сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 132 страниц)
- Ртом, - спокойно ответил эльф.
Рада захихикала, вздрагивая всем телом, даже Кай прыснул в кулак. Улыбашка оглядела их с немой угрозой и вновь обернулась к Алеору:
- Я понимаю, что ртом, мой дорогой, а не тем самым дорогим местом, которое у тебя вместо мозгов, - Алеор картинно вскинул брови, а Рада затряслась в беззвучном смехе еще сильнее. Даже Лиара, в каком бы состоянии глубокого сосредоточения она ни была, не смогла сдержать улыбки. – Но ты не мог бы мне детально пояснить, каким образом я должна петь живому существу Песню Камня? Он не камень, Алеор! Он из плоти и крови, он орет, чешется и гадит! Камни так не делают!
Рада согнулась пополам, пряча лицо в ладонях, Кай отвернулся, изо всех сил кусая губы. Лиара ощутила, как смех золотыми лучиками подкатывает к горлу, мешая сосредоточению, и отпихнула его прочь. Ей сейчас и без того было сложно держать одновременно защитный барьер, солнечный свет и сферу сжиженного воздуха. К тому же, она не знала, что будет, если она потеряет контроль над сферой, и удерживаемый под давлением воздух начнет стремительно расширяться. Почему-то она была уверена, что ничего хорошего из этого точно не выйдет.
Алеор взглянул на Улыбашку и развел руками:
- Улыбашка, я уже все тебе объяснил про материю и сознание в максимально доступной форме. Еще более простым способом я это объяснить не смогу, иначе мне пришлось бы опуститься до уровня трехлетнего ребенка. Что касается того, как тебе это сделать: так ты просто посмотри на него, открой рот и начни петь. А мы глянем, что будет дальше.
- Алеор, бхару твою за ногу, да послушай же ты меня! – взревела гномиха, и глаза ее полыхнули настоящей яростью. Смех Рады сразу же прервался, да и лицо Алеора вытянулось, растеряв всю свою заносчивость. – Когда я пою Камню, я обращаюсь к его структурам, к его внутренней энергии, к самому Камню! Я, мать твою, не могу петь то же самое медведю!
- Тогда придумай другую песню! – лицо Алеора стало жестким, в голосе послышалась нотка горечи. – Иначе мы все передохнем, как мухи, как только сядет солнце, и петь ты уже больше никому не будешь.
Улыбашка в ответ только открывала и закрывала рот с таким беспомощным видом, что Лиаре стало ее искренне жаль. Впрочем, каждый из них вынужден был учиться, совершенствовать свои способности, развивать то, что уже было заложено в них их природой. И Улыбашка по сути ничем не отличалась ото всех остальных.
Вот только все равно эльф гаркнул на нее чересчур зло. Они вечно препирались друг с другом, кажется, больше всех остальных, только и делая, что соревнуясь в остроте языка, но вот так рявкнул он на нее впервые. Мы все устали, со вздохом подумала Лиара. Преграды оказались гораздо более тяжелым испытанием, и не только в смысле нагрузки на организм.
В конце концов, как-то разом скисшая Улыбашка только неловко пожала плечами и шмыгнула большим, не раз переломанным носом.
- Ладно, я попробую сделать так, как ты говоришь. И я приложу все свои силы, чтобы у меня получилось.
- Меньшего я от тебя и не ждал, - Алеор прямо взглянул на нее, и что-то вроде извинения промелькнуло в его взгляде. Гномиха вновь кивнула, молча принимая это. Потом эльф отвернулся и возвысил голос. – Что ж, друзья мои. Четыре преграды мы с вами уже миновали, причем без потерь и в добром здравии. Осталось не так уж и много. Еще три, и мы достигнем цели нашего путешествия, и все будет кончено.
Почему-то от этих слов Алеора Лиара поежилась. Казалось, эльф говорил вовсе не о том, о чем думала она сама. И это что-то не слишком нравилось ей.
========== Глава 14. Серая Гниль ==========
С каждой пройденной сотней метров содержание отравы в воздухе только увеличивалось. Для внутреннего зрения Лиары, растворенной сознанием во всем окружающем, она виделась серой мутью, маревом, концентрация которого все росла. Эти серые споры, казалось, поглощали воздух, они распространялись с невероятной скоростью, словно чумное поветрие. И правда ведь, гниль. Серая Гниль. Губы Лиары кривились от омерзения, хоть физически она и не прикасалась к спорам отравы. Однако ощущение было таким, будто всю ее кожу измарали чем-то отвратительно липким, дурно пахнущим и не смывающимся. И даже больше того, это пробиралось ей под кожу, стремясь пропитать все тело насквозь.
Щит держался, крепкий, золотой, напитанный солнцем, оставляя всю эту муть за своими границами. Пока еще концентрация отравы в воздухе позволяла проветривать пространство внутри ограждающего барьера, и использовать сжиженный воздух необходимости не было. Но при тех темпах, с которыми распространялась гниль, совсем скоро уже поток свежего воздуха должен был прерваться. Впрочем, Лиара не беспокоилась. Если Улыбашка справится с Песней Камня, они смогут спокойно пройти Серую Гниль. Если же нет, то им в любом случае нужно будет идти вперед, и она придумает что-нибудь, чтобы защитить друзей. Обязательно придумает.
Разрыв в тучах, за которым висело низкое красное солнце, следовал по равнине вместе с путниками. Пока еще солнце висело справа от них, но оно медленно ползло к горизонту, а это означало, что закат не за горами. Несколько ухудшилась видимость. Сначала это было заметно только Лиаре, потом и остальные друзья тоже принялись щуриться и хмуриться, глядя вдаль. Снежная пурга продолжала мести, но к ней добавилась теперь еще и Серая Гниль, затянувшая небо толстым маревом, чем-то похожим на стелющийся над землей дым.
- Мы подходим, - сообщил Алеор, продолжающий все так же шагать в голове колонны. – Думаю, через полчаса уже войдем в пятую преграду.
- Нам надо еще что-нибудь знать о ней, Алеор, кроме того, что там нечем дышать? – поинтересовалась Рада. Она пробиралась сквозь сугробы рядом с Лиарой, поддерживая ее и помогая идти, и ее надежная теплая ладонь вселяла уверенность. – Может, какие-нибудь твари населяют Серую Гниль? Змеи, например?
- Конечно, Рада, там тебя ждут снежные змеи, - Алеор обернулся через плечо, ухмыляясь под нос. – Это такие особые змеи, которые просто обожают морозы и лютую стужу.
- Я серьезно, Алеор! – набычилась Рада. – Не хотелось бы еще каких-то непредвиденных сюрпризов, кроме воздуха, которым нельзя дышать.
- Нет там ничего, - отозвался эльф. – Именно потому, что воздух отравлен. Ничто в нем не выживает. Только трясина и вонь. – Помолчав, он добавил: - Я специально подгадал так, чтобы в Серую Гниль мы вошли в середине зимы, когда все накроет снег. Хотя бы трясина замерзнет. Но все равно двигайтесь осторожно. Там множество бочагов, в которые вы можете провалиться, и я не знаю, как отрава действует при прямом попадании на кожу.
Лиара оценивающе взглянула на эльфа. Да, Серую Гниль проходить зимой было легче, но вот Эрванский кряж в это время года становился вообще непроходимым. Значит, эльф поставил все на то, что Редлог проведет их подземными тоннелями. А если бы Редлога там не оказалось, что бы тогда они делали? Или если бы он не согласился им помочь? Сосредоточься! Вы уже за четвертой преградой. Алеору везет достаточно, чтобы все, что он запланировал, складывалось. Значит, и до Черного Источника он тоже вас всех доведет.
Мелькнула мысль и о том, что создатели преград великолепно все продумали. Какой бы сезон ни выбрали желающие нарушить покой бездны мхира, их в любом случае ждали неприятности.
- Если зимой здесь такая вонь, то я даже не хочу представлять, каково здесь летом, - Улыбашка хмуро огляделась по сторонам.
- Достаточно плохо, чтобы держаться от этого места как можно дальше, - ответил Алеор. – Впрочем, от сезона это не зависит.
Еще через час серое марево заволокло все. Теперь путники сбились плотной группой, держась как можно ближе к центру ограждающей сферы. Воздух вокруг них был чистым, но за пределами сферы клубился серый туман, накатывающий густыми валами прямо из-под ног и медленно поднимающийся вверх. Сквозь него проглядывал алый кружок солнца, света которого едва хватало для того, чтобы поддерживать щит в целости.
Сугробы под ногами стали ниже, более рыхлыми. Сапоги месили мокрый снег, выворачивая липкую грязь наружу, и Лиара поспешно укрыла спутников щитом и снизу, чтобы испарения земли не поднимались вверх в безопасную сферу. Теперь невидимый щит проходил в районе колен путников, и сапоги тонули в серой подушке испарений. Так как ничего не было видно вокруг, кроме красного солнца, Лиаре на миг подумалось, что они летят по дождевым облакам, а не идут по земле. Во всяком случае, выглядело это именно так.
Чем дальше они шли, тем мокрее становилось под ногами. Никаких растений здесь не было, ни единой травинки, ни одного камыша, так привычных глазу на болоте. Лиара поймала себя на том, что была бы просто счастлива увидеть хотя бы крохотное растение, но под ногами была лишь бугристая липкая грязь, кое-как укрытая снегом. Впрочем, лютый холод никуда не делся, теплее от того, что они шли по болоту, не становилось.
В серых валах отравы впереди не было видно ровным счетом ничего. Алеор шел первым, аккуратно ставя ноги и прощупывая почву, чтобы она могла выдержать его вес. По его напряженной спине и сведенным судорогой плечам Лиара поняла, что вовсе не этого ожидал эльф. Видимо, он надеялся, что зимой трясину укроет лед, сейчас же под ногами была все та же размокшая грязь, разве что присыпанная снегом.
Что касается самой Лиары, то она начала уставать. Поддерживать контакт и с облаками, и с защитным барьером, и с сжиженным воздухом, при этом оставаясь в собственном теле и продолжая шагать вперед, было гораздо сложнее, чем она думала. Теперь уже скользить по поверхности снега, едва оставляя за собой тонкую цепочку следов, у нее возможности не было. Как и все, она тяжело ковыляла сквозь сугробы, опираясь на руку Рады, почти повиснув на ней, и глядя только себе под ноги, чтобы не оступиться и не упасть. Предупреждение Алеора звонкой тетивой висело в воздухе, да ей и не нужно было этого предупреждения, чтобы опасаться грязи под ногами. Она чувствовала, насколько все вокруг пронизано отравой, и меньше всего на свете хотела, чтобы эта липкая грязь касалась ее кожи.
Вскоре внутри барьера начало не хватать воздуха. Передвижение по болоту отнимало много сил, друзья дышали рвано и часто, а потому и концентрация пригодного для дыхания воздуха стремительно сокращалась. Сжав зубы, Лиара погрузилась сознанием в удерживаемую ей под давлением сферу и отделила от нее одну крохотную каплю. Эта самая капля зависла в пространстве перед ней, тяжелая, будто свинцовый шар, и, сосредоточившись, Лиара принялась очень медленно уменьшать давление на нее, благодаря которому капля оставалась густой.
Это оказалось очень сложно. Лиара снимала давление буквально по волоску, а шарик, будто живой, стремился вырваться из ее хватки, отчаянно сопротивлялся, как туго сжатая пружина, стремясь распрямиться в один миг. К тому моменту, как шарик полностью растворился внутри сферы, обогатив ее свежим воздухом, Лиара дрожала всем телом, а по ее лбу катились капли пота.
Рада тревожно оглядела ее и обернулась к друзьям.
- Если вы собираетесь использовать силы Жужи, то сейчас самое время. – Ее ладонь осторожно обняла Лиару за плечи, и та с благодарностью оперлась на нее.- Кажется, силы у искорки на исходе.
- Солнечный свет плохо проходит через это марево, - глухо пробормотала Лиара, чувствуя, как медленно и неохотно проворачивается язык во рту. Горло было совсем сухим, будто степь в летний зной. – Скоро я не смогу удерживать щит.
- Твой выход, Улыбашка, - бросил через плечо Алеор. – Иначе нам всем придется поиграть со смертью в кости. Людей среди нас, конечно, нет, вот только это все равно не убережет нас. Из двоих эльфов, надышавшихся этой гадостью, выжил только один. Так что я не знаю, как она подействует на представителей других рас.
- Вот как, - гномиха раздула щеки и громко выдохнула. – Так. Ладно.
- Это ведь не опасно? – боязливо взглянул на нее Редлог.
- А я почем знаю? – огрызнулась она в ответ. – Камню не опасно. Потому что Камню я петь умею.
- В любом случае, выбора у нас нет, - жестко напомнил Алеор.
Гномиха бросила на него насупленный взгляд, глубоко вздохнула, часто моргая, а потом слегка поотстала, чтобы идти рядом с Жужей. Тот сейчас плелся в самом конце, поскуливая и перепугано оглядываясь по сторонам. Лапы его были прижаты к груди, здоровенное брюхо выпирало уже так, что медведь тяжело переваливался из стороны в сторону, едва переставляя лапы. Взглянув на Улыбашку, он заскулил еще громче и попытался отодвинуться от нее как можно дальше, но Редлог удержал его на месте, взяв за переднюю лапу.
- Не бойся, друг, эта маленькая кривоногая женщина не сделает тебе ничего дурного. Не бойся, - успокаивающе заговорил он, и Жужа в отчаянии взглянул на него своими черными глазками, продолжая скулить.
- Каменоступый, выручай, - пробормотала Улыбашка, без всякой уверенности глядя на Жужу. – Я понимаю, это самая странная просьба из всех, с которыми я когда-либо обращалась к тебе, но все же.
Еще раз глубоко вздохнув, она негромко запела.
Только раз в жизни Лиара слышала Песнь Камня, несколько месяцев назад, в Мелонии, когда Алеор пел земле, чтобы увести их следы в сторону и обмануть Свору. Казалось, это было целую жизнь назад, и вовсе это была не Лиара, а какой-то крохотный, забитый, перепуганный ребенок, которого ей было искренне жаль. Но сейчас на память пришло то, как это делал эльф: вязкая, тягучая, странно похожая на жужжание шмеля в жестяной банке песня на незнакомом языке.
То, что делала Улыбашка, было тем же, но иным. Голос эльфа, чистый и высокий по сравнению с хрипловатым баском гномихи, тогда с трудом подстраивался под трудные нижние ноты, дрожал из-за чересчур большого напряжения голосовых связок, с трудом пропевал вязкие слова, состоящие большей частью из согласных, на чужом языке. Улыбашке же этот язык был родным, да и песня – самой знакомой из всех возможных.
Странные волны порождал этот голос. Будто круги на застывшей глади илистого пруда, будто медленно текущая смола, чья капля так долго-долго набирается, чтобы сорваться вниз. Густой бас гномихи был объемным, живым, полным красок. Поначалу она пела без слов, выводя мелодию, что становилась все более громкой, более насыщенной. Так поднимается над горами ветер, сначала совсем слабый, едва колышущий листья. Но с каждой минутой порывы его все крепнут, воля становится все сильнее, нрав злее. Так рос и рос звук, рождающийся в горле маленькой гномихи, набирающийся силы и мощи.
Лиара поняла, что забыла обо всем на свете и, закрыв глаза, погружается в вибрирующую мощь Песни Камня. Она зашумела горным потоком, разлилась широкими водами великой реки. Эта мощь была молчаливыми горами, что безмолвно смотрели в огромное небо, собирая вокруг своих вершин бешено кружащиеся облака. Она была обвалами, что срывались с горных круч, в ярости низвергаясь вниз и волоча за собой переломанные деревья, громадные каменные глыбы, разрушая все и создавая новые ущелья, новые русла для горных рек, новые плато для редких обитателей круч – владык небес орлов и сумеречных котов. Эта мощь была зимней вьюгой на перевалах, которую ничто не могло остановить, порывами ветра, что рвали и рвали, обгладывали до костей ледяные бока гор. Она была тишиной глубоких червоточин у самых корней гор, где властвует вечная ночь и тишина, где эхо падающей воды гуляет по коридорам, и в подгорных озерах, чью гладь не колеблет ни одна волна, спят большие лишенные цвета слепые рыбы, что никогда не видели солнца.
Тугие волны звука проходили сквозь Лиару, сотрясая все ее тело. Словно больше она не была мешком из мяса и костей, обмотанным в сохраняющие тепло тряпки. Теперь ее тело казалось пористым, как песчаник, и песня гномихи властно вторгалась в эти крохотные ячейки ее плоти, заполняя ее, заставляя вибрировать в унисон.
Все замолчали, пораженные тем, что происходило сейчас. И тогда Улыбашка начала пропевать слова. В первый миг Лиаре показалось, что это не слова вовсе, что это – звуки, с которыми сходят лавины или скрипит под ногами белесый щебень на разливах горных рек. Потом слова прорезались более очевидно, словно неведомая вязь старых, потемневших от времени письмен на тусклом лезвии клинка. Ворчащие, тяжелые, с трудом перекатывающиеся во рту звуки; так мало гласных, так много странных, непривычных для слуха твердых звуков, напоминающих по своему звучанию то ли эхо крика хищной птицы, раздробившееся между скал, то ли густой рев высокогорного оленя осенью, когда туманы укрывают ущелья, когда задумчиво засыпает густой лес, когда приходит время шуршащих листьев и ветров зимы.
