Текст книги ""Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Апраксина

– Из нынешних обитателей дворца мой господин – самый искусный! – не без гордости сообщил Обглодыш, еще недавно ругавший княжича на все лады. – Воин тьмы, которого князь Ниак своим черным колдовством иногда призывает во дворец, обучает его всем известным темным Духам приемам.

– Когда это князь Ниак успел поднатореть в черном колдовстве? – скептически пробурчал Камень, запивая медом попавшийся ему жилистый кусок. – Да он в былые времена кроме сборщиков податей и сундуков с серебряными кольцами ничего не замечал.

– Замечать-то он, может, и не замечал, а паутину заговора сплел отменно! – задумчиво бросил Ветерок, отламывая лепешку (рассаженная Синеглазом губа мешала ему спокойно кусать).

Задуматься в самом деле стоило. Слова мальчишки насчет воина тьмы отчасти подтверждали предположение Ветерка о том, что таинственный темный Альянс из надзвездных краев давно раскинул свою паутину на сольсуранской земле, ибо кто еще, кроме поклонников темных духов, решился бы обратить оружие против вестников Великого Се.

Царевна поняла мысль возлюбленного:

– Я постараюсь довести до сведения людей из Совета, что о нынешних правителях Сольсурана мы знаем меньше, чем стоит знать, – пообещала она.

Ветерок взял еще один кусок мяса и повернулся к Обглодышу:

– Скажи, а ты видел этого посланника тьмы, который учил твоего господина?

– Только издали, – покачал головой тот. – Он всегда приходил под покровом ночи и кутался в плащ, сотканный из полночных теней. Но я слышал боевые возгласы и звон оружия, а с утра в зале, в которой они упражнялись, находил обломки травяных копий, куски сбитой штукатурки и видел вмятины, которые их ноги оставляли на стенах залы и каменных плитах пола.

– Вмятины? – переспросил Ветерок.

– На полу и стенах, – уточнил Обглодыш.

– Школа Кошки? – вопросительно глянула на воина царевна.

– Скорей одно из современных направлений боевых искусств, – нахмурив брови, ответил он, – возможно, флай с элементами ниндзюцу. Эта система сейчас популярна у змееносцев. Синеглаз, во всяком случае, показывал что-то в этом роде.

Обглодыш смотрел на Ветерка как завороженный, пытаясь не упустить ни единого слова. Ураган перехватил взгляд мальчугана, и озабоченность на его лице сменила ободряющая улыбка.

– Как ты намереваешься с ним поступить? – поинтересовался он у нареченной.

– Ему нужен врач, – рассеянно ответила девушка, нарезая мясо для своего подопечного на мелкие кусочки, чтоб легче жевалось. Аппетит, с которым мальчишка поглощал еду, показался Камню хорошим знаком.

– А потом?

– Останется в Граде.

– И Глеб станет его препарировать! – с легкой издевкой проговорил Ветерок.

Обглодыш заерзал на своем месте. Что такое «препарировать», он явно не знал, но слово, заимствованное из языка вестников, звучало зловеще.

Царевна нахмурилась:

– У тебя что, есть какие-то другие варианты?

– Я могу отвезти его в Гнездо Ветров.

Это предложение прозвучало так неожиданно, что Обглодыш, как раз разинувший пошире рот для новой порции табурлычины, так и застыл, забыв его закрыть.

– Это что, туда, где живут воины Урагана? – восторженно переспросил он.

Ветерок заговорщицки подмигнул Камню. Тот понимающе кивнул: на месте мальчишки он выбрал бы то же самое.

– Учтите! Он сейчас вне закона! – возвысила голос царевна, явно обеспокоенная легкомыслием мужчин.

– Это князь Ниак, что ли, здесь закон? – насмешливо хмыкнул Обглодыш.

– Из Гнезда Ветров выдачи нет! – подлил масла в огонь Ветерок.

– Но, послушай, – попыталась убедить беглеца царевна, – в нашем Граде много чудес, там живут вестники Великого Се.

– Вестники боятся даже лишний раз встретиться с моим хозяином, – резонно пояснил Обглодыш. – А Ураганы его солдатам уже один раз задницу надрали и еще надерут!

* * *

Уже владыка Дневного света поднялся над горами и засиял в полную силу, уже путники закончили не самый ранний завтрак, когда в небе над травяным лесом сначала едва различимой точкой, потом огромной серебряной птицей наконец показалась винтокрылая колесница вестников Великого Се.

По мере ее приближения лицо молодого Урагана делалось все более скучным и угрюмым. Предстоящей встречи он хотел бы избежать, и только тревога за царевну и Обглодыша не позволяла ему их сейчас оставить. Когда колесница приблизилась настолько, что стали различимы сидящие внутри люди, он в последний раз поцеловал царевну.

– Мне пора, – сказал он почти виновато.

– Когда я тебя снова увижу? – потянулась к нему девушка.

– Когда сама захочешь, – без тени улыбки отозвался Ветерок. – Дети Урагана будут рады принять в своем доме сольсуранскую царевну. Что же до меня, то за три недели до праздника Первых побегов я, как и обещал, приеду забрать мальчугана.

Он, кажется, хотел сказать еще что-то, но промолчал. Спустился с террасы и, без особого усилия выдернув из земли свой меч, стал собираться в дорогу. Царевна проводила его долгим, томительным взглядом, а затем подошла к краю террасы, чтобы встретить своих друзей.

Вестников оказалось трое: двое мужчин и молодая девушка. Все были не на шутку встревожены и держали оружие наготове.

Камень, еще во времена царя Афру видевший вестников, привык не удивляться их нездешним лицам и необычным облачениям. Также не вызывала в нем смущения странная привычка их женщин одеваться неотличимо от мужчин. Однако то ли он за двадцать лет отвык от общения с божественными посланцами, то ли нынешние вестники и в самом деле отличались от тех, которых он видел тогда, но они показались Могучему Утесу еще более изысканными и утонченными, и еще менее приспособленными к жизни в опасном мире под небом Великого Се. Они казались сонмом дивных видений, заблудившихся в двух шагах от страны снов.

Особенно это касалось младшего из мужчин. Стройный и гибкий, точно молодой стебель травы, обладавший пушистой копной рыжих кудрей, он смотрел на мир широко распахнутыми, слегка удивленными глазами, на его пухлых губах почти постоянно играла улыбка, а удлиненные пальцы ухоженных рук, явно никогда не державших ни мотыги, ни меча, постоянно двигались, словно перебирая невидимые струны.

Его товарищ выглядел серьезнее. Он имел высокий залысый лоб, острые, разлетающиеся к вискам брови и чуть вздернутый нос над короткой верхней губой, придававший его облику недовольный и слегка надменный вид. Но, хотя в руках он держал изрыгающее разящий свет оружие надзвездных краев, и держал довольно умело, Камень ясно видел, что это средство скорее устрашения, нежели убийства.

Что же до девушки, то она была прекрасна. Высокая, русоволосая, голубоглазая, обладающая великолепной статью, она соответствовала самому придирчивому сольсуранскому канону красоты, но при этом была похожа на царевну почти как сестра; впрочем, в людях чужой земли всегда сходство замечаешь раньше различий. Было в ее облике еще что-то неуловимо знакомое, даже родное, но что, Камень так и не смог понять. Во всяком случае, пытаясь сравнить между собою двух красавиц, Могучий Утес основательно зашел в тупик. Сделать здесь выбор мог только человек, зрящий не глазами, а сердцем, такой, как Ветерок.

Русоволосая красавица первая соскочила с колесницы, чтобы заключить в объятья подругу, пережившую за эту беспокойную ночь столько волнений.

– Ты цела? – встревоженно спрашивала она. – С тобой все в порядке? Чья это кровь?

– Успокойся, Лика, – поцеловала ее в щеку царевна, – на этот раз все обошлось.

Вслед за ней на террасу сошел и кудрявый. Его миловидное лицо светилось улыбкой.

– Ты представляешь, Лариса! – называя царевну, вероятно, ее надзвездным именем, обратился он к ней на языке вестников. – Мы все-таки нашли его!

– Кого?

– Сфинкса! Хранителя секрета асуров! Он такой же, как египетский и марсианский, только голова повернута в сторону Гарайи…

– Она понимает, что из-за тебя, Вадик, – строго глянула на него Лика, – мы едва не застряли у детей Травы до сегодняшнего вечера!

В это время к ним подошел второй мужчина. Единственный из всех прибывших, он задержался на краю обрыва, дабы осмотреть место побоища.

– Что здесь произошло? – сухо поинтересовался он.

Царевна поспешила удовлетворить его любопытство. Все трое вестников слушали ее со всем возможным вниманием: черноволосый хмурил острые брови, Вадик перестал перебирать струны, Лика временами тихонько ойкала и извечным женским жестом взметывала точеные руки к бледнеющим щекам. Когда царевна упомянула Синеглаза, черноволосый кивнул с таким видом, точно услышал то, что хотел.

– Ты поняла, Анжела? – с видом надменного превосходства повернулся он к Лике. – Что я говорил? Княжич в очередной раз доказал, что он, прежде всего, сын своего отца и ни на какое благородство не способен.

– А кто здесь говорит о благородстве? – вспыхнула русоволосая красавица. – Тогда на охоте Синеглаз просто ловко обездвижил пытавшегося меня убить Горного кота Роу-Су, а я вежливо поблагодарила его. Я же не виновата, Глеб, что лучевое оружие, как и передатчики, у нас на станции, по всей видимости, существует только для украшения интерьера!

– Эт`точно, – поддержал ее Вадик. – Вим заряжает аккумуляторы по какой-то своей никому не ведомой системе! Мне уже дважды из-за него приходилось добираться до станции на зенебоке, а до того – на своих двоих!

Остробровый Глеб замечание своего товарища пропустил мимо ушей.

– Ты дала княжичу повод! – ревниво глядя на Лику, проговорил он. – И вот результат!

– Идея наладить с местной властью дружественные контакты, помнится, принадлежала не мне, – прикрывшись щитом из голубого льда, парировала девушка. – Может, стоило, как предлагал как-то Эжен, просто сбросить на дворец термическую бомбу?!

Хотя Камень знал, что «бомбами» вестники называли оружие надзвездных краев, по сокрушительности лишь немногим уступавшее молниям Великого Се, сама идея показалась ему не лишенной здравого смысла. Уж больно много в древнем жилище владык развелось в последнее время всякой дряни. Впрочем, красавица заговорила об этом лишь для того, чтобы уколоть Глеба, неприятно задевшего ее. Хотя она держалась преувеличенно спокойно, трепещущие ноздри и часто вздымавшаяся грудь красноречиво говорили о том, что сдерживаться ей стоит немалого труда.

Дабы разрядить напряжение, царевна поспешила достать скрижаль. Как и с Ураганом, средство сработало безотказно. Едва только бесценная реликвия оказалась в руках вестников-мужчин, весь их интерес к дальнейшим событиям, равно как и к назиданиям, пропал, и они полностью погрузились в восторженное созерцание.

Анжела-Лика вздохнула с явным облегчением, благодарно глянула на подругу и, не проявив к древней святыне никакого интереса, обратила все свое внимание на раненого. Судя по внушительному запасу привезенных ею лекарств и ловкости в их использовании, забота о здравии ближнего и дальнего являлась основным ремеслом красавицы. Камень не успел и глазом моргнуть, а она уже закончила осмотр, пообещала малышу поставить его в скорейшем времени на ноги и не без помощи царевны и Могучего Утеса устроила его в недрах колесницы.

В это время на террасе появился Ветерок.

Сначала вестники, поглощенные любованием на скрижаль, не обратили на него внимания: полуобнаженный, поджарый и мускулистый, с распущенной гривой, спускающейся ниже лопаток, украшенный после схватки несколькими живописными ссадинами, для них он был неотличим от сольсуранцев. Только Лика, то ли более зоркая, то ли лучше знавшая Урагана, едва завидев его, недоверчиво поджала губы, нахмурилась и чуть приобняла за плечи царевну, словно испугалась, что он ее сейчас заберет.

– Доброе утро, Лика! – дружески приветствовал ее Ветерок. – Отлично выглядишь! Здешний климат тебе явно на пользу.

Лика в ответ кивнула ему, но пальцы разжимать и не подумала.

В это время и черноволосый Глеб пригляделся повнимательнее, и его заостренные брови поползли куда-то наверх.

– Что делает здесь этот… этот?.. – Он сделал неопределенное движение руками, будто хотел подобрать нужное слово, но так и не смог.

– Ты хотел сказать, этот предатель? – вкладывая в последнее слово всю свою горечь и боль, подсказал ему Ветерок. – Не трудись, Глеб, твое отношение ко мне я давно знаю и оправдываться не собираюсь. А что касается моего присутствия, то я здесь пытаюсь прикрыть ваше, – он сделал выразительную паузу, – седалище, пока вы вместе с Советом хлопаете ушами!

Он подобрал с земли травяную рубаху, затем повернулся к царевне:

– Пожалуйста, объясни своим «друзьям», – последние два слова он произнес иронично насмешливо, – чтобы они не затягивали с передачей скрижали в храм. Если князь Ниак решит, что вам удалось отыскать потаенную часть предания, а он так и решит, коли вы не поторопитесь, он начнет действовать. И в таком случае последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми!

Он крепко пожал на прощание руку Камню, еще раз кивнул Лике и направился к тропе. Уже начав спуск, он обернулся.

– За три недели до праздника Первых побегов, – напомнил он.

* * *

– О чем это он тут говорил? – взлохматил свою копну рыжеволосый Вадик, проводив Урагана недоуменным взглядом.

– Скрижаль необходимо отвезти в храм, – пояснила царевна. – И чем скорее, тем лучше.

– Ну вот еще! Так мы его и послушаем! – Вадик надул пухлые губы и сделался похож на обиженного ребенка. – Он хочет, чтобы князь Ниак опять ее забрал? Для скрижали самое безопасное место – это наша станция. А для нас, – он с довольным видом обнял реликвию, – это уникальная возможность без излишних помех ее изучить!

– Я вообще не понимаю, как ты могла показать этому типу скрижаль! – поддержал его Глеб (Камень вспомнил, что именно к нему относилось это неприятное слово: «препарировать»).

– А что в этом недопустимого? – с вызовом бросила царевна. – Синеглаз также знает о ее местонахождении!

– Синеглаз всего лишь сын варварского царька. А этот… – Глеб опять не сумел подобрать нужное слово. – Никто не даст гарантии, что он до сих пор не работает на Альянс!

– Не смей так говорить! Глеб! – воскликнула царевна, высвобождаясь из рук Лики. – Его вина так и не была доказана!

– Отсутствие прямых улик еще не является доказательством невиновности, – надменно вздернул короткую губу Глеб.

– А что является? Необходимость свалить на кого-нибудь ответственность? «Он сделал это потому, что других подозреваемых мы не можем найти!» А почему это он, а не кто-то другой?

– Потому, что именно он был в это время в плену! – безжалостно отрезал Глеб. – Ты сама не исключала возможность того, что он выдал эти сведения в состоянии болевого синдрома или под воздействием психотропных средств!

Лика за его спиной сделала досадливую гримасу. Вадик расстроено покачал головой.

– Возможности я не исключала, но никогда не считала, что все происходило именно так!

– А, ну как я мог забыть, – издевательски рассмеялся Глеб, – если верить нашему «герою», то змееносцам нужны были не планы командования, а его «великие разработки» относительно поисков потаенной части предания!

– Почему бы и нет! – в голосе девушки звучала убежденность в своей правоте. Похоже, нынешняя встреча пробудила в ней решимость с новой силой отстаивать справедливость и бороться за свою любовь. – Всем известно, что руководство Альянса, так же как, впрочем, и многие из наших ученых, одержимо идеей найти Молнии Великого Се. И у них есть возможность пустить в разработку любую теорию.

– Даже ту, которой в помине не существовало? – снисходительно поинтересовался Вадик. – Ты, конечно, извини, но после плена у него явно не все в порядке было с рассудком.

– Гипотеза – не миф, и она ничем не хуже твоих выкладок об асурах и космических миграциях допотопных времен! – парировала царевна. – Она и сейчас у него в работе! А мы, если и дальше станем делать из человека преступника на основании недостоверных данных или даже признания, сделанного под пыткой, дойдем до Томазо Торквемады и Третьего рейха!

– Какой пафос! – Глеб иронично захлопал в ладоши. – Стоит ли удивляться? Когда женщина влюблена, – он вновь многозначительно глянул на Лику, – она готова все что угодно понять, простить и объяснить. Но послушай, Птица, ты только глянь на него! Как ты можешь с ним общаться? Он же совсем опустился! Настоящий дикарь на вонючей скотинке. Только насекомых от такого хватать!

– Если бы не этот дикарь, – отрезала царевна, – скрижаль находилась бы сейчас совсем в другом месте. Да и я тоже!

Хотя царевна и ее друзья настоятельно рекомендовали Камню укрыться от мести Синеглаза в граде вестников, Могучий Утес предпочел совету не внять. Общаться с надменным Глебом ему не очень-то хотелось. Если он позволял себе так задаваться не только перед Ураганом, изгнанником в их краю, но и перед обеими надзвездными девами, можно было себе представить, какой прием он окажет ему, простому сольсуранцу. Даже если забыть слова о дикаре.

Впрочем, у Могучего Утеса хватило такта придержать свое мнение о вестниках при себе и объяснить свой отказ вполне правдоподобно и никого не обижая:

– Да на кой я этому Синеглазу сдался?! Мальчишку он так и не увидел, ну, а потасовка в травяном лесу – обычное дело. Да и с Крапчатым что делать, как я его брошу?! В вашей-то колеснице он точно не поместится!

– Тогда приезжай вместе с Ветерком перед праздником Первых Побегов, – предложила царевна, которая, похоже, прекрасно поняла истинные причины. – Посмотришь наш Град, раны старые подлечишь, отдохнешь. Крапчатый в теплом стойле постоит.

Такое приглашение, поддержанное Глебом и другими вестниками, Камень счел возможным с благодарностью принять, тем более что царевна попросила его позаботиться пока о Чубаром и привести зенебока в Град.

И вот теперь, привычно измеряя расстояние днями пути, Камень готовился к предстоящей встрече, гадая, что же его ждет. Нынешние посланцы, может, и не такие дружелюбные и приятные, как прежние, в чем-то оказались мудрей. Не пожелав делить хлеб и кров с убийцей своих сородичей, они поставили свой град подальше от столицы в самом сердце травяных лесов на берегу реки Фиолетовой. Интересно, что там поделывают прекрасная царевна и ее светловолосая подруга, как поживает Обглодыш и где до времени сокрыта скрижаль?

Град Вестников

Камень спал чутким сном человека, привыкшего жить в ожидании опасности. Ему снилась битва. Он отчаянно рубил и рубил кого-то: то ли дикарей из гнилых болот, то ли других врагов – лиц нельзя было разобрать. Смертельная усталость тяжкими оковами сжимала тело, но отступить Камень не мог, так как рядом стояли люди, за которых стоило умереть…

Могучий Утес проснулся от присутствия чужаков. Солнце еще не взошло, было то томительное время безвластия между светом и тьмой. Камень приоткрыл глаза. Пробираясь под уступом, к нему подкрадывался какой-то незнакомец, к скале прижимались еще четверо. В намерениях этих людей сомневаться не приходилось: честные люди не стремятся под защиту Владычицы Теней!

Камень лежал неподвижно, из-под прикрытых век наблюдая за происходящим. Пальцы сжимали костяную рукоять ножа. Нападавший приблизился вплотную. Камень не мог различить его лица, однако видел занесенный над своей головой топор… Убийца не закончил замах. Неуловимым движением воин царя Афру метнул нож точно в горло разбойника. Тот упал навзничь.

Не дожидаясь, пока остальные опомнятся, Камень вскочил на ноги, выхватывая меч. Разбойники спешно атаковали его, поминая Великого Се и темных духов и обещая Камню на завтрак его собственные потроха. Могучий Утес ловко отбивал удары, делал ответные выпады, прощупывая слабые места нападавших и не покидая выгодную позицию под защитой скалы. Разбойники не ожидали встретить в этом немолодом, бедно одетом человеке такого опасного противника. Думали – крестьянин, возвращающийся с ярмарки, оказалось – матерый воин.

Все четверо выглядели как коренные сольсуранцы – длинноволосые, ширококостные, светлоглазые. Но каждый нес на лице отпечаток своего жестокого ремесла: один когда-то заполучил шрам через весь лоб и расплющенный нос в придачу, другой где-то потерял оба уха, третий – один глаз. Четвертый пока не был изувечен, но оскал имел уже звериный, оскал хищника, ведающего только одну правду: нападешь первым – будешь сыт. Камень же знал иную правду: кто не нарушил законов людских, покрыв свой род позором, того охраняют бессмертные боги.

Поначалу все складывалось более чем удачно. Камень распорол Карнаухому бок и, не теряя времени даром, отвесил Меченому замечательного тумака как раз по перебитому носу. Но, пока Карнаухий со стоном пытался зажать рану, а Меченый угрюмо отирал кровавые сопли, на выручку их товарищам подоспели еще двое разбойников, вооруженные длинными, тугими луками. Две стрелы отскочили от скалы, третью Камень отбил мечом.

«Плохо дело! – подумал Камень. – Так еще, чего доброго, убьют».

Но Великий Се и в этот раз хранил Могучего Утеса. Стрелки не успели в третий раз перезарядить свои луки, когда бедро одного неожиданно пробила метко пущенная сулица, а на голову другого обрушился меч. Этот клинок, украшенный мастерски выгравированным изображением Духа Ветра, Камень, конечно, узнал. Не забыл и руку, которая славный меч держала. Рубец, оставленный на ней клинком Синеглаза, уже побелел, и только дух Ветра по-прежнему грозно взирал на мир с мускулистого плеча, принося удачу своему потомку.

На долю Камня не выпало больше почти никакой работы, он и одного удара сделать не успел, а у подножия скалы уже лежали три охающих и стонущих тела. Остальные, увидев горькую участь товарищей, откровенно струсили. Камень почувствовал запах их страха, отвратительную вонь ничтожных существ, утративших всякий контроль над своими телами. Разбойники побросали оружие и пустились наутек так резво, словно каждого из них кусали за пятки темные духи, и вскоре лишь горное эхо издали доносило частую дробь торопливых шагов.

Ветерок не стал их преследовать. Он легко соскочил со своего зенебока и приблизился к Камню:

– Прости, что помешал тебе, Могучий Утес.

– Да благословит Великий Се твои пути, Молодой Ураган, и продлит твои годы! – отозвался Камень. – Вот уже второй раз ты приходишь мне на помощь, и вновь твое появление иначе чем желанным назвать нельзя! Я в долгу перед тобой!

– Для меня честь сражаться бок о бок с таким прославленным воином! – с достоинством поклонился Ветерок.

Камень ответил на приветствие как подобает, а затем продолжил уже другим тоном:

– Как ты так удачно нашел меня? Мы, помнится, не договаривались о встрече.

– Позавчера вечером в придорожной корчме я случайно услышал разговор, который вели предводитель разбойников и некий незнакомец, закутанный в плащ с капюшоном, из-под которого блестел пластинчатый доспех княжеской стражи. Речь шла о выполнении некоей грязной работы. Наниматель подробно описывал твои приметы и в качестве платы предлагал твой же меч!

– Ну что ж, – усмехнулся Камень, – в работе они проявляли усердие, а вместо одного меча за нее получили целых два! Не в первый раз со мной такое случается и хочется надеяться – не последний. Будет на то воля Великого Се, задержусь в Граде вестников дольше, чем намеревался. А нет, так пережду опалу у вас в Гнезде Ветров.

– Для моих родичей будет великой честью снова принять в своем доме воина царя Афру, дважды спасшего жизнь сольсуранской царевны, – церемонно поклонился Ветерок.

Они честно разделили оружие разбойников и двинулись в путь.

Начинающийся день не обещал быть ясным. Облака совсем сокрыли Владыку Дневного света, над верхушками травяного леса повисла белая паутина тумана. Туман сбивался в клубки, окутывал волнистыми накидками плечи всадников, прял бесконечные молочно-белые кудели. Мешки облаков все раздувались и раздувались. Наконец, они лопнули, и из них посыпался мелкий, холодный дождь.

Камень поплотнее закутался в плащ – старые раны и усталые кости не любили сырости. Ветерок, не обращая на непогоду никакого внимания, рассеянно наигрывал на травяной флейте мелодию свадебной песни народа Воды. Его белый зенебок уверенно отыскивал в молочном мареве дорогу через травяной лес. Вслед за ним послушно семенил Чубарый.

Дабы не тратить попусту время в пути, Камень вытащил из мешка и внимательно осмотрел доставшиеся ему два топора и меч, едва не лишившие его жизни. Несмотря на незавидное ремесло прежних владельцев, оружие это оказалось доброе и хорошо сработанное. Неплохой прибыток, если, конечно, им распорядиться с умом. Лучшую цену за подобного рода поделки Камню обычно давал Дикий Кот. Но Имарн находился слишком далеко, да и когда теперь при сложившихся обстоятельствах удастся в него попасть. Камень решил поделиться своими размышлениями с Ветерком, может, присоветует еще кого.

– Духи гор к тебе благосклонны, друг Утес! – улыбнулся молодой воин. – Насколько мне известно, Дикий Кот как раз собирался посетить надзвездный град. Работа оружейников Сольсурана – это его слабость, и, думаю, он с удовольствием купит у тебя все, что ты захочешь!

– Храни тебя Великий Се за хорошие вести! – обрадовался Камень. – К добру мне нежданный прибыток. Понимаешь, зенебока хочу еще одного купить! Крапчатый устает, а мне случается всю зиму возить на нем через травяной лес и горы туши табурлыков, козергов, горных котов Роу-су. А они страсть какие тяжелые!

Словно все поняв, Крапчатый повернул рогатую голову и подозрительно посмотрел на хозяина всеми тремя парами глаз. Ветерок рассмеялся.

– Не бойся, старый дурень, – Камень легонько ткнул зенебока палочкой между рогов. – Куда я без тебя денусь!

– Давно у тебя этот зенебок? – заинтересовался Ветерок. – Мой приемный отец, великий вождь Буран, утверждает, что ты на нем сражался еще при Фиолетовой.

– Великий Се с твоим отцом! – рассмеялся Камень. – Зенебоки столько не живут! Да и не уцелел бы он в том кровавом месиве, где даже валуны крошились и плавился от летящих искр песок. Мы тогда такого страху нагнали на этих пожирателей черепах и лягушек, что они лет пятнадцать после того и носа не казали из своих гнилых болот! Да что я тебе рассказываю! – оборвал старый воин сам себя. – Ты, молодой Ураган, наверняка слышал об этой славной битве. Твой отец Буран тоже был там. Тогда, понятное дело, он еще не стал вождем. Ураганов вел его отец Суховей, великий воин. Да… Если бы Ураганы не пробились на выручку царю, плохо бы пришлось ему и нам, которые стояли рядом. К тому времени, чай, все братья мои полегли: Обрыва, я видел, на копья подняли, Обвала зарубили кривым мечом, а Валун сгинул где-то в общей свалке. Его тело только на следующий день нашли… Жаль, не довелось им увидеть, как варраров топили в реке. После победы наградил царь Афру Ураганов кольцами доблести, лучшую часть добычи отдал и присудил земли, на которые Табурлыки претендовали. Они-то, Табурлыки, так долго собирались, что только к самому концу битвы и подошли.

– Нынешние властители считают, что та старая оплошность не стоила кары, – с презрительной усмешкой заметил Ураган, – тем более, что она искуплена исправной службой в войске нынешнего властелина.

– Это уж точно, – покачал полуседой головой Могучий Утес. – Ягодник-то Табурлык у князя Ниака в дюжинные выбился! Не больно это ему, правда, помогло, когда ты рубил, точно траву, его дюжину, а твои братья громили его соплеменников, осмелившихся на волю царя Афру посягнуть. Славный пример для всех отчаявшихся и малодушных!

– В разгроме Ягодниковой Дюжины, помнится, участвовал не я один, – улыбнулся Могучему Утесу Ветерок. – А что до примера, то славный-то он, конечно, славный, однако радоваться тут особо нечему. Князь пошлет новое войско, а если надо, и всю свою армию, и рано или поздно мои сородичи или покорятся ему, или погибнут!

– На все воля Великого Се, – вздохнул Камень. – Но разве нет никакого выхода?

– Выход есть, и он очень прост. Если бы все народы объединились и выступили против князя, это была бы совсем другая война!

– Увы! – Камень покачал головой. – После гибели царя Афру племенной союз распался, словно никогда не существовал.

– Не то слово! – сверкнул глазами Ветерок. – Старейшины предпочитают проводить время в распрях и раздорах, растрачивая силы родов и племен на бесполезные усобицы, а княжеские люди вовсю хозяйничают на их землях!

– Может быть, Бурану следует кинуть клич и созвать большой совет?

– Уже собирали. Однако толку от него, кроме пустых разговоров, получилось чуть. Я уже не беру в расчет Табурлыков. Те просто не явились, но они враждуют с Ураганами со времен Великого Се. Их нынешний вождь, Рваное Ухо, кажется, и княжьих людей на свои земли пустил только затем, чтобы нам досадить!

– Но ведь есть и другие народы.

– Пока с нами безоговорочно идут Зенебоки, Козерги и Косуляки, а это, согласись, не самые влиятельные и многочисленные роды. С детьми Травы и людьми Дождя я только что закончил переговоры, но они пока колеблются. Народы Огня и Воды каждые в отдельности готовы к нам присоединиться, но под одно знамя встать пока не готовы, слишком много накопилось обид и недоразумений с обеих сторон. Ну, а что касается народа Земли… – он ненадолго замолчал, досадливо нахмурившись, затем тряхнул светлыми волосами и честно признался: – В этом, конечно, немалая доля моей вины, но есть такие вещи, – он выразительно глянул на Камня, – жертвовать которыми нельзя даже ради всех сокровищ мира!

Камень согласился с ним. Вежливо намекнув Крапчатому, чтобы шел поживее, Могучий Утес обвел взором расстилавшийся перед ним многоцветный простор травяного леса. Туман мало-помалу рассеивался, дождь прекратился. Из своих нор выбиралась разнообразная живность. Из-под зенебочьих ног то и дело выпрыгивали длинноухие рыжевато-бурые кролики капату и маленькие, грациозные косуляки: миниатюрные копытные обожали пастись на прогалках, оставляемых в травяном лесу зенебоками.

Эти же места, только по другим причинам, давно облюбовал и один из немногих хищников травяного леса – карликовый мурлакотам. Между стеблями травы мелькнул полосатый серовато-зеленый бок и украшенный кисточкой хвост, затем чуткие треугольные уши услышали еле уловимый шорох, а бархатисто-карие глаза приметили добычу. Пружинистый прыжок, предсмертный стон, и можно спокойно тащить в логово добычу. У молодой косуляки сегодня выдался не самый лучший день.

Вот так же, как беззащитных косуляк, князь Ниак намеревается передушить один за одним все сольсуранские народы.

– С Земляными Людьми я мог бы переговорить, – задумчиво протянул Камень. – Они – младшая ветвь Могучего Утеса и, стало быть, родня. Хотя тут вряд ли какой толк выйдет. Дол очень обидчив, к тому же слишком любит и балует дочь. Среди старейшин народа Огня у меня тоже имеются и родственники, и хорошие друзья. Но одно дело приглашать на чарку таме, а совсем другое – звать на войну.