сообщить о нарушении
Текущая страница: 87 (всего у книги 132 страниц)
Рада поставила локоть на стол и уставилась в колючие глаза сидящей напротив Лары. Их ладони сошлись над столом, примеряясь друг к другу. Кожа у первой стрелы была толстой, будто дерюга, состоящей из одних мозолей и холодной, а глаза острыми, будто ножи. Впрочем, Рада не боялась и не сомневалась ни в чем. Гнева в ней больше не было, а в рукопашных поединках ей приходилось участвовать и не раз во времена долгой службы в Северных Провинциях. В тавернах делать было особенно нечего: азартные игры ее не привлекали, как и ноги танцующих на столах шлюх, зато потягаться силой со слишком зарвавшимися, хвалящимися своими подвигами матросами было самое то.
Лара сжала зубы, и Рада разглядела, как играют на ее щеках желваки. Она и сама сосредоточилась, расслабив тело и переводя все свои силы в ладонь.
- Начали! – рявкнула Саира.
Надо было признать: первой стреле силы было не занимать, да и пальцы у нее казались буквально вытесанными из камня. Рада напряглась изо всех сил, не давая ей сдвинуть свою ладонь ни на дюйм. Не потому, что она ненавидела проигрывать: в конце концов, всегда есть кто-то сильнее тебя, и переживать по этому поводу нечего, нужно лишь стремиться самому стать крепче. Но потому, что сейчас она защищала саму себя и свою девочку от нападок пьяной дуры, которой захотелось того, чего хотеть бы не следовало по законам ее же чести.
Лара тяжело и судорожно дышала, налегая на руку Рады с другой стороны стола. Вокруг орали разведчицы, болея за них, подбадривая их, гремя оружием. На лбу первой стрелы проступили черные жилы, как и на шее буграми вздулись узлы. Рада чувствовала, как и сама буквально дрожит от напряжения. Все силы уходили на то, чтобы не дать Ларе повалить ее руку на стол. Поистине, она была одним из самых сильных противников, с кем Раде приходилось бороться.
Я не могу проиграть! Немыслимое напряжение сжало все тело, кожа моментально покрылась потом, ладони – ее и Лары, - побелели, мелко дрожа на одном месте. Напротив были жесткие глаза первой стрелы, полные злости и пьяного гнева. На кону моя честь. Я не проиграю!
Казалось, силы утекают, будто вода в песок. Каждый миг борьбы давался Раде так тяжело, словно она быка пыталась на плечах тащить. Рев разведчиц превратился в один неразборчивый шум, как и отблески огня на их лицах, как и их руки, что взметались над головами в приветственных жестах. Было только тяжелое дыхание Лары и ее черные жилы, едва не лопающиеся на побелевшем лбу. И капельки пота, что катились по лицу Рады, капая с кончика носа.
Еще секунда, и все! – промелькнула в голове кристально четкая мысль. Рада поняла, что перед глазами темнеет, а силы буквально уходят прочь, оставляя ее. В глазах Лары уже промелькнул намек на злорадную радость, и тогда Рада вложила все свои силы в последний рывок.
Послышался громкий хруст, стук и отчаянный крик боли первой стрелы. Рада не сразу даже поняла, что произошло, с трудом выпуская ее ладонь. Перед глазами было темно, все кружилось, но медленно вставало на свои места. А бешеный рев Каэрос подтвердил, что она победила.
- Все! – довольно рявкнула Саира. – Закончили! Победа за Черным Ветром! И позовите Найрин кто-нибудь. Надеюсь, она достаточно трезва, чтобы исцелять.
Рада наконец проморгалась и взглянула вперед. Лара скрючилась на лавке напротив нее, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы и баюкая сломанную руку. Лицо ее было искажено болью. Отчего-то внутри у Рады алыми кольцами разошелся стыд.
Перегнувшись через стол и перекрикивая рев толпы, Рада нагнулась ближе к Ларе и негромко проговорила, тронув ее за плечо слабой, будто плеть рукой.
- Прости. Я не хотела ломать кость.
- Да чего там, - буркнула первая стрела, отводя глаза. – Дермаки меня и посильнее мяли. – Но видно было, что говорит она с трудом.
- Ты очень сильный соперник. Я надеюсь, получится повторить, когда мы обе будем в лучшем состоянии, - поддавшись порыву, Рада посмотрела ей в глаза и протянула левую руку.
Помявшись, Лара все-таки пожала ее ладонь. Кажется, боль и острота поединка отрезвили ее, и ярость ушла из взгляда. Теперь там было лишь что-то, очень напоминающее стыд.
- Обязательно, Черный Ветер, - негромко пробормотала она. – И ты прости. С дуру я.
Разведчицы вокруг принялись наперебой нахваливать Раду с Ларой, поднимать в их честь кружки с ашвилом, хлопать по плечам. Искорка улыбалась, глядя глазами полными любви, Саира громко фыркнула и, махнув рукой, ушла прочь. Одна только Магара стояла и смотрела, скалясь, будто хищный кот. Она не поздравляла, только молча, глядя в глаза Раде, приподняла кружку, салютуя ей, и взгляд у нее при этом был такой, что Рада поежилась. Она так и не решила для себя, спровоцировала ли этот поединок Магара специально или нет. И если да, то зачем ей это было нужно?
========== Глава 39. Правда ==========
Бархатное синее небо над головой устилали целые россыпи звезд. Будто рачительная хозяйка, что весь день месила тесто, отряхнула руки от мучной пыли, и она белой шалью опала на небосвод, и каждая крохотная крупица полыхнула ослепительной вспышкой. Небу не было дна, огромному, бескрайнему, буквально падающему на голову. Задумчивые вершины гор тянули к нему свои заснеженные шапки, словно надеялись отогреться в призрачном звездном свете. Застыли в безветрии молодые сосны, подступающие к самому становищу, топорща темно-зеленые иголки, словно растревоженные мокрые коты. В воздухе пахло весной, земля дышала сыростью, и ее пряный сладковатый запах кружил голову, пробираясь сквозь узкую щелочку, что оставили в окне дома молодые Ремесленницы.
Лиара вздохнула этот запах всей грудью, чувствуя, как он буквально насквозь пропитывает ее. Он смешивался с ароматами циновки на полу под ними, запахами тканей, цветочного мыла, которым пользовалась Наставница Фир. Эта весна пахла домом, и в ней Лиаре впервые в жизни было хорошо.
Занятия давно кончились, все разошлись по домам, и только они четверо тайком прокрались обратно в мастерскую после захода солнца, чтобы погадать. Инициатором затеи, как и всегда, была веснушчатая любопытная Ная, которая обожала нарушать правила, но старалась делать это как можно незаметнее, чтобы не получить нагоняй. Потому каким-то непостижимым образом среди взрослых Наставниц она слыла серьезной, прилежной девочкой и прекрасной ученицей, а по Плато Младших Сестер только и ходили слухи о том, что она вытворила в очередной раз. Правда, и забавы у нее были достаточно безобидные, не чета тому, что устраивали молодые разведчицы, но все равно Ная считалась нарушительницей покоя и носила это звание со скромным сдержанным достоинством. Лиара с трудом удерживала улыбку, глядя на то, как задорно сейчас блестят ее глаза. Казалось, Найю занимало не столько само гадание, сколько нарушение правил и запретное проникновение в мастерскую среди ночи.
Большеглазая темноволосая Рей тоже храбрилась и вовсю хихикала над их затеей, но все время тревожно поглядывала на полуоткрытое окно, а порой бормотала, что лучше бы им побыстрее уже все сделать, да идти отсюда своей дорогой. Впрочем, она все-таки сдерживала язык в присутствии маленькой Вилы, стараясь напустить на себя уверенный и спокойный вид, будто ей такие вылазки – самое привычное дело, привычнее даже, чем ежедневное расчесывание. Впрочем, Виле до ее страхов не было никакого дела. Глаза у девчушки горели так восторженно, словно ей прямо сейчас вручали крылья, она то и дело поглядывала на остальных подруг и улыбалась во все лицо. От возбуждения покраснели даже ее оттопыренные уши, которые сейчас особенно бросались в глаза из-за стрижки после принятия долора. Ну еще бы, впервые старшие девочки пригласили ее участвовать в чем-то, не совсем разрешенном. И теперь она должна была чувствовать себя самой счастливой на свете.
Впрочем, Лиара тоже радовалась, что ее пригласили. Конечно, нарушать правила через десять дней после того, как им с Радой вручили долоры, было не самым удачным решением, но зато теперь она имела полное право нарушать эти правила, потому что стала частью клана. И это чувствовалось хорошо и славно, даже если и было полнейшей глупостью.
Вчетвером они сгрудились на полу посреди комнаты вокруг большой миски с водой, в которой плавали четыре крохотных плошки с огнем Роксаны, по одной на каждую из присутствующих. Лиарину плошку зажгла Рей, потому что дара Роксаны в крови Лиары не было, и самостоятельно она сделать это не могла. Подумав, Ная заявила, что ничего страшного от этого не будет. А даже если у Лиары из-за этого ничего и не получится, все равно. Потому как гадали все присутствующие на своих будущих суженных, а Лиара – на будущее, так как суженная у нее уже была. Да и пошла она, в общем-то, только потому, что девчонки ее позвали с собой, и ей было приятно и любопытно поучаствовать вместе с ними в одной из древних традиций анай – гадании на чистой земле.
Отсветы огня плясали на лицах всех собравшихся, отражались огоньками в глазах склонившихся над чашей девушек, высвечивали из темноты оттопыренные уши Вилы, вздернутый нос Рей. Лиаре почему-то сейчас было донельзя уютно, хоть в остывшем помещении царил холодок, и плечи ее под толстым шерстяным пальто озябли, а изо рта вырывались облачка пара.
- Ну что, все готовы? – пытливо оглядела их своими темными глазами Ная. Рей кивнула, вновь бросив боязливый взгляд на окно, Вила неистово замотала головой, улыбаясь при этом во все свое еще по-детски угловатое лицо. Лиара тоже кивнула, сгорая от любопытства. – Тогда начнем. – Поерзав, Рей прокашлялась в кулак и заговорила: - На десятый день после поворота солнца Ты, Милосердная, руками Своими мягкими, пальцами Своими тонкими вьешь облака за краем запада, посылаешь их на восток с ветрами вешними. Пальцы Твои прядут-тянут кудель времен, на прялке Твоей – время и нити жизни. Спряди же, свей, свяжи нам судьбу легкую, дорогу ровную, скатерть белую. Покажи глаза моей зореньки, моей солнечной, моей единственной. Где летает моя горлица, крыльями вспарывая рубашки-облака на Твоей груди? Где шумит ее смех, где летит ее песня, и сердце ее звонко бьется для Тебя и в ожидании встречи?
Подтолкнув локтем зазевавшуюся Вилу, которая смотрела в таз с водой так, будто прямо сейчас оттуда должна была выйти ее нареченная, Ная быстро раздала им по маленькому кусочку бересты, которую они собрали на закате этого дня. Ради этого пришлось сразу же после окончания занятий едва ли не бегом бежать сквозь раскисшие, просевшие сугробы на другую сторону седловины, где за высокой стеной гор рос хиленький березняк. Но Лиара не жалела об этом. Никогда еще она не участвовала ни в чем подобном, и все происходящее казалось ей таинственным и волшебным.
Как странно, Великая Мани! Сила Твоя со мной так долго, и мы с Радой уже видели столько Твоих чудес, что другому человеку и на всю жизнь хватило бы. А я все не могу наглядеться и, пусть даже в таких мелочах, но хочу прикоснуться к Твоему чуду еще раз.
Девушки аккуратно положили кусочки бересты в маленькие плошки с огнем, и Лиара последовала их примеру. Береста затрещала, вспыхнула, скручиваясь в трубочки, черные жгуты пахучего дыма потянулись к потолку маленькой комнаты. Отсветы огня заплясали на воде в чаше, бросили неровные танцующие тени на ее стенки.
- Смотрите! – приказала Ная, наклоняясь над чашей так низко, что остальным и места почти что не осталось.
Лиара тоже с любопытством подалась вперед, хоть смотреть-то пока было не на что. Да и черный дым от разгоревшейся бересты резал глаза и едко дышал в лицо. Но четыре макушки упрямо соприкоснулись над чашей, не желая пропустить ничего. Вила от нетерпения шумно пыхтела, словно перегревшийся на солнце пес, а Рей, кажется, вообще перестала дышать.
Сама Лиара смотрела вниз и не видела в своей плошке ничего, кроме быстро чернеющей бересты, которая стянулась в тугую трескучую трубочку белой стороной внутрь. Сквозь коричневую кору проступали черные пятна от лижущего ее изнутри пламени, но она не видела в их узорах ничего интересного, необычного или могущего предсказать ей ее судьбу. Может, я просто смотрю неправильно? Или что-то не так делаю? Дым резанул глаза, и она зажмурилась, чувствуя, как от боли выступают слезы. Теперь зрение совсем помутилось, перед глазами все плыло, и Лиара видела лишь четыре огненных язычка пламени над четырьмя плошками, причем уже и не понимала, какая из них – ее.
Прошло еще несколько мгновений, пока она окончательно проморгалась, так ничего и не разглядев. А Ная, аккуратно обхватив чашу руками, приглушенно приказала:
- А теперь быстро на улицу! Пока они не успели дотлеть!
Все четверо подхватились с пола, спеша, но при этом стараясь соблюдать осторожность. Вила так и норовила заглянуть Найе через плечо и увидеть еще что-то в своей огненной плошке. Рей прилипла к окну, вглядываясь сквозь его темный квадрат на улицу и пытаясь определить, нет ли там кого-то, кто мог заметить, как они выйдут из домика. Лиара аккуратно отряхнула свое белое пальто от пыли и вновь потерла рукой глаза. Ладно, никто из девочек ничего не сказал, может не она одна ничего не увидела в танце пламени?
- Все чисто, пошли! – махнула рукой Рей, распахивая дверь и первой вытекая в темноту. Причем сделала она это так поспешно, словно ее собаки за пятки кусали.
Что-то недовольно бормоча себе под нос, следом за ней направилась Ная, неся на вытянутых руках перед собой чашу, на стенках которой продолжали плясать отсветы, но уже слабые – береста почти прогорела.
- Подержи мне дверь! – прошипела она Виле, и девочка стремглав бросилась выполнить просьбу. Как только Ная прошла, она скользнула следом за ней, оглянувшись на Лиару.
Ночь была сырой, но уже по-весеннему теплой. Снег лежал вокруг темными мягкими сугробами, просевшими и оплавившимися под солнечными лучами, словно огарки свечей. Во тьме огромного неба угадывались черные силуэты гор, а за их спинами мерцало всего парой-тройкой огоньков уснувшее становище. Лиара улыбнулась, оглянувшись туда. Теперь это место выглядело для нее совершенно иначе – родным, привычным, дорогим. Теперь это был ее дом, самый настоящий и самый желанный.
Ная первой быстро направилась прочь от становища к окружающей его с севера сосновой роще. Рей, крутя головой и поминутно спотыкаясь в темноте, поспешила за ней. А маленькая Вила, едва не подпрыгивая от нетерпения, взглянула на Лиару.
- Ты что-нибудь видела в пламени? Раду? Или свое будущее? Я ничего не видела!
- И я, - тихо кивнула Лиара, улыбнувшись, когда лицо лопоухой Вилы буквально просияло от радости. Вот видишь, не ты одна такая. Может, там и не будет для тебя ничего. В конце концов, это же просто гадание, очередное глупое суеверие девчонок, которым донельзя хочется приключений.
- Но это ведь ничего, правда? – взгляд Вилы сразу же стал тревожным. – Мы же еще увидим?
- Конечно, увидим, - кивнула Лиара, слегка приобнимая ее за плечи. Вила была ниже ее ростом и не только в силу своего возраста. Скорее всего, она так и останется маленькой, едва ли не самой низенькой среди анай. Так странно было чувствовать себя выше кого-то. Лиара уже успела привыкнуть к тому, что все анай вокруг нее возвышались над ней будто горы, и на их фоне Вила казалась ей еще меньше, чем была на самом деле.
Они дошли до опушки леса к тому моменту, как последние отблески пламени уже отгорали на потрескивающей бересте. Лучи весеннего солнца стопили снег у корней деревьев, и теперь под ногами была мягкая размокшая земля, покрытая толстым слоем сосновых иголок. Пахло сильно, пряно: землей, прелой травой с прошлого года, смолой из тонких, напивающихся допьяна талой воды деревьев, и у Лиары слегка закружилась голова. Вместе со всеми остальными девочками она опустилась на колени перед чашей и низко склонила голову.
- Мы зовем тебя, Мани Чистой Земли, - тихо заговорила Ная, сложив руки и низко кланяясь последним отблескам пламени. – Вода – земле, земля – дереву, дерево – огню, огонь – дыму, дым - ветрам. Да увижу я в танце ветра свою судьбу!
С этими словами Ная резко толкнула чашу с водой, и та опрокинулась прямо под корни деревьев. С шипением потухли обуглившиеся кусочки бересты, и пламя Роксаны, лизнув в последний раз сырую, усыпанную иголками землю, исчезло. А вверх потянулись четыре тонких струйки дыма.
- Сейчас! – выдохнула Вила.
Лиара с любопытством уставилась на дым. Сейчас уже непонятно было, где чья плошка, и она просто выбрала ближайший к себе усик, который медленно поднимался вверх к звездному небу в стоячем воздухе, постепенно растворяясь. Она и не ждала что-то увидеть там, но внезапно увидела.
