Текст книги "13 кофейных историй (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 139 страниц)
– Да просто Томми меня зовите, и все дела, – встрял мальчишка, солнечно улыбаясь, и тут же схлопотал подзатыльник от отца.
– Простите его, ради всех святых, леди Виржиния, – повинился тот, закончив воспитывать сына. – Без матери рос, все сестры его баловали... что с него возьмешь? Но дело своё он знает, ручаюсь.
– В таком случае, рада знакомству, – улыбнулась я. Мальчишка мне понравился. Характер у него явно живой, искренний – как глоток свежего воздуха после осторожных, недоверчивых бромлинцев. – Как и со всеми вами, господа, – обратилась я к прислуге. – Таланты мистера и миссис Макленнан я уже оценила в полной мере. Думаю, что и с вами мы подружимся, – позволила я себе немного искренности и простоты, "не по этикету", как сказала бы Магда. – Служить семье Эверсан-Валтер – большая честь. И большая ответственность.
После этого я отпустила почти всех слуг, кроме миссис Стрикленд и мистера Джонса. Конечно, Оуэн наверняка рассказал им о моих требованиях, но лучше убедиться лично и повторить кое-что. Например, уточнить статус Эвани и Мадлен, а также напомнить, что в моей спальне должны быть постоянно свежие цветы, пусть бы и полевые. Беседа вышла короткой – сказывалась усталость – и затем я поднялась в кабинет, чтобы взглянуть на письма.
Стоило только посмотреть на адреса на конвертах, как стало ясно – с последнего моего визита в загородный особняк многое изменилось... К примеру, я не могла припомнить первого адресанта – некоего отца Марка. Похоже, он недавно стал настоятелем той самой старинной церквушки в деревеньке Тайни Грин Халлоу, мимо которой мы проезжали сегодня утром. Слог письма был выспренний, немного старомодный, и этот отец Марк мне сразу представился благообразным старичком. Он приглашал на воскресную службу – наверняка думал потом договориться о пожертвованиях... Что ж, к благотворительности я особенного пристрастия не питала, предпочитая время от времени перечислять крупную сумму под конкретное дело, вроде восстановления церкви, а не трясти напоказ кошельком на великосветских завтраках во имя спасения бездомных животных или жертв войны на далеком материке. Надо будет потом разузнать у мистера Оуэна об отце Марке поподробнее, священник в сельской местности – фигура значительная.
Сургучный оттиск на втором конверте оказался мне хорошо знаком. Барон Пауэлл с супругой приглашали на обед. Следовало бы ответить согласием – и саму Черити, и её "драгоценного Эрика" связывали с леди Милдред узы давней дружбы. Заодно узнаю, что изменилось в округе.
Следующее письмо, от сэра Дугласа Шилдса, я отложила. Имя это в Бромли было на слуху два или три года назад. Ученый, посвятивший себя истории религий и мистических культов, ставший почетным членом Алманской академии наук и Университета Марсовии – таких людей не каждый день встречаешь. А в Аксонской Империи он прославился после выхода в свет книги "Мрачнейшие суеверия, или Новый взгляд на небеса и преисподнюю" – в то время я еще пребывала в пансионе святой Генриетты. Дуглас Шилдс приобрёл такую известность, что сам король посвятил его в рыцари и даровал право называться "сэром". Но спустя несколько лет историка постигло горе; я не помнила, что именно случилось – кажется, это имело отношение то ли к его жене, то ли к единственному сыну... Дуглас Шилдс удалился в провинцию, и через год-другой о нем позабыли.
И теперь он стал моим соседом?
"Право, не знаю, радоваться или огорчаться, – подумала я. – Но на обед в особняк Валтеров пригласить его, безусловно, стоит. Скажем, вместе с отцом Марком... Увижу их воочию и тогда буду решать, стоит ли поддерживать отношения с такими людьми".
Имена двух других адресатов ни о чём мне не говорили. Писал некий мистер Уоткинс, с приветствиями и уверениями в том, как он "счастлив проживать по соседству с графиней Эверсан", и Урсула О'Бёрн, "миссис", как значилось на конверте; впрочем, по сумбурной манере письма я бы, скорей, предположила, что ей не больше пятнадцати. Что ж, здесь с ответом можно и повременить.
А последнее письмо...
Баронет Уильям Хэмбл. Он был значительно младше леди Милдред – ему недавно исполнилось пятьдесят два или пятьдесят три года. Бабушка на дух не переносила этого подхалима, который все деньги предпочитал спускать на свое хобби – анатомию, закупая редкие атласы человеческого тела и "образцы", как он их называл. В то же время его жена – "бедняжка Кэтлин" – донашивала платья пятнадцатилетней давности, а дочери делили на шестерых одни нарядные туфли, довольствуясь в повседневной жизни самыми дешевыми и простыми башмачками.
Пожалуй, его письмо я вовсе оставлю без внимания.
На звон колокольчика откликнулась миссис Стрикленд. Пока я объясняла ей, что мне нужен письменный прибор, она, не мигая, смотрела на меня светлыми, как у змеи, глазами, а после сказала только:
– Слушаюсь, леди, – и вышла.
Я только вздохнула. Надеюсь, любительница прогулок, Элизабет Доусон более приветлива. Правило практически без исключений: если нанимаешь сразу двух горничных, одна из них непременно окажется мрачной каргой, а другая – беспечной бабочкой. Куда лучше одна служанка, зато с хорошим характером и манерами.
Как жаль, что Магда решила остаться в Бромли! Впрочем, о выходных она не заговаривала давно, а работала всегда так, что ни единого нарекания не было, поэтому прошение я подписала с легким сердцем.
На ответы отцу Марку, сэру Шилдсу и супругам Пауэлл ушло около трёх часов. Обычных конвертов, к сожалению, не было, дорогие, с вензелем, использовать не хотелось, поэтому оставалось только сложить каждое письмо текстом внутрь и уже тогда запечатать, как обычно, сургучом. Ответ для Черити я собиралась завезти лично, во время конной прогулки, а остальные отдала всё той же миссис Стрикленд с приказанием позаботиться об отправке.
Самое время было воплотить свою мечту – выйти на веранду и полюбоваться на закат над Тайни Грин. От сонного тепла и спокойствия я совсем разомлела и едва удерживалась на грани лёгкой дрёмы. Потому появление Эвани, бледной и взволнованной, стало для меня полнейшей неожиданностью.
Она размашистым шагом пересекла кабинет и, как вкопанная, замерла перед столом, комкая в руках голубой платок.
– Что-то случилось? – спросила я. Сердце забилось быстрее – тум-тум-тум в висках, словно от чашки крепкого кофе. – Мистер Оуэн вас обидел? Он поступил с вами дурно?
Эвани медленно выдохнула и, вслепую нашарив за своей спиною стул, опустилась на него.
– Нет, леди. Со мной все в порядке. Ричард... то есть, конечно, мистер Оуэн был очень мил, и он действительно начитанный юноша, но... Словом, Элизабет Доусон нашли. Томми нашел её у кромки леса.
– Но это ведь хорошо? – Сердце у меня защемило от нехороших предчувствий.
– Мёртвую, леди.
– Пресвятые Небеса!
Сонливость мою как ветром сдуло.
– Леди Виржиния...
– Она точно мертва? – подскочила я, едва не опрокинув чернильницу. – Где мистер Оуэн?
– Там, у леса, – слабо откликнулась Эвани. – Леди Виржиния, прошу вас, не ходите туда... ужасное зрелище. Я тоже думала, что много чего навидалась за свою жизнь, но такое... Мы с мистером Оуэном увидели, как Томми бежит вдоль кромки луга и размахивает руками. Сначала никто не понял, что произошло. Он... он только моргал и раскрывал рот, как рыба, как рыба... – придушенно повторила Эвани и прерывисто вздохнула. Потом она прикрыла глаза ладонью и глухо попросила: – Леди Виржиния, мне неловко обращаться к вам с просьбой... Но не могли бы вы налить мне воды? Боюсь, я сама сейчас не... не удержу графин. Простите.
– О, конечно! – торопливо потянулась я к посуде. Какая удача, что полчаса назад миссис Стрикленд приносила напитки! – Возьмите, здесь не вода, а лимонад, но это все же лучше, чем ничего. И вам не обязательно что-то рассказывать. Я пойду и спрошу у мистера Оуэна сама.
– Не надо! – подскочила Эвани, роняя чашку, и на голубом платье расплылось безобразное пятно – прямо на животе, точно рана. – Не ходите, там... много крови. И мухи. Да. Я расскажу... позже. И простите за чашку.
– Ничего. Позвольте, я налью ещё.
Напольные часы гулко тикали. Где-то за рекой тонко и сбивчиво пела одинокая птица; косой солнечный луч медленно полз по стене к потолку, словно ржавея с каждой минутой. Мне вспомнилась невольно примета: красное солнце – к ясной погоде.
Я разрывалась между желанием немедленно отправиться на место убийства и лично убедиться в том, что "гусей" вызовут раньше, чем священника, и необходимостью позаботиться об Эвани. Но в конце концов осталась – Эвани во мне нуждалась больше. Ей отчаянно требовалось выговориться хоть кому-то.
А с делами мог разобраться и мистер Оуэн.
Эвани допила лимонад, тщательно вытерла руки измятым платком и продолжила рассказ.
Оказалось, что Томми решил совместить задание мистера Оуэна и прогулку со своим любимым псом, Ровером. Ни у реки, ни у заброшенной мельницы, где любила проводить время Бесси Доусон, мальчик никого не нашел и решил срезать обратный путь через лес. Вскоре пес забеспокоился, убежал, а потом вдруг начал рычать и лаять. Томми спустился за ним в овраг.
Там, слегка прикрытая папоротником и присыпанная рыхлой землей, лежала Элизабет Доусон. Похоже, что с самой ночи – дикие звери уже успели разрыть её убогую могилу, раскидав листья и почву в стороны.
В этом месте рассказа Эвани вновь запнулась, и ресницы у нее стали дрожать мелко-мелко.
– Это страшно, леди Виржиния. Ричард... Мистер Оуэн был прав, не следовало мне идти с ним. Её глаза... и живот... Местами кожа как будто содрана, а кисти рук... Нет. Не желаю вспоминать, – она прижала ладонь ко рту, словно борясь с тошнотой, и продолжила лишь спустя некоторое время. – И в преисподней не найдется места для того, кто сотворил такое, леди Виржиния. Будь он проклят!
Меня охватил ужас.
Солнце к тому времени уже почти скрылось за лесом, но вставать и зажигать свет не было никаких сил. Мы так и сидели в полумраке. А Эвани тихо пересказывала то, что успела узнать от мистера Оуэна.
– Леди Виржиния, говорят, что Элизабет... да пребудет её душа на Небесах... У Элизабет был жених в деревне. Кажется, сын мельника или сам вдовый мельник... Я не совсем точно запомнила. Словом, она ходила к нему и частенько оставалась на ночь у его родни – дело-то шло к свадьбе, Элизабет в том доме стала уже своей, так сказал мистер Оуэн. И, наверно, вчера вечером она и не возвращалась в особняк, а все были так заняты последними приготовлениями, что даже не стали ее искать. Спохватились только сегодня днем, когда созывали знакомиться с вами... Если б только её стали искать раньше!
– Ну, полно, – положила я руку на плечо Эвани. – Не надо терзать себя мыслями о том, чего уже не исправить. Сейчас мы ничего не сможем сделать для Элизабет Доусон... Разве только найти ее убийцу. И я, кажется, знаю, кто нам поможет в этом.
– Мистер Норманн? – надтреснутым голосом спросила она. – Кажется, это становится традицией, леди.
Я лишь вздохнула.
– Надеюсь, что мы в последний раз нуждаемся в его помощи.
– Я бы дорого заплатила за то, чтоб никогда больше не звать мистера Норманна на помощь! – с неожиданной страстью подхватила Эвани, и я отчего-то похолодела.
Мэдди, которую порядочно укачало в пути, дремала после чаепития и, конечно, ни о чём не подозревала. Рассказывать ей о происшествии в подробностях я не стала, только упомянула, что мисс Доусон обнаружили мёртвой в лесу, и Эвани, к сожалению, оказалась одной из тех, кто нашёл её тело. После этого мне даже не пришлось излагать суть просьбы. Умница Мадлен сама подхватила подругу под локоть и повела в спальню. Я же позвонила в колокольчик и вызвала миссис Стрикленд, а затем велела ей принести снотворного. Приказ был исполнен без малейшего промедления; и уже через полчаса Эвани, убаюканная лекарствами и так и не выплаканными слезами, погрузилась в крепкий сон.
Я надеялась, что святая Генриетта Милосердная убережет ее покой и не позволит увидеть вновь то, что бедняжка пережила днём.
Мадлен, необыкновенно серьёзная и грустная, осталась охранять покой своей подруги. Мне же нельзя было медлить более. В сопровождении все той же старшей – а теперь уже и единственной, святые небеса... – горничной отправилась на место происшествия.
Пока мы успокаивали Эвани Тайлер, на улице почти стемнело. Небо пока источало бледный свет – на западе, где отгорел румянец заката. Но с востока уже наползали густые чернила сумрака. У леса виднелась цепочка огоньков – шли люди с факелами. Похоже, об убийстве уже стало известно в деревне... Скверно. Может начаться паника. Или пересуды вынудят преступника затаиться. Право, скорей бы приехал Эллис! Но сперва нужно ему написать – иначе как он узнает, что мне нужна помощь?
– Графиня... Графиня идёт! – зашелестели со всех сторон шепотки, когда я проходила мимо людей с факелами. Очевидно, зеваки из деревни. Интересно, мельник среди них или...?
Я коротко вздохнула и обернулась к горничной.
– Миссис Стрикленд, оставайтесь, пожалуйста, здесь. Судя по рассказам, это зрелище не для женских глаз. Господа, – обратилась я присутствующим, не дожидаясь ответа горничной. – Кто может проводить меня к месту, где лежит Элизабет Доусон?
Шепотки притихли.
– Никто? Что ж, тогда я пойду сама.
– Вы, это, обождите, леди! – перебил меня звонкий голосок, и один из деревенских мальчишек суетливо выбежал перед толпой. – Мы с Сэмом, ну, с братом моим, проводим! Обождите, только факел запалим!
– Мой берите, – сжалился кто-то, а потом добавил: – Ан нет, я с вами пойду. А ежели случится что? Небось, скажут, что это мы графиню в лес завели и, это... того.
– И я! И я пойду! – загомонила толпа. А потом кто-то брякнул: – Да и поглядеть охота.
Лица, голоса... Люди вокруг словно бы сливались в одного человека, разделённого на множество тел. Зачем они явились? Правда волновались о бедняжке Доусон и горели желанием отомстить её убийце? Или хотели пощекотать нервы?
Накатило раздражение – недостойное даже не леди, а просто порядочной девушки. Надо держать себя в руках.
– Довольно будет одного провожатого, однако благодарю поддержку. Если кто-то хочет помочь, то может проводить миссис Стрикленд до самого особняка – конечно, в чистом поле убийца вряд ли решится на неё напасть, и тем не менее...
Обзаведясь проводниками – ими стали двое мальчишек, голенастых, вихрастых и неуместно весёлых, и сурового вида кряжистый старик, напоминающий чем-то высохший дуб, – я отправилась вглубь леса. Вскоре среди древесных стволов вновь замелькали огни.
– Овраг близко, леди, – с суеверным страхом прошептал младший паренек. – Ну, тот самый... Хоть взад вертайся... Чуете жутькость?
Никакой "жутькости" я, конечно, не ощущала. Место как место. Птицы поют вдалеке, в траве у опушки леса стрекочут цикады... Если не знать, что неподалеку произошло убийство, и не заподозришь ничего. Впрочем, в таких тихих местечках и водится, как утверждает молва, настоящая нечисть.
Внизу, у самого дна оврага, света было предостаточно. Я насчитала девять факелов и фонарь – по числу людей. Мистер Оуэн беседовал с немолодым мужчиной в строгом не по погоде костюме – наверное, с "гусем" из деревни. Еще трое, воткнув факелы в землю, суетились поодаль. Похоже, рядом с телом. Несколько человек – высокий полноватый мужчина, двое юношей и старуха – утешали глухо рыдающую женщину. Наособицу стоял человек в черных одеяниях, с зеленым шарфом, и перебирал бусины на нитке.
"Отец Марк? Такой молодой?" – с некоторым удивлением подумала я и решительно выступила вперед, заявляя о себе:
– Добрый вечер, господа! Я – графиня Эверсан. Мистер Оуэн, вы подниметесь, или мне лучше спуститься к вам?
Оуэн закашлялся.
– Куда спускаться, упаси вас Небеса! – задрал он голову, всматриваясь в темноту на краю оврага. Интересно, видно ли снизу хоть что-нибудь? Или я, в тёмном платье, оставалась невидимкой, голосом из мрака? Бр-р, ну и ассоциации. Меньше надо читать готических романов. – Я поднимусь. Что вы хотели узнать?
– Всё, разумеется.
Оуэн что-то коротко сказал своему собеседнику, и они начали карабкаться по склону оврага вдвоем. Чуть погодя, за ними следом направился и священник. Вот и прекрасно – вместо трёх нелёгких разговоров будет один.
– Брэндон Уолш, инспектор Управления Спокойствия в Тайни Грин Халлоу, – представился собеседник Оуэна, не успев подняться. Дышал он тяжело – запыхался. Странно. Судя по складу фигуры, мистер Уолш обладал железным здоровьем. – Рад знакомству, леди Виржиния. Сожалею, что это произошло при таких печальных обстоятельствах.
– И я рада знакомству. А вы...? – обернулась я к священнику, и тот вполне ожидаемо откликнулся:
– Отец Марк. Я писал вам такое, знаете, приглашение на службу, – сбивчиво пояснил он.
– Да, я получила его. Но давайте поговорим личных делах позже? – без улыбки попросила я. – Сейчас не время и не место. Мистер Оуэн, мистер Уолш, так что здесь случилось?
– Страшное убийство, леди Виржиния, – вздохнул инспектор. Вблизи его лицо казалось состоящим полностью из углов – квадратный подбородок, жёсткая линия губ, резко заломленные брови и неожиданно густые для мужчины ресницы. – Признаться, я тут двадцать лет служу, а такого не видел. И отец мой, ручаюсь, тоже, а уж он повидал немало. Глаза... – он глянул на меня и осекся, но я лишь качнула головой:
– Продолжайте. Я не настаиваю на подробностях, разумеется, – добавила я так, подразумевая: "Обойдёмся без деталей".
Инспектор почесал кустистую бровь и после паузы продолжил:
– Нормальный человек не мог сотворить такое – вот вам моё мнение. К тому же травмы нанесены симметрично и, как доктор сказал, очень острым лезвием. Глаза, кисти рук, большие и безымянные пальцы на ногах, – смущенно кашлянул он, и я не стала на сей раз переспрашивать. Узнаю у Эллиса потом, он-то не промолчит. – Одежды и обуви, конечно, нет. Похоже, убили мисс Доусон уже давно, ещё той ночью. Тогда же и сюда приволокли. Скорее всего, в мешке, который потом забрали с собой. Следов от телеги нет – несли на своем горбу, значит, или убийца силен, или их было несколько... Знаете, леди Виржиния, у нас тут не первый случай, когда люди пропадают. Зимой дочь О'Бриана с гуляний не вернулась, ее так и не нашли. Еще парнишка младшенький Джерри Макнила в Тайни Грин утоп по весне, шапку на отмель выбросило, а самого его – нет. Пустой гроб хоронили. И я сейчас думаю – а не один ли изверг это творит? Тех-то на несчастный случай списали, а вот мисс Доусон – другое дело. Может, кто-нибудь спугнул? Или труп тут временно припрятали? Место-то глухое, – с сомнением поскрёб он подбородок. – Словом, точно пока ничего не скажу, леди Виржиния. Работать будем. Я вам тогда, что полагается, сообщу, но, по совести сказать, пока и не знаю, с чего начать. У нас тут отродясь такой пакости не водилось, – повторил он с досадой. – Что муж спьяну жену прибьет или она его от ревности сковородкой приласкает – такое случалось. Ну, кражи тоже были, драки. Но такого – никогда.
– Элизабет была единственной дочерью миссис Доусон, – подал голос мистер Оуэн и оглянулся на рыдающую женщину. Отсвет факела странным образом окрасил его лицо, словно кровью. – Не знаю, переживёт ли она это? Леди Виржиния, конечно, не мне давать вам советы, но я бы назначил ей хоть какое-нибудь денежное вспомоществование. На похороны, например.
– Разумеется, так и поступим, – кивнула я, про себя добавив: "А с похоронами придется повременить до приезда Эллиса". – Мистер Уолш, вы сейчас серьёзно говорили, что не знаете, с чего начать?
– Серьезней некуда, – отвёл он глаза. – Негоже в таком сознаваться, но я страшней пьяной ссоры за всю свою жизнь ничего не видел. Ну, да где наша не пропадала...
– У меня есть специалист на примете. Мой друг, из Городского Управления спокойствия Бромли, – туманно ответила я. – Вы как представитель местного Управления можете отправить в столицу запрос о выделении помощи. А я завтра же утром отобью своему другу телеграмму – попрошу выехать сюда в ответ на вашу просьбу. Поверьте, его помощь будет неоценима. Он как раз работает с убийствами, в том числе и с такими страшными. Опыт у него колоссальный.
На лице мистера Уолша отразилась внутренняя борьба. С одной стороны, инспектору явно не хотелось пускать на свою землю чужака из столицы. С другой – раз уж сказал, что не справишься, поздно спохватываться.
– Хорошо, – наконец произнес он. Профессиональный долг победил профессиональную же гордость. – Пишите. Может, имя его мне подскажете, чтоб я в запросе упомянул? Ну, для надежности.
Я улыбнулась.
– Да, конечно. Напишите, что графиня Эверсан-Валтер рекомендовала прислать именно детектива Алиссона Алана Норманна.
Отец Марк, до того молча и растерянно слушавший наш разговор, вдруг встрепенулся. Лицо у него сделалось испуганным.
– Нет! Его не надо! – горячо выпалил он. – Вот уж кто-кто, а Эллис будет тут совершенно лишним!
О! Вот это было неожиданно.
– Вы знаете Эллиса? – нетерпеливо шагнула я вперёд – раз, другой, третий, пока не оказалась с отцом Марком нос к носу. – И так близко, что зовете его по имени? Интересно.
Он побледнел и закусил губу. С такого близкого расстояния стало ясно, что священник не так уж молод, как виделось издалека. Лоб его рассекали морщины – но не вертикальные, какие бывают у людей хмурых, а горизонтальные, как у тех, кто часто вскидывает брови в изумлении. Вокруг светлых глаз время протянуло еле заметную "паутинку". Рот был тонким, но улыбчивым – даже сейчас, в растерянности, уголки губ подрагивали, словно отец Марк хотел улыбнуться от неловкости, но сдерживал себя.
– Грхм, – неожиданно звучно кашлянул он и ослабил зелёный священнический шарф, оттянув его от горла. – Я... Кто же не знает детектива Эллиса? – выкрутился он наконец и отступил. – Леди Виржиния, мистер Уолш – прошу меня извинить. Я должен... э-э... Читать молитвы во упокоение души мисс Доусон, да смилостивятся над ней Небеса. Прошу прощения...
Не отводя от моего лица испуганного взгляда, отец Марк сделал ещё один шаг назад... и с воплем скатился в овраг. Я испуганно бросилась к краю. Священник раскинулся на дне морской звездой, одеяния задрались, открывая взглядам белые-белые носки до колена, а шарф зацепился за куст и натянулся, как поводок. Глядя на это безобразие, даже сгорбленная несчастная женщина у тела Элизабет Доусон – мать? – перестала давиться сухими рыданиями и в изумлении уставилась на него.
Остро пахло вскрытым дёрном и примятой травой.
Отец Марк дрыгнул ногой.
– Вы живы? – осторожно поинтересовалась я.
– Я в полнейшем порядке, леди, – глухо заверили меня со дна оврага. – Э-э... Возвращайтесь к вашей беседе. Прошу, не беспокойтесь обо мне.
Уолш, незаметно прихромавший к обрыву, только вздохнул.
– С ним всегда так, леди, – тихо пояснил он мне. – Не беспокойтесь. Отец Марк человек странный, но в целом неплохой. А теперь, леди, не повторите ли вы, кого мне из столицы-то просить?
– Аллисона Алана Норманна, – ответила я после небольшой заминки и отступила наконец от края оврага. – Только не торопитесь с письмом. Сначала я отправлю ему телеграмму, договорюсь обо всём, а потом начнем диалог с Управлением.
– Разумно, – согласился Уолш.
Мы перекинулись еще парой слов, а затем я поспешила в дом. Нужно было составить для Эллиса телеграмму... Ох, и найти кого-то, кто отвезет её на почту! Мне самой завтра придётся уделить внимание пенсии для миссис Доусон, успокоить встревоженных слуг, да и Эвани наверняка понадобится помощь и сочувствие. Терять два часа на поездку совершенно неразумно. Значит, нужно найти помощника.
Мистер Оуэн? Заманчиво, но наверняка он понадобится и здесь. Он уже связан с делом погибшей горничной, а Уолш намекал, что не прочь побеседовать с ним завтра как со свидетелем. Мадлен? Она не захочет ехать одна с Лайзо...
Минуточку. А почему бы не попросить самого Лайзо отправить телеграмму? Ведь ему в любом случае придётся ехать, так зачем отвлекать ещё кого-то? Но вот можно ли доверять ему?
Наверное, да. Ведь Эллис доверяет. А он не тот человек, который повернется спиною к врагу.
У самого дома пахло лилиями и чайной розой. С Тайни Грин тянуло свежестью – сырое дыхание ветра ласкало шею и щёки, разгоряченные от быстрого шага. Оглушительно звенел птичий хор, словно оперная труппа, отмечающая окончание блистательного сезона. Ажурное кружево яблоневых ветвей и листьев чернело на фоне вечернего неба, мягко сияли в полумраке белые цветы на клумбах вдоль дороги и в глубине сада, а вдали, над холмами, поднимался месяц – красноватый из-за легкой дымки.
Внезапно я с необычайной ясностью осознала, как отчаянно жажду жить – долго, счастливо, наслаждаясь каждой минутой... И как боюсь того, что однажды и меня найдут изломанную, осквернённую и мёртвую.
Врагов у женщины моего положения достаточно. Пожалуй, слишком много.
– Леди Виржиния? – почтительно пробасил один из моих провожатых. Я слабо махнула рукой и улыбнулась, хотя в полумраке выражения лица было не различить:
– Ступайте. Дальше я пройду сама – меня уже ждут на пороге. И спасибо за помощь!
– Мы, это... завсегда готовые, – промямлил мальчишка, пока старший смущенно переминался с ноги на ногу. – Ну... вроде как к вашим услугам, да, – отвесил он неловкий, но полный энтузиазма поклон.
Я благосклонно кивнула:
– Доброй ночи.
Меня и впрямь ждали. Мадлен с фонарем в руках; Эвани в наглухо застёгнутом, несмотря на жару, платье; Лайзо, опирающийся спиною на дверной косяк; дворецкий – как его звали, Джонс, Джимс? – и горничная, миссис Стрикленд. Чуть поодаль, в тени, обнаружилось семейство садовников. Мальчишка жался к отцу, как побитый щенок.
Едва я ступила в круг света, как Мадлен сунула свой фонарь Лайзо и, сбежав по ступеням, крепко обняла меня.
– Тише, – я провела рукой по её волосам, заставляя себя держаться спокойно и уверенно. – Мы переживём это. Бывало и хуже. Мистер Маноле, – уже громче произнесла я. – У меня к вам разговор и небольшая просьба. Будьте любезны, поднимитесь в мой кабинет. Миссис Стрикленд, бумаги на столе почти нет, принесите, пожалуйста, еще. Самой простой. Мэдди, милая, – вновь погладила я её по голове. Она запрокинула лицо – глаза казались огромными и тёмными от волнения. – А вы с Эвани идите в комнату. Я к вам зайду, и мы обо всем поговорим. Ну же, ступай.
Мадлен послушалась с запозданием. Горничная тоже сперва покачала головою, вздохнула и только потом исчезла в недрах особняка. Зато Лайзо без лишних напоминаний последовал за мноё.
– У меня есть не слишком корректный вопрос, мистер Маноле, – начала я, когда мы поднимались по лестнице. – В любом случае, прошу не держать на меня обиды.
Он запнулся и сбавил было шаг, но быстро нагнал меня вновь.
– И в мыслях не было, леди. Спрашивайте, о чём угодно.
– Вы грамотны?
– Что, простите? – Лайзо застыл как вкопанный, ушам своим не веря. – Да, конечно, – произнёс он спустя секунду или две, с некоторой издевкой, как мне почудилось. – В моем не слишком честном прошлом владение грамотой, а также умение писать разными почерками и быстро считать в уме было острой, если не сказать – насущной необходимостью.
– Замечательно, – попыталась я улыбкой смягчить неловкость. – В таком случае вам, верно, не составит труда завтра заехать на почту и заполнить бланк телеграммы тем текстом, который я сейчас составлю?
– Разумеется, нет.
– Вы отказываетесь?
Выражение лица у него стало весьма неоднозначным.
– Я хотел сказать, разумеется, мне это не составит труда, леди. Для вас – всё, что угодно.
– Прекрасно, – подытожила я и развернулась, собираясь дальше подниматься по лестнице – но оступилась и едва не свалилась, подобно отцу Марку.
Если бы не Лайзо.
Второй раз в жизни я оказалась у него на руках. И вновь – нельзя было ни в чём его упрекнуть.
– Леди? – позвал он странно хрипловатым голосом. Отброшенный фонарь погас и теперь гремел где-то внизу, скатываясь по ступеням. – Вы можете идти?
Я почему-то медлила с ответом. Лайзо прижимал меня к себе слишком сильно. Платье липло к спине, и я совершенно не хотела, чтобы он это заметил. Что там повторял отец в те редкие минуты, когда обращал внимание на то, что у него вообще-то есть дочь? "От леди должно пахнуть утренней свежестью, кушать она должна, как птичка, а весить – как перышко".
Сдается мне, что такой человек, как Лайзо, может удержать в своих руках и куда как большую тяжесть...
– Леди?
– Да, да, – опомнилась я и не слишком грациозно встала на ноги, стараясь цепляться за перила, а не за своего спасителя. – Спасибо, мистер Маноле. Признаться, день был весьма утомительным.
– Поменьше бы таких дней, – согласился Лайзо с совершенно искренней досадой.
Телеграмму для Эллиса я набросала быстро – не в первый раз мы связывались подобным образом. Лайзо получил подробнейшие инструкции – когда выехать, как разговаривать с почтовыми служащими, по какой дороге возвращаться... Кажется, мы предусмотрели всё. Да я и не сомневалась, что в крайнем случае Лайзо справится с трудностями бюрократическими не хуже мисс Тайлер.
Ответ от детектива пришел уже во второй половине дня. По обыкновению, короткий до безобразия:
Виржиния,
Заинтересован.
Попридержите труп для меня.
Эллис
Перечитав телеграмму, я с облегчением вздохнула. Теперь можно переложить самый тяжкий груз на чужие плечи.
Впрочем, и собственного груза мне хватило. Всю первую половину дня я разбиралась с миссис Доусон. Мистер Доусон не вставал с постели несколько месяцев – его разбил паралич ещё в конце зимы. Из родственников неподалеку проживала только племянница с семьей, но у неё и своих забот хватало: семеро детей, один другого младше. И поэтому, хотя Элизабет Доусон была служанкой в особняке совсем недолго, я все-таки назначила её матери пенсию – в размере жалованья горничной, и выделила некоторую сумму на похороны.
Похороны...
О, Эллис не промахнулся – это оказалось весьма болезненным вопросом.
Дни стояли на редкость жаркие. Конечно, в местном отделении Управления имелся морг и, соответственно, ледник. Теоретически сохранить в неприкосновенности тело до приезда Эллиса не составляло никакого труда, но фактически... Родственники покойной, всецело поддерживаемые отцом Марком, настаивали на немедленном погребении. Да и другие жители деревни по большей части принимали сторону церкви и семьи.
– Небеса, ну, убийцу-то покарают, – прямо сказал мельник, чей сын собирался жениться на Бесси Доусон. – А наше дело маленькое – похоронить по-человечески. Ей, бедняжке, и так досталось – вона, как курицу на суп распотрошили, прости, Господи... – набожно обвёл он себя священным кругом. – Этакое непотребство надо поскорей землею прикрыть, а не скакать вокруг него с умной рожей!
