Текст книги "13 кофейных историй (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 139 страниц)
А потому я прошу как можно скорее направить мне письмо со всеми сведениями, которыми Вы располагаете. Также при возможности обязательно уточните, не совершали ли сыновья А. каких-нибудь безрассудных поступков, которые могли уверить А. в том, что мальчики неспособны жить своим умом.
Благодарю за интересное дело, мисс Э. Давненько мне не случалось так увлечься – пожалуй, с тех самых пор, как опасность угрожала Вашей жизни. Совместные расследования становятся, похоже, традицией.
И это, право, не самый дурной способ провести досуг.
Восхищенный и очарованный Вашей задачкой,
Эллис
Я дважды перечитала письмо, прежде чем отложить его. Конечно, в проницательности Эллису не откажешь. Не видя картину целиком, по одним лишь моим словам да по бумажкам с угрозами, он сделал предположение, которое попало в точку.
Теперь, кажется, я поняла, где ключ к разгадке. Осталось только узнать: что натворили близнецы четыре месяца назад.
И как в этом замешан Фаулер…
Послание для Эллиса вышло очень и очень обстоятельным. На подробнейшее изложение событий последних дней я потратила около полутора часов, зато и результатом осталась довольна. Надеюсь, что и сам Эллис не разочаруется. Все, что я могу сейчас сделать – это отправить ему письмо и лечь спать, чтобы уже завтра, на свежую голову, поговорить с близнецами начистоту.
Мне одиннадцать лет. Через год… нет, уже через восемь месяцев я отправлюсь в пансион имени Святой Генриетты. Уезжать из дома совсем не хочется, но отец настаивает, а матушка плачет, но не оспаривает его решений.
Мне одиннадцать лет, и пока еще я могу разъезжать с леди Милдред по всей Аксонии, навещая ее друзей и знакомых. Обычно поездки приносят только радость… Но сейчас я прячусь за портьерой и ужасно, ужасно боюсь выдать себя даже вздохом.
Маленькой девочке нельзя находиться в библиотеке у герцога, но играть с младшими детьми, да к тому же мальчишками, так скучно…
А теперь сюда пришли эти и ругаются.
– Стеф, ты и впрямь думаешь, что эти ублюдки – твои д-дети? Да они похожи на тебя не б-больше, чем на твою обожаемую Абигейл! Наверняка она нагуляла их на стороне.
– Глупости. Зачем бы Абигейл меня обманывать? Да, мальчики не похожи ни на меня, ни даже на родственников по моей линии. Разве что на кузину Мод. Но я доверяю Абигейл… и, в любом случае, это ее дети. Уж в этом сомневаться не приходится.
Грохот. На пол сыплются книги.
– И ты г-готов передать титул тому, в ком нет твоей к-крови? Что бы сказал наш отец, если б-бы титул перешел к б-безродным п-поросятам? Он д-должен передаваться по крови, иначе это… воровство! Да, воровство!
– Ты переходишь всякие границы.
– Я всего лишь забочусь…
– Позаботься о себе – умолкни. Иначе я за себя не отвечаю.
– Т-ты не можешь…
– Могу. У тебя есть два дня, чтобы покинуть мой дом. И минута, чтобы выйти из этой библиотеки.
– Но…
– Полминуты. Ты и так злоупотребил моим терпением.
Хлопает дверь. Коленки у меня начинают дрожать, но я вздергиваю подбородок – как бабушка. Если страшно – улыбайся, Гинни. Всегда улыбайся.
Шаги. Он ходит по комнате, неторопливо и уверенно. Собирает книги – я слышу, как шуршат их страницы, как скрипят кожаные переплеты. Портьера пыльная, спина чешется из-за насыпавшейся за шиворот каменной крошки от штукатурки, но если двинусь – меня заметят. И это будет плохо. Плохо.
Шаги становятся ближе и ближе – а потом замирают. Рука в коричневой перчатке осторожно отводит портьеру в сторону.
Улыбайся, Гинни.
– Добрый день, сэр. Сегодня прекрасная погода.
Каждое мгновение я ожидаю, что он закричит на меня, занесет руку для пощечины или позовет бабушку, чтобы та поругалась. Но он только смотрит, подергивая вислые белесые усы. А потом, когда становится так страшно, что уже почти все равно, спрашивает:
– Вы много слышали, юная леди?
Бабушка учит быть честной. Она говорит, что правда очаровывает вернее лжи.
– Все. Это получилось случайно.
– Конечно… – Взгляд у него становится рассеянный. – Пообещайте, что не будете говорить об этом, юная леди… и постараетесь забыть об услышанном.
Делаю реверанс и склоняю голову, как учила мама.
– Обещаю.
– Вы просто умница, леди Виржиния-Энн…
Его лицо озаряет виноватая улыбка. На мгновение он становится похож на большую, грузную, очень печальную собаку, а потом ткань портьеры выскальзывает из его пальцев – и начинает стекать. Как вода. Бесконечные потоки плотной, пыльной ткани. Я кашляю, задыхаюсь…
И просыпаюсь.
Сердце у меня колотилось, как после четырех чашек самого крепкого кофе. Одеяло запуталась в ногах, подушки сбились. Кажется, я спала лицом вниз, и поэтому мне стало не хватать воздуха. Вот и привиделось… такое.
– Магда, – слабо позвала я. В комнате царил полумрак. Ставни были закрыты, из комнаты для прислуги не доносилось ни звука – значит, еще слишком рано. Впрочем, моя горничная всегда вставала до света. Наверняка и сейчас она уже проснулась.
Я вздохнула, расправила по возможности одеяло и потянулась к колокольчику. Он был старинный, серебряный, с затейливой гравировкой, похожей на волшебные узоры… И мне вспомнилось вдруг, что в некоторых землях считается, будто звон колокольчика может отогнать злых духов.
Интересно, а против дурных снов тоже сгодится?
За стеной что-то звякнуло. Через минуту дверь распахнулась, и на пороге появилась Магда – немного раскрасневшаяся и, без сомнения, бодрая. Правая рука у нее была перевязана бинтом.
– Святые небеса! Что с тобой случилось? – От неожиданности я даже позабыла об утренних приветствиях. В голове пронеслась безумная догадка – чтобы отомстить мне, Фаулер причиняет вред моей прислуге.
К счастью, широкая улыбка Магды развеяла эти страшные подозрения прежде, чем они укрепились.
– А, рука-то? Ну, так я утюгом ваше платье, леди Виржиния, гладила и не углядела! Вы не волнуйтесь, все с платьем в порядке…
– А с твоей рукой?
– А что с ней станется? – философски пожала Магда плечами. – Авось не помру. Заживет, как на собаке, не сомневайтесь, леди Виржиния. Только что ж это вы так рано проснулись? Шестой час, а легли вы за полночь. Неужто отдохнуть успели?
– Вполне, – с трудом я проглотила зевок. – Завтрак у Абигейл будет в восемь?
– В половине девятого, леди, – прочирикала Магда, распахивая ставни. Я зажмурилась – в комнату ворвался яркий солнечный свет, прогоняя остатки сонливости и липкое чувство, оставшееся после кошмара. – Какое платье подготовить? Коричневое опять?
– Нет. – Я задумалась. На сегодня у меня был запланирован разговор с близнецами, а значит, одеться следовало так, чтобы напомнить им о прежних временах, о детстве. – Лимонно-желтое, с темно-зеленой отделкой. Оно достаточно смелого фасона, но вместе с тем смотрится отнюдь не вызывающе.
Я благоразумно умолчала о том, что платье это было сшито после беседы с Эллисом и на основе его набросков грифелем на полотняной салфетке в кофейне. Помнится, мы тогда разговорились о глупых веяниях в моде… Детектив высказывался довольно остроумно и яда не жалел, а я смеялась так, что даже не могла сделать глоток кофе.
Время до завтрака я провела, разбирая деловую корреспонденцию. Расследование расследованием, но нужно было не забывать и о взыскании платы за аренду земли, и о закупках для кофейни, и о хлопотах по смене обстановки к лету… Словом, времени как раз хватило, чтобы вчерне накидать с десяток писем и пообещать себе вплотную заняться ими после обеда.
Я не удивилась, когда обнаружила, что в столовую спустилось куда меньше гостей, чем обычно. Многие предпочли остаться в своих покоях, продолжая ссылаться на нездоровье. Не было среди присутствующих и Эмбер – впрочем, ожидаемо. Зато Фаулер, Кристиан и Даниэль уже устроились за столом и развлекали друг друга непринужденной беседой. Абигейл почти не смотрела в их сторону, всецело посвящая себя разговору с лордом и леди Клэймор, леди Стаффорн и бароном Оуксбургом, шумным, жизнерадостным толстяком, знающим толк в охоте – но и только. Герцогиня держалась прекрасно. От вчерашнего испуга не осталось и следа, речь ее была веселой и непринужденной, смех – искренним… Но что-то подсказывало мне, что ночь Абигейл провела без сна.
И вряд ли только последнюю.
– О, леди Виржиния, вот и вы! – улыбнулась герцогиня, завидев меня. – Доброе утро. Как вам спалось после всех этих потрясений? Если уж говорить начистоту…
Я присоединилась к беседе, не забывая и о завтраке. По традиции он оказался просто великолепен, а аппетит у меня сегодня был отменный. Однако и о поручении Эллиса забывать не следовало… Через некоторое время стало очевидным, что вскоре близнецы уйдут – возможно, даже не дожидаясь кофе. Передать им записку или иным способом договориться о встрече не было никакой возможности – кто-нибудь наверняка бы заметил.
Что ж, если не можешь спрятать что-то – выложи на самое видное место, улыбнись непринужденно, и тогда, возможно, никто не заметит, что это «что-то» для тебя важно.
– Леди Абигейл, – обратилась я к герцогине как будто между прочим, выбрав подходящий момент между разговорами о политике и о моде. – К слову, о новых направлениях в парковом искусстве. Тот прекрасный запущенный сад за Дэлингриджем все еще такой же, каким был раньше? Или до него уже добралась рука мастера?
– Ах, сад Стефана? – Взгляд ее подернулся пеленой грусти. – Нет, я ничего там не меняла. Садовник лишь расчищает дорожки и не дает лабиринту слишком зарастать, да еще тюльпаны и ирисы подсаживает… Но в целом ничего не изменилось. И вряд ли изменится когда-нибудь, – добавила она тише, чем говорила обычно. – Стефан любил там прогуливаться, да и мальчики переняли эту привычку… И вы, помнится, часами пропадали там, когда гостили с леди Милдред в нашем замке. Играли с Кристианом, Даниэлем и Шарлотт – помните эту прелестную девочку, старшую дочь пастора, отца Макфарлейна? Ах, бедняжка в шестнадцать упала с лошади и сломала шею, это был такой удар для семьи… Впрочем, не будем о печальном. – Абигейл натянуто улыбнулась. – Не желаете ли освежить воспоминания, прогулявшись по саду?
– С превеликим удовольствием. – Я благодарно склонила голову и продолжила: – Может, сразу после завтрака? На вечер намечено интересное развлечение…
– Да, да, спиритический сеанс. – Абигейл побледнела. – Попытаемся узнать, что за дух нам явился вчера… Это должно быть интересно. А что до прогулки по саду, думаю, компанию вам могут составить мои сыновья… – Она осеклась, сообразив, что я уже не девочка, а леди, которой не следует прогуливаться в уединенных местах с двумя… уже не мальчиками, а почти юношами.
– О, это было бы чудесно, – поспешила я согласиться и тут же добавила: – Мы с мисс Тайлер собирались прогуляться там вдвоем, но после вчерашнего, сознаюсь, мне немного не по себе. А рядом с юными лордами нам бояться будет нечего.
– Вот и чудесно, – с облегчением выдохнула Абигейл. – Кристиан, Даниэль, вы ведь не откажете в такой маленькой просьбе?
Вопрос прозвучал как приказ. Даниэль недовольно нахмурился, но перехватив мой взгляд, передумал спорить и обворожительно улыбнулся:
– Конечно, мы будем сопровождать леди Виржинию и ее компаньонку. Время сейчас неспокойное. Да и призраки что-то расшалились.
Фаулер скривился и отвернулся, делая вид, что он больше заинтересован картиной на стене, нежели нашим разговором. Сердце кольнуло дурным предчувствием. Неужели он действительно замешан в спектакле с «привидением»? Но я видела баронета среди гостей и готова поклясться – он был удивлен не меньше других.
Впрочем, что на уме у Фаулера – знает только Фаулер. Мне остается только гадать.
– Опаздываете, леди Виржиния, – хмыкнул один из близнецов. Отсюда я не видела, есть ли у него шрам на переносице, но, судя по манере говорить, это был Даниэль, а не Кристиан. – Что вас задержало?
– «Тебя» и «Гинни», – поправила я его, оглянувшись на ворота. Впрочем, вряд ли нас кто-то подслушивал. – Мисс Тайлер можно доверять целиком и полностью. Она знает многое, но совершенно неболтлива.
– Неужели? – хмыкнул Даниэль и шагнул вплотную к Эвани, заглядывая ей под широкие поля шляпки.
– Именно так, – невозмутимо кивнула мисс Тайлер. – И кроме того, я захватила с собой роман, так что мне найдется чем заняться, пока вы будете разговаривать с моей нанимательницей, сэр, – и она подняла книгу, выставляя ее, словно щит, между собой и Даниэлем.
Близнецы переглянулись и рассмеялись.
– Умеешь подбирать прислугу, Гинни, – подмигнул мне Кристиан, отсмеявшись. – Вот где бы нам найти такого дворецкого, который не будет сразу ставить в известность Абигейл о планах, которые мы хотели бы сохранить в секрете? Не поделишься опытом?
– Опыт приходит с возрастом, Крис, – улыбнулась я. – Вот доживешь до моих лет…
– Можно подумать, что ты уже почтенная старушка, – фыркнул Даниэль. – Если бы так оно и было, то тебе бы не потребовалась компаньонка, чтобы прогуляться в саду вместе с двумя молодыми людьми. К слову, ты действительно хотела его посмотреть или просто нуждалась в уединенном месте для беседы?
– И то, и другое. Но разговор, боюсь, будет не из приятных…
Некоторое время мы просто блуждали по дорожкам в тени разросшихся яблонь. День выдался не в пример холоднее вчерашнего… Впрочем, возможно, меня просто знобило от волнения. Говорят, что лучший способ поссориться с другом – начать читать ему мораль. Я, конечно, не собиралась осуждать близнецов за дружбу с Фаулером, но наверняка даже расспросы на эту тему могли бы разозлить их.
Эвани шла на тридцать шагов позади нас и на ходу читала роман. Кажется, ей не было никакого дела герцогских секретов – и я почти завидовала.
– Так и будешь молчать?
– Я боюсь, Крис, – вырвалось у меня совершенно искреннее, и я тут же поняла, что это правильное начало. Не нападать на них с расспросами, а быть жертвой, которая ищет защиты. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что происходит, но и оставить все просто так не могу. Понимаете, он…
– Кто? – почти грубо перебил меня Даниэль, но я видела, что он не на шутку встревожен. – Кто, Гинни? Ты никогда не страдала ни недостатком смелости, ни неумением правильно выразить свои мысли, так прекращай пороть чушь и скажи прямо, что происходит!
– Сэр Винсент Фаулер, – твердо произнесла я и стянула на груди края шали. Мне и впрямь было холодно. – Он угрожал. И я хочу знать, может ли он воплотить эти угрозы в жизнь.
Кристиан остановился так внезапно, словно налетел на стеклянную стену, и лицо у него исказилось, словно осколки этой невидимой стены ранили его глубоко, до самого сердца.
– Винс угрожал тебе? Шутишь?
– Нет, – качнула я головой. – Он говорил что-то о слухах, которые будут ходить обо мне… и о нем, если я не склоню голову и не проглочу молча его оскорбления. Мне не понятно, почему он так разозлился. Я просто шла и беседовала с одним джентльменом, а Фаулер вдруг стал угрожать ему вызовом на дуэль, то есть фактически – убийством, а мне – слухами и потерей репутации… И… только клянитесь, что это останется между нами. – Я поймала взгляд сначала Даниэля, потом Кристиана и, только дождавшись кивков, продолжила: – Он пытался силой склонить леди Вайтберри… к отношениям. Мы с Эмбер давние подруги, и мне бы она лгать не стала. Да и я своими глазами видела, как была она напугана, почти до истерики. И… я хочу узнать, не грозит ли мне то же самое.
Даниэль сделался бледен как полотно и отвернулся. Кристиан держал себя в руках чуть лучше.
– Гинни, ты уверена в том, что говоришь? Ты не преувеличиваешь? О Винсе ходит много слухов, но едва ли четверть из них правда! – горячо выпалил он.
– Я не умею отделять правду от слухов, Крис, и поэтому говорю лишь о том, чему сама была свидетелем, – вздохнула я. – До противостояния Фаулера с… с тем джентльменом мне дела нет. Но в тот же вечер ваш друг умудрился оскорбить меня и до слез напугать леди Вайтберри. Не знаю, что у него на уме, но свою ненависть он срывает на тех, кто не может ответить. И отчего-то считает, что ему это сойдет с рук.
Последние слова мои прозвучали зло и бессильно, оседая на языке, как горькая кофейная гуща из последнего, лишнего глотка.
– Гинни… – растерянно пробормотал Кристиан. Даниэль вскинулся, как от пощечины.
– Мы поговорим с ним, – глухо пообещал он. – Все-таки это наш дом. И никому, даже Винсу, нельзя вести себя здесь, как мародеру. Если он забыл, кто мы, то мы напомним.
– Спасибо, – тихо поблагодарила я. Озноб, заставлявший меня кутаться в шаль, сходил на нет. – Но мне нужно знать кое-что еще. Поведение того джентльмена, которого Фаулер хотел вызвать на дуэль, тоже было… странным. Я не могу понять, что меня в нем настораживает, но чувствую подвох. Джентльмена зовут Доминик Синглтон, а Фаулер набросился на него после того, как тот упомянул о том, что вы с Крисом около трех-четырех месяцев назад… как же он выразился… ах, точно. «Огорчили леди Абигейл почти до белых волос, опозорив свои имена».
Воздух пронизало такое напряжение, что он, казалось, загустел.
– Доминик рассказал тебе, что случилось? – быстро и хрипло спросил Даниэль, переглядываясь с братом. – Он успел уже оболгать нас?
О. Значит, «оболгать»?
– Нет. Да я бы и не стала слушать, в первую очередь спросила бы у вас, правда это или нет. Так что случилось три месяца назад? Как с этим связаны Фаулер и Синглтон? И как во всем этом замешана Абигейл? – Близнецы одновременно поджали губы, и я поняла, что если сию секунду не настою на своем, то больше слова из них не вытяну. Момент будет упущен. – Скажите мне. Я не хочу узнавать сплетни из третьих уст и сомневаться в своих друзьях. Я хочу верить вам.
Воцарилось недолгое молчание. Эвани отстала где-то далеко позади, за поворотом аллеи, и не торопилась нагонять нас. Даниэль тоскливо обернулся на дорогу, глубоко вдохнул, словно набираясь смелости, и наконец решился:
– Хорошо. Слушай, Гинни. Это не самая подходящая для леди история, но ведь ты не из этих высокоморальных пустышек, которые умеют только осуждать, верно? Ты ведь умеешь и думать? – Он резко завел руки за спину и сцепил пальцы в замок, покачиваясь на пятках. – В общем, с Винсом мы общаемся примерно с наших двенадцати. Абигейл вздумалось учить нас фехтованию, и, конечно, она не нашла лучшей кандидатуры, чем самый знаменитый бретер Аксонии, сэр Винсент Фаулер, баронет из Эннекса. Винсу тогда до зарезу нужны были деньги, причем много и срочно… В общем, он согласился. Как ты понимаешь, от такого учителя мы были просто в восторге. Это тебе не скучный мистер Флеминг или какой-нибудь унылый гувернер, выписанный с материка. Винс… он завораживает, понимаешь? У него какое-то звериное обаяние, обаяние зла. Гинни, – Даниэль взял меня за руку, и даже сквозь перчатку я почувствовала, что ладонь у него влажная, а пальцы подрагивают от волнения, – Винсент, может, и рад бы вести себя, как обычный человек, да вот беда – он совершенно не понимает, что такое мораль, нравственность или общественное мнение. У него есть только его собственное мнение и логика. И инстинкты хищника. К нам Винсент поначалу отнесся как к возможности заработать, не прилагая особого труда. А потом мы стали для него чем-то вроде его волчат, которых он, матерый волчище, должен воспитать.
Даниэль умолк, и вместо него продолжил Кристиан, гораздо спокойнее, чем брат:
– Винс учил нас тому, что знал сам. Не только глупому салонному фехтованию напоказ, но и умению убивать с помощью шпаги. Потом – стрелять. Потом – драться, драться до крови, до смерти противника, так, чтобы даже голыми руками суметь отстоять свою жизнь. Дальше начались уроки не столь опасные, но, безусловно, интересные. – Кристиан запнулся, и скулы у него покрылись еле заметным румянцем, делающим его вновь похожим на мальчишку, а не на молодого лорда. – Например, как мухлевать в карты и как разоблачить шулера. Как определять, что человек лжет, – по дыханию, ширине зрачков, жестам и случайным словам. Как самому врать и не быть пойманным. Как очаровывать собеседника. – Кристиан сглотнул и отвел глаза. – Как получать от девушек то, что хочешь и когда хочешь. Нам тогда было по пятнадцать. Знала бы ты, как удивился Винсент, когда узнал, что мы даже ни разу не зажали симпатичную служанку в углу.
– Зато я не удивлена, – произнесла я со всем возможным спокойствием, хотя сердце у меня колотилось как бешеное. Впрочем, и меня бабушка учила лгать с честными глазами, а потому вряд ли близнецы что-то заподозрили. – Леди Абигейл воспитывала вас в строгости. И правильно, я считаю.
– Может быть, – согласился Кристиан и неловким жестом взъерошил волосы. – Не важно. Главное, что нашу… э-э, невинность Винсент посчитал недостатком обучения и решил сделать нам подарок – отвести к дамам… в специальный дом. Этой весной, три с половиной месяца назад.
Я нахмурилась. Что-то не сходилось. Конечно, такое развитие событий вряд ли обрадовало бы Абигейл, но и поводом для скандала в обществе послужить не могло. Юный аристократ посещает публичный дом? Что такого? Все об этом знают, только молчат. Негласное правило, разрешающее отступать от морали, если не делаешь это слишком уж демонстративно.
– И что же тогда произошло? – спросила я, выдержав паузу. – Что такого могло угрожать вашей репутации? Фаулер все-таки отвел вас?
Даниэль продолжал избегать моего взгляда, и ответил Кристиан:
– Да, отвел. Правда, ничего сделать… даже увидеть мы не успели. Появился Доминик Синглтон в компании прислуги из замка и передал приказ Абигейл – немедленно возвращаться. Спорить было бессмысленно, – вздохнул Крис. Румянец на щеках стал ярче. – И только дома мы узнали, что Синглтон нас оклеветал. Нас… и Винсента. Он сказал Абигейл, что «этот Фаулер» затащил нас силой в публичный дом, где работают… мальчики. – Он едва не подавился словом, а потом добавил едва слышно: – И что Винс повел нас туда для себя. Ну, ты понимаешь.
– О.
Все, что я могла сказать сначала. Пожалуй, это был редкий момент, когда слов у меня просто не нашлось. И я чувствовала, как лицо у меня заливает румянец – такой же, как у Кристиана и Даниэля.
«Стоим тут, как три нашкодивших ребенка», – пронеслась в голове мысль, и это помогло мне взять себя в руки:
– Но это, разумеется, было неправдой? Фаулер не затевал ничего подобного?
– Ну, конечно! – с жаром откликнулся Даниэль, разворачиваясь и крепче сжимая мою руку. Я вдруг осознала, что все это время он боялся, что я поверю не ему с братом, а Синглтону. – Винс просто не мог сделать ничего такого. Я же говорю, у него никакой человеческой морали, только звериные инстинкты. И эти инстинкты говорили ему, что мы его волчата… что-то вроде его наследников, сыновей. Не говоря уже о том, что Винсент без ума от женщин и только от них, – улыбнулся Дэнни, и впервые за долгое время его улыбка не была натянутой. – Я не знаю, что стукнуло в голову Доминику. Он всегда был хорошим человеком и поддерживал нас с Абигейл, особенно после смерти отца. Может, его самого ввели в заблуждение… Неважно. Главное, что Абигейл теперь уверена, что Винс имел на нас свои планы, и далеко не невинные.
– Тогда почему же он здесь, а не в тюрьме? – резонно поинтересовалась я. – Влияния Абигейл хватит, чтобы лишить Фаулера титула и подвести под какое-нибудь серьезное обвинение.
– О, да, вполне, – кисло согласился Кристиан. – Вот только кое-чему нас Винсент научил. Например, убеждать людей.
– Гинни, ты не спеши нас осуждать, – подхватил Даниэль торопливо и нервно, – но сейчас мы шантажируем собственную мать тем, что если с Винсом что-то случится, то у нас хватит смелости, э-э… сделать все обвинения Доминика явью. То есть пойти в тот самый дом с юношами… и погулять там публично. Так, что на всю жизнь пятно на репутации останется.
– Абигейл этого не перенесет, – заключила я. – Она слишком вас любит. А еще знает достаточно хорошо, чтобы понимать – вы свою угрозу выполните, даже если потом пожалеете. Хорошо, я поняла, как Фаулер остался в Дагворте. Но до сих пор не поняла, почему.
– Нам с ним интересно, – предельно честно ответил Даниэль. – Он неплохой человек, если знать, как с ним обращаться. Сама видела, Винсент пытался защитить нас, когда подумал, что Синглтон хочет пересказать тебе эту глупую историю трехмесячной давности. И к тому же… мы все-таки надеемся, что Абигейл поговорит по душам с Винсом и поймет, что он ничего такого не хотел. Она же к нему относилась благожелательно, пока он учил нас фехтованию.
«Если Абигейл присмотрится к поведению Фаулера, она только укрепится в мысли, что нечего ему делать рядом с ее мальчиками», – подумала я, но вслух, разумеется, сказала другое:
– Полагаю, что все произошедшее этой весной было одним большим недоразумением, которое со временем разрешится. Я верю, что вы не позволили бы вовлечь себя в нечто настолько… неприглядное. А потому попрошу только об одном: придержите звериные инстинкты Фаулера. Леди Вайтберри – не трепетная лань, которую надо загнать, да и я тоже. Если я пугаюсь, то имею обыкновение действовать довольно неприятными методами.
Кристиан вновь обменялся с братом взглядами и солнечно улыбнулся.
– Не трусь, Гинни. Мы найдем способ его приструнить. Больше он хулиганить не будет, – озорно подмигнул Крис.
– Надеюсь. Очень на это надеюсь…
Мне казалось, что разговор должен прояснить ситуацию, а он только запутал ее окончательно. Кто лгал близнецам – Фаулер, пользуясь доверием, или Синглтон? Почему Фаулер, которому выгодно распространение сплетни, пытается ее остановить, а Синглтон едва не выложил мне эту сомнительного качества историю? Как связано со всем этим появление записок с угрозами?
…Ответов не было. А из-за поворота медленно, вчитываясь в роман, выходила мисс Тайлер.
Мы еще с час прогуливались по саду. Я старалась больше не касаться болезненных тем, но кое-какие уточняющие вопросы мне пришлось задать. Например, название заведения, в которое Фаулер привел близнецов, или точную дату появления первой записки. А напоследок Кристиан и вовсе огорошил меня заявлением:
– Вообще Винсент не хотел злить Абигейл больше и приезжать на праздник. А затем вдруг передумал, в самый последний момент… Ну, а мы только рады были. Понимаешь, здесь джентльмены по вечерам любят играть в карты… на деньги. А Винс опять в долгах как в шелках.
– Разве он живет на широкую ногу? – удивилась я. Никогда не слышала о том, чтобы Фаулер где-то спускал крупные суммы. Но вот сплетни о том, что он нуждается в деньгах, время от времени доходили до Бромли. – Да, и в своем рассказе вы упоминали, что Фаулер согласился на работу в Дагворте ради денег… Прежде я не задумывалась об этом.
– И не задумывайся впредь, – со странным выражением посоветовал мне Даниэль и пихнул брата в бок. – А ты помалкивай, Крис. Он же просил не распространяться об этом. Кто сядет играть с «тем самым» Фаулером, если будет знать, что ему нужны деньги? Да никто.
– Обижаете. Я не собираюсь никому пересказывать то, о чем мы с вами говорим. – Я гордо вздернула нос, а про себя уточнила: «Разве что напишу. Эллису». – А откуда у Фаулера долги?
Близнецы воровато переглянулись. Даниэль нахмурился. Потом Кристиан состроил пристыженную физиономию и молитвенно сложил руки. Брат нехотя кивнул ему, и Крис обернулся ко мне, шепча:
– Вообще-то это не долги Фаулера. Это долги мужа его сестры. Винс оплачивает счета своих сестер, но это – тс-с! – секрет.
– Понятно, – кивнула я, хотя понятно не было абсолютно ничего. Фаулер, смиренно оплачивающий счета сестер, казался явлением фантастическим – пожалуй, поверить в это было сложнее, чем в существование привидений… Кстати, о привидениях. – Скажите, а женская фигура на стене, которую мы видели накануне, – не ваших рук дело? Уж не знаю, что это было, но не человек точно.
– Не знаю, – пожал плечами Даниэль. – Мы с Крисом вообще не успели к началу спектакля. Чарли наконец отделался от матери, и мы решили не терять времени даром и обсудить кое-какие планы на это лето… Он странный стал в последнее время, Чарли, я имею в виду. Хочется как-то освежить впечатления и устроить нечто наподобие того, что мы в прошлые годы делали, но с размахом побольше – мы ведь уже не дети… Ой, ты только и об этих планах не говори матушке, то есть леди Абигейл, хорошо?
– Буду помалкивать, – улыбнулась я.
У ворот замка мы расстались. Близнецы отправились по своим делам, о которых, разумеется, знать никому не полагалось. Я же поспешила в свои комнаты – поскорее записать рассказ и отправить Эллису срочное письмо. Конечно, стоило бы сначала позаботиться о деловой корреспонденции, но там не было ничего срочного, а вот расследование и так продвигалось слишком медленно, чтобы откладывать его даже на несколько часов.
– Мне сегодня придется проехаться до станции? – поинтересовалась Эвани, поравнявшись со мной. – Снова конверт для детектива?
– Да. Но если у тебя планы…
– О, ни в коем случае, леди Виржиния, – покаянно склонила голову она. – Просто я хотела бы попросить вас одолжить мне нож для бумаги. Видите ли, в прошлый раз меня преследовал какой-то всадник. Он держался поодаль и, несмотря на жару, кутался в плащ так, что я даже не могла разглядеть фигуру, не говоря уже о лице. Но, несомненно, этот человек следил именно за мною. На обратном пути я его тоже видела.
– Может, лучше будет, если с тобой поедет кто-то из слуг леди Абигейл? – не на шутку встревожилась я. Эвани была не из тех женщин, что поднимают тревогу по пустякам и, едва заслышав шорох, уже начинают вопить «Мышь!». Нет, если она говорит, что видела нечто подозрительное, значит так оно и было. Преследовать Эвани мог кто угодно – и Фаулер, что-то заподозривший после первого нашего столкновения, и случайный грабитель, и мой личный враг, принявший мисс Тайлер за меня… Вариантов множество, и все неприятные.
Впрочем, есть еще один – скромный поклонник Эвани, не решающийся подойти.
– Не стоит волноваться, леди, – спокойно улыбнулась бесстрашная мисс Тайлер. – Ножа вполне будет достаточно. Знаете, что бы ни говорили доктора, а лучшее успокоительное для женщины, идущей по темной дороге, – это не валерианов корень, а старая добрая сталь в руке.
– Не вздумайте вступать с этим человеком в схватку, – предупредила я ее. – Если заподозришь неладное, то пускай лошадь в галоп. Лучше выставить себя живой трусихой, нежели мертвой, но храброй дамой.
– Я не из тех, кто способен на поступок, леди Виржиния, – практично заметила Эвани. – Разве что дурной поступок совершить не позволю, а вот геройствовать – это не про мою душу.
– Приятно слышать, – вздохнула я.
До обеда оставалось всего ничего, поэтому послание для Эллиса получилось кратким, но информативным.
Дорогой мистер Норманн!
Во-первых, имейте в виду, что сведения, предоставленные в этом письме, являются строго конфиденциальными и могут бросить тень на честь людей, которые мне очень дороги, а потому убедительно прошу Вас не разглашать их ни при каких обстоятельствах.
