Текст книги ""Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Апраксина

Соавторы: ,Марина Суржевская,Марк Грайдер,Михаил Липарк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 352 страниц)

Глава 24

– Энни, беги!

Куда?

Я безнадежно махнула рукой. Объяснять, что некуда, не стала. Какой смысл тратить дыхание. Лишь сжала в руке нож, который мне дал Гудрет. Возможно, он решил, что милосерднее будет самостоятельно перерезать себе горло!

Жутких безглазых чудовищ было не сосчитать. Мы стояли в центре гигантского плотоядного цветка, узкие лепестки которого со всех сторон тянулись к нам. Я снова упала, и тут же гладкое тело обвилось вокруг моего горла, затягиваясь удавкой. Я ударила ножом, не глядя. Попала… вынырнула, с отвращением отплевываясь. Но живая черная лента уже впилась мелкими клыками мне в ногу. Вряд ли эти твари могли загрызть насмерть, их челюсти были слишком малы и скорее царапали кожу, но стоило упасть – и нас тянуло в омут. Отбиваясь, шипя, падая и поднимаясь, я вдруг сообразила, что и черные зубастые ленты, и то, что находится в омуте, – это одно существо. И главное пиршество состоится в пучине, «змеи» лишь ослабляют жертв. То есть нас с Гудретом.

Я снова вонзила нож в воду, он вошел, как в масло. Гудрет вскрикнул и упал, а я увидела, как сразу несколько живых лент спеленали его под водой. Закричала, ощущая, что и мои ноги уже в ловушке скользких тел. Ильх вынырнул, тяжело хватая ртом воздух. Черная вода вокруг нас бурлила. Вырвавшись из объятий ламхгина, мы понеслись к берегу, словно желая в последний раз ощутить под ногами твердую землю. Волки терпеливо ждали. Но я уже не думала о четвероногих хищниках. Ламхгин в омуте – вот кто вызывал истинный ужас!

Ильх снова упал. Я – за ним.

Скользкий ил стал еще одной ловушкой. Устоять на нем было практически невозможно! Грудь разрывалась от недостатка воздуха, легкие горели. Проклятые твари обвивались вокруг ног и тела, тащили в сторону. От укусов кровоточили руки и ноги, но больше пугала смерть от удушья…

Я снова отбилась, встала на колени, тряся головой. Холодный воздух остудил разгоряченное тело, но обжег губы.

– Ранена? – выдохнул ильх. Гудрет тоже был мокрый, перепачканный илом, но живой!

Я торопливо покачала головой. Времени на разговоры не было.

– Берег рядом, Энни! Беги! Беги!

Гудрет крутил топором, отбиваясь.

– Скорее!

Я бросилась в сторону, уже мало что соображая. Руки и ноги были скользкие от крови и ила. Лучше уж умереть на земле, чем в черном озере! Падая и снова поднимаясь, мы выбрались на песок.

Но бегство закончилось, не начавшись, потому что дорогу перегородил горбоволк. Он вышел неторопливо, щуря хищные желтые глаза и жадно втягивая запах нашей крови. Позади жадно булькало озеро. Впереди стояли звери. Трин заманила нас в идеальную ловушку. У нас с Гудретом не было ни единого шанса остаться в живых.

Страх окатил ледяной волной.

– Энни, прости меня! Я хотел спасти, а погубил! Прости! – крикнул Гудрет, когда звери снова кинулись на нас.

Клыки у моего лица, рык… я вскрикнула и закрылась ладонью, совершенно инстинктивно, не думая. Ужас – жестокий и первобытный – лишал разума. Сверху упало что-то пушистое, пернатое… птица? Нет. Птицы! Несколько сов! Они кидались на зверей, целясь острыми когтями в оскаленные морды. Но что могли эти пичуги против огромных хищников? Одна из пернатых упала окровавленной тушкой, потом вторая… Волк облизнулся, фыркая от перьев, и мне стало больно за погубленных сов…

Вскочила, но тут же свалилась – на меня напали сзади. Мощные лапы ударили в спину, челюсти клацнули возле уха. Скользкая от ила, я вывернулась, прокатилась ужом по земле, снова вскочила. Ужас накрыл с головой, липкий страх опутал паутиной – не вдохнуть. Кажется, никогда в жизни я так не боялась, меня просто парализовало от жуткого понимания, что это конец. Что бежать некуда… Горбоволк бросился и остановился – над мордой зверя кружила сова, хлопая крыльями и мешая напасть на меня. Совиные перья кружили в воздухе, словно в замедленной съемке. И меня вдруг охватила чистая, первобытная, сокрушительная ярость. Даже маленькая птица не боится сражаться! Она погибла, защищая меня! И я не умру неуклюжей Энни! Я больше не она. Не жертва! Пусть я не успела стать воительницей, но погибну в битве. И это уже очень много, я-то знаю. Иногда за целую жизнь людям удается меньшее!

Я вскочила, сжала нож. Яростный рев зверей, оскаленная пасть… удар ножом, кровь… моя или звериная? Боли не чувствую, но я слышала, солдаты бегут даже с пулей в груди… Хаос. Время, растянувшееся смолой. Наверное, прошло лишь несколько минут, но мне казалось, что целую вечность я стою спиной к спине Гудрета и уворачиваюсь от волка. Удар – я качусь по земле, путаясь в платье. Ильх сдавленно застонал, но снова поднял свой топор.

– Энни!

Возле Гудрета лежала туша, но и сам ильх был в крови. Он тяжело перекинул топор в левую руку, когда на нас снова кинулись…

И тут свет звезд заслонила огромная и такая знакомая тень. Я подняла голову. Совершенно беззвучно с неба падал хёгг.

– Ледышка? – опасаясь поверить своим глазам, прошептала я. И закричала – подкравшийся горбоволк сбил меня с ног. И тут же неведомая сила сорвала с меня звериную тушу, отбросила с легкостью.

Яростный рев дракона разорвал тишину ущелья. Горбоволки попятились, но поздно. Взбешенный хёгг догонял их, рвал когтями и подбрасывал в воздух, одного за другим! Берег покрылся кровью. Я всхлипнула – то ли от ужаса, то ли от облегчения. Жуткий озерный ламхгин спрятался в пучине, вода стояла недвижимая, без единого пузырька!

Все ущелье словно замерло, и все живое торопилось залезть в норы и щели, страшась ярости идеального убийцы и совершенного хищника. Хёгга.

Но он не успокоился, даже когда на берегу не осталось никого живого, кроме нас! Дракон метался, вырывая с корнями деревья, переворачивая огромные валуны и взрывая бороздами землю. А напоследок ударил хвостом по озеру, зарычал, и черная гладь покрылась ледяной коркой. Стужа накрыла ущелье. Меня начало трясти от холода, мокрое нижнее платье встало колом.

Стуча зубами, я подползла к Гудрету. Он лежал на земле, все еще сжимая рукоять топора. Бледный в свете луны, но живой. Из разодранной ноги текла кровь. Я полоснула ножом свой подол, отрезая широкую полосу.

– Подожди, подожди, я помогу, надо перевязать…

Ильх глухо застонал, когда я стянула ему ногу бинтом. Но оттолкнул мои руки.

– Беги! – выдохнул он.

– Гудрет, все хорошо, мы спасены!

– Беги, Энни! – закричал ильх.

Я обернулась, не понимая. И увидела совсем рядом драконью морду.

– Ледышка? – пробормотала я.

Я не была уверена. Да, я видела знакомые шипы и гребень, чешую, которую успела изучить в пещере, треугольную морду и знакомые глаза с вертикальным зрачком. Но такого кровожадного и злобного взгляда я не видела никогда!

Да Ледышка ли это?

Хёгг тихо, но жутко зарычал, нервно ударяя хвостом по земле. Его когти впились в землю, выдирая куски дерна.

– Лёд, это же ты, правда? Ледышка, ты что, не узнаешь меня? Это же я, Энни!

Хёгг осмотрел меня – дрожащую, мокрую, в прилипшей к телу тонкой сорочке. Потом Гудрета в одних штанах. И издал жуткий рев, от которого я почти оглохла. Рухнула на колени, прижала ладони к ушам. А хёгг бросился на раненого Гудрета. Я поняла это за мгновение до того, как ильх взлетел в воздух – так же, как волки! Парень глухо застонал. Я бросилась к нему.

– Не надо! Прошу, не надо! Прошу!

Гудрет лежал у камней, но я боялась приближаться к нему. Дышит ли? Я не знала.

Хёгг снова зарычал. Куски земли полетели из-под его лап, потом зверь дыхнул – и ближайшее дерево окуталось стужей, а после рассыпалось! Просто рассыпалось! Но этого хёггу было мало! Он ударил хвостом по скале, вызывая камнепад острых осколков. Я закрыла руками голову. Огромный хищник снова дыхнул, замораживая в труху еще несколько деревьев.

– Хватит! – прошептала я, не в силах даже открыть глаза из-за урагана камней и земли, летающих вокруг. – Прекрати!

Гудрет попытался отползти в сторону, но дракон подцепил его лапой и отшвырнул. Я не выдержала и бросилась к ильху. Он жив? О жестокие перворожденные, неужели Лёд убил Гудрета?

Лёд? Или?..

– Довольно! – закричала я. – Хватит! Рагнвальд, остановись! Я знаю, что это ты! Не смей! Слышишь?

Драконья морда повернулась в мою сторону. Глаза-кристаллы прищурились. И хёгг рывком взлетел, сгребая меня с влажной земли. Подбросил в воздухе, и я заорала. Какое-то время я просто летела вниз – спиной на камни. Бесконечное, ужасное время. Но тут драконья лапа снова сомкнулась тисками вокруг моего тела.

Резкие взмахи драконьих крыльев – и мы уже над скалами. От холода, ужаса и потрясения мне нечем дышать. А может, от того, что драконья лапа слишком сильно меня сжимает! Вот только сознание отказалось меня покидать, хотя я была не против провалиться в спасительный обморок, смутно понимая, что это могло бы помочь и спасти от разъяренного зверя.

Но летели мы недолго. Поджимая лапу, хёгг приземлился. Я не успела увидеть, где мы, лишь заметила темнеющие рядом стволы кедров. Ну и то, что дракон не поднялся на вершину. Снега здесь не было.

Обернулась и ахнула – Ледышка исчез. А ко мне шагнул Рагнвальд. И когда я увидела его лицо, то подумала, что не против еще полетать в драконьей лапе. Потому что человек сейчас был страшнее дракона.

Не думая, я развернулась и бросилась бежать. Я не чувствовала ни мха под босыми ногами, ни холода. Напротив! Сердце колотилось как бешеное, разгоняя кровь по телу. Мне казалось, что от меня уже пар валит!

Преследователя я не слышала. Ни шагов, ни дыхания. Мне удалось?

И тут ильх сделал короткую подсечку, и я повалилась На мох, шипя и проклиная подлого варвара. Рагнвальд прижал меня к земле.

– Пусти! – я забилась, пытаясь вывернуться из захвата. – Отпусти меня!

Он дернул вверх мой подол. С такой силой и злостью, что ткань треснула. Я облизнула губы.

– Давай поговорим!

– Я не хочу разговаривать.

Слова он процедил, и в голосе человека отчетливо слышалось рычание зверя. Вот же гадство…

– Отпусти меня! Отпусти, слышишь! Я тебя ненавижу!

Он рывком меня перевернул, и в свете луны я увидела сжатые губы, ледяные глаза. И бешенство во взгляде. Сейчас в нем не осталось ничего цивилизованного, на меня смотрел дикий варвар. И я видела в его глазах желание убивать. И еще одно…

– Так ты благодаришь за спасение, Энни? – рявкнул ильх. – Так?

– Это не дает тебе права… Это вообще… Ты убил Гудрета!

– Не смей говорить о нем… не смей даже думать!

Рагнвальд дернул ткань, просто сдирая ее с меня. Я закрыла грудь руками и подняла подбородок. Кожи коснулся холодный воздух. Прищурившись, я толкнула ильха изо всех сил. И ужом вывернулась, вскочила и понеслась прочь.

Он догнал уже через несколько метров.

«Никогда не беги от хёгга».

Рагнвальд развернул меня спиной к себе, и я уперлась ладонями в камень.

– Не смей убегать от меня!

– Ты не имеешь права меня удерживать!

– Плевать на права! – выдохнул он. – Не смей убегать!

– Не смей мне приказывать!

– Неблагодарная чужачка… Тебя стоило оставить на том берегу. Оставить и забыть! Пожалуй, я так и сделаю!

– Что?

– Оставлю тебя в лесу, раз ты так жаждешь свободы!

– Да пошел ты…

– Ты моя лирин!

– Я не твоя! О наречении никто не знает, ты никому не сказал! И я – не твоя! Не смей прикасаться ко мне!

– Так, значит?

Он недобро прищурился. Рывком отступил, и почти сразу тело Рагнвальда сменилось драконьим. Хёгг сгреб меня рывком и взмыл в небо.

Я даже решила, что он выполнит свое обещание и выкинет меня где-нибудь в лесу. Но приземлились мы на площади Карнохельма. Толпа кричала, в нас даже полетели копья и ножи. Злой ветер раскидал людей и воинов, а Рагнвальд поставил меня и снова стал человеком. Я сжалась, пытаясь закрыться остатками своего нижнего платья, правда, сейчас никого не волновала моя нагота. Жители Карнохельма смотрели на своего риара – в основном с ужасом.

Рагнвальд глянул яростно на воинов, те попятились. Сдернул с кого-то черную шкуру и набросил на меня. Я вцепилась в мех, благо он закрыл меня почти до колен. Я плохо понимала, что происходит. Перед глазами все кружилось – костры и факелы, жуткие звериные черепа на головах ильхов, обнаженные торсы и блеск оружия, вертела с тушами, испуганные девы… Взгляд выхватил из толпы ошарашенное лицо Кимлета. Побратим Бенгта стоял без оружия, но я увидела, как затуманилась его фигура. Еще миг – и вместо человека на площади окажется водный хёгг. Но Кимлет удержал слияние, лишь губы поджал.

Я крепче прихватила на груди шкуру и высоко подняла голову. От меха остро пахло дымом и солью…

Повисла тишина, нарушаемая лишь шипением тающего над кострами жира.

– Мой брат Бенгт связал меня узами крови с девой из чужих земель, – голос Рагнвальда прокатился над площадью. – И я принимаю и одобряю его выбор. Здесь, в Карнохельме, перед лицом предков, духами перворожденных хёггов и старейшинами города, я, Рагнвальд, беру деву Эннис под руку свою, принимаю в дом свой, называю своей лирин и надеваю ей на голову венец, – он обвел взглядом площадь. Венца не было. Ничего похожего на венец. Рагнвальд поднял сосновую ветку. Свернул ее обручем, сжал в ладонях. И я увидела, как ветер обвивает ветку. В месте соединения блеснула острыми гранями льдинка. Иглы покрылись ледяным панцирем. Вся ветвь украсилась морозными колючками… Венец стужи, достойный потомка Улехёгга, лег на мою голову.

Люди молчали. Никто не решался заговорить или даже пошевелиться. Слышался лишь треск костров.

Я подняла голову – над площадью кружили совы. Много сов. И на миг я увидела себя птичьими глазами – стоящую в островке света. Исцарапанные и грязные ноги, босые ступни, черная волчья шкура, укрывающая тело, и ледяной венец на спутанных волосах. Перепачканное лицо и искусанные губы.

Перед глазами качнулось в воздухе совиное перо и упало на землю.

А Рагнвальд шагнул в сторону, и взмахнул крыльями уже хёгг, на лету поднимая меня в воздух.

– Я должна была согласиться! – закричала я снежному дракону. Ударила по драконьей лапе. – Согласиться, понял?

Хёгг выпустил струю ледяного воздуха и угрожающе зарычал.

– Тиран сумасшедший! – крикнула я в ответ. – Я не сказала «да»!

Хёгг заложил вираж, поднимаясь над городом.

Снова приземлились мы среди деревьев. И почти сразу горячее тело прижалось сзади, сильная рука легла на шею, удерживая. Я повернула голову, встречая взгляд синих глаз. Таких темных в ночи…

– Так скажи! – выдохнул он мне в губы. – Скажи мне «да», Энни!

Я почти физически ощущала волны ярости, исходящие от ильха. Нет, он не успокоился. Я не знала его таким… Только в ночь посвящения, после кровавого помоста он не смог сдержать эту дикую часть себя. Тогда он тоже был ненасытным и несдержанным.

И возбужденным. Это я тоже ощущала – в его взгляде, напряженном теле, жадных прикосновениях.

И самое ужасное, что я сама загорелась от его близости. Голова кружилась, губы пересохли. Мое тело было в синяках и царапинах, совсем недавно я прощалась с жизнью.

Может, поэтому сейчас безотчетно жаждала убедиться, что все еще жива. Или я просто хотела сказать Рагнвальду это проклятое «да». Не задумываясь о последствиях, не вспоминая прошлое, не гадая о будущем. Минуты забвения и счастья с тем, кого выбрало мое сердце.

Я ощущала волны злости и желания, исходящие от Рагнвальда. И этот дикий напор словно повернул во мне невидимый рычаг, переключив эмоции. После ужаса пережитого нападения мне тоже нужна была разрядка. Другие чувства и ощущения, способные вытеснить кошмар. Уверена, еще много ночей я буду видеть во сне черное озеро и оживающие хищные тени.

И потому, когда мужские ладони жестко сжали мои бедра, я лишь подалась навстречу. Глотнула воздух и выгнулась, потому что ждать риар не стал. Застонала, не в силах удержать этот звук внутри, откинула голову. Мой лоб все еще венчала острая льдинка, словно венец примерз к волосам. Черная шкура полетела на землю. Злое соединение наших тел почему-то заставило меня дрожать и желать большего… Ильх до белизны сжал губы, не издавая ни звука, лишь его лицо исказилось, когда он отстранился и снова вошел. Холодная ночь показалась жаркой, я не понимала, как можно получать такое удовольствие от яростных движений. Но разум отказался это анализировать, уступив место чувствам. А они хлынули потоком – яркие и острые настолько, что я захлебывалась стонами у той скалы. Рагнвальд вбивался в мое тело снова и снова, уже не сдерживая себя. Кажется, ему жизненно необходимо было это обладание, вот только я не знала, что не только ему. Небо над нашими головами полыхало синим и зеленым, но я осознавала это смутно. Я полностью потерялась в чувственном удовольствии близости. Тело все еще дрожало от пережитого страха и уже плавилось от наслаждения. Рагнвальд не был нежен, как в купальне, он даже не был осторожен. Но я и не хотела осторожности… я желала именно этого – хриплых стонов, которые он уже не мог сдержать, яростных движений, грубых прикосновений. Его откровенного, неконтролируемого желания, его страсти, его толчков внутри. Его рук на моей груди и зубов на шее. Рагнвальд отпустил себя, больше не было цепи, которая его держала.

Он развернул меня лицом и впился в губы – тоже сильно, не прекращая толчков внутри моего тела.

«Я и есть варвар», – сказал он, а я не поверила. А сейчас увидела воочию и ощутила всем телом. Он был дикарем, который не будет разговаривать. Он будет брать снова и снова, заставлять меня стонать, кричать и выгибаться, будет языком слизывать мои крики и вырывать новые. Никакой нежности, лишь обладание, от которого я охрипла.

Я не успела привыкнуть к близости, я не знала, что от нее можно испытать столько наслаждения. Вскрикнула, забившись, теряя себя в водовороте удовольствия.

Я совершенно обессилела. И когда все закончилось, просто свалилась на одеяло из сухих иголок, укрывающих землю. Холодный ветер лизнул покрытую испариной кожу, но я даже не пошевелилась. Где-то и когда-то, совсем в другой жизни, жила Энни, которая боялась каждого сквозняка.

Сейчас я лежала на земле практически обнаженная и смотрела на невыносимо яркие звезды фьордов. И ощущала себя живой. Каждой клеточкой, каждой каплей крови!

Риар лег рядом, закинул руки за голову. А потом переложил меня на свое тело, накинул сверху черную шкуру. В таком положении мне не было видно звезд и небесного сияния, но я не стала возражать. Рагнвальд заботился обо мне. Даже сгорая от злости, он обо мне заботился.

Глава 25

Не знаю, сколько мы так лежали, но мне было уютно на горячем теле под звериной шкурой, шевелиться совсем не хотелось.

Но Рагнвальд поднялся и, закинув меня на плечо, словно мешок с бобами, куда-то понес. Я только и успела схватить свой ледяной венец, который свалился с головы. Да уж, про обходительное отношение с девушкой риар Карнохельма, похоже, не слышал! Я протестующе буркнула, но в ответ получила смачный шлепок по мягкому месту.

– Куда ты меня тащишь? Надеюсь, не собираешься скинуть в ближайшую пропасть?

– Я думаю над этим! – отозвался варвар. – Так что не вертись, уроню.

Я хмыкнула, сомневаясь. Держал ильх крепко. И что самое приятное – похоже, мой вес его нисколько не тяготил.

Осматривать пейзаж по понятным причинам я не могла – ракурс мешал, так что пришлось довольствоваться созерцанием тыльной стороны ильха, палой листвы и земли. Впрочем, и их было сложно рассмотреть в ночи.

Дойдя до места назначения, Рагнвальд, не церемонясь, сбросил меня с плеча. Правда, придержал, чтобы я не упала. Я рассмотрела небольшую сторожку, прилепившуюся к скале, низкую дверь и сбоку – грубо сколоченный навес. Туда-то меня и потянул ильх.

Навес и еловые ветки закрывали бьющий из скалы источник и просмоленную деревянную бочку. Вода с шипением в нее втекала и вытекала из дыры внизу.

– Это прибежище охотников?

– Да. В горах таких несколько, зимой приходится уходить далеко от Карнохельма, чтобы добыть мясо. Если накроет буря, то ильхи знают, где можно отлежаться и согреться. Лезь в бочку, лирин. Твоя кожа покрылась илом и грязью. Чистая ты мне нравишься больше.

– Что-то не заметила, чтобы тебя это остановило! – буркнула я, с опаской приблизившись к странной купели.

– Конечно нет, – усмехнулся Рагнвальд, и я лишь головой покачала – варвар! – Хотя у меня теперь полный рот тины, до утра отплевываться буду.

– Знаешь, я как-то не просила… – разозлилась я, на что ильх рассмеялся.

И я поняла, что он просто меня дразнит.

– Лезь в бочку, лирин.

Последнее риар произнес как-то по-новому, словно, пробовал слово на вкус. Он повернулся и вышел из-под навеса.

Я же потрогала воду и блаженно вздохнула – горячая. А меня и правда трясет в ознобе, все же по ночам на фьордах довольно холодно! Поэтому я встала на каменную ступеньку и плюхнулась в бочку. Вода всколыхнулась и поднялась по самую шею. Пахло древесиной и хвоей. Я блаженно зажмурилась, втягивая запах и ощущая, как медленно расслабляется закоченевшее тело. Под навес легко пробирался холодный ветер, так что я погрузилась по самые глаза, собрав волосы на макушке. На дне бочки лежали шершавые камни, я потерла о них грязные ступни.

Вернувшийся Рагнвальд вылил что-то в воду, и она резко запахла спиртом и пряностями.

– Это поможет твоему телу согреться и исцелиться, – пояснил ильх. – Здесь горные травы и пепел хёгговых углей. Но этим настоем нельзя долго дышать, так что не задерживайся, Энни.

Я со вздохом открыла глаза и принялась тереть кожу песком, освобождаясь от грязи. По сравнению с горячей водой воздух казался ледяным. И я все не решалась вылезти, пока Рагнвальд не подхватил меня и не вытащил из бочки. Я зашипела, но ильх молча укрыл меня холстиной и шкурой. И так же молча отнес в дом.

– Здесь есть запасная одежда, тебе будет велика, но ты согреешься.

Я вытерлась холстиной, потом осмотрела штаны и рубаху из грубого сукна. Первое отложила, потому что в них можно было засунуть парочку Энни – и это с моими-то формами! А вот рубашку с удовольствием надела, она закрыла меня до колен. Старые ботинки с чужой ноги тоже не внушали доверия, но я решила – лучше в них, чем босой. К тому же… после жизни в пещере и битвы на черном озере вопросы гигиены меня уже не мучили. Да и обувь оказалась чистой, хоть и поношенной. Сверху я накинула шкуру – в хижине было прохладно.

Ильх кивнул и снова вышел. Я осмотрелась. Лачуга оказалась обыкновенной, похожей на ту, в которой мне уже довелось когда-то ночевать. Обстановка здесь была скудная и малоинтересная. Плоская чаша с хёгговыми углями давала тусклый желтый свет.

Рагнвальд вернулся, когда я успела обойти комнатушку несколько раз. Ильх принес с собой запах моря и ветра, с белых волос ильха капала вода, а из одежды на нем были лишь штаны. Но в отличие от меня ильх, похоже, холода не чувствовал. Он даже не обтерся, на коже поблескивали капельки.

Я с трудом отвела взгляд от его плеч.

– Мы не пойдем в Карнохельм?

– Нет.

Ильх встряхнул чашу с затухающими хёгговыми углями, разбросав половину. Но оставшиеся все же расцвели красными прожилками, давая тусклый свет.

– Разве тебе не надо быть на празднике в честь тебя самого?

– Надо.

Я прислонилась к стене, рассматривая помещение и немного – мужчину. Первое было обыденным и тесным, второе – занятным. Рагнвальд присел возле дыры в полу, обмазанной глиной, – примитивным очагом. Скривился, пытаясь развести огонь. Крошечное пламя дрожало и не желало разгораться, несмотря на сухую древесную стружку. По краю очага плелись морозные узоры, показывая, что Рагнвальд по-прежнему злится.

С трудом, но ему все же удалось зажечь огонь, и варвар поднял взгляд.

– Ты права. Мне надо быть в Карнохельме, надо позаботиться о городе, надо столько всего сделать… но я хочу остаться здесь. С тобой. Хочешь провести эту ночь здесь, лирин?

– А у меня есть выбор? – хмыкнула я.

– Нет, – усмехнулся он. – Но было бы лучше, если бы ты хотела.

Я откинула за спину влажные волосы, покосилась на венец, лежащий на полу. Льдинки весело мне подмигнули.

Рагнвальд не спускал с меня взгляда, и его глаза тоже казались льдом.

– Тебе уже говорили, что у тебя ужасный характер?

Он моргнул.

– Знаешь, из тебя вышел бы отличный тиран. Я прямо вижу твой ледяной трон!

Ильх нахмурился, не спуская с меня настороженного взгляда.

– Ты не хочешь остаться? – грубо спросил он.

– Я хочу, – вздохнула я.

Рагнвальд не улыбнулся и даже не кивнул, но напряженные плечи медленно расслабились. А пламя наконец смогло вырасти и окрепнуть.

– Кажется, ты изрядно напугал жителей города.

Ильх дернул плечом и нахмурился.

Я сделала осторожный шаг ближе.

– Рагнвальд, я благодарна тебе за спасение. Действительно благодарна, поверь. И я хочу остаться сегодня здесь, с тобой. Но Гудрет…

Пламя вздрогнуло и угасло под порывом холода. Рагнвальд выпрямился.

– Ты хочешь снова лишить меня разума, Энни?

– Но Гудрет…

– Мужчина должен отвечать за свои поступки! – рявкнул варвар, отходя от очага, с которым не мог совладать. – Он увел тебя по незнакомым тропам, не взял ни еды, ни воды, увел, не зная местности и опасностей! В этих горах полно зверей! И каждый житель Карнохельма знает о черном озере, в котором живет ламхгин. Никто не ходит в это ущелье по доброй воле!

– Но Гудрет не знал…

– Вот именно! Не знал, но потащил тебя за собой! Надеюсь, незримый мир будет долго водить его туманными тропами в наказание за глупость!

Я вздохнула. Спорить с варваром бесполезно, у Рагнвальда свое понимание добра и зла. И для него вполне нормально убить соперника.

– Задержись я хоть на минуту – и от вас обоих не осталось бы и костей! Он бы погубил тебя! Пусть благодарит перворожденных за милость! А если сдохнет, значит, виноват сам! И пусть подыхает, но не тащит за собой тебя!

Я встрепенулась.

– Значит, Гудрет жив?

Глаза ильха стали такими холодными, что я поежилась.

Подошла к очагу и, запалив щепу от хёгговых углей, разожгла огонь. Пламя радостно встрепенулось под моими руками, разгораясь на сухих дровах. Сложив их шалашиком, я довольно осмотрела очаг и подняла взгляд на Рагнвальда.

– Хорошо.

Он прищурился.

– Это какая-то хитрость?

– Нет. Ты прав. Гудрет совершил глупость. И я тоже.

– Ты ушла с ним. Добровольно.

Я помолчала, размышляя, стоит ли говорить об участии Трин во всем этом деле. Но поверит ли мне риар? Вёльду он знает большую часть своей жизни, а меня всего ничего… И я даже не знаю, как он ко мне относится, несмотря на все, что случилось сегодня.

– Да, ушла. Но… я сожалею.

Ильх смотрел не мигая.

– Сожалеешь?

– Да.

– Насколько сильно?

Я вспомнила черное озеро.

– Очень сильно.

– И готова это… доказать?

Наши взгляды встретились в языках пламени и сплелись – такие же обжигающие. Внутри снова зародилась чувственная буря, словно и не было совсем недавно дикой близости в лесу. Словно я вечность умирала без него, без этого мужчины. Мне было его мало…

– Да.

Он втянул воздух, я облизала губы.

– Хорошо, – хрипло произнес он. – Докажи мне, чужачка. Так, как это делают девы.

Сел на низкую лежанку, вытянул ноги. Окинул многозначительным взглядом. Внутри узлом завязалось горячее предвкушение. Ильх улыбнулся.

– Накорми меня, – произнес он.

Я моргнула, не сразу поняв смысл слов.

– Что?

– И напои. Я пропустил трапезу из-за того, что гонялся за вами. Хочу есть и пить. А потом посмотрим, на что еще ты способна.

От моего рассерженного шипения пламя снова чуть не угасло. Захотелось швырнуть в наглого варвара что-нибудь тяжелое, чтобы стереть нахальную улыбку. Но что-то во взгляде синих глаз меня остановило. Нет, не голод сейчас вел ильха. Рагнвальду нужно подтверждение. Нужны действия и слова, способные успокоить его злость, успокоить его. Я ощущала, что стужа была слишком близко к нам обоим – лизала руки, трогала щеки. Несмотря на неподвижность, Рагнвальд напоминал вихрь, заключенный в человеческом теле.

Я окинула взглядом лачугу. Левую сторону занимала лежанка, накрытая мехами и покрывалом. На правой было несколько даже не сундуков – грубо сколоченных ящиков. Я попыталась отключить панику и забыть о том, что я никогда и ничего не готовила. За Туманом еду стряпала наемная кухарка, а здесь, в Карнохельме, это делали прислужницы. Я лишь немного помогала, с легким ужасом поглядывая на огромный закопченный очаг и многочисленные горшки-ухваты. В лачуге тоже было несколько котелков – начищенные до блеска, они теснились в углу.

Рагнвальд демонстративно зевнул.

Я так же демонстративно повернулась к нему спиной и принялась исследовать содержимое ящиков. К своей радости, обнаружила мешочек с овсом и еще один – с сухими корешками и грибами. Второй я с подозрением обнюхала и отложила, а вот крупу понесла к очагу.

– Нашла! – улыбнулась я.

– Ну и что станешь делать дальше? Ты когда-нибудь готовила на огне?

– Подумаешь, сложность! – фыркнула я. – Я видела, как это делается, ничего трудного. Нужна лишь вода.

– Вот как? – поднял Рагнвальд брови.

– Да, – произнесла я с убежденностью, которой совсем не ощущала.

– Посмотрим. Воду я принесу, так уж и быть. Ты все еще дрожишь.

Он снова вышел, прихватив котелок. Я посмотрела на дверь. Где-то в горах остался Гудрет, но я не знала, как ему помочь. Я могла лишь молить великих перворожденных хёггов, чтобы они сберегли парня. Ну и надеяться, что Ледышка достаточно напугал остатки стаи и горбатые волки убрались подальше от того ущелья.

Рагнвальд вернулся, поставил котелок возле очага и улегся на лежанку.

Некоторое время я кружила, пытаясь сообразить, с чего начать.

– С тобой можно умереть от голода, чужачка, – зевнул он. – Или жажды.

Я с трудом удержалась от искушения вылить воду прямо на его беловолосую голову. Но лишь отлила немного воды в щербатую кружку и сунула в руки ильху.

– Я все лучше понимаю, почему ваши девы сбегают к вёльдам! – буркнула, кое-как пристроив котел на очаг. – Никаких мужчин! Мечта!

– Думаешь?

Я ойкнула от неожиданности, потому что ильх внезапно оказался прямо за моей спиной. И его дыхание лизнуло висок. Оборачиваться я не стала, хотя тело завибрировало от столь близкого присутствия. Рагнвальд тихо рассмеялся.

– Ты не рождена для такой судьбы, Энни. – Он мимолетно коснулся моих волос, погладил шею. – Не рождена, чтобы жить одна в лесу. Тебе нужен мужчина, который будет о тебе заботиться. И сражаться вместо тебя и за тебя.

– Ты меня не знаешь, – пробормотала я, пытаясь распутать веревку на мешочке.

– Знаю, – тихо произнес ильх. И провел рукой по моему плечу, там, где сползла ткань слишком широкой рубашки.

– Нет, не знаешь, – упрямо возразила я, пытаясь дышать потише. – Чтобы понять другого человека, нужно провести рядом много часов и много разговаривать. Узнать вкусы, мысли, предпочтения… Какие книги он читает, что любит есть на обед или чем занимается в свободное время! Так делают люди за Туманом, так узнают друг друга.