сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 132 страниц)
Дни и ночи во тьме. Тени, что следили за каждым их движением, чье присутствие густело вокруг них, становясь все более настырным, все более неприятным. Пустые тоннели переходов и соляные пещеры, в которых замерзла холодная вечность. Лиара потеряла счет времени, плавая крохотной букашкой в капле напитанной солнцем смолы, и в общем-то ей было все равно, как и куда они идут. Самое главное, что она шагала навстречу Великой Матери, остальное теперь не имело значения.
Что-то вокруг них неуловимо переменилось. Сначала она и не поняла, что это: казалось, сама тьма отодвинулась назад, отшагнула, недовольно и зло, а потом ринулась прочь прогнанным окриком злобным псом.
- Мы прошли первую преграду, - прошептала Лиара, чувствуя правильность этой мысли.
Спутники услышали ее, хоть она и говорила тихо, хоть ничего вокруг не изменилось. Тоннель все так же извивался между выростами скальной породы, воздух был ледяным и затхлым, а над головой посверкивали в отблесках пламени от ламп россыпи самоцветов. Но Лиара точно знала, что они прошли горы, и еще через несколько часов ее догадка подтвердилась. Исчез каменный монолит, а с ним и чувство давления на голову, пошел щебень, глина, мелкие камни, стены слегка расступились в стороны, превращаясь в тот самый ровный и четкий тоннель, по которому они и начали свое путешествие.
- Все! – довольно выдохнул Редлог. В голосе его звучал энтузиазм. – Нам осталось пройти совсем немного, и будет хорошая набитая кладовая. Я уже истосковался по горячему мясу, а ваши проклятые лепешки в глотку больше не лезут.
- У тебя и здесь есть схрон? – недоверчиво взглянула на него Улыбашка. – Здесь-то зачем, если ты так долго убеждал нас, что идти за Семь Преград не следует?
- Все бывает в этой жизни, коротконогая Дочь Камня, - уклончиво отозвался наемник. – Знаешь, как дороги путаются и сплетаются? Сначала идешь в одну сторону, а потом – вдруг, и вышел совсем в другом месте…
Улыбашка в ответ только закатила глаза.
В очередной раз поразившись тому, что золото никуда не исчезает, все так же продолжая плавить ее, будто свечу, Лиара аккуратно погрузилась сознанием в камень. Так умели делать все Первопришедшие эльфы, стоило лишь настроиться, расслабиться, прогнать мысли, прильнуть к земле, стать ее частью, впитаться в нее, как впитывается дождевая вода. Сейчас это было легче легкого: в ней самой осталось так мало от нее прежней, что и нужды прилагать усилия не было.
Слившись с землей, она сама стала ей, всеми россыпями камней, всеми журчащими подземными потоками, всеми спящими до весны корнями растений. И ее тело, продолжающее шагать по тоннелю под землей, охнуло от удивления, а глаза его широко распахнулись.
- Что такое, искорка? – сразу же послышался голос Рады.
- Это похоже на зубную боль, - рассеяно пробормотало ее тело, вслушиваясь в землю. Ощущения были очень странными, ничего подобного Лиаре никогда еще не приходилось испытывать. – Земля… дрожит, ноет, дребезжит. Я не понимаю, что это такое.
- Железный Лес, - отозвался идущий впереди нее Алеор, не поворачивая головы. – Сейчас еще слишком далеко, но вскоре вы все это услышите.
Лиара вновь прильнула к земле, вслушиваясь в ее песню. Тонкое-тонкое дрожание, назойливый звук, забивший уши, словно жужжание тысяч ос, только в сотни раз выше по тональности. Казалось, что впереди без конца дребезжит железо.
- Алеор, а что представляет собой Железный Лес? – подала голос Рада. – Это правда, что там сами деревья из железа? Или брешут?
- Из железа, - согласно кивнул эльф. – Но они при этом живые. И листья у них тонкие и острые, как бритва. Мне всегда было интересно, можно ли сделать из этого дерева оружие? Или оно непригодно для ковки?
- Кажется, мой собрат, что сопровождал тебя в прошлый раз за Семь Преград, уже пытался это проверить, - пробурчала Улыбашка. – Надеюсь, ты не собираешься повторить его героическую смерть?
- Нет, я найду кого-нибудь, кто сделает это за меня, - Алеор с усмешкой взглянул на нее. - Кого-нибудь маленького, чересчур разговорчивого, с дурным нравом.
- Размечтался, древолюб, - проворчала в ответ Улыбашка, но напряжение в ее голосе уже не было. Всех их покинула тревога, как только путники прошли первую преграду, и полные Теней червоточины скал остались позади.
Как и сказал Редлог, примерно через час ровный как стрела коридор привел их к первому небольшому ответвлению. Редлог почти что с воем бросился внутрь, и выбежал, обеими руками прижимая к груди толстые круги копченых колбас.
- Вы как хотите, а я собираюсь покормить Жужу! Так что жду вас в гостиной, - с этими словами он развернулся и энергично зашагал вперед по коридору прямо в темноту, а следом за ним, обходя путников по большой дуге, прижимаясь к самой стене и глядя на них мерцающими глазами, прокрался медведь.
- В гостиной? – вздернула бровь Улыбашка, провожая их обоих скептическим взглядом. – Этот барак он зовет гостиной?
- Давай-ка прекращай болтать и помоги нам, - позвал ее Алеор.
Еще через час они уже сидели в небольшом помещении, где на полу, как и всегда, высилась груда сена, к потолку был подвешен гамак, а через узкий проход в дальней стене тянуло холодом от выхода из схрона. В очаге потрескивали дрова. Только вот на этот раз это были не ветви деревьев, наломанные путниками наверху, а загодя запасенная Редлогом сухая древесина, несколько штабельков которой и лежало в соседнем помещении. Лиара только гадала, как же он смог протащить все это так далеко по тоннелям? Если наверху раскинулся лишь Железный Лес, то там уж точно жечь было совсем нечего.
Подниматься наверх Алеор никому не разрешил, да и охоты особой не было. Лиара чувствовала сознанием, что там и нет ничего, кроме бескрайних снегов и ветра, да обломанных черных зубцов гор за их спиной, закрывающих землю своей могучей тенью. Так что все они сгрудились возле такого долгожданного тепла, растирая замерзшие руки, ожидая, когда же согреется на огне котелок с водой, чтобы попить горячего чаю. Запах жарящейся над огнем свинины наполнял маленькую комнату, и у Лиары от него слюнки потекли. Сбоку от них сидел на сене медведь, в одной лапе держа круг колбасы и поминутно откусывая от него здоровенные ломти, в другой лапе – бутыль с чем-то мутным, из которой он эти ломти запивал. Под горами Жужа почти ничего не ел, беспокойно прячась в темноте и не желая общения с людьми, и теперь жадно поглощал угощение, громко чавкая и облизывая морду длинным языком.
- Слушай, Редлог, а что Жужа пьет? – не удержалась-таки Рада, пристально разглядывая медведя. Тот замер с недожеваным куском колбасы в пасти и очень медленно поднял на нее полные опасения глаза. Рада вскинула ладони: - Да не собираюсь я отбирать, не бойся! Просто любопытно.
- Ох, не помню, как называется эта штука, - поскреб в затылке Редлог, бросив взгляд на своего медведя. – Ашвар… ашвин… как-то так. Вот, вспомнил! Ашвил! Эту штуку гонят крылатые бабы с Данарских гор, получается у них просто превосходно.
- Ты бывал в Данарских горах? – Лиара с интересом взглянула на него, и мародер слегка склонил голову, когда отвечал:
- Да, Дочь Звезд, приходилось. Но лично я там никого не знаю, да и удрать оттуда постарался как можно быстрее, пока они меня не заметили.
- А у тебя есть еще этот ашвил? – подалась вперед Рада. – Может, где-то в запасе немного осталось?
- Может и есть, - Редлог бросил на нее острый взгляд. – Но он для моего Жужи. А вы все равно туда идете, так что там и попробуете.
- Ну и ладно, - дернула плечом в ответ Рада.
Алеор только ухмылялся, помешивая в котелке длинной ложкой. Он как раз закинул туда ароматные травы.
- Что-то Жужа твой больно толстый, - проговорила Улыбашка, тоже глядящая на медведя. Тот в ответ бросал на нее неуверенные взгляды, но громко чавкать, жадно хватая пастью колбасу, не переставал. – Я понимаю, ты о нем заботишься и все такое, но брюхо у него больно круглое.
Лиара отстраненно осознала, что гномиха была абсолютно права. Сейчас, когда после нескольких дней голода во время путешествия через вторую преграду, медведь весь как-то осунулся, похудел, и его жесткая шкура перекатывалась прямо по выпирающим костям, Лиаре было хорошо видно, что брюхо у Жужи было чересчур округлым и каким-то тяжелым, словно доверху набитым едой.
- Ты на себя посмотри, Дочь Камня! - огрызнулся Редлог, нахмурив брови. – Сама вон поперек себя шире, разницы нет, на двух ногах ходишь или просто по полу катишься через голову. – Улыбашка аж задохнулась от негодования, но продолжить он ей не дал. – И вообще хватит уже обсуждать Жужу при нем же самом! Хотите у него что-то узнать, его же и спрашивайте!
- Так он же ме… - начала Рада, но Алеор в этот момент будто невзначай пнул ее по сапогу, и та громко охнула, метнув на него полной ярости взгляд.
- Что? – повернулся к ней Редлог.
- Ничего, - буркнула та, потирая отбитую ногу.
От горячего питья и вкусной еды по телу растеклась приятная истома. Даже Лиара ощутила, что ее неумолимо клонит лечь и закрыть глаза, а остальные путники и так носами клевали. Первой улеглась Улыбашка, проворчав, что сегодня и шагу дальше не сделает. Следом за ней начали ложиться и остальные спутники, да и Алеор привалился спиной к стене и прикрыл глаза, погружаясь в грезы. Лишь Редлог остался сидеть у камина, глядя в пламя. Странное дело, даже при том, что Лиара уходила в грезы на совсем короткий промежуток времени, она никогда не видела, чтобы мародер спал, не чувствовала, как он уходил или возвращался в пещеру. Просто иногда он был тут, а иногда нет.
Дождавшись, пока Рада рядом с ней спокойно засопит, Лиара тихонько выпуталась из-под ее тяжелой руки. Делала она это без особого желания, но любопытство победило. Теперь Редлог больше не боялся ее, никуда от нее не убегал, и у нее появился шанс поговорить с ним, чтобы никто не помешал им.
Она бесшумно встала и подошла к очагу, возле которого в кресле сидел мародер, перебирая в пальцах длинные костяные четки. Он будто почувствовал ее приближение, хоть Лиара была уверена, что двигалась беззвучно, и обернулся. В отсветах пламени лицо его было совсем уж странным. По нему скользили мерцающие и играющие в догонялки тени, глаза то и дело меняли свое выражение, и что-то, очень похожее на световые волны, расцветило его лицо чересполосицей. Лиаре вдруг пришло в голову взглянуть на него в энергетическом спектре, и она вывернула глаза, используя силу своей крови. Как она и думала, вместо лица у сидящего перед ней светящегося голубым сиянием существа был калейдоскоп ликов, каждый из которых сменял предыдущий так быстро, что уследить за ними было просто невозможно.
Вернув себе обычное зрение, Лиара негромко спросила:
- Я могу присесть здесь?
- Конечно, Дочь Звезд, - Редлог слегка склонил голову перед ней. Теперь она уже была совершенно уверена в промелькнувшей ранее догадке: это был поклон, а вовсе не кивок, с которым он мог бы обратиться к кому-нибудь из остальных спутников.
Усевшись на пол и скрестив под собой ноги, Лиара снизу вверх взглянула на Редлога. Тот не смотрел на нее, отвернувшись к пламени, и пальцы его без конца перебирали и перебирали длинную нитку костяных четок. Приглядевшись, Лиара заметила, что каждая бусинка представляет собой миниатюрное изображение свернувшегося в клубок дракона с одним открытым глазом.
- Что это? – негромко спросила она, кивком головы указывая на четки в руках Редлога.
- Это просто память, - неловко пожал плечами тот.
- Память?
- Воспоминание о том, что было со мной когда-то, - уклончиво ответил тот. Пальцы его двигались будто сами по себе, механически передвигая и передвигая бусины, не замирая ни на миг. – Единственный подарок, который я когда-либо получал.
- Это очень красивая вещь, - Лиара чувствовала покой, заполняющий ее с головы до ног, будто резервуар, до самого края залитый силой. Сейчас Редлог совершенно не боялся ее. Он неуловимо преобразился, и лицо его было отрешенным и нечеловеческим, постоянно меняющимся в неверных отблесках огня. Ей не хотелось подгонять его: если захочется, сам все расскажет.
- Красивая, - подтвердил мародер. Несколько мгновений он молчал, потом вновь заговорил, будто и не для Лиары вовсе. – За холодным лесом, укрытым шубой снега, под горами, чьи пики проткнули небо, на глубине столь темной, что не помнит о солнце, спит Время, укутавшись в панцирь из стали.
Лиара не сразу поняла, что это первая строчка из «Песни о Талуге», Драконе Времени, который, по легендам, укрылся где-то на Северном Материке и спал, держа в когтях Цепь Эпох. Говорили, что как только последнее звено выскользнет из его лап, и глаза Дракона Времени откроются, миру придет Конец. Лиара никогда не понимала, что это значит, но сейчас в груди родилось странное чувство тянущего ожидания, смешанное с тоскливой песней морозных стуж.
- Ты видел Талугу? – сорвался с губ вопрос. Редлог медленно кивнул, лицо его не выражало ничего.
- Я видел Талугу, - подтвердил он.
- Какой он? – Лиара смотрела на него, пытаясь чувствовать его, а не слышать, чувствовать всем своим существом. Ей казалось, что так общаться с ним гораздо правильнее. По крайней мере, когда по ночам он становился почти самим собой с лицом вечно меняющимся и глазами старее времени.
- Он всегда разный, - заговорил Редлог, и Лиара прикрыла глаза, вслушиваясь в его речь своим сердцем. – Золото растекается по его панцирю, бурлит под его кожей, золото струится из его открытого глаза. Он огромен, будто весь мир, и порой кажется, что он обхватывает его кольцом, сжав зубами кончик собственного конца, а иногда – что это не он, а Золотая Цепь в его лапах держит на себе мироздание. Он дышит, и от его дыхания рождаются ветра, несутся над миром к самому солнцу, и еще выше, дальше. И где-то там, у самых Солнечных Врат, он же ждет тебя с глазами из золота и ликом змеи, с кожей серой, будто пергамент, в комнате с семью окнами возле эфирного зеркала миров.
- Он же? – тихо переспросила Лиара, которую заполняли образы, наслаиваясь друг на друга, меняясь, сливаясь. – Как он может быть сразу же в двух местах?
- А как ты можешь быть сразу же в двух местах, Дочь Звезд? Как могу быть я? – до нее донесся тихий теплый смех Редлога. – У всех у нас тысячи тел и только одна память, что связывает их золотой нитью насквозь в одно. Разница лишь в том, помнишь ли ты или нет.
Лиара не понимала, о чем он говорит, в ее голове не было ни единой мысли, которая бы откликнулась на слова Редлога. Но своим сердцем она чувствовала что-то за его словами, что-то очень важное с тысячью смыслов и тысячью ответов, которые в итоге, стремительно возносясь вверх сквозь все слои мироздания, сливались в один единственный смысл и единственный ответ.
- Ты забыл, кто ты? – спросила она его.
- Я не помню всего, кем я был, - в тон ей отозвался Редлог. – Я помню лишь обрывки, рисунки, фрагменты… - Голос его стал еще глуше, он почти что вибрировал в черепе Лиары, пронзая ее насквозь странной интенсивной силой. – Я помню сады под небом, кроме которого ничего и нет. Цветущие вишни наполняют воздух благоуханием, усыпают землю водопадом из розовых лепестков. Я помню крохотные пруды с темной стоячей водой, на дне которых тонут звезды, а на поверхности цветут белые лотосы, раскидывая лепестки во все стороны. Я помню, как поют соловьи. И еще кто-то был, кто-то очень важный… - голос его надтреснуто сломался.
Лиара открыла глаза и взглянула на Редлога. Лицо его смялось болью, он тер пальцами лоб, словно мучительно пытался вспомнить и никак не мог. Наконец он печально усмехнулся и взглянул на нее своими темными глазами, в которых танцевали языки огня.
- Видишь, Дочь Звезд? Моя память, что дырявый мешок, и мое прошлое сокрыто от меня за завесой, сквозь которую я все никак не могу пройти. У меня нет ничего, даже крохотной ниточки, по которой я смог бы вернуться в ту память и понять.
- Но ты хотя бы помнишь, зачем ты пришел сюда? – спросила его Лиара, всей собой ощущая скорбь Редлога. Что-то звенело сейчас в нем, плакало осенним дождем по окнам, стонало надломанным деревом под ураганным ветром.
- Даже вечность может когда-то надоесть, - вдруг усмехнулся он. – Что проку в свете, коли он всегда в твоей груди, коли он твоя прерогатива и награда? Что проку в нем, если ты бесконечно купаешься в его лучах и не знаешь ничего иного? Мне стало… любопытно. – Он помолчал, чему-то рассеяно улыбаясь и глядя в пламя, и твердо добавил: – И я не пожалел.
- Ты хотел бы вернуться обратно?
