Текст книги "13 кофейных историй (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 111 (всего у книги 139 страниц)
– Я составлю вам компанию, дорогая племянница, – отважно пообещал Клэр, хотя на больное плечо он даже плед опасался пока накидывать.
– Премного благодарна, – кивнула я с улыбкой.
Что-то мне подсказывало, что незваных гостей на похоронах будет предостаточно, и среди них непременно окажется один нахальный детектив.
Проводить Джона Кирни и Огастина Меррита в последний путь собралось по меньшей мере полдеревни. Некоторые загодя явились на кладбище, другие прошли с процессией от самого дома покойного, третьи присоединились по дороге. Куда ни кинь взгляд – всюду чёрные плащи, накидки, шляпы… Точно грачиное шествие. Из родственников казначея не прибыл никто, хотя отец Адам отправил телеграммы его племяннице из Эннекса и престарелому троюродному дядюшке, прозябающему в деревеньке где-то на северном побережье. Однако скорбящих приятелей у него оказалось предостаточно. К моему огромному удивлению, среди них затесался даже мистер Лоринг с дочерьми.
Мы с Мадлен, Клэром и мистером Панчем прибыли к церкви одними из первых и затем ожидали, пока процессии доберутся до кладбища, вместе с отцом Адамом. Священник выглядел более хмуро, чем обычно, и отвечал на вопросы коротко, отрывисто, а то и вовсе делал вид, что ничего не услышал. Через некоторое время я оставила надежду завязать непринуждённую беседу, тем более что начали подходить другие сочувствующие.
– Кажется, ваш детектив нашёл способ выделиться и здесь, – внезапно произнёс дядя Клэр и поджал губы.
На секунду у меня сердце замерло, но почти сразу же я разглядела Эллиса в хвосте похоронной процессии. Однако ничего необычного так и не увидела. Детектив слегка горбился, вероятно, изображая скорбь. Он даже умудрился раздобыть где-то чёрную ленту и торжественно приколол её на плечо.
– Прошу прощения, дядя, но сейчас мне не совсем понятно, что вы имеете в виду, – вынужденно призналась я.
– Вы крайне невнимательны, племянница, – деланно вздохнул Клэр. – Для леди это простительно, впрочем. Женщине и не положено видеть дальше полей своей шляпки. Посмотрите, кто несёт гроб.
Я послушно перевела взгляд на носильщиков… и едва не поперхнулась вдохом.
– Мистер Маноле!
– Именно, – сладко улыбнулся Клэр. – И не думаю, что ему нравится тащить гроб малознакомого пейзанина. А ваш детектив, похоже, находит особое удовольствие в том, чтобы приставлять всех к работе. Особенно если эти «все» не обязаны ему повиноваться.
Тем временем процессия добралась почти до церкви, и мы вынужденно прекратили разговор – отпускать шпильки посреди толпы скорбящих неприлично. Ничего нового я, впрочем, не увидела. Похороны людей богатых и бедных отличаются разве что качеством траурных одежд и количеством цветов. Могила моих родителей была так густо устлана хризантемами, что земли было не разглядеть. А для леди Милдред я заказала белые лилии – столько, что голова кружилась от запаха…
Глаза вдруг словно бритвой резануло.
– …без печали войдёт в лучший мир, – донёсся как через плотную ткань голос отца Адама.
Гроб с телом Меррита начали опускать в могилу. И, как только он с деревянным стуком коснулся дна, рядом, шагах в трёх, раздался полувсхлип-полустон.
Плакала одна из дочерей Лоринга – Рэйчел. Лицо у неё было мертвенно-бледным, плечи дрожали, глаза лихорадочно блестели, а пальцы так плотно прижимались к губам, что из трещинки даже выступила капля крови, алая, неприлично яркая.
Это никак не походило на чувства из-за смерти незнакомца… Получалось, что Рэйчел хорошо знала Меррита? Или она вспомнила о чём-то глубоко личном? Ведь, честно признаться, у меня тоже выступили слёзы, но вовсе не потому, что я горевала из-за Меррита.
– Мэдди, – шепнула я едва слышно. – Встань поближе к мисс Лоринг, на всякий случай.
Она кивнула и незаметно переместилась ближе к беззвучно рыдающей девушке. Могилу казначея начали закапывать. Лайзо сосредоточенно размахивал лопатой и никак не выделялся среди прочих. Эллиса нигде не было видно. Я скосила взгляд на семейство Лоринг и заметила ещё кое-что необычное: Кэрол, напряжённо выпрямившись и сжав кулаки, стояла между отцом и сестрой так, словно не подпускала его. Он же хмурился, поглядывал на младшую дочь, но не пытался обойти старшую. Точно все они играли по правилам, но известным только им.
«Или это уступка? – пронеслось у меня в голове. – Лоринг позволяет дочери прийти на похороны, однако присматривает за ней. Но тогда выходит, что Рэйчел действительно питала особые чувства к Мерриту, и отец знал о них…»
– Как в любовном романе, – пробормотала я. Клэр тут же чутко обернулся:
– Что вы сказали, дорогая племянница?
Судя по выражению его глаз, он прекрасно слышал мои слова. Однако ответить я не успела, потому что Рэйчел всё-таки не выдержала и лишилась чувств. Мадлен едва успела поймать её, а уже через мгновение рядом оказался и отец, принимая с рук на руки драгоценную ношу.
Как всегда случается в подобных ситуациях, возникло небольшое замешательство. Отец Адам прекратил читать молитвы; зашептались тревожно женщины и принялись с любопытством вытягивать шеи. И только те, кто закапывал могилу, продолжали делать своё дело. Я же впервые пожалела о том, что не ношу с собой нюхательные соли – Рэйчел бы они пригодились.
Впрочем, вскоре она очнулась и сама.
– Плохое здоровье, – громко объявил мистер Лоринг, словно оправдываясь. – У неё плохое здоровье, только и всего.
– Тогда ей нужно в тепло, – ничуть не тише заявила я, склоняясь над смертельно бледной девушкой. – Поднимайтесь, дорогая… Так, обопритесь на мою руку. С вашего позволения, отец Адам, мы пройдём в церковь, – обратилась я к священнику. – Холодный воздух губителен для здоровья, особенно после обморока. Нет-нет, мистер Лоринг, – мягко остановила я алхимика. – Прошу, не утруждайте себя. Останьтесь здесь и исполните долг скорбящего, а о вашей дочери я позабочусь. Тем более что в момент слабости леди лучше быть рядом с леди, а присутствие джентльмена может смутить, даже если он отец или брат… Пойдёмте, дорогая. Да, вот так, не торопитесь.
Возможно, с моей стороны это было бессердечно, но сейчас я в первую очередь думала о том, что надо разговорить Рэйчел, пользуясь шансом. Она могла что-то знать о Меррите, но с Эллисом говорить вряд ли бы стала. С другой стороны, любая зацепка могла привести к убийце.
Внутри церкви оказалось на удивление тихо и темно. Свет исходил только от высокого витражного окна. Ни одна свеча не горела. Алтарь был завален сухими цветами. Немного пахло дымом и чуть сильнее – благовониями. Пока я помогала бедной девушке прилечь на скамье, Мадлен обошла зал, убеждаясь, что поблизости никого нет.
– Тут так… тепло, – через силу улыбнулась Рэйчел. Странно было видеть её такой слабой; в прошлый раз она показалась мне куда более сильной и спокойной особой, нежели её сестра.
– Да, тепло, – кивнула я, припоминая, что рассказывал отец Адам о церкви во время нашей первой встречи. – В подвале два паровых котла, от них работают, кажется, восемь приборов, которые нагревают воздух. По каналам в стенах он поступает в зал – чувствуете, откуда тепло идёт? Словно бы со всех сторон.
– Столько дыма… – скривилась она и закашлялась.
Я растерянно оглянулась. На мой взгляд, дыма как раз было совсем немного. Он, по словам отца Адама, отводился от котлов по подземным каналам в ту самую одноэтажную пристройку, где Лиам стал свидетелем тайного разговора… Эллис, впрочем, утверждал, что Кэрол могла беседовать со священником о чём-то личном, например, о своей любви к Блаузи.
Внезапно мне в голову пришла мысль, которая объясняла странности в поведении и в самочувствии Рэйчел.
– Мисс Лоринг, – произнесла я, и голос у меня дрогнул. – Мне неловко спрашивать, но… Скажите, вы ведь не в положении?
Она ничего не ответила, но её движения сказали даже больше, чем любые слова: руки, точно действуя сами по себе, метнулись к животу в защитном жесте. Бледные до сих пор щёки покрылись густым румянцем.
– В таком случае, отец – мистер Меррит, полагаю? – продолжила я тихо. Рэйчел согласно опустила ресницы. – Не буду спрашивать – как… Мистер Лоринг знает?
– Нет, – наконец ответила она и попыталась сесть. Получилось только со второй попытки – слабость давала о себе знать. – Если он узнает, то заставит меня выпить какую-нибудь гадость и убить ребёнка. О, в этом он мастер.
– В ядах?
Рэйчел кивнула.
– Нас с Огастином он бы никогда не одобрил. Он вообще считал, что нам лучше до конца жизни в девицах сидеть и помогать ему в лаборатории… Не смотрите на меня так холодно, леди Виржиния! – сорвалась она вдруг. Румянец на щеках стал лихорадочным. – Я уже давно не «мисс Лоринг», а «миссис Меррит». Отец Адам обвенчал нас ещё летом. В церковной книге есть запись, так что перед Небесами я чиста. Мы собирались уехать, как только Огастин получит свои деньги, ещё до Сошествия. Он обещал, но… – Рэйчел сглотнула и принялась яростно растирать лицо ладонями. – Я не знаю, кто убил его, леди Виржиния, но, клянусь, что не оставлю это так.
Она дёрнулась, пытаясь встать на ноги, но я поспешно усадила её обратно:
– Не спешите, мисс Лоринг… – тут язык у меня сковало. Использовать девичью фамилию было неправильно, а новую – невозможно. – То есть Рэйчел. Могу я звать вас по имени? Присядьте, прошу, вы пока слишком слабы. Вам нужно беречь здоровье.
– Но…
– Присядьте, – немного жёстче повторила я. – Вы сейчас в ответе не только за себя, Рэйчел, но и за ваше дитя. Позабудьте о мести ненадолго.
Она обессиленно опустилась на скамью. Голова поникла, точно бутон чёрного тюльпана, так и не успевшего распуститься.
– Отец не позволит мне оставить ребёнка. Как только он узнает…
– Значит, вы переедете в Бромли. Сделаете выписку из церковной книги прямо сегодня, мы с мистером Панчем заверим документ. Этого будет вполне достаточно, чтобы в обществе вас действительно приняли как вдову, – улыбнулась я ободряюще, тем временем продолжая перебирать в уме возможности. Устроить Рэйчел в приют при церкви или монастыре? Полумера… Устроить на работу? Я могу написать рекомендации, но кто возьмёт женщину с младенцем? Нет, нужно что-то иное. – Скажите, Рэйчел, что вы умеете? Я имею в виду счёт, письмо… Каким наукам вы обучались?
Если она сейчас скажет «литературе, танцам и музыке» – я окажусь в тупике. Классическое воспитание для благородных девиц – это мило, однако бесполезно.
Рэйчел подняла на меня ясные, чистые глаза.
– Мы с сестрой неплохо разбираемся в математике и химии. Отец часто зовёт нас помогать в лаборатории. Я ещё немного умею составлять сметы и вести учёт. У меня хороший почерк, и Огастин иногда просил переписывать для него бумаги, а когда видел, что я чего-то не понимаю, рассказывал… Он был таким добрым, леди Виржиния! – добавила вдруг Рэйчел совсем тихо и вновь прижала руки к лицу. Дыхание у неё сбилось.
– Тише, тише, – мягко произнесла я, поглаживая бедняжку по плечу. Мне действительно было её жаль – столько пережить. И, похоже, Меррита она действительно любила, а не просто поддалась на его ухаживания от безысходности. – Всё будет хорошо. Скажите, Рэйчел, как бы вы посмотрели на должность помощницы в моём «Старом гнезде»? Обычно Мадлен справляется и сама, но порой нам нужны лишние руки, особенно когда посетителей становится много. Разумеется, пока вы в положении, ни о какой физической работе речи не идёт. Однако вы могли бы помогать Мэдди с ответами на письма, раз у вас неплохой почерк. Или, к примеру, научитесь печатать на машинке, я давно хочу уйти от практики рукописных ответов неважным клиентам. А позднее, когда освоитесь, возьмёте на себя подсчёты доходов и расходов. Думаю, вы и с закупками справитесь.
Когда я начинала говорить, то вовсе не была уверена в своих словах. Но чем дальше, тем больше мне нравилась эта мысль.
Во-первых, Рэйчел окажется вдали от отца и в безопасности. Во-вторых, позднее она будет помогать не только с бумагами, но и подменять Джейн Астрид. В-третьих, Мэдди нужна подруга её возраста…
– Я подумаю, – донёсся до меня глухой ответ. – Сердечно благодарю за предложение, леди Виржиния. Отец, наверно, воспротивится… Сперва я попробую уговорить его. Может, всё не так плохо, как представляется, – улыбнулась она через силу. – Всё-таки он наш отец. Строгий, но… он же нас любит?
Последние слова прозвучали совсем неуверенно. Сердце у меня кольнуло неприятным предчувствием.
– Часто представления о благе не совпадают даже у самых близких членов семьи, – ответила я столь же тихо. Перед глазами стояло лицо дяди Рэйвена в тот момент, когда он хладнокровно рассказывал, как его люди пытались убить Лайзо. – О, страшно подумать, на что готовы пойти они, чтобы навязать это чужое, ненужное благо! Но попробовать действительно стоит. Ваш отец может оказаться лучше, чем вы полагаете. В любом случае, не медлите и сразу обращайтесь ко мне, если понадобится.
Некоторое время мы провели в молчании. Мадлен, покрутившись ещё немного по церкви, также села на скамью и прислонилась к моему плечу. Рэйчел прикрыла глаза и задремала; дыхание её постепенно выровнялось. Я же мысленно вновь и вновь повторяла нашу беседу, и мне становилось не по себе.
Допустимо ли вмешиваться в чужие семейные дела?
Не усугубит ли моё заступничество и без того нелёгкое положение?
Не лучше ли было пройти мимо и позволить событиям развиваться, как должно?
– Святая Генриетта, – пробормотала я, глядя на витражное стекло высоко-высоко под крышей. От запаха цветов кружилась голова. – Я ведь правильно поступаю?
На мгновение мне померещился человекоподобный силуэт, но то оказалась всего лишь игра света и тени; церковь выглядела безжизненной, игрушечной, как шкатулка, набитая ароматными травами… Полная противоположность холодной, неказистой, но наполненной ощущением чуда и любви церковки около родного приюта Эллиса.
Через некоторое время Рэйчел очнулась и робко выразила желание вернуться на кладбище: «Позвольте мне попрощаться с Огастином». Уже выходя из церкви, я задала последний вопрос, словно между прочим:
– Вы упоминали, что мистер Меррит планировал получить крупную сумму в ближайшее время… но откуда?
Можно было ожидать, что Рэйчел смутится, отмахнётся, вновь расплачется или разозлится. Но она вдруг сделалась задумчивой и ответила ровным голосом:
– Я догадываюсь. Но хочу прежде поговорить с сестрой, а уже потом сказать вам. Вы подождёте немного, леди Виржиния?
– Разумеется.
– Это касается нас обеих, – добавила она, точно оправдываясь.
Договорить мы не успели; толпа у могилы вдруг забурлила, все разом загомонили, самым неприличным образом нарушая торжественность церемонии. Я препоручила Рэйчел заботам Мэдди и поспешила туда, где издали виднелся белый меховой воротник дяди Клэра, но на половине пути меня бесцеремонно отловили за локоть и дёрнули, принуждая зайти за высокий памятник из чёрного камня. Отсюда до могилы Меррита оставалось шагов тридцать, не больше; сверху нависали ветви плакучей рябины, худо-бедно отгораживая от внешнего мира.
– Тс-с, Виржиния. Спугнёте же.
– Эллис! – обернулась я, чувствуя одновременно и возмущение, и облегчение. Детектив лукаво подмигнул и надвинул кепи на лоб, вглядываясь во что-то невидимое мне. – Кого спугну?
– Пф! Сам пока не знаю, – фыркнул он, а потом зрачки у него внезапно расширились, а уголки губ дрогнули. – А теперь знаю. Интересно… Отсюда открывается прекрасный вид, Виржиния. Точнее сказать, я вижу всех, а меня – никто. А вы летели прямо на моего подозреваемого, который, в свою очередь, полагает, что он сам стоит поодаль, а потому невидим для остальных.
Я проследила взглядом направление, в котором смотрел детектив, но так и не поняла, кого он имел в виду. Под описание в равной мере подходил и отец Адам, отряхивающий от снега книгу, и мистер Лоринг, и даже Клэр, который выбрался из взбудораженной толпы, чтобы поберечь своё плечо.
– И кого вы имеете в виду?
– Секрет, – подмигнул детектив. – Ну-ну, не надо вымораживать меня взглядом. Скажу, как только подтвержу свои догадки. Не люблю выглядеть самоуверенным идиотом… Что? Что это за улыбка?
– Секрет, – ровно тем же тоном ответила я и, поправив шляпку, выступила из-за надгробного камня. – Если вы закончили с наблюдениями, то пойдёмте. Мне надо позже поговорить с вами в безопасном месте, где нас никто не услышит.
Эллис хмыкнул, но последовал за мною; полагаю, это означало согласие. А вскоре стала очевидной и причина воцарившегося на кладбище хаоса.
Лайзо стоял на краю могилы и медленно, но неумолимо вытягивал из неё Руперта. Тот не сопротивлялся, лишь обвисал в его руках всем весом и повторял:
– Ну верни мне денюжку! Ты обещал! Верни денюжку! Мы же вместе копали! У-у, жадина!
Я замерла, точно на стену налетела. За спиной у меня выругался Эллис, в последний момент избежавший столкновения.
– Скажите, – тихо произнесла я, не оборачиваясь. – Эта отвратительная сцена – ваших рук дело? Вы ведь знали, что нечто подобное произойдёт, поэтому и отошли в сторону?
– Вы ужасающе быстро учитесь, Виржиния, – ворчливо отозвался Эллис и шагнул вперёд, становясь вровень со мною. – Ответ – и да, и нет, как любила поговаривать моя несуществующая тётушка Мэгги. Да, это произошло из-за меня. И, нет, я не знал, что всё обернётся именно так, хотя и поставил Лайзо поближе к гробу для подстраховки.
Дядя Клэр, до которого оставалось шагов семь, не больше, странно дёрнул головой, однако продолжил наблюдать за усилиями Лайзо, которому никто не спешил прийти на помощь – то ли из суеверных опасений, то ли из страха перед силой умалишённого Руперта.
– И что же вы сделали? – спросила я на тон тише.
– Ничего особенного, – улыбнулся Эллис по-лисьи. – Никто не слушает присказки дурака, верно? А они весьма любопытны. Например, Руперт частенько повторяет одну песенку, помните: «Сундук в стене, сундук в стене, а что в сундуке?». Только сегодня утром под конец он спел не «смерть твоя», а стал говорить про какие-то блестяшки: «Где они, где они?». Я и сказал наобум: «Он всё забрал себе». Не уточняя, разумеется, кто и что. А Руперт состроил такую смешную обиженную физиономию и убежал прочь. Вероятно, проверять, на месте ли его доля. Ну, остальное было несложно – о лёгких деньгах Меррита в деревне давно болтали. Просто, как два и два сложить.
– Вы безнравственны, – вздохнула я. – Устроить такое на похоронах…
– Более нравственно было бы упустить эту возможность и позволить убийце дальше творить всё, что заблагорассудится? – с невинным выражением лица поинтересовался детектив и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Чем читать нотации, лучше расскажите, что вы узнали от мисс Лоринг. Очень сомневаюсь, что сорок минут ушло только на утешения и взаимные комплименты.
Но я оглянулась и лишь головой покачала:
– Не сейчас. Поговорим по дороге домой.
К счастью, остальная часть церемонии прошла спокойнее. Руперта урезонили, и он даже извинился перед собравшимися. Отец Адам разразился проникновенной речью, отыскав у обоих покойников столько добродетелей и достоинств, сколько не у всякого святого бывает. Рэйчел хорошо держалась, хоть лицо её и оставалось весьма бледным. Расходясь, мы даже не сумели попрощаться: алхимик увёл дочерей поспешно, едва ли не грубо.
– Не стоило её отпускать, – вырвалось у меня, когда я глядела вслед автомобилю семейства Лоринг.
– Надо полагать, у вас есть причины для беспокойства? – вкрадчиво спросил Клэр, между делом оттеснив детектива к обочине, в сугроб.
– Да, но пока хотелось бы сохранить их в тайне, – кивнула я и прикусила губу, чтобы не улыбнуться: Эллис ругался под нос, выбираясь из глубокого снега, а Мадлен смотрела на это с умилением и неодобрением одновременно.
– Некоему отвратительно воспитанному молодому человеку с привычкой манипулировать людьми вы потом расскажете, полагаю? – елейно уточнил дядя Клэр.
– В ваши годы называть себя «молодым»? Фи, какое самохвальство, – тут же весело встрял Эллис и подмигнул мне: – Виржиния, рассказывайте. Чутьё говорит мне, что недолго тот секрет будет оставаться секретом, даже если вы рот себе зашьёте.
– Грубо, – упрекнула его я и, подтолкнув Мэдди, заставила её встать рядом, чтобы детектив оказался на условно безопасном расстоянии от Клэра. Тот разочарованно цокнул языком. – Но вы правы, наверное… Мисс Рэйчел Лоринг на самом деле миссис Меррит.
Детектив ничем не выдал своего удивления.
– И давно?
– С лета.
– Интересно, – опустил он взгляд. Тёмные ресницы дрогнули. – И так удачно совпадает с письмом вашего управляющего…
– Что вы имеете в виду? – не поняла я, но Эллис, по обыкновению, пояснять не стал и только махнул рукой:
– Позже. Продолжайте.
Клэр, к моему удивлению, не произнёс ни слова – ни во время нашей с детективом пикировки, ни позднее, когда я вкратце пересказывала историю Рэйчел. Только при известии о ребёнке он вздрогнул. Так постепенно мы добрались до Аклтонов; пришлось остановиться, хотя погода снова испортилась и вовсе не располагала к длительному пребыванию на открытом воздухе.
– Значит, мотив у Лоринга был железный, – подытожил Эллис, когда я умолкла. – Ещё бы, нежеланный муженёк у любимой доченьки. И беременность эта… Не советую миссис Меррит есть и пить что-либо в родном доме.
Чувство вины стиснуло грудь невидимыми тисками; вдыхать холодный ветер стало невыносимо трудно.
– Она в опасности… из-за меня, из-за моей нерешительности.
– Пока – нет, скорее всего, – успокоил меня Клэр, неожиданно вмешиваясь в беседу. – Полагаю, что о положении дочери мистер Лоринг не догадывается, иначе бы он не позволил ей приехать на похороны. Но в том, что касается мотива, я вынужден согласиться с мистером Норманном, как ни прискорбно: если кто и пожелал бы убить вашего казначея, так это мистер Лоринг.
– Мотив у него был, а с шансами не густо, – покачал головой Эллис. – По времени не сходится. Конечно, он мог послать на дело и Руперта, которым не без успеха манипулирует, а мы тогда обеспечили своим визитом безупречное алиби… Но вряд ли, – добавил он и замолчал.
– Вы намеренно говорите загадками. Признак не слишком умного человека, – недовольно сказал Клэр, когда пауза неприлично затянулась. – С вашего позволения, я пойду домой. Погода, знаете ли, скверная. Вам, дорогая племянница, я также настоятельно советую не задерживаться.
– Рассердился, – с улыбкой констатировал Эллис, глядя ему вслед. Входная дверь и впрямь хлопнула уж слишком сильно. – Но и вы войдите в моё положение – не мог же я поведать ему о Дарлинге? – чуть тише сказал он, искоса глянув на Мадлен. Зрачки у неё расширились; я пообещала себе чуть позже рассказать о приехавшем из Бромли преступнике, раз уж детектив проговорился.
– Без риска для собственной жизни – нет. Но не это важно… Скажите честно, вы успеете закончить расследование до отъезда?
На секунду мне померещилось, что Эллис снова собирается увильнуть от ответов, однако я ошиблась.
– И даже раньше, – пообещал он серьёзно. – Так или иначе. Хотелось бы, конечно, обойтись без жертв, но…
В глазах у меня потемнело.
– Жертв?!
– Я не сестёр Лоринг имею в виду, – поспешил он успокоить меня, виноватое выражение его глаз наводило на дурные мысли. – Ступайте домой. Кое в чём Клэр прав, погода скверная, на улице вам делать нечего. И Мадлен тоже – не надо быть детективом, чтобы понять – ещё четверть часа на холоде, и простуды она не избежит.
Эллис развернулся и, ссутулив плечи, зашагал обратно к деревне – потерянная фигура за серой пеленою метели. Заиндевелые ветви придорожных деревьев клонились к сугробам и будто бы тихонько звенели от ветра. Вязкие зимние тучи сбивались всё плотнее, и небо темнело с каждой минутой. Окрестные земли словно укрыло непроницаемым колпаком, сквозь который внешний мир проникнуть не мог; однако внутри бушевала стихия, яростная и неукротимая.
Мне вспомнился жуткий сон о руках убийцы. И подумалось внезапно, что все мы здесь, в деревне, отделённой от большого города парой часов пути и заслоном из непогоды, были и пленниками, и жертвами, словно те самые человечки на дне великанской алхимической ступки.
Во сне их было четверо. Третий из них, Огастин Меррит, только что встретил свою смерть.
Успеет ли Эллис спасти четвёртого? Или прежде мне привидится новый кошмар, и на сей раз чудовищная ступка окажется наполненной до краёв?
– Домой?
Голос Мадлен прозвучал тихо, едва различимо за воем вьюги. Я обернулась и вздрогнула; времени, похоже, минуло больше, чем мне думалось, и Эллис успел скрыться из виду.
– Да, конечно. Ты замёрзла?
Она покачала головой, а затем указала в ту сторону, куда ушёл детектив, и хрипло произнесла:
– Эллис никогда не говорит, что… замёрз. Устал. – Мадлен тяжело сглотнула и бессознательно прижала руку к горлу. – Не отдыхает.
В её словах было нечто, отчего у меня к щекам прилила кровь. Точно я застала сцену, для моих глаз не предназначавшуюся. И, к своему удивлению, ощутила не только смущение, но и толику зависти.
– Эллис знает свои пределы, – улыбнулась я ободряюще, стараясь не выдать своих чувств. – И, полагаю, он наслаждается собственной занятостью.
– А я? – спросила она вдруг зло и резко – и сама испугалась. Закашлялась, прикрывая лицо шарфом, надвинула шляпку на лоб и, утопая в снегу, поспешила к дому Аклтонов.
Я последовала за ней, ошарашенная, но и обрадованная тоже. Мэдди задумалась о себе? Точнее, о себе и Эллисе – и признала это вслух?
Чудеса, право.
Догнать её мне удалось лишь на крыльце. На стук откликнулась миссис Аклтон. Но, когда я уже собиралась пройти внутрь, то заметила за углом дома, около сарая, очертания знакомой фигуры.
– …ужин подать через полчаса, – по инерции закончила фразу я и продолжила с деланой непринуждённостью: – Мэдди, ступай, приготовь домашнее платье. Я пока ещё немного подышу свежим воздухом и полюбуюсь на разгул стихии. У нас, в Бромли, таких метелей не бывает, увы… Нет-нет, дверь не запирайте, миссис Аклтон.
Если хозяйку дома и удивили мои указания, виду она не подала.
«Святые Небеса, что же я делаю!»
Наверное, это проявление чувств Мэдди так повлияло на меня – или тягостные раздумья о провидческих кошмарах, или тревога за Рэйчел… Одно было ясно: сейчас я готова была совершить поступок, о котором бы наверняка пожалела уже через минуту. Но непослушные ноги уже несли меня прочь от порога.
– Да постойте же!
Всё-таки мне удалось догнать его и ухватить за полу пальто; впрочем, он и не пытался скрыться всерьёз.
– Нас могут увидеть, – произнёс Лайзо, оборачиваясь. Он улыбался, как обычно, и это вызывало в равной степени и досаду, и странное чувство сопричастности.
– Во-первых, некому смотреть, – возразила я, поспешно отдёргивая руку. – Во-вторых, в такую метель даже невольный зритель не сразу поймёт, что он видит. В-третьих, я не считаю разговор с собственным водителем чем-то предосудительным.
Последние слова должны были прозвучать шутливо, но вышло надменно.
– Верно, – склонил голову Лайзо. Глаза у него были странными, тёмными. Он избегал смотреть на меня прямо, и я также почувствовала себя неловко.
Действительно, зачем бежать, догонять, окликать…
– Вы следили за нами?
– Присматривал. Теперь ухожу. Не беспокойтесь, Джул справится с охраной не хуже. Кто бы ни сунулся к вам, Дарлинг или местный убийца, он пожалеет.
– Хорошо, – кивнула я. Неловкость всё нарастала; оставалось только благодарить судьбу за время, проведённое в кофейне – теперь мне было не так уж и сложно поддерживать иллюзию непринуждённой беседы в любых обстоятельствах. Вот и сейчас подходящая тема пришла на ум почти сразу. – Мне хотелось бы поговорить с вами о снах. О моих снах… Вы что-нибудь знаете о дубопоклонниках? Что они могли считать сокровищем?
– Дубопоклонники, – эхом откликнулся он и поднял на меня взгляд, такой же пугающий и тёмный, как и прежде. – А что вы о них знаете, Виржиния?
«Одна из них положила начало роду Валтеров», – могла бы сказать я, но пока не решилась и вместо этого покачала головой:
– Немного. Они почитали природу, жили в лесах.
– Почти так, – усмехнулся Лайзо. – На самом деле, известно о них не так уж много. Знания они передавали друг другу изустно, поэтому каких-либо достоверных записей нет. Сейчас обычно представляют дубопоклонника эдаким старцем с бородой до пояса и с узловатым посохом. Но тайными знаниями владели и женщины, и некоторых из них уважали даже больше, чем тех самых старцев.
– Вы так говорите, словно видели это своими глазами, – не удержалась я от улыбки, но он только плечами пожал:
– Мне как-то случилось поговорить с одной старой женщиной с северного побережья, из городка Уайтхилл. Она не верила ни в магию, ни в мудрость былых поколений, но зато хорошо разбиралась в истории. По её словам, дубопоклонники владели тремя умениями: исцеление, понимание речи деревьев и прорицание.
Мне с трудом удалось cдержать досадливый вздох. Прорицание – всё же не то же самое, что и сновидение, пусть в чём-то эти мистические способности пересекаются. А ведь как бы хорошо, как логично звучало бы объяснение: дар Валтерам достался от древней жрицы дубопоклонников!
Впрочем, кто знает, какими талантами они обладали на самом деле. Сказано ведь, что никаких записей не дошло…
– Так что насчёт сокровищ? – повторила я вопрос и шагнула к Лайзо чуть поближе: вьюга свирепела, и различать слова становилось трудно.
– Это наверняка не золото, не серебро и не драгоценные камни, – ответил он. Голос его звучал ещё глуше, чем в начале разговора. Линия плеч стала напряжённой; однако мне могло это и казаться. – Они любили их, но не слишком ими дорожили. Под сокровищами, скорее, понимали предметы легендарные. Например, пламенный меч. Или арфу, дарующую бессмертие поэтам. Или зеркало, которое показывало судьбу… Виржиния, я не пойму, какие ответы вы желаете услышать от меня, пока не прозвучит настоящий вопрос, – добавил он мягко. – Почему вы вообще заговорили о сокровищах? Только ли из-за того, что произошло на кладбище? Вы упоминали о своих снах. Что вы видели?
Я прикрыла глаза и повернула голову, подставляя лицо вьюге. Колючий, жёсткий снег приводил в чувство, как глоток очень крепкого чёрного кофе с мускатным орехом.
«…Мы поклялись. И залог нашей клятвы теперь здесь… величайшее из сокровищ».
– Мне приснилась девушка по имени Алвен. Когда-то она была здесь, на холме, но очень давно. У неё светлые волосы и такие же глаза, как у всех женщин из рода Валтер. И вокруг неё стояли в серебристых клубах дыма призрачные человеческие фигуры… – Тут я запнулась, не зная, как выразить свои подозрения. – Это похоже на то, как я сама вижу леди Милдред иногда.
– Жрица дубопоклонников в окружении предков? – предположил Лайзо. – Что ж, вполне возможно. Она упоминала о сокровище?
