Текст книги ""Фантастика 2025-107". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Георгий Смородинский

Глава 7

Первое, что я увидел, открыв глаза, – серый потолок и одинокую тусклую лампочку в зарешеченной люстре. Её жёлтого света едва хватало, чтобы разогнать полумрак, но глаза уже привыкли, и я сумел осмотреться. Голые стены, минимальные удобства, решётка на всю стену. Знакомое место, я тут уже сидел.

После прилёта мы проезжали Эрмитаж, и до Царского села добирались около двух часов, это минимальный временной отрезок, который я провалялся в отключке. Возможно, больше… даже, скорее всего. Выходит, теракт произошёл уже вчера.

Как там Аня? Вроде когда я видел её в последний раз, была жива, как и Серебряный с Наташей. В отличие от многих, кто остался в зале навсегда. Тех смельчаков, что вместе со мной выступили против террористов и цесаревича…

Стоило об этом подумать, и я непроизвольно поморщился. В голове вновь всплыли воспоминания о старшем царевиче, который спас меня от ранений, но сам погиб. Глупо и благородно. Даже слишком, учитывая, что я его вообще не знал и за брата не считал. А следующей мыслью была холодная ярость на того, кто это устроил.

Поднявшись на койке, я использовал Серп, оставляя на решётке глубокие царапины. Пожалуй, за несколько ударов можно и вскрыть её, словно консервным ножом. Но в тот же миг в коридоре замигала красная лампочка, и коротко взвыла сирена.

– Оставайтесь на месте. Попытка побега не приведёт ни к чему хорошему, нам придётся пустить газ, – донеслось из динамиков, находящихся где-то вне поля моего зрения. Ну, спасибо, что предупредили. Газ – это, безусловно, неприятно, но так я к нему хоть подготовится смогу.

– И зачем это всё? – окрикнул усталый и недовольный голос, когда я закончил разрывать наволочку и изготавливать из неё маску. – Пришёл, напакостил, испортил хорошую вещь.

Обернувшись, я увидел стоящего передо мной Лебедя.

– В прошлый раз был отец. Сейчас что, стесняется заходить в гости?

– Иван, прошу, сядь и успокойся. Мы посчитали, что пока это неоправданный риск. Судя по твоим действиям, ты мог неверно интерпретировать происходящее и… скажем так, отомстить за брата не тому.

– Неправильно интерпретировать? Да куда уж проще. Вы знали о теракте, но вместо того, чтобы его предотвратить, или сразу после начала и появления картинки ворваться и обездвижить, да тем же символом сна или газом, бездействовали.

– Боже, почему я должен отчитываться перед каким-то импульсивным мальчишкой, – вздохнул Лебедь, прикрыв глаза ладонью и помассировав переносицу. – У нас всё было под контролем…

– Де сейчас, как же! Семеро погибли сразу. У террористов было армейское и штурмовое вооружение. Но, кроме того, они готовились к массовой казни. Я едва успел, вмешавшись и приняв огонь на себя.

– Они ждали, пока мы освободим других террористов и сепаратистов. Мы могли поторговаться, протянуть время. Да нам, на самом-то деле было нужно всего ничего, пятнадцать минут, пока не очнётся наша Мокошь.

– Кто? – не сразу понял я, но, потом сопоставив факты, до меня дошло. – Та женщина с посохом, которая всех отправила в отключку? Которая была вчера на тайном семейном совете? И какого чёрта она спала?

– Ну, пораскинь мозгами, тебя никто не торопит.

– Мне это вслух делать? Ладно, допустим, она засыпает после применения своего символа, как и все в некотором радиусе. Потом просыпается, что очевидно. И? Хотите сказать, что она применяла дар незадолго до этого? Зачем?

– Затем, что всё пошло не по плану и нападений было несколько, – не сдержавшись, выпалил Лебедь. – Мы знали, что они будут. Такой повод, христианское Рождество, выступление императора, да ещё и первый имперский бал! Усилили охрану как могли и на церковной службе, и в Зимнем, и в Летнем…

– Хотите сказать, что вас подставили?

– Нас кинули. Развели как детей, – зло ответил генерал. – Нападений и в самом деле было три. Одно на церковную службу в Исаакиевском соборе. Второе на резиденцию императора, здесь. И третье – то, в котором ты принимал непосредственное участие.

– Подробности? – сказал я, всё же сев на койку.

– Если тебе это важно, то вначале напали на Царское село, напали большой группой, внушительной и казавшейся достаточно грозной, чтобы счесть главной атакой. Около ста человек с автоматами и гранатомётами. Протаранили ворота автобусом, прорвались на территорию… никто не разбирался, но после стало понятно, что с оружием был только каждый десятый, остальные – заложники, которых переодели в балаклавы и погнали на убой. Но для отражения атаки пришлось перебросить часть сил из центра.

– Твою мать… – не сдержавшись, выругался я. – Дальше?

– Дальше атаковали собор, где готовились к ночной службе, с самого утра он полон верующих, которые тогда толпились на прилегающей площади, мы ради этого даже перекрыли движение. Не помогло. Исламские террористы прорвались через оцепление, въехав в толпу молящихся на армейских БТРах. А потом открыли огонь на поражения из пулемётов и личного оружия. Погибло больше трёхсот человек.

– И вы сняли оцепление с Зимнего, рассчитывая, что это уж точно основное нападение? – пробормотал я, когда картинка в голове уже сложилась. – Это не просто провал, такое возможно только при тотальном предательстве.

– Или при конкуренции спецслужб, борющихся за власть, – мрачно прокомментировал Лебедь. – Если ещё десять лет назад у нас был политический вакуум, в котором росло всё, что можно. Сейчас наоборот, бывшее ФСБ и наша преобразованная служба достаточно окрепли, чтобы подгрести под себя всё.

– Уверены, что они имеют к этому отношение?

– Благодаря тебе у нас не осталось живых сообщников.

– Врёте. Я первым ударом придавил несколько люстрой, они пусть и калеки, но выжить должны были. К тому же главный не собирался вступать в бой, стоило мне обратить на себя внимание, как он, наоборот, затаился.

– Главный? Ты его рассёк своим знаком напополам.

– Я рассёк их подставную куклу. Клоуна, который кричал и нервничал, а главный оставался жив. Под метр восемьдесят пять, мускулистый, но не распухший, как бодибилдер, с короткой причёской, балаклава не топорщилась, – прикрыв глаза начал я перечислять детали. – Цвет глаз не различил, слишком далеко, но в бронежилете он чувствовал себя уверенно и свободно, явно носит постоянно. Военный или, как вы сказали, ФСБшник. На втором этаже был.

– Вот как? Мы ещё не до конца отсмотрели видео, разбирались с текущими проблемами. Большую часть нападавших мы сумели опознать и без подробного расследования, все они разыскиваемые террористы, – подвёл итог Лебедь. – Так что первое подозрение ложится на них и на воскресшее движение коммунистов.

– На которых так удобно спихивать всех собак, не пытаясь докопаться до истинно виновных, – усмехнулся я. – А потом ещё приплести единственного, кто спас от расстрела на балу, чтобы гарантированно смыть с себя позор провала.

– Нет. Всё гораздо хуже. Вас сделают героями. Тебя и Михаила. Ну и, конечно, Александра, посмертно. В результате похороны у него и Николая будут в один день.

– Никого не смущает, что мы непохожи на царевичей полгода назад?

– Вы с Михаилом пойдёте под своими княжескими фамилиями. А погибшим братьям уже всё равно, какой слой грима на них будет. Если надо, просто сделают глиняную маску по фото и положат сверху, – спокойно пожал плечами Лебедь.

– А я ведь говорил… Я предупреждал, что объявление об охоте на бандитов не пройдёт даром, что они объединятся с террористами и прочими отбросами! А потом ещё и денег от наших врагов получат, для финансирования, – прислонившись затылком к холодной бетонной стене, проговорил я. – Без этого гнилого симбиоза у них ничего бы не вышло. Вы им сами все карты сдали.

– Может, и так. Но они пытались переломить ситуацию, а вместо этого только объединили против себя и верующих, и аристократию, и простых людей. Жаль погибших, искренне, но лучшего повода сложно было придумать, – мрачно проговорил Лебедь. – И сейчас вся государственная пропаганда раскручивает эту историю. На всех частотах, телевизионных каналах, в газетах и журналах. Император потерял двоих своих сыновей от рук террористов. Вместе с сотнями обычных верующих. Всенародная ненависть приближается к пиковой отметке. Такого не было с семьдесят девятого, когда во всех военкоматах очереди добровольцев стояли.

– И вы используете это для внутриполитической борьбы…

– В том числе, – не стал спорить Лебедь. – Но не мы это затеяли! Такого исхода никто из нас не желал. Поверь.

– Значит, у вас очень много работы, – выдохнул я, понимая, что, если сейчас не отпущу вожжи, потом придётся пахать, закусив удила. Теперь очевидно: это не события преследуют меня, я просто в них вписываюсь. Мог бы я пересидеть? Ну тихонько забиться в угол и закрыться дланью? Вот вроде и да, но нет. Не мог бы, стерпеть такое невозможно. Не мне, не в моей природе.

– Так почему же вы пришли и докладываете, как вы сказали, импульсивному подростку, вместо того чтобы рыть носом и искать реальных виновников?

– Потому что часть видео мы всё же отсмотрели, и на нём отчётливо видно, как ты применяешь два символа. До этого у нас не было прямых доказательств, но теперь они очевидны, – произнёс, внимательно глядя на меня, генерал. – Как давно тебе удалось получить эти способности?

– О, это легко, как только покажете, какой знак у вас.

– Никакого, – с хитрой ухмылкой ответил Лебедь. – Я из идейных соображений, а не по классовому зову. Хотя сейчас уже всё смешалось. И мои дети вполне могут получить символы, как и вы.

– Неожиданно, – я даже растерялся на мгновение. – Его мне оставил полковник, после нападения киллеров с гранатомётом.

– Оставил? Значит, их можно передать после смерти?

– Не думаю, что это сработает на неодарённых. И вообще, тут всё сложнее, – ответил я, вспоминая символ, который использовал Александр. Довольно замысловатый щелчок пальцами, при котором они формируют символ за считаные мгновения. Прикрыв глаза, попробовал повторить, но ничего не вышло. Они просто не загорались. Спираль сна? Та же проблема – свечения не возникает.

– Что ты сейчас пытался сделать?

– Брат умер у меня на руках, подумал, что он мог бы передать символ мне, но нет. Вероятно, нужно куда больше выполненных условий. А может, я просто не могу использовать больше двух символов и выучить их в принципе… или ещё какие-то причины, о которых я понятия не имею.

– Секунду, – извинился генерал, недовольно поморщившись, когда у него на поясе зазвонил телефон. Ему явно было интересно самому освоить знаки, или, по крайней мере, понять принцип их перехода. Как и мне.

Чего не хватило в случае с Александром? Он умер, знак я его видел многократно и отчётливо. Полковника тоже не я убивал, он умер от рук террористов. В чём тогда разница? В том, что он применил его на мне? Получить повреждение, отчётливо увидеть знак, а после убить носителя? В таком порядке?

Обидно то, что я не получил новый символ от скрижали. Ещё обиднее, что, выходит, я не получу знаки императора и той женщины, ходячего снотворного. Потому что они не наносят повреждений. А сума вообще не используется в бою, это скорее пространственный карман. Но тогда, почему у меня есть символ Облик?

– Да, он вполне вменяем. Кидаться на вас точно не станет, – успокаивающе проговорил Лебедь. – Да, можем подняться. В течение десяти минут будем.

Генерал положил трубку и помахал куда-то в сторону, наверное, там висела камера, потому что после этого нехитрого жеста раздался глухой щелчок, и решётка отъехала в сторону. Лебедь поманил меня и, спокойно повернувшись спиной, направился к дверям, располагавшимся метрах в десяти. Сидеть в тюрьме было довольно глупо, так что я вышел следом и по дороге заглянул в другие помещения.

Не все из них пустовали. Большинство пленников спало, кто-то сидел на полу в наушниках, с завязанными глазами и скованными за спиной руками. Другие не обращали на проходящих никакого внимания. Странно, учитывая, что империя только образовалась. Это что с ними должны были сделать за последние полтора-два года, чтобы напрочь отбить всякий интерес к происходящему снаружи?

Из подземелья мы попали в обычный служебный коридор, а оттуда уже в дворцовые залы. И разница между этими помещениями была разительна. Из комнатки с потолками чуть выше двух метров, до гигантских двухэтажных залов, в которых, чтобы увидеть роспись, надо поднимать голову.

Даже мне неплохо било по психике, а каково людям менее привычным? Наверное, должно было отпечатываться на всю жизнь и подавлять, затем внушая благоговейный трепет. Не удивлюсь, если и тут кто-то из психологов поработал.

На этот раз Лебедь ввёл меня не в праздничный зал, а в крохотный кабинет, где прямо сейчас работало несколько человек, водящих вдоль стен металлической рамкой и буквально каждый сантиметр проверяя на прослушку. Перед входом он оставил телефон снаружи, бросив его в небольшую корзину.

– Долго ещё? – раздражённо спросил император.

– Уже закончили, ваше величество. Можем гарантировать, что электронных жучков в этом помещении нет, – с готовностью ответил один из спецов.

– Большего от вас и не требуется. Свободны, – раздражённо махнул рукой Василий и, дождавшись, пока все выйдут, повернулся ко мне. – Ну и мясорубку ты вчера устроил, сынок.

– Мы будем это обсуждать по второму кругу? – подняв бровь спросил я. – То, что нападений было три, а не одно, всё равно не оправдывает результат. Вы о них знали, вы могли подготовиться, вы их проворонили. Я лишь старался разгрести последствия, сохранив как можно больше жизней. Хотите кого-то обвинить в провале? Вон зеркало у стены, виновные в нём.

– И все-то у тебя виноваты, кроме тебя несчастного, – ехидно покачал головой император. – Очень удобная позиция. Взрослая.

– Моя вина в том, что я оказался недостаточно готов, и в том, что не перебил уродов раньше. И не наказал виновных, пока ещё.

– Он мне что, угрожает? – удивлённо спросил у генерала самодержец. – Сынок, ты даже не представляешь, какие проблемы мне ежедневно приходится решать. Три теракта? Да у нас за год их шестнадцать было, и это только крупных! Мелкие вовсе никто не считает, списывают на разбойные нападения.

– Это бардак.

– Это наша реальность, и она куда лучше, чем в начале века, когда в день на территории Российской империи происходило от трёх до восьми терактов. Не в год, не в месяц. В день! – с напором произнёс император. – Тогда, как и сейчас, страна вела войну на выживание. Тогда мы проиграли, и Россия чуть не перестала существовать, погрузившись в гражданскую войну, красный и белый террор, интервенцию… сейчас всё повторяется, но в миниатюре. А ты тут со своими нервами…

– Это работа правителя, вытаскивать свою страну из кризисов, – спокойно ответил я, пожав плечами. – И у нас не худший вариант. Зомби из могил не лезут, инопланетяне с небес не валятся, демоны из порталов не выходят. Всё нормально.

– Ну если так вопрос ставить, то да, могло быть хуже, – нервно усмехнулся Василий. – Есть два сценария, фантастический и реалистичный. Первый – это то, что прилетят инопланетяне и решат все проблемы за нас. А фантастический – что мы справимся сами. Увы, но нам придётся решать это самим.

– Генерал сказал, что вы уже используете ситуацию в свою пользу.

– Да, хорошая мина при плохой игре, из любой ситуации надо выжимать максимум, – проговорил император, отвернувшись, но потом, не выдержал и покачал головой. – Как так вышло… глупо… Почему он так рискнул…

– Потому что старший брат всегда должен вступаться за младших, – тихо ответил я, понимая, что это ничего не изменит.

– Но ты выжил, как и остальные. Уже хорошо. А теперь нужно найти тех уродов, что это организовали, и прикончить каждого из них. Каждого, – сжав кулаки до белизны костяшек, проговорил император. – Ты мне поможешь в этом, сынок?

– Главное во время расследования не выйти на самих себя, – горько усмехнувшись, проговорил я. – Потому что если выяснится, что эти теракты твоих рук дело или Лебедя…

– Не выяснится. Я бы даже не стал с тобой говорить, если бы не был уверен в генерале на сто процентов. Или в себе, – скривился Василий. – Я видел, что ты сделал в том зале, знаю, что ты не остановишься. А благодаря твоим способностям и знакам… Даже не знаю, когда ты стал таким, но теперь, после смерти Александра мы не можем игнорировать очевидное. Ты полетишь в Ирак.

– Нет, – оборвал я его речь. – В первую очередь я разберусь в произошедшем, поминутно. И выясню, кто это устроил.

– Скрижали ждать не будут, – нахмурился Василий. – Если их не добудем мы, их заберут американцы или британцы. А у последних как минимум две скрижали.

– Значит, пошлите туда профессиональных шпионов, государственную разведку!

– Служба только переформировывается, и часть из сотрудников точно на стороне нападавших, доверять столь важную миссию посторонним нельзя, – ответил Лебедь.

– И лучше отправить подростка?

– Который, по самым скромным подсчётам за полгода перебил больше, чем многие агенты за жизнь? Пожалуй, да, лучше, – с кривой усмешкой ответил Василий.

– Очень похоже, что вы пытаетесь меня сбагрить, чтобы замять расследование, – сказал я, чуть не добавив «единственного человека, которому, похоже, было на меня не наплевать», потому что тут же вспомнил об Ане. Нет, пожалуй, не единственного. И бросать её, ради секундной мести – глупо.

Как и глупо обманывать самого себя тем, что я сумею оставить все переживания в стороне и продолжить отдыхать.

Теперь. Спустя полгода, стало понятно, что отпуск вообще был глупой затеей. Если бы ничего не случилось, я бы сам полез на стенку, может даже в прямом смысле. Занялся бы скалолазанием или прыжками с парашютом. Просто, потому что я тот, кто я есть, независимо от тела и мира.

Паровой каток, закатывающий врагов человечества в асфальт.

– Ладно, подкинем угля, – вздохнул я, решившись. – Включите меня в группу расследования, с максимальными полномочиями.

– Как тебе будет угодно, – пожал плечами император. – Но в начале… нам нужно проститься… с детьми.

Глава 8

Речи и похороны, похороны и речи. Они смешались в одну сплошную череду, хотя для жителей империи, несомненно, оставили яркий отпечаток. Потому что речи были написаны, безусловно, талантливыми пиарщиками, а похороны стали самыми масштабными и по количеству пришедших, и по единовременному захоронению. По крайней мере, за последние пятьдесят лет.

Сами тела Александра и Николая захоронили в Петропавловском соборе, рядом с семьёй страстотерпцев. Это была гигантская церемония, на которую слетелись со всей страны и присутствовали не только первые лица нашего, но и соседних государств. Включая короля Карла и его родственников.

Одновременно с этим, чуть погодя, началось прощание с погибшими в тот день в терактах. Всех хоронили за государственный счёт, не скупясь на расходы. Проявляя таким образом сожаление за провал спецслужб и сострадание к безутешным родственникам, потерявшим своих близких.

Стоило немного подумать и становилось ясно, что это просто ещё один способ объединить пострадавших в общем горе и с единой целью. Но большинству было плевать, и даже те, кто мог цинично смотреть на вещи, не хотели их видеть. Тем более что появился простой и осязаемый враг и такой же простой объединитель.

Императорская семья и княжичи, в том числе Пожарский, сумели отбить одно из преступных нападений, во время которого погиб цесаревич Александр. А террористы, продолжающие бесноваться на территории страны и устроившие десяток терактов даже в день всероссийского траура, сами подписали себе смертный приговор.

В эти дни мы редко виделись с Аней и остальными. Я был занят документами, доказательствами и сотнями допросов. Как я и потребовал, мне всё это предоставили, говоря что не скрывают ничего, и многовековой опыт работы с большим объёмом документов сыграл мне на руку.

Иногда хватало одного взгляда на лист, чтобы понять, что он поддельный или просто отписка. И к сожалению, таких было слишком много. Как бы громко ни заявляла о себе императорская власть и СИБ, у них не было реальных рычагов влияния на армию и следственные органы.

Сама служба имперской безопасности была преобразована из нескольких спецподразделений, администрации президента и бывшего ФСО – федеральной службы охраны, включавшей в себя множество органов, от телохранителей и снайперов до минёров и водителей, но их тоже было не так много.

А вот прокуратура, суды, министерство внутренних дел – всё это совершенно не подчинялось императору. Более того, эти органы исполнительной власти крепко удерживались его конкурентами в виде оппозиции в Государственной думе и парламенте, и лично премьер-министром, который двигался по линии бывшего ФСБ и вполне мог претендовать на президентскую роль.

Но был один нюанс.

СМИ были в руках новой аристократии и князя Берёзова, чья дочь танцевала со мной на балу и чуть не погибла. Так что теперь все имперские каналы, все газеты и радио верещали о неспособности парламента избавить от террористической угрозы. Любые промахи, даже самые мелкие, выборной власти многократно раздувались. Любые победы, даже незначительные, усиливались чуть ли не до имперских масштабов.

Хотя осуществлялись и вполне реальные победы.

Например, за неделю было устранено сто пятьдесят воров в законе и триста их заместителей. Все, чьё местоположение было известно по прямым или косвенным уликам. Были устранены самые явные и одиозные лидеры террористического движения, которые не боялись открытого противостояния. И зря.

– Применяйте всё, что есть в вашем арсенале. Не стесняйтесь, – сухо сказал Лебедь, когда ударная группа была уже на подлёте. Я лично вызвался для участия. – Они ждут нас, и уже попрятались в бетонные норы, так что удар с воздуха ничего не даст, но вы все знаете, как действовать. Пожар, не суйся вперёд.

– Только если это будет необходимо, – спокойно отозвался я, и многие из воинов нахмурились. Ещё бы, я хоть и набрал массу, но продолжал выглядеть на возраст своего тела, восемнадцать-девятнадцать, не больше. А тут, есть такая поговорка, бойтесь не молодых и активных, бойтесь тех, кто в опасной профессии с седой бородой. Потому что до старости доживают только профессионалы.

А ещё они не суетятся и делают всё основательно. Имелись в виду, конечно, не глубокие старики, а сорок-сорок пять, ещё крепкие и здоровые мужики.

– Вперёд не суйся, позади не оставайся, посерёдке не болтайся, – дал мне последние ценные указания Сом, глава группы. – Понял?

– А главное – выполнять инструкции, как не понять.

– Смышлёный, – усмехнулся старший. – Хорошо, тогда идёшь вторым номером со Шквалом. Шквал?

– Я чё нянька? – буркнул здоровенный, под два метра мужик, лет тридцати пяти.

– Да нормально, я короба понесу, – ответил я, на что уже вся команда заулыбалась, потому как Шквал явно был пулемётчиком, а через полчаса мне пришлось увидеть, за что он получил такое прозвище. Но вначале нам не дали сесть.

– Воздух! – крикнул я, когда чувство опасности взывало, и рванул к люку.

Меня тут же попытались ухватить за лямку на бронежилете, а вертолёт дал крен вправо, под девяносто градусов, так что меня швырнуло к стене, но я успел увидеть ракету, пролетевшую прямо перед распахнувшимся люком. Надо отдать должное пилотам, они своё дело знали, но и я не постеснялся подстраховать, и вторая ракета взорвалась в воздухе метрах в десяти, ни один осколок не долетел.

– Это ты, малой? – удивлённо проговорил Шквал.

– Пожар, – уважительно напомнил мой позывной Сом.

– Огнище! – кивнул ещё один боец. – Нам бы такие в Афгане пригодились…

Дальнейшие его слова потонули в грохоте автоматических пушек и вое уходящих вниз ракет. Ущелье накрыло взрывами, да так, что через пыль и гарь было ничего не рассмотреть, но для этого у каждого на шлемах были тепловизоры. Не шухры-мухры, бывшее спецподразделение, перешедшее в СИБ полным составом со своим индивидуальным обмундированием, вооружением и техникой.

– Сесть не могу, высаживайтесь на тросах! – прогудел голос пилота в наушниках, и никто не стал спорить. Трос, страховка, карабин…

– Вы уверены? – под самый конец поймал меня за бронник Лебедь. – Это слишком опасно, ребята и сами справятся.

– Если справятся, не так уж и опасно! – усмехнулся я, отстраняя генерала, и спрыгнул вниз, только в последние метры погасил инерцию, зажав карабин. Земля приятно ударила в ноги, и я тут же отскочил к ближайшему стволу дерева, а потом наконец узнал, за что дали прозвище Шквалу.

– Контакт на десять, – рухнув за камень, крикнул боец, и пулемёт зашёлся непрекращающейся очередью. Казалось, что он просто не отпускал спуск, пока короб с патронами не опустел, но я видел, как он умело и чётко переводил ствол на разные участки, и выхватываемые из-за деревьев оранжевые точки быстро падали на землю.

– Трассерами, – скомандовал в наушнике голос Лебедя. Сразу несколько бойцов переключилось на магазины с трассерами, и по их пересечению откуда-то с небес упали ракеты, раскидав камни вместе с телами. Пять минут и живых противников не осталось, по крайней мере, на поверхности. В этой фазе мне даже пострелять не пришлось.

– Ушли под землю, работаем, – скомандовал Сом, и взвод двинулся вверх по склону. Метрах в двухстах от нас ниже и так же выше двигались другие подразделения, прочёсывая местность. Над нами кружили крокодилы, и даже самому тупому боевику было понятно – за них взялись всерьёз и навсегда.

Но нам попались не просто тупые, но и принципиальные. Замаскированный дот невозможно было заметить сверху, он прикрывал только отдельный участок дороги и полностью сливался с окружающим ландшафтом. В метре пройдёшь и не заметишь. Но они сделали ошибку – решили стрелять именно по нашей группе, и я почувствовал.

– На землю! – я рухнул за секунду до того, как над головой засвистели пули. Это была гарантированная смерть, почти стопроцентная.

– Плюху туда, – уважительно скосившись на меня, сказал Сом. – А ты ничего, князь, прямо чуйку имеешь. Вначале ракета, теперь засада…

– Оно не всегда так работает, и только на меня, – сразу предупредил я.

– Ещё бы, своя жопа ближе к телу, вот ей и чуешь, – усмехнулся Шквал, а потом от грохота вжал голову в плечи. Своевременно, после взрыва мелкие камни забарабанили по шлему и броне, так и норовя залезть за шиворот.

– Чисто, двигаем! – спустя несколько минут приказал Сом. Как я и сказал, они не суетились. А куда торопиться, когда над тобой сменяя друг друга кружат вертолёты с мощными теплоками, перекрывающими всё ущелье? Если бы эти монстры могли пролезть в узкие туннели, мы бы тут и не понадобились. Но увы.

– Есть вход, – поступил сигнал от идущей внизу группы. – Разминируем.

– Принято. Ищем, – отозвался Сом, не отводя взгляда от прицела. Мы свой туннель нашли примерно через полчаса, пришлось даже делать небольшой привал, чтобы старики передохнули. А потом в ход пошли глушилки, фонари, палки с зеркалами, щупы. Ни один придурок не полезет в тёмный туннель, который явно заминирован, без подготовки. И предосторожность оказалась не лишней.

– Сом, пусти вперёд, – проговорил я, когда сапёр обезвредил две растяжки и мину направленного действия на радиоуправлении.

– Не суетись, – покачал головой старший группы. – Если они нас уважают, то сюрпризов маловато.

– Как скажешь, – ответил я, а потом пустил Длань вглубь туннеля. Произошло с десяток выстрелов и грохот одного взрыва. А сразу за ними автоматные очереди. – Теперь можно? Они всё равно знают, что мы здесь.

– Тяж, со мной. Шквал и Пожар следом, – недовольно буркнул Сом, не став делать выговор во время операции. Хоть и понятно, что он недоволен, но твари явно уходили куда-то по тоннелям.

И вскоре стало ясно куда: траншея соединялась с естественными пещерами. Паршивая новость, на самом деле, потому что они могли тянуться на многие километры. Но и хорошая в то же время, потому что в пещерах холодно, а человек даже в одежде выделяет достаточно тепла, чтобы на всех приборах просто светиться. И тут пригодилась зарубежная и очень недешёвая техника.

Выключив фонари, мы двигались двойками, с лёгкостью вычленяя всё происходящее. А вот враги слепо шарили по стенам лучами. Нет, они не были идиотами, даже готовили ловушки, подвешивая фонари на нитках и ставя их под разными углами так, чтобы слепить. Но при этом хватало одного взгляда, чтобы понять реальное местоположение врага. Слишком разный температурный фон.

Возможно, готовься они именно к нашему прибытию, раздобудь одеял для служб спасения или приборов ночного виденья… Но они рассчитывали в первую очередь на собственное знание пещер и нашу спешку. Увы, ни то ни другое им не помогло. Тем более что впереди шёл Тяж.

Здоровенный бугай, ниже меня, но в плечах шире почти в два раза, он нёс перед собой штурмовой щит, весом кило под пятьдесят. Здоровенная дура висела на плечевых ремнях, но в случае необходимости Тяж мог удержать его и одной рукой. А там веса было под тридцать кило! Но главное, что это спасало.

– Контакт, – обозначил идущий впереди Сом, и тактические наушники проглотили треск очереди, оглушительной в замкнутом пространстве.

Сразу за ней раздался мат, я увидел летящую в нашу сторону болванку и среагировал мгновенно – дланью её отбросило обратно, да так удачно, что террористы, засевшие за очередным поворотом подземной речушки, ничего не успели сделать. Грохнуло, наш слух опять спасли «уши», и, выскочив за угол, мы обнаружили трёх корчащихся врагов.

– Кляпы, наручники! – скомандовал Сом, больше не отвлекаясь на них, и прошёл дальше. Я оглянулся лишь однажды, убедившись, что ребята прекрасно знают свою работу. Моя помощь была им нужна только постольку-поскольку. Не помешал – значит, уже помог.

И так продолжалось до тех пор, пока мне не пришлось одёргивать всю группу.

– Назад, – прошептал я в микрофон, потянув за собой Шквала. Стило сделать несколько шагов, как чувство опасности пропало, но его направление я так и не понял.

– Показалось? – с сомнением проговорил старший, выглядывая из-за штурмового щита. Пуля прилетела откуда-то из темноты, и Сом рухнул с пробитым шлемом. Его мгновенно дёрнули назад, а Тяж прикрыл его щитом.

– Вниз! – скомандовал я, тут же бросая два серпа, один за другим. Сталактиты, росшие столетиями, рухнули на нескольких участках, создав пылевую завесу, которая не сильно помешала снайперу, находящемуся в глубине пещеры.

– Ах вы суки! – прокричал Шквал, ставя пулемёт на ближайший камень, и я едва успел дёрнуть его за эвакуационную лямку, как в место, где он лежал, клюнула пуля, подняв каменную крошку и брызги воды.

– Как мы его не видим? – сквозь зубы проговорил Тяж, но высовываться из-за щита не спешил.

– Штаб, у нас трёхсотый, Сома снял снайпер, – с плохо скрываемой ненавистью проговорил радист, держащийся за поворотом. – Так точно. Шлем пробит, но дышит, крови много. Отступать?