Текст книги "Сборник. Бездушный 1. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

Глава 16

Виконт со своим отрядом пробыл в баронстве три дня, в течение которых шла нескончаемая пьянка. Практически все запасы алкоголя, которые Терешков оставил у меня на представительские нужды, были опустошены. Десять коров в деревне нашли кончину под ножом мясника, чтобы мне не ударить в грязь лицом и показать себя щедрым хозяином. На второй день в шатре оказался и Колька, но уже ночью он удрал назад в наш лагерь, не выдержав алкогольного марафона.

Сергей, как и я, стал рабовладельцем, когда в пьяном угаре сменял свою карабелу на двух молодых рабынь, завороживших его своими гибкими телами и крупной грудью.

В моменты, когда тело уже не принимало крепкие напитки и страдало от похмелья, я торговал с гостями. Так я стал владельцем пяти телег и двух фургонов, десяти здоровых и молодых тягловых лошадей, среди которых была троица мохнатых могучих тяжеловозов. Пятнадцать комплектов кожаной брони с костяными бляшками для большей защиты, два десятка копий, пять тяжелых крепостных самострелов с двумя бочками стрел, у которых древко было толщиной с мой большой палец. Несколько новых палаток и два шатра, тара в виде бочек разного размера, кувшины и бутыли.

А свой кунг и по совместительству дом продал магу за крошечную магическую шкатулку, которая могла копировать небольшие и легкие предметы.

Обе стороны – я и гости – считали, что оказались в наваре и надули партнера. Я скинул большую часть маленьких зеркал и кое-что из стеклянной посуды и бижутерии. Они – животных и товар, который в любой лавке или базаре можно приобрети без проблем.

Теперь я мог немного улучшить снаряжение деревенского ополчения. Появился табун нормальных лошадей, а не тех кляч, которым по возрасту уже пора в колбасный цех. Я отдал хлам, а получил полезные вещи, и плевать, что недавние гости думают с точностью наоборот.

К слову сказать, виконт собрал большой отряд воинов в надежде поживиться на останках от нашей экспедиции. Даже одна коробочка со стеклянными игрушками или бижутерией окупила бы несколько раз все расходы на найм. Как и металл от машин.

По поводу шкатулки, магического аналога 3D-принтера. Вещь невероятно полезная, как и дорогая в обслуживании. Основное в ней – это особые кристаллы, которые необходимо было заряжать и менять, и заряжать мог не каждый маг. Эвлектин, наверное, сейчас ржет над глупым бароном, которому сбагрил такую вещь. До определенного момента и я был готов считать себя глупцом, пока не убедился, что кристаллы легко заряжаются от моей крови. Сто пятьдесят граммов крови – и они заполнены маной до краев. Одно плохо, пока что работала только моя чистая кровь. Попытка смешать ее с другой и зарядить кристаллы провалилась. Надеюсь, дело просто не в той крови, и однажды я отыщу ту тварь, которая поможет мне в этом вопросе.

В шкатулке можно было клепать хоть золотые монеты, хоть украшения, главное, чтобы те были без драгоценных камней. Одно плохо, стоимость монеты выходила по количеству затрачиваемой энергии выше, чем она имела покупательную способность. О серебре и вовсе молчу. Спасло бы копирование драгкамней, но, увы, артефакт с ними не работал совсем. И первое, о чем я подумал – патроны.

Заряженные кровью кристаллы выдали всего двадцать автоматных патронов до полной разрядки. Вторая попытка была с пистолетными, и их получилось синтезировать двадцать восемь.

– Да хоть столько, Вить, и то хорошо, – успокаивающе похлопал меня по плечу Колька. – Полтора стакана крови за полтора рожка патронов – это нормально. Палыч за такую вещь с себя штаны последние снимет.

– Штанов у него просто море, потому и снимет, – вздохнул я. – Ладно, ты прав, в принципе. Вот только после десятой зарядки придется покупать новые кристаллы, а стоят они немало, если верить Эвлектину.

– Пока мегаполис стоит на месте и твари остаются прежними, стоимость практически всех товаров в этом мире нам по карману в любом количестве, – усмехнулся второй мой товарищ.

После продажи своего железного дома я перебрался от пруда у деревни к подножию заросшего холма с развалинами замка. Здесь поставил себе шатер из купленных недавно, големы окружили лагерь рвом и валом, кольями и рогатками. Вместе со мной сюда перешли несколько деревенских для тех работ, которые големам никак были не под силу. Про Серегу с Колькой молчу – они со мной по умолчанию. Один из них выпросил себе второй большой шатер, где поселился со своими рабынями… бывшими рабынями, уточню. Первым же делом он их освободил и предложил стать наложницами. Статус жен давать девчонкам из-за каких-то своих тайных фобий отказался наотрез.

Второй заселился в палатке, где тосковал, глядя на меня и своего друга, окруженного женским вниманием. Стоит сказать, что наслаждался теплом красивых тел только Сергей, у меня с Линой секс был только раз – в той самой палатке в первую ночь грандиозной пьянки. И больше ни-ни. Я просто не знал, чем руководствуется эльфийка – своим желанием или рабскими чарами подчинения. Освободить ее от рабства я не мог, так как Лианель была так называемой вечной рабыней. Широкое кольцо с чеканкой являлось аналогом рабского ошейника. Избавиться от него, отрубив палец, можно, но рана начинала гноиться и чаще всего у бывшего раба или рабыни приходилось ампутировать руку. Такие уродства не поддавались излечению, и лишь самые отчаявшиеся невольники расставались с конечностью ради призрачной свободы. Кольца или браслет, вот чем чаще всего награждали рабов. Ошейники были в ходу крайне редко.

Так что, предложи я согреть свою кровать девушке, и она с видимой радостью согласится и будет так стараться доставить удовольствие, как не всякая содержанка за статусную машину или квартиру в Москве. Вот только по сути это не сильно от насилия отличаться будет.

«Пьяная скотина», – подумал я в очередной раз, когда мысли зашли о Лине. Таким эпитетом я постоянно себя награждал, вспоминая секс с ней. Тогда-то думал, что она сама желает, все ее действия, слова, стоны и подмахивания об этом кричали. А сейчас практически уверен в обратном.

В данный момент девушка отвечала за обустройство лагеря, командуя деревенскими помощниками, знакомыми мальчишками, которые чуть ли не поселились в лагере, и парой Серегиных наложниц. Эти две девчонки было взбрыкнули первоначально. Как же, ими, свободными людьми и практически женами правой руки барона, будет помыкать какая-то рабыня. В итоге все закончилось трепкой – физической со стороны Лины и моральной от меня и их мужа.

В ожидании отряда из земного поселка с друидкой и семенами я готовил несколько полей под посадку огородных культур. Рядом с болотом, совсем недалеко от границы баронства, големы расчистили несколько гектаров земли от бурьяна, кустарников и низких корявых деревьев. Ничего другого на истощенной почве в том месте не росло.

Единственный голем, который тут можно с натяжкой назвать строительным, работал, как говорится, за себя и за того парня. Сначала таская за собой самодельный плуг, который я с парнями с трудом сделал из остатков грузовика, потом вычерпывая из болота своим ковшом на тросе торф и ил, после чего другие големы растаскивали его на поле. Подобная подкормка – одна из самых питательных для растений. Учитывая, что Рита подстегнет рост культур на порядок, то болотная гадость придется весьма кстати. Запашок шел, конечно, тот еще. Хорошо, что големы не дышат и не возмущаются.

Заодно таким способом вдоль границы болота и берега получится какой-никакой, а канал. Берег подсохнет, в болоте суше станет, возможно. Сам канал затянет еще не скоро.

* * *

Ухнув в дела с головой, я чуть не забыл о приезде земляков, и только радиостанция мне об этом напомнила вечером во время обязательного сеанса. А утром вдалеке со стороны пограничного леса показалось пылевое облако. Через час я уже здоровался со знакомыми, принимал шутливые подколки насчет своего титула, жал руку и получал дружеские хлопки по плечам и спине.

– Задал ты нам задачку, твое баронство, – сказал Терешков, когда первое впечатление от встречи схлынуло и народ разбрелся по лагерю, занявшись неотложными делами.

– Цезарь, так сам же и настоял на этом, забыл? – напомнил я виновнику своего положения.

– Да помню, помню, – махнул он рукой, – и не жалею, ясно? А вот тебе самому справляться с проблемами не мешало бы.

– Я и справляюсь. При помощи вас пока что, но где вы видели дивиденды без вложений?

– А ты вроде как банковский вклад? – хохотнул мужчина.

– Типа того, – кивнул я и задал вопрос, который меня беспокоил с самого начала: – А мои девчонки, они?..

– Остались в лагере. Пока там, но к тебе хотят вернуться очень сильно. У нас места не хватило просто. Даже твою машину не стали брать.

– Я это уже заметил.

– Заметил он, – подчеркнуто возмущенно произнес собеседник. – А заметил, как тот «Урал» прогибается? Мы тебе тонны три железного хлама привезли. И еще три канистры крови лесных тварей… м-м, варгов, что ли. Свеженькая, под утро завалили три штуки в лесу.

– За это большое спасибо, – искренне поблагодарил я.

– Смотрю, ты и без нас тут неплохо обживаешься, – он кивнул на шатры и палатки, моих парней и деревенских помощников. – Еще приезжали купчишки после нас?

– Приезжали, только не купцы, – я сжато пересказал историю знакомства с местными аристократами и магами. Единственное, что заинтересовало Цезаря, так это магическая шкатулка. Когда он услышал, что артефакт способен копировать боеприпасы и для зарядки хватает половины стакана моей крови, у него в глазах загорелись жадные огоньки.

– Эй, эй, аккуратнее со своими наполеоновскими планами, – предостерег я его. – Магию шкатулка жрет сильнее, чем голодная свинья трюфели. И еще кристаллы постоянно нужно менять. Я даже полных двух сотен патронов не смог сделать, как они испортились.

– Плевать, привезем тонну стекла из города, и нам этих кристаллов пару мешков дадут. Самое важное, это шкатулок таких набрать побольше. Вдруг у наших магов кровь тоже будет волшебная?

Я только скептически покачал головой. Было бы так просто достать шкатулки, то сильные маги, влиятельные аристократы, у которых на службе стояли бы такие чародеи, просто купались в золоте, буквально ничего не делая и с каждым днем пополняя свою казну.

Разговор затянулся еще на час. Терешков выпытывал у меня подробности моей жизни, отношений с крестьянами, о дуэли и как отреагировали местные на огнестрельное оружие, о множестве важных и не очень вопросов. Я, в свою очередь, интересовался внутренней жизнью поселка, девчонок, которые делили со мной дом, целями и планами землян.

Из беседы узнал, что поселок пополнился более чем на сотню человек: к нему вышла группа землян, бежавших из маленького городка, который избежал участи зомбирования. Но вместо этого через пару месяцев к ним вышла орда тварей, похожих на невероятно крупных волков с безволосой толстой шкурой. Две тысячи человек были рассеяны, большей частью сожраны. Убежали те немногие, кто имел транспорт высокой проходимости, оружие и магов и сумел сбиться в большую группу. Изначально новичков было больше трехсот человек, но несколько стычек с крупной стаей лысых волков уменьшили отряд втрое. Если бы не огнестрельное оружие и помощь магов – никто бы не выжил. А так, уничтожив в последнем столкновении остатки стаи (к слову, лишь малую часть хищников, напавших на городок), люди вздохнули спокойно.

Дальше им пришлось идти пешком, так как топливо почти во всех машинах закончилось, а оставшиеся на ходу не вместили бы даже трети с тем минимумом вещей, без которого было бы сложно выжить на новом месте.

Магов, что пришли с новичками в поселок, было двое. Молодые парень и девушка, одному двадцать четыре, другой двадцать три. Парень мог контролировать металл, менять его свойства, форму, чувствовать издалека и притягивать к себе в пределах сотни метров (по его словам, а насколько они правдивы, этого никто не знает). За такой Дар он получил прозвище Магнето еще на старом месте, и оно прилипло к нему сильнее, чем родное имя. Девушка в противовес Сашке владела холодом, замораживая все вокруг себя на много метров, отправляя облако льдинок или гроздь сосулек в цель на тридцать метров. В ее власти было создать метеоритный лед, который с успехом противостоял обычному теплу и таял на порядок медленнее обычного, по прочности не уступал камню. Его кусками немедленно были заполнены большинство холодильников-ларей в поселке.

Когда я узнал про девушку, сильно огорчился, что пироман, а не она сопровождала автоколонну ко мне. Холодильник, под который можно было бы отвести целый погреб, мне был крайне необходим.

После беседы Терешков ушел отдыхать после тяжелой дороги. А я занялся металлоломом, который големы уже успели выгрузить. И к вечеру в лагере появился еще один многолапый экскаватор. Новому голему я убавил количество хватательных манипуляторов. На первой версии, которая сейчас вкалывает на болоте, две руки и две клешни оказались избыточны.

До темноты резали картофель, чтобы увеличить посадочный материал. Так в каждом кусочке было по одному-двум «глазкам». Остальные семена были в виде семечек – красная свекла, сахарная, морковь, репа и многое другое. Плодовые деревья вот только жаль, что не привезли. Но Рита предупредила, что не железная и просто не потянет еще и их.

На следующий день большой компанией покатили в сторону распаханных полей, загрузившись в один из пассажирских КамАЗов. Домчались пусть и не с ветерком, но в несколько раз быстрее, чем я сюда на своем возке приезжал. Сначала тащил голем, а когда он поселился на болоте – тяжеловоз.

– А ближе нельзя было сделать поле? – поинтересовался Сашка, болтаясь на лавке в кунге и держась обеими руками за поручень. – Тут же сплошь одни ухабы, блин. Позвоночник в трусы скоро осыплется.

– Я сюда каждый день катаюсь на простой телеге и ничего. А ответ – можно, но не желательно. Все поля вокруг под пастбище и покосы отведены. Если и их истощить и перекопать, то в следующем году живность придется в сторону леса гонять и там же косить, а у местных на это наложено огромное табу. Они дрова-то крестясь и молясь берут из дальней рощи.

– А почему не с холма, рядом с твоим лагерем? – влез в беседу Терешков.

– Тоже табу. Считают, что там призраки и прочие духи с проклятьем обитают. На вершине когда-то замок местного барона стоял, предка последнего феодала моих угодий. Вот его, замок то есть, разрушили до основания, посыпали солью и прокляли. Взрослые к холму опасаются подходить.

– А ты?

– А я там уже побывал и, скорее всего, начну восстанавливать замок, – тут я вспомнил те кучки камней, поросших где мхом, а где мелкой стелящейся травкой, и тяжело вздохнул. – Точнее, там нужно все с нуля начинать делать. Не уверен, что фундамент сохранился. Хорошо, что камень никто не вывез вроде бы, там его гора лежит под всяким мусором. Останется цемента найти достаточно, песка и начинать строиться.

– А ты еще кирпичами попробуй пользоваться, если камней не хватит. По-любому там полно битых и лопнувших от жара, если замок горел. Вон, все старые крепости из кирпичей поставлены. Хотя бы Брестскую вспомни. А цемент и сам сделаешь, если известняк найдешь, пережечь его и дело в шляпе, – сказал один из сопровождающих бойцов, мужчина лет тридцати, в кирасе, с прямым мечом и «Кедром» за спиной.

– Известняк и глину? Может, останешься и поможешь, подскажешь полезное что? – ответил я. – Мне такой мастер пригодится.

– Если титул дашь – я с тобой, господин барон, – засмеялся он.

– Какой «с тобой»? – тут же возмутился Терешков. – У нас и так рук не хватает, а ты последние к себе хочешь утянуть, Вить! Вон среди своих поспрашивай или найми кого. Не поверю, что тут нет мастеров-строителей.

На этой возмущенной ноте разговор затих, а вскоре мы оказались на моем поле.

– Это что за черная гадость? – нахмурилась Рита, указывая на кучки ила из болота.

– Ил, – пояснил я. – Тут же сплошь суглинок один, плодородный слой давно развеялся, вот и приходится изворачиваться. Големы роют болото и тащат сюда ил и торф, что ли. Я слышал, что они почти ничем не уступают перегною.

– Ил точно ничем, – согласилась девушка. – Я читала, что в Египте, после выхода Нила из берегов и потом возвращения своего прежнего уровня, илом были все берега завалены и потом там буйно все росло.

Посадка затянулась на четыре часа и после того, как в последнюю лунку был брошен резаный клубень и сверху завален землей и илом, в дело вступила друидка. Она медленно пошла между грядок, держа руки немного на отлете, чтобы ладони находились точно над грядками. И за ее спиной из земли бурно лезла ботва, прямо на глазах превращаясь из крошечного листика в кустик, сантиметров пятнадцать высотой. Это было похоже на ускоренный просмотр съемки о природе.

– Остальное завтра, – устало сказала Рита, когда больше половины поля было затянуто свежей зеленью.

Глава 17

Мои земляки уехали через четыре дня, оставив два колосящихся зеленью поля, топливо к генератору и много полезных вещей, в том числе и на обмен с местными. Самым приятным подарком стала СВД и ПП-93. Последний я выпросил из-за его компактных размеров. Весит в два раза больше, чем ПМ, но имеет большой магазин и автоматическую стрельбу. Иметь при себе такое оружие под курткой или плащом во время скорого посещения города будет полезно.

В сам город я выехал через два дня после проводов Терешкова и K°. Со мной ехали Колька, Эрх с двумя мужиками, Лина и пять големов.

Стамилак был практически точной копией средневековых городов с Земли, которые часто рисуют и показывают в кино. Небольшая территория, обнесенная высокой каменной стеной с еще более высокими башнями, узкими воротами, глубоким рвом, наполовину полным зеленоватой воды, подъемным мостом. Рядом с ним в километре и в двух расположились крошечные деревушки, в одной – дворов тридцать, вторая немногим больше и имела даже постоялый двор, хотя вблизи города его наличие мне показалось странным. Разве что не все желают или имеют право попасть за стены и переночевать в одной из городских гостиниц.

Рядом с мостом стояла деревянная сторожка два на два метра из неровного горбыля, рядом с которой несли службу трое вояк в стеганках и кожаных шлемах.

– Барон Тэрский, – представился я. – Это мои слуги.

– А-а… – протянул самый старый из них, пожилой мужчина с седыми обвислыми, практически запорожскими усами, кивая на големов.

– Мои големы.

– Ваша милость, с такими нельзя в город, магистрат запретил. Големов, химер и сильные боевые амулеты, – торопливо произнес он. – Прошу извинить, но нельзя.

– Эрх, – я позвал к себе старосту и, когда он оказался рядом, сказал: – Оставь своего мужика рядом с големами… пусть на постоялом дворе останется, дай ему пару монет. Големов в сарай какой-нибудь, а он рядом с ними.

– Да, господин, все сделаю, – поклонился он и крикнул: – Кнут, сюда живо!

Проинструктировал мужика, который примчался на крик старосты, и передал ему управление над големами, предупредив, что они могут и голову оторвать, если он решит ими воспользоваться в своих планах.

Как только отряд големов отошел от ворот и замаршировал в сторону деревни, стражник не сдержал облегченного выдоха.

– Проезжайте, ваша милость, – сказал он.

– Посоветуй хорошую гостиницу или постоялый двор, чтобы неподалеку от ратуши, – произнес я.

– Так там всего одна и есть, «Под крылом дракона» называется. Держит ее Аканас Пивобрюх… То есть Аканасом его родители нарекли, а уж Пивобрюхом народ, это за его любовь к пиву и брюхо огромное, – сообщил стражник.

– Спасибо, служивый, держи и выпей за меня стаканчик хорошего пойла, – и я бросил ему большую медную монету.

Грязи, о которой в тех же книгах и фильмах говорилось, тут почти не было, может потому, что погода уже давно стояла сухая и до сезона дождей оставалось немногим больше месяца. Под окнами каждого дома имелся небольшой люк, закрытый каменной крышкой с большими отверстиями для стока воды и нечистот. Пару раз я видел, как из домов выходили женщины и выливали помойные ведра и горшки в люки, сдвигая в сторону крышку рычагом. Такое отношение к чистоте не может не радовать, на голову ничего не выльется.

Самое плохое, что было в Стамилаке – теснота. Местами улочки были настолько узки, что едва проезжала телега. Если кто попадался навстречу, то тут же закипала свара, кому уступать дорогу. Впрочем, именно нам дорогу уступали все, признавая во мне того, кто имеет право быть первым, по крайней мере здесь.

Нависшие над головой дома буквально давили на душу, заставляя пробуждаться мрачные мысли и злость. Когда выбрались на небольшую площадь, я вздохнул с облегчением.

– Кажись, вон та гостиница, господин, – ткнул пальцем в здание на другом конце площади Эрх. – Надпись не разобрать, но по рисунку – то.

Трехэтажное здание впереди имело над крыльцом огромную деревянную вывеску, на которой был выжжен рисунок: небольшой домик с палисадником, парой столов с кружками пива, а над крышей распростерто крыло ящера. Сам дракон был так огромен по задумке художника, что полностью не влез, лишь одно крыло, плечо и самый краешек туши в углу вывески. Доски были залакированы или замагичены, так как сохраняли свою белизну. Возможно, покрыты растительным маслом.

Хозяин гостиницы при своем огромном росте имел невероятные пропорции и казался шариком на коротких ножках с руками-спичками и лысым щекастым черепом без шеи. С меня и Кольки срубил по серебряной монете за день проживания, но в цену входило питание и тазик горячей воды утром и вечером, плюс бесплатная помывка в бане, но ее нужно было заказывать заранее или ждать, когда освободится. Эрх и второй деревенский мужик ушли с повозкой на деревенский постоялый двор, где должны уже стоять в сарае големы под охраной третьего мужичка (хотя нужно еще посмотреть, кто там кого будет охранять).

Свою и Колькину лошадь я отдал мальчишке с гостиничной конюшни, ценный груз, в основном стеклянная разноцветная и «под хрусталь» посуда, был складирован в моей комнате. По соседству заселилась Лина, а напарнику досталась комната в самом конце коридора на втором этаже.

Комнаты были небольшие, не более шести квадратных метров. Из обстановки: кровать, по размерам схожая с обычной «однушкой» с Земли, два сундука – маленький с врезным замком и огромный, размером с комод и большим навесным замком с вставленным ключом. Судя по большой «бороде» ключа, замок с полпинка и простой шпилькой не откроешь.

Небольшое окошко не имело никакого остекления, даже местного из бычьего пузыря или слюды. Закрывалось толстыми ставнями с деревянным засовом и нижними шпингалетами.

У Кольки и Лины комнаты ничем не отличались.

Умывшись и перекусив с дороги, мы втроем отправились в ратушу, чтобы мне стать полноценным (слово-то какое неприятное) бароном.

Первое препятствие проявилось в виде мелкого мужичка в годах со взглядом снулой рыбы, залысинами на висках, но в богатой пышной одежде – короткий кафтан, рубашка с пышным жабо, пуфы с голубыми и белыми вставками, темно-синие чулки и башмаки на толстой подошве с высоким каблуком и серебряными пряжками. Он сидел в холле ратуши на лавке рядом с входной дверью, на той же лавке стояла чернильница с воткнутым пером и деревянный тубус с веревочным ремешком, чтобы можно было носить на плече. Ничего не делал, ни на что не обращал внимания, и казалось, кроме пряжек на обуви его ничего не интересовало. Но стоило нам пройти мимо, как он встряхнулся.

– Чем могу помочь, господа? – лениво произнес он, бросив взгляд на мою баронскую цепь и вновь уткнувшись в пол.

– Я барон Тэрский, хочу закрепить в книге титулов свое имя и право на земли, – ответил я.

– Господин Реун сейчас заня…

Я бросил на колени расфуфыренному мелкую золотую монету.

– Если все будет сделано как можно быстрее, то получишь еще одну такую же и большую монету господин Реун, – следом за монетой произнес я.

Взгляд клерка изменился в одно мгновение.

– Да, господин барон, я все понял. Будет все сделано, чтобы помочь спасти ваше время, – клерк подскочил со своего места, резко кивнул, почти впечатав острый подбородок себе в грудь, сминая кружевное жабо, и тут же быстро ушел.

– Зря ты ему золото дал, хватило бы и серебра, – с досадой произнесла Лина. – Да еще пообещал в три раза больше. Они тут такую сумму видят раз в несколько месяцев.

– Золото у меня есть, и трястись над ним не хочу. Уж лучше побыстрее закончить с бюрократией, пусть и выйдет дороже. Ты просто не знаешь, как она мне надоела еще у себя в мире.

– Это точно, – поддержал меня Колька. – Помню я, как собирал документы на ипотеку однажды, а потом отказывался от услуг мусорной компании, когда они цену захреначили в квитанцию, словно лично приходили ко мне дважды в день под дверь квартиры и вывозили мешки на «мерседесе».

– Дело ваше, – поджала губки девушки и замолчала.

Не прошло и пяти минут, как раздался частый перестук тяжелых туфель по полу и к нам подскочил знакомый клерк.

– Все, господин, я все сделал, господин Реун уже ждет вас, – проговорил он подобострастно и низко поклонился.

– Проводи к нему и получишь свою награду, – ответил я.

– Слушаюсь, господин барон, – еще раз согнулся пополам собеседник, – прошу за мной.

Итогом посещения ратуши стал потерянный час (слишком много времени ушло на поиск нужных документов в архиве) и три золотые монеты.

По поводу денежной системы. Монеты делились на медные, серебряные и золотые. Медных было три: мелкая, большая и двойная большая. Первая имела хождение в основном среди нищих крестьян, путешественники кидали их мальчишкам на коновязях и в городе для помощи с ориентацией на улицах. Иногда ее звали еще пыльком, от того, что в пыли детвора ее ищет и устраивает целые баталии, поднимая клубы пыли. Большая монета уже чуть больше пользуется спросом, ею и купцы не гнушаются расплачиваться и принимать, она в три раза дороже пылька. И, наконец, двойная большая медная монета в полтора раза ценнее большой, так как там медь с каплей серебра, хотя размером они почти одинаковы.

Серебряных монет всего две – малая и большая. За малую дают пятнадцать больших медных или десять двойных (отсюда и пошла ее себестоимость, хотя название говорит совсем о другом). Большая серебряная равна двум с половиной мелких серебрушек.

Золотых, как и медных, три. Малая монета, большая и корона. Короны – самые редкие в обращении монеты. Весом всего в два раза больше большой, но ценнее в пять раз, изготавливаются из чистейшего золота без грамма примесей и только с помощью магии, которая делает их неуничтожимыми. Даже через десять лет такая монета будет выглядеть новенькой, в то время как малая или большая золотая просто-напросто сотрутся. Большая монета в принципе имеет тот же процентный состав металла и весит примерно в два раза больше, чем малая, но оценивают ее дороже, чем две малые монеты, примерно на двадцать процентов цена выше выходит.

После ратуши я вернулся в гостиницу и собрался пару часиков подремать, но не тут-то было. Всю дрему прогнал стук в дверь.

– Кто там? – сердито крикнул я и одновременно с этим взял в руку пистолет-пулемет, снял тот с предохранителя и направил на дверь. Кто бы и что бы ни говорил про толерантное (испоганенное слово еще на Земле языками всяческих моральных уродов, неприятно мазануло по моим чувствам, когда в памяти всплыло оно) отношение к Иным, я не собирался верить всем и всему. Тут к иноверцам и иностранцам подозрительно относятся, что говорить про возможное недружелюбие к иномирянам.

– Вить, я это, – прозвучал Колькин голос. – Поговорить бы.

– Сейчас открою, – я встал с кровати и сдвинул засов на двери. – Что случилось?

– Да так… выпьем? – он показал глиняную бутыль с высоким горлышком. – Тут градусов семь крепость или меньше даже.

– Я поспать хотел пару часиков, а потом пройтись по лавкам, прицениться. Авось под вечер купцы будут сговорчивее, да и среди остальных до завтра информация про наши товары разойдется, – вздохнул я, не имея никакого желания напиваться.

– Да мы по капельке.

– Давай вечером, а?

Тот замялся.

– Что-то хотел? – догадался я. – Говори уж, не мни сиськи.

– Вить, а можно мне купить рабыню? – быстро произнес он. – Вроде бы рабский рынок тут есть.

Честно сказать, я опешил от предложения товарища. В голове табуном пронеслись мысли одна другой изощренней.

– Рабыню? На хрена, Коль?!

– Чтобы от вас не отличаться, – криво улыбнулся он. – У тебя есть, у Серого даже две, а мне остается только слушать ваши охи-вздохи и завидовать. Я так скоро на деревенских бабок начну засматриваться.

– Вот оно что, – присвистнул я, присел на кровать и кивнул на большой сундук. – Ставь бутылку пока там и сам на табурет плюхайся.

– Да если пить не будешь, то я и постою, все равно ненадолго зашел, получается.

– Как хочешь. Насчет рабыни… м-да… как сам захочешь. М-да… дико звучит: хочу рабыню купить, – покачал я головой.

Колька в ответ сильно покраснел.

– Только завра этим займемся, о’кей? Сегодня лавки и приценка к товарам, а завтра все остальное, в том числе и поход на рабский рынок. А вообще, сходить можно в бордель, я и сам не против разгрузиться.

– У тебя же с собой Лина? – напомнил мне парень. – Или надоела?

– У нас с ней рабочие отношения, Коль, – сухо произнес я.

– Да я так, без задней мысли, извини, Вить, – повинился собеседник, вздохнул, посмотрел на бутылку в руке, еще раз вздохнул и спросил: – Ты точно вино не станешь пить?

– Вечером, Коль, все вечером.

После ухода товарища я растянулся на кровати, устроил себе потягушечки и очень быстро заснул без сновидений. Пробуждение мне устроил гостиничный служка, следуя моему указанию поднять в нужное время. Поднявшись сам, я приказал слуге – подростку лет десяти – оповестить моих спутников, чтобы они спускались через пять минут в столовый зал на первый этаж.

Лина спустилась лишь на пару минут позже меня, а вот Кольку пришлось ждать гораздо дольше. Когда он спустился, распространяя свежий аромат вина, я только головой покачал.

– Да я трезв как стеклышко! – тут же стал тот защищаться, заметив мой жест. – Меньше литра вина, которое как наше пиво.

– Да бог с тобой, выпил и выпил, – махнул я на него рукой. – Главное, чтобы не упал на дороге и асфальтовую болезнь не заработал.

Тот только фыркнул с возмущением и больше ничего говорить не стал.

Один из прилично одетых мальчишек, крутящихся на площади, согласился за пыльк проводить нас по нескольким лавкам богатых купцов, показать ювелира и мага, точнее их магазинчики.

На все у нас ушло часа три. Ювелир заинтересовался бижутерией и мелкими фарфоровыми и стеклянными фигурками, двум купцам очень понравилась посуда. В основном мы привезли бокалы с фужерами, рюмки и стопки, стаканы, заварочные чайники и графины. Большая часть из простого стекла без украшений, максимум – однотонный цвет материала. И совсем немного, примерно пятая часть, были украшены позолотой, рисунками и орнаментом, разноцветным рифлением. Сделал так, чтобы не сбивать цену, наоборот, повышать ее с каждым своим посещением. Красочных бокалов с рюмками у меня хватало. Их, пожалуй, было столько же, сколько и из чистого или одноцветного стекла. Вот только начни я торговать ими, то потом за простой барный стакан я уже не смогу выручить столько же, сколько за него дают сейчас.