сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 132 страниц)
Его возглас прервал жесткий быстрый удар Рады. Голова Алеора откинулась в сторону, он пошатнулся. Рада не медлила. Следующий удар был в грудь, и эльф приглушенно охнул, подаваясь назад. Третьим ударом она надеялась согнуть его пополам, да только Ренон уже взял себя в руки и молниеносно поставил руку, защищая живот. Кулак встретил лишь твердую, как сталь ладонь.
Голубые глаза сверкнули яростью ей в лицо.
- Ты что делаешь?!
- Лжец! – прорычала Рада, нанося удар ему в лицо, эльф принял его на руку. – Ты ничего не сказал нам! Ты обманул нас!
- Я не обманывал вас! – рыкнул эльф. – Это ты, дура, у меня ничего не спросила!
Боль вгрызлась еще глубже, сжигая нутро ослепительным инферно пламени.
С бессловесным рыком Рада ударила его головой в лицо. Эльф откинулся с глухим вскриком, пошатнулся, и она надавила корпусом. Алеор упал на камни, охнув, когда заплечные узлы и лезвие меча врезались ему в лопатки. Рада навалилась сверху, молниеносно оседлав его, ухватив рукой за воротник, а потом принялась бить.
Первый удар обрушился прямо в незащищенный нос, и громкий хруст, а следом и крик эльфа, заставили что-то внутри нее мстительно вспыхнуть. Второй удар достал челюсть эльфа, его голова мотнулась в сторону, из разбитого рта хлынула кровь.
Потом он извернулся и ткнул Раду жестким кулаком в печень. Она охнула от резкой боли, подаваясь вбок, и эльф ударил вновь, на этот раз ладонью, наотмашь в солнечное сплетение. Чувство было таким, словно она разучилась дышать, и Рада только бессмысленно раскрыла рот, пытаясь глотнуть воздуха.
- Идиотка! – прорычал эльф. – Ты еще глупее, чем я думал!
Ярость вновь придала сил, и Рада брыкнулась, задев его ногой по голени. Эльф издал глухой звук, потом дернулся под ней, пытаясь отшвырнуть ее прочь. Рада все еще не могла дышать, потому просто рухнула на него всем весом, прижимая его к полу и не давая двигаться.
Это уже совершенно не походило на бой. Они вдвоем копошились на полу, вцепившись друг в друга мертвой хваткой и пытаясь нанести как можно больше повреждений. Только от этого не было никакого толку.
Что сделал эльф, Рада не знала, но дышать она все еще не могла. Рот хватал совсем немного кислорода, едва-едва, чтобы не умереть. Перед глазами плавали красные круги, руки совсем ослабли. Алеор брыкался и рычал, пытаясь отшвырнуть ее от себя. Сама она поняла, что изо всех сил давит ему на горло локтем, отжимая его голову назад, только сил-то у нее для этого было явно маловато.
Остановись! Вы сейчас убьете друг друга!
Что-то вскричало в ней так болезненно горько, что на миг Рада замешкалась. Алеор воспользовался этим, резко вывернувшись из-под нее и ткнув обеими ногами ей в живот. Раду отшвырнуло прочь, дальше, чем она рассчитывала. Только вместо того, чтобы упасть на камень, ноги ее ухнули в пустоту. Рада конвульсивно попыталась ухватиться за что-нибудь, удержаться, но камень исчез у нее из-под ладоней, и она рухнула вниз, прочь с пандуса, в раскрытые объятия бездны мхира.
На миг Раде показалось, что она падает в звездное небо, а потом свет затопил все.
========== Глава 21. Черный Источник ==========
Рада падала, падала прямо сквозь… вечность. Ее глаза открывались все шире, хоть теперь у нее было такое ощущение, что у нее вовсе нет глаз. Или что все ее тело – глаза, потому что видела и чувствовала она теперь буквально каждой частичкой своего существа.
Цветовые волны немыслимой красоты медленно закручивались под ней спиралями, размывались, танцевали, перетекали одна в другую. Галактики плыли в бескрайнем просторе вечно длящегося времени и на глазах Рады рождались, сияли, сгорали и рождались вновь. Хвостатые кометы чертили карту небесных дорог, волоча за собой длинные потоки льда и пламени, газовые хвосты, в которых сгорала звездная пыль. Лучи тысяч и тысяч солнц пронзали вечную темноту, мчались сквозь пространство в никуда по одному им известному пути, мчались столь быстро, что казались статичными, прорезали вечную ночь ослепительными копьями света.
Рада больше не была собой, но при этом так остро, так сильно ощущала все вокруг нее. Ритм Вселенной, пульсацию миров. Оглушительно ревели сжатые в маковую росинку белые карлики, стремясь взорваться в любой миг, и их шум в этой вечной тишине был режущим уши. Тихо шептали почти потухшие звезды, в чьих сердцах уже успел отгореть весь первобытный жар и пыл, и теперь они лишь в последний раз едва слышно допевали последние сказки окружающим их стылым планетам, иссушенным и измученным, готовым уснуть. Звонко и радостно возносили гимн вечности пылающие сердца тех звезд, которым предстояло еще гореть и гореть, под чьими лучами грелись иные миры с иными небесами и иным воздухом. Пели планеты, нежностью своих голосов напоминая тихую летнюю ночь, трели соловья, легкий шелест воды и треск цикад. Шумели, будто сосновый лес под ветром, солнечные ветра, привольно носясь на бескрайних просторах. И все это сливалось в одну единую песню, от которой все тело Рады звенело, пульсировало, вибрировало в такт, словно и она была лишь крохотными золотыми пылинками, которые несет по своей могучей реке бесконечное Время.
Звонкими копытами отбивали серебристые звезды Небесные Кони. Где-то дремал громадный змей, обхвативший весь мир, сжимая в своих когтях золотую Цепь Эпох, и оба его глаза загадочно мерцали из-под полуопущенных век, один – белым, другой – черным. Где-то слышалась песня и шепот, мелодия лунных флейт, вплетенная в волосы первой, что заговорила с ветром. Летел на могучих огненных крыльях громадный то ли змей, то ли сокол, волоча под длинными фиолетовыми перьями песни первых людей.
Раде казалось, что она спит, что она живее, чем когда-либо была, что она не более, чем мешок с костями и при этом – мягкая глина, всегда новая, всегда живая. Ее глаза открывались все шире и шире, ее душа распахивалась навстречу, выворачиваясь наружу и отдавая себя до самой последней черточки.
По садам, не знающим печали и горести, бродили золотые существа с громадными глазами, чьей судьбой была вечная радость. Они пели и танцевали, кружась в ворохах розовых лепестков на мягкой траве, которую гребнем чесали Ветры Времени. Глубоко во тьме самых темных нор ждали твари с глазами чернее отчаяния, с холодным разумом и извечным голодом, ждали своего часа, чтобы безжалостно ужалить, раздробить, разломать в прах. Кто-то огромный и безымянный танцевал в золотом свете, разбросав вокруг себя то ли крылья, то ли руки, и золото лилось из его безмятежных глаз, а каждый удар могучей стопы разрушал в пыль миры.
Рада не понимала, что происходит с ней, кто она такая, почему и зачем она здесь. Медленно падая сквозь водовороты из галактик, хороводы звезды, огненные потоки метеоритных дождей, она все глубже и глубже уходила во что-то бездонное, что-то, чему не было имени, и оно смотрело на нее в ответ своими огромными глазами, ее же собственными глазами изнутри наружу и снаружи внутрь.
А потом был рывок, и галактики отступили прочь, отдалились от нее, вытекли каплями ртути из ее тела, чтобы остаться там, где им и было место. А Рада вдруг ощутила невыносимое жжение в легких, головокружение, тошноту. Рот сам раскрылся, горло дернулось, стремясь наполнить легкие, и она сделала первый вздох. Потом второй, потом третий.
Чувства возвращались странно медленно и неохотно. Рада поняла, что лежит на холодном камне, на боку, и ее узлы больно врезаются промеж лопаток. Потом из кружения звезд выплыли очертания большой пещеры, освещенной сполохами света откуда-то снизу. Впереди был обрыв, самый конец пандуса, по которому они шли, сообразила Рада. А позади нее – надежный каменный выступ скалы.
Напротив нее лежала Лиара, широко открытыми глазами глядя на нее и тяжело дыша. Рада попробовала заговорить, но здесь, в такой близости от источника, не было звука. Волны мощи снизу равномерно взбалтывали пространство, словно терпеливая хозяйка, взбивающая масло, и пространство становилось густым, как патока. Здесь звук не мог нарушить вековечную тишину.
Глаза Лиары были странно светящимися сейчас, будто внутри них горели те самые сияющие пульсары, чью странную песню она слышала всего несколько мгновений или целую вечность назад. Рада судорожно дышала, не слыша даже привычного шелеста воздуха, проходящего через стиснутое горло, не слыша даже собственного стука сердца. Дышала и смотрела в глаза искорки, которые были совсем близко.
На память смутно пришло все произошедшее. Глупая драка с Алеором, падение вниз, в Источник. Так значит, я была внутри Черного Источника?! И Лиара вытащила меня оттуда! Это казалось невозможным, но иного объяснения не было. Рада лишь моргала, а внутри разливалось вязкое, золотое, пропитывающее все ее тело марево из вибрирующей силы. Казалось, тело настолько наполнено ей, что вот-вот лопнет. И при этом Рада чувствовала, что может пить эту силу бесконечно, огромными горстями, впитывая и впитывая без предела.
Потом Лиара жестом показала ей, что нужно вставать и идти. Морщась, Рада поднялась на ноги. Удары Алеора все еще напоминали о себе, особенно тот, что пришелся в солнечное сплетение. Под ребрами ныло, и Рада потерла это место ладонью, хоть и знала, что от этого боль меньше не станет.
Переглянувшись, они бок о бок начали подниматься вверх по спиралевидному пандусу. Сама каверна была диаметром не больше, чем в полсотни метров, и пандус изгибался очень плавно, подъем был легким, но ноги все равно заныли, ведь все это утро Рада провела, карабкаясь вверх по каменной лестнице на склоне горы.
Саднящие ноги навели ее на мысли об Алеоре. Им бы вообще не пришлось карабкаться на такую высоту, если бы не он, как и не пришлось бы проходить через все преграды. Однако, теперь уже это не вызывало в ней гнева. Прислушавшись к себе, Рада поняла, что вообще не ощущает никаких эмоций, лишь густую пульсацию силы прямо посреди груди и еще над головой, отчего темечку было щекотно, словно невидимая рука перебирала ее волосы. После того, что только что случилось, я готова поверить во что угодно. На то была твоя воля, Великая Мать, чтобы мы прошли эти преграды. Ведь ты есть все. А это значит, что так должно было быть, и он лишь исполнял то, что было угодно тебе. Сейчас эта мысль казалась ей очень простой. Странным образом тот факт, что Алеор действовал исключительно в угоду собственному эгоизму, но при этом выполнял непосредственную волю Великой Матери, больше не вызывал у Рады удивления. Это было естественным, в этом не было противоречия. Все было одним, не было ничего, что не было бы всем. Различался лишь ее собственный взгляд на это.
Получается, мне достаточно лишь немного изменить угол зрения, и тогда реальность предстанет в совершенно ином свете? Получается, что достаточно лишь чуть-чуть сместить невидимую грань восприятия, и все законы мира изменятся? Это было одновременно удивительно и совершенно естественно для нее, и Рада улыбнулась, поднося к глазам собственную ладонь. Кожа на ней была содрана и кровоточила, но на ладони четко виднелись линии, крохотные сгибы и впадины. Не раз она видела, как всевозможные попрошайки и бездомные актеры читали какому-нибудь простаку его судьбу по этому замысловатому узору, а тот, раскрыв рот и развесив уши, верил каждому их слову, что однажды он станет богат, известен, удачлив. Рада всегда смеялась над этим, считая таких простаков болванами. А ведь все на самом деле так и есть, и никакие линии тут ни при чем. Все зависит от моего собственного взгляда. Если я посмотрю с одной стороны – то это лишь изодранная в кровь саднящая ладонь. Если же я взгляну иначе…
Что-то очень важное внутри, бессловесное, но такое сильное, заволновалось, заворочалось. Предчувствие. Рада не знала, что будет, если она взглянет иначе. Что она увидит там? Она все внимательнее глядела на узор из тонких линий, на мельчайшую сеть, которую создавали эти линии на ее ладони, на то, как капельки крови набухают на поврежденных тканях, стремясь скорее восстановить утраченную часть кожи. Что я увижу там? Кроме этих крохотных частичек меня самой? Внутри задрожало сильнее, она нахмурилась, как будто что-то понимая, как будто почти-почти ухватывая суть. Кроме крохотных частичек материи, живой материи, которая стремится восстановить саму себя. Которая сама знает, как ей заращивать раны и ушибы, которая прекрасно разбирается и без моего указания в том, как правильно создать кожу, ткань, мясо… Рада задрожала всем телом. Чувство было всеобъемлющим, почти невыносимым. В которой течет та же самая энергия, что и в Источниках, способная творить миры и создавать жизнь. Так почему же тогда мои глаза видят лишь такую форму моего тела? И почему эта форма именно такова? Разве она не может быть другой?
В этот момент какой-то непрошенный осколок скалы попал ей под ногу, Рада взмахнула руками, накренилась, едва не падая, и Лиара сразу же обняла ее за талию, помогая не упасть. Звука все еще не было, и Рада благодарно улыбнулась ей в ответ. Но к сожалению, странное чувство в глубине уже ушло, затихая вдали. Вновь глянув на свою ладонь, Рада не увидела больше ничего. Но что-то было. И однажды я пойму, что это значило.
Глаз уловил движение, и Рада подняла голову, глядя вперед. Там, на противоположной стороне каверны, по пандусу вниз широкими шагами бежал Алеор. Лицо его казалось таким встревоженным, буквально разломанным пополам страхом, что Рада удивленно заморгала. Неужели эльф так испугался за нее? Разве мог этот холодный и расчетливый бессмертный испытывать такие чувства?
А еще мелькнула странная мысль: сколько же прошло времени с того момента, как она сорвалась с обрыва? Раде почему-то казалось, что часы. Но когда она промерила взглядом расстояние до самого верха каверны, где они и сцепились с Алеором, то оказалось, что пробежать это расстояние он смог бы не больше, чем за минуту. Так сколько же тогда она пробыла в Черном Источнике? И как Лиаре удалось вытащить ее оттуда?
Впрочем, сейчас задать все эти вопросы не было никакой возможности. Рада оперлась на Лиару, чувствуя, как недовольно скрежещет все ее отбитое тело, и наблюдая за приближением Алеора. Лицо его заливала кровь, свернутый набок нос опух, оба глаза уже начали заплывать, но эльфа все это, казалось, нисколько не беспокоило. Добежав почти что до них, он притормозил, потом неуверенно сделал шаг вперед и положил руку на предплечье Рады. В глазах его светилась такая странная, непривычная и неподходящая для этого каменного лица забота, что Рада только улыбнулась и накрыла его ладонь своей. Кажется, они с Алеором помирились. Во всяком случае, внутри нее уже не было ни капли прежней ярости, с которой она набросилась на него какие-то минуты назад.
Втроем друзья начали медленно подниматься вверх по пандусу, навстречу спешащим следом за Алеором ведунам, Каю и Улыбашке. Алеор так и не снял ладони с ее плеча, Лиара обнимала за талию, поддерживая, а Рада тихонько улыбалась себе под нос. Все-то ты знаешь, Великая Мать. Все твои дороги плетутся с целью. Кажется, сейчас тоже случилось что-то по-настоящему волшебное.
На середине пандуса они встретились с остальными спутниками, но звука все еще не было, и лишь их вытянувшиеся, встревоженные лица говорили об их состоянии. Рада жестом показала, что с ней все хорошо, и все вместе они направились наверх, к выходу из каверны. Звук постепенно возвращался по мере их продвижения, словно приближаясь откуда-то очень-очень издалека. Шорох шагов, сначала едва различимый, потом все громче, поскрипывание перевязей с оружием, потом и шелест дыхания. Рада даже подивилась, услышав, как она дышит, а потом еще больше – своему удивлению.
Когда, наконец, они поднялись на самый верх, Лиара помогла ей сесть на камень, а остальные друзья столпились вокруг.
- Что вообще произошло? – голос Улыбашки дрожал от напряжения. – Что вы там двое устроили?
- Да ничего, - пожал плечом Алеор, вытирая текущую из разбитого носа кровь. Глаза его смеялись. – Когда-то это должно было случиться. А то больно много благостности в последнее время было в нашей Радушке. Раздулась, как мыльный пузырь, от этого света, аж противно было. А сейчас вот, пожалуйста, наконец-то все вернулось на свои места.
На этот раз язвительное замечание эльфа не вызвало гнева. То ли он окончательно выгорел, пока они дрались, то ли после падения в Источник что-то изменилось в ней самой, только гнева внутри не было совсем, лишь смех. Хмыкнув, она подмигнула эльфу:
- Наверное, ты прав, мой друг. Нам обоим это было нужно. Ты ведь и сам дозрел за этот месяц от нашего общества.
- Зато мы доказали вещь, которую я всегда подозревал, - эльф наставительно приподнял палец. – Я не в состоянии общаться с одними и теми же людьми в течение долгого времени. Максимум, три дня, потом мне хочется убивать. А если общение затягивается, то вот, к чему это приводит. На будущее нам урок, никаких больше совместных поездок.
- Никаких! – рассмеялась Рада, покачивая головой и морщась от боли в отбитом солнечном сплетении.
Улыбашка скептически оглядела их обоих, потом тяжело вздохнула и уперла руки в бока:
