Текст книги "13 кофейных историй (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 115 (всего у книги 139 страниц)
«И откуда мне это известно?»
Последняя мысль неприятно уколола. Автомобиль как раз въезжал в арку меж двух старых дубов, которые раньше ускользали от моего внимания, зато сейчас показались мистическим знаком… Несколько секунд я колебалась, как обратиться к своему водителю – и, по совместительству, мучителю в последние дни – но в конце концов решила, что снова называть его церемонно, по фамилии будет уже глупо и лицемерно.
– Лайзо, могу я задать вам вопрос?
Он замешкался с ответом только на мгновение; мне показалось, что в стекле отразилась его улыбка, незаметная и вызывающая холодок по коже, словно призрак.
– Разумеется. Вы можете располагать мною, как вам будет угодно.
Всего часом ранее подобную фразу произнёс Эрвин Калле. Но сейчас она прозвучала отнюдь не как проявление любезности, а почти что как непристойность.
Или это у меня воображение разыгралось?
– Приходилось ли вам что-нибудь слышать об украшениях дубопоклонников? Точнее, жриц? – продолжила я, стараясь не выказывать волнения. – Кто-то говорил мне, что золота они не носили… Это правда?
– Правда, – кивнул Лайзо. – Но такие познания делают честь вашим знакомым – мало кто интересуется подобным. А почему вы спросили?
– Думаю, что надеть на бал-маскарад в ночь на Сошествие, – призналась я. – Маркиз подсказал мне любопытный вариант костюма, нечто связанное с дубопоколонниками. Мисс Рич – я имею в виду портниху мисс Рич, а не Мадлен, конечно – сошьёт платье в зелёно-коричневых тонах. Ещё я надену рыжий парик, чтобы меня не узнали по причёске. А вот украшения… Но это всё тайна, вы ведь понимаете, – спохватилась я запоздало. – Никто не должен знать о костюме.
– Никто и не узнает, – пообещал Лайзо. – А что до украшений… Медь и серебро вполне подойдут, зелёные камни тоже. А вместо короны вы можете надеть венок из дубовых листьев.
– В разгар зимы? – не поверила я. – И откуда мне его взять?
Лайзо усмехнулся:
– Достану. Будет настоящий венок – листья и жёлуди.
Я нахмурилась, затем покачала головой, всячески выражая недоверие… и только потом поняла, что он меня не видит.
Пришлось заговорить.
– Венок? Чтобы кто-нибудь на балу обвинил меня в том, что я разорила его оранжерею?
– Такого не случится, – уверил меня Лайзо, и лицо у него поскучнело. – Подъезжаем к особняку, леди Виржиния.
Я тут же прикусила язык, хотя намеревалась задать ещё несколько вопросов. В последних словах Лайзо не было ничего особенного – для посторонних, для нас же они означали, что следует поостеречься: Клэр частенько выходил встречать меня, точно издали почувствовав приближение автомобиля самым что ни есть мистическим образом…
Святые Небеса, «для нас»!
Мысленно отчитав себя в лучших дядюшкиных традициях, я приняла отстранённый вид, как никогда радуясь тому, что в автомобиле водитель сидит к пассажирам спиной и не может видеть, как меняется выражение лица…
Не может ведь?
Мисс Рич понравилась моя идея. Как бы между прочим седая мастерица заметила, что заказчицы в этом году подошли к выбору маскарадного костюма без фантазии: многие предпочли старинные марсовийские или алманские наряды. А две дамы даже попросили сшить практически одинаковые платья – лёгкие, в холодных оттенках, с пелериной.
– Одна клиентка, надо признать, сделала заказ ещё полгода назад. Пелерину вязали альбийские кружевницы по моей рекомендации, – заметила мисс Рич, пока её помощница кружилась вокруг меня, уточняя мерки. – Но другая… Представьте, явилась две недели назад, принесла изящную, но весьма потрёпанную кружевную шаль и попросила сшить платье уже под неё!
Я недоверчиво наклонила голову:
– И вы согласились?
Мисс Рич посмотрела по сторонам, затем сделала помощнице знак отойти и наклонилась ко мне:
– Записка от леди В. Той самой.
Уточнять, кто это, не потребовалось – так называли иногда Рыжую Герцогиню, невесту Его Величества.
– У вас интересные заказчицы.
– Более чем, – рассеянно согласилась мисс Рич, жестом подзывая помощницу снова. – А уж её супруг… – тут она прикусила язык, хотя речь явно шла уже не о герцогине Альбийской, леди Виолетте. – Вы ведь умеете хранить тайны? Моя репутация…
– Тайны? – удивилась я. – Мы ведь ни о чём особенном не говорили. Только о фасоне моего платья.
Мисс Рич удовлетворённо кивнула.
С прошлого года мерки не изменились ни на волосок. Однако помощницы тщательно записали всё в особую тетрадь. Затем прелестная девочка-ученица под присмотром опытной мастерицы сделала несколько набросков в альбоме. Сообща мы выбрали один, необычный, но в то же время не достаточно простой – с двойными рукавами и без воротника. Для того чтобы усложнить платье, мисс Рич предложила использовать три вида ткани: плотный коричневый шёлк и более лёгкий зеленоватый с вышивкой, а также тончайший шифон оттенка лесного мха. Лично я не представляла, как всё это будет сочетаться, но мастерица уверяла, что «гармония цвета и фактуры идеальна».
Всё это до смешного напоминало разговоры о модных направлениях в живописи или поэзии; впрочем, у швей и портных – особое искусство, по-своему не менее сложное.
Так или иначе, но к ужину я спустилась с солидным опозданием и очень, очень усталая. Дети уже отправились по спальням. Только дядя Клэр любезно задержался, дабы составить мне компанию. Магда накрыла на стол и, извинившись, вернулась на кухню – присматривать за помощницами повара, потому что сам он уже ушёл.
Мы с дядей остались вдвоём.
– Ваш второй маскарад, прелестная моя племянница? – поинтересовался он с лёгкой ноткой недовольства. – Ещё не наигрались в платья и маски?
– Третий, – поправила я его с улыбкой, сердцем чувствуя за ворчливыми интонациями искреннюю заботу. Или, точнее, намёк на неё. – Уличный праздник в Серениссиме был прекрасен. А вы бывали на маскарадах, дядя?
Он брезгливо поморщился:
– Чаще, чем хотелось бы.
– Что, и в королевском дворце, на балу в ночь на Сошествие?
– Слух меня не обманывает, милая племянница? Это сарказм? – фыркнул Клэр.
– Вините слишком острый соус к птице и трёхчасовую битву со швеёй, – невозмутимо парировала я.
Настроение стремительно улучшалось.
– Вы переняли дурные привычки у вашего друга-детектива, – вздохнул дядя. – И, отвечая на вопрос… Семейство Черри недостаточно благородное, чтобы нам высылали приглашения. Однако дважды я бывал на королевском маскараде в качестве спутника.
«Чьего именно спутника?» – хотело было полюбопытствовать я, но тут в столовую вошёл весьма озадаченный мистер Чемберс и объявил, что ко мне посетитель.
– Догадываюсь, кого принесло, – пробормотал Клэр, комкая полотняную салфетку и буквально впечатывая её в стол. – Лёгок на помине.
Я только вздохнула; догадаться, право, было нетрудно.
– Мистер Норманн?
– Да, леди Виржиния, – с полупоклоном ответил мистер Чемберс, пытаясь сохранять невозмутимость хотя бы в присутствии непредсказуемого баронета. – Проводить его в гостиную?
– Лучше сюда, покачала я головой, памятуя о неуёмном аппетите детектива. – И прикажите подать дополнительный прибор. Вы не возражаете? – обернулась я к Клэру, но ответить тот не успел.
Эллис, очевидно, сам пригласил себя в столовую и теперь стоял на пороге и улыбался по-особенному весело и лукаво, с легчайшим оттенком азартного безумия. Когда я видела это лисье выражение лица, то сердце замирало – в совершенно не романтическом смысле, конечно.
– Виржиния, – сразу позвал детектив, едва кивнув замершему Клэру. – Спрошу без экивоков: вы уже слышали об «ужине мертвецов»?
– Нет, не приходилось, – с запинкой ответила я, искренне недоумевая. В утренних «Бромлинских сплетнях» ни о чём подобном не писали, в «Вестнике» тоже, да и никто из посетителей кофейни не произносил таких слов. Правда, вечернюю газету мне ещё не доставили, и, возможно, там…
Однако дядя Клэр, который уж наверняка её прочитал, также пребывал в замешательстве.
– «Ужин мертвецов»? Звучит скверно. И на редкость безвкусно… Впрочем, вам подходит, детектив, – брезгливо скривился он.
Я только вздохнула. Удивительно, что при таком количестве разнообразных, исключительно выразительных гримас кожа у дяди оставалась гладкой, почти юношеской – ни морщин, ни складок, выдающих скверный характер, и лишь вблизи можно было заметить следы времени.
Эллис только отмахнулся от шпильки:
– Привыкайте. Не исключено, что вскоре эта безвкусица будет на всех первых полосах… Причём в чудовищно искажённом виде. Если, конечно, я не найду способа надавить на «Бромлинские сплетни» нынче ночью.
– Значит, завтра почитаем и узнаем подробности, – елейно улыбнулся Клэр. – Вы закончили?
– Ещё нет, – пробурчал Эллис, плюхаясь за стол. Заштопанный, донельзя старомодный каррик он не снял, только расстегнул, так что стал виден клетчатый шарф. – Я зашёл предупредить вас, Виржиния. Дело в том, что прошлой ночью в доме номер семнадцать по улице Генерала Бойля служанка обнаружила семь тел. Двое мужчин, пять женщин. И… в общем, среди них сын полковника Арча. Вы его должны знать.
В первую секунду я даже не поняла, что он сказал. Но потом перед глазами, как наяву, промелькнуло свежее, розовощёкое лицо, нервные руки, отблеск ламп в начищенных золотых пуговицах. Картинка распадалась на отдельные фрагменты, словно разбитый витраж. И вспомнился вдруг очень живо запах лилий и пионов; большие, слегка безвкусные букеты, робкие комплименты…
Арч-младший не был мне даже другом – всего лишь одним из посетителей «Старого гнезда», юноша, чьи знаки внимания слегка выходят за рамки обычной вежливости. Но всё же вот так узнать, что он мёртв… Бедный полковник! Кажется, теперь у него остались только дочери.
– Как это произошло? – спросила я спокойно.
– Дом принадлежит… – начал было Эллис и тут же умолк: в столовую вошла Магда с чашкой для детектива и тёплым ещё пирогом с мясом, зеленью и морковью. Детектив проводил его взглядом от двери и до самого стола, а когда экономка закрыла за собою двери, снова заговорил: – Дом принадлежит мисс Молли Уолли. Это медиум, не такой знаменитый, как «Белая Голова», однако достаточно популярный.
Я о ней никогда не слышала, потому только плечами пожала. А Клэр понимающе кивнул:
– Мулатка-духовидица?
– Да, та самая, – подтвердил Эллис. – Публика к ней ходила не самая бедная. Кроме мистера Арча-младшего в тот вечер присутствовали ещё супруги Хауэр, миссис Ритцмейер – сестра виконтессы Эшер, а также леди Нельсон. Я имею в виду старшую, мать, – уточнил детектив. – Все они погибли, точно так же, как сама Молли Уолли и одна из её служанок. Причиной смерти послужил яд. Тот же самый, от которого умер Шарль Дикон… вытяжка из аконита.
Мне не понадобилось и секунды, чтобы понять, на что намекает Эллис.
– Финола Дилейни.
Он только головой покачал.
– Не обязательно. Аконит сейчас не так уж сложно достать. Это всё может быть простым совпадением… А может и не быть. В гостевой книге написано, что на сеанс явились пятеро, и все они мертвы. Но чашек на столе семь, а у служанки синяки на шее и запястьях, к тому же найдена она не в комнате для сеансов, а на лестнице.
– И что это значит? – спросила я осторожно.
Вместо детектива ответил Клэр – с обычной своей гримасой лёгкого превосходства:
– Служанка вряд ли пила чай за одним столом с баронессой и сыном полковника. Скорее всего, её напоили силой уже после того, как яд начал действовать на участников сеанса. И раз чашек семь – значит, за столом был кто-то ещё. Тот, кто отравил остальных, а затем ушёл. К мисс Уолли принято было являться в длинном чёрном плаще с капюшоном – не правда ли, удобно, дорогая племянница? И наверняка у неё был сообщник-мужчина, иначе она бы не смогла бы справиться со служанкой. Да и смерть от аконита, как от большинства растительных ядов – не мгновенная. Несколько часов жертвы провели в мучениях, наверняка пытались выбраться…
– Нет-нет-нет, постойте, – поднял руки перед собою Эллис, точно защищаясь. – Погодите строить гипотезы. Если только не желаете поучаствовать в расследовании, разумеется.
Глаза у Клэра потемнели.
– Вы снова пытаетесь вовлечь мою племянницу в свои игры, детектив?
Эллис рассеянно подвинул к себе тарелку с пирогом и повернул его, точно не зная, с какой стороны начать.
– Нет. Наоборот, всеми силами буду держать её подальше. Если у преступника столь сильны личные мотивы, то он – а в нашем случае, возможно, она – способен пойти на риск, даже пожертвовать собою, чтобы добраться до жертвы. Поэтому я попрошу о другом. – Он поймал мой взгляд и удержал. Спину точно ледяным ветром обдало. – Будьте осторожны, Виржиния. Не ходите в одиночку даже от автомобиля до кофейни. Не ешьте и не пейте ничего вне дома, и скажите своим поварам, чтоб они были внимательнее. И ещё. Я скажу это, хотя ваш ревнивый дядюшка определённо будет недоволен, – иронично улыбнулся Эллис, отсалютовав Клэру чашкой, в которой молока было куда больше, чем чая. – Держите Лайзо к себе поближе. У него нюх на опасность.
Клэр аккуратно и очень медленно скатал полотняную салфетку, а затем снова расправил её, и я вздрогнула: на расшитой ткани лежал десертный нож.
– Скажите, вы давно падали с лестницы, детектив?
– На прошлой неделе, – ответил Эллис, даже не моргнув. – Задал не совсем честной вдове неудобный вопрос.
– Желаете повторить? – таким же тихим голосом продолжил Клэр.
– К счастью, деятельной вдовой уже занимаются другие, – ослепительно улыбнулся Эллис, перегнулся через стол, выхватил салфетку у дяди из-под пальцев и аккуратно завернул в неё остатки пирога. На белой ткани проступили жирные пятна. – Мой совет остаётся в силе, Виржиния. Следите внимательно за тем, что вы едите, и вдвойне – за тем, что вы пьёте. Доброй ночи!
Он махнул свободной рукой и вышел, на ходу застёгивая каррик. Мистер Чемберс, карауливший у дверей, направился следом, чтобы должным образом проводить гостя. А Клэр обратил своё внимание на меня – так, как против соперника обращают оружие.
– Присматривать за вами я буду сам, прелестная племянница, – произнёс он негромко и без обычной слащавости. – А теперь скажите, что ещё я должен знать о ваших врагах. Например, об этой мисс Дилейни.
У меня вырвался вздох – очередной за вечер.
С чего же начать? Не с просьбы же Эрвина Калле? Нет, дядя и так сердит. Не хватало ещё одной смертельно опасной истории с моим участием. Лучше сперва удивить, ошарашить…
Неожиданная мысль заставила меня улыбнуться.
– Дядя, – серьёзно произнесла я. – Вы видели кошку в особняке?
Он моргнул, точно стряхивая что-то с ресниц.
– Кошку?
– Её зовут Эмбер. Она чёрная, желтоглазая. Обычно за ней присматривает Магда… то есть миссис Китс, экономка.
– Ах, да, – кивнул Клэр, и выражение его лица немного смягчилось. – И что с того?
– Эта кошка спасла меня от укуса ядовитой змеи около года назад. Змею послала в коробке Финола Дилейни.
Слушая мою историю, он мрачнел всё больше и к концу уже не задавал вопросов, только машинально перекатывал десертный нож по ладони, оглаживая перламутровую ручку. Когда я умолкла, дядя медленно сжал кулак и посмотрел на меня.
– Финола Дилейни, значит… Слишком знакомые повадки. Похоже, я знал её. Давно, недолго и под другим именем.
– Каким же?
Смотреть я могла только на лезвие ножа, торчащее из кулака – чистое, блестящее. Пальцы у Клэра выглядели расслабленными.
– Тогда её звали Мэлоди.
Имя это показалось мне знакомым, но очень смутно – так, словно оно прозвучало в какой-то скучной светской беседе давным-давно. Но вот где и когда именно?
– Полагаю, обстоятельства вашего знакомства вы сочтёте неподходящими для рассказа юной леди, – шутливо предположила я, не особенно надеясь на ответ.
Клэр рассеянно огладил большим пальцем блестящий металл.
– Отчего же? Собственно, мы не были знакомы в полном смысле этого слова.
– Просто вращались в одном обществе?
– Да. И прекратите смотреть на меня с такой болью, Виржиния, словно я вам булавки под ногти вонзаю. Признаюсь, в моём прошлом и были тёмные пятна, но сплошь чёрным его не назвала бы даже святая Генриетта.
От неожиданности я улыбнулась – так необычно было слышать от дяди упоминания святых.
– Её не зря называют милостивой, и, уверена, она отыскала бы множество добродетелей у вас. Впрочем, меня беспокоит вовсе не ваша биография.
– А что же? – с прохладцей спросил он.
– Нож, – признала я, чувствуя, как теплеют щёки. – Мне всё время кажется, что вы вот-вот порежетесь.
Выражение лица у Клэра стало воистину ангельским.
– Какая трогательная забота, добросердечная моя племянница, – проворковал он, откладывая наконец нож. – Какая нежность, какая внимательность.
– О, как же иначе. Ведь вы мой бесценный дядюшка, – откликнулась я в том же сиротско-слащавом тоне и продолжила уже серьёзнее: – Если вы не были представлены этой «Мэлоди», то как же узнали о ней?
Простой, казалось бы, вопрос, явно вызвал замешательство.
– В браке всегда был верен своей супруге. И год после её смерти тоже… проявлял уважение, – наконец ответил Клэр со странной смесью нежности и раздражения. – Во многом потому что пришлось вернуться в отчий дом. Да и маленькая Рози требовала всего моего внимания, куда уж там другим женщинам, большим и не очень. Одним словом, Мэлоди выбрала неудачное время для знакомства. Я просто сделал вид, что не заметил её авансов. А когда она снова попыталась обратить на себя моё внимание, я за один вечер сделал её любовника беднее на пятьсот хайрейнов. Таким образом убил двух зайцев – обеспечил Рози всем необходимым на первое время и подарил себе возможность не появляться, гм, в обществе около четырёх месяцев.
Я не смогла сдержать удивлённого возгласа:
– Пятьсот хайрейнов?!
– Не самый большой мой выигрыш, – скромно потупился дядя, но почти сразу же добавил: – Второй по величине. И весьма своевременный в свете того, что состояние Элизабет унаследовал её младший брат, а не Рози. А когда я вернулся к привычному образу жизни, Мэлоди вместе с любовником уехала в Марсовию и обратно уже не вернулась, как и он, впрочем. По крайней мере, так говорили.
Последнее уточнение прозвучало зловеще.
– Значит, они не вернулись, – повторила я ровным голосом. – Скажите, а кем была эта Мэлоди? Откуда приехала в Бромли?
Клэр пожал плечами:
– Вроде бы из Альбы. И тот молодой богач – то ли Генри, то ли Гарри – стал отнюдь не первым, кому не повезло столкнуться с ней. Лично я слышал о двоих неудачливых поклонниках. Первый, холостяк лет тридцати, владел двумя шляпными лавками. Когда его расходы на Мэлоди превысили скромный доход от дела, из провинции явилась дельная маменька, посадила в лавку управляющего, а сыночка увезла за город, от греха подальше. Второй – вдовец, в прошлом актёр с амплуа ослепительно правильного принца – светлые волосы, светлый взгляд и непроглядные сумерки разума, – саркастически улыбнулся Клэр. – Звали его Эрик Айрон. Я имел сомнительное удовольствие с ним общаться… впрочем, в карты он играл неплохо. Айрон пропал примерно за полгода до моего несостоявшегося знакомства с Мэлоди. Кажется, он переусердствовал с элем и неудачно упал с лестницы. Кстати, Мэлоди с ним познакомилась в театре. Она тоже была актрисой.
И тут меня словно обожгло.
..Дело в том, что незадолго до смерти лорд Палмер без памяти влюбился в некую актриску без роду без племени. Её звали Мэлоди, и, говорят, она была необыкновенно красива. Впрочем, свои отношения они не афишировали. Так вот, с тех самых пор лорд Палмер стал себя странно вести, а в последний месяц он и вовсе впал в чёрную меланхолию…
Звонкий голос леди Вайтберри эхом отдавался внутри моей головы – таким ярким оказалось воспоминание. Я поднесла чашку к губам и одним глотком допила горькую холодную жидкость, не осознавая даже, чай это или кофе.
– Лорд Палмер, двоюродный брат герцогини Альбийской, тоже был влюблён в актрису по имени Мэлоди. Закончилось это тем, что он подбросил одной важной особе компрометирующие письма, а затем погиб. При очень странных обстоятельствах, должна заметить. Его автомобиль взорвался. В прошлом году.
У Клэра ни одна чёрточка не дрогнула.
– Почему-то это меня не удивляет, дорогая племянница. Но тогда Мэлоди, точнее, Финола Дилейни – моя ровесница. Смею надеяться, что я неплохо сохранился, однако за юношу меня уже нельзя принять. А мисс Дилейни по рассказам представляется скорее вашей ровесницей. Просто чудо, не находите?
Улыбка у меня получилась кривая.
– О, эта особа вообще намекала на свою… тесную связь с миром непознанного, – произнесла я, слегка запнувшись перед окончанием фразы, потому что на язык просилось что-то более грубое и язвительное, из арсеналов Лиама или даже Зельды. О, бедное моё воспитание! Чтобы сказали монахини из пансионата святой Генриетты? – Называла себя «дочерью ши». И угрозы посылала весьма романтические.
– Неужели? – слишком уж спокойно переспросил дядя. Мне от этого сделалось не по себе.
– После побега из тюрьмы мисс Дилейни подкинула мне записку. Там значилось: «Кого бы ты ни полюбила, я отберу у тебя жениха. А следом за сердцем ты потеряешь и жизнь», – процитировала я по памяти. – Звучит, конечно, зловеще, однако вряд ли это можно осуществить. Ведь мой жених – маркиз Рокпорт. И попытаться «отобрать» его для такой, как Финола – значит подписать себе приговор, скорее всего, смертный.
– Вы недооцениваете женское коварство, Виржиния, – с неожиданной мягкостью возразил Клэр. – Возможно, мисс Дилейни имеет в виду кого-то другого.
Хотя платье у меня было с высоким воротником, я внезапно почувствовала себя так, словно с обнажёнными плечами сидела на самом сквозняке.
– Поясните?
– Это не в моих интересах, дорогая племянница. Доброй ночи.
Спать я отправилась в дурном настроении. Воздух в комнате казался таким ядовитым и тяжёлым, словно кто-то этажом ниже непрерывно кипятил чаны с болотной водой, и пар сочился через деревянные перекрытия. Сбившиеся простыни спутывали ноги, как водоросли окутывают утопленников. Меня всё сильнее мучила жажда, но выбраться из постели и подняться было выше сил человеческих. Наконец я выпростала руку из-под одеяла и попыталась нашарить на прикроватном столике бронзовый колокольчик для прислуги. Но вместо этого негнущиеся пальцы нащупали какую-то странную связку из монет, скользких кожаных шнурков и ещё чего-то звенящего…
«Браслет, – промелькнуло в голове. – Подарок Крысолова. Но откуда?..»
Одно неловкое движение – и украшение полетело на пол, глухо звякнув. А у меня горло перехватило от иррационального ужаса. Я кое-как сползла с кровати, ощупывая дощатый пол. Щели попадались такие, что в некоторые из них могла бы провалиться шкатулка целиком – не то что маленький браслет. Сердце колотилось всё быстрее, и во рту ощущался привкус железа. Кровать за спиной натужно скрипела, словно по ней перекатывалась бочка с песком.
Наконец ребра ладони коснулось что-то металлически-холодное… Коснулось – и тут же с тихим «дзынь» свалилось в широченную дыру. Без тени сомнения я рванулась вперёд, обдирая колени, и запустила в неё руку по самое плечо. Кончики пальцев касались браслета, и не хватало чуть-чуть… совсем чуть-чуть…
– Попалась, – ласково пропел из-под пола женский голос, и в ту же секунду в запястье вцепились острые зубья капкана.
Хрустнула кость…
…с криком боли я выпрямилась, прижимая к груди обрубок… Нет, не обрубок, конечно, нормальную руку, и постель тоже была совершенно обычной – без водорослей и бочек с песком, а за окном серел поздний декабрьский рассвет, и трещины в полу исчезли, и на столике валялся опрокинутый колокольчик.
– Кошмар, – выговорила я с трудом, баюкая запястье, которое ныло слишком реалистично. – Всего лишь ночной кошмар.
– У тебя не бывает просто ночных кошмаров, – произнёс другой женский голос. – Неужели ты до сих пор не поняла, маленькая наследница?
Она стояла у двери, в самой тени – чёрная кожа, чёрные волосы и сливочно-жёлтое платье, придающее этому непроглядному мраку человеческие очертания.
– Абени?
– Мы с тобой не враги, – усмехнулась она. В темноте блеснули идеально белые зубы. – Просыпайся.
И я послушалась.
Мерзкое, липкое ощущение ночного кошмара преследовало меня ещё не один день. Спальня перестала казаться безопасным местом. Браслет перекочевал в потайное отделение шкатулки для украшений, которая стояла на нижней полке сейфа – но когда это замки и запоры могли остановить человеческое воображение… и тем более страх?
Лишь накануне бала, после финальной примерки только-только доставленного от мисс Рич платья, в дом вернулось ощущение спокойствия. В гостиной появился слабый запах вишнёвого табака. Тогда я сидела в кресле и проглядывала письма для кофейни, механически выискивая знакомые имена. Полковник Арч не показывался уже две недели; леди Клампси рассказала о его болезни и поспешном отъезде из Бромли. На похороны, кажется, не позвали никого, кроме близких родственников и нескольких друзей погибшего юноши.
Неужели убийцей и правда была Финола Дилейни? Что тогда означали её действия? Разум терялся перед обилием гипотез. Объявление войны, демонстрация жестокости, вызов для Эллиса – или, возможно, нечто никак не связанное с прошлым… Ведь не обязательно слухи об этой трагедии дошли бы до меня. Святые Небеса, да и расследование могли поручить любому другому детективу!
– Что же делать, – пробормотала я, откидывая голову на спинку кресла и вдыхая слабый аромат вишнёвого табака. – Что же делать…
На лоб мне легла прохладная ладонь.
– Сны не предсказывают будущее, – произнесла надтреснутым голосом леди Милдред прежде, чем я испугалась. – Будущего не существует. Сны о грядущем у таких, как мы – то, что уже свершилось, соединённое с нашими тревожными ожиданиями. Всё в твоих руках, милая Гинни. Не стоит бояться перемен.
Сердце точно иглой кольнуло.
– Мне уже приходилось слышать эти слова, – болезненно улыбнулась я, не открывая глаза. – Но лучше бы ничего не менялось. Жизнь так усложнилась вдруг… И словно бы два мира смешиваются.
– Какие ещё два мира? – ласково переспросила леди Милдред.
Я только голову повернула, уклоняясь от прикосновения. Два мира… Мистический – и реальный? Мой – и тот, где обитали Эллис с Лайзо?
– Те, которым бы лучше не соединяться.
Она длинно выдохнула. Запах вишнёвого табака стал резче.
– Никогда не было двух миров, милая Гинни. Ты просто начинаешь видеть.
Окончание фразы прозвучало глухо. Прохлада чужой ладони стала призрачной, едва ощутимой. И я потянулась следом за ускользающим ощущением присутствия – неосознанно, по-прежнему зажмурившись, потому что открыть глаза и не увидеть никого было слишком страшно.
«Не уходи».
Такие простые слова, но сказать их невероятно трудно.
– Леди Милдред, я…
– Тс-с, милая моя Гинни, – послышался ответ издалека. – Реши сама, куда идти. Я уже не могу вести тебя за руку.
Письма с сухим шелестом рассыпались по ковру. А спустя несколько минут в комнату постучалась Юджи и сообщила, что ванна готова.
– Хорошо, спасибо, – кивнула я девочке. Та переминалась с ноги на ногу, тревожно на меня поглядывая. – Что такое?
Юджи зажмурилась на секунду, а затем сделала неловкий книксен, точно заранее оправдываясь:
– Корреспонденция. Можно мне её разобрать? Обещаю всё очень-очень аккуратно сделать. У вас… – она запнулась и закончила совсем неразборчиво: – У вас усталый вид, леди Виржиния.
Я моргнула недоумённо – и поняла, что ресницы у меня слиплись. Веки тоже казались тяжёлыми, припухшими…
«Ещё чего не хватало! – промелькнула сердитая мысль. – Завтра маскарад, нужно выглядеть хорошо, а не расстраиваться заранее из-за того, что пока не случилось. Иначе получится, что Дилейни сумела достать меня, ничего не сделав».
Идея эта подействовала, как ни странно, воодушевляюще.
– Да, пожалуйста, – улыбнулась я девочке. – Позаботься о письмах. Рассортируешь их, как обычно. Важными я займусь сама. И приготовь на утро платье для прогулок. Также сообщи миссис Мариани, что завтра мы с Лиамом отправимся в парк сразу после завтрака. Ты тоже едешь, разумеется. Свежий воздух полезен, даже в нашем задымлённом и сыром Бромли.
Юджи едва не подпрыгнула от радости – в последнее время мы не так часто выбирались в город.
Эллис говорил, что мне надо поостеречься и не ходить одной… Но парк – место людное. Лайзо повезёт нас и будет поблизости, да и на Паолу можно положиться: она весьма наблюдательна и силы ей не занимать. Даже если Финола Дилейни вернулась в Бромли и лелеет планы мести, она не станет стрелять в меня издали. Подобное не в её вкусе.
О, нет. Альбийская змея подползёт поближе, чтобы укусить побольнее…
Но ведь это и для неё опасно, верно?
Прогулку омрачило только одно пустячное происшествие: Юджи зацепилась новой юбкой за колючую ветку шиповника. Мы немного побродили по дорожкам и вернулись домой уже через час. Почти все слуги к тому времени разъехались, кроме младшей горничной и помощницы повара. Зато из «Старого гнезда» прибыла Мэдди. Клэр, очевидно, не одобрял традицию отпускать на Сошествие прислугу к семьям, но помалкивал в кои-то веки. Похоже, он сердился на меня из-за маленького спора с утра, когда я заявила, что места в автомобиле нет, и если дядюшка-де хочет присматривать за нами в парке, то придётся воспользоваться кэбом. И заплатить за него самостоятельно, разумеется.
Очевидно, дела в перчаточной лавке Черри шли не лучшим образом, потому что один намёк на финансовую несостоятельность заставил Клэра заледенеть, как от грязного оскорбления. Я мысленно пообещала себе извиниться за это сразу после маскарада и с удовольствием погрузилась в предпраздничные хлопоты.
Мэтью приехал незадолго до назначенного времени в неприметном автомобиле. Водитель походил на слугу не больше, чем миссис О'Дрисколл – на обычную экономку, а дядя Рэйвен – на скучающего аристократа. Впрочем, ожидаемо: вряд ли меня оставили бы теперь без присмотра.
– Вижу, вы воспользовались советом лорда Рокпорта, – с улыбкой заметил Мэтью, закончив с положенными по этикету комплиментами.
– Да, его идея оказалась весьма удачной, – согласилась я, с любопытством поглядывая на своего спутника на грядущем маскараде. Увы, длинный зимний плащ целиком скрывал костюм, кроме высоких сапог. – Правда, образ ещё не закончен…
– Маска? – предположил Мэтью. – Её можно надеть уже сейчас.
– Не совсем, – покачала я головой. – Скорее, украшения… то есть нечто вроде украшений. Вы подождёте здесь или пройдёте в гостиную?
– Юноша подождёт здесь, – заговорил Клэр, до того безмолвно наблюдавший за нами с верхних ступеней лестницы. – Я бы хотел обсудить с ним кое-что.
– Дядя, надеюсь, вы…
– Не извольте беспокоиться, дорогая племянница, – перебил он меня сладким голосом и начал неторопливо спускаться. – Я не обижу очаровательного мистера Рэндалла. И даже не стану упоминать о его столь поразительном сходстве с покойным графом Эверсаном, – многозначительно обронил дядя, и Мэтью почему-то дёрнулся. – Всего лишь перескажу нашу с вами крайне занимательную беседу, Виржиния, о некоей общей знакомой. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что детектив Норманн не стал утруждать себя и сообщать о своём маленьком открытии маркизу.
