сообщить о нарушении
Текущая страница: 84 (всего у книги 132 страниц)
Юркнув в угол комнаты, где в небольшом платяном шкафу на полках лежали немногие их вещи, Лиара аккуратно выудила из дальнего угла подарок. Белую рубаху покрывали алые с золотым узоры. Вязь языков пламени поднималась по рукавам к горлу, ворот был расшит огненными птицами и стилизованными солнцами, по бортам вниз шли узоры из символов анай и трезубцев Роксаны. Лиара еще раз придирчиво осмотрела работу: аккуратные стежки, гладко прилегающие друг к другу нити, узор ровный и нарядный. Вздохнув, она прижала к груди рубашку и обернулась.
- Рада, - тихонько позвала она, чувствуя, как замирает сердце в груди.
- Что, искорка? – не поворачиваясь, бросила через плечо Черный Ветер.
- Я тут сделала для тебя кое-что… подарок. Я знаю, ты больше любишь черный цвет, но у анай принято носить белые рубахи, и… - Рада обернулась, сведя брови к носу и с недоумением слушая Лиару. Та вздохнула и протянула вперед рубашку: - Вот.
Брови Рады удивленно взлетели вверх, она подошла к Лиаре и забрала из ее рук рубашку. Зрачки ее удивленно расширились, глаза вспыхнули, будто два костра.
- Ох, искорка!.. – только и выдохнула она, бережно держа рубашку, словно та была и не из ткани вовсе, а из чего-то совсем-совсем невесомого.
Пальцы Рады неуверенно огладили узоры, и она резко вскинула голову. Глаза ее горели так ярко, так сильно, что больно было смотреть.
- Тебе нравится? – тихонько спросила Лиара, не в силах оторваться от этой густой сини в ее радужках. Больше всего сейчас глаза Рады напоминали море после заката, когда глубокое, густо-синее небо, щедро пересыпанное звездами, отражается на глади, тревожимое лишь мелкой рябью волн.
Вместо ответа Рада обняла ее и привлекла к себе, а потом промурлыкала куда-то ей в волосы, обдав щеку теплым дыханием:
- Очень нравится, звездочка моя! Спасибо тебе! Спасибо твоим самым добрым и заботливым рукам в мире!
Лиара зажмурилась от радости, прижимаясь к ней как можно крепче. От нее пахло чем-то терпким и таким родным, ей самой, их домом, немного Лиарой. И от этого запаха в груди расплывалась бесконечная нежность.
Сейчас расписная рубаха была у Рады на плечах под толстой белой шерстяной формой. Стоячий воротник под горло скрывал вышитые Лиарой узоры, но от одной мысли, что Рада надела ее подарок, девушка улыбалась тихонько и счастливо. Все это мелочи, крохотные мелочи, но каждая из них была дороже целого мира.
Царица объявила праздник открытым, и на Плацу началось гуляние. Жрицы не показывались. По словам Торн, они выйдут танцевать вновь только глубокой ночью, когда всех малышей уже уложат спать, а Способные Слышать начнут славить Роксану мантрами и ритуальными песнями, воспевая Ее приход на небо. А впереди их ждал целый день праздника, самого первого праздника среди анай.
С восходом солнца гасить огромный костер никто не стал. Наоборот, возле него разожгли еще несколько костров поменьше, предварительно вытоптав все еще лежащий на земле снег, и над ними на толстенных, вбитых в землю кольях подвесили тушу кабана и трех баранов. Запах жарящегося мяса наполнил ноздри Лиары, заставив желудок внутри нетерпеливо заворчать от голода.
Следом за кострами на Плацу появились и широкие столы, ломящиеся от угощений. В честь праздника анай не скупились, и все продукты, что еще оставались в ледниках становища с осени, теперь буквально заваливали большие глиняные блюда. Были здесь и овощи, и фрукты, и огромные, запеченные целиком рыбины, строганина, сало, пахучие ломти сыра, горсти орехов и сушеных ягод, соления, пирожки, блины и лепешки… У Лиары глаза разбегались от такого изобилия.
Между столов выставили несколько огромных бочек с кранами в самом низу, водрузив их на крепкие, сбитые из сосновых бревен, подставки. Рекой полился эль, вино, хмельной мед, ашвил, которым так славились Каэрос. Лиара пила в своей жизни только несколько раз: пробовала вино, однажды бренди, и все-таки вкус алкоголя ей не слишком нравился, но сейчас устоять было невозможно. Анай с глиняными кружками в руках выстроились в длинные очереди к бочкам, и чем больше из этих бочек лилось в кружки, тем громче становились голоса и смех.
- Чего бы тебе хотелось, искорка? – негромко спросила ее Рада, нагнувшись к самому уху и слегка приобнимая за талию. Несмотря на то, что среди анай было непринято публичное проявление чувств, Рада все равно поминутно касалась ее, невзначай, не демонстративно, но постоянно, и от этого Лиаре было тепло и трепетно.
- Не знаю, - честно призналась она, все еще чувствуя себя не совсем в своей тарелке. Веселье нарастало с каждой минутой, вокруг мелькали улыбающиеся раскрасневшиеся лица, слышались взрывы смеха и пение. И Лиара чувствовала себя как-то странно оробевшей, не знающей, что ей делать дальше и как подключиться ко всему этому празднику. Я теперь анай, - твердо сказала она себе. А потому это и мой праздник, и праздновать его мне нужно со всеми. Глубоко вздохнув, она взглянула на Раду и решилась: - Принеси мне то, что ты будешь пить. Только совсем немножко.
- Я буду крепкое, - предупредила Рада, осторожно взглянув на нее.
- Тогда и я тоже, - решительно кивнула Лиара. Нет уж, она больше не будет пасовать. Это ее народ, и никто здесь ей ничего дурного не сделает. И веселиться она будет так же, как и все остальные.
- Хорошо, искорка, - кивнула Рада. – Только никуда не уходи.
Когда она направилась сквозь толпу к столам с пустой посудой, Лиара оробела, мигом растеряв всю свою уверенность. Она бы и хотела пойти следом за Радой, да только широкая спина Черного Ветра уже скрылась среди толпы шумящих анай, а если Лиара сейчас побежит искать ее, они уж точно потеряются в этой толпе, и Рада будет беспокоиться за нее. Вздохнув, она отступила на несколько шагов, осматриваясь по сторонам.
Слева от нее ревел огромный костер, справа толпились возле столов анай. То и дело мимо пробегали сестры, по одной и группками. Многие из них улыбались Лиаре и махали руками, подзывая ее к себе, но она только качала в ответ головой. Она ведь обещала, что дождется Раду.
- Смотрите-ка, кто у нас здесь, - прозвучал за спиной басовитый голос, больше всего напоминающий кошачье мурчание, и Лиара подскочила на месте, резко оглядываясь. Там стояла царица Лаэрт Магара с кружкой в руке, и губы ее кривила улыбка, больше похожая на оскал. – Не прыгай так, птичка, крыльев-то у тебя пока что и нет, и вряд ли ты умеешь правильно приземляться.
- Светлого утра, первая! – Лиара резко склонила голову перед ней, чувствуя, как осип голос. Магару она откровенно побаивалась, стараясь держаться от нее как можно дальше, даже несмотря на то, что остальные Каэрос восхищались ей и не стеснялись выказывать это восхищение лично.
Черные волосы Магары дель Лаэрт слегка вились, спускаясь волной на широкие плечи, которые обтягивало пальто из черной шерсти. В отличие от формы Каэрос, у этого пальто на груди был низкий узкий вырез, плавно переходящий в стоячий воротник, а Магара еще и черную рубашку расстегнула, и взгляду Лиары открывалась полоска смуглой кожи на ее груди с двумя темными родинками под яремной веной. Талию Магары стягивал широкий пояс с долором в ножнах и мечом, укрепленном на левом боку. Синие глаза, словно поросший первым ледком пруд, смотрели странно горячо. В них не было желания, только азарт; казалось, Магара оценивает Лиару как соперника, с которым ей предстояло вступить в схватвку. Но ведь этого не могло быть, правда?
- И тебе светлого утра, птичка, - осклабилась царица. Улыбка у нее была совсем волчья, кривая, на один бок, и между алыми губами сверкали как-то слишком выступающие вперед ослепительно-белые клыки. Лиара поежилась. В Магаре было волчьего столько же, сколько и в Лэйк, только по сравнению с царицей Каэрос она казалась бешеной волчицей, опасной и непредсказуемой. Скорей бы вернулась Рада! – мелькнуло в голове. Магара выразительно посмотрела на долор на ее поясе. – Я смотрю, царица Каэрос вас приодела?
- Мы получили долоры вчера ночью, первая, - осторожно ответила Лиара. Она чувствовала себя так, будто глотку чьи-то пальцы пережали. Рядом с Магарой было неуютно и даже откровенно страшно. Головой-то Лиара понимала, что та не сделает ей ничего плохого, но просто физически не могла избавиться от бегающих по спине мурашек.
- Да, сестры рассказали мне об этом сегодня утром, - кивнула она. Взгляд ее метнулся сквозь толпу, и правая бровь дернулась, а губы скривились в саркастической улыбке. – Забавно, что моя дорогая огненноголовая сестра не сочла нужным пригласить меня на эту церемонию. Наверное, будить не захотела среди ночи. Как благородно с ее стороны.
Лиара проследила за взглядом Магары и увидела Лэйк. Та беседовала о чем-то с огромной первой нагинатой Неф, держа в руке кружку с ашвилом. Почувствовав взгляд Лиары, царица обернулась и прищурилась, увидев рядом с ней Магару.
- Надеюсь, ты не в обиде на мое отсутствие, Светозарная, и примешь от меня поздравления и заверения в моей глубочайшей преданности? – Магара улыбалась ей, скаля клыки, но по глазам ее невозможно было прочитать, о чем она на самом деле думает.
- Благодарю вас, первая, - склонила она голову, больше всего на свете мечтая лишь об одном: оказаться как можно дальше отсюда и от Магары.
- Держащая Щит анай очень заинтересовалась тобой, - неожиданно добавила Магара. – Полагаю, все дело в твоей крови. Я и без чужих пояснений вижу, что в твоих жилах течет эльфийская кровь. Не приходишься ли ты вдруг родственницей нашей дражайшей первой первых?
- Вряд ли, царица, - Лиара угрюмо смотрела на носки своих сапог. Поднять глаза на Магару у нее сил не было. – Царица Лэйк говорит, что ее ману была родом из Аманатара, а я из Эллагаина, это на другой стороне мира почти что.
- Разумеется, - покивала Магара. – Ну что ж, день сегодня будет долгим, так что не буду с самого утра докучать тебе своим вниманием. Тебе еще столько поздравлений выслушивать, что никаких сил не хватит. Надеюсь, у нас еще будет время перемолвиться с тобой парой слов, Светозарная. А то не хотелось бы мне улетать домой, так и не послушав из первых уст историю о походе за Семь Преград.
- Светлого дня, царица, - пробормотала в ответ Лиара, чувствуя, как горящий взгляд Магары спал с нее, словно раскаленные кандалы. Она осмелилась поднять голову только тогда, когда спина царицы скрылась среди толпы других сестер.
Глядя ей вслед, Лиара недоумевала. Что было нужно Магаре от них с Радой? Почему она подошла к Лиаре только тогда, когда Рады не было рядом? Ведь за утро было множество возможностей поговорить с ними, но царица Лаэрт обратилась к ней именно сейчас, когда Лиара осталась одна. Лучше бы больше это все не повторялось. Мне неуютно, когда она смотрит на меня. Слишком уж волчий у нее взгляд.
Поежившись, Лиара бросила последний взгляд в сторону, куда ушла царица Лаэрт, но той уже и след простыл. А от бочек, проталкиваясь через толпу и неся кружки высоко над головой, к ней уже спешила Рада. Лиара испустила вздох облегчения и заторопилась к ней навстречу. Уж лучше держаться как можно ближе к ней, тогда вряд ли еще кто-нибудь чужой захочет заговорить с ней. Смогу ли я когда-нибудь воспринимать их всех, как свой народ? Ведь Магара тоже анай, хоть и Лаэрт, а у Каэрос с ними союз. И каковы же тогда другие царицы? Великая Царица не показалась ей опасной или угрожающей, но это ведь еще ничего не значило.
Вздохнув, Лиара положила руку на рукоять долора, решительно направляясь навстречу Раде. Обратного пути у них уже не было, и она сама хотела того, что произошло вчера. Просто ей казалось, что стоит им только добраться до Данарских гор, как все их проблемы с Радой кончатся, а теперь выяснилось, что они, судя по всему, только начались.
========== Глава 38. Побороть гнев ==========
Канун дня равноденствия был долгим и богатым на события. Как только рассвело, все становище, за исключением разве что Младших Сестер и Дочерей, занятия которым никто не отменял, высыпало на Плац. Приехал кое-кто и из ближайших становищ, кому уже по горло надоело сидеть дома под толстым слоем никак не желавшего сходить снега и хотелось праздника. Начались гуляния со всевозможными развлечениями, состязаниями и плясками.
Воины боролись на руках и оружии, состязались в меткости стрельбы из лука, быстроте бега. Ремесленницы пытались перещеголять друг друга в выпечке блинов и лепешек, в приготовлении мяса на углях и самого вкусного пива. Устраивались показательные бои в воздухе между целыми отрядами, отдельные поединки и просто танцы, когда анай, расправив крылья, стайкой разноцветных бабочек взмыли к небу, кружась в нем и выписывая такие пируэты, что залюбовались бы в любом королевском дворце. Вино и ашвил лились рекой, конца не было еде, что подносили к столам, а уж про танцы и вовсе говорить нечего было.
С каждым часом веселье расходилось все больше и больше. Закончилась тренировка Младших Сестер и обучение невоенным дисциплинам, и самые маленькие тоже подтянулись на Плац, чтобы провести остаток вечера до отбоя вместе со взрослыми. Теперь под ногами у взрослых, протискиваясь между ними, будто ужи, сновали дети, и к хору голосов и музыки добавились раздающиеся то и дело взвизги и громкий заливистый хохот.
Единственным, что подпортило этот во всех отношениях идеальный день, для Рады была проклятая первая стрела Лара. Она еще с раннего утра знатно налегла на ашвил, и к полудню язык у нее развязался, став таким же ядовитым, как гадючьи клыки. Сидя за столом напротив Рады, она вовсю острила и шутила, то и дело ввертывая какое-нибудь резкое замечание, которое напрямую Раду не касалось, но оскорбляло всех Низинников вместе взятых. Про то, что у них нет чести, про то, что только последняя, потерявшая разум дура согласится родить детей от мужчины, про то, насколько в этих краях все плохо, не устроено и вообще жить там – просто кошмар. И вроде бы не говорила она ничего такого, с чем Рада бы не была согласна, но подавалось все это с таким презрением, что каждое замечание буквально жалило Раду, заставляя вздрагивать.
Поначалу она уговаривала себя, что все не так, что Лара не пытается задеть лично ее, а она сама накручивает себя. Но потом первая стрела вконец захмелела, раскраснелась и разошлась, и даже Держащая Щит, что до этого с удовольствием перебрасывалась с ней шутками, удивленно вздернула бровь. Да и первые, собравшиеся за одним столом, куда позвали и Раду с искоркой, начали поглядывать на Лару с недоумением и неодобрением. Конец ее обличительной речи, направленной против всех выходцев с Низин, положила Лэйк в компании вернувшейся от костра Найрин, заявив, что не позволит первой стреле и дальше в таком тоне отзываться о жителях других краев, напомнив о собственном происхождении и крови в жилах Найрин. После этого Лара унялась, но Рада продолжала ощущать на себе ее полный ярости, насмешливый взгляд.
- Не обращай на нее внимания, - негромко посоветовала ей Торн, когда Лара наконец вышла из-за стола, чтобы потанцевать с какой-то молодой Ремесленницей. – У нее отвратительный нрав, и она любит задираться ко всем. Сама царица только через год своего правления смогла избавиться от ее нападок и хорошенько заткнуть ей рот.
- Я и не обращаю, - буркнула Рада, чувствуя, как до боли стискивают пальцы рукоять долора.
- То-то я и вижу, - хмыкнула Торн. Помолчав, она негромко, будто невзначай, добавила, не глядя на Раду. – Среди Каэрос не принято держаться за долор, если не собираешься вынимать его из ножен. Взрослые закрывают глаза на поведение Младших Сестер, которые только получили долор, потому что понимают, сколько это для них значит. Однако не стоит искушать судьбу слишком долго, ведь кто-то может счесть такое поведение оскорбительным. А если повод для драки будет недостаточно весомым, то жаль будет лишиться долора и заслужить наказание из-за какой-то глупости.
Рада благодарно взглянула на нее и приказала себе держать обе руки на столе. Торн никогда не делала ей замечаний в открытую, она осторожно наставляла и подсказывала тогда, когда это было нужно, и так, чтобы никто этого не слышал. Без ее помощи Раде пришлось бы туго среди вспыльчивых, ревниво охраняющих свою честь Каэрос. Надеюсь, однажды мы станем с ней хорошими друзьями, подумалось Раде. Раньше дружеские отношения с женщинами у нее не слишком-то получилось выстроить. Большая часть тех, кто окружал Раду, относилась к благородному сословию Мелонии, а благородные заводили близкие отношения только к своей выгоде, что Раду не слишком-то интересовало. Улыбашка была не в счет – с ней Рада не раз рисковала жизнью за Семью Преградами, а уж это кое-что да значило. С искоркой вся дружба плавно переплавилась в глубокое и огромное как океан чувство, в котором нежность и преданность сплелись так крепко, что и не отделить одно от другого. Вот и получалось, что Торн была первой женщиной, с которой Раду связывали действительно дружеские отношения, основанные на взаимной симпатии и интересе к жизни друг друга, а не в силу обстоятельств и любви. И это было Раде по-своему дорого.
