Текст книги "13 кофейных историй (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 103 (всего у книги 139 страниц)
Клэр, облачённый в простой тёмный дорожный костюм, дремал в кресле, по-юношески гибко подогнув под себя одну ногу. Снилось ему, вероятно, нечто очень приятное, потому что губы у него подрагивали, словно в беззвучном шёпоте, а скулы розовели. Джул тихим, но хорошо поставленным низким голосом читал детям роман о приключениях странствующего принца Гая – готова спорить, что мальчики заинтересовались книгой после восхищённых рассказов Лиама.
Увидев меня, камердинер тут же умолк, а лицо его вновь лишилось всякого выражения. Мадлен стушевалась и юркнула обратно в коридор.
Наступила крайне неловкая пауза.
– Поезд резко остановился, – произнесла я, чтобы хоть как-то нарушить тишину. – Я волновалась за племянников… Чарльз, Кеннет, вы в порядке?
– Да, мэм, – откликнулись мальчики хором и опять выжидающе уставились на Джула, который так и не выпустил книжку из рук. Клэр продолжал безмятежно спать, и дыхание его оставалось таким же размеренным, как и минуту назад.
– Что ж, прекрасно, – сказала я, окончательно растерявшись. Будить дядю отчего-то было неудобно, а просить Джула разузнать, что произошло с поездом – тем более. – Прекрасно, – повторила я и добавила чуть громче: – Хотя, честно признаться, мне было бы гораздо спокойнее, если бы я знала, почему мы остановились.
Чарли, точная копия Клэра, переглянулся с младшим братом, снова грустно посмотрел на книжку, а затем юркнул под стол и вынырнул уже с противоположной стороны.
– Па-ап, – потянул он за штанину Клэра. – Па-ап, почему стоим?
– Не «па-ап», а «сэр», и вообще я уже почтенный дедушка, – хрипло пробормотал тот, кажется, не совсем проснувшись. Потом с некоторым трудом разомкнул веки, поморгал, разглядел меня и смешно сдвинул брови: – Дорогая племянница? Что вы делаете у меня… ах, да, мы же едем в поезде.
Только накопленное за годы управления кофейней самообладание не позволило мне в этот момент рассмеяться. Хотя ямочки от улыбки, боюсь, всё же обозначились на щеках.
– В поезде, однако не едем, – поправила я его. – Стоим посреди леса уже с четверть часа. Мне стало немного не по себе, вот я и решила навестить… своих племянников.
Клэр, естественно, истолковал мои слова абсолютно верно.
– Джул, – коротко то ли позвал, то ли приказал он. Камердинер молча кивнул, поднялся и вышел из купе, скользнув мимо меня с грацией, необычной для человека столь большого роста и атлетического сложения. – Не извольте волноваться, драгоценная моя племянница, – добавил Клэр, с трудом подавив зевок. – Возвращайтесь в купе и ждите. И компаньонку свою заберите – невыносимо, когда кто-то так робко топчется на пороге.
Мадлен беззвучно охнула и прикрыла рот ладошкой. Я ободряюще улыбнулась и качнула головой, словно говоря: «Ты же знаешь, какой у него характер». Затем мы вернулись к себе.
Долгое время, почти сорок минут, ничего не происходило. Иногда слышались недовольные голоса вдалеке, окрики, несколько раз кто-то громко свистел, наподобие бромлинских «гусей». Однако вагонов первого класса эта суета будто бы и не касалась. Затем поезд тронулся, а вскоре к нам постучался Клэр.
– Там ловили нелегального пассажира. Кажется, он пытался убежать во время проверки билетов и упал под колёса, – манерно сообщил дядя. – Надеюсь, умер, потому что другой судьбы такой неудачник и не заслуживает. Труп, к сожалению, не нашли. Если беспокоитесь, прелестная моя племянница, то просто заприте купе на щеколду и дождитесь прибытия. До станции ехать не так уж долго.
Первая мысль у меня была, что это Крысолов тайком пробрался в багажный вагон, но я сразу же отмела её: мистических существ не ловят проводники и уж тем более не сбрасывают их на рельсы. Эллис… Эллиса бы вряд ли приняли за нелегального пассажира, ведь билет у него был.
Абени? Сам Валх или очередной его «слуга»?
Похоже, что выражение лица у меня стало крайне обеспокоенным, поэтому Мэдди не выдержала и дотронулась до моего плеча.
– Всё в порядке, – улыбнулась я, отгоняя тревожные мысли. – Мы просто последуем совету дяди Клэра. Мэдди, закрой дверь на щеколду, пожалуйста. Никто ведь не хочет прогуляться до вагона-ресторана?
Паола только покачала головой, изучая расстановку фигур на шахматной доске, а Лиам грустно вздохнул: кажется, он был не прочь променять трудную игру на очередную порцию чая и пирожных.
К счастью, до самого конца поездки больше ничего загадочного не произошло.
На станцию Уайтхилл мы прибыли уже после наступления темноты. В отличие от громадного вокзала Бромли, она освещалась одним-единственным тусклым фонарём на кривом столбе в начале перрона, около домика смотрителя. Кроме нас здесь сошли ещё человек пятнадцать, исключительно пассажиры третьего класса. Оказавшись на перроне, я стала оглядываться по сторонам в поисках Эллиса, когда меня внезапно окликнули знакомым голосом:
– Позволите ваш саквояж, леди Виржиния?
– Мистер Маноле! – обернулась я, не столько удивлённая, сколько раздосадованная. – Разве вы не должны были остаться в особняке?
Лайзо только рассмеялся. Высокий, одетый в странное пальто с меховым воротником, с обмотанным вокруг головы шарфом он безупречно вписывался в здешний унылый и чуточку безумный пейзаж. Честно признаться, я почувствовала изрядное облегчение – но в то же время и разозлилась.
– Должен? – хмыкнул Лайзо. – Вы же мне отпуск выписали? Разве я не могу с другом поехать, коли он меня пригласил?
«Друг» в потрёпанном каррике – прямиком из лавки старьёвщика, не иначе – переминался с ноги на ногу и глядел куда угодно, только не на меня.
Но как улыбался при этом!
– Значит, вы всё заранее спланировали, Эллис? – обратилась я к детективу с укором.
– Вы так говорите, словно плохо меня знаете, – фыркнул он и тут же радостно воскликнул, глядя мне за плечо: – А, сэр Клэр Черри! Как погодка, просто ужасная, да? Вот-вот метель начнётся. Что у вас с лицом? В поезде укачало?
Эллис так откровенно напрашивался на скандал, что даже Клэр посчитал ниже своего достоинства вступать в перепалку.
– Лучшее средство от дурноты – свежая кровь врага, – жеманно протянул он, поднимая воротник. – Милая племянница, надеюсь, эти двое не собираются гостить в замке Валтер?
В последних словах мне послышался намёк на угрозу.
– Нет, найдём себе дом поблизости, – успокоил его Эллис. – К слову, Виржиния, там не ваш адвокат? Что-то уж больно у него потерянный вид…
Я сощурилась и вгляделась в едва различимую фигурку на другом конце перрона.
– Да, похоже, что он. Что ж, давайте сперва доберёмся до тепла, а потом уже станем выяснять, кто и зачем сюда приехал, – предложила я. И шепнула, наконец передавая саквояж Лайзо: – Только не говорите, что нелегальным пассажиром, который упал на рельсы, были вы.
Взгляд у него потемнел.
– Каким ещё пассажиром, леди Виржиния? Я ехал в третьем классе вместе с Эллисом, и проспал всю дорогу… Что произошло? Это из-за упавшего пассажира поезд стоял?
– Наверное. Мне самой известно не так много, – улыбнулась я непринуждённо. Не похоже, чтобы Лайзо лгал… Это успокаивало, потому что мне совсем не хотелось, чтоб он рисковал своей жизнью по пустякам – из-за билета, например.
Но в глубине души поселилось недоброе предчувствие.
Не знаю, была то игра теней или разыгравшееся воображение, но всё время, пока мы шли по опустевшему перрону, меня преследовало ощущение, что за нами кто-то внимательно следил.
Эллис угадал: мужчина, «с потерянным видом» ожидавший в конце платформы, оказался моим адвокатом, и его я узнала сразу, хотя лично мы встречались всего однажды, когда мистер Спенсер после скандала расторг соглашение с конторой «Льюд, Ломм и Компания». Прошло уже больше года, однако мистер Панч нисколько не изменился.
Это был человек невеликого роста, но зато с внушительным брюшком. Сейчас, в короткой лохматой шубе, точно сшитой из собачьих шкур, он и вовсе напоминал сдутый мяч. Жёсткая рыжая щётка усов топорщилась над верхней губой. Очки в массивной оправе сползли на самый кончик мясистого носа и заиндевели с внутренней стороны так, что лично я бы через эти стёкла не отличила даже горящий фонарь от погасшего.
Но мистер Панч, без сомнений, видел прекрасно.
– Добрый вечер, леди Виржиния, – поздоровался он и вежливо приподнял утеплённый котелок. – Как я понимаю, вы решили увеличить число прислуги и взяли с собой ещё двоих человек?
– Не совсем так, – покачала я головой, раздумывая, как много можно сказать адвокату. С одной стороны, за его лояльность ручался мистер Спенсер, с другой – это был пока совершенно чужой человек… В конце концов я решила обойтись компромиссом. – Вы, наверное, ещё не знакомы с мистером Норманном. Он служит в городском Управлении спокойствия и считается одним из лучших сыщиков, однако знают его в основном не по фамилии, а под именем «детектива Эллиса». Несколько лет назад мистер Норманн спас мне жизнь и с тех пор ещё не раз выручал из затруднительных ситуаций…
– Вы мне льстите, леди Виржиния, – ухмыльнулся Эллис и протянул адвокату руку: – Но в целом всё верно. А вы, вероятно, тот самый мистер Панч? Наслышан о вашем оглушительном успехе в деле Чендлеров. Вы весьма изящно доказали, что покойный Рольф Чендлер находился в помрачённом состоянии рассудка, когда писал завещание, по которому юная вдова лишалась всякого наследства. Как поживает леди Кэмпбелл, к слову?
– Прекрасно, насколько я помню. Однако сейчас её дела ведёт мой коллега… Я также наслышан о вас, детектив Эллис. Возвращаю комплимент – весьма изящное доказательство виновности мистера Вилларда. Подловить злодея с помощью фальшивого письма в книге… Хитроумный ход.
Эллис неожиданно развеселился:
– И кому я обязан, гм, славой в широких кругах? Подразумевалось, что о письме узнают лишь в Управлении.
– Мистеру Брэдфорду, – скупо ответил адвокат. – Его дед весьма дружен с моим.
– Тесен мир, – развёл Эллис руками, а затем подтолкнул Лайзо в спину, заставляя выступить вперёд. – Ну, и раз леди Виржиния затрудняется, как представить вам второго незапланированного гостя, придётся мне. Знакомьтесь, это Лайзо Маноле, мой, так сказать, воспитанник и помощник в некоторых щекотливых делах. В своё время, когда леди Виржинии срочно потребовался водитель и механик, я предложил его услуги, потому что, кроме всего прочего, мистер Маноле участвовал в автомобильных гонках. И не где-то там, а, представьте себе, в Марсовии. Но сейчас он путешествует не как водитель, а как мой приятель.
– Приму к сведению, – так же невозмутимо кивнул адвокат. – Рад встрече с человеком, имеющим столь интересную биографию, мистер Маноле. Я Джиллард Панч, адвокат леди Виржинии. Прощу прощения за любопытство, но ваша фамилия напоминает о гипси…
– Моя матушка – гипси, – белозубо улыбнулся Лайзо и, по примеру Эллиса, протянул адвокату ладонь. – Вас это беспокоит? Не бойтесь оказаться бестактным, я понимаю ваши опасения. У моего народа весьма дурная слава.
– Нет, что вы, никаких предрассудков, – откликнулся мистер Панч, скрепляя знакомство рукопожатием.
Дядя Клэр вздёрнул злосчастный воротник уже до самых ушей и выдохнул сквозь зубы:
– Куда я попал, в нравоучительный роман?.. Прелестная моя племянница, – продолжил он громче. – Не мне осуждать ваши манеры, однако первым представить детектива…
– Тут больше представлять некого, – зябко передёрнул плечами Эллис и, уже без всякого намёка на вежливость, начал тыкать пальцами: – Ну, адвоката все знают. Но на всякий случай повторю: Джиллард Панч. Верно? А остальные… – тут он набрал воздуха в грудь и затараторил: – В алфавитном порядке: Андервуд-Черри, Кеннет и Чарльз – племянники леди Виржинии, Бьянки, то есть, простите, миссис Мариани, гувернантка, мисс Рич – компаньонка, сэр Лиам Сайер – баронет и воспитанник, родственник по дальней линии; сэр Клэр Черри – любимый дядюшка, разумеется, не мой… Ах, да, и некто Джул, его камердинер, абсолютно чёрная лошадка, ни единого белого пятна. Пойдёмте уже, а то мы все насмерть замёрзнем. Кажется, скоро метель начнётся.
У меня сердце захолонуло: такое поведение Клэр точно спустить не мог. Но прежде, чем разразилась катастрофа, мистер Панч спокойно заметил, глядя на Эллиса:
– У вас забавные манеры. Но в одном вы правы: вот-вот начнётся снежная буря. А транспорт наш, увы, не приспособлен для путешествий в ветреную погоду. Я собирался отправить за вами два автомобиля, леди Виржиния, – обратился ко мне мистер Панч. – Однако мой сломался не далее как сегодня утром, а мистер Лоринг опять занялся своими изысканиями и отказался выходить из дома, несмотря на заранее оформленное устное соглашение. Пришлось довольствоваться тем, что есть… Это весь ваш багаж? И вас, и ваших гостей?
Я растерянно оглянулась – два больших чемодана и саквояж, а также по одному чемодану для Паолы и Мадлен. Вещи семейства Черри уместились в один сундук на тележке. Лайзо довольствовался заплечным мешком, а Эллис, очевидно, умудрился разложить своё имущество по карманам – или же передоверил часть другу.
– Да, всё. Мы вряд ли пробудем здесь дольше десяти дней.
– Что ж, тогда всё поместится на крыше, – таинственно заключил мистер Панч. – Господа, прошу за мной.
Уже через несколько минут я поняла, что он имел в виду.
Вместо двух комфортабельных современных автомобилей нас ждал древний шарабан с широкими колёсами, запряжённый четвёркой лошадей. На козлах восседал скорченный косматый старик в обносках, немного напоминающих то ли вытертый до крайности меховой плащ, то ли необъятную шубу.
– Это мистер Грундж, – негромко произнёс адвокат. – Он любезно одолжил нам свой замечательный экипаж. Не беспокойтесь, на деревянные лавки внутри я приказал положить несколько одеял, если станет холодно – можете укрыться. Однако надеюсь, что мы успеем вернуться в замок до снежной бури.
Лайзо и Джул быстро закрепили багаж на крыше. Мы же тем временем разместились внутри. В салоне было три лавки, на каждой из которых свободно могли сесть три взрослых человека. Спереди устроились мы с Мэдди, Лиам и мистер Панч, которого я собиралась расспросить по пути о состоянии дел. Однако почти сразу мне пришлось оставить эту идею: шарабан так страшно скрипел и трясся даже на укатанной дороге близ станции, что ни говорить, ни слушать было решительно невозможно.
А вскоре действительно началась метель.
Дорога изгибалась плавной дугой – по краю леса, затем мимо холма, затем через лес… Там, где от ветра нас защищали деревья, снегопад казался чем-то красивым, сказочным. Но на открытых пространствах метель словно выдувала из меня все желания, кроме одного – поскорее очутиться в тепле. Всё, что я могла делать – сидеть, обнимая Мадлен под одеялом, и слушать, как она тихо, почти беззвучно напевает себе под нос. Не песню в полном смысле, конечно, нет; скорее, одну мелодию, отдалённо знакомую и очень грустную.
Глаза закрывались сами собою – вопреки тряске, скрипу и завываниям ветра.
Спустя примерно сорок минут ход шарабана вдруг ускорился. Дорога стелилась под копытами безупречно ровным полотном, словно её только недавно расчищали; впрочем, наверняка так и было, ведь ремонт замка прекратился совсем недавно, а до того приходилось как-то подвозить материалы. Места вокруг выглядели всё более знакомо, то ли по снам, то ли по детским воспоминаниям… Там, впереди, на холме ждало меня фамильное гнездо Валтеров, когда-то – действительно замок, грозный и неприступный, а теперь, скорее, развалины, на которых можно заново возвести некую копию, подобие…
Сквозь смёрзшиеся ресницы я заметила, как по ложбине между холмами несётся к дороге кто-то… или что-то?
– Мистер Панч, – позвала я хрипло. – Скажите, вы не видите там?..
– Что, простите? – Панч вздрогнул. – Признаться, я немного задремал, леди Виржиния. Где и что я должен увидеть?
– У подножья холма…
– Наверное, кролик, – сонно откликнулся он, стянул очки и принялся оттирать стёкла от инея.
Я сощурилась, до боли вглядываясь в метель. Нет, там определённо было что-то, некая тень, и она становилась всё ближе.
– Мистер Панч, – позвала я снова, уже почти уверенная, что это не иллюзия, когда до моих ушей вдруг донёсся надрывный крик, не то звериный, не то человеческий.
Так кричат только от большой боли или страха.
Меня тут же словно кипятком обдало. Я подскочила на месте, едва не столкнув Мадлен с лавки, и закричала:
– Мистер Грундж, стойте! Стойте!
Возница помянул какую-то мать – и натянул вожжи. Лошади стали постепенно сбавлять ход. И, кажется, можно было бы легко уже избежать столкновения, но то существо, которое с ужасающим криком неслось по заснеженной ложбине, выскочило на дорогу – и рванулось навстречу шарабану.
…раздался омерзительный чавкающий звук – и крик оборвался.
Шарабан проехал ещё немного и совсем остановился.
– Сидите на месте! – крикнул Эллис, выпрыгивая на дорогу. – Лайзо!
– Джул, охраняй! – рявкнул Клэр, оставив привычные манерные интонации, и тоже перемахнул через стенку шарабана.
Моего терпения хватило ровно на четыре вздоха.
– Мистер Панч, передайте фонарь, – попросила я.
Адвокат снял с потолка старомодный потайной фонарь, один из двух, и вручил мне. Я распахнула дверцу и, пока Джул не остановил меня, спустилась на дорогу и быстрым шагом направилась к тем троим, что уже стояли подле странного существа, которое бросилось под копыта лошадей.
Точнее, это Эллис и Клэр стояли, негромко переговариваясь. Лайзо стоял на коленях, разглядывая раны…
…я подняла фонарь повыше…
…раны мужчины, абсолютно нагого и, несомненно, мёртвого, зато перемазанного в саже до черноты. Снег вокруг был пропитан кровью, а от головы остались… осталось…
– Неподобающее зрелище для леди, – тихо произнёс Клэр и прикоснулся к моему локтю. – Поставьте фонарь, Виржиния… Так, хорошо… Вас мутит?
– Да, немного, – с трудом выговорила я, позволяя дяде увести себя прочь, к шарабану. Метель взвилась с удвоенной силой, и пришлось зажмуриться. – Я не… Его нельзя бросать на дороге. Кем бы он ни был.
– Оставьте дела мужчинам, моя храбрая племянница, – так же негромко попросил Клэр.
И в кои-то веки я готова была с ним согласиться – целиком и полностью.
Оставаться на холоде в открытом шарабане было невыносимо, однако потесниться ещё сильнее, чтобы пристроить где-нибудь на заднем сиденье труп, завёрнутый в одеяло – и вовсе невозможно. Недолго посовещавшись, бесстрашные наши джентльмены решили, что Эллис, Лайзо и Клэр пока останутся на дороге. Джул же проводит нас до замка, убедится, что мы устроились на месте благополучно, а затем вернётся с кем-нибудь, возможно, с мистером Грунджем, на телеге, чтобы забрать мертвеца.
Шарабан уже должен был отъехать, когда Мэдди потянула меня за рукав.
– Что такое, милая? – тихо спросила я, делая вознице знак подождать.
Она наморщила лоб, провела рукой по одеялу, затем напоказ уставилась в снежную круговерть и попыталась выговорить:
– Хроооо… хо-о-ожд… – но почти сразу закашлялась, хватаясь за горло. Боли, мучившие Мадлен, никуда не делись, и произносить хотя бы по одному слову получалось далеко не всякий раз. Однако она пыталась.
Впрочем, догадаться, о чём речь, было несложно, потому что я сама только что думала о том же.
– Холодно ждать? Полагаешь, они могут замёрзнуть?
Мэдди с облегчением закивала и вновь приподняла край одеяла, глядя на меня вопросительно.
– Конечно, отнеси. Нам ведь не так далеко ехать осталось…
Она солнечно улыбнулась и, скатав одеяло в рулон, ловко спрыгнула на дорогу. Затем подбежала к Эллису, вручила ему свою ношу и сделала такое движение, словно укрывалась чем-то. До меня сквозь вой бури донеслась нарочито бодрая благодарность детектива:
– О, то, что нужно…
И жеманное ворчание Клэра:
– Нам что, придётся всем вместе греться под одним жалким лоскутком?
Когда она забиралась обратно на своё место, мистер Грундж подмигнул ей и тоненько хихикнул. Мадлен зарделась и юркнула на скамью рядом со мною. Щёлкнули вожжи, лошади всхрапнули, и шарабан с натугой тронулся с места, а затем покатил – всё быстрее и быстрее.
Дорога вильнула вокруг последнего из холмов – и уткнулась в деревню. Никаких уличных фонарей здесь, разумеется, не было. Только в редких окнах, не забранных ставнями, горел свет. Здесь мы поехали уже медленнее, и вскоре достигли подножья холма, на котором располагался замок. Но у развалин делать было нечего; откровенно говоря, я по такой погоде толком и разглядеть их не могла. Зато прекрасно рассмотрела огромный коттедж – всего в два этажа, зато в длину и в ширину не уступающий иному дворцу. Он стоял прямо у истока дороги, что карабкалась вверх по отлогому склону холма – к древней резиденции Валтеров.
Во дворе топтался высокий широкоплечий мужчина с переносным фонарём.
– Это мистер Аклтон, – негромко пояснил адвокат. – Фрэнк Аклтон, я писал о нём. Он сын старого смотрителя, которого назначила ещё леди Милдред, должность свою получил по наследству. Его супругу зовут Сьюзен Аклтон, и она превосходная кухарка. Думаю, что мы успели как раз к ужину.
– Неужели вы не потеряли аппетит, мистер Панч, даже после того, что случилось по дороге? – невозмутимо поинтересовалась Паола, зябко поправляя накидку.
– Мне с юности приходится зарабатывать на жизнь собственной головой, миссис Мариани, – ответил он без тени улыбки. – А голова, к сожалению, на пустой желудок способна производить только глупости.
Пока Джул выгружал багаж из шарабана, а Паола уводила детей в дом, мы с мистером Панчем вкратце рассказали смотрителю о трагическом происшествии. Фрэнк Аклтон оказался на удивление впечатлительным человеком для своего грозного облика:
– Мать честная! – воскликнул он, не позволив адвокату даже закончить фразу. – Что ж это деется! Вы, леди Виржиния, не извольте волноваться-то, мы, этого… Ёжики-селёдки, кто ж это помер-то? Ой, беда…
Несмотря на трагическую обстановку, мне с трудом удалось сдержать улыбку. Мистер Аклтон так переживал, что я не отважилась отправить его вместе с Грунджем без присмотра и попросила Джула сопроводить их на всякий случай. А вот супруга почтенного смотрителя была женщиной куда более рассудительной, спокойной и, похоже, неплохо образованной – насколько это возможно для глубокой провинции.
– Все умирают, – философски заметила миссис Аклтон, худощавая светловолосая особа лет сорока с небольшим. Глаза у неё были ясными, голубыми, как зимнее небо. – Правда, у нас в последнее время смерти что-то зачастили… Надеюсь, дети не видели ничего слишком пугающего? Аппетит не пропал? Ужасно, когда маленькие дети плохо едят.
– Полностью с вами согласна, – кивнула Паола, и я поняла, что они наверняка найдут общий язык.
Вскоре мальчики Андервуд-Черри и Лиам поужинали и легли спать. Мадлен сперва приглядывала за ними, сидя в продавленном кресле в детской, однако вскоре сама разомлела в тепле и уснула. Я укрыла её одеялом, погасила свет и вернулась в столовую, чтобы дождаться Эллиса с компанией – и, разумеется, новостей.
И они не заставили себя ждать.
– Уф, ну и погодка! Нас едва не замело, пока мы дождались этот треклятый шарабан. Право слово, я трупу позавидовал – лежит себе на снежке, ничего не чувствует, голова-то всмятку… О, что это? Неужели жаркое? Потрясающе пахнет, – восхитился он, сунув нос под крышку расписного горшка. – Ещё бы глинтвейна…
Миссис Аклтон вопросительно посмотрела на меня.
– Будьте так любезны, – вздохнула я, и она степенно удалилась на кухню. – Эллис, снимите наконец пальто и присядьте за стол. Это и к остальным относится. Понимаю, что тема не слишком приятная, однако мне нужно знать, что происходит на моей земле. Тот несчастный… кто он?
Отвечать мне не спешили. Лайзо, севший поодаль от меня, хмурился и растирал побелевшие от мороза руки. Эллис сделал вид, что целиком увлёкся содержимым своей тарелки, перекладывая бремя рассказчика на плечи остальных. Дядя Клэр также выжидал.
Фрэнк Аклтон, так и не решившийся занять место за столом, застыл в дверях, комкая шапку. Начинать, очевидно, полагалось ему.
– Эхм… Джон Кирни это, – прокряхтел он, багровея до самых ушей. – Рабочий наш.
– Не самый надёжный человек, похоже, – вскользь заметил Клэр, придвигая к себе тарелку с жарким. Потом бросил взгляд на Джула, который как раз подавал Эллису картофель с грибами, исполняя роль слуги за столом: – Когда закончишь, тоже садись. В первый и последний раз, естественно.
Джул молча поклонился. Красно-рыжие пряди волос, выбившиеся из-под шнурка, чиркнули по плечу. Я почувствовала себя так, словно меня застигли за подсматриванием, и поспешно отвела взгляд, благо осмелевший смотритель как раз начал рассказывать о покойном Джоне Кирни.
– Работящий он был. За любое задание брался, о чём ни просили. И в руках у него всё так и горело. Бывало, глядишь – пошёл дров нарубить, только отвернёшься – ёжики-селёдки, а он уже и полешки переколол, и в сараюшку их сложил, так-то, – всплеснул Аклтон руками, едва не выронив шапку, и вновь смутился. Продолжил уже тише: – Без жены, правда, жил, сказывали, что жена-то у него померла… Он за неё каждое воскресенье в церковку ходил помолиться. А теперь за него кто помолится…
– Вы и помолитесь, коли жалеете, – негромко произнёс Лайзо, глядя в сторону. – Дурная у него смерть. Такая смерть за собой другие тянет.
Воцарилась напряжённая тишина.
Тут наконец вернулась миссис Аклтон с большим котелком глинтвейна. Джул тут же прервал трапезу и поднялся, чтобы помочь хозяйке. Эллис воспользовался паузой, чтобы подложить себе ещё жаркого. Через несколько минут, когда у каждого, включая Аклтонов, было по кружке глинтвейна, я попыталась вновь завязать беседу:
– Миссис Аклтон, вы прежде упоминали, что смерти зачастили в последнее время… Погиб ещё кто-то из рабочих? Может, это и есть настоящая причина того, что ремонт прекратили?
– Нет, ни в коем случае, – поспешил возразить мистер Панч, который до сих пор хранил молчание. – Действительно, у нас погиб один человек, Рон Янгер. Он командовал рабочими, которые расчищали завалы. Однако ничего мистического в его смерти нет – он часто перебирал виски, а в ту ночь просто замёрз, возвращаясь домой из паба. Но ремонт продолжался и после этого.
Адвокат умолк. Некоторое время я ждала продолжения, но не выдержала и всё же спросила:
– И когда же работы прекратились? И почему? В письме вы упоминали, но вкратце. Мне бы хотелось услышать историю целиком.
Мистер Панч отложил приборы и промокнул губы салфеткой. Тема разговора явно ему не нравилась. Или, возможно, компания: Эллис, изображающий беспечность, но ловящий каждое слово; Лайзо в самом что ни есть сумрачном настроении; загадочный Джул; чопорная гувернантка-романка, подмечающая любую неловкость; и, наконец, сэр Клэр Черри, всем своим видом демонстрирующий крайнюю степень неудовольствия, лишь слегка замаскированную под вынужденную вежливость.
Неудивительно, что беседа не клеилась.
Пожалуй, я начинала понимать, отчего Эллис порой так настаивал на том, что подозреваемых – и свидетелей – лучше было допрашивать поодиночке.
– Время позднее, леди Виржиния, а история долгая, – наконец произнёс адвокат. – Кроме того, я хотел бы показать вам некоторые документы, а они остались в моём кабинете. Полагаю, что имеет место диверсия. Возможно, кому-то выгодно, чтобы работы были приостановлены, и поэтому он способствует распространению слухов. Слухов о том, что реставрация фундамента замка якобы потревожила древние кости и пробудила духов.
Мне стало смешно.
Нет, глупо было бы отрицать существование неких мистических сущностей, особенно после встречи с Валхом и Сэраном или после явления загадочной надписи в Дэлингридже, у леди Абигейл. Однако говорить о древних костях в фундаменте замка Валтер?
Абсурд.
– И кто же распространяет эти, с позволения сказать, слухи? Кроме запуганных рабочих, естественно, – холодно поинтересовалась я, пригубив глинтвейн.
Рот обожгло.
Снежная буря продолжала завывать снаружи – необычайно яростная для ноября, а потому немного пугающая.
– Кто, кто… – пробормотал вдруг мистер Аклтон, раскрасневшийся от вина. – Да колдун наш! Как пить дать – он Кирни сгубил.
На губах у Лайзо появилась на редкость неприятная улыбка.
– Значит, колдун? – произнёс он негромко, но ясно. – Ну, посмотрим…
Далее продолжать беседу смысла, очевидно, не было.
После ужина я попросила мистера Панча передать документы, о которых он упоминал за ужином. Вопреки ожиданиям, это оказался не подробный и ясный доклад, а запутанное собрание заметок, рисунков, личных писем, вырезок из газет, планов и счетов. Изучить их перед сном не получилось – мне выделили комнату пусть и тёплую, но слишком тёмную. В замке после ремонта должно было появиться электрическое освещение, однако здесь, в коттедже, использовались только газовые лампы. На столе нашёлся дополнительный керосиновый фонарь, однако зажечь его я не сумела, а потому переложила документы в свой саквояж и легла спать, утешая себя мыслью, что Паола уже давно задремала, и лишний свет ей бы только помешал.
Однако мысли о странной смерти Джона Кирни никак не отпускали.
Слишком много было пугающих деталей. Жирная чёрная сажа, покрывающая всё тело погибшего; отсутствие одежды в один из самых холодных дней за последнее время; нечеловеческий, исполненный боли крик…
Джон Кирни выбежал на дорогу из-за холмов, но где начинался его путь?
Размышляя обо всём этом, я извертелась так, что намотала вокруг себя простыни, точно кокон. Постель словно пылала; взбитые вечером подушки теперь казались каменно твёрдыми. Темнота в комнате была непроглядной, но мне то и дело мерещилось то размозжённое лицо Кирни, то ловец снов с лопнувшими нитями…
«Почему бы и нет, – вертелось в голове. – Почему бы и нет…»
Валх остался в Бромли. Неделя с лишним миновала после страшной ночи, когда Абени похитила Чарли с Кеннетом и едва не погубила Мадлен. Лайзо не починил оберег и не сделал нового, однако сон мой был спокоен, как никогда.
Возможно, я могла… рискнуть?
В уже прочитанных дневниках леди Милдред ни слова не упоминалось о том, как управлять снами. Однако сам опыт подсказывал решение. Мне всегда снилось то, о чём я сильно переживала днём – и размышляла перед тем, как лечь в постель.
…образ Джона Кирни с раздавленной головой вспыхнул под зажмуренными веками. Но на сей раз я не стала гнать его прочь.
У него очень красивые руки. Аккуратные.
Ногти округлые, розоватые; пальцы не слишком длинные, но ровные – ни выступающих суставов, ни заусенцев. На сгибе между большим и указательным – родинка. Запястья массивные, крепкие, с чётко обозначенной косточкой. Её наполовину прикрывает край чёрного узкого рукава.
Я сейчас ростом с воробья, не больше. Но так даже лучше: удобней прятаться. Присев за ретортой, я вижу фрагмент столешницы из полированного дерева; каменную ступку; ряд склянок, загадочно поблёскивающих в тусклом свете масляной лампы; причудливые металлические инструменты на подставке; колбу над керосиновой горелкой…
