сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 132 страниц)
- Он был в Кренальде, хранился у Орлов, данный им самим Ирантиром. Вряд ли, когда твои предки покидали город, они оставили бы его валяться в руинах просто потому, что он больше не был им нужен, - пустился размышлять вслух Алеор. - Не говоря уже о том, что вряд ли Аманатар стал бы помогать вам за простое спасибо. Насколько я знаю, мои старшие братья не слишком-то любят смертных и их дела. Они от нас-то закрылись еще до Первой Войны, отказавшись участвовать в ней, а вам отчего-то помогли. Их могло заставить вмешаться только что-то очень серьезное, какая-то причина, по которой они наплевали бы на свое вечное чванство и себялюбие. Но и торговаться они любят, своего никогда не упустят, значит, они заключали два договора о союзе, один с анай, другой с вами. Насчет анай – понятно, аманатарцы запросили право изучать Источник. Что же касается вас… - он выдержал паузу. – При всем моем уважении, Царь Небо, вы ничего не могли бы предложить Аманатару в обмен на военную помощь, учитывая все вышеперечисленное. Ничего, кроме Фаишаля. Так что он у вас. А коли так, то Танец Хаоса – самое подходящее время для того, чтобы вернуть его на родину. Я – наследник Ирантира, его правнук по материнской линии, как и Рада, - он кивнул головой, и вельды удивленно вскинули брови, глядя на нее. – Заметьте, я не прошу у вас Фаишаль для себя лично, хоть и имею на него право; я прошу его для Владыки Лесного Дома. Когда угроза со стороны Сети’Агона станет достаточно весомой, когда он соберет силы для последнего удара, я бы хотел иметь оружие, которым наследники Ирантира смогли бы встретить его, как и было предсказано.
- Так вы – Дети Солнца?! – выдохнул Тьярд.
- Мы определенно наследники Ирантира, - спокойно ответил Алеор. – Что же касается верности предсказания, о котором ты сейчас говоришь, то проверить мы это сможем, только попытавшись собрать Фаишаль.
Несколько секунд Тьярд и Кирх молчаливо переглядывались друг с другом, словно без слов обсуждали сложившуюся ситуацию. К удивлению Лиары, Бьерн смотрел только на Лейва, который поднес ко рту кулак и многозначительно покашлял, привлекая внимание Тьярда. Царь Небо бросил на него короткий взгляд и нахмурился еще больше.
- Фаишаль действительно у нас, - неохотно проговорил он наконец. – И эльфы действительно просили его себе, но мы не отдали камень. Его нашел Лейв на развалинах Кренальда зарытым в землю. Я разрешил ему оставить камень у себя на некоторое время.
- Он пришел мне в руки по милости Иртана, а коли так, значит, он принадлежит мне, - Лейв сложил на груди руки и с вызовом взглянул на Тьярда. На Алеора он старательно не смотрел, отводя глаза.
- Мы решили хранить его до тех пор, пока не найдутся Дети Солнца, помнишь? – Тьярд тяжело взглянул на него. – Пока он не понадобится в войне против Сети’Агона. Дети Солнца перед тобой, а война вот-вот начнется.
- Она еще не началась! – огрызнулся Лейв.
- Зачем тебе этот камень? – заворчал Кирх, глядя на него исподлобья. – Ты же ничего не можешь делать с его помощью! Толку тебе от него? Отдай его законным хозяевам.
Лейв молчал, стиснув губы и глядя перед собой в стол. Бьерн тяжело покачал головой и тихо-тихо пробормотал: «Упрямый, как осел». Лиара подумала, что это слышала, скорее всего, лишь одна она.
Тьярд, не отрываясь, смотрел на Лейва, лицо его окаменело.
- Лейв Ферунг, я, Царь Небо, дал слово вернуть Фаишаль законным владельцам. Они явились за ним и требуют его взамен на помощь, которая будет мне необходима. Не вынуждай меня приказывать тебе, ведь ты мой друг.
- Проклятье, Тьярд, ты и так приказываешь мне! – проворчал Лейв, бросив на него хмурый взгляд, а потом недобро взглянул на Алеора и полез за пазуху. – Не хотел я с ним расставаться, чтобы во второй раз не потерять его, слишком уж редкая вещица. Но коли так решил Иртан, то я подчиняюсь.
Лиара всем телом подалась вперед, сгорая от любопытства. Она и знать не знала, что у вельдов может быть осколок Фаишаля, не говоря о том, что и не мечтала в своей жизни хоть одним глазком увидеть древнюю реликвию. Часть осколков считалась давным-давно потерянной, другая хранилась в строжайшей тайне где-то в казематах Церковных владений, и доступ к ним был закрыт для всех, кроме высших иерархов Церкви. А еще Лиаре вспомнился маленький забавный факт: Алеор ведь отказался от владения имеющимся у него осколком Фаишаля взамен на помощь Церкви в одном из его заказов. Теперь же фактически он вновь возвращал себе рычаги давления на Высшего Жреца и козырь. Вот ведь хитрая бестия!
Лейв извлек из-за пазухи маленький бархатный мешочек, потом вытряхнул из него на ладонь тонкий прозрачный кристалл ромбовидной формы. У Лиары дух захватило, когда прозрачный, как слеза, камень поймал отсветы масляных ламп и заискрился изнутри. Странные волны пошли по помещению, колебания едва заметные, как тихая рябь на воде от начинающегося дождя, его первых, еще не видимых глазу капель. Лиара ощутила, как покалывает кончики ее пальцев.
- Рада? – Алеор взглянул на нее вопросительно.
Он хочет проверить, не о ней ли говорит пророчество! – мелькнуло в голове Лиары. Она затаила дыхание, глядя, как Рада несмело протягивает руку к осколку на ладони Лейва. Вид у нее был неуверенный, словно в один миг она растеряла весь свой самоконтроль, а зрачки слегка расширились. Каждый ребенок в Этлане с детства мечтал, что именно он окажется Чадом Солнца, а у Рады поводов для подобных мечтаний было побольше, чем у других.
Ее пальцы несмело коснулись Фаишаля, и ничего не произошло. Все те же волны силы медленно танцевали вокруг острых граней камня, все те же отблески свечей и ламп пульсировали внутри него. Плечи Алеора опали, словно он ждал иного, а тонкие губы поджались. Рада осторожно забрала камень из ладони Ферунга, вновь переложив его в мешочек и передав Алеору. Вельды так внимательно наблюдали за каждым их жестом, что в помещении повисла звенящая тишина.
Когда замшевый мешочек исчез за пазухой Алеора, напряжение, казалось, заметно спало. Эльф взглянул на Тьярда и широко улыбнулся ему.
- Что ж, друг мой. Как только я услышу хоть какую-нибудь весточку о начале Танца Хаоса и возрождении Аватар, я немедленно свяжусь с тобой. Мои земли, фураж, кров и гостеприимство в твоем полном распоряжении. Я бы хотел скрепить наше соглашение и в письменной форме, чтобы привезти экземпляр Владыке Илиону. Он любит бумажки, - Алеор поморщился.
- Как скажешь, Алеор, - кивнул Тьярд, и по его зеленым глазам Лиара сейчас не могла прочитать ничего. – Сегодня же вечером мы подпишем все необходимые документы. А сейчас расскажи мне о Сети’Агоне и о том, с чем нам придется столкнуться в грядущей войне. Я хочу знать, на что веду своих людей.
- Разговор будет долгим, Тьярд, - криво усмехнулся Алеор, затягиваясь своей трубкой. – И не самым приятным.
Лица всех присутствующих помрачнели, когда эльф принялся рассказывать о падении Крона и возвышении его ученика. А Лиара все сидела и смотрела на его куртку, где за полой во внутреннем кармане теперь лежал Лепесток Фаишаля. Легенда обрастала плотью, превращаясь из сказки в страшную правду. А еще ей было интересно, сколько еще причин было у Алеора для путешествия на запад, за Эрванский кряж, причин, о которых он не удосужился им сообщить.
========== Глава 25. Дороги расходятся ==========
Разговор затянулся до самого вечера. Рада курила уже неизвестно какую по счету трубку, чувствуя, как от дыма режет горло и слегка кружится голова. Помещение заполнял густой аромат тлеющего табака, перемешавшийся с дурманящим запахом благовоний, ароматического масла, странной еды, которую все подносили и подносили к их столу корты. А она, развалившись на подушках и то и дело лениво теребя шелковые кисти, пришитые к их углам, рассматривала сквозь дым собравшуюся у стола компанию.
После рассказа о том, как Тьярд и Лэйк, сражаясь насмерть на развалинах Кренальда, убили друг друга и ожили, обретя крылья, она уже не удивлялась ничему. После этого становилось понятно, каким образом они умудрились помирить два враждующих тысячи лет народа, договорились с эльфами, да еще и одержали победу над численно превосходящим их противником. Как забавно! Стоит лишь один раз лишиться всего, оставшись голым, будто только что рожденный младенец, отчаянно вопящий от страха и боли, и все в этом мире становится по плечу. А ведь по сути-то что происходит? Сгорает страх. И как только его больше нет, все становится возможным. Так коли так, значит, страх и есть смерть?
В голове ее стоял странный туман от выпитого и выкуренного, и Раду слегка штормило даже при том, что она не двигалась. Лица вельдов раскраснелись, в глазах появился лихорадочный блеск, они смеялись громче обычного и наперебой галдели, словно собравшиеся у костра мальчишки, а не первые лица государства и герои Великой Войны. Впрочем, и друзья Рады не слишком отставали от них, тоже наперебой поднимая бокалы и вливая в себя меру за мерой сладковатого эльфийского вина, которого в запасах Царя Небо было хоть залейся. Больше всех пила Улыбашка, и сейчас ее маленькие черные глазки стали совсем крохотными щелочками над довольными раскрасневшимися щеками, растянутыми в широкой улыбке. Ее оскал, вызванный старым ранением, больше не казался Раде пугающим и отталкивающим. В нем было даже что-то невероятно добродушное и милое. Да уж, прилично ты перебрала. Надо бы подышать.
Искорка сидела на подушках совсем рядом с ней, осмелев настолько, что держала Раду за руку и тихонько поглаживала кончиками пальцев ее запястье. Глаза у нее горели двумя ослепительно яркими звездами, она улыбалась, участвуя в общей беседе и с удовольствием отвечая на вопросы вельдов. Казалось, за прошедшие часы она растеряла всю свою осторожность и вечную недоверчивость к незнакомцам, да так оно и было на самом деле.
Сквозь клубы дыма Рада взглянула в лицо молодого Царя Небо. Сейчас он с улыбкой расспрашивал Кая об Ильтонии, и глаза его светились неподдельным любопытством, словно у щенка, впервые сующего нос в одуванчиковую степь. Вся былая хмурость, вызванная разговорами о Сети’Агоне и предстоящей войне, слетела с Царя, сменившись искренним удовольствием от беседы. Но в наклоне его головы, в том, как он смотрел, в глубине его темных зрачков, окруженных моховой зеленью радужки, Раде все равно чуялось что-то иное, что-то очень знакомое ей самой, что трудно было передать словами. Тьярд знал. Что именно он знал, она бы не смогла сформулировать, но он совершенно точно чувствовал что-то схожее с тем, что она переживала каждый раз в руках Великой Матери. Внутреннюю тишину, глубокую покорность потоку, что мчал сквозь нее водопады звезд и вселенных, предрешенность чего-то, что только должно было прийти и ждало в немыслимой дали своего часа и срока.
В конце концов, вельдам удалось уговорить Лиару спеть. Служка-корт сбегал за оставленной в их комнате арфой, и все друзья замолчали, ожидая песни. Искорка закрыла глаза и тронула струны, и с пальцев ее полилась, заплетая кружева из тени листьев на земле и земляничных полян, та самая музыка, которой и слова не было на людском языке.
Дул ветер с холодных и сумрачных скал,
Поземкой дорогу совсем заметал.
Качались макушки уснувших дубрав,
Баюкая память о мягкости трав,
О первой капели и первой грозе,
Об искорке солнца в прозрачной росе,
О небе без края, дворцах облаков,
О золоте ржи, вешней песне ветров.
Дорога змеилась к горам без конца,
Чьих острых клыков убоялись сердца,
И люди хранили священный обет:
Вовек не тревожить край страха и бед.
Нет троп и путей в том постылом краю,
Где в бездне баюкают тайну свою,
Укрывшись от мира, хранители врат,
Ведущих за Семь окаянных Преград.
Рада закрыла глаза, всем телом впитывая голос Лиары, и тишина потекла сквозь нее медленным плавным потоком, несущим в себе отблески солнца, как бывает, когда на бегущей поверхности ручья ранним утром то и дело вспыхивают ослепительные вспышки. Голос искорки лился все глубже и глубже в ее нутро, то становясь мягким и переливчатым, как воды горного ручья, то набираясь силы и обрушиваясь на нее подобно камнепаду. Порой в нем звучал рок и холодные ветра неотвратимой зимы, порой дрожало что-то такое сильное, такое мощное, что грудь и горло пережимали невидимые пальцы, и Рада чувствовала, как слезы предчувствия чего-то великого затягивают глаза тонкой пеленой. В другие моменты искорка пела так весело и задорно, что хотелось подхватиться с места и пуститься в пляс, а пальцы сами выстукивали ритм по мягким коврам. Иногда песня рыдала надтреснутым от боли горлом, грудью, что разрывают острые когти тоски, и тогда сердце Рады сжималось, словно и не о ней была эта песня, словно сама она не переживала ничего из того, о чем сейчас пела Лиара, и лишь сострадала чужим лишениям со стороны.
Вельды замерли, все как один широко открытыми глазами глядя на Лиару, и на лицах их было написано благоговение, смешанное с сильнейшим потрясением. Кирх накрыл руку Царя Небо своей и переплел его пальцы со своими, будто даже и не понимал, что делает. Бьерн склонил голову набок, слушая, как зверь, в его лице была дикость полуприрученного волка, который вдруг впервые в жизни ощутил сладкую нежность человеческой ласки. Лейв просто разинул рот, хлопая глазами и потрясенно качая головой. А Тьярд молчал, и глаза его разгорались все ярче и ярче, словно зарево в рассветном небе.
Лиара не прерывалась, и история плелась, будто та самая тропинка, что все вела и вела вперед семерых путников, рискнувших сунуться за Семь Преград. Они миновали Эрванский кряж по таинственным червоточинам в земле, промытым самим временем, глядя на отблески иных миров, что загадочно мерцали из полутьмы рассеянного света кристаллов. Искорка пела, а Рада, прикрыв глаза, вспоминала, как это было, и на губах ее играла легкая улыбка. Вот бы когда-нибудь отправиться туда, в эти подгорные города, которых и нет вовсе! Вот бы посмотреть, как живут там эти златоглазые эльфы с пепельными волосами!
Дорога вела дальше, под неумолчный грохот Железного Леса, и вельды улыбались, переглядываясь и кивая, будто знали, что это такое. Сквозь огонь и гейзеры, в краю вечно кипящей лавы, сквозь пространство на золотых крыльях Великой Матери. И зрачки Тьярда расширялись так, будто он видел их впервые или заново открывал для себя какие-то черты, которых не разглядел поначалу.
Это было самое лучшее приключение в моей жизни. Рада вдруг ощутила, как горькая и одновременно с этим сладкая грусть вновь заставляет слезы закипать в уголках глаз. Сморгнув, она взглянула на Алеора, который слушал песню, закрыв глаза, полный такого тихого умиротворения, будто лежал сейчас на мягком переплетении трав под звездным светом где-то в одних ему ведомых краях, куда уводило его в минуты покоя его сердце. Если бы не ты, мы никогда бы не пережили всего этого. Если бы не ты, я никогда не ощутила бы себя такой живой. Благодарю тебя, мой дорогой брат, за то, что ты ничего не сказал нам о рисунке перехода! Благословляю тебя за это!
Потом были Черви, несущие их, будто взбесившиеся кони, быстрее ветра на самый край мира. И болотная гниль, сквозь которую их вел сам Небесный Змей Ирантира с глазами сияющими, как луны. В этот момент Лейв почему-то испустил надорванный вскрик, как будто кто-то ударил его под дых, и Лиара даже на миг запнулась, удивленно взглянув на него. Лейв принялся жестикулировать, попытался что-то сказать, но Бьерн легко шлепнул его по руке, и тот прикусил язык. Сам Бьерн улыбался, и глаза его были мягкими, как теплый вечер.
Небесный Змей выпустил в мир двух своих сыновей, чьим копытам грохотать среди звезд, беспокоя задумчивую тишину вселенных и распугивая огнехвостые кометы. А дорога устремилась под град из летающих камней, и дальше, сквозь Лабиринты Эха, где лишь песнь Великой Матери, ритм жизни, повествующий о рождении и смерти звезд, наполнял все, позволяя им пройти сквозь преграду. И когда они миновали ее, песня закончилась.
Рада очнулась рывком, словно вынырнула из ледяной проруби, и заморгала, глядя на искорку, которая тихонько тронула еще пару струн, а потом опустила арфу, смущенно улыбаясь собравшимся.
- А что было дальше? – выдохнул Лейв, глядя на нее огромными глазами, и все собравшиеся рассмеялись, а Бьерн тихонько приобнял его за плечи и пробурчал:
- Ты же все и так знаешь, остолоп! Но промолчать ведь не мог, да?
- Да как же тут!.. – Лейв задохнулся, размахивая руками перед лицом и не в состоянии выговорить того, что сейчас распирало ему грудь.
- Светозарная, - произнес Кирх с какой-то странной гордостью в глазах, уверенно кивая головой. – Я никогда не слышал ничего подобного. Ни одна песня не может и близко сравнится с тем, что заплетаешь в слова и музыку ты.
Лиара вновь потупилась, рассматривая струны арфы и чему-то тихонько улыбаясь. Рада чувствовала, как в груди ее мерно пульсировало золото, словно второе сердце, только гораздо более мощное и безграничное.
- Она у нас такая! – дрожащим голосом подтвердила Улыбашка, утирая глаза краешком своей куртки. – Маленькая золотая птичка слаще соловья.
- Истинная правда, - кивнул Кай, мягко коснувшись своей громадной ладонью плеча искорки и сразу же убрав руку.
- Что ж, светозарная, и вправду неплохо, - довольно промурлыкал Алеор, прищурившись на один глаз из-за дыма и рассматривая ее сквозь сизые завитки. – Ты спела нам песню ветра за Семью Преградами, и я только надеюсь, что когда-нибудь услышу ее завершение. Когда мы вновь встретимся.
