Текст книги ""Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Апраксина

Барсы пугаться не собирались, тем более, что ситуация выглядела, в общем-то штатной. Здоровенный, злобный динозавр, неуклюжий и неповоротливый на узенькой улочке. Пара гранат и готово дело. Проблему составляли пауки и тушканчики, не позволявшие подобраться к своему железному кумиру.

Пока Петрович и Слава играли в рулетку со смертью, пытаясь обойти чудовище с флангов, Пабло с аппаратурой и Туся укрывались в складском помещении, заваленном какими-то блоками и коробками, кажется, с консервами, и генераторами питьевой воды. Туда не долетали снаряды, которые время от времени выстреливал танк, но туда без особого труда проникали почти в прежнем количестве саламандры, пауки и тушканчики. И поскольку блоки и коробки давали весьма сомнительную защиту, а в качестве прикрытия оставались только Дин с Дирижером, Туся, несмотря на запрет, кажется, впервые в своей жизни взялась за импульсник.

Стрелять оказалось несложно, а главное совсем не страшно, почти как в тире по движущимся мишеням – в отличие от Дина, она умела жалеть только живых. Она удачно подстрелила двоих или даже троих тушканчиков и решила попробовать дичь покрупнее, когда боковое зрение зафиксировало плюющуюся огнем саламандру, которая откуда-то с тыла, обойдя Дирижера и Дина, подбиралась к взрывчатке. Времени прицелиться не оставалось, и Туся выстрелила почти наугад. Саламандра перевернулась вверх тормашками и погасла.

Туся собиралась издать радостный возглас, когда что-то твердое и невероятно тяжелое с силой ударило ей в грудь, отбросив назад на несколько метров. В легких сделалось больно и горячо, рот наполнился чем-то теплым и соленым. Туся попыталась вдохнуть, но не смогла.

Теряя сознание, она увидела, как с жутким грохотом взорвался танк, и из облака огня и дыма вышел Арсеньев с мобильной плазменной установкой наперевес. Потом уже сквозь обморочную пелену до нее донесся торжествующий вопль Пабло: «Есть, получилось!!!» – после которого, тянувшиеся к ней из темноты машины застыли, точно заколдованные.

Туся хотела что-то сказать, поперхнулась кровью, закашлялась. Грудь пронзили тысячи копий, и красная душная тьма поглотила ее. Последнее, что запечатлел ее мозг – руки Командора, которые рвут застежки брони, а затем поднимают и куда-то несут…

В следующий раз сознание вернулось от того, что те же самые руки, прежде положившие ее на что-то мягкое, расстегивали на ней куртку. Туся попыталась воспрепятствовать этому. Вышло, конечно, не очень: перед глазами плыла муть, во рту чувствовался привкус крови, руки еле двигались, в груди пекло так, что, казалось, при каждом вдохе в легкие пытаются напихать битое стекло и медицинские иглы.

– Тише, амазонка! Я только сделаю укол обезболивающего и послушаю легкие.

На шее у Арсеньева и вправду висел слегка двоившийся фонендоскоп, между пальцами балансировал наполненный лекарственным коктейлем шприц. Командор был без брони, в одной майке и армейских штанах. Лицо и руки сияли чистотой и свежестью. Выпростав из рукава Тусино плечо, он сделал инъекцию, после которой почти сразу муть рассеялась и дышать стало намного легче.

Мягкое ложе, оказавшееся на поверку всего лишь слегка продавленным диваном, стояло в незнакомом просторном помещении с красивой и удобной мебелью, в котором расположились все барсы. Дирижер возле обширного письменного стола, заставленного какой-то аппаратурой, снова колдовал над рацией. Дин, устроив на том же столе ополовиненный рюкзак, раскладывал рядом с ним какие-то взрыватели. Пабло, оккупировав сразу несколько компьютеров, рылся в системе, пытаясь ее перенастроить, а Слава от нечего делать в приступе мстительного восторга пинал ногами неподвижного механического паука. Петровича в комнате не было, но его силуэт маячил в соседнем помещении, откуда тянуло чем-то съедобным.

Оглядевшись повнимательнее, Туся поняла, что помещение не такое уж незнакомое. Именно его она видела около часа назад глазами Арсеньева: застывший у противоположной стены обезвреженный генератор депрессивного излучения угрожающе блестел холодом металла, пытаясь куда-то дотянуться щупальцами антенн и проводов. В остальном же, в комнате царили непривычные умиротворение и даже уют.

Арсеньев повернулся к Славе и строго нахмурился:

– Можно без вандализма?! Эти пауки нам еще пригодятся! Если Пабло перепрограммирует систему, добраться до нашего основного объекта станет значительно легче.

Затем он бережно приподнял Тусю и, придерживая ее за плечи, снял куртку, чтобы выслушать грудную клетку. Она недовольно подумала, что вообще-то сама собиралась его лечить. Впрочем, со своими травмами Командор, похоже, справился сам. Рана на плече даже успела затянуться.

– Здесь не болит? – поинтересовался он, пальпируя грудную клетку «пациентки».

Туся хотела ответить, но закашлялась. Арсеньев протянул чистую салфетку, на которой тут же отпечаталась кровь.

– Это скоро пройдет, – Арсеньев успокаивающе улыбнулся, убирая в рюкзак фонендоскоп, шприцы и портативный анализатор с функциями рентгена и ультразвука. – Ребра целы, пневмоторакса, кажется, нет. Будем надеяться, что ушиб был не очень сильный.

Затем он замолчал, выслушивая дыхание. Когда он перенес фонендоскоп на спину, Туся прикрылась руками: Дирижер, Пабло и Дин, каждый занимались своим делом, зато Слава Капеэсэс пялился за троих.

Бедный разведчик! Давно же он не общался с женщинами, если Тусина грудь в ее нынешнем состоянии вызывала в нем какие-то инстинкты. Настоящая амазонка со всеми вытекающими последствиями! С правой стороны груди от соска до самой шеи растекался жуткий кровоподтек. Туся попыталась представить, что могло произойти, если бы не броня, и ей стало страшно.

Арсеньев, кажется, угадал ее мысли.

– Когда я говорил о приеме в отряд, я вообще-то шутил! – заметил он, возвращая ей куртку и протягивая кружку с водой.

– Там какое-то чудище с огнеметом к взрывчатке подбиралось! – виновато объяснила Туся.

– Я знаю, – улыбнулся Арсеньев. – Дин и Дирижер все рассказали.

Туся поднялась с дивана, чтобы умыться. От воды стало хорошо и приятно. Командор критически осмотрел ее разодранную легионерами одежду и протянул ей чистую армейскую футболку, в которой Туся, конечно, утонула. Сделать поясок и носить, как платьице. Впрочем, примерить такой наряд она хотела бы совсем при других обстоятельствах. Перед мысленным взором мелькнуло какое-то помещение, напоминающее каюту корабля, смятая постель и рубашка Арсеньева, наброшенная на ее плечи вместо пеньюара. Но то ли это было все-таки не с ней, то ли происходило совсем в другой жизни.

Поправив ворот, Туся решила, что неплохо бы хоть как-то собрать совсем растрепавшиеся волосы, благо в кармане куртки обнаружилась расческа. Хотя большинство женщин в госпитале стриглись коротко на армейский манер, с косой, которую так любил отец, Туся расстаться не смогла, хотя та доставляла одни неудобства. Вот и сейчас первая же попытка распутать похожие на паклю, покрытые густым слоем копоти и бетонной крошки, слипшиеся пряди закончилась приступом удушающего до потери сознания кашля, так, что потемнело в глазах.

Арсеньев не позволил упасть, уложил на диван, дал кислородную маску и укутал в свою куртку. Кислород очищал легкие, куртка излучала живое тепло. Сделалось хорошо и покойно. Туся свернулась калачиком и прикрыла глаза.

Она уже начала погружаться в блаженную дремоту, когда громкое шуршание и возня, донесшиеся откуда-то из дивана, заставили ее вздрогнуть. Не то, чтобы она боялась крыс или даже змей, но краткого знакомства с разработками института бионики ей вполне хватило, чтобы твердо усвоить – с ними, даже с маленькими, лучше дела не иметь.

Арсеньев улыбнулся и без малейшего намека на осторожность запустил руку под обшивку:

– Шусмик! Не пугай людей и вылезай!

В ответ на его призыв, весело виляя пушистым хвостом, плотоядно облизывая розовым язычком очаровательную заостренную мордочку и умильно глядя блестящими бусинами агатовых глаз, из дивана выбрался маленький пушистый зверек, похожий одновременно на шпица, пекинеса и кус-куса, совершенно невообразимый, но, тем не менее, очаровательный.

– Кто это? – не поняла Туся.

– Шуршалик, – как о чем-то само собой разумеющемся ответил Арсеньев. – Шуршалик сумчатый, модифицированный, сокращенно ШСМ, или Шусмик. Конверсионная разработка института бионики. Кибернетический питомец, домашний любимец, настроенный на позитив. Одно из первых созданий Шацкого. С него, как я полагаю, Леха и начал свои эксперименты в области излучений. Чувствуете, как здесь уютно? Процентов на девяносто – это влияние поля Шусмика.

– Ну и буйная у твоего Шацкого фантазия! – недовольно пробурчал разлегшийся на диване у противоположной стены Слава.

– Не отрицаю, – усмехнулся Арсеньев, взяв зверька на колени и проводя рукой по его шелковистой шерсти. – Но за Шусмика я ему благодарен. Действие биополя ШСМ не больше пяти метров, зато, как выяснилось, оно способно противостоять силе генератора.

Туся вспомнила, что, пребывая в сознании Арсеньева, видела в вестибюле института что-то теплое и мягкое. Так вот кто, оказывается, помог Командору сделать последний рывок!

Шусмику надоело ластиться, и он отправился знакомиться с Тусей. Запустив руку в его мягкий мех, она поняла, что Арсеньев прав. Зверек излучал эмоциональное тепло. Арсеньев тоже потянулся к Шусмику. Случайно это произошло или Командор это сделал намеренно, но, когда он проводил рукой по гибкому хребту кибер питомца, его мозолистая ладонь накрыла Тусину руку и на какое-то время задержалась в таком положении к легкому недоумению Шусмика, явно удивленного, почему ласкают не его.

В это время застекленная дверь в смежное помещение открылась, и в комнату вместе с ароматным дымком ввалился Петрович. В каждой руке он держал по нескольку железных прутов с нанизанными на них кусками жареной курицы.

«Интересно, откуда здесь куры»? – подумала Туся и тут же вспомнила про виварий, мимо которого проходил Командор.

– Ну что, разбойники! Кому первый кусок? – вкусно пророкотал Петрович, облизывая с тыльной стороны ладони сок и жир.

– Больным и ослабленным! – мгновенно отреагировал Слава, раскладываясь поудобнее на своем диване.

– Правильно, Петрович! – не отрываясь от рации, отозвался Дирижер. – Лучше опробовать на Капеэсэс, как на наименее ценном члене группы! – и, не обращая внимания на негодующие возгласы Славы, продолжал. – А то, кто их знает этих биоников, что у них за мутанты сидели в виварии?

– Я набью тебе лицо и не погляжу, что твой отец меня тогда с площади вытащил! – погрозил радисту кулаком Слава, впрочем, так и не удосуживаясь подняться с удобного дивана.

– Нормальные депрессивные куры! – пресек дальнейшие препирательства Дин, успешно проведя дегустацию и намереваясь потребовать продолжения банкета. – «Куродактили табака» или «Цыплята по-Петровичевски».

Получивший свою порцию Слава, смачно чавкая, прожевал кусок, показывая слегка выдающиеся клыки, и мечтательно протянул:

– Эх! Сюда бы еще сербелианского пару бутылочек и вообще можно никуда не уходить до конца войны!

– Выпивка будет, когда выполним работу, – с улыбкой отозвался Арсеньев. – А пока радуйтесь тому что есть и считайте это авансом. Пока мы даже на сухпаек не наработали!

Петрович, меж тем, приблизился к Тусиному дивану и осторожно присел на краешек, держа на отлете, как шпаги, три шампура.

– Девочка наша ожила! – проворковал он ласково, шевеля усами, как ризеншнауцер. – Никогда себе не прощу! – тряхнул он головой, по-видимому вспомнив происшествие в подвале. – А этих олухов, – он обличающим жестом указал на Пабло, Дина и Дирижера, – вообще стоит отправить в штрафбат или в эту, как его, обсерваторию, консисторию, тьфу ты, забыл, консерваторию! Девчонка разобралась, что к чему, быстрее, чем барсы.

– Ладно, Петрович, – примирительно махнул рукой Арсеньев. – Главное, обошлось.

– Надо было ее все-таки на вертолете вывезти! Подумаешь, эвакуация госпиталя закончилась! Задержались бы, не переломились! Или отправили бы со штабными, как тот старый врач просил!

– Надо было, – согласился Арсеньев, угощая Шусмика куриной косточкой и поправляя свесившийся на пол рукав куртки. – Только в этом случае мы бы со Славкой навечно остались в замурованном гараже да и в институте бионики после выключения генератора не знаю, успел бы я очнуться до того, как дроны из вентиляционной шахты полезли…

Он сказал это как бы между прочим, спокойным, усталым голосом. Но в его взгляде присутствовали такая нежность, такая грусть, такое нечто, чему нельзя было дать и названия, что Туся на какое-то время забыла и о вкусной курице, и о своих болячках, и об усталости, и вообще обо всем. На лабораторных собак и даже на пациентов так обычно не смотрят. Глаза были знакомые, те самые, разве только без багрово-фиолетовой каймы синяков. Как она могла их забыть? Впрочем, последнее ее сейчас волновало не особенно. Она точно знала, что для нее во всем мире нет и не будет других таких глаз.

Петрович деликатно удалился и вернулся с добавкой, к немалому восторгу молодых барсов.

Когда с курами было почти покончено, Дин с шампуром наперевес нетерпеливо заглянул через плечо Пабло в экран монитора:

– Долго еще?

– Да уйди ты! – зашикал на него айтишник. – Всю панель ввода сейчас жиром закапаешь!

– Ты что, всю ночь собираешься копаться?

– Да уйди ты, я сказал! Я же в твою взрывчатку не лезу! Так-так-так, – промурлыкал он азартно, запуская белые зубы в куриную ляжку. – А что, если попробовать этот вариант…

Он нажал какую-то комбинацию, и в воздухе развернулась новая голограмма с красочной заставкой. Потом потянулся ряд каких-то таблиц.

Пабло почесал в затылке.

– Да… – протянул он задумчиво. – Вовремя я их отключил!.. Хорошо, что бионики сохраняли нейтралитет. Этого арсенала достало бы, чтобы без особых проблем захватить какой-нибудь из миров.

– Ты будешь сегодня заниматься делом?! – рассердился на товарища Дин. – Пока ты тут философствуешь, ночь закончится!

– Делом, говоришь?

Пабло мстительно прищурился. Он наклонился к обездвиженному пауку, ввел в окошке его номер, и механическое насекомое зашевелилось. Сначала паук оперся на все восемь ног, затем приподнялся и быстро потрусил в сторону Дина, воинственно клацая механическими челюстями.

Эффект превзошел все ожидания. Дин как стоял, так и плюхнулся на стол прямо в тарелку с соусом. Страдающий с некоторых пор аранхофобией Слава хотел запрыгнуть на спинку своего дивана, но промахнулся и грохнулся на пол. Шусмик оглушительно залаял, а Петрович вывалился из проема стеклянной двери, держа в одной руке шампур, а в другой скорчер.

– Да тише вы! – в сердцах возопил Дирижер. – У нас тут, кажется, гости!

Все застыли в положении наизготовку. Командор встревоженно приник к рации. Впрочем, буквально через несколько секунд на лице у него проступило облегчение, а с губ слетело несколько непечатных выражений.

– Отбой, ребята! – скомандовал он. – Идите встречайте своего любимчика, пока он не заплутал в этих казематах!

– Неужто Клод?! – обрадовался Петрович.

– Он самый, – кивнул Командор.

Пока Петрович колдовал на импровизированной кухне, соображая, чем можно порадовать самого младшего из членов отряда, Славка и Дин, не забыв, впрочем, оружие, устремились в коридор. Вскоре оттуда послышались звуки дурашливой возни, слова приветствий, восторженное «Ну, ты придурок!», и в лабораторию в сопровождении товарищей вошел еще один барс в броне, со скорчером и внушительных размеров макромолекулярным клинком, на котором запеклась чья-то кровь.

Хотя этот высокий, плечистый парень, ростом и статью почти не уступавший Арсеньеву и Петровичу, мало походил на того бледного, худого мальчишку, которого Туся не совсем справедливо обидела много лет назад в больничном саду, она его сразу узнала. Тем более, соломенного цвета волосы по-прежнему торчали в разные стороны, черты лица сохранили мальчишескую свежесть, а глаза, опушенные длинными каштановыми ресницами, поражали синевой. Клод, который вряд ли знал о неожиданном пополнении в отряде, скользнул по ней недоуменным взглядом и повернулся к Командору.

– Я был на объекте, – не совсем по уставу начал он, предупреждая возможные вопросы по поводу самовольной отлучки и нежданного появления. – Они ждут гостей.

– Ты в этом уверен? – сухо поинтересовался Арсеньев, жестом остановив долгое и заковыристое ругательство, в запале сорвавшееся с губ Петровича.

– Вполне! Я их видел. Устроили засаду возле электростанции.

– То есть у нашего предполагаемого выхода из здания? – возмутился Петрович, воинственно потрясая шампуром, на котором приготовил угощение для Клода.

Тот молча кивнул и, отстранив кусок мяса, с жадностью приник к кружке с водой, осушив ее одним глотком.

Тусю пробрал нервный озноб, едва она попыталась представить, каким образом молодой барс, только утром геройствовавший в районе Космопорта, подступы к которому удерживал полковник Корзун, не только беспрепятственно пересек линию фронта, но и прошел через все расположение войск противника до самого Института Энергетики. При этом, Арсеньев и другие члены группы не выказывали ни малейшего признака удивления. Видимо, для Клода подобные сольные экспедиции были не внове. Впрочем, чему тут удивляться. Как позже поведал Петрович, юноше не исполнилось шестнадцати, когда он, дав Вернеру и Мишель клятвенное обещание закончить выпускной класс, увязался за Арсеньевым на Ванкувер возобновлять работу ушедших в глубокое подполье ячеек Сопротивления.

Несмотря на бездействие Совета, командование космических сил Содружества понимало не только неизбежность очередной войны с Альянсом, но и важность деятельности подполья, которое вело в том числе агентурную работу, добывая информацию и вычисляя шпионов Корпорации на всех уровнях. И Клод, у которого в Новом Гавре, одном из важнейших промышленных центров Ванкувера, оставались родные и друзья, здесь оказался просто незаменим.

Парень из кожи вон лез, пытаясь выйти на виновного в гибели его семьи Серого Ферзя, и уже несколько раз был представлен к награде. Впрочем, медали и звания не радовали: родной город лежал в руинах, как и вся планета, каждый день погибали друзья и знакомые, а Серый Ферзь, он же Феликс, был по-прежнему неуловим. Впрочем, и без него предателей хватало, и именно о них сейчас и говорили барсы, получив информацию о приготовленной для них засаде в Институте Энергетики.

– Что, проблемы с грызунами? – недобро усмехнулся Слава.

– Где? – не понял Дин.

– Я так полагаю, в штабе! – пожал плечами разведчик. – В штабе войск Содружества завелись крысы! Или кроты, что, впрочем, одно и то же!

– Самое неприятное, – повернулся к нему Командор, – что это кто-то, обладающий одним из высших уровней допуска. Заметьте, они караулят нас не на входе, а на выходе.

– А что тут такого? – удивился Дин.

– Такое то, что они знают про тайник, – объяснил Петрович.

– А может, они уже нашли его?! – всполошился Пабло.

– Это вряд ли, – задумчиво проговорил Командор.

– Если бы нашли, ждали бы на входе, – вновь пояснил Петрович.

– Хвоста за тобой не было? – Арсеньев строго глянул на Клода, которого Петрович все-таки усадил за стол и чуть ли не насильно вручил тарелку с едой.

– Я старался не светиться, – пояснил молодой барс. – Поэтому и рацию до последнего не включал. Но они все-таки меня засекли. Впрочем, насколько я понял, они и так знают, где вы находитесь. Они шли за мной до самой Седьмой, но сунуться сюда не посмели. Похоже они полагают, что вы уже мертвы.

– Что будем делать, Командор? – повернулся к Арсеньеву Слава. – Вернее, каков план Б? Не зря же мы через все эти ужасы целый день продирались!

– Не зря, – согласился Командор. – И дроны, которых мы честно добыли, сыграют свою роль. Но для начала надо выключить рацию. Если они засекли нашу волну, а я готов предположить, что им и ее частота известна, от плана Б будет немного толку.

Затем Арсеньев разложил на столе схему объекта, и барсы склонились над ней.

Съежившись в комочек и замерев в углу своего дивана с Шусмиком на руках, Туся с удивлением наблюдала, как с лиц ребят исчезает все недавнее озорство. Барсы подошли вплотную к своей цели, и от слаженности и профессионализма их действий теперь зависела судьба многих людей.

Командор еще раз сверялся с какими-то записями относительно расположения тайника, Клод, оставив на милость Шусмика недоеденный кусок, отмечал на схеме «объекта» посты легионеров. Пабло, отпустив паука прогуляться по коридорам, прикидывал количество и качество доступных для управления машин. Дин, отчистившись от остатков соуса, бережно паковал подготовленные для закладки на объекте мины и проверял работу датчиков устройств, заложенных где-то в недрах института бионики. Слава подсчитывал оставшиеся у группы боеприпасы. Петрович, загасив все спиртовки, на которых жарил своих депрессивных кур, заполнял свежей водой фляги и рассовывал по вещмешкам консервы. Улучив момент, когда Командор отвернулся, он закинул на дно рюкзака позаимствованную у биоников канистру спирта и блок крепких сигар. На Тусю и Шусмика никто больше внимания не обращал.

В целом, план операции выглядел следующим образом: барсы через систему коммуникаций проникают в подвал здания и разделяются на две группы. Петрович и Дин остаются в подвале и закладывают взрывчатку. Арсеньев, Слава и Клод разыскивают тайник и забирают его содержимое, Дирижер создает закрытый канал связи и передает данные. Пабло, из института бионики управляя пауками и прочими механизмами, отвлекает внимание легионеров. Туся по возможности ему помогает, но под пули больше не лезет. Каждая группа, выполнив свою часть общего задания, самостоятельно покидает объект по заранее разработанному маршруту или хоть в каком-то соответствии с ним.

Последнюю фазу операции для особо непонятливых и непроходимо упрямых, как он выразился, Арсеньев повторил несколько раз.

– Место встречи всем известно? – строго глянул он на своих бойцов. Те с серьезными лицами кивнули. – Отставших ждать не более пятнадцати минут. Это я специально повторяю для любителей устраивать на полдня раскопки или вступать еще в какие-нибудь безумные авантюры. Игры закончились! Вот еще, – стараясь не смотреть в сторону замершей на краешке дивана Туси, он повернулся к Пабло. – Если что-то пойдет не так, бросайте все и уходите! Ее, – он неопределенно махнул в Тусину сторону, – нужно обязательно доставить в штаб. Вот здесь кое-какие заметки для Вернера. В руки легионеров эта информация попасть не должна.

– А на какое время выводить таймер? – спросил Дин, прилаживая под столом пульт управления взрывным устройством.

– Смена караула у них в четыре – задумчиво проговорил Командор, – но, если они нас ждут, вряд ли эта информация пригодится. Придется действовать по обстоятельствам.

Так и не взглянув на Тусю, он стал проверять хранилище для сменных аккумуляторов. Он бесконечно долго перебирал и перекладывал детали. Но когда он взялся за броню, Туся не выдержала и сорвалась с места, как оправдание держа в руках его куртку: к ночи заметно похолодало, застывшими пальцами неудобно держать оружие… Он молча позволил себя одеть, не говоря ни слова, затянул крепежи, соединяющие нагрудник брони с плечевыми пластинами. И лишь когда Туся хотела отойти, чтобы вновь слиться с мебелью, его рука ненадолго задержала ее.

– На удачу! – сказал он, быстро клюнув ее колючими губами в скулу. В следующий миг он был уже у двери. Барсы один за другим последовали за ним.