сообщить о нарушении
Текущая страница: 101 (всего у книги 132 страниц)
- Сгинь уже отсюда!
Глаза Младшей Сестры обиженно расширились, но губы при этом упрямо сжались.
- Я всего лишь хочу помочь тебе обустроиться быстрее, Черный Ветер. Чтобы ты не чувствовала себя здесь чужой.
- Себе помоги, - прорычала Рада, а искорка наградила Дани таким взглядом, что та все-таки отстала, поджав губы и напряженно глядя им вслед.
Помещение казармы было просторным, в большие окна проникало много света. В дальнем конце виднелась массивная печь, ослепительно белая, будто никто ни разу ей не пользовался. Ряды новеньких двухъярусных кроватей тянулись вдоль стен, между ними высились одинаковые шкафы для немногих вещей анай, что они приносили с собой в Рощу. Рада вздохнула, сбрасывая свой вещмешок на одну из кроватей и разглядывая толстый матрас, плотно набитый соломой. Она так привыкла за это время спать вместе с искоркой, но не могли же им и здесь выделить отдельное ото всех остальных Каэрос помещение. Это было бы уже слишком.
Искорка тоже скинула свой вещмешок на кровать и пристально воззрилась на Дани, которая пыталась устроиться на соседней с ними лежанке. Младшая Сестра поколебалась, глядя на нее, потом поморщилась и все-таки отошла дальше, все время оглядываясь на Лиару.
- Я поговорю с ней, искорка, - сказала Рада, чувствуя себя донельзя виноватой, что до сих пор этого не сделала. – Обязательно. Как только представится минутка.
- Боюсь, теперь уже она простых слов не поймет, - тяжело вздохнула та и перевела взгляд на Раду. – Постарайся только не устраивать потасовку. Будет не слишком хорошо, если с этого начнется наш визит в Рощу.
- Не буду, - кивнула Рада, сомневаясь, что сумеет сдержать это обещание. Слишком сильно было накопившееся за долгие недели пути раздражение.
Обедать их отвели в большое здание едальни, расположенной чуть в стороне от казарм Младших Сестер. Стен у едальни не было, массивная, крытая соломой крыша держалась на толстенных бревнах, подпирающих свод, и под навесом стояли тяжелые длинные столы и лавки. В дальнем конце едальни дымила котлами полевая кухня, дородная повариха в ослепительно белом переднике мешала здоровенной поварешкой в котле с рагу, дымящемся на огне, и покрикивала на своих помощниц, что суетились вокруг, раскладывая по тарелкам раскаленное варево. Сейчас Каэрос здесь были одни, но Рада заметила, что в стороне возле громадной лохани с водой высится целая гора посуды, и несколько Ремесленниц, засучив рукава и подкатав подолы, натирают тарелки и кастрюли песком, чтобы отмыть от жира.
- Кто-то из кланов уже прибыл, первая? – негромко окликнула она проходящую мимо Зей.
- Раэрн, - утвердительно кивнула та. – Им ближе всего добираться.
За обеденным столом было шумно и весело. С самого утра у них и маковой росинки в животах не было, так что Младшие Сестры Каэрос уплетали за обе щеки, стуча деревянными ложками по глиняным мискам. Рагу оказалось удивительно вкусным, сдобренным специями, густым. К нему подали легкий медовый напиток с явно чувствующимся хмелем, и Рада с удовольствием осушила две большие кружки.
Когда трапеза подходила к концу, поднялась Ута и, хлопнув в ладоши, громко объявила:
- Свободное время до ужина! Повторяю: не драться, не задираться ни к кому, не бегать по лесу и не лазить в храмы! Иначе вам не поздоровится!
- Пойдем скорее, - потянула Раду за рукав искорка, глазами указав той на Дани.
Младшая Сестра вовсю строила глазки Ремесленнице-поварихе, и по ответной улыбке девушки было понятно, что на время Рада перестала интересовать Клинка Рассвета. Вернув пустую посуду Ремесленницам, они поспешили воспользоваться моментом и улизнуть из набитой Младшими Сестрами едальни.
Никакого четкого плана в расположении зданий становища действительно не было. Разве что все хозяйственные постройки стояли на некотором отдалении от жилой части поселения. Оттуда доносился звон молота о наковальню, стук инструментов, голоса людей.
За казармами кланов их глазам открылись маленькие домишки, срубленные все из той же сосны. Странно было видеть такие дома после поселения Сол, где анай жили в вырубленных в скалах пещерах. На окошках висели белые занавески, кое-где у крыльца играли дети, копошась в пыли вместе с помахивающими хвостами собаками. На одном из подоконников разлегся кот, лениво щуря глаза на яркое солнце. Но Раду тянуло дальше, в сторону водопада, который низвергался с головокружительной высоты в ворохе из сверкающей на солнце водяной пыли.
Взявшись за руки и крутя головами по сторонам, они с искоркой зашагали в ту сторону. В отдалении виднелись фигурки нескольких анай, которые бродили по самому берегу реки, то и дело нагибаясь, чтобы зачерпнуть воды. Примерно две трети женщин аккуратно поддерживали большие животы, передвигаясь не быстро и очень осторожно, чтобы не оступиться. Рада удивленно заморгала: беременные? Откуда здесь столько беременных?
Вот только направляясь в сторону водопада, они вывернули из-за очередного жилого домика, и в глаза бросилось высокое здание из белого камня. Искорка замерла на месте, разглядывая его и позабыв о том, куда они до этого направлялись, и Рада вместе с ней.
Здание больше всего напоминало храм, но выглядело совсем не похоже на церкви Грозара, что доводилось Раде видеть в жизни. Оно было одноэтажным, приземистым, с почти плоской крышей, сработанной из наслоенных друг на друга деревянных пластин. Рада прищурилась, разглядывая эту своеобразную черепицу. Странно, ведь когда они вместе с Найрин совершали свою вылазку в Мелонию, та и понятия не имела о том, что такое черепица, и выказала явное удивление, увидев ее. Почему же тогда здесь храм был крыт именно таким способом, и как Найрин могла этого не знать?
Стены были сработаны из белого мрамора с золотистыми прожилками без особых украшений. Несколько больших окон покрывали разноцветные узоры, изображающие все те же символы анай и кланов. Входная дверь была распахнута настежь, и изнутри виднелись приглушенные отсветы огня. Там двигались какие-то фигуры, но разглядеть более четко Рада не могла. Перед входом в здание стояли в ряд четыре большие жертвенные чаши на белых мраморных постаментах. Выполнены они были из цельных кусков самоцветов разных пород. Рада узнала серебристый кварц, красноватую яшму и черный оникс, но из чего была последняя, густо-синяя чаша, понять она не смогла.
- Наверное, это и есть святилище, о котором говорила Ута. – Голос искорки звучал как-то рассеяно. – Давай подойдем поближе.
В груди вдруг кольнуло, и Рада поморщилась, прижав к ребрам ладонь. Ей почему-то стало душно, будто обручами пережало грудную клетку. Искорка отпустила ее ладонь и первой направилась в сторону храма, пристально рассматривая чаши перед входом. А Рада попыталась понять, что с ней происходит.
Слабость наваливалась с каждым мигом все быстрее. Воздуха не хватало, она силилась вдохнуть, но все никак не могла. Перед глазами поплыли темные пятна, и все стало каким-то туманным, расплывчатым, каким-то…
- Рада? – послышался откуда-то издалека испуганный голос искорки, но она уже ничего не видела.
Ноги подогнулись, и Рада навзничь рухнула в траву.
Сознание возвращалось медленно и неохотно, перед глазами было темно, а уши забил назойливый высокий писк, словно в обе ушные раковины кто-то натолкал полные пригоршни голодных комаров. Сквозь этот писк странно, искаженно и неправильно доходили звуки. Рада попыталась вспомнить, кто она, где находится, что происходит, но мысли отказывались ее слушаться, разбредаясь, как желе. Да и особенного желания возвращать их в голову не было.
- … такое раньше случалось? – смысл чужого вопроса с трудом достиг сознания Рады. Голос, что спрашивал, был мелодичным и таким мягким, что в него хотелось завернуться, словно в теплое одеяло, и уснуть, укрывшись с головой. А еще он казался Раде смутно знакомым.
- Никогда раньше, - это уже говорила искорка, и в ее тоне явно звучала тревога и испуг. – Она сказала, что не очень хорошо чувствует себя, когда мы только заходили в Рощу. Жаловалась на головокружение. Но потом вроде все было нормально.
- Странно, - вновь прозвучал первый голос.
Рада попыталась вспомнить, как открыть глаза, но казалось, что она больше не знает, как это сделать. Лютый страх вдруг сжал нутро. Меня парализовало? Великая Мани, что происходит?!
- Лежи тихо, - вновь незнакомый голос, и на этот раз он звучал требовательно и властно. – Я помогу.
Липкий страх холодными пальцами сжимал нутро, и Рада ощутила прилив паники. Тело не двигалось. Она не могла пошевелить ни единой мышцей, даже глаза открыть не могла. На секунду ей показалось, что она сейчас забудет, как дышать, и тогда точно умрет. И ужас буквально ослепил ее. Я не хочу умирать, Роксана! Не хочу!.. Рада ощутила капли холодного пота, выступившие на лбу.
- Успокойся и лежи тихо! – на этот раз голос приказывал, и Рада вцепилась в него, как в последнюю ниточку, что еще связывала ее с миром. – Я помогу тебе. Но ты должна успокоиться. Все в порядке. С тобой все будет хорошо.
Сердце в груди стучало как бешеное, и Раде казалось, что еще немного, и оно лопнет, будто мыльный пузырь. Воздуха не хватало, но отчего-то быстрее она дышать не могла. Тело вбирало в себя так мало воздуха, так мало, будто она спала в глубоком сне, а сердце колотилось слишком быстро для такого малого количества кислорода. Рада напрягла все свои силы, всю свою волю, все, чтобы заставить легкие раскрыться полностью и наполниться воздухом, чтобы хоть на миллиметр сдвинуть свинцовые веки, что совершенно не слушались ее. И у нее ничего не получилось.
- Да что же такое! – раздосадовано произнес голос над ней.
- Что происходит? – спросила искорка, и Рада ощутила касание ее теплой ладони на своей руке. Она хотела сжать пальцы в ответ, но не могла.
- Она очень напугана, а пока она в таком состоянии, я ничего не могу сделать. Скажи ей, что все в порядке.
- Рада, послушай меня, слышишь? – голос искорки напряженно пробивался сквозь забивший уши комариный писк, но Рада вцепилась в его звучание со всей силой, на которую только была способна. Роксана, не оставь! Молю Тебя, не оставь! Помоги! – Рада, ничего не бойся. Мы рядом с тобой, мы здесь, мы тебе обязательно поможем. Держащая Щит вылечит тебя, если ты ей позволишь это сделать. Ты должна успокоиться, Рада. Ты должна дать нам возможность помочь тебе.
Как легко сказать и невыносимо сделать! Рада уже почти задохнулась, а все ощущения тела помутились настолько, что она чудом сохраняла сознание и могла еще слышать их голоса. Отчего-то она знала: стоит только на миг потерять концентрацию, сознание ускользнет, ускользнет навсегда, и тело ее потихоньку остынет, а куда денется ее душа, одним Богам известно. Потому она сражалась изо всех сил, билась и билась, моля Роксану лишь об одном – чтобы та не оставила.
- Очень сильная воля, - напряженно проговорил голос над ней. Держащая Щит? Эрис? Все это сейчас было неважно, важно было – дышать. – Она сопротивляется, она сражается изо всех сил. Я не могу сломить этот натиск.
- Сделай что-нибудь, молю тебя! – отчаянье зазвенело в голосе искорки. – Она же задыхается! Помоги ей!
- Бхара, да я пытаюсь! – на этот раз Держащая Щит почти зарычала от ярости.
Удушье схватило еще сильнее, а сердце едва не лопнуло, и Рада панически затрепыхалась, словно выброшенная на берег рыба. Становилось хуже с каждой секундой, звон в ушах усилился, голоса собравшихся подле нее теперь звучали едва слышно, словно из немыслимой дали.
Я не умру! Я понятия не имею, что здесь происходит, но я не умру! Я буду биться до конца! Роксана, помоги мне! Рада сконцентрировалась в один единственный комок, в одну точку, собрав в нее все свои силы. Сейчас уже дело было не в том, чтобы дождаться чьей-то помощи, чтобы заставить дышать собственные легкие, которые как будто разучились это делать, чтобы удержать от разрыва бешено колотящееся сердце. Сейчас речь шла о том, чтобы вообще не раствориться во тьме, будто впитывающаяся в воду соль. А именно такое ощущение у нее и было в последние мгновения. Сама она, сама ее суть, почти распадалась на тонкие нити. Еще чуть-чуть, и эти нити совсем исчезнут, растают, расплавятся…
Нет! Роксана!
Ощущение присутствия. Оно было очень странным, совсем не таким, как раньше. Стало светлее, и Рада ощутила, как этот свет обволакивает ее со всех сторон. Но этого было мало, слишком мало и недостаточно. Она вновь собралась в точку, словно все то, что было ей раньше, стало одним единственным остро-отточенным лезвием клинка. У нее еще был шанс, и она не собиралась сдаваться. Я пойду до конца. Что бы ни случилось, я пойду до самого конца вместе с Тобой, Огненная.
- … становится лучше, но я… - голос Держащей Щит утонул в высоком, буквально разрывающем уши звуке. Раде было не до того.
Впереди и вокруг нее, повсюду, было что-то, чему она не могла дать названия. Сгущенная тьма, похожая то ли на мелкую рыболовную сеть, то ли на ткань, которую близко-близко поднес к глазам, чтобы рассмотреть узоры. Она-то и стягивала, давила, она-то не давала дышать. Будто кто-то спеленал в нее душу Рады и теперь давил, как продавливают тесто сквозь решето, чтобы сделать из него тонкие нити лапши. Только теперь этой проклятой лапшой была душа Рады, и если она сейчас позволит сделать это с собой, то больше ее не будет.
Не было ни мгновения на страх или боль. Никогда еще Рада не сражалась так отчаянно, так всей собой, и в этом бою больше не было никого, кто мог бы помочь ей. Она осталась один на один с чем-то, что противостояло ее существованию, со странным, глухим, равнодушным «нет», которому не было ровным счетом никакого дела до того, чего она хочет или не хочет, никакого дела до нее. Оно просто хотело отнять жизнь Рады, и Рада отбивалась из последних сил.
В какой-то момент настал пик кризиса, и время прекратило играть значение. Времени больше не было, как не было больше ничего. Рада балансировала на тонкой грани между двумя пропастями, в каждой из которых ее не станет, и сеть давила так сильно, что не осталось ничего. Что-то внутри нее самой на миг попыталось подумать о том, что она не выдержит, но до того, как эта мысль смогла сформироваться и обрести силу, Рада отшвырнула ее прочь, словно ядовитую змею. И потом стало легче.
Медленно светлело. Куда делась сеть, сквозь которую ее пытались продавить мгновения назад, Рада не знала, но страшное ощущение кризиса ушло. Она вновь была собой, она вновь могла дышать. Не ее тело, но душа и то, чем Рада являлась на самом деле, золотое зернышко ее сути, не имевшее ничего общего с телом, которое она привыкла называть собой, с мыслями или чувствами, которые привыкла испытывать. Все теперь было иначе. Казалось, теперь она узнала себя.
Рада очень медленно возвращалась назад, ощущая, как с каждым мигом обретает силу. Или наоборот, теряет ее? Казалось, это обнаженное золотое зернышко, этот язычок огня медленно и спокойно заворачивали слой за слоем, пеленали и укутывали. Первый слой – ощущение себя самой, второй слой – мысли, начавшие крутиться в голове, третий – чувства в ее груди, четвертый – осязание и чувствительность тела. Теперь все эти вещи почему-то казались лишними, но Рада не понимала, почему. Что-то словно шло не так, хоть она и чувствовала себя в безопасности. Что-то изменилось, хоть она не могла даже дать этому изменению описания, лишь смутно ощущала, что все теперь иначе.
Грудь медленно вздымалась, и Рада наконец-то сама могла раздуть ее и глотнуть больше воздуха. Сердце все еще колотилось как бешеное, но его стук смирялся с каждой секундой. Вернулась чувствительность рук и ног, осязание пространства. Что-то твердое под спиной, тепло ладони искорки на ее руке.
- Вот так, - удовлетворенно произнес голос Держащей Щит. – Вот так. Возвращайся к нам.
- Хвала Небесной Мани! Хвала!.. – шептала искорка, сжимая ее руку и поглаживая так, словно Рада мгновение назад была на краю смерти. Впрочем, так-то оно и было.
С трудом Рада вернула себе контроль над телом и раскрыла глаза, вспомнив, как это делать. Яркий свет больно резанул зрачки, но почти сразу же она приспособилась к нему и поняла, что он вовсе не настолько ярок, как казалось в первую минуту. Свет падал через занавешенное окно, заливая небольшое помещение, стены которого изнутри были обшиты светлой доской. На потолке над головой Рады виднелись тщательно оструганные сосновые бревна.
Она открыла рот, вдыхая всей грудью, и приглушенно выдохнула:
- Твою ж бхару! Как близко-то было!
- Как ты, Рада? Что с тобой? – искорка нагнулась над ней, и глаза ее были встревоженными, перепуганными и такими огромными, что Рада едва не утонула в них с головой.
