Текст книги ""Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Апраксина

– Рита! Ну, наконец-то! Еле тебя отыскал. Надо было сразу сюда идти, а не светиться, разыскивая тебя на «ферме». Хорошо Галка надоумила.

Хотя лицо Клода скрывала маска костюма бактериологической защиты, да и лицо в целях маскировки подверглось изменениям, старого друга, почти что брата Туся привыкла узнавать даже в закрытой броне по одному только отпечатку сознания. И как она его раньше не почувствовала? Видно, увидев Арсеньева, полностью выпала из всех слоев реальности.

– Как хорошо, что я успел тебя перехватить! – сбивчивой скороговоркой пояснял запыхавшийся барс, почти силком оттаскивая Тусю от установки. – Ты же нам всю операцию чуть не провалила!

Хотя в его голосе звучали облегчение и радость, в эмоциях ощущалась досада и даже гнев.

– Какую операцию? – жалобно спросила Туся, из последних сил вцепившись в спецкостюм Клода, чтобы не упасть.

Ноги в конце концов перестали ее слушаться. Внутри точно лопнула какая-то пружина. Усталость последних дней и напряжение, в котором она жила весь месяц своего нисхождения во ад, навалились разом, грозя похоронить под спудом бессонных ночей и невыплаканных слез. Воздуха не хватало, словно перекрыли клапан, снабжающий фильтры защитного костюма, или надели на шею удавку. Перед глазами все мутилось. Ряды установок удваивались и утраивались, превращаясь в бесконечный зеркальный лабиринт. А тут еще и Олежка решил, что с него хватит испытаний, и принялся пихаться в живот, словно просил его выпустить.

– Ну, я же обещал, что мы их вытащим, – с легкой обидой глянул Клод, показывая заветный ключ от установки.

– Мы столько готовились, – продолжал он, усадив Тусю на погрузочную платформу и вводя необходимые параметры на пульте управления. – Вернер подкупил должностных лиц, чтобы выправить необходимые документы, Ленка взломала систему безопасности «Панна Моти» и ввела мою биометрию, Слава разыскал Ларсена, тот нашел надежных людей. Даже музыканты Сережи Савенкова пошли на риск, приняв участие в этом фестивале только для того, чтобы Вернер мог посадить корабль в непосредственной близости от фабрики. И тут является Эркюль и сообщает, что Ванкуверская Жанна д’Арк отправилась в одиночный крестовый поход в сопровождении верного оруженосца и стаи мартышек. Ленка его чуть не убила. Особенно когда узнала, кто вам помог добраться до Раваны. Конечно, Шварценберг сейчас сотрудничает с повстанцами: он незаменим, когда речь идет о переброске контрабандного оружия, да и корабли Альянса берет на абордаж, так что профессионалы завидуют. Но он думает прежде всего о своей выгоде и сражается на своей стороне.

– Но ведь Командующий сказал, что Саша и ребята обречены, – виновато оправдывалась Туся, чувствуя, что еще немного, и она просто расплавится в своем спецкостюме от стыда.

Неужели своими спонтанными действиями она и в самом деле поставила под угрозу тщательно спланированную операцию? Едва не стала причиной гибели любимого и его верных товарищей?

– Мы и сами так вначале думали, – сбавив пыл, признал Клод. – Провал связного и перевод барсов в этот комплекс свел на нет несколько месяцев кропотливой работы. Просто чудо, что Командор в таком состоянии сумел достучаться до тебя, чтобы предупредить подполье. Хотя часть здешней агентуры мы все равно потеряли, – уже почти миролюбиво закончил он, отработанными, доведенными до автоматизма движениями постепенно отключая установку, в которой находились Арсеньев и барсы.

Когда он ставил на реверс подачу кислоты и вводил пароли, отменяющие запуск протокола самоуничтожения, Туся забыла, как дышать, готовая в любой момент создавать энергетические щиты и выламывать из стен провода и трубы, коли уж больше ни на что не сгодилась. К счастью, биометрия молодого барса не вызвала подозрения, и запрос на получение кода доступа система одобрила без проблем.

– Две недели ушло на восстановление прежних связей. Мы знали, что пленники все еще живы, но не представляли, как к ним подобраться, – продолжал Клод, с невозмутимым видом переводя установку в режим «замены сырья».

Несколько минут, пока система перезагружалась, показались Тусе десятком световых лет.

– Однако потом Вернер вспомнил про коррупцию, а также извечную борьбу кланов и каст в верхушке Альянса. Он сумел отыскать нужных людей, готовых помочь, конечно, не безвозмездно. Они нам добыли запрос на передачу Командора и ребят другому ведомству, а Ленка подделала электронную подпись одного из членов Совета директоров «Панна Моти».

– Но ведь это опасно, – подалась вперед Туся, осознав, что план Клода и Вернера такая же авантюра, как и ее «крестовый поход». – Обман может в любой момент раскрыться.

– Кто бы говорил об опасности, – фыркнул Клод, нетерпеливо переминаясь на месте и едва удерживаясь от того, чтобы не начать торопить систему. – Мы с самого начала знали, что идем на риск. Особенно, когда Командор не выдержал и решил ликвидировать Феликса. А я ведь уже почти подобрался к ним, узнал, в какой их содержат камере, договорился с охраной. С другой стороны, то, что Серый Ферзь выведен хотя бы на время из игры, нам только на руку. И без него хватает проблем.

Туся видела, как нелегко молодому барсу дается эта спокойная уверенность. Передвигая на голографической панели иконки и значки, Клод на самом деле балансировал над пропастью, цеплялся кончиками пальцев за край отвесной скалы. Любая неверно заданная команда, устаревший пароль или несовпадение биометрических данных могло стоить жизни не только ему, но и привести к мучительной гибели Арсеньева и барсов. Но иной дороги не существовало.

Наконец, прозвучал сигнал, означающий, что крышка открыта, и «сырье» можно вытаскивать: каким же безумием веяло от всей этой казенной терминологии. Тусино сердце пропустило удар, а потом забилось часто-часто, словно могло помочь разом перенести ребят под защиту бронированного корпуса «Луи Пастера» в спасительный и желанный медицинский отсек.

Мыслями Туся уже находилась там: разрабатывала комплекс мер реанимации и восстановления для каждого из освобожденных. Хотя импланты нового образца, которые Саше, наверняка, понадобятся, пока не восстановятся его собственные легкие, вводились через ноздри и раскрывались уже непосредственно внутри грудной клетки, без полостной операции, похоже, не обойтись. Надо извлечь поврежденный осколками ребер протез, который худо-бедно поставлял ему кислород все полгода плена, да и выжженные плазмой ребра нарастить бы неплохо. А насколько обширны и тотальны повреждения у остальных, Туся просто не представляла.

– Да куда ты лезешь?! Родить что ли решила прямо здесь?! – сердито рычал Клод, пока она пыталась помочь ему вытащить из тягучего коллоида и устроить на платформе тяжелое безвольное тело Командора.

Хотя Саша находился в сознании, на то, чтобы двигаться, сил ему не хватало. Впрочем, едва Туся наклонилась к нему с портативным анализатором и аптечкой, он попытался приподняться, чтобы дотянуться до ее скрытого маской лица или дотронуться до живота.

Конечно, Туся понимала, что теряет драгоценное время, и любимому сейчас нужнее инъекции обезболивающего и кислород. Но как она могла оставить безответным призыв окровавленных, изодранных губ, движение опухших, искореженных рук, которые, едва освободившись от наручников, попытались ее обнять, несмотря на боль, причиняемую каждым движением. Туся в ужасе отмечала разливающуюся под кожей правой руки жуткую черноту некроза. Ошейник она решила оставить. В крайнем случае это варварское приспособление можно будет использовать в качестве кардиостимулятора.

– Сашенька, милый, потерпи еще чуть-чуть, – заклинала она любимого, приподняв маску и приникая поцелуем к распухшим, перепаханным застарелыми рубцами губам, потом бережно кладя его голову к себе на колени, чтобы он мог услышать, как в ее утробе ворочается их маленький сын.

– Рита… девочка моя… Олежка, – выбивая зубами частую дробь, еле слышно шептал Арсеньев и мучительно щурился, пытаясь ее разглядеть.

Туся обливалась под маской слезами, поскольку не могла сразу исцелить, не имела возможности даже толком согреть и если не заживить раны, то хотя бы смыть с иссеченной лазерными плетьми кожи едкий коллоид. Пока Саша общался с их малышом, она все-таки подключила его к аппарату искусственного дыхания, потом глянула на данные анализатора и пришла в ужас.

– Саша, да как с такими повреждениями ты до сих пор жив? – чувствуя, что ее тоже трясет, как при синдроме Усольцева или малярии, задавала она бессмысленный вопрос, пытаясь взять себя в руки, чтобы сгоряча не переусердствовать с дозой обезболивающего и других препаратов, способных до прибытия на корабль поддержать жизнь в измученном теле.

В это время Клод надрывался, вынимая из установки Петровича, Пабло и Дина. Хотя он сумел добыть погрузочную платформу, дронов к ней не прилагалось: в нынешние тяжелые времена Корпорация экономила буквально на всем. Конечно, Арсеньев и остальные за время всех своих мытарств потеряли не менее половины нормального веса, плотный коллоид просто так доноров не отпускал.

– Сейчас, ребята, вы уж простите, что мотаю вас, как ветошь, – в тон Тусе приговаривал Клод. – Ну, не получилось у нас провести на фабрику еще и Славку с полковником Такеши. А уж как оба рвались в бой, точно на свидание. Капеэсэс ради соответствия легенде даже проштудировал несколько учебников по вирусологии и энергообмену. Хотя операторам установок обычно достаточно знания элементарного порядка действий.

– Мать вашу… Какого еще хрена им надо? Куда нас еще тащат? – хрипел Петрович, пытаясь брыкаться и едва не скатившись с платформы вниз.

– Да свои это, свои, – из-под маски искусственной вентиляции успокаивал его Арсеньев, наблюдая, как Туся оказывает помощь старшине.

– И в самом деле свои, – удивился Петрович, узнав голоса друзей. – Девочка наша… Зачем же ты, дурочка, с пузом-то сюда прилетела? И Клод. Где ж его раньше носило?

Зрение у него, как и у Командора, после установки еще плохо фокусировалось. Из-за недостатка воды, которой едва хватало, чтобы напоить пленников и сделать несколько глотков самой, пришлось воспользоваться влажными полотенцами из аптечки, чтобы коллоид не разъедал спасенным глаза.

–¡Mierda! Опять плети? Я не выдержу! – это уже на свое освобождение отреагировал Пабло, который тоже, конечно, уже не верил, что их пытаются спасти.

Любое движение причиняло ему жгучую боль, вызывавшую спазм сосудов и заставлявшую исторгать содержимое желудка, в состоянии хронического голода состоявшее сейчас из крови и желчи.

– Ну что там? – глянул на экран анализатора Клод, устроив оператора сети таким образом, чтобы не травмировать спину, из которой действительно был вырезан изрядный кусок кожи, по форме напоминающий эмблему подразделения «Барс».

– Надеюсь, хуже уже не будет, – отозвалась Туся, продолжая предпринимать меры по стабилизации состояния пленников. – Всем троим, а, вернее четверым требуется оперативное вмешательство и долгое восстановление.

– На «Луи Пастере», конечно же, имеется все необходимое, – успокоил ее Клод, который видел, что лекарства уже начинают действовать.

Сведенные болью лица постепенно разглаживались, дыхание, насколько это возможно, выравнивалось, рефлексы возвращались к норме.

– Но нам еще надо выбраться отсюда, – напомнила Туся.

– Главное, успеть до того, как военные пойдут на штурм, – отозвался Клод, осторожно вытаскивая Дина так, чтобы не травмировать его перебитые ноги.

– Что значит на штурм?

У Туси внутри все похолодело.

– Военные в конце концов испугались, что к власти придут шудры или вообще неприкасаемые, к которым они причисляют всех чужеземцев, включая и нас, – как о чем-то совершенно очевидном пояснил Клод, запуская процесс очистки установки и разворачивая платформу, чтобы покинуть цех. – Кшатрии решили присоединиться к восставшим. Операцию на фабрике они планировали начать как только мы ее покинем.

– Но здесь же десятки и даже сотни тысяч человек! – в смятении озирая ряды аквариумов, воскликнула Туся. – Доноры, женщины с «фермы», младенцы, которым я помогала появиться на свет!

Тусины щеки снова пылали от стыда. Встреча с Клодом, возможность без ухищрений псионики обнять Сашу, необходимость облегчить страдания любимого и его товарищей вытеснили куда-то на задний план мысли об остальных узниках «Панна Моти», которые взывали о помощи и которых она поклялась спасти.

– Мы и так слишком рискуем, – покачал головой Клод. – Если мы попытаемся освободить еще кого-нибудь, сработает система самоуничтожения. А нам еще надо вытащить твою сестру. Второй раз я ее на произвол судьбы не оставлю.

– Систему самоуничтожения я могу отключить! – почти что взмолилась Туся.

– Каким образом?

– Таким же, которым переносила вас на платформу и создавала энергетический щит на Васуки.

– Возможно, Ленке и другим операторам все же удалось взломать код активации, и пленников удастся освободить во время штурма, – Клод перешел к уговорам. – Если нет, обсудим твой вариант. Давай только сначала выберемся отсюда.

И в это время в тишине цеха прозвучал сухой, лающий смех, сопровождаемый издевательскими аплодисментами. И смоделированный программой-симулятором, но от этого не утративший свою слизкую елейность голос Феликса с ледяной вежливостью спросил:

– Далеко ли собрались, коллеги? Неужели вы забыли, с фабрики «Панна Моти» для доноров выхода нет.

Серый Ферзь, словно царь Кощей на троне из костей, опутанный проводами системы жизнеобеспечения, восседал на кресле-экзоскелете, взгроможденном на антиграв. Майло и еще трое громил в броне Легиона, но без шлемов, стояли по краям платформы, взяв Тусю и Клода на прицел. Возле кресла своего нового шефа держался Рик, на коленях перед которым простерлась зареванная Галка. Намотав на кулак ее волосы, пират приставил к ее затылку дуло импульсника.

– Ты можешь создать над нами энергетический купол? Я попытаюсь проскочить? – в смятении глянул на Тусю Клод, демонстративно делая вид, что убирает руки с пульта управления платформой и поднимает их над головой.

«У них моя сестра», – не тратя время на слова, послала ему мысленный импульс Туся.

«Да и двери наверняка заблокированы», – также беззвучно добавил Командор.

– И кто ж это к нам пожаловал? – продолжал издеваться Феликс, явно наслаждаясь своим эффектным появлением.

Выглядел он, впрочем, сейчас немногим лучше барсов да и говорил только благодаря устройству ввода, улавливающему малейшие колебания поврежденных связок и движение бескровных губ.

– Неужели сама Маргарита Усольцева? Можешь не снимать маску. Твой кариотип я ни с каким другим не спутаю. Штрих-код, знаешь ли, удобная штука, помогает быстро найти не только нужную единицу сырья, но и биоматериалы. Пускай даже обладательница серийного номера шарится непонятно где по казематам, вместо того, чтобы просто по-родственному зайти на огонек.

Туся задохнулась от слез возмущения и бессилия. Как? Каким образом он ее вычислил? Неужели, в состав краски, которой маркировали женщин на «ферме», входили какие-то компоненты, облегчавшие слежку? Чтобы допущенные к работе в борделе не попытались бежать. Или же, выжигая номер лазером, им все же вживляли микрочип?

Феликс удовлетворил ее любопытство.

– Я-то сначала подумал, что это моя дуреха, – он указал на Галку, – намылилась подельников проведать. Вот ведь, курва бесстыжая! – проговорил он с ненавистью, растягивая каждое слово, словно вытаскивая лебедкой кишки. – Военных преступников ей жалко. Ублюдков, нагулянных шалавами с «фермы» невесть от кого – не смей трогать. А родного мужа по горлу скальпелем – это пожалуйста! И ведь того не смекнула, серость бездарная, что ключ – это не просто пропуск, а своего рода маячок, позволяющий отследить перемещение каждого из сотрудников. Послал ребят проверить, куда эту инициативную дуру опять понесло, а тут, оказывается, к нам такая важная гостья пожаловала. И, можно сказать, через задний ход!

Теперь Туся опять горела от стыда. Как она не догадалась, что ключ – это очередная ловушка. А она-то радовалась возможности попасть внутрь.

– И какое брюхо отрастила! – мучил связки и программу Феликс, с явным злорадством оглядывая ее многострадальный живот. – Поздравляю! Надеюсь, мой племянник унаследует твои уникальные данные, а не набор мусорных генов своего отца. Будет интересно за ним понаблюдать, конечно, при условии, если ему удастся появиться на свет, – закончил он с кровожадной улыбкой.

Бедная Галка дернулась, чтобы заткнуть его поганый рот, но получила аккумулятором скорчера по затылку. Туся примерялась, насколько мощным должен быть энергетический импульс, способный остановить сердце негодяя и взорвать его мозг, но ее остановил Арсеньев:

«Погоди, нечего тратить на эту гадину силы. Лучше создай энергетический щит вокруг сестры. Ты же сможешь по моему сигналу перетащить ее с платформы на платформу?»

«Что ты задумал, Саша?»

«Этот недоумок остановил свой драндулет прямиком под краном аварийного сброса кислоты. Грех не воспользоваться таким шансом».

Туся не верила собственным мыслям. Она боялась повернуться, но боковым зрением все же видела, что Арсеньев и Пабло, кое-как притянув к себе пульт управления установкой, пытались войти в систему, используя данные, которые ввел Клод. К счастью, Майло с Риком и другие громилы их воспринимали отработанным материалом, сырьем для установки и не принимали в расчет, наставив дула импульсников исключительно на Клода. А Феликс, словно тетерев на току или раздувший зоб фрегат, просто ничего кругом не замечал, упиваясь собственным ядом. Хорошо, что убивать он умел только традиционными способами и желательно чужими руками.

– А кто ж у нас такой отважный спаситель? – повернулся он теперь к Клоду. – Я бы предложил тебе снять маску, но, думаю, это не поможет. Вы, шпионы Содружества, внешность и биометрию меняете, как одежду. Дай, попробую отгадать. Вернер для таких дел уже староват, да и худосочный он слишком, чтобы доноров из коллоида тягать. Супружник мадам Онегин, конечно, готов на любой кипеж, и даже голодовка ему нипочем, но у него нет достаточной квалификации для проведения процедур энергообмена. Тогда остается наш несостоявшийся утопленничек. Какая будет потеря для рода Херберштайн! Хотя каким боком к нему прикипел щенок из пригородов Нового Гавра, ума не приложу?

И охота ж этому психопату воздух сотрясать. Впрочем, Серый Ферзь в силу своего ничтожества всегда утверждался, только унижая других.

– Это ж надо до такого додуматься! – Феликс картинно заломил поддерживаемые экзоскелетом руки. – Взломать систему и подделать подпись члена Совета Директоров. Конечно, у Вернера всегда хватало связей и денег, это только мне везде приходилось пробиваться своим упорством. Но тут вы, милые, просчитались. Вся информация о работе установки, которую мы приготовили для моего одноклассничка и его дружков, идет сразу ко мне, и я еще не настолько немощен, чтобы за своей законной добычей не уследить. Я сразу же связался с достопочтенным коллегой Шурпанатхой Вармой, и он подтвердил, что никакого разрешения не подписывал.

Теперь уже пришла очередь Клода давиться досадой и разочарованием от того, что план, казавшийся безупречным, в самом зародыше был обречен. Туся едва успела поставить энергетический щит, предостерегая молодого барса от необдуманных действий. К этому времени она уже защитила плотным коконом Олежку и Сашу с барсами и теперь плела такой же кокон вокруг Галки, воздвигая усиленную преграду между дулом импульсника и ее головой и аккуратно высвобождая ее волосы из хватки Рика.

Она уже почти подготовилась к тому, чтобы по сигналу притянуть сестру к себе так, чтобы и Галка, и она сама и барсы остались невредимы, когда аквариумы цеха завибрировали от эха далекого взрыва.

Клод едва не бросился грудью на скорчеры. Фабрика превращалась в настоящую западню, наподобие дока в Новом Гавре.

– Не понимаю, как это могло произойти? – в отчаянии проговорил он. – Мы же договаривались, что штурм не начнется пока мы не вернемся.

– Может быть, Вернеру доложили о нашем провале? – предположила Туся, вслушиваясь во все нарастающий гул канонады.

Что творилось наверху, она даже боялась представить. Впрочем, защищавшие фабрику щиты пока, кажется, держались: установки работали в штатном режиме.

– Но не так же быстро! – простонал Клод. – Они же словно заранее знали. Союзнички, мать их!

«Договариваться с верхушкой Альянса – то же самое, что играть в жмурки с дьяволом», – уловила Туся мысль Арсеньева, который изнывал от тревоги и нетерпения, пока Пабло непослушными пальцами копался в коде.

Туся не совсем к месту вспомнила их самый первый разговор, когда Командор, расположившись под брюхом искореженной машины, сравнивал дочь своего учителя с героинями Гете и Булгакова. Туся подумала, что, к сожалению, похожа на обеих Маргарит. Пожертвовала ребенком и заключила сделку с тьмой, чтобы спасти своего Мастера. Но бездна никогда не выполняет условий договоров, ибо ложь – это сама ее суть.

Судя по тому, насколько безмятежно продолжал улыбаться Феликс, он гораздо лучше Клода знал об истинных намерениях кшатриев:

– Ну, надо же, тугодумы из «Кобры» все же решились на этот штурм, – с легким удивлением констатировал он. – В самом деле, если не в силах остановить хаос, надо попытаться его возглавить, а потом обвинить повстанцев в массовой гибели людей. Даром, что доноры изначально обречены. Жалко, конечно, оборудования, да и сырья столько пропадет зря, но технология у нас запатентована, и есть разработки по программе «Универсальный солдат». А тут еще такой подарочек в виде самой дочери профессора Усольцева. Одно слово, можно жить.

Он просто упивался своей непотопляемостью, забывая, что даже для той дурнопахнущей субстанции, которой он сейчас исходил и которая обычно не тонет, существует кнопка смыв.

Феликс прислушался к все усиливающейся вибрации, которая стала ощутимо настолько, что даже доноры начали испуганно биться в стекла, точно оглушенные рыбы, пытающиеся выбраться, и тон его утратил благостность.

– Вот что я тебе скажу, девочка, – повернулся он к Тусе. – Давай-ка побыстрее переходи на мою платформу, и пора отсюда убираться. Так уж и быть, я позволю тебе родить моего племянника, а его дальнейшая судьба будет полностью зависеть от твоего поведения. Я по-прежнему лелею надежды с помощью выгодного брака войти в элиту Альянса, поэтому эта бесплодная смоква, – он пренебрежительно указал на Галку, – до сих пор жива.

Туся застыла в замешательстве, не зная, как реагировать. Она понимала, что нужно потянуть время, дав Саше и Пабло выполнить задуманное. Но у Феликса по этому поводу имелись совсем другие соображения. Генераторы защитных полей фабрики все-таки не выдержали, и система самоуничтожения уже начала отсчет. И буквально в тот момент, когда раздался первый звук сирены, Арсеньев все также мысленно задал долгожданный вопрос:

«Ты готова?»

Что произошло дальше, ни Галка, ни Клод разглядеть и понять не смогли. Для Феликса и его спутников это тоже осталось загадкой, вот только времени на ее разгадывание никто не дал. В тот миг, когда Туся, безжалостно укоротив Галкины волосы почти наполовину, притянула сестру к себе, сработал аварийный сброс, и на головы Феликса, Майло, Рика и остальных легионеров обрушились сотни баррелей концентрированной кислоты.

Конечно, броня легиона на дальнем расстоянии защищала даже от высокотемпературной плазмы, но линзы шлемов, которые пираты и их подельники не успели закрыть, сделали их полностью уязвимыми, только усилив их мучения. Экзоскелеты превратились в дырявые резервуары, из которых на платформу и на пол стекала уже не только кислота, но и растворенные в ней ткани тела.

У Феликса же просто не было шансов. Его плоть полностью исчезла в течение нескольких минут, которые сопровождала жуткая агония. Туся увидела его сползающее оплавленной массой лицо, вытекающие из орбит глаза, услышала исполненный боли и ужаса нечеловеческий крик, и только крепче прижала к себе сестру, боковым зрением отмечая, как Арсеньев и Пабло со спокойным удовлетворением откинулись обратно на платформу.

– Извини, Малыш, что отняли у тебя месть, – прошептал Командор, бросив прощальный взгляд на установку, в которой должна была закончиться его и барсов жизнь.

– Ходу, Малыш, ходу, – торопил Петрович Клода, который не сразу сообразил, что препятствие устранено и нужно все-таки попытаться выбраться наружу.

Галка, которая, как ни странно раньше вышла из ступора, подняла пульт и теперь пыталась открыть двери. Но протокол системы самоуничтожения предусматривал блокировку всех затворов и реагировал лишь на биометирию высокопоставленных сотрудников. Галка и Клод не имели такого уровня доступа. Впрочем, для Туси закрытые двери стали не большим препятствием, чем задраенные переборки отсеков десантного корабля. Она их разбила вдребезги, точно фарфоровое блюдце. Ведь рядом с ней находились самые близкие и родные люди, и их требовалось во что бы то ни стало спасти.

Вот только в какой-то миг она почувствовала, что незримая сила не позволяет ей покинуть готовый стать их могилой цех. Доноры, боль надежду которых она использовала как строительный материал для защитных щитов и таранов, тянули к ней скованные руки, их беззвучный крик разрывал ее душу. Пускай аварийный сброс предельно уменьшил давление кислоты в трубах, система самоуничтожения неумолимо вела обратный отсчет, и для доноров, даже если бы они исхитрились как-то выбраться из коллоида установок, из-за вероломства военных не оставалось ни единого шанса спастись.

И все же, обреченные, медленно умирающие от удушья, скорчившиеся от боли и лихорадки, они хотели жить. Туся ощущала эту упрямую волю почти физически. Она слышала не только тех, кому довелось оказаться в соседних установках с барсами и Командором. Она чувствовала отчаяние пленников, заблокированных в нижних цехах, смертельный ужас узников секторов на поверхности: их сейчас безжалостно утюжили из плазменных установок. Она улавливала волны паники, в которой запертые в бараках женщины метались по узким коридорам, даже в последний миг лишенные возможности обнять своих детей, заходившихся криком в оставленных без присмотра каталках и кювезах. Она запомнила отпечаток сознания каждого из малышей, родившихся в ее смену. Слышала мольбы, с которым обращалась к небесам Урмила и ее подруги по несчастью.

Ей не было дела только до сотрудников и надзирателей, которые спешно пытались покинуть здание. Тех, кого не накроют плазмой, убьют повстанцы. Остальные предстанут перед судом или попрячутся в крысиных норах. Ее волновала только судьба узников вне зависимости от того, кто и как сюда попал и какую вел прежде жизнь.

Туся ощутила прикосновение сознания всех и каждого, кто еще оставался в живых. Создала плотный купол вокруг платформы, на которой находились ее друзья и близкие, проверила, насколько надежен кокон, в который запеленала Олежку, и потянула.

Она не могла сказать, мчалась ли она по коридорам или летела с этажа на этаж, прямо сквозь бетонные конструкции, стены и перегородки. Здание рушилось, проваливаясь в тартарары. Со звоном разбивались аквариумы установок, хлюпал и чавкал, вытекая, коллоид, скрежетали ребра жесткости, ревел охватывающий здание огонь, все остальное рвалось и грохотало. И среди этого хаоса плыл огромный белый шар, разраставшийся быстрее снежного кома. Во всяком случае именно такой образ происходящего вокруг запечатлелся в сознании Туси. Она выхватывала людей из-под обломков, вынимала из горящих руин, удерживала на краю разверзающейся бездны. И спасенные не только не тормозили полет, но давали ей дополнительные силы.

Туся, правда, точно не знала, насколько жива сама. Временами ей казалось, что она уже утратила плоть, превратившись в чистую энергию, точно Сема-ии-Ргла, и потому может, подобно частицам тепла или света, диффузировать в воздухе или в единый миг несколько раз обогнуть планету. Только пуповина, которая ее связывала ее теперь не только с Олежкой, но также тянулась к Саше, Галке, барсам и всем остальным, имена которых при входе на фабрику заменил серийный номер и штрих-код, напоминала о необходимости довести начатое до конца.

Она заметила Славу, Эркюля и полковника Такеши, которые пытались в отчаянии прорваться за оцепление, увидела Ленку, Вернера, Сережу Савенкова и Семена Александровича, с окаменевшими лицами взиравших на столб пламени, вздымавшийся над рушащейся фабрикой. Потом разглядела поле космодрома, на котором ожидали старта «Гризли» «Луи Пастер». Там безболезненно сумеют поместиться несколько тысяч человек. Если все получится, Вернер и его команда должны справиться. Только бы хватило антивакцины. А полет продолжался…