Текст книги ""Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Апраксина

Поэтому, когда арена внезапно превратилась в древний храм, посреди которого стоял жертвенник, мутанты встретили смену декораций восторженным ревом и аплодисментами, а растерянные охотники так и застыли, размазывая заскорузлыми от крови кулаками пот и с опаской наблюдая за перемещением причудливых голограмм.

Такие же проекции, изображавшие хтонических чудовищ и могущественных небожителей, заполонили коридоры уровня. Асуры и боги пахтали молочный океан, добывая амриту, и великий змей Васуки истекал ядом, грозящим уничтожить все живое, а Шива Натараджа укрощал чудовище. Потом из вспененных молочных волн вышли небесные танцовщицы апсары, самим своим появлением символизируя победу жизни над смертью, и их великая натья, основанная на синтезе музыки и танца, исцелила отравленный мир.

Конечно, единственная плясунья девадаси[56]56
  Девадаси – храмовая танцовщица.


[Закрыть] кружила по помосту, установленному не на арене, а в цеху. Но мастера иллюзий научились создавать двойников и клонов куда раньше, нежели к этому пришли биологи. Савитри впервые выступала без маски, лишь иногда прикрывая лицо и голову покрывалом. И хотя танцевать в пустом цеху было странно и непривычно, она знала, что за каждым ее движением наблюдает весь город, и потому старалась языком танца нритты[57]57
  Нритта – танец.


[Закрыть] поведать о том, о чем не смогла рассказать во время заседания совета и донести с помощью предыдущей трансляции.

Ее украшенные звенящими браслетами босые ноги рассыпали причудливые дроби джатисварама, ускоряя темп и сложность комбинаций, вздымались в натарадже. Руки изгибались в древней пластике мудры, языком жестов рассказывая священную историю, а на лице играли причудливые маски абхинаи, языка мимики, регламентирующего выражение губ и глаз.

Переходя от приветствия пушпанджали и зачина аларипу через ряд вариаций к фигурам воспевающего подвиги божества варнама и виртуозной тилане[58]58
  Пушпанджали, аларипу, джатисварама, варнама, тилана – последовательности танца.


[Закрыть], Савитри чувствовала, как ступает по остриям кинжалов, балансируя над бездной. А стопы ее двойников лизал первозданный огонь, в то время пока Шива вел танец создания разрушения, а Вишну-Рама, Лакшмана и Хануман преследовали демонов, отступавших в сторону старого рудника вместе с бойцами, примерившими их личины.

– Это что за каракатица? В кого вы меня превратили? – возмущался Мубарек, примеряя отведенную по сценарию проекцию.

– Дурачина! Это же сам Шива Натараджа! Разрушитель миров, единый с Создателем Брахмой и Хранителем Вишной, – пояснил его сосед Рам.

– Един только Аллах, но его лик незрим, – проворчал Мубарек.

– Не привередничай! – осадил товарища Цветан. – Мне тут вообще вымя пририсовали.

– А мне рыбий хвост, – озадаченно проговорил Лев Деев.

Проекции сработали не хуже слоя «хамелеон». Не только мутанты и охотники, но даже агенты службы безопасности ничего не заподозрили. А уж когда в грудь небесной танцовщицы сразу с нескольких сторон полетели двадцатисантиметровые гвозди, дюбели и штифты, единый возглас ужаса и восхищения сотряс низкие своды, долетев отголоском даже до цеха, в котором плясала Савитри.

Махарани только недобро улыбнулась, бестрепетно продолжая следовать давно отточенным и отработанным движениям нритты и точно зная, что острия не причинят ей вреда. Кудесник и Шаман программу написали добротно. И теперь штативы с нейлерами управлялись процессором Савитри. Сама принцесса лишь следила за тем, чтобы ее летящую пышную юбку и покрывало ненароком не пригвоздило к помосту. Беречь себя не оставалось сил: на месте сердца и так уже много лет пылал погребальный костер, а на ступнях и ладонях проступали стигматы.

Если бы это помогло спасти город и вызволить пленников, она бы, как древние девадаси, рассказчицы историй о победе божества над демонами, ведавшие, что от их мастерства зависит исход битвы, не просто излила душу в танце, но отдала бы жизнь, выплясав и выплеснув всю ее до последней капли. Но разве боги приняли бы ее жертву? Ведь она и так, считай, что не жила.

Впрочем, Савитри не просто исполняла священную натью среди летящих сулиц и стрел, а рассказывала историю преданности и предательства. Она тянула руки к прекрасному и недоступному жениху, а получала в ответ лишь острые колючки насмешек и упреков, ледяные иглы равнодушия и терновые заросли отторжения.

Савитри всегда старалась следовать древним добродетелям и верила старому пурохите, убеждавшему ее в том, что жена должна принимать любые решения мужа. Но в качестве благодарности оказалась забыта на пустоши. Шатругна решил, что ключ от сокровищницы лучше сохранится между камнями в пустом скафандре, выеденном медузами, и очень удивился, не найдя на месте ни скафандра, ни ключа. К тому времени он поймал на крючок Маркуса Левенталя: пообещал вылечить умирающую жену, а вместо этого прибрал к рукам город и едва не сделал наложницей дочь…

Конечно, сейчас это почти не имело значения. Савитри просто отвлекала внимание от Ндиди и других пленников и отводила глаза службе безопасности, не позволяя разглядеть группу, почти добравшуюся до рудника. Ее самозабвенная пляска и в самом деле продлевала любимому жизнь. Избитый, израненный боец, собрав последние силы, смотрел на экран, в тайнописи отточенных движений расшифровывая признание в любви. Еще во время подготовки предыдущего номера Ндиди освоил язык мудры и абхинаи, и даже в нынешнем состоянии пытался своей махарани отвечать, успокаивая и ободряя.

И все же не просто так звон браслетов и ожерелий сопровождал ритмичный перестук гвоздей, от которых Савитри научилась уклоняться, только отдав контроль над чувствами на откуп процессору. Выбирая Ндиди, она отрекалась от Шатругны, обличая и обвиняя. Тот, кто предал нареченную и благодетеля, не остановится перед предательством доверившихся ему.

Савитри видела, что на одутловатых, изуродованных болезнями и неуемными экспериментами лицах мутантов начало проступать понимание. Все-таки предыдущая передача заронила во многие души сомнения. Конечно, охотники отказались от переговоров, но это вовсе не означало, что их позицию разделяли абсолютно все. Мутанты начинали думать, анализировать, сопоставлять. Кто-то вспомнил прежние времена: нередкие прогулки в саду под куполом, визиты к знающим врачам. А так ли плохо им жилось при Маркусе Левентале, а так ли безоблачно их нынешнее житье? Да и не сможет один корабль поднять на борт всех.

– Мы на месте. Можете приступать! – доложил второй группе Лев Деев, пока Тонино и другие инженеры осматривали механизм реактора и смахивали пыль с основных агрегатов.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Маркус Левенталь.

– Магнитные ловушки, кажется, исправны. Сейчас попробуем запустить, – отозвался Тонино.

– Главное, что реактор отключен от распределительной системы, и ничего не мешает перебросить энергию напрямую на те цеха комбината, которые находятся под нашим контролем, – обнадежил конструктора Лев Деев.

К тому времени, когда один из двойников танцовщицы внезапно материализовался на арене, старательно повторяя движения нритты, в тороидальную вакуумную камеру[59]59
  Тороидальная вакуумная камера – тороидальная установка для магнитного удержания плазмы с целью достижения условий, необходимых для протекания управляемого термоядерного синтеза.


[Закрыть] начала поступать плазма, а инженеры комбината доложили о приеме первых мегаватт энергии. В это время проекции демонов и богов кружили возле бесчувственных, но живых пленников, словно призывая зрителей решить их судьбу.

– Кончайте их! – вопили охотники. – В назидание всем бунтовщикам!

– Нет, пусть живут, они были хорошими бойцами, – возражали им старожилы и завсегдатаи заведения, ценившие не дешевую победу, а красивое зрелище.

– Отпустите их, не мучьте больше! – причитали женщины, чьи сыновья получили увечья в бандитских разборках и на руднике.

– Вас обманывают! Это все происки уродов! Они пытаются занять ваше место и вернуть власть, – давили какие-то маргиналы, среди которых, кажется, даже мелькнули рожи Тьяо и Билли.

– Да такое место я бы и сам кому угодно отдал! – рассмеялся в ответ какой-то согнутый в дугу старик.

Савитри в этот миг казалось, что нацеленные на нее гвозди застыли в полете, а мгновения ожидания растянулись или, наоборот, сплющились, точно время и пространство в зоне экзотической материи. Она видела, что здоровяк Прокопий в образе какого-то ракшаса уже поднял на руки израненное тело Ндиди, а Шака и Ласло несут к выходу Гу Синя и Золтана. Пэгги продолжала танцевать, вместе с Кевином и еще несколькими бойцами прикрывая отступление.

Но в тот момент, когда толпа расступилась, выпуская процессию из клуба, путь преградил папаша Хайнц. Его окружали вооруженные до зубов бандиты и агенты службы безопасности.

– Куда это ты собралась, подруга? – одними губами улыбнулся он, хватая Пэгги за руку. – Мне велено вернуть тебя жениху.

В желании выслужиться и получить заветное место на «Эсперансе» теневой король уже принес в жертву своего чемпиона. Теперь настала очередь его звезды: хозяин клуба, конечно, не разглядел, что перед ним вовсе не махарани. Благо ПГ-319, которой на Сансаре нередко приходилось исполнять роль девадаси, владела натьей едва ли не лучше махарани.

Пэгги не стала церемониться, перейдя в боевой режим. От первого взмаха макромолекулярного клинка помимо самого Хайнца полегло еще трое бандитов, включая Тьяо и Билли. В узком проходе завязалась потасовка между мутантами. Рудокопы пытались прийти на выручку своим. В это время служба безопасности безуспешно штурмовала реакторный отсек. Группа Льва Деева намертво держала оборону.

Савитри обессилено опустилась на помост, даже не заметив, кто и когда обесточил нейлеры. Перегретый процессор сбоил, из глаз градом катились слезы. Рудокопы, подключив реактор, получили шанс спасти город. Гу Синю и Золтану уже оказывали помощь. Досталось им сильно, но врачи обнадеживали. Вот только Ндиди отбить не удалось, а Шака и Пэгги не оставили раненого товарища. В отличие от Шатругны ПГ-319 не бросала слов на ветер, а она пообещала своей махарани без Ндиди не возвращаться.

Впрочем, все это уже не имело значения. Над городом прозвучала сирена и раздался приказ о всеобщей эвакуации.

Глава 38. Янтарный замок

– Он все-таки сделал это!

Кажется, Маркус Левенталь до самого последнего момента не верил, что Шатругна Нарайан приведет в исполнение свой безумный план. Пабло тоже хотелось бы не поверить, но система красноречиво оповещала о том, что до взрыва генераторов воздуха остается час, и предотвратить катастрофу можно только обезвредив устройство на месте.

– Нарайан, похоже, окончательно спятил, – покачал головой Пабло, еще раз просматривая последовательность исполнения протокола и вновь убеждаясь, что тут никак не вклиниться и не сломать. – Как он собирается выбираться из города?

– Энергетический щит рудника действует не на всех участках, – указал на голограмму Маркус Левенталь. – Шлюзовые камеры, которыми обычно пользуются охотники, охраняются защитным полем, не подключенным к основной системе.

– Но как же принцесса? – не понял Чико. – Профессору разве больше не нужен ключ от сокровищницы?

– Зачем ему принцесса, когда у него наш кошак, – раздраженно отозвался Шварценберг. – Этот упырь не только отжал у Марки город, но и украл мою интеллектуальную собственность! – добавил пират, имея в виду план проникновения в сокровищницу.

– А ведь мы почти успели! – не сдержал эмоций юный Смбат, который хотя и не участвовал в штурме лаборатории, но помогал выносить раненых и оборонять спасенных от медуз.

– В гонке на выживание за второе место приза не дают, – вздохнул Аслан, обнимая сына.

В самом деле еще полчаса назад верилось, что им удастся что-то изменить. Запуск реактора на старом руднике давал рудокопам и всему городу надежду. Бойцы спешно заряжали аккумуляторы скорчеров для штурма реакторного отсека, где находился выход к генераторам воздуха.

Жены горняков, воспрянув духом, возобновили прерванные требованиями жестокой экономии хозяйственные хлопоты. Все-таки с нижнего рудника вывели несколько тысяч человек, и всех их следовало обогреть, накормить, отмыть и переодеть. Соседка Эйо Гаэтана обещала закатить пир на весь мир, а пока даже с десятком помощников сбивалась с ног, еле успевая замешивать тесто, раскладывать начинку и доставать готовую выпечку. Другие женщины с разрешения Эйо запустили ее прачечную на дому. Кристин и Брендан вели с врачами из убежища оживленные переговоры по поводу раненых.

Даже мутанты, впечатленные танцем Савитри, озлобленные новыми откровениями Нарайана, начали что-то понимать и заявили, что препятствий на пути к верхним уровням чинить не станут. Многих завсегдатаев заведения Хайнца изменить мнение о главе научного отдела побудила в том числе стойкость Ндиди и его товарищей и несправедливая, чрезмерно жестокая расправа с ними.

И теперь это достигнутое потом и кровью преимущество рассыпалось в прах. Да что там преимущество! Воля безумного Громовержца обрекла на гибель целый мир: янтарный замок, воздвигнутый на дне вселенной. И если за этот час они не смогут ничего предпринять, огненная вспышка кислорода похоронит заживо тысячи несбывшихся надежд. И магнитные волны пульсара никогда не донесут до обитаемых миров ни обломков, ни имен, ни последних приветов.

Впрочем, на пустоши стояли два корабля, за которые следовало еще побороться. Первым это понял Саав Шварценберг.

– Вот что, девочка, – потянул он Кристин в сторону полностью загруженного реакторным топливом танка. – Если я правильно понял, пора драпать отселе! Собирайте, кого сумеете, выводите принцессу и Рукодельницу с мальцом и айда ко мне на «Нагльфар», пока этот принц-прохфессор со своими обдолбанными беспредельщиками будет утюжить «Эсперансу». В танк много народу, понятно, не уместится, но есть еще погрузчики. Да и на проходческих комбайнах кого-то можно вывезти. У Эркюля опыт имеется.

Кристин, однако, не сдвинулась с места. Да и прочие, хоть и пребывали в определенной растерянности, планов старого пирата явно не разделяли.

– Там наверху остались Шака и кошак, – напомнил Эркюль.

– Да и просто сливать своих и драть когти по любым понятиям – это зашквар, – поддержал товарища Дольф.

– Да кто говорит, что сливать, – возмутился Шварценберг. – Кошак застрял где-то у профессора в переноске, Шака вообще жив или нет – неизвестно. Да и кто сказал, что я собираюсь слиться? Я говорю, что надо людей спасать.

– Если собрать все танки и погрузчики, то мы сумеем вывезти из города не более пары сотен, – пояснил Санчес, наблюдая за паникой, которую вызвали звуки сирены и призывы сохранять спокойствие.

Люди метались по уровням, пытаясь найти своих. Кто-то потерял ребенка, кого-то опрокинули в давке, кто-то отчаянно пробивался против потока к жилым отсекам, кто-то куда-то тащил какое-то громоздкое добро. Даже на Ванкувере в самый разгар боевых действий эвакуация проходила более спокойно и организованно. Но там беженцев ждали корабли, а командование любыми способами поддерживало безопасные коридоры. Здесь оставалась выбираться только на пустошь и занятый медузами рудник.

– Положим, кто-то из горняков, у кого есть экзоскелеты или спецкостюмы, сумеет выйти сам, – прикидывал Аслан, наблюдая за действиями товарищей, которые уже сообразили, что рассчитывать на городские власти не приходится, и пытались предпринять какие-то меры, действуя по безотказному принципу: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

– Но как быть с теми, кто не работает в шахте? – напомнил Брендан, пытаясь на экранах отыскать Эйо и Камо. – А среди них в основном женщины и дети!

– Да и на верхних уровнях скафандры есть только у безопасников и персонала, обслуживающего реакторы, – поддержал товарища Пабло, наблюдая за хаосом, царящим в теплицах, лабораториях и жилых кварталах.

В самом беспомощном состоянии пребывали, понятное дело, воспитанники приюта. Хотя далеко не все педагоги бросили своих подопечных на произвол судьбы и даже пытались организовать старшеклассников и успокоить малышей, сами учителя мало что понимали в происходящем. А руководство никаких указаний давать не собиралось. Бросив людей на произвол судьбы, чиновники уже давно спустились к ангарам и теперь с нетерпением ожидали посадки в танки.

Там же стояли «особо ценные» сотрудники лабораторий. Охотники не стеснялись в средствах, сдерживая маргиналов Раптора и каких-то еще отморозков, с помощью скорчеров пытавшихся отвоевать теплые места. Из подсвеченных одним аварийным освещением коридоров доносились крики о помощи и хриплая ругань. Полумрак то и дело рассеивали вспышки плазменных зарядов. С обеих сторон лилась кровь.

На верхних уровнях тоже подсчитывали потери. У входа в реакторный отсек шли боевые действия. Геологи Виктора Громова и примкнувшие к ним активисты из других лабораторий, вооружившись кто чем, пытались оттеснить от входа охотников. Те отвечали шквальным огнем. На помощь прорывались рудокопы. У бойцов теперь хватало и оружия, и энергии, но против них вновь выступал самый могущественный и безжалостный враг по имени Время.

– Эх, говорил я им сразу на штурм генераторов идти, а не эту железную махарани спасать, – ворчал Дольф.

– Савитри такой же человек, как и мы, – осадил его Брендан. – К тому же, тогда еще мы надеялись избежать кровопролития.

На Вундеркинда было жалко смотреть. Он опять оказался не в то время и не в том месте. Вместо того чтобы выводить из гибнущего города Эйо и Камо, торчал тут на руднике. Пабло товарища понимал. Он бы и сам малодушно послушался Шварценберга, чтобы спасти Кристин. Другое дело, что прекрасная нереида тайных замыслов возлюбленного отнюдь не разделяла.

– Отправляйтесь к моему отцу, дядя Саав, – мягко, но решительно отстранила она пирата. – Зарядите аккумуляторы и задайте этим гадам хорошенько.

– А ты куда намылилась? – с явной обидой глянул на девушку Шварценберг. – Если брать штурмом профессорские бастионы и ложиться грудью на амбразуры, так там желающих и без того хватает. А тебе еще людей лечить.

Хотя Пабло понимал, что Шварценберг, как обычно, блюдет шкурные интересы, в отношении Кристин он был с ним почти солидарен.

– Для замены агрегата энергополевого разграничения материи и антиматерии потребуются ресурсы, которые есть только в городе, – безмятежно напомнила Кристин. – А если брать штурмом реакторный отсек, можно не успеть. Тем более, воздушных генераторов два, они изолированы друг от друга и под каждым заложен заряд, способный уничтожить и купольную конструкцию, и жилые отсеки нижних уровней.

Пабло это тоже знал и даже успел просчитать вероятность благополучного исхода операции. Выглядело не очень впечатляюще.

– И что же делать? – не понял Чико.

– Единственный выход – разделиться, – решительно пояснила Кристин. – Одна группа сейчас и так прорывается к генераторам через верхние уровни. Стало быть, мы пройдем снизу.

– Даже не думай! – пригрозил ей отец, который раньше других понял, куда она клонит. – Соли тяжелых металлов, растворенные в воде отстойника, убьют тебя еще до того, как ты доберешься до этого клятого кессона. Если еще раньше ты не замерзнешь насмерть. Тем более, свой арамидовый костюм ты отдала Пэгги!

– А у нас есть другой выход? – жестко ответила ему Кристин. – И ты прекрасно знаешь, что в тоннель больше никому не протиснуться. Даже если забыть о том, что лучше меня никто не знает механизма. К тому же костюм у меня есть. Я нашла дубликат на «Эсперансе».

Пабло слушал любимую и отказывался верить, хотя прекрасно понял, что разговор сейчас идет о много раз обговоренном маршруте через ледниковое озеро. Этот путь был удобнее и короче, поскольку он выходил непосредственно к месту закладки первой партии взрывчатки. Но единственный лаз, через который осуществлялся доступ к затворам нижней шлюзовой камеры водозабора, сделали настолько узким, что среди участников их экспедиции там могла протиснуться лишь одна Кристин, да и то без экзоскелета.

– У меня есть баллон с дыхательной смесью и дополнительная защита для жабр, – невозмутимо показывала она свое снаряжение, убеждая отца и остальных, что в ее предприятии все продумано до мелочей.

Хотя в бассейне Кристин никакие баллоны с дыхательной смесью не требовались, та часть водоема, где находился проход к шлюзовой камере, представляла собой тщательно изолированный от водозабора отстойник для отходов. Поэтому концентрация вредных веществ там превышала любые допустимые нормы в разы. И это если забыть о повышенном радиационном фоне.

Но морская царевна Юрате собиралась спасти свой янтарный замок и его обитателей. Пускай это могло стоить ей жизни. И почему они отпустили Пэгги нести реакторное топливо наверх? Впрочем, при всей своей привлекательности боевой андроид даже зрительно выглядела выше и крепче хрупкой нереиды.

– Все равно в устье трубы слишком узко. И в последние четыре года, когда за агрегатами никто толком не следил, оно еще и деформировалось, – продолжал отговаривать дочь Левенталь. – А в технические отверстия верхних кессонных камер не протиснуться и младенцу.

В самом деле. Даже в случае успеха Кристин существовали еще несколько уровней защиты помимо силового поля, к которому Пабло уже почти подобрал доступ. Разве что отключать его можно было только одновременно с обезвреживанием взрывчатки.

– С нами Эркюль. В понятливости его питомцев я уже убедилась, – напомнила Кристин, доставая из недр экзоскелета двух миниатюрных обезьянок, которые при виде своего хозяина сразу весело загалдели и запрыгнули к нему на руку. – Если не выйдет у саймири, запустим мармозеток. Неужели ты бы на моем месте даже не попытался спасти свой город, отец?

До подземного озера они добрались на танке. Тоннели и пещеры на этом участке имели естественное происхождение, и на месте размороженной части ледника сейчас мог поместиться небольшой орбитальный шаттл. Впрочем, запасы воды иссякать не собирались. А в карстовых пещерах, охраняемых острыми зубьями сталактитов и сталагмитов, таились ледяные реки и озера, подобные Дантовскому Коциту. Даром что дно здешних бездн не превращалось в путь к небесам, а изрывшие кору планеты червоточины если и вели в иной мир, то уже безвозвратно. И одной из таких нор собиралась воспользоваться Кристин.

Обнимая любимую, поддерживая ее на ухабах, Пабло в глубине души безответственно и беспочвенно надеялся, что найдется какой-то другой выход или Кристин передумает. В конце концов, он может ее просто не пустить: запереть в кабине, увезти обратно на «Эсперансу». Как он так глупо попался на ее уверения в том, что она просто хочет помочь раненым? Она прекрасно знала, что в городе есть неравнодушные и знающие врачи, но также слишком хорошо изучила повадки главы научного отдела и в отличие от отца иллюзий на его счет не питала.

Кристин всю дорогу щебетала, уверяя, что низкая температура ей из-за особенностей ее организма не страшна, а найденный на «Эсперансе» гидрокостюм, надетый пока под экзоскелет, защитит от агрессивной среды. При этом она успела перекинуться парой слов с Бренданом, указав коллеге на препараты, которые ей надо будет вколоть в случае, если отрава все-таки доберется до жабр. Пару ампул она взяла с собой вместе с ножом, набором ключей и фонариком.

– Да это ж не вода, а кислотный раствор, – на правах врача возмутился Брендан, придирчиво оглядывая облегающий девушку, как вторая кожа, гидрокостюм.

Даже датчики экзоскелетов требовали покинуть опасную зону в течение трех часов и провести процедуру очистки. А арамидовое снаряжение имело более низкий уровень защиты.

– У нас с вами нет трех часов, – напомнила Кристин.

– А может, просто высадить эту дверь к Трехрогому? – набычился Шварценберг, в сотый раз разглядывая мудреную конструкцию. – Думаю, Марки меня простит, если я нанесу вред его хозяйству.

– Механизм двери соединен с датчиками взрывного устройства, – пояснил Аслан. – Любое несанкционированное проникновение извне вызовет мгновенную детонацию.

Пабло проводил Кристин до входа в трубу и долго не мог разжать пальцы, хотя понимал, что каждая секунда промедления может стоить жизни ей и городу.

– Мы с тобой обязательно выберемся отсюда и будем каждый день вместе купаться в океане, – пообещала любимая, скользнув в узкую темную трубу, в своем арамидовом костюме похожая на русалку или китовую акулу.

Пабло стоял посреди озера с экзоскелетом в руках, словно рыбак Каститис, которому на память о Юрате осталось только ее янтарное ожерелье. Даже со скованными руками в установке энергообмена он не ощущал себя таким жалким и беспомощным.

Время ожидания вытягивало жилы, словно на дыбе, когда мир, и без того ограниченный заплеванными стенами сырой, затхлой пыточной, сужался до пульсирующего переплетением миллионов нервных импульсов раскаленного кокона боли. Тесный сумрачный лаз, которым пробиралась Кристин, казался бесконечным, закручиваясь лентой Мебиуса. Его сужающийся просвет напоминал коллапсирующую червоточину или зев больного тяжелой формой синдрома Усольцева. Даже наблюдая за происходящим по монитору, Пабло испытывал клаустрофобию. А ведь Кристин приходилось местами не просто ползти, но ввинчиваться внутрь, проявляя чудеса гибкости.

Когда она подобралась к устью, Пабло забыл, как дышать, или это легкие опять сбоили и требовали дозу лекарства. Маркус Левенталь не зря предостерегал строптивую дочь. Возле выхода в смежный бассейн труба не просто сузилась, но превратилась в смертельную ловушку с зазубренными острыми краями, забранными решеткой.

– Ее тут не было раньше! – обиделся Санчес.

– Тут много чего не было, – обреченно проговорил Маркус Левенталь.

– Здесь бы лазером кусок трубы срезать или скорчер применить, – предложил Аслан, еще раз проверив схему и убедившись, что повреждение на этом участке не вызовет детонацию.

Никто не предполагал возможности проникновения в систему с этой стороны. Сюда не забирались даже медузы.

– И схлопотать кусок плазмы в зубы от рикошета или просто изжариться, как на гриле, – фыркнул Дольф.

– Да такую труху можно взять и ножовкой, – заметил Эркюль.

– Только это работы на полдня, – отмел предложение Санчес.

– Возвращайся! – потребовал Маркус Левенталь, и Пабло, испытал совершенно неуместное облегчение.

Но Кристин и не думала слушаться.

– Что ты делаешь? Ты с ума сошла! Прекрати немедленно! – не выдержал и Брендан, увидев, как рука Кристин тянется к застежкам арамидового костюма. – Эти полсантиметра ничего тебе не дадут!

– Она хочет обратиться к духу тотема, – с серьезным видом пояснила Савитри.

– К духу кого? – не поверили Аслан и Санчес.

Чико и Смбат предпочли промолчать. Дольф и Эркюль понимающе переглянулись, Брендан кивнул. Маркус Левенталь отвернулся от экрана. Пабло схватился за голову. Последний в роду, принимая облик тотема, может не вернуться обратно. Но ведь душа Савитри, что бы о ее отсутствии ни говорил профессор Нарайан, оставалась в мире живых.

Впрочем, сейчас о возвращении речь не шла. Китовая акула без труда разбила массивным корпусом трубу и решетку, которые не могла преодолеть в человеческом обличье наследница династии, и грациозно скользнула в бассейн.

– Что это? – не понял Чико, увидев в объективе камеры пятнистый бок, мощный хвост, плоскую пасть и жаберные щели, предназначенные не только для дыхания, но и для отцеживания планктона.

– Не спрашивай, – махнул рукой Эркюль, дававший какие-то ценные указания мартышкам.

– Вопрос, как она своими плавниками будет открывать затворы, – поинтересовался приземленный Дольф, в который раз глянув на таймер и переводя взгляд на экран одной из вирт-панелей, отображавшей ход схватки на подступах к генераторам.

Рудокопы под предводительством Прокопия, Кевина и Мубарека, пройдя коротким путем через уровень мутантов, соединились с воспрянувшими духом учеными. Однако охотники даже не думали отступать, убежденные, что выполнение приказа главы научного отдела обеспечивало безоблачное будущее их семей. Они еще не знали, что их тоже предали и обманули, а для их близких в танках даже не было предусмотрено мест. Впрочем, убеждать фанатиков уже не хватало времени, поэтому сейчас судьба города буквально зависела от Кристин.

Пабло беспокоило другое. Хотя тотем давал асурам не только внешний облик, но и свою силу, он все же отчасти подчинялся законам природы, а китовая акула не могла себя комфортно чувствовать в насыщенной солями тяжелых металлов ядовитой воде. Хотя камера уплыла непонятно куда, Пабло видел, как бедняжка Кристин бьется в тесном для ее нынешнего обличья бассейне, вспенивая воду хвостом.

Да и Савитри, связанная с сестрой ментальной связью и делившая с ней могущество духа предков и человеческую боль, не просто так отворачивалась от экрана и закрывала лицо. Пабло с болью отмечал, как сжимаются в кулаки ее руки, каким напряжением сведено тело андроида, и даже не брался представить, что сейчас творилось с любимой. Впрочем, мучительными конвульсиями сопровождался и процесс превращения. Пабло помнил, как извивалась, меняя облик, Нага, как корчился от боли бедняга Синеглаз.

– Кристин! – не выдержал Пабло, когда в объективе камеры мелькнула покрытая кровоточащими язвами девичья рука.

– Кислотный ожог, как я и предупреждал, – с тоской проговорил Брендан, ныряя в аптечку, чтобы найти и приготовить необходимые для первой помощи препараты.

– А ей хватит сил? Так и от болевого шока помереть недолго, – забеспокоился Дольф.

– Она справится, – заверила товарищей принцесса Савитри.

Махарани уже не могла даже сидеть. Эйо уложила ее на постель, заботливо вытирая со лба ледяную испарину. Савитри лежала, сжавшись в комок, ее колотила крупная дрожь, процессор не мог снизить болевой шок, поскольку там, где вступали в игру могущественные древние силы, человеческая электроника давала сбой. Но Кристин уже достигла механизма. Тонкие пальцы нажали нужную комбинацию, слабеющие руки отодвинули задвижки, и ворота шлюза медленно начали подниматься…

Пабло оказался в камере первым, чтобы успеть подхватить Кристин и вытащить ее из проклятой ядовитой жижи. Выбраться самостоятельно она не могла. Все тело, которое уже не защищал оставшийся где-то на дне бассейна арамидовый костюм, покрывали страшные ожоги. Больше всего пострадали жабры, и теперь Кристин мучительно отплевывала кровавые ошметки и тянула к шее изъязвленные руки, пытаясь разорвать горло, чтобы вздохнуть, не понимая, что дышать ей сейчас по сути нечем. Это только в сказках и легендах невесты из иного мира тают красиво и грустно, точно сладкая греза или апрельский лед. Пабло слишком хорошо помнил, каково это, когда с тебя сдирают кожу, а ведь кислота, проникая внутрь, продолжала разъедать ткани, не давая дышать.

– Срочно промой ей глаза и обрабатывай ожоги, а я сейчас подключу ее к ИВЛ, – скомандовал Брендан, всучив Пабло приготовленные препараты из аптечки и с профессиональной точностью делая на горле пациентки надрез. – В верхней камере найдем резервуар с чистой водой, чтобы вымыть эту гадость из жабр.