусом, тоже выхватил пистолет.

– Стас, слева! – предупредил он. – Ты на линии!

Крячко стремительно кувыркнулся через голову, меняя точку дислокации, и укрылся за широкой каминной притолокой. Очередная пуля, пущенная невидимым неприятелем, вонзилась в пол в том самом месте, где еще секунду назад находился Стас.

Гуров ударом ноги опрокинул кресло, создавая импровизированный заслон, чуть приподнялся на локте и дважды спустил курок. Поразить противника у сыщика не получилось, но в разрывах между вспышками он успел заметить, как в темноте на улице быстро метнулась чья-то тень, и выстрелил еще раз. В унисон ему три раза кряду тявкнул табельный пистолет Крячко.

– Я не вижу его, Лева! Прикрой!

Станислав рыбкой нырнул вперед и оказался за высокой хрустальной скульптурой в виде обнаженного Геракла. До разбитого окна ему оставалось не больше двух метров. Буквально еще на один такой же «нырок»…

Вдруг дверь в комнату распахнулась и в помещение тараном ворвался второй широкоплечий амбал в черном смокинге. Удерживая оружие на весу двумя руками, он быстро оценил ситуацию и взял Гурова на прицел. Лев обернулся и вскинул свой пистолет. Палец амбала уже коснулся спускового крючка, и у него не было иного выхода, как выстрелить на опережение. Однако мадам Бордо вовремя предотвратила неизбежную катастрофу.

– Нет, Степа! Нет! – громко выкрикнула она. – Не стрелять!

Степа замешкался. Всего на долю секунды, но это мгновение стало для него фатальным. Очередная вспышка выстрела за окном взрезала темноту. Из перебитого горла амбала брызнула кровь. Он выронил пистолет, схватился за рану, отчаянно пытаясь остановить кровотечение, пошатнулся и замертво рухнул на пол лицом вниз. Грязно-бордовая струйка крови потянулась по паркету в сторону ковра.

Крячко заметил стрелявшего. Фигура высветилась между двумя деревьями, но тут же исчезла. Растворилась, как призрак… Чертыхнувшись, сыщик бросился в оконный проем, держа оружие на изготовку.

– Осторожнее, Стас! – раздался за спиной голос напарника.

– Я – сама осторожность.

Крячко замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Дуло его пистолета плавно смещалось то в одну, то в другую сторону. Из комнаты позади него доносился размеренный ход настенных часов. Осторожно переступая с ноги на ногу, Станислав сделал несколько шагов вперед. Снова прислушался. И снова слух не уловил ничего, кроме легкого шума листвы на ветру. В какой-то момент ему показалось, что он заметил движение справа. Пистолет дернулся в его руке, изрыгая смертоносное пламя, но пуля со свистом улетела в пустоту. Если убийца и находился где-то поблизости, он не спешил себя обнаруживать.

– Сукин сын! – буркнул себе под нос Крячко и прошел еще немного вперед, не опуская оружия.

– Лежите и не двигайтесь, – распорядился Гуров, обращаясь к мадам Бордо, после чего сам поднялся во весь рост.

– Бушман, – почти беззвучно шевельнула она губами. – Это Бушман. Он не угомонится, пока… Пока я не поговорю с ним.

Гуров поднял кресло и поставил его на прежнее место. Выстрелов больше не было. Он протянул женщине руку, за которую та ухватилась как утопающий за спасительную соломинку. Сыщик почувствовал, насколько холодны пальцы мадам Бордо, но не мог не сказать:

– Боюсь, с этим придется повременить, Татьяна. Кто бы ни желал вашей смерти, думаю, на разговоры он сейчас не настроен. Вам придется поехать с нами.

– Куда?

– В управление, – ответил Лев. – Там вы будете в безо-пасности…

– Исключено! – Татьяна покачала головой. – Если Бушман узнает, что я сотрудничаю с органами…

– У вас нет другого выбора, – сухо отрезал Гуров. – Вы едете с нами, и это не обсуждается. Решение окончательное, Татьяна Игоревна. Собирайтесь. – Он прошел немного вперед и пристально всмотрелся в темноту. – Что там, Стас?

– Ни хрена, – откликнулся Крячко. – Похоже, ушел гаденыш.

– На всякий случай обойдем здание по периметру. Ты справа, я слева.

– Понял тебя, старик. Иду.

Лев повернулся к мадам Бордо:

– А вы оставайтесь на месте, дамочка. И никакой самодеятельности. Ясно?

– Ясно, – покорно ответила Татьяна.

Маленькая круглолицая горничная с темным пушком волос над верхней губой, то ли казашка, то ли калмычка по национальности, долго и пристально вглядывалась во врученный ей Коневым фоторобот. Наклоняла голову вправо, затем влево, разглядывая портрет под разными углами. Лейтенант терпеливо ждал, перекатывая на зубах уже лишенную всяких вкусовых качеств жвачку.

Опрос двух молоденьких «боев» восемнадцати лет, трудившихся на входе в ночную смену, ничего толком не дал. Оба лишь подтвердили слова Бурмистрова и не сообщили Коневу ничего нового. Мужчина во всем черном заселился в «Лотос» в районе половины двенадцатого ночи. Багажа при нем не было. Один из «боев», правда, утверждал, что на клиенте, помимо всего прочего, была еще и черная бейсболка с символикой хоккейного клуба «Лос-Анджелес кингз», но его коллега напрочь отрицал этот факт. Впрочем, на общую картину это никак не влияло. Ни один из «боев» не видел, как тот же мужчина покидал пределы отеля.

– Нос мелковат, – после длительного раздумья сообщила горничная.

– Что? – не сразу врубился Конев.

– Я говорю, нос мелковат как-то, – повторила женщина. Она еще раз повернула голову набок, приглядываясь к фотороботу. Слегка прищурилась. – Да… Точно мелковат. У этого, из триста шестнадцатого, нос был гораздо крупнее. Большой такой нос. Не по длине, а по ширине… Вы видели, какой нос у этого французского актера?.. Ну, который теперь у нас в России живет… Забыла его фамилию…

– Депардье, что ли? – уточнил Конев.

– Да. Точно. Депардье. – Маленькая горничная радостно ощерила мелкие крысиные зубки в счастливой улыбке. – Вы видели его нос? Его же в кино часто показывали крупным планом…

– Видел.

– Вот. У этого, из триста шестнадцатого, нос был почти такой же. Большой. Широкий. А в остальном похож…

– Вы видели этого человека? – тяжело вздохнув, спросил Конев.

– Конечно. – Горничная вернула оперативнику фоторобот. Пригладила рукой и без того прилизанные короткие волосы. – Как только он заселился в номер, Леня сообщил мне, и я принесла в триста шестнадцатый чистые полотенца. Евген Евгеныч против того, чтобы мы подолгу держали в пустых номерах чистые полотенца, они тогда уже не пахнут свежестью. А Евген Евгеныч просит, чтобы все пахло свежестью. И чистотой. А номера ведь подолгу могут оставаться пустыми. И мы туда полотенца не носим… Постель – это одно, а полотенца – совсем другое. Они быстро теряют свежесть. Очень быстро…

– Ясно. Насчет полотенец я все понял, – сдержанно произнес Конев. – Вопрос в другом. Потом вы еще видели этого мужчину?

– После того, как поменяла полотенца?

– Да. После.

– Нет, не видела. В ночную смену работать хорошо. Никакого аврала, никакой суеты… Если никто не заселяется, конечно. Как в случае с этим, из триста шестнадцатого. Но в этом случае портье предупреждает по внутреннему телефону… Так что когда я отнесла полотенца, то спустилась к себе и немного вздремнула. До тех пор, пока не случилось все это…

– А «к себе» – это куда? – уточнил Конев.

– В комнату для горничных. Это на нулевом этаже. В подвале, говоря простыми словами.

– И на третий этаж вы больше не поднимались?

– Пока вы меня не позвали, нет. А зачем?

– На этаже есть еще постояльцы?

Горничная растерянно огляделась по сторонам. Двумя пальцами задумчиво разгладила пушок над верхней губой. По центру лба пролегла длинная продольная морщина.

– Ну… Вроде бы нет…

– Что значит «вроде»?

– Триста второй и триста одиннадцатый были заняты, но когда я сегодня заступала на смену, мне сказали, что постояльцы съехали… Вчера в обед… А заселялся ли кто-то в другие номера… Мне об этом ничего не известно. Вам лучше спросить Леню… В журнале ведь все записано.

– Спрошу, – кивнул лейтенант.

Он уже понял, что ничего не добьется от горничной. Во всяком случае, не больше, чем от остальных свидетелей. Неизвестный убийца, оставивший за собой два трупа, растворился, как призрак. Сунув в рот очередную подушечку жвачки, Конев еще раз взглянул на фоторобот преступника и пробормотал себе под нос:

– От такого портрета не будет много толку. Надо знать, кому его показывать… А так…

– Чего? – шмыгнула носом горничная.

– Ничего. Просто мысли вслух.

– А я? Что со мной? У вас есть еще вопросы? Я готова помочь…

– Нет. – Конев миролюбиво улыбнулся женщине. – Пока к вам вопросов больше нет. Можете идти отдыхать.

Со стороны лестницы послышались быстрые шаги, и лейтенант обернулся. Сложил фоторобот и спрятал его в нагрудный карман рубашки.

Невысокий коренастый оперативник с копной непослушных рыжих волос остановился на третьем этаже, быстро огляделся, поймал в фокус Конева и почти бегом устремился в его сторону. Горничная не торопилась уходить, охваченная любопытством.

– Товарищ лейтенант, – заговорил рыжеволосый, но, заметив постороннего человека, машинально перешел на зловещий шепот: – Мы кое-что нашли, товарищ лейтенант. Вернее, кое-кого… Судя по всему, версия о том, что убийца покинул гостиничный номер через окно, полностью подтвердилась. Его видели…

– Кто видел?

– Свидетель. – Оперативник замялся на пару секунд, после чего добавил с виноватыми нотками в голосе: – Боюсь, что свидетель не совсем надежный, но… Все-таки свидетель…

– Что это значит, Олег? – нахмурился Конев.

– Ну… Это бомж, товарищ лейтенант. У него там палатка с противоположной стороны отеля…

– Это Валик, – услужливо подсказала горничная. – Он живет за гаражным помещением. Его все тут знают… Евген Евгеныч прогоняет его, но Валик опять возвращается. А куда ему идти? Мы его подкармливаем…

– Ясно. Пойдемте, взглянем на вашего Валика. – Лейтенант решительно зашагал к лестнице. Рыжеволосый оперативник последовал за ним. Шествие замкнула горничная, но буквально через пару шагов Конев, обернувшись через плечо, безапелляционно распорядился: – А вы отправляйтесь к себе. Мы позовем вас, если понадобится.

Она покорно остановилась, комкая в руках носовой платок. На круглом лице появилось обиженное выражение. Но спорить с представителями власти горничная не стала.

– Дактилоскописты еще работают? – на ходу поинтересовался у оперативника Конев, спускаясь вниз по лестнице.

– Да, они еще тут, товарищ лейтенант, – кивнул рыжеволосый крепыш. – Только толку-то… Это же отель! Тут отпечатков – миллион. Иголка в стоге сена, короче… – Он замолчал и, лишь когда оба мужчины достигли первого этажа, осторожно поинтересовался: – А это правда, что про вас говорят, товарищ лейтенант?

– А что про меня говорят?

– Что вы увольняетесь…

– Правда. – Под настороженным взглядом ночного портье оперативники пересекли просторный холл и вышли на улицу. Обогнули здание по периметру. Робкие рассветные лучи восходящего солнца коснулись верхушек деревьев. – Заявление еще не подписано, но… Это мое последнее дело, Олег. Здесь, в столице. А как там дальше сложится… Вопрос с трудоустройством я еще не рассматривал. Пока все мысли только о свадьбе.

– Понимаю, – улыбнулся Олег.

Бомж Валик стоял, привалившись к криво растущему тополю. Редкие желтые зубы плотно сжимали истлевший почти до самого фильтра чинарик. Длинные нечесаные волосы доставали до плеч. Половину лица скрывала густая курчавая борода. На Валике был затертый до дыр плюшевый пиджак на голое тело, истинный цвет которого определить уже не представлялось возможным, спортивное трико и почти новые сандалии с торчащими из них грязными пальцами.

Рядом с потенциальным свидетелем находился еще один молодой оперативник, облаченный во все белое. На вид ему было не больше двадцати лет. Коневу не приходилось встречаться с ним прежде.

Лейтенант приблизился к Валику, и тот, мгновенно отлепившись от дерева, выплюнул изо рта чинарик. Конев уловил запах свежих винно-водочных испарений. Заметил и торчащее горлышко бутылки в левом кармане плюшевого пиджака.

– Вы – главный? Да? – по-деловому обратился к Коневу бомж, но тут же смазал первоначальное впечатление, пьяно икнув.

– В каком-то смысле, да. Лейтенант Конев. Главное управление уголовного розыска. А вы – Валентин? Я правильно понимаю?

– Валентин… – снова икнул бомж, – Николаевич. Человек без определенного места жительства. Временно…

– Понятно. Мне сказали, что вы видели подозреваемого.

Рука лейтенанта потянулась к нагрудному карману рубашки за фотороботом, но так и не завершила начатого движения. Последующие слова Валика остановили его.

– Я не знаю, подозреваемый он или нет. Я видел только то, что видел, уважаемый. И знаете, кто это был?

– Кто?

– Ниндзя.

Конев коротко обернулся на своего рыжеволосого спутника. Теперь ему стало понятным, что тот имел в виду, говоря о «не совсем надежном свидетеле». Олег в ответ лишь картинно пожал плечами.

– Самый настоящий ниндзя, – продолжил Валик. – Такой, как в кино показывают. До сегодняшнего дня я думал, что они в кино только и бывают. Но я ошибался. Глубоко ошибался… Я лично видел ниндзя… Вот этими самыми глазами. – Он постучал себя двумя пальцами по векам и в очередной раз икнул. Хотел было достать бутылку, но передумал. – У вас сигаретки не будет, лейтенант?

– Не курю. А с чего вы взяли, что это был ниндзя, Валентин… Николаевич?

– Ха! А вы когда-нибудь видели ниндзя? Хотя бы в кино…

– В кино видел, – не стал отрицать Конев.

– Тогда вы должны понять, что ошибиться невозможно. Он, как и полагается ниндзя, был весь в черном… И вытворял такое, что только ИМ под силу. – Валик сделал особенное ударение на слове «им», подчеркивая тем самым глубочайшее уважение.

– Давайте по порядку, – терпеливо попросил лейтенант. – Что именно вы видели? Где? Когда?

– Можно и по порядку. – Свидетель взял длительную паузу, глубоко втянув в себя воздух. Задержка дыхания позволила ему справиться с икотой. – Значит, так… Я мирно спал. Вот тут, на земле. До палатки не добрался. Перебрал вчера немного лишнего, знаете ли… Но, несмотря ни на что, сон у меня чуткий. Всегда… Так уж повелось с тех пор, как я в пожарной бригаде работал… И вот слышу сквозь сон два хлопка. Вернее, сначала один хлопок, а через пару секунд другой. А звук откуда-то сверху доносится. Я голову задрал и вижу, как на третьем этаже распахивается окно и из него выскакивает ниндзя. Как в кино… Весь в черном. И ловкий такой. Он встал во весь рост, оттолкнулся ногами от подоконника, кувыркнулся в воздухе и руками зацепился за ветку дерева. Вон за ту, – указал Валик пальцем вверх. Конев и два оперативника машинально отследили его движение. – Затем с нее прыгнул ниже, в развилку. Опять оттолкнулся ногами, опять кувырок в воздухе, и приземлился на крышу гаража. Беззвучно приземлился… И четко на обе ноги. Только ОНИ так могут.

– Вы видели его лицо?

– Какое там! – махнул рукой Валентин. – Во-первых, еще темно было… Точного времени не назову. Часов-то у меня нет… Во-вторых, он все проделал очень быстро. Как тень… Ну, на то он и ниндзя. Правильно? А в-третьих… – Бомж виновато отвел взгляд в сторону. – Признаюсь вам честно, лейтенант… Струхнул я малость. А как не струхнуть? Что, если бы он заметил меня? Я к палатке отполз, хлебнул из бутылки немного… А у самого руки прям ходуном ходят…

– Куда он потом делся? – спросил Конев. – Видели?

– Видел. Через ограду утек. С гаража когда спрыгнул, значится, бросился к ограде, лихо так перемахнул через нее и… поминай как звали. Вы меня извините, лейтенант… – Валик все-таки достал из кармана бутылку и сделал пару мелких глотков из горлышка. – Я как вспомню, меня снова мандраж берет. Шутка ли! Живой ниндзя… Да! Я и запамятовал как-то! Машина же у него была. За оградой стояла. Он сел в нее и уехал.

– Какая машина? – живо подобрался Конев. – Цвет? Марка? Номера?

– Темная. – Валик сделал еще глоток и бережно опустил бутылку обратно в карман. – А больше я ничего не разглядел. Но темная – это точно. Черная… Или темно-коричневая…

В кармане лейтенанта ожил мобильник. Он достал аппарат и ответил на вызов:

– Конев слушает!

– Толя, это Гуров. – Голос полковника звучал глухо и отдаленно. – Как у тебя там? Нарыл что-нибудь?

– Да практически ничего, товарищ полковник…

– Оставь кого-нибудь вместо себя и пулей дуй в управление, – распорядился Гуров.

– Сейчас? – Конев бросил взгляд на наручные часы.

– Сейчас, Толя, сейчас. Ко мне в кабинет доставят потерпевшую. Она же – важный свидетель по нашему делу. Пообщайся с ней. И самое главное, Толя… Ее безопасность сейчас превыше всего. Понял?

– Так точно, товарищ полковник! – Лейтенант подавил вздох. – Уже выезжаю.

Мобильник Конева вернулся в карман. Он выплюнул изо рта жвачку.

– Или темно-зеленая… – Валик поскреб пальцами в затылке. – А может, и синяя. Но темная – точно…