сообщить о нарушении
Текущая страница: 114 (всего у книги 132 страниц)
- Правильно, - утвердительно кивнула Эрис. – В моменты страха и боли вы всем своим сердцем взывали к Великой Мани, и Она пришла к вам. Она вошла в вашу плоть, став ее неотъемлемой частью. Вот и ответ.
- Погоди, первая первых, - нахмурилась Рада. Ей очень хотелось верить в то, во что говорит Эрис, хотелось верить в сказку, о которой она всегда грезила. В то, что эта сказка может стать реальностью для нее, самой настоящей реальной жизнью, а не просто еще одной красивой историей из тех, что можно прочитать на страницах книги или услышать от менестреля. А для того, чтобы это действительно стало реальностью, она должна понять все до самого конца. Рада решительно взглянула на Эрис. – Скажи, как так получается, что всю свою жизнь я молилась Грозару и звала его, но он не приходил? А теперь я стала звать Великую Мани, и Она ответила на мой призыв, вошла в мою плоть, став этим золотым биением. Я не могу и не хочу верить в то, что одни боги ложны, а другие нет. Что один бог истиннее другого, более свят, а вера в него более правильна. Ведь это абсурд: утверждать, что реально лишь твое божество, а все остальные – заблуждения. Ты же сама сказала, что Небесных Сестер изначально не существовало, что они были лишь глупой выдумкой Крол, но теперь – это реальность. В чем же тогда дело? Разве же вера анай придала Небесным Сестрам силу и создала Их из ничто? И тогда это значит, что по ту сторону гор в Грозара и Молодых Богов верят недостаточно рьяно, или что?
Рада совсем запуталась в своих размышлениях и сконфуженно замолчала поглядывая на Эрис. Та в ответ улыбнулась и вновь приподняла над столом булочку, со значением глядя на Раду.
- Есть только это, Рада, только булочка. Вот она – объективна. А все остальное… - Эрис замялась, мягко улыбнулась и покачала головой. – Вообще-то, я Держащая Щит народа анай и ни в коем случае не должна говорить таких вещей, а коли бы их кто услышал от меня, то по закону им стоило бы на полном серьезе вздернуть меня на первой же попавшейся сосне, и никто бы и слова против не произнес. Да вот только нет ровным счетом никакой разницы между Старыми и Молодыми Богами, Между Небесными Сестрами и Богами эльфов, между всеми теми существами и духами, в которых верит население всего Этлана. И по сути все они одинаково бесполезны.
Рада не сдержала потрясенного вздоха, искорка всем телом выпрямилась, став ровной, будто палка. Сквозь золото в груди до Рады донеслось ее невероятное изумление, словно рефреном отразившееся от того, что ощущала сама Рада. Эрис взглянула на них и вновь усмехнулась, на этот раз самым краешком губ.
- Вот видите, даже вы, выросшие в поклонении Молодым Богам и лишь недавно узнавшие о Небесных Сестрах, считаете мои слова ересью. Поэтому мы с Тиеной и не говорим на эту тему ни с кем, чтобы не показаться умалишенными. Однако ведь на самом деле все ровным счетом так и обстоит. Какая разница, какому богу молиться, как называть его, как призывать его? Есть один единственный факт, который не может отменить ничто: однажды мы умрем, и наше тело сгниет в земле или будет сожжено и развеяно по воздуху, какая разница? И никакая вера ни в каких богов не поможет нам избежать этого, не так ли?
- Подожди, а как же все то, что ты говорила о Великой Мани? – Рада была окончательно и бесповоротно сбита с толку. Вот теперь она совершенно точно не понимала ровным счетом ничего.
- А кто тебе сказал, что Великая Мани – это Божество? – Эрис выглядела так лукаво, словно ребенок, стянувший конфетку из-под самого носа воспитательницы. – Да, это говорят Жрицы, но вы знали Ее силу еще до того, как пришли в Данарские горы. И если я правильно поняла все то, что мне передала Лэйк, ты, Светозарная, утверждала, что Великая Мани – это динамическая сила творения, не так ли?
- Так… - растеряно кивнула головой искорка.
Эрис подалась вперед, и глаза ее горели торжеством.
- Ну а коли так, то что это означает? Если весь мир делится на дух и материю, на Создателя и Великую Мани, - Рада внезапно поняла и вновь охнула от потрясения, но Эрис только договорила, не став отвлекаться на ее реакцию, - значит Великая Мани – это наше физическое тело, вот это самое тело! – Эрис потрясла рукой перед носом у Рады, пощупала стол, подхватила булочку и подбросила ее на ладони. Глаза у нее смеялись. – И это тело, и шкаф, и пол, и дерево, и солнце, и ты, Рада, все это – одно. Все одно, все из материи, все есть Великая Мани. А вот это, - рука Эрис коснулась груди, где пульсировала золотая точка, - это – Создатель, сознание, дух, да как хотите, так и называйте. Тогда что надо сделать, чтобы выработать это самое новое тело, в котором материя и дух будут едиными?
- Сделать так, чтобы это золото в груди росло и росло, пока не охватит все тело? Пока Создатель не сольется с Великой Мани, а дух с плотью? Физически? – Рада чувствовала, что ее трясет. Даже пальцы на столешнице завибрировали.
- Именно, - удовлетворенно кивнула Эрис и откусила кусочек булочки. – Нужно просто открыться этой силе и позволить ей течь наружу и менять нас. Нужно проводить ее сквозь наше тело в мир и заполнять его этой силой, ведь мир – это тоже материя, а мы – всего лишь каналы для энергии, текущей через нас в эту самую материю. И чем больше мы позволяем золоту течь сквозь нас во время работы, во время еды, отдыха и сна, во время разговоров с друзьями, в каждую секунду, в каждое мгновение, тем больше этого золота в мире, и тем ближе тот день, когда все изменится. На самом деле достаточно только захотеть поверить в чудо, как произошло с вами в Мелонии. Не в бога, не во что-то помимо вас, не в какое-то невидимое чудовище, но в самих себя и в ту силу, что заложена внутри нас всех, внутри клеток нашего тела. Понимаете теперь?
Несколько секунд Рада во все глаза смотрела на Эрис. Все было так просто, гораздо проще, чем она думала. Никаких богов, никаких сложных взаимоотношений между ними, никаких «верю» или «не верю». Только тело и жгучее желание чуда.
Искорка низко склонила голову перед Эрис, почти что уперевшись лбом в стол, и Рада повторила за ней ее жест.
- Позволь мне учиться у тебя, Держащая Щит, - едва слышно пробормотала искорка рядом, и голос ее дрожал почти так же, как пальцы Рады на столешнице. – Позволь мне делать то, что делаешь ты, вместе с тобой.
- Ты и так это делаешь, Светозарная, - с улыбкой проговорила над их головами Эрис. – Как и ты, Черный Ветер. И я очень рада, что все происходит именно так. Обвал всегда начинается с одного камешка.
========== Глава 51. Узнавая небо ==========
В воздухе было… страшно. И при этом так здорово, что хотелось кричать во всю глотку и размахивать руками от захлестывающего, беспричинного, неописуемого счастья. Сколько лет она провела в грезах о том, как могла бы научиться летать и парить в небе, словно ласточка, купаться в мягких облаках, взмывать к самому солнцу и его нежным горячим лучам. И вот теперь за спиной были самые настоящие крылья, которые повиновались ей с грехом пополам, поднимая над поляной и лесом, отдавая в руки мощных воздушных потоков, делая Лиару еще одной птицей среди всех небесных обитателей, что могла раскинуть крылья и парить, парить без конца… Или не могла, пока, во всяком случае. И порой Лиара от всей души благодарила Великую Мани за то, что внутри наравне с неописуемым восторгом бился и бился леденящий душу страх. Пожалуй, только благодаря этому страху она все еще оставалась в живых.
Внизу, прямо под обутыми в сандалии до колена ногами Лиары, плыла поляна, на которой расположилось становище. От высоты кружилась голова: они поднялись почти что на полтора десятка метров и зависли уже над самыми высокими из домовых труб, глядящих в небо пустыми зевами. Крыши сверху выглядели мягкими теплыми кучами сена, на которых хотелось валяться и нежиться в солнечных лучах. Анай ходили странно: их ноги буквально вырастали из их корпуса, едва ли не из самой макушки, если смотреть четко сверху вниз, и ни одна из них не обращала ровным счетом никакого внимания на тренировку, что сейчас происходила прямо над их головами.
Лиара всегда побаивалась высоты, предпочитая не взбираться на деревья в отличие от пареньков, что жили в их приюте и постоянно лазали по самым высоким деревьям в округе, перепрыгивая с ветки на ветку, будто белки. Возможно, если бы она тоже лазала тогда вместе с ними, сейчас ей было бы чуточку легче. С другой стороны, любой из них от зависти бы посинел, увидев ее в небе. А ведь она могла и выше подняться, чем эти полтора десятка метров. А как научится летать, так и вовсе сможет в самые облака нырнуть, головой вперед, словно в мягкую перину из лебяжьего пуха.
Только вот сейчас даже малейший ветерок, самое тонкое дуновение могло в любой миг опрокинуть ее и если не швырнуть на землю, то уж совершенно точно приложить о трубу какого-нибудь дома или бок скалы из числа тех, что кольцом охватывали Рощу Великой Мани. Чтобы заставить крылья мерно хлопать за спиной, поддерживая ее на одной высоте, нужно было сосредотачиваться только на них и не думать ни о чем постороннем, и Лиара от усилия буквально потом обливалась, но держалась ровно. Чего нельзя было сказать об остальных анай, что вместе с ней учились летать.
- По моей команде аккуратно накрените правое крыло, крен совсем небольшой, в палец толщиной. Следом за крылом опустите и корпус вперед. – В голосе Гутур дель Раэрн, Ночного Лезвия из становища Мераше, слышалась спокойная сосредоточенность. Именно она сегодня вела их урок управления крыльями, и Лиаре едва не взвыть хотелось от такого счастья.
Гутур никогда не повышала голоса, никогда не злилась на нерадивых учениц. Кажется, она вообще не испытывала никаких эмоций. Но каждое движение, которое не получалось хотя бы у одной ученицы, они разучивали раз за разом до тех пор, пока у всех до единой не выходило достаточно сносно на взгляд Гутур. Даже если на эти однообразные маневры требовались часы. Даже если все ученицы запомнили урок и выполняли его безукоризненно, кроме одной, у которой не получалось совсем чуть-чуть. Даже если все от усталости уже не способны были висеть в воздухе и готовы были кричать от боли в сведенных судорогой суставах.
Тебе так хотелось увидеть Раэрн, так невтерпеж было на них посмотреть! Ну вот, смотри во все глаза и не жалуйся, что не нравится! Лиара недовольно поморщилась. В последние недели внутренний голос доставлял все больше и больше неудобств, буквально ополчившись против нее. Как с цепи сорвавшийся злобный пес, он набрасывался на Лиару, не замолкая ни на секунду. И она не могла ума приложить, как с ним справиться раз и навсегда.
А началось все это после того памятного разговора с Эрис. Держащая Щит четко описала им, что делать: прекратить думать. Мысли только рождали внутри бессмысленные тревоги и сомнения, заставляли колебаться, задавать ненужные вопросы, страшиться будущего и той силы, которую они с Радой звали в себя. И на самом деле мысли только мешали, без конца создавая в голове неумолчный рев, сквозь который не доносилось ни звука того, что было так необходимо Лиаре. Она просто физически не могла услышать Великую Мани и почувствовать Ее силу, пока ее на части раздирали идиотские предположения, что строил ее мозг, сомнения, загадки, воспоминания и вся эта бесполезная чушь, которой на протяжении всей ее жизни была забита ее голова.
И еще более странным оказался тот факт, что стоило сосредоточиться и попытаться хотя бы на миг остановить поток мыслей, как он становился просто невыносимо мощным, как половодье в горах или ветер, что как раз сейчас толкал Лиару под крыло. Как живой, мозг ощутил, что Лиара пытается бороться с ним, пытается подчинить его себе и заставить работать по программе, которая была необходима ей самой, а не бессмысленно пережевывать из дня в день одну и ту же ерунду, к чему он так пристрастился за прошедшие годы. И после этого мозг буквально восстал, набрасываясь на нее с такой лютой яростью, с какой кидается на своего противника загнанный в угол хищник, отчаянно сражаясь за свою жизнь. Тысячи мыслей взметнулись, как грязная пена, как взбаламученный палкой ил на дне реки, тысячи воспоминаний, образов, шепотков, что без конца шумели и шумели в ее голове. И Лиаре удавалось лишь на короткие мгновения остановить этот неумолчный шум.
Хорошо еще, если у меня это получается хотя бы на пару секунд в день… О проклятье! Замолчи уже! Пожалуйста!
Вот только мысли никуда не девались, а мозг отказывался слушать ее или помогать ей. Он твердо вознамерился бороться за свое существование, и порой Лиаре казалось, что эта битва будет бесконечной. Как и битва с крыльями.
Очередной порыв ветра, который раньше она едва ощутила бы на своей щеке, подбросил ее вверх под широко расставленные, мерно бьющие по воздуху крылья. Лиара затрепыхалась вверх-вниз, словно пробковый поплавок на высоких волнах, замолотила крыльями во всю мочь, пытаясь вернуть предыдущее положение. Только через несколько мгновений упорной борьбы с собственными крыльями, неуклюжими, словно два бревна, привязанные к ее спине, ей удалось кое-как выровняться и занять предыдущее положение. Или просто порыв ветра перестал меня подбрасывать, подумала она, ощутив горькое разочарование и краску стыда на своих щеках.
Одно обнадеживало: наставница Гутур без видимых усилий висела перед ними в воздухе, расправив крылья и поддерживая себя на одном месте почти что незаметными движениями самых краешков крыльев. Эти крылья за ее спиной были черными, плотными, словно густые клубы дыма, полностью заволокшего узкое помещение, почти непрозрачными. И раз Гутур так спокойно могла с ними обращаться, раз крылья беспрекословно подчинялись ее воле, то и они все рано или поздно научатся летать так же, как и она.
- Следите за тем, - продолжила невыразительным тоном Гутур, - чтобы ваш корпус не нырнул вперед слишком сильно, тогда вы рискуете камнем упасть на землю и разбиться об нее. Нельзя также и слишком задирать голову: вас может подхватить встречным ветром и перевернуть вверх тормашками. Вы должны аккуратно под углом прорезать воздух и по спирали двинуться вперед, правые крыло и плечо ниже левых крыла и плеча. Смотрите внимательно, я покажу, как нужно сделать.
Легко сказать: смотрите внимательно. Лиара едва в воздухе-то держалась и полностью сосредотачивалась на том, чтобы продолжать оставаться в одном положении. А Гутур требовала еще и смотреть на нее при этом, запоминая, как двигаться. Казалось бы, такое простое задание – поднять глаза и понаблюдать внимательно за тем, что делает наставница. Но даже его Лиара сейчас выполнить была не в состоянии.
Кое-как поборов мотающиеся из стороны в сторону крылья, она все-таки успела вскинуть взгляд и рассмотреть, что делает Гутур. Наставница была очень худа, и ее черные как уголь волосы резко оттеняли белоснежную, почти мертвенно-бледную кожу. Отчего-то загара на лице Гутур видно не было, хоть солнце нещадно палило уже третью неделю подряд, и раскаленная земля под ними дышала жаром. Щеки Гутур ввалились двумя темными впадинами, кожа туго обтягивала череп с широкой челюстью, мощными надбровными дугами, глубоко запавшими глазами льдисто-зеленого цвета. Тонкие губы наставницы всегда были сжаты в невыразительную бледную линию, брови тоже были прямыми, словно две палки. Иногда, когда Лиара смотрела на наставницу, ей казалось, что лицо Гутур выполнено из камня, и что она вовсе и не живая, не способная испытывать эмоции, смеяться и плакать, злиться и радоваться. Просто камень с прорезью рта, что изредка разжималась и отрывисто командовала им, что делать, а затем закрывалась, как будто ничего и не было.
Вот только летала наставница очень хорошо, так хорошо, что впору было выть. Чуть-чуть опустив плечо и угол крыла, ровно на толщину пальца, как она и говорила им, Гутур медленно полетела по спирали вниз, к крышам становища. Сделав два неспешных оборота и пролетев над самой трубой одного из домиков, она вышла из петли и в несколько мощных взмахов черными крыльями взлетела обратно на свое место перед строем Младших Сестер. Все это Гутур проделала так четко и выверено, что, казалось, даже ее болотного цвета форма с разводами ни в одном месте не помялась, так и оставшись надетой будто бы на палку или вешалку. Застегнутая на все пуговицы форма, состоящая из глухой куртки с воротом стоечкой, штанов в разводах и сапог до колен. При том, что сама Лиара была в короткой светлой тунике без рукавов и сандалиях на босу ногу и даже в них буквально потом обливалась на палящем солнце.
- Поворот понятен? Или мне нужно повторить движение еще раз, чтобы стало яснее, как его выполнить? – ни одной эмоции не было в спокойном голосе Гутур.
