сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 132 страниц)
С трудом отвернувшись от Лиары, Рада расстегнула до конца пуговицы дубленки и скинула ее с плеч, небрежно накинув на груду мешков, высящихся в углу. В помещении было достаточно тепло, чтобы она не замерзла в толстом шерстяном свитере, который связала ей Улыбашка за прошедшие дни. Правда вот, гномиха и слушать ничего не захотела, когда Рада заикнулась о том, что любит черный цвет, заявив, что к ее пшенично-золотистым волосам и синим глазам гораздо лучше подойдет голубой. И теперь на плечах Рады был небесно-голубой свитер крупной вязки с вышитыми на груди желтыми птенчиками, - предмет бесконечных шуток и зубоскальства Алеора и таких же бесконечных стонов Редлога, чьей пряжей для его изготовления Улыбашка и воспользовалась.
Сейчас в ее руках тоже негромко щелкали спицы: гномиха быстро вязала второй свитер, темно-зеленый с серебром для Лиары. Рада не стала спрашивать, почему она сама у Улыбашки ассоциировалась с птенчиками; частично потому, что ей было все равно, частично потому, что боялась услышать ответ.
Они жили в этой подземной пещере уже неделю, с тех самых пор, как ввалились сюда, знатно перепугав медведя Редлога,а следом за ним и самого хозяина. Первые три дня у Алеора ушло на то, чтобы уговорить Редлога отправиться вместе с ними за Семь Преград и провести их подземным ходом, минуя первые пять преград: именно так Алеору удалось спастись в прошлый раз, когда семь сотен лет назад он вместе с командой храбрецов отправился туда стяжать славу. Правда, все храбрецы нашли за преградами лишь смерть, а сам Алеор спасся чудом только потому, что где-то между Серой Гнилью и Летающими Островами на поверхность земли выходил один из тоннелей, прорытых Редлогом для хранения добра. И когда Алеор уже почти что умирал, отравленный ядовитыми испарениями, в одиночку пытаясь хотя бы доползти до шестой преграды, в земле перед ним и открылась искусно замаскированная дверь, а оттуда прямо на эльфа выглянул Редлог. Так они и познакомились много лет назад. Впрочем, сам Редлог предпочитал не обсуждать эту тему и обходить ее стороной, его она почему-то нервировала.
В конце концов, Алеор сумел уговорить странноватого мародера отвести их за Семь Преград по тому самому тоннелю, с помощью которого Редлог вынес его обратно давным-давно. На важность их миссии – необходимость нейтрализации выхода на поверхность Черного Источника, расположенного за Семью Преградами, пока никто не наложил на него руки, - Редлогу было глубоко наплевать. Казалось, гораздо больше его волновал тот факт, что Алеор привел с собой много народу в его тайное логово, что эти непрошенные гости слонялись по коридорам и то и дело натыкались на его сокровища, что кто-нибудь из них мог позариться на с таким трудом собранное барахло. Только когда Алеор клятвенно пообещал, что они не возьмут ни одной крохотной монетки или черепка, а все остальные поклялись, что никому никогда не расскажут об этом месте, Редлог согласился провести их по тоннелю, а сам отправился на разведку, наказав своему медведю следить за тем, чтобы никто из них не нарушил свое слово.
Порой Раде казалось, что она сходит с ума, и все, что сейчас ее окружало, - плод ее болезненного воображения. Жилище посреди огромного девственного леса в заброшенных землях, где никто никогда не селился. Прорытые под землей тоннели, разветвленная сеть которых расходилась на тысячи километров, как подозревал Алеор. Героический поход за Семь Преград к самому страшному злу Этлана – Неназываемому, которого на самом деле и не было вовсе, причем ни Неназываемого, - выдумки ведьм с Северного Материка, чтобы никто не приближался к Черному Источнику, ни похода – потому что пройдут они по тоннелю под горами вместо того, чтобы грудью штурмовать все преграды. И в дополнение ко всему – медведь, который следил за тем, чтобы они чего-нибудь не украли, трусливо прячась за стеной и подслушивая, что они делают. Великая Мать, нет предела твоему чувству юмора. И оно мне очень нравится.
- Твой чай, Рада, - прозвучал рядом любимый мелодичный голос, и она обернулась, вырываясь из своих мыслей.
Двумя руками Лиара протягивала ей чашку, над которой поднимался парок, и улыбалась той самой, особенной улыбкой, предназначавшейся только Раде. На дне ее штормовых глаз горел золотой огонек нежности, легкий румянец тронул мягкие щеки. Рада выпрямилась, глядя на нее сверху вниз, аккуратно накрыла ее руки своими, забирая чай. Пальцы у искорки были тонкими, длинными, такими красивыми. Они умели перебирать струны арфы, извлекая из нее божественную золотую песнь, от которой сжималось сердце, и слезы на глаза наворачивались. Они умели обнимать так сильно, что хотелось петь, и касаться так нежно, что тряслись руки. Рада в очередной раз с трудом удержалась оттого, чтобы поднести эти пальчики к губам и покрыть их невесомыми поцелуями.
- Спасибо, искорка, - тихо сказала она, и голос ее был хриплым от умопомрачительного желания, которое вызывала в ней маленькая эльфийка с глазами-море.
Та в ответ взглянула пронзительно и быстро, почти что на самое дно души Рады, и отошла, задержав еще на миг свою руку в ее руке. Только после этого Рада заметила, как неприятно прогрелась от кипятка чашка, и перехватила ее за ручку, чтобы не обжечься.
Подогнув под себя ноги, она уселась на пол и оглядела друзей. Мирно цокали спицы в толстых пальцах Улыбашки, вился дымок над трубкой Алеора, Кай задумчиво поглаживал грубыми каменными пальцами подбородок, внимательно разглядывая игральную доску. Лиара уселась на ковер рядом с ней, еще раз улыбнувшись Раде и подняв свою арфу, на которой наигрывала в тот момент, когда она пришла. Все это выглядело идиллией, если бы не один маленький факт, о котором они все старались не говорить.
- А где медведь? – поинтересовалась Рада, отхлебывая раскаленного чая. Жестяная кружка прогрелась так, что губам было больно, но с мороза очень хотелось попить горячего.
- В который раз уже, Радушка, лучше будет, если ты будешь называть его по имени, - Алеор поднял на нее свои синие глаза. Взгляд у него, как всегда, был иронично-угрожающим, полнящимся смехом. – Редлог крайне нервно относится к своему компаньону, и лучше нам его не раздражать.
- Редлога здесь нет, - напомнила Рада.
- Но здесь его компаньон, - со всем терпением мира в голосе отозвался эльф. – И, честно говоря, я не знаю, на что он способен. Он слишком умен для обычного зверя, хоть и труслив, и при мне ни единого раза не выговорил ни одного слова. Однако, они с ним совершенно точно как-то общаются, и ему хватит мозгов на то, чтобы наябедничать Редлогу на нас, а тому – дури, чтобы отказаться вести нас дальше. А ты ведь знаешь, насколько важен наш поход, так что будь добра. – Алеор вопросительно вздернул бровь.
В который раз уже Рада подумала о том, что не знает, чего ей больше хочется: убить этого проклятого эльфа или путешествовать с ним всегда, уж больно странные люди его окружали и еще более странные события с ним случались. Глубоко вздохнув и давя в себе ярость, она очень тихо проговорила:
- Хорошо. Где Жужа?
В этот момент рядом раздалось громкое сдавленное рычание-хрюканье, от которого Рада едва не вздрогнула, бросив дикий взгляд на Улыбашку. К ее смеху так до сих пор еще никто не успел привыкнуть, и спутники то и дело подпрыгивали на месте, когда ее что-то смешило. Плечи Улыбашки тряслись, она с силой зажмурилась, чтобы не расхохотаться во весь голос, и приглушенно хрюкала. С ее изуродованным вечным оскалом лицом выглядело это вдвойне страшно.
- Улыбашка, - мягко обратился к ней Алеор, отчего Кай рядом тоже начал подозрительно мелко вздрагивать. – К тебе это тоже относится. Я уже много раз говорил тебе не ржать над его именем. Это может быть чревато для нас всех теми же последствиями, что и неуместные термины Рады.
Кай всхлипнул, отворачиваясь к огню и пряча лицо, Улыбашка молча согнулась пополам, продолжая трястись всем телом. Рада смотрела на Лиару, которая закрыла глаза и сидела с прямой спиной, изо всех сил удерживая лицо каменным. Но уголки ее губ подрагивали.
- Наш друг Жужа, - нараспев произнес Алеор, и Рада тоже ощутила, как грудь начинает распирать смех, - изволит почивать в соседней комнате. Он неплохо поел, выпил за здоровье богов и теперь отдыхает.
Комнату наполнило приглушенное хмыканье, хрюканье и фырканье, да и сам Алеор едва удерживал лицо серьезным. Рада видела, как подрагивают его губы, и все ждала, когда же эльф наконец-то расхохочется во всю глотку.
Медведя по имени Жужа Редлог называл своим компаньоном и приятелем, и тот был таким же странным, как и сам хозяин логова. Чересчур умные для зверя глаза со страхом наблюдали за нарушителями их с Редлогом спокойствия, и Рада не раз и не два чувствовала их взгляд спиной. Жужа прятался за углом соседнего тоннеля, подслушивая, о чем они говорят, он бесшумно крался следом за теми из путников, кто бродил по тоннелям, внимательно следя за тем, что они делают. Но каждый раз когда кто-то пытался окликнуть его или заговорить с ним, медведь, пронзительно визжа, бросался прочь. Удивительно, но ходил он только на двух задних лапах, словно человек, переваливаясь сбоку набок как заправский моряк. Ел и пил он тоже вовсе не как животное, держа еду в лапах и то и дело прикладываясь к громадной бутыли с мутной жидкостью, которую прятал в стоге сена, считая, видимо, что этого никто не замечает. Алеор помянул, что видел Жужу и семь сотен лет назад, когда они с Редлогом только познакомились, и в те времена тот вел себя точно также.
Раде оставалось только головой качать. С грехом пополам она еще могла поверить в бессмертие и вечную юность Редлога, - мало ли какие древние расы оставили след в его крови, мало ли, от кого он вел свой род, но медведь, живущий больше семи сотен лет, никак не укладывался в голове и все тут.
Посмеиваясь, Рада обернулась через плечо. Обычно там, в тенях у коридора в следующее помещение, светились два маленьких глаза, наблюдая за каждым их жестом. Сейчас медведя не было, но это не означало ничего. Порой он спал, зарывшись в стог с сеном в этой или в другой комнате, порой бродил по коридорам в темноте, то и дело прикладываясь к своей бутыли. Рада даже как-то раз видела, как, наклонившись, медведь аккуратно поправлял пирамиду из керамических горшков, выравнивая ее, чтобы она не упала. Впрочем, заметив следящую за ним Раду, он сразу же дал деру, рассыпав те самые горшки и перебив половину.
- Скорей бы вернулся Редлог, - вполголоса заметила Рада, допивая свой чай. С нее странностей здешнего места уже с головой хватило, и Раде не терпелось отправиться наконец в путь. Друзья, посмеиваясь, закивали.
Не так манили Раду легендарные Семь Преград, за которые не прошел еще ни один смельчак, не так звала слава, что впишет ее в историю Этлана как ту, что наконец-то достигла бездны мхира, первая ступив туда, куда не ступала еще нога человека. Это, строго говоря, тоже было не совсем верно: кто-то там уже побывал до них, именно поэтому Алеор и затеял всю эту поездку на запад – чтобы запечатать Черный Источник. Но и это Раду тоже не слишком-то тревожило. Дальше за Семью Преградами лежали Данарские горы, про которые она слышала в последнее время чересчур часто. В этих горах жили крылатые женщины, всего несколько лет назад одержавшие великую победу над войсками Сети’Агона, те самые женщины, что должны были ответить Раде на вопрос, кто такая Великая Мать. Что должны были объяснить ей, почему в груди ее так пело, золотно и нежно, почему под ребрами горели скрученные в тугую спираль вселенные, почему Марны выбрали ее и Лиару, выбрали из миллионов живых существ, населяющих Этлан, чтобы нести их волю. Никто по эту сторону гор на эти вопросы ей ответить не мог, но все указывало на то, что на западе это все-таки случится.
Рада уже измучилась, гадая, что за судьба ждет их с искоркой, и ответ был так близко к ней, но все время происходило что-то, что оттягивало ее поездку на запад. Сначала вернувшийся брат, что захватил ее в плен и едва не увез в Темную Страну, при попытке отбить ее из лап которого друзья чуть не отдали свои жизни. Потом проклятые Первопришедшие эльфы в Рамаэле, которые пленили ее искорку и не желали отпускать ее до тех пор, пока Алеору не пришлось спровоцировать едва ли не начало войны, чтобы отвлечь их внимание и вывезти оттуда Лиару. И вот теперь Редлог, который тянул время, сгинув где-то в тоннелях и оставив Жужу присматривать за ними, Редлог, что должен был отвести их за Семь Преград.
- Рада, - тихонько позвала ее Лиара, и та вздрогнула, вырываясь из своих мыслей.
- А?
- Я видела в соседней комнате одну очень занятную книжку, а там Жужа, и мне страшно одной идти. Ты меня не проводишь? – по темным глазам Лиары ничего нельзя было прочитать, но Рада ощутила, что она не договаривает. Впрочем, она и так знала, куда звала ее искорка.
- Пойдем, конечно, - кивнула она, поднимаясь на ноги.
- Не простудитесь, - напутствовал Алеор, даже не поднимая глаз от игральной доски.
Рада вздрогнула, подавив в себе желание разъяренно накинуться на него. Если она сейчас начнет скалить зубы или рычать, он совершенно точно все поймет. Что поймет? То, что он и так давным-давно знает, а ты все пытаешься скрыть? Взгляд Улыбашки тоже был непроницаемым, когда они с Лиарой вместе вышли из комнаты.
Они знали все, и от этого было так не по себе, что Рада буквально места себе не находила. В этих проклятых норах была всего лишь одна отапливаемая комната – та самая, где все они и сидели. Но не могла же Рада обнимать и целовать искорку при всех них, а этого хотелось так, что голова кружилась и ноги подгибались. Они слишком мало времени проводили вдвоем, наедине, когда можно было поговорить, послушать друг друга, когда можно было смотреть друг другу в глаза и целовать друг друга, растворяясь в этой невероятной нежности, в этом тягучем пламени, слившем воедино их сердца. Поэтому теперь, застряв в Редлоговой берлоге, изыскивали любой повод и любую минутку, чтобы побыть вдвоем. Друзья старались не заострять на этом внимание и не замечать этого, хотя порой Алеор делал какой-нибудь ничего не значащий комментарий вроде того, что только что прозвучал, и уши Рады после него горели еще несколько часов подряд.
Ты ведешь себя, как влюбленная тринадцатилетняя дура! Прячешься ото всех по углам, целуешься с красными щеками, изо всех сил делая вид, что никто этого не замечает! Боги, у тебя двое детей, Рада! Тебе уже минуло три десятка лет!..
- Иди сюда, - ладошка Лиары в полутьме коридора отыскала ее руку, и все мысли Рады моментально вылетели у нее из головы.
Эльфийским глазам темнота помехой не была. Хоть Рада и не умела выворачивать глаза и видеть мир в спектре энергетических волн, как могли делать Лиара с Алеором, но ее зрение было острее, чем у смертных, так что даже приглушенного освещения из соседней комнаты ей вполне хватало, чтобы видеть, куда она идет.
Помещение, куда ее привела Лиара, было небольшим, но странно уютным. Здесь тоже высилась груда сена, впрочем, Жужи на ней сейчас не было. А все остальное пространство было уставлено ворованными где попало креслами и стульями, часть из которых была завалена сверху хламом, какими-то тряпками, книгами и прочей рухлядью. Из дальних помещений нор сюда тянуло холодом, но теплого воздуха от очага в соседней комнате хватало, чтобы не стучать зубами. Сюда-то они и приходили каждый день – целоваться, пока друзья делали вид, что не замечают этого.
Рада каждый раз чувствовала себя полной дурой, понимая, что прячется и скрывается от друзей, чтобы побыть со своей девушкой. И одновременно с этим была так счастлива, что танцевать на месте хотелось и вопить во всю глотку. Никогда она и не думала, что бывает на свете такое счастье, такая искренняя, полная радость, почти детская, взахлеб, всем сердцем. И словно бы все равно все эти годы чувствовала: это будет, случится с ней однажды, когда она никак не будет этого ожидать, найдет ее там, где решит судьба. И теперь, когда эта судьба нашла ее, когда эти бездонные глаза-море втянули всю ее душу без остатка, прошлое казалось Раде чем-то размытым, несуществующим, чем-то, где совсем не было ее самой. Разве что по своим детям она тосковала, и сердце тянуло и тянуло, моля о возможности увидеть их. Но все остальное стерлось, как разводы тумана под торжествующими лучами утреннего солнца.
