Текст книги "13 кофейных историй (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 139 страниц)
– Ехали бы вы домой, леди, пока и с вами не случилось что-нибудь в этом хаосе!
И я послушалась, как ни удивительно.
Впрочем, не бегать же мне в юбках по здешним болотам в поисках пропавшей девушки?
Я думала, что обедать придётся в компании одной только Мэдди, но, к моему удивлению, в зал спустились и Оуэн, и Эвани, хотя они вроде бы уехали в поместье Шилдса.
– Энтони заболел, – коротко пояснила Эвани и вздохнула: – Мне позволили подняться к нему только потому, что он очень просил. Но, честно скажу, это было... страшно. Он сейчас мечется в бреду, то узнает меня, то называет мамой. Я просидела с ним полчаса, читая вслух, а он потом вдруг заплакал и сказал, чтоб я больше не приезжала, "потому что хорошая", и отдал мне роман о принце Гае и ещё одну какую-то книгу... Кажется, её написал сам сэр Шилдс.
– А сэр Шилдс? Что он сказал?
Сердце кольнуло, стоило вспомнить Энтони. Бедный мальчик... Его отец говорил что-то об обострениях, но я не думала, что всё настолько серьёзно.
– Сэр Шилдс помчался в Бромли, за врачом и лекарствами, – ответила Эвани и нахмурилась. – Как можно было сына оставить одного! Конечно, в доме есть слуги, но когда дети болеют, им нужно внимание родителей.
Я только плечами пожала.
– Скорее всего, врача найти нелегко, уговорить его приехать – ещё сложнее, да и слуги могут что-нибудь напутать с лекарствами... Наверное, он решил сделать всё сам, для надёжности. Не нам судить сэра Шилдса, ведь он выхаживает сына уже два года, а мы – просто случайные гости.
На лицо Эвани набежала тень.
– Понимаю. Просто, леди Виржиния... Как же больно чувствовать себя беспомощной!
Тут нечего было возразить.
Вечер прошёл беспокойно, как и ночь. Меня преследовали дурные сны, слышалась постоянно песня Лайзо – «Нет со мною сестры, солнце погасло светлое...» – и на языке чудился солёный привкус. Уже перед рассветом я не выдержала, встала, оделась и решила собственноручно сварить кофе, чтобы немного успокоиться. Но, проходя мимо гостиной, услышала голоса и передумала.
– ...собираемся и возвращаемся туда, где потеряли след. Надеюсь, что ночью там никто ничего не затоптал, – судя по голосу, Эллис превозмогал зевоту.
Брэдфорд отвечал более живо – похоже, он выспался:
– Не думаю, друг мой. Мы же оставили там сторожевого, одного из людей Уолша...
– Это-то меня и беспокоит, – мрачно откликнулся детектив. – Такие идиоты если нарочно ничего не испортят, то из лучших побуждений – непременно. Виржиния, не стойте под дверью, подслушивать нехорошо!
Я толкнула створки несколько сильнее, чем хотела – от раздражения.
– А вы, Эллис, не забывайте, что находитесь в моём доме, у меня в гостях... Я, между прочим, всего лишь хотела сварить себе кофе.
– Скучаете по своему "Старому гнезду"? – закивал Эллис участливо. Я присмотрелась к нему – и передумала сердиться. Оживший труп и то выглядел бы лучше! У меня закралась мысль, что этой ночью детектив не ложился вовсе.
– Отчасти. Есть новости?
Эллис помрачнел.
– Есть, и прескверные. В лесу, в овраге, где-то между деревней и поместьем Хэмблов мы нашли короб с лентами и пуговицами, которыми Белла торговала в деревне. Кто-то вспомнил, что она хотела зайти к Кэтрин Хэмбл и отдать ей кое-какие мелочи, заказанные уже давно. А в получасе ходьбы от этого места, на тропе, собаки нашли несколько клочков ткани и явные следы борьбы. Похоже, Беллу схватили именно там, а короб уже выкинули подальше, чтобы избавиться от улик. Если бы с утра шел дождь, то мы бы ничего не нашли, а так – повезло, – вздохнул Эллис и уставился на меня исподлобья. – Виржиния, скажите честно, вы думаете, что девушка ещё жива?
Я открыла рот – да так и не смогла ни слова из себя выдавить. В груди словно всё смерзлось в кусок льда от недобрых, тягостных предчувствий. Детектив вдруг каким-то беспомощным и бесконечно усталым жестом закрыл ладонями лицо.
– Вот и я думаю так же, – произнес он глухо. – Вот и я...
Поиски продолжались целую неделю.
Нельзя сказать, что они уж совсем никаких результатов не дали. В глубине леса умные собаки нашли платок пропавшей Беллы – яркий, красный с чёрным. Однако местонахождение самой девушки оставалось тайной. Надежда таяла не по дням, а по часам, редел строй добровольных помощников Эллиса. Сначала мельник вспомнил о делах, потом владелец паба, затем начали расходиться и остальные.
Только гипси и подчинённые Уолша продолжали методично прочёсывать округу. Но это не могло продолжаться вечно – каждый новый виток поисков лишь оттягивал неизбежное.
И вот сегодня утром Эллис наконец-то признал, что Белла, скорее всего, мертва, и найти её не удастся.
Не знаю, как другие, я ощутила постыдное облегчение. Пустые надежды иногда выматывают сильнее, чем горе, и легче смириться, оплакать, отпустить, чем ждать месяцами того, кто уже не вернется. Но для меня; мне Белла была чужой, просто новой невинной жертвой отвратительного убийцы. А Влади... Впрочем, не знаю, что чувствовал он. Лицо его оставалось таким же угрюмым и невыразительным, как в тот день, у церкви. Говорят, что когда Эллис сообщил, что поиски окончены, Влади лишь кивнул и ушёл прочь – с прямой спиной и стиснутыми до боли зубами, и от него, словно жаром от натопленной печи, веяло глухим отчаянием.
А над деревней повисло душное облако страха.
Эллис приказал ввести новые правила: не ходить по одному женщинам, детям и старикам; отлучаясь надолго, подробно описывать близким свой будущий путь; не принимать от людей подозрительных никакого угощения. Поползли слухи о "звере-убивце", смерть Элизабет Доусон обросла страшными подробностями – хотя, признаться, действительность была страшнее любых слухов. Эллис ворчал, что теперь преступник, если в нём осталась капля разума, должен затаиться, то есть убийства прекратятся.
Но меня не оставляло жутковатое ощущение, какое появляется в тот краткий миг, когда ты уже оступилась на лестнице, потеряла равновесие – но ещё не упала. Предчувствие боли, увечья... чего-то страшного и неизбежного. Я вздрагивала от малейшего шороха, а когда заметила, что руки у меня временами начинают трястись, то приказала подавать себе не чёрный чай и кофе, как обычно, а настой ромашки, мяты и валерианы.
Вот и сейчас, во время полуденной трапезы, превратившейся незаметно в подобие военного совета, напиток в моей чашке отдавал успокаивающей травяной горечью. Эллис же пил крепчайший кофе без сахара и устало излагал в десятый раз версию исчезновения Беллы. Кажется, внимательно слушали детектива лишь я да доктор Брэдфорд. Эвани сказалась больной и вовсе не спускалась к чаю, а Мэдди, по обыкновению, больше интересовалась десертом, нежели беседой. Оуэн отговорился делами, а Лайзо... Лайзо, несмотря на то, что мнение мое о нем несравненно улучшилось после достопамятной речи на деревенской площади, оставался всего лишь водителем и обедал со слугами.
– Мы восстановили почти весь маршрут Беллы в тот злополучный вечер, – голос Эллиса был хриплым уже который день. – Девушка вышла из табора с утра с коробом за плечами, в котором находились всякие мелочи на продажу и несколько особых заказов. Лесные травы и ягоды для настоек леди Пауэлл, вышитый платок для мисс Питман, невесты сына мистера Уолша, отрез ткани на платье и пуговицы для леди Хэмбл. Белла решила сначала обойти деревню, а потом уже отправляться в поместье. Ах, да, с самого утра она ещё пробовала зайти к миссис О'Бёрн, но та не пустила её на порог, – прищёлкнул Эллис пальцами, на мгновение оживляясь. Но потом вновь продолжил так же монотонно: – Но миссис О'Бёрн не имела ни возможности, ни мотива совершить все эти убийства... Так вот, Белла обошла деревню, погадала кое-кому, продала несколько мелочей и отправилась к Хэмблам. Было это около шести вечера. К сожалению, давать показания баронет отказался и жене своей не позволил. Сказал только, что "никаких грязных гипси здесь не было". А факты между тем указывают на обратное. Белла совершенно точно дошла до ворот, но вот заходила ли в поместье – неизвестно. Хэмбл всё-таки баронет, – скривился Эллис. – Врываться к нему против его воли и без бумаги из Управления я не могу. Ничего, вчера я написал в Бромли, попросил их там поторопиться с досье на нашего баронета и с разрешением провести обыск. Не хочет пускать меня по-хорошему – объявлю его главным подозреваемым.
Я нахмурилась. По всему выходило, что эта грязная история заденет и Кэтрин, в чьей невиновности у меня не было сомнений.
– Вы действительно подозреваете его? Или просто сводите счёты?
– О, Эллис – и месть с использованием служебного положения? – мягко рассмеялся доктор Брэдфорд. Мне стало немного стыдно.
– Я подозреваю троих, – понизил голос детектив. – Это уже не тайна, в общем-то. Мистер Уолш, сэр Шилдс и баронет Хэмбл. Уолш явно скрывает больше, чем мы думаем. Сожжённые архивы – это ещё цветочки. А как вам такие ягодки: сын Уолша делает дорогие подарки своей невесте, один за другим, и свадьбу обещает роскошнейшую? Мол, вся деревня гулять будет. А откуда у них такие деньги? На колечко золотое для невесты, на альбийское кружево для платья?
– Убийства не приносят денег, – заметила я.
– Вы, как всегда, восхитительно прагматичны, леди, – улыбнулся Натаниэлл Брэдфорд. – Однако сейчас правда не на вашей стороне, увы. Убийства приносят деньги... Иногда прямо – когда племянник травит тетку ради наследства. Порою косвенно – когда дворецкий этого племянника просит его поделиться некоторой суммой. Деньги в некотором роде – эликсир забвения.
Я едва не поперхнулась миндальным пирожным.
– Вы намекаете на то, что Уолш может шантажировать убийцу?
Эллис рассмеялся от души:
– Он не намекает, он прямо говорит, Виржиния. Да, я думаю, что Уолш кого-то шантажирует. Но не обязательно убийцу, – уточнил он и сделал глоток сразу на полчашки, даже не поморщившись. – Может, миссис О'Бёрн – вдруг до Лайзо она уже, гм, водила дружбу с кем-нибудь из деревни? А это нарушение условий, записанных в завещании. Или вместе с мельником он облапошил мистера Уоткинса – мало ли, какие грешки за банкирами водятся? Ну, а может, дело гораздо проще, и Уолш всего-навсего нашел какой-нибудь клад, – развеселился Эллис, но, заглянув в свою чашку, снова помрачнел. – Версий много, Виржиния. В пору на кофейной гуще гадать, какая верная. Вы не умеете, случаем?
– Не умею.
– Какая жалость, – притворно огорчился он, игнорируя мою холодность. – Итак, к убийству может быть причастен Уолш – как свидетель или как соучастник. Что же до Шилдса... Конечно, я подозревал его и подозреваю до сих пор. Личная трагедия и близкое знакомство с кровавыми культами накладывают особый отпечаток на личность. А Шилдс к тому же преподавал медицину, пусть и недолго, совмещая её с изучением астрономии и истории. То есть теоретическая возможность совершить такое убийство у него имеется, и предпосылки тоже налицо. Но вот на практике всё сложнее, – Эллис вздохнул. – Сын-инвалид – не слабоумный, но достаточно наивный, чтобы случайно разоблачить убийцу. Студенты-помощники, которые не скрывают своих странных пристрастий. Ну, и наконец... – Эллис помолчал, но потом всё же выложил последний козырь: – Я навестил Шилдса недавно, а потом расспросил смотрителя на железнодорожной станции. Шилдс действительно уехал в Бромли за день до того, как пропала Белла, а вернулся только спустя трое суток. Остается Хэмбл.
Я ничего не сказала. Эллис был прав, слишком многое указывало на баронета. Белла пропала по дороге из поместья Хэмблов, Кэтрин намекала на некую тайну, и на то, что их с мужем шантажирует "этот человек". Уильям Хэмбл отказался пускать к себе детектива... И, наконец, увлечение анатомией. Даже не так. Человеческими телами. "Увлечением анатомией" это называлось, когда Хэмбл скупал дорогие атласы. Когда он приобрел первый свой образец, настоящее сердце в банке с раствором – уже с натяжкой. А когда в подвалах особняка появилось особенным образом обставленное помещение с десятками таких "образцов", от которых у обычного человека к горлу подступала тошнота... Нет, тогда хобби уже вышло за пределы простого чудачества и превратилось в манию. Кто знает, какой шаг мог стать у Хэмбла следующим? Засунуть в огромную банку целого человека и любоваться на него, как на очередной "образец"? Или, может, начать добывать экспонаты незаконным путем, не покупая, но просто изымая их из тел?
Способен ли Уильям Хэмбл лишить кого-то жизни, чтобы получить очередной "образец" для коллекции?
Себе я вынуждена была признаться – способен. К величайшему сожалению. Хэмбл – фанатик, а такие люди порой совершают страшные поступки, неподотчётные человеческой логике. Но, с другой стороны, Кэтрин и дочери... Если хозяйка поместья могла скрывать преступления мужа из одной своей больной, жертвенной любви, то как быть с девочками? Или Уильям их просто запугал?
Я почувствовала лёгкое головокружение при одной мысли о том, что, возможно, творилось в этой закрытой от всех семье.
– Леди Виржиния?
Обеспокоенный голос доктора вывел меня из полузабытья. Я улыбнулась не к месту и попросила передать мне печенье, намекая на то, что разговор о преступлениях окончен. И даже Эллис не стал возражать, а напротив, поддержал меня. Только сказал напоследок:
– Дождёмся письма из Бромли. И, как только разрешение на обыск окажется у меня – клянусь, я переверну дом Хэмбла вверх дном. А до тех пор – попытаемся хотя бы не допустить новой... трагедии.
После чаепития я спустилась в сад, где, к своему удивлению, обнаружила Эвани, сославшуюся утром на якобы плохое самочувствие. Она читала ту самую книгу о принце Гае, отданную Энтони.
– Добрый день, Эвани.
– Леди Виржиния! – Всегда спокойная, мисс Тайлер на этот раз почему-то подскочила на месте и захлопнула книгу, едва не выронив её. – Вы... я...
– Вы ведь, кажется, болели? – Мне отчего-то захотелось рассмеяться. Низкие облака, сплошной пеленой затянувшие небо, словно давили на затылок. Хоть бы уже или дождь пошёл, или разогнало наконец эту дурную муть! Нервы стали даже хуже, чем у миссис Хат.
– Я просто хотела... – Эвани осеклась и отвела глаза, сжимая злосчастную книгу.
– Побыть в одиночестве? – подсказала я мягко.
– Да, – откликнулась девушка растерянно и вдруг упрямо вздернула подбородок, глядя мне прямо в глаза: – Ричард Оуэн попросил моей руки.
Я ощутила настоятельную потребность срочно присесть на край скамьи.
– О, Небеса, Эвани, это же прекрасно! – Я перехватила её ладонь и стиснула пальцами в порыве чувств. – А что вы ответили?
– Что я подумаю. – В серых глазах, всегда холодных и капельку насмешливых, появилась немая жалоба. – Но, леди, я хотела ответить согласием! А сказала почему-то совершенно другое...
Она отложила книгу на скамью и нервно разгладила складки темно-серого платья. Мне с трудом, признаюсь, удалось собраться с мыслями и вспомнить подобающие случаю слова:
– Что ж, полагаю, вы правильно поступили, Эвани. Этикет рекомендует на подобные предложения отвечать уклончиво. К тому же Оуэн действует несколько поспешно, предполагается, что сначала жених должен познакомиться с родителями своей избранницы.
Эвани отчётливо вздрогнула.
– Святая Генриетта Милосердная, только не с мамой! Нет уж, мы сначала поженимся, а потом просто поставим её в известность. Знаете, леди, у меня был жених, но она успешно отпугнула его, облив горячим супом. Трижды.
– Видимо, ваша почтенная мать – женщина с характером, – уклончиво откликнулась я.
– А вдруг он передумает, пока я буду думать?
– Кто?
– Ричард.
– Пусть только попробует!
– Если передумает, я ни за что не соглашусь.
– Значит, он трус, и не нужен вам!
– Вот именно! Ох, леди Виржиния, но я же люблю его! Кажется.
– Кажется?
– Уверена.
– Святые Небеса!
– Святая Роберта!
– Вы пригласите меня на свадьбу?
– Конечно!
Я потянулась к Эвани, она – навстречу мне, и уже через мгновение мы рыдали друг у друга на плече, сами не понимая толком, отчего. Лично я была очень рада за свою... нет, не служанку, не компаньонку – подругу уже.
Начал накрапывать мелкий дождь.
– Думаю, он не передумает, Эвани, – произнесла я, сентиментально всхлипнув.
– Тогда я еще денёк-другой подумаю, – отозвалась нелогично мисс Тайлер. Ох, скоро мне придется звать её миссис Оуэн... Даже представить сложно. – Пусть помучается.
– Мужчинам это полезно.
– Без всяких сомнений.
...Наверное, я искала в глубине души повод отвлечься от творившегося вокруг кошмара, потому что уцепилась за него с неприличной поспешностью. В наш секрет мы посвятили только Мэдди, а она приняла новость с восторгом и удивительным энтузиазмом. Сами собою разыскались в особняке журналы мод – один прошлогодний, другой – этого месяца, привезённый самой Эвани. Когда существующие модели свадебных платьев нас не удовлетворили, мы принялись фантазировать – благо к нашим услугам были перо и бумага. Дорогие белые листы безжалостно изводились на рисунки, наброски и схемы. Особенно усердствовала Мэдди. А я довольно скоро свернула на привычную стезю – планирование меню.
Правда, продумывать угощение для свадьбы мне ещё не приходилось, но подбирать свой, особенный кофе каждому из гостей оказалось так увлекательно, что я никак не могла остановиться. Опомнилась только тогда, когда начала уже набрасывать рецепт для Лайзо. Вот кому уж точно нечего было делать на свадьбе Эвани! Ещё вопрос, стоит ли его вообще оставлять на службе.
Хотя, честно признаться, после того инцидента на похоронах я уже не была столь категорично настроена против Лайзо. Эллис только посмеивался:
– Я же говорил, что он весьма, весьма необычный человек! Жаль только, что свои таланты растрачивает обычно на дела не вполне законные. Ну, да у вас неплохо получается его перевоспитывать...
Пребывая в приподнятом настроении, мы с Эвани даже решились съездить к Шилдсам. Энтони очень ослаб после обострения болезни, однако нас пустили к нему. Эвани немного почитала для мальчика вслух, ту самую книгу о принце Гае.
– Ты хорошая, – улыбнулся вдруг Энтони слабо, когда Эвани сделала паузу, чтобы перевернуть страницу. – А я, наверное, скоро умру.
Сказано это было до жуткого буднично и просто. Не жалоба, не вызов – спокойное утверждение, смиренная убеждённость. Таким вежливо-равнодушным голосом говорят "добрый вечер" нежеланному гостю.
– Глупости, что ты такое говоришь! – Эвани захлопнула роман. Руки у неё подрагивали. – Конечно, ты не умрёшь. По крайней мере, не скоро, – поправилась она с привычной прагматичностью и тут же беспомощно потянулась к Энтони: – Ты тоже хороший.
Он смутился и накрылся с головой одеялом. Из-за этого ответ прозвучал глухо:
– На самом деле, не очень хороший. Если бы я был хорошим, то мог бы ходить. А так отец мучается, я мучаюсь... мы все мучаемся.
– Мучения, к сожалению, часть жизни. Такая же, как и счастье, – тихо произнесла я. В памяти проносились образы-картины: пожар, выгоревший изнутри особняк, леди Милдред в ворохе белых цветов...
Из-под одеяла послышались всхлипы. Служанка в балахоне, которая безмолвно наблюдала за нами все это время, вышла бесшумно и возвратилась уже в сопровождении сэра Шилдса. Тот оглядел светлую комнату, вздрагивающий комок покрывал на кровати, задержал взгляд на книге в трясущихся руках Эвани... и вздохнул:
– Очень сожалею, леди, но сейчас вам, наверное, лучше уйти. Я дам Тони успокоительное... зря я не сделал этого раньше. Он не спал всю ночь, вот и расчувствовался. – И, помолчав, добавил: – Спасибо вам за визиты, мисс Тайлер, леди Виржиния. И, ещё раз, примите мои извинения за то, что вынужден просить вас покинуть сейчас мой дом. Если желаете, приходите завтра. И... я слышал, мистер Норманн справлялся обо мне на станции? Если так, то жду в гости и его, – устало улыбнулся Дуглас Шилдс.
– Я передам Эллису приглашение, – пообещала я.
Служанка, подчиняясь указанию сэра Шилдса, проводила нас до ворот. Мы с Эвани, посоветовавшись, решили не возвращаться сразу и прогулялись немного по округе и вернулись уже в сумерках. Встретил нас на подъездной аллее не кто иной, как доктор Брэдфорд. Он помог спешиться мне и Эвани, а потом, склонившись к моему уху, тихонько проговорил:
– Не хочу вас пугать, леди, но, кажется, Эллис получил дурные вести из Бромли днём. – Я порядком замерзла, и дыхание доктора Брэдфорда казалось обжигающе-горячим – до неприличия. – И то, что вы поехали так далеко одни, расстроило его несколько больше, чем следовало бы.
Такое заявление меня порядочно разозлило, хотя доктор, конечно, был тут ни при чём
– Эллису следовало бы помнить, что хозяйка этого дома – я, а он всего лишь гость. И, между прочим, мы с Эвани гуляли вдвоём, причём близ деревни, а не скитались поодиночке в пустынных местах. Не о чем было волноваться.
– Однако будьте осторожнее. Хотя бы несколько дней, – загадочно улыбнулся Брэдфорд.
– Откуда такие сроки? – удивилась я.
– Поинтересуйтесь у Эллиса, леди, если вам будет угодно. Хорошего вечера... К слову, если Эллис станет спрашивать – я собираюсь прогуляться к реке. Надолго. Если у него портится характер от дурных новостей, то остальные не обязаны от этого страдать, – добавил он сердито, пожалуй, впервые с момента нашего знакомства проявляя чувства открыто.
Разумеется, после такого выступления я не могла не помчаться тут же к Эллису. И мне даже расспрашивать детектива не пришлось – он сам выложил с ходу, что знал.
А новостей оказалось две.
Во-первых, осведомители из Бромли сообщили, что около трёх лет назад баронет Хэмбл пытался получить патент на врачебную практику. И ради этого ассистировал некоторое время не кому-нибудь, а хирургу в госпитале Святого Милосердия, но комиссия посчитала навыки баронета "недостаточными" – и отказала ему в патенте. Осведомитель сделал на полях письма циничную приписку – "скорее всего, не хватило денег для взятки". Хэмбл некоторое время возмущался, но вскоре оставил затею стать врачом и вернулся в Тайни Грин Халлоу.
А во-вторых...
Управление Спокойствие выдало разрешение даже не на обыск Хэмбла, а на его арест. Но прийти оно должно было через два дня, отдельным конвертом.
– Два дня, Виржиния, – повторил Эллис напряженно. Глаза у него сияли. – Два дня, и всё будет кончено, так или иначе. Я чувствую это... – Он помолчал. – И надеюсь, что я не допустил нигде фатальной ошибки.
В это мгновение вошла Эвани, и беседа сама собою прекратилась. Детектив засобирался в деревню – кажется, у него было какое-то дело к Уолшу. Позже я заглянула к мистеру Оуэну под предлогом обсуждения некоторых текущих вопросов и с прискорбием убедилась, что романтические переживания самым пагубным образом влияют на ясность мышления. Мой управляющий, прежде сообразительный и хладнокровный молодой человек, похоже, просидел весь день над одним и тем же счётом, а теперь ещё и начал отвечать невпопад. Единственной полностью осмысленной фразой было:
– Наверное, к ужину меня ждать не стоит, поработаю лучше с документами, спасибо за заботу, леди.
Вечерний моцион доктора Брэдфорда также затянулся до неприличия. И в итоге в столовую спустились только я, Эвани да Мэдди. Разговоры весьма предсказуемо свернули вновь в область предсвадебных волнений – платье, праздник, меню, гости... К чаю Мэри Макленнан испекла три замечательных пирога с ревенем и клубникой, лишь слегка уступающих шедеврам миссис Хат, и наш девичий щебет затянулся до самой полуночи. Мне, сказать по правде, спать не хотелось совершенно, но и на дело сил не оставалось уже, поэтому я взяла у Эвани один из её восхитительно бессмысленных романов.
– Наверное, мне тоже стоит почитать на ночь что-нибудь успокоительное, – задумчиво провела она пальцем по внушительной стопке книг на туалетном столике.
Я машинально следила за движением – тёмно-коричневый корешок, светло-серый, опять коричневый... Все издания дешёвые, в обложках из плотного картона, обтянутого тканью. Выделялся только один том, толстенный, в угольно-черной коже с золотым тиснением. Эвани заметила направление моего взгляда и засмеялась:
– О, нет, леди, это чтение не для ночных часов.
– Книга Дугласа Шилдса? – сообразила я с опозданием и отступила на полшага, ощутив укол иррационального страха. – О ритуалах?
– Да, – рассеянно согласилась Эвани, отводя со лба локон цвета кофе, и вдруг нахмурилась. – Ох...
– Что такое? – я встревожилась, но она лишь качнула головой:
– Ничего особенного, леди. Просто забыла кое-что. Но это и не так важно.
Спала в ту ночь я скверно. Меня преследовали тягуче-мучительные сновидения. Вода в Тайни Грин, обернувшаяся грязевым потоком; зубная боль, настолько реальная, что отголосок её слышался даже после пробуждения; отощавшие серые кошки, терзающие бледную руку с крупным серебряным кольцом на безымянном пальце; и, наконец, самое жуткое – огромная, беспощадная, болезненно-желтая луна, застывшая в багровом небе. Последнее видение повторялось несколько раз, даже под утро. Я просыпалась с колотящимся сердцем, делала глоток воды прямо из кувшина и снова проваливалась в вязкую, как болото, дрему.
За завтраком мне кусок в горло не лез. Правда, из присутствующих заметил это лишь доктор Брэдфорд, который настоятельно посоветовал мне хоть что-нибудь съесть, чтобы "не портить себе желудок".
Мэдди, к слову, тоже была рассеяна сверх меры. А вот Эвани, напротив, излучала кипучую энергию. Как и ещё один человек – Эллис. После завтрака он отозвал меня в сторону для разговора. Поразмыслив, я предложила подняться на веранду – из-за холодной погоды там наверняка никого не было.
– Сегодня пришла новая телеграмма из Бромли. Вести дурные – разрешение на арест Хэмбла задерживается на два-три дня. Придётся подождать до конца недели, по всей видимости. – Лицо у детектива стало откровенно злым, даже на щеках расцвели пятна румянца. – И что там у них творится! Если Хэмбл – убийца, медлить мы не должны. Между первой и второй жертвой прошло почти полгода, до следующей преступник выжидал почти четыре месяца. Между исчезновением Янко и Шаниты было уже всего три, от Шаниты до Бесси Доусон – примерно сорок дней, а потом и трех недель не минуло, как пропала Белла. И... – он осекся, и в глазах его появилось стеклянное выражение.
– И – что? – я сжала кулаки.
– Не похоже это на действия человека, одержимого манией, – с неохотой ответил Эллис. – Бывает, что промежутки между убийствами становятся короче, но обычно преступления такого рода характеризует чёткая периодичность. Я сейчас исхожу из версии, что Хэмбл помешался на внутренних органах и удаляет их теперь у ещё живых людей, приобщая к своей коллекции. А прочие повреждения -попытки сбить с толку следствие. Однако возникает два сомнительных момента, Виржиния. Во-первых, вряд ли коллекционер отнесется с такой небрежностью к выбору жертвы. Знаете, всех убитых объединяет только одно – они не могли постоять за себя сами и в определённое время остались без присмотра. Более того, всех пропавших хватились не сразу... Но в них нет ничего особенного, что могло бы заинтересовать коллекционера. Никаких скрытых патологий или видимых уродств, не считая хромоты Рози О'Бриан. Неприметная внешность, не считая двух гипси. Ни-че-го! – отчеканил он по слогам и в раздражении хлопнул ладонью по перилам и уставился поверх яблонь на зеленовато-коричневую ленту Тайни Грин, едва поблескивающую под свинцово-серым небом. – Ну, и во-вторых, миссис О'Бёрн четко указала на то, что преступников было двое. Один из них похож на Хэмбла, но вот второй... Я поспрашивал по деревне – никто не припомнит кряжистого мужчину с косицей. Кроме гипси, разумеется, но Влади поручился за то, что люди из его табора ни при чём. Как и Уолш – в этом я убедился вчера, – он вздохнул.
Я удивленно вскинула брови
– Как это?
– А просто, – мрачно ответил Эллис. – Догадался, наконец, поинтересоваться, что это такое странное у него со здоровьем. Довольно молод – а хрипит, как старик. Оказалось, что этой зимой он слёг с пневмонией. За него в Управлении отсиживался сын – тогда-то и сгорели архивы. А Уолша выхаживали всей семьей почти два месяца, в свидетелях – человек тридцать, и больше чем у половины нет никаких причин лгать или выгораживать инспектора. А ведь именно в то время и пропал Янко. Нет, я по-прежнему уверен, что Уолш замешан в чем-то незаконном, – добавил он с досадой. – Но не в убийствах. А жаль.
– Постойте, – нахмурилась я, припоминая недавний разговор. – Вы, кажется, подозревали и Шилдса?
Эллис только вздохнул и раздраженно поскрёб ногтем мягкое дерево перил.
– У него, к сожалению, самое что ни есть надежное алиби аж на два случая. Шанита и Белла, возможно, и мисс Доусон. К тому же Шилдс знаком с миссис О'Бёрн, и она подтвердила, что в тот день видела не его. Да и по отзывам своих коллег, профессор Шилдс – человек, полностью посвятивший себя сыну. Ни на что больше у него времени не остаётся, он даже преподавание забросил... Так что хоть и не оставляют меня подозрения относительно Шилдса, но факты – вещь упрямая, а они говорят, что Шилдс не причастен к убийствам. – Эллис сгорбился. – Такое чувство, Виржиния, словно меня специально подталкивают к неверному решению. И – ни одной стоящей зацепки. Если бы хоть у одной жертвы под ногтями нашлись частички кожи или крови преступника, это бы сильно упростило дело. Но из свежих трупов в моем распоряжении оказалась только Бесси Доусон, а она чиста. Сначала удар по затылку тяжёлым предметом, потом – доза морфия. Борьбы не было, а значит, не было и контакта с убийцей. Остается один шанс – кровь самой Бесси и других жертв в том месте, где их убили. Значит, нужны обыски. Сначала Хэмбл – главный подозреваемый. Потом Шилдс, доктор Максвелл... ах, да, ещё церковные подвалы надо осмотреть, – поморщился Эллис. – Не верю, конечно, что Марк мог кого-то убить, но под здешней церковью настоящие катакомбы прорыты. Наверняка там хватает укромных уголков, чтобы обустроить место для операции... Я найду его, Виржиния, – закончил он устало. – Но мне нужно время. Поэтому будьте пока осторожны. Все вы – мисс Мадлен, мисс Тайлер, прислуга. Даже Ричарду Оуэну я посоветовал бы одному не ходить в подозрительные места. Слишком уж он хрупкого сложения.
– Мы будем осторожны, – пообещала я за всех и некстати вспомнила, что собиралась вместе с Мэдди прогуляться к реке, о чём не замедлила сообщить Эллису.
– Лайзо возьмите с собой, – посоветовал детектив. – А лучше – не ходите никуда. И... – он поколебался, однако же продолжил: – И если я не найду преступника в ближайшую неделю, то мне придется попросить вас уехать обратно в Бромли. Для вашей же безопасности, Виржиния. Благодаря вам, я теперь вхож во все дома в округе. Не хочу больше рисковать вами.
