Текст книги "13 кофейных историй (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 59 (всего у книги 139 страниц)
– Две… кто?
Доктор замер, как настороженный охотничьими рожками олень.
– Поднимись сам и посмотри, – с деланным равнодушием посоветовал Эллис. – Вот они, в дверях стоят.
Книжка выпала из ослабевших пальцев доктора.
– Эллис, только не говори мне, что…
Доктор Брэдфорд поспешно встал на ноги, пытаясь одновременно одернуть халат, получше его запахнуть, найти где-то на захламленной столешнице очки и пригладить растрепанные со сна волосы. Когда он пригляделся и узнал меня, то лицо его побелело.
– Л-леди Виржиния?
– Добрый вечер, – деревянно кивнула я. – М-м… Кажется, Эллис ввел нас в заблуждение. Мы не вовремя пришли?
– Нет… то есть да… э-э… – Брэдфорд заметил Мэдди у меня за плечом, тут же выпрямил спину и прокашлялся, чтобы продолжить уже уверенней: – Да, к сожалению, Эллис иногда преподносит сюрпризы. А вы ко мне по делу?
– Они ко мне по делу, – доверительно просветил его детектив и хлопнул по плечу: – Так что насчет рогалика?
Доктор Брэдфорд ожег Эллиса таким взглядом, будто убить хотел.
– Я принесу что-нибудь из буфета. И, с вашего позволения, приведу себя в порядок, – он отвесил мне церемонный поклон и торопливо отступил назад. – С вашего позволения…
И, поправив очки на носу, Брэдфорд уверенно прошел мимо нас к двери. Скулы у него горели нежным румянцем.
Вскоре где-то вдали по коридору хлопнула дверь.
– А я сделаю чаю, – уверенно, словно он уже не раз это делал, предложил Лайзо и тоже скрылся в неизвестном направлении. Судя по звукам – в противоположном.
Эллис задумчиво взглянул на домашние туфли Брэдфорда, молчаливым упреком застывшие между кофейником и чашкой.
– А я, что ли, столик разберу… Все равно больше чай пить негде.
Через четверть часа в гостиную вернулся Натаниэлл Брэдфорд – посвежевший, причесанный, облаченный в «домашний» вариант костюма – светло-коричневые брюки, рубашку в тонкую клетку и песочного цвета жилет. В правой руке доктор держал стеклянную миску с засахаренными фруктами и ягодами – сморщенные кружочки яблок, желтоватые ломтики груш, широкие кольца ананасов, россыпь сушеной вишни, фиников и, кажется, клюквы.
Мэдди, до сих пор настороженно поглядывающая из-за моего плеча, с интересом уставилась на угощение – похоже, Бриджит с Норой все-таки не дали ей поесть нормально в приюте.
– Прошу прощения за мой неподобающий вид при встрече, – улыбнулся Брэдфорд так же тонко и загадочно, как всегда. – Эллис не предупреждал меня о том, что сегодня у нас будут столь очаровательные гостьи. Могу я поинтересоваться, как вы… – и он замялся.
– Как мы вообще решили заглянуть сюда? – пришла я ему на помощь. – О, все очень просто. Мы возвращались из приюта Святого Кира Эйвонского, где находились с благотворительным визитом, а потом Эллис внезапно решил, что нам стоит зайти к нему в гости и обсудить ход расследования.
– А, это совершенно в духе Эллиса!
Мы с доктором Брэдфордом вежливо посмеялись, Мэдди сердито нахмурилась, а детектив удивленно вздернул брови:
– Это вы обо мне? Ну-ну, смейтесь, мой час еще придет… Кстати, Нэйт, пока не забыл. Что там с тем телом?
– Томас Ривер, тринадцать лет, светлые волосы, асфиксия? – доктор Брэдфорд помрачнел. – Все то же самое. Я рассчитывал найти хотя бы частички чужой кожи или крови под ногтями у него, но опять – чисто. Похоже, после смерти Душитель тщательно моет своих жертв…
Эллис в задумчивости плюхнулся на диван.
– Он их моет, наряжает в чистую одежду, перевязывает странгуляционную борозду лиловой лентой, иногда засовывает в петлю для третьей пуговицы на курточке сухой цветок – и относит тело к ближайшему храму. Еще ни разу не повторившись, к слову… Да что же он такое делает?
Пока я слушала Эллиса, в голове у меня нарастал странный звон. А потом, с последней фразой, дурнота вдруг прошла, и в мыслях воцарилась удивительная ясность. Я просто увидела всю картину в целом, представила этого неизвестного мертвого мальчика, и…
– Он готовит их к погребению.
– Что? – вскинулся Эллис. – Виржиния, повторите?
– Сухие цветы, – помертвевшие губы меня едва слушались. – Скорее всего, из храма, – я осторожно коснулась хрупкой веточки жасмина, отданной мне сегодня с благословением отцом Александром. – Лента… просто для красоты, наверное. Когда моих родителей готовили к погребению, то обожженные лица тоже закрыли, только белой вуалью. А омовение и новая одежда… Меня сбила в первый момент одежда, ведь хоронить надо в белой сорочке, но все остальное… – я осеклась, а Эллис мрачно закончил за меня:
– Но все остальное совпадает. Браво, Виржиния. Кажется, теперь я понимаю, что он делает. Но нужно еще понять – зачем.
– Может, это и есть его цель? Похороны, – предположил доктор Брэдфорд. – Навязчивые идеи могут принимать разные формы. Помнишь отравительницу, которая погорела на желании, чтобы ее жертвы умирали ровно в полдень? Ты еще тогда нашел ее каким-то странным образом.
Эллис поморщился:
– Ничего не странным. Взять вероятный период, в который произошло отравление, составить список людей, с которыми общался убитый в это время, и мест, которые он посещал. Потом сопоставить списки, составленные для разных жертв, и подумать немного. Это была легкая работа, Нэйт, не понимаю, чего тебя так восхитило тогда, – скривился детектив, стянул из миски кружок сухого яблока и задумчиво повертел его в руках. – Труднее оказалось догадаться, что все убийства – дело рук одного и того же человека. Яды использовались разные, да и разброс по датам совершения преступлений был солидный… Гм, а о чем это мы говорили? – опомнился он. – Ах, да, Душитель с лиловой лентой. Убийство ради обряда похорон – хорошая версия, она объясняет долгую и весьма дорогостоящую подготовку. Однако почему в таком случае убийца подбрасывает тела к храмам? Почему не хоронит своих жертв сам?
– Может, хочет, чтобы обряд совершал священник? – предположила я.
– А зачем? – опять повторил Эллис и положил ломтик яблока обратно в миску, даже не надкусив. – Нет, тут что-то не то… Года четыре назад у меня было очень странное дело. Тогда один мужчина, к слову, весьма состоятельный джентльмен, убивал уличных торговок цветами. Выбирал только самых симпатичных и добрых, но расправлялся с ними зверски. Мотив у него был – только оцените – «хочу, чтоб бедные девушки отправились сразу на небеса». Попросту говоря, он делал из них мучениц… Когда начали находить жертв Душителя, я вспомнил этот случай. Но… – он взял трагическую паузу.
Я не выдержала почти сразу:
– Но?
– Но одержимые – люди глубоко индивидуальные, Виржиния, – Эллис вздохнул. – Если речь не идет о подражателях, конечно. Сумасшедшие убийцы редко повторяются. Если даже и совпадает способ убийства, то мотивы – почти никогда. Исключение – когда преступника подвигла на его злодеяния какая-нибудь книга, статья в газете или народная байка – словом, доступный для всех источник информации, как любят говорить журналисты. Вот тогда могут быть похожие мотивы… но это уже заимствования. Обычно на фантазию одержимым жаловаться не приходится. Так что версию с прямыми поставками праведников на небеса я бы не стал рассматривать всерьез. К тому же она не отвечает на главные вопросы: почему именно дети? Почему лента именно лиловая? Кстати, дорогая лента, хорошая. Я уже говорил, что мы уже нашли, где ее могли сделать? Говорил – и славно…. А последний, но ключевой вопрос – что, в конце концов, послужило спусковым крючком для нашего Душителя, когда он сорвался и начал убивать?
Вывалив на нас скопом все свои философские измышления, Эллис тяжко вздохнул и уселся за столик, поближе к вазе с фруктами, нахально заняв лучшую позицию. Мне досталось место на диване рядом с Мэдди и Брэдфордом, причем подруга наотрез отказалась садиться рядом с доктором. И судя по алеющим скулам, Мэдди была не столько сердита, сколько до сих пор ужасно смущена тем видом, что предстал перед ее глазами в первые секунды пребывания в этой комнате.
Потом пришел Лайзо – с огромным подносом, на котором теснились вокруг чайника фарфоровые разнокалиберные чашки, гордо высился сливочник, расписанный голубыми цветочками, а сбоку притулились еще две большие тарелки – одна с хлебом, другая с сыром.
– Я тут в погреб зашел, – пояснил Лайзо в ответ на скептический взгляд Брэдфорда. – Леди наши в приюте голодными остались. Мисс Мэдди, вон, с девочками все была, а она руками разговаривает – и как тут поешь, если руки заняты? А леди Виржиния и вовсе с самого обеда сбежала, а чай потом, как вернулась, пустой пила. Так что, может, и не на аксонский лад чаепитие будет, но хоть сытное, – невозмутимо закончил он.
Святые небеса, этот гипси хоть малейшее представление имеет о правилах приличия?! Как он может фактически выпрашивать для нас угощение, если по этикету выставленного доктором блюда с сухими фруктами – уже более чем достаточно? Даже если учесть, что хозяева дома – Эллис, который сам не стесняется клянчить вкусные кусочки на кухне «Старого гнезда», и его старый приятель доктор Брэдфорд, получается очень и очень некрасиво.
– Что вы, не стоило беспокоится… – начала было я с вежливой улыбкой, но тут Брэдфорд и Эллис вскочили на ноги с совершенно одинаковыми возгласами:
– Окорок!
Я опешила:
– Что – окорок?
– В подвале висит копченый окорок, – тоном бывалого соблазнителя произнес доктор, загадочно сверкая стеклышками очков.
– …между емкостями с формалином, в которых плавает то, что осталось от нашего предпоследнего дела… – встрял Эллис с пояснениями.
– …думаю, нам не повредит некоторое разнообразие в угощении, – закончил доктор, не поддаваясь на провокации. – Леди, вы меня крайне обяжете, если не откажитесь отведать нашей простой, но добротной пищи. Но если нет – я пойму, в конце концов, вы привыкли к более изысканным блюдам, – и он многозначительно умолк.
Вот так я попала в этическую ловушку. Теперь отказаться от злосчастного окорока означало глубоко оскорбить радушных хозяев…
Мэдди скромно потупилась. В наступившей тишине стало отчетливо слышно, как у нее урчит в животе.
– Благодарю, доктор Брэдфорд, вы очень любезны, – сдалась я.
– Тогда подождите минуту, – отвесил он легкий поклон и вышел из комнаты.
– Эх, и я тоже кое-что принесу пока, – оживился Эллис. – Не еду, ни в коем случае. Погодите-ка.
И тоже сбежал.
В комнате остались только мы с Мэдди… и Лайзо.
В отличие от меня, ему такое положение дел, кажется, было не в тягость. Он сперва составил все с маленького столика на пол. Потом, насвистывая, вытащил из-за шкафа какую-то фанеру, уложил ее на столешницу, накрыл скатертью, расставил блюда…
– Зачем вы это делаете? – не выдержала я и нарушила молчание.
– А как же? Стол-то маленький, за ним и Эллис с Нэйтом едва вмещаются-то, – выгнул брови Лайзо с искренним весельем. – А сейчас Нэйт еще окороку принесет, так и вовсе чашку приткнуть некуда будет. Нехорошо получится, леди.
Я только вздохнула.
– Вы сегодня на удивление многословным, мистер Маноле.
– Извиняюсь, ежели что, – хмыкнул он.
К счастью, в этот момент вернулся Эллис, избавив меня от необходимости продолжать диалог. С собой детектив принес приличных размеров рулон, оказавшийся при ближайшем рассмотрении потрепанной картой Бромли.
– Так, – одним небрежным движением Эллис сгреб чашки и чайник к краю и расстелил карту сразу на половину стола, сводя на нет усилия Лайзо по рациональной организации пространства. – Дайте-ка мне подумать… Трупы находили вот здесь, здесь, здесь… – он щедро сыпанул на карту сушеные ягоды клюквы и педантично поправил их, подогнав ногтем к нужным точкам. – Дети пропадали предположительно отсюда, отсюда, отсюда, отсюда… – на сей раз в путешествие по карте отправились вишни. – Гляньте, Виржиния. Видите что-нибудь необычное?
Я внимательно присмотрелась к рассыпанным по карте ягодам, но в голову лезли исключительно мысли о напрасной трате продуктов.
– Пожалуй, нет. Не могу сообразить.
– Метро, Виржиния, – вздохнул детектив. – Смотрите, в какую ягоду ни ткни, рядом обязательно будет подземка. Либо сама линия, либо станция. Раньше я думал, что убийца просто пользуется туннелями метро, чтобы добраться до места незаметно – действительно, не тащить же через полгорода труп, кто-нибудь да заметит. Но сейчас мне пришла в голову одна идея. Маловероятно, но все же… Вдруг у преступника есть логово где-то под землей? В самих туннелях метро – вряд ли, но ведь они могут сообщаться с пустотами или пещерами. Это бы разрешило многие противоречия. Например, объяснило, почему никто не слышал голоса жертв. Нэйт говорил, что, судя по результатам анализа крови, детей не держали постоянно под воздействием хлороформа или сильных наркотиков. Значит, есть некая «клетка», с хорошей звукоизоляцией. Честно говоря, раньше я склонялся к мысли, что наш преступник – человек богатый. Возможно, высокопоставленный.
На мгновение я зажмурилась, отгоняя навязчивое видение – толстенький и потешный сэр Вайтберри несется за ребенком, пряча за спиной пропитанную хлороформом тряпицу.
Нелепость.
С другой стороны, Дуглас Шилдс, возглавлявший секту, которая занималась ритуальными убийствами, тоже был «сэром».
Мэдди робко дернула меня за рукав, искоса глядя на Эллиса, и я опомнилась:
– А почему вы так думали?
Детектив просиял – он только и ждал вопроса, чтобы блеснуть логикой.
– Ну как же, Виржиния. Разве бедняк может обеспечить себе место, где он будет содержать жертву от недели до месяца, потом тихо задушит и приготовит труп к погребению? И все это – незаметно от соседей? Нет уж, у бедноты – никаких шансов. Не в нашем тесном, перенаселенном Бромли. Даже в Смоки Халлоу, где, кажется, никому ни до кого нет дела, устроить такое «логово» невозможно. Кто-то обязательно заметит неладное – или соседи, или попрошайки, или те же вездесущие дети… А вот обособленно стоящие дома, обнесенные высокими заборами – вполне подходящее место. Кроме того, богатый и влиятельный человек имеет много способов заставить случайного свидетеля замолчать. И еще эта связь с приютами… – Эллис вздохнул и откинулся на спинку кресла. – Я думал, что, возможно, убийца как-то связан с благотворительными организациями. Он ведь должен вызывать доверие у детей, причем безусловное.
Вспомнив, как меня приняли дети из приюта Святого Кира Эйвонского, я только плечами пожала:
– Не представляю, чтобы Бриджит, скажем, ушла с… с… да хотя бы и с тем же герцогом Саффолком и его супругой. Дети настолько недоверчивы!
Эллис с Лайзо обменялись загадочными взглядами, и почти одновременно расхохотались:
– О, да, с этими Саффолками был цирк, – сказал Эллис, отсмеявшись. – Они хотели трогательную фотографию с детишками, а Лиам корчит такие потешные рожи… Обхохочешься. Фотограф весь извелся, пока не выдрессировал несчастных детишек. Впрочем, речь не об этом, – оборвал он себя. – Я уже какие только версии не перебрал, даже на священника подумал… Не отца Александра, разумеется. Но человек в монашеском одеянии, к примеру, вызывает гораздо меньше подозрений, чем работяга с завода. И благотворители, если они заходят регулярно, тоже становятся желанными гостями… Но все равно, рано или поздно похищенный ребенок поймет, что добра ему вовсе не желают. И попытается сбежать. Детей не били, не одурманивали наркотиками – значит, просто содержали в таком месте, откуда сложно выбраться. Поэтому я думал о состоятельных людях, имеющих собственные особняки. Однако если у преступника есть логово под землей, да еще с выходом в туннели метро – это разрешает все неувязки. И круг подозреваемых становится действительно широким. Тут вам и группа лиц, действующих по предварительному сговору, и та же секта, и одинокий безумец из бедняцких кварталов, и развлекающийся столь изысканным способом аристократ… Убийца, к сожалению, не оставляет следов, – Эллис прикрыл глаза и вздохнул. – Нам остается либо ждать его ошибки, либо надеяться на показания свидетелей, либо разматывать ниточку в обратную сторону, пытаясь вычислить убийцу по его мотивам, либо методично обыскивать метро и его окрестности в надежде, что мы случайно зацепимся за след. Рано или поздно Душитель будет пойман… Но Джеральда, боюсь, мы уже не успеем спасти. Он пропал полмесяца назад. На прошлой неделе был найден труп еще раньше пропавшего мальчика, тот, который сейчас обследует Нэйт. Джеральд почти идеально подходит в качестве жертвы – и внешне, и по характеру. Похоже, мальчик пропал утром, когда народу целые толпы слоняются. И никто ничего не видел!
Он разозлился и разом смахнул ягоды с карты к себе в ладонь. Поглядел на них, поглядел – и принялся таскать по одной, сердито хмурясь. Мне он при этом напоминал нахохлившуюся птицу.
– Что вы теперь будете делать? – отважилась я спросить, когда молчание стало слишком уж напряженным.
– Что, что, – ворчливо отозвался Эллис. – Послезавтра схожу в градостроительный архив и посмотрю карты подземных туннелей. Метро прокладывали хаотично, особенно в первое время. Но сейчас туннели есть даже под Эйвоном. Вы-то вряд ли там бывали, леди. – Он быстро взглянул на меня. – Слишком грязно, шумно, да и чада от паровоза раньше было многовато… А вот я частенько спускаюсь под землю. И, честно скажу, там, кажется, даже сами машинисты и «гуси»-дежурные не ориентируются. А еще лично я в детстве слышал, что есть, мол, под Бромли подземные пещеры, в которых живут чудовища. Слышал – и ни разу не поинтересовался у сестры Марии, запугивает ли она так нас – или эти пещеры действительно существуют. Что ж, теперь буду наверстывать упущенное… Кстати, а куда там запропастился Нэйт? Неужели так сложно отрезать кусок окорока и вернуться?
– Поскользнулся, упал, потерял сознание? – скептически поинтересовался Лайзо. Эллис хмыкнул, разом закинул оставшиеся ягоды в рот и произнес невнятно:
– Схожу за ним. А ты поухаживай пока за нашими леди, а то у Виржинии до сих пор чашка пустая, а прекрасная мисс Мадлен уже четвертый кружок яблока догрызает всухомятку.
Мэдди кинула на детектива воистину убийственный взгляд, пересела поближе ко мне и демонстративно сгребла из вазы горсть ягод. Эллис, аккуратно сворачивающий ветхую, испещренную пометками карту, это представление благополучно пропустил. Но, проходя мимо нас, он перегнулся через спинку дивана и осторожно потрепал Мэдди по волосам – так же растерянно-ласково, как прикасался к детям из своего приюта.
А она… она инстинктивно подалась вслед за рукой Эллиса, как будто желая продлить прикосновение.
Я отвернулась, сжимая ее ладонь, и встретилась глазами с Лайзо, и отчего-то мне стало неловко.
– Не желаете чаю, леди?
– Да, пожалуй…
В задумчивости я сама потянулась к чайнику, как если была бы в «Старом гнезде», но Лайзо остановил меня, легонько коснувшись руки:
– О, нет, не откажите мне в удовольствии поухаживать за вами.
Он не улыбался и говорил непривычно правильно, без обычных своих «то», «эх» и прочих просторечных оборотов. И, кажется, подразумевал больше, чем я различала в его словах.
– Мистер Маноле, кажется, я перестаю вас понимать.
Лайзо наполнил чашку чаем, добавил сливок и сахара, как я любила, подвинул ее ко мне и только потом тихо произнес:
– А чтоб я сам себя понимал…
Несколько минут мы сидели в молчании. Я пила чай мелкими глоточками, Мэдди все так же задумчиво таскала сухофрукты. Лайзо неподвижно сидел, откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза, и выглядел невероятно усталым.
Потом в коридоре послышались голоса – это возвращались Эллис с доктором Брэдфордом. Судя по интонациям, шла весьма оживленная дискуссия.
– Лайзо, ты был прав, – сходу сообщил детектив, плюхнув на стол тарелку с нарезанным мясом. – Нэйт тут… а, сам рассказывай, – махнул он рукой, быстро соорудил себе чудовищный бутерброд с двумя слоями мяса и сыра, но без хлеба, и, нахально уведя мою чашку, опустошил ее в один глоток.
Доктор осуждающе покачал головой, сделал мне чаю снова – безбожно переборщив с сахаром, надо заметить, да и сливок пожалев – и сел на диван, почему-то рядом с Мадлен.
– Сначала мы предположили, что преступник удерживает детей в бессознательном состоянии, – начал он осторожно. – С помощью хлороформа или опиума, потому что в протоколе обследования первого трупа было написано, что на одежде убитого обнаружены следы хлороформа. Достать такие препараты сложно, поэтому версия с «хлороформщиком» сильно облегчила бы поиск подозреваемого и обеспечила бы дополнительный след. Но у последних жертв в крови не обнаружилось и следа этих веществ. Более того, у некоторых детей были обнаружены характерные отметины на щиколотках или ссадины на кулаках и обломанные ногти – все это свидетельствует о том, что жертву привязывали за ноги, чтобы исключить побег, или запирали в помещении, то есть удерживали физически. Однако следы эти незначительны… И тогда Лайзо предположил, что преступник комбинировал психологические методы давления с постоянным опаиванием жертвы сильным природным успокоительным. Я провел некоторые исследования… В общем-то, я и сел почитать книгу, чтобы скоротать время до появления результатов, – нервно улыбнулся доктор – видимо, вспомнив свое пробуждение. – И сейчас, спустившись за окороком, не смог удержаться – и занялся результатами…
– И обнаружил, что в крови мальчика присутствуют камфен, борниол, лимонен, какие-то алкалоиды – извини, Нэйт, я не запомнил, – пинен, цинеол и еще куча всего такого, – азартно подхватил Эллис, отложив на время обкусанный бутерброд. – В общем, Лайзо, составчик как у твоей любимой мазилки.
– А, – глубокомысленно откликнулся Лайзо.
Повисла пауза.
– Простите… у чего? – вежливо уточнила я.
Лайзо задумчиво подпер висок кулаком.
– Мята, боярышник, душица, валериана, донник и еще кой-что, – произнес он со вздохом. – Леди, вы помните тот бальзам для висков, что сначала я вам давал, а потом мать моя? Ну, так вот и он.
– Хотите сказать, преступник покупал снадобья у Зельды? – недоверчиво переспросила я.
Эллис расхохотался так, что чуть не опрокинул чашку:
– Нет, леди, – спокойно ответил доктор Брэдфорд, бросив на друга взгляд, полный мягкой укоризны. Я сидела со светской улыбкой, будто приклеившейся к губам. – Строго говоря, на данном этапе следствия мои выводы мало помогут Эллису. Но если у него появятся настоящие подозреваемые, то, возможно, эта деталь поможет сузить круг. Или, если повезет, сразу выйти на преступника. Это как с лиловой лентой, – он машинально огладил свою манжету. – Мы нашли маленькую фабрику, где она была произведена. Но это не позволило нам сразу же выйти на убийцу, хотя мы уже проверяем работников. А вот если среди подозреваемых окажется мужчина, у которого найдут моток той злополучной ленты, успокоительное из трав и комнату без окон, но с толстыми стенами… – и он многозначительно умолк.
А Эллис вдруг помрачнел.
– Я очень надеюсь, что на этот раз мне не придется применять свой любимый метод.
– Метод? – эхом откликнулась я.
– Ловлю на живца.
Я представила это – и похолодела.
– Понимаю… понимаю вас. Но что вы будете делать теперь?
– Искать, – сухо ответил он. – Выставлять патрульных около приютов, находящихся близ метро. Посылать «гусей» дежурить на станциях. Искать, где сделали ленту. Вылавливать свидетелей. Анализировать слухи. Проверять версии. В общем, работать, Виржиния… Всё, как обычно, но немножко поганей.
Странное чаепитие продолжалось еще около часа. Лайзо дважды уходил на кухню – греть воду. Доктор Брэдфорд флиртовал то со мной, то с Мадлен – в силу привычки, не иначе, потому что мысли его явно были заняты чем-то другим. Эллис выстраивал из сушеных фруктов башенки и бормотал себе под нос: «А если так… нет, он не может быть таким умным, ерунда…»
Уже перед самым отъездом, когда мы с Мэдди садились в автомобиль, я спохватилась и достала из сумочки конверт.
– Эллис! – крикнула я, приоткрыв дверцу. – Подойдите, пожалуйста, мне нужно вам кое-что сказать!
Детектив оглянулся на доктора Брэдфорда, обменялся с ним взглядами и шагнул к автомобилю:
– Да?
– Возьмите, – шепнула я, протягивая ему конверт. Эллис удивленно вздернул брови. – Это приглашение на день рождения… внутри все написано. Почитайте, подумайте… Рада буду, если вы примете его, но если нет… Но это секрет, хорошо?
Отчего-то я волновалась, будто вручала любовное послание.
– Хорошо, – озадаченно откликнулся Эллис и спрятал конверт в рукав. – Заинтриговали вы меня, Виржиния.
– О, прошу прощения, – улыбнулась я. – Видимо, сказалась усталость. Спасибо за все, и доброй ночи вам!
– Доброй ночи, – хмыкнул Эллис, а Брэдфорд с порога махнул рукой.
Я боялась, что ночью мне будут сниться кошмары – о Душителе, о пропавшем мальчике из приюта… Но вместо этого привиделось что-то смешное и несуразное. Как будто бы леди Милдред вместе с невысоким мужчиной из приюта – тем самым, рыжим, в зеленой жилетке и странной шляпе – стоит у какой-то булочной, раскуривая трубку, и разглядывает хлеб на витрине. До меня доносились обрывки неспешного разговора, однако наутро я ничего не помнила, кроме вишневого дыма, тонких бабушкиных запястий и мужского голоса:
– Право, какая хорошая девочка у тебя выросла, прямо как ты в детстве…
На полдень у меня была запланирована встреча с дядей Рэйвеном.
Строго говоря, я никакого приглашения не посылала и ни о чем не договаривалась, но когда приехала поздно вечером накануне, то в кабинете, на столе, уже лежала короткая записка:
Юная леди,
Наслышан о Ваших благотворительных порывах и весьма впечатлен.
Что же до моей поездки, то она прошла великолепно.
Не желаете ли встретиться и обменяться впечатлениями? С удовольствием навещу Вашу кофейню завтра около полудня.
Всегда Ваш,
Р.Р.Р.
Таким образом, дядя просто уведомлял меня, что сегодня днем нагрянет в «Старое гнездо» и, вероятно, станет читать нотации.
Единственный вопрос – по какому поводу…
Дядя Рэйвен был пунктуален, как истинный аксонский аристократ.
Порог кофейни он переступил в полдень, минута в минуту. Это было особенно удивительно для меня – я-то знала, что личные часы у дяди всегда немного спешат.
– Прекрасный день. Можно сказать, маленькая весна, – с улыбкой встретила я дядю Рэйвена и указала ему на столик за ширмой: – Прошу, проходите. Георг сейчас сделает ваш любимый кофе. Как прошла поездка?
– Спасибо, прекрасно. – Избавившись от шляпы и от пальто, маркиз расположился за столиком. – Виржиния, вы сегодня обворожительны. Фисташковый цвет вам необыкновенно идет. В чем секрет вашего обаяния?
– О, благодарю… А секрет прост. Нужно не слепо поддаваться веяниям моды, а в первую очередь выбирать то, что подходит именно вам, – легкомысленно откликнулась я, сделала знак Мэдди, чтоб та отправилась за кофе на кухню, и подсела за столик к маркизу. – Говорят, вы ездили в провинцию, дядя Рэйвен. И как вам простая сельская жизнь?
Маркиз усмехнулся и сплел пальцы в замок. Насыщенно-синий камень в фамильном перстне сверкнул на солнце, как будто осколок ясного неба.
– Жизнь при дворе Рыжей Герцогини, леди Виолетты, не назовешь ни сельской, ни простой. Хотя Альба, безусловно, провинция.
Святая Генриетта! «Осы» ради развлечения не станут разъезжать по герцогским владениям – они, можно сказать, всегда стремятся попасть в самое осиное гнездо… Интересно, что привело дядю Рэйвена к Виолетте Альбийской? Она невеста Его величества, после свадьбы вероятность появления наследника по прямой линии станет очень велика, а значит и возрастет еще больше влияние королевской семьи. И если кто-то хочет ослабить позицию монарха, то должен действовать до свадьбы – а лучше и вовсе предотвратить ее.
А ведь совсем недавно дали о себе знать «Дети Красной Земли», которых укрепляющаяся от года к году власть Вильгельма Второго не устраивала ни в коей мере…
Чувствуя, что подхваченная от Эллиса паранойя постепенно толкает меня на все более и более пугающие предположения, я поспешила оборвать мысленные рассуждения и вернуться к беседе, заметив нейтрально:
– Весной альбийские холмы невероятно красивы. А зимой?
– Отвратительны, – дядя Рэйвен рассмеялся. – Зеленые, сплошь укрытые туманом, а в этом тумане пасутся огромные овечьи стада – и так везде. Только представьте себе, Виржиния: куда ни поедешь – везде овцы и холмы, холмы и овцы, и все это в душной белой дымке. Говорят, что под холмами живет Колдовской Народ, но я так никого из них и не увидел, хотя за два дня исколесил, кажется, все владения герцогини Альбийской.
– Неудивительно – ведь, по слухам, Колдовской Народ показывается только детям, бродягам и прекрасным девушкам, – блеснула я познаниями о Ши, мысленно поблагодарив недоброй памяти Финолу Дилейни, из-за которой мне пришлось вчитаться в древние сказки.
– В таком случае, я вас ни за что не отпущу в Альбу, Виржиния, – серьезно ответил маркиз. – Вдруг какой-нибудь падкий на красоту колдун из-под Холма лишит меня законной невесты? Впрочем, вы и в Бромли умудряетесь найти себе удивительные развлечения, – добавил он вполголоса, и я только вздохнула.
Так и знала, что до нотаций дело дойдет!
– Что вы имеете в виду, дядя Рэйвен?
– Невинные улыбки вы освоили в совершенстве, Виржиния, – спокойно произнес маркиз и слегка наклонил голову, чтобы взглянуть на меня поверх синих стеклышек очков. – А вот друзей подбирать, увы, так и не научились.
Глаза у него были тревожные, и это разом отбило у меня охоту шутить.
– Если вы имеете в виду детектива Эллиса – прошу, оставим эту тему. Кажется, мы уже давно обо всем договорились.
Маркиз хотел ответить, но тут подошла Мэдди с нашим кофе. Пришлось временно взять паузу. Мне не нравилось таиться от подруги, но поступать наперекор желаниям дяди Рэйвена было еще глупее.
Так или иначе, я могла рассказать ей все и после.
– Нет, на сей раз дело не в мистере Норманне, – ответил он, когда Мадлен наконец отошла. – Уезжая по делам, я, памятуя о случае после бала в ночь на Сошествие, поставил в Бромли одного человека следить за прессой. У него неплохие связи с редакторами всех двадцати шести газет, а с владельцем «Бромлинских сплетен» он и вовсе на короткой ноге. И вот вчера мой друг едва успел наложить запрет на одну маленькую, но крайне неприятную заметку в клятых «Сплетнях». А говорилось в ней о том, что некая леди В., графиня и известная бунтарка, под предлогом благотворительных визитов в детские приюты ездит на свидание к своему любовнику, мистеру А.Н.
Я нахмурилась. Кофе сразу показался мне слишком приторным и неприятным.
– Погодите. «Леди В.», скорее всего, это я. И действительно вчера у меня была благотворительная поездка в приют имени Святого Кира Эйвонского… Но кто такой, скажите на милость, «мистер А.Н.»?!
– Алиссон Норманн, я полагаю, – неприятно улыбнулся маркиз. – Я знаю, куда вы вчера ездили и куда направились после. Но то я. У меня обширная сеть информаторов, и только за вами, дорогая моя невеста, присматривают попеременно двое…
