Текст книги ""Фантастика 2025-107". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Георгий Смородинский

.2

Так как школа на сегодня и, возможно, на завтра, была отменена – силовики всё ещё проверяли её на предмет возможных взрывных устройств и прочих угроз – я мог с чистой совестью заниматься своими делами. Например, уделить время клинике, в которой уже заканчивался ремонт. Или потренироваться с лисой, оттачивая контроль над своей новой техникой. Да хоть просто прогуляться с Унием, на что последний неоднократно намекал – засиделся дома.

Но вместо этого я потратил световой день на то, чтобы смоделировать все возможные варианты развития нашего разговора с представителем Неблина, которые только мог предусмотреть. Решение о сотрудничестве я принял практически сразу после получения информации из дома, осталось лишь продумать нюансы предстоящего разговора, чтобы получить из сделки максимальную выгоду.

Уний, к слову, был против. Он считал, что, работая с менталистами, мы и сами попадаем под удар джассанцев. Мол, надо максимально дистанцироваться от неблинцев, а ещё лучше – натравить на них Охранку вместе с Тайной Канцелярией.

– Каким, интересно, образом, это можно провернуть? – спросил я, когда он высказал свою мысль. – Мы ничего о них не знаем. Сколько их, какие у них ресурсы, где базируются и как держат между собой связь – ничего! Они на осадном положении, скрываются от врагов уже достаточно давно, и неплохо научились это делать. Даже своё «послание» со школой совершили чужими руками, просто контролируя разум руководства «Польской инициативы». Исполнители же действительно верили в то, что делали. Да и потом, Уний, послав силовиков по следу иномирцев, мы и себя можем поставить под удар. Нет, уж. С ними нужно договариваться. Войны никому не принесут выгоды.

В конце концов земляк, хоть и неохотно, был вынужден принять мою сторону. А вот Догуляй сразу же её поддержал – ему я тоже рассказал о предложении. Было глупо держать его в неведении. Бывший профсоюзный лидер Ленова последние дни всячески демонстрировал свою лояльность. И хотя верил я ему слабо, оградить от возможного воздействия менталистов был обязан. Просто для того, чтобы они не смогли действовать через него.

Он него же узнал ещё кое-что о своих будущих партнёрах. Чего не было в переданной Эрикой информации.

– Слыхал про них. Главное, не давай им к себе прикоснуться. Мне говорили, что на дистанции они разум контролировать не могут, только в контакте. Но если уж руку менталисту пожал – пиши пропало. Сделают в твоём мозгу закладку и будешь думать, что решения тебе принадлежат.

– Точно не могут? На расстоянии?

– За что купил, за то продал, Кочевник. Сам с ними не встречался, как понимаешь. Но башкой подумай: умей они на расстоянии людей подчинять, добрались бы до них джассанцы? Вот то-то и оно!

Ринко в очередной раз скормил байку про кредитора и попросил не лезть в это дело. Мол, моих возможностей хватит, чтобы не дать случиться беде. Не сомневаясь при этом, что любопытная лиса откажется от подслушивания.

Наконец, наступил вечер, и в дверь особняка Брюсов постучали. Догуляй, выступая в роли дворецкого, встретил гостя и проводил его до кабинета. Сам остался за дверью.

– Если придётся, я ему сам шею сверну, – пообещал он ещё до прихода неблинца. – Мне ты нужнее, чем они.

Только недавно до меня стало в полной мере доходить, насколько же для всех важна фигура Кочевника. Сколько желаний и надежд люди связывали всего с одним человеком. И какую это, на самом деле, даёт власть.

Раньше-то я больше про долг и спасение людей думал.

Иган Брен, как и в прошлый раз, пришёл один. Но если раньше я думал, что это такая демонстрация смелости, то теперь понимал, что неблинец просто не хотел давать мне ни клочка лишней информации.

Сегодня он выглядел иначе. Рыжая борода, если она была настоящей, оказалась сбритой, обнажая худое скуластое лицо. Волосы стали чёрными, а наряд – более дорогим, подчёркивая высокий статус владельца. В таком виде его можно было принять за аристократа, вон даже пару перстней на пальцы нацепил. Хорошо маскироваться умеет.

– Господин Брен, – моя левая рука лежала на массивном черепе мастифа, правой же я указал ему на кресло, стоящее через стол от меня. – Прошу садиться.

– Благодарю, господин Брюс, – поддержал гость мой тон. – Судя по тому, что вы сразу не указали мне на дверь, у нас всё же есть шанс на взаимовыгодное развитие нашего союза?

Сразу же с места в карьер. Ну, оно и правильно. Чего тянуть-то.

Я кивнул.

– Вы всё правильно понимаете. Обдумав ваше предложение, – не называть же его шантажом, когда мы так хорошо разговариваем, – Я принял решение согласиться. Хотя меня и беспокоит конфликт Неблина с Джассаном, участником которого я становиться совершенно не желаю. Кочевники должны держаться подальше от всех этих религиозных войн, как, впрочем, и от менталистов.

Последнюю фразу я добавил с умыслом. Дал понять, что если раньше и был не в курсе о причинах вражды двух городов, то теперь вполне о них осведомлен. Ну и свою ценность в этой сделке повысил.

Иган Брен её понял правильно. Кивнул со значением, но не сказал ни слова. Ждал продолжения.

– Также я уведомил Совет Координаторов Ленова о вашем предложении. – добавил я чуть погодя.

И в этот раз не стал ничего пояснять – пусть сам делает выводы. Может быть, я уже провёл через Переход группу силовиков, кто знает?

– Это вполне разумно, – снова кивнул мужчина.

– Но у меня есть ряд условий, прежде чем мы заключим договор.

– Условия? – Брен выделил голосом множественное число.

– Всё верно. Условия. И они принимаются или не принимаются только в комплексе. Никакой торговли за каждый пункт я не потерплю. – сделав небольшую паузу, чтобы неблинец осмыслил сказанное, я продолжил: – Первое – доноров я не ищу.

– Логично. Никто и не предполагал подобного.

– Второе – я не занимаюсь их социализацией. Документы, встраивание их в здешнее общество и забота о них, всё это ваши трудности.

– Тоже не вижу причин отказываться, – усмехнулся неблинец.

Похоже, он был уверен, что услышит только базовые требования, вполне разумные и обоснованные. Посмотрим, как отреагирует на остальные.

– Третье. Половину ваших доноров я забираю под нужды Ленова.

А вот это ему не понравилось. То есть, он, скорее всего, предполагал, что реципиентами придётся делиться, но чтобы отдавать половину? Нет, на такое он точно не рассчитывал.

– А не многовато? – не скрывая раздражения спросил он.

– Даже маловато. – пожал плечами я. – Вы просите меня выполнять меня работу на стороне, которая будет отвлекать от главной задачи. Вполне разумно, – здесь я не удержался и вернул его же оборот, – чтобы возложить реализацию этой задачи и на ваши плечи.

– Как много и как часто вы сможете проводит процедуру Перехода?

– При наличии доноров – хоть ежедневно. Единственно, что мне бы хотелось делать это ближе к вечеру или даже ночи. Днём у меня довольно много дел. Одна только школа отнимает кучу времени.

Здесь я позволил себе скромную улыбку, указывая рукой на тело шестнадцатилетнего парня. А ведь дальше ещё университет будет, руководство собственным бизнесом, прочие дворянские заморочки.

– Если вы действительно способны проводить по одному человеку в день, то я согласен на предложение пятьдесят на пятьдесят.

– А-а! – я поднял палец. – Напомню вам, господин Брен, что предложение комплексное. И мы с вами не будем обсуждать каждое моё условие. Только совокупно.

Мужчина едва заметно поджал губы. Но не стал ничего говорить. Да и что он мог сказать? Кочевник здесь я, а не он.

– Продолжим. Четвёртое. Ваши люди будут нести дополнительную охрану моего дома и моей клиники, которая скоро откроется. В свете вашего конфликта с Джассаном, я бы хотел себя максимально обезопасить.

– Полагаете, у меня их много?

– Полагаю, у вас их будет много, – поправил я собеседника. – Благодаря мне.

Понемногу закипающий, но пока ещё скрывающий это Иган Брен, кивнул и в этот раз.

– Пятое. Ваши Маяки, с помощью которых вы меня обнаружили, должны будут постоянно мониторить эфир во Владимире. Опять же, чтобы заранее обнаружить активность Джассана, который наверняка продолжит вас искать.

– Только Владимир?

– Это, кстати, шестой пункт. Я работаю только здесь, в городе. Не выезжаю туда, куда вам нужно. Седьмым я поставил проведение перехода в разных местах – не в моём доме и не в клинике. Разумнее будет иметь несколько квартир, которые можно будет легко оставить. Вы будете доставлять туда доноров, я проводить Переход и уходить. Все эти меры предосторожности тоже напрямую связаны с историей ваших взаимоотношений с нашими дорогими религиозными фанатиками.

– Это я и сам хотел предложить.

Он не стал добавлять, что в его интересах не показывать мне, где находится его база, и сколько неблинцев у него в подчинении – если он, конечно, глава анклава, а не простой переговорщик. Но последнее вряд ли. Слишком уверенно он себя ведёт на сделке. Так могут поступать лишь те, у кого есть право принимать или не принимать условия другой стороны.

– Вот и отлично. Тогда восьмое…

– Да сколько их у вас! – наконец, самообладание Игана Брена лопнула. Он даже подлокотники кресла сжал в ярости. – Может хватит из нас верёвки вить⁈ И пользоваться нашим уязвимым положением?

– Ну, во-первых, господин Брен, это вы ко мне пришли, а не я к вам, – напомнил я очевидную вещь. – Да ещё и привлекли к себе моё внимание весьма шумным и опасным перформансом. Поставили под угрозу не только мою жизнь, но и сотен жителей Ленова, которых я мог бы никогда не спасти. А во-вторых… Ну вы пройдитесь по рынку, поизучайте предложения. Может быть, кто-то ещё предоставляет подобные моим услуги? Нет? Ну тогда восьмое условие, и спешу вас успокоить, последнее. Мне нужны деньги. Разово и без условий по возвратам. Сумма не слишком крупная, всего двести тысяч рублей.

Неблинец закашлялся. Уж не знаю, от неожиданности или от злости. А может сумма показалась слишком большой.

– Ну а что вы хотели, господин Брен? – усмехнулся я. – Род, в теле наследника которого я оказался, небогат. А на устройство людей из нашего мира на новом месте требуются средства. Поэтому, раз уж вы выступили с предложением о партнёрстве, почему бы вам заодно не стать моим инвестором?

– Как скоро они вам нужны? – справившись с эмоциями, уточнил Иган Брен.

– Не сегодня. А за сколько сможете собрать?

– Не меньше недели.

– Что ж, меня это вполне устраивает. Только мне нужны чистые деньги, которые нельзя отследить. Наличные, в идеале.

Я не спрашивал, может он это сделать или нет. По правде сказать, было не очень интересно. Пусть хоть банкоматы грабит – мне всё равно. Хотел Кочевника – пожалуйста!

Но представитель неблинской диаспоры спорить не стал. Лишь немного увеличил сроки.

– Тогда две недели.

– Договорились.

Некоторое время, мы сидели молча. Мяч был на стороне гостя, и я не был намерен его торопить. Если он сейчас согласится, я, вместе с кучей новых, но пока отдалённых, проблем, решу какую-то часть старых.

Риски же я прекрасно сознавал. Один только Джассан чего стоил со своей священной войной против менталистов. С другой стороны, а кто знает, чего вообще можно ждать от религиозных фанатиков, которые решили, что вправе полностью обнулить целый город, просто потому, что он им, видите ли, не нравится? И какие могли быть гарантии того, что однажды гнев этих ребят не обратится в сторону жителей Ленова?

Лучше уж изучить вероятного противника заранее. И чужими руками. В идеале превратить неблинцев в прослойку между фанатиками и моими согражданами. Поддерживать их, но неявно. Чтобы джассанцы тратили силы и ресурсы на них, а не на нас.

– Хорошо! – Иган Брен поднялся. – Я принимаю все ваши условия и не буду торговаться. Со своей стороны рассчитываю, что и вы будете выполнять взятые на себя обязательства.

– Буду стараться, – я тоже встал и с нескрываемым скепсисом уставился на протянутую неблинцем ладонь. – Серьёзно?

– Что-то не так? – на лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

– Мне рассказали о ваших возможностях при физическом контакте, – пояснил я с усмешкой. – Обойдёмся без пожимания рук.

– Вот как? – он тоже обозначил слабую улыбку. – Вы можете не верить, но далеко не все жители Неблина – менталисты. Сильных вообще мало. А у меня не было ни малейшего желания вкладывать вам в голову свои приказы.

– Верю. – с серьёзным лицом кивнул я.

– В самом деле, превратили нас в каких-то демонов! – с горечью в голосе пожаловался Иган Берн. – К тому же я не могу знать, как ментальные установки повлияют на ваши способности Кочевника. А потому ни за что не стал бы вами рисковать.

– И всё же, я предпочёл бы воздержаться от физического контакта. Слишком много людей завязано на меня.

– Боюсь, совсем без этого не обойтись. Свой разум вам всё равно придётся открыть мне или одному из моих людей. Просто для того, чтобы связать вас с нашим Маяком.

Возникло недолгое, но довольно неловкое молчание. Не знаю, о чём думал Берн, но я костерил себя на все лады, что не позаботился об этом раньше. В самом деле, а как бы ещё я мог связаться с Маяком, которого ни разу в жизни не видел? Только через того, кто уже имел с ним связь, вот как! В дальнейшем эта прослойка для связи не понадобится, но в первый раз без неё не обойтись.

А значит, хочу я или нет, но на риск пойти всё же придётся. И непонятно, чем это всё закончится!

– Хорошо. Сделаем это прямо сейчас?

– А к чему тянуть? – пожал плечами неблинец.

И в самом деле…

«Уний, если я сожму пальцы на твоей шерсти, ты сразу же нападёшь на этого человека. Если понадобится, убьёшь его. И не будешь слушать моих слов, если я вдруг попрошу тебя остановиться». – отправил я послание своему товарищу.

Чем-то же я должен был подстраховаться. Вряд ли ментальное воздействие происходит мгновенно, и менталист подчинит меня своей воли раньше, чем я сожму руку в кулак.

«Сделаю. Но ты слишком рискуешь!» – пришёл ответ.

«Знаю. Но что в этой жизни можно сделать, не рискуя?»

– Тогда давайте сделаем это, господин Брен, – с этими словами я протянул свободную руку в сторону собеседника.

Кивнув, мужчина принял её в свою ладонь. И у меня перед внутренним взором вдруг замелькали, сменяя друг друга, разнообразные образы. В большинстве своём они были связан с одной женщиной. Средних лет, с кожей цвета разбавленного молоком кофе, и усталыми, словно бы неживыми, глазами.

Её звали Лидани. Она была Маяком. Одним из последних трех, что остались в Неблине. Тем человеком, с которым я буду работать, отправляя в Переход её соотечественников. Иган знал её лично, он действительно был тем, кто связывался с родным городом, когда последнего неблинского Кочевника не стало.

И изрядно рисковал, приходя ко мне – это я тоже моментально понял. В их небольшой общине, всего-то десятка полтора человек, он был последней ниточкой к дому. К тому же, открывая мост между нашими разумами, он не мог не знать, что какая-то часть не предназначенных для передачи сведений, не просочится.

В своём роде это действительно было равносильно признанию в том, насколько сильно они во мне нуждались.

Руку, лежащую на голове мастифа, я так и не сжал в кулак.

– Что же, – после того, как мы разорвали связь и рукопожатие, меня слегка качнуло. В голове роилось множество мелких осколков памяти и эмоций, которые были отчётливо чужими. – Если мы с этим закончили…

– То можем прямо сегодня отправить в Переход одного из жителей Неблина, – не дал мне закончить Иган Берн. И улыбнулся открыто, чего раньше не делал. – Всё в рамках ваших условий, господин Брюс. Поздний вечер, наш донор, подготовленное место в другой части города.

– А вы не привыкли терять время зря, верно? – усмехнулся я в ответ.

– Не имею такой роскоши. Машина ждёт в квартале от вашего дома. Вы готовы ехать?

.3

После заключения договора с неблинцами жизнь моя целую неделю шла спокойно и размеренно. Установилось даже что-то вроде графика – вещь, как мне казалось совсем недавно, совершенно невозможная. Тем не менее так и было. Сам в шоке.

Поднимался я в шесть тридцать и сорок минут тренировал вместе Ринко контроль за недавно полученной техникой, которую с лёгкой руки лисы мы уже успели назвать «поглощением». Вообще-то, сперва она предлагала другое – «Земное пожирание ки», мол, это в ниппонской традиции. Но я воспротивился. Напомнил, что мы в России, а со своим уставом в чужой монастырь не ходят. В итоге сошлись на обычном «поглощении». Хотя, как по мне, обычной «кражи» хватило бы с головой.

Сразу после тренировки – душ. Завтрак и недолгая дорога до школы. Уроки, через день – тренировки по «Сече». Обед. Клиника. Да, она открылась. Правда, ещё не приняла ни одного больного, рекламу мы только-только запустили, но постояльцы всё равно уже имелись.

Из десяти койко-мест три уже были заняты нашими жителями Ленова. Иган Берн сдержал слово и каждый день поставлял по одному донору для Перехода. Тела были в ужасающем состоянии, такое ощущение, что отряды неблинцев собирали их с самого дна городской канализации. Наркоманы, алкоголики, просто умирающие от целого сонма болячек люди.

Ну и я остался верен обещанию – половину забирал под нужды родного города. Да, состояние реципиентов оставляло желать лучшего, но энергия Перехода справлялась с любыми болезнями. Правда, восстановительный период после процедуры переноса сознания требовался куда больший, чем обычно. Но тут как раз выручила простаивающая пока клиника.

Всего с нашего умирающего мира я провёл в этот семерых человек. Четверо уехали с людьми Берна, трое – со мной, оформленные, как обратившиеся в клинику за помощью бездомные. Учитывая повысившийся риск – Джассан наверняка ищет выживших неблинцев – Совет Координаторов опять немного перетасовал очередь и поставил в начало специалистов по безопасности.

Так что первые солдаты моей личной армии уже со дня на день должны были встать в строй. Осталось только легализовать их через полицейское ведомство. Запросы главный врач клиники уже направил.

Завершался день поездкой на конспиративную квартиру партнёров по договору, переносом очередного беженца с Увядающего Листа, возвращением домой и ещё одной тренировкой. Кицунэ очень серьёзно восприняла мою новую технику и теперь делала всё, чтобы её ученик по глупости себя не угробил.

Подобный ритм меня полностью устраивал. Я, наконец, занимался тем делом, ради которого и пришёл в Денос, а не прыгал, как уж на сковородке, пытаясь где-то найти денег, выжить, и не подставится под силовиков. С удовольствием провёл в этом режиме ещё месяц другой. Но судьба решила в очередной раз подкинуть подлянку.

– Тебя просил зайти господин Леви, – сообщила мне хвостатая, когда на восьмой день я пришёл в клинику после тренировок. – Сразу, как только закончишь со школой.

Лиса уходила из школы раньше и сразу же шла сюда. Формально – выполнять обязанности медсестры, ухаживающей за пациентами. Фактически – потрепаться с доктором Разумовским, главным врачом клиники. Они с Ринко были старыми друзьями – для понимания, Андрею Дмитриевичу было слегка за восемьдесят, а познакомились, когда он только начинал свою медицинскую карьеру.

Дел в больнице пока не было, числящиеся там пациенты ни в каком уходе не нуждались, так что эти двое часами гоняли чаи и вспоминали общее прошлое.

– А чего он на личный не позвонил? – удивился я. Мой номер у особиста из Тайной канцелярии имелся.

– Понятия не имею, – пожала плечами девушка, и сразу же вернулась к прерванному разговору. – А помнишь, Андрюша, как мы с сорок шестом во Монголии…

Так, с этими двоими понятно всё. «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Их сейчас только эвакуация здания заставит отвлечься. Андрюша, надо же! Когда шестнадцатилетняя школьница так называет старикана врача, это капец как странно выглядит!

– Пошли, Уний, – сказал я мастифу, за которым специально забежал домой. – Послушаем, что заслуженный безопасник нам скажет. Ох, чую, что ничего хорошего!

«Нашли группу ханьских наёмников, которые хотели тебя похитить». – предположил товарищ. Пользоваться мыслесообщениями он уже научился неплохо. Достаточно, чтобы поддерживать разговор.

– Вполне возможно, – согласился я. – Давненько эта история не всплывала.

На самом деле всего полторы недели как, но всё равно. Ханьцы сперва лютый шухер навели, не для того же, чтобы потом резко с темы слиться?

От клиники до главного управления Тайной Канцелярии было минут двадцать неторопливого хода. Мы с Унием не торопясь отправились в путь. По дороге съели по мороженому – надо было видеть осуждающие взгляды людей, когда я держал рожок перед мордой пса, а тот его облизывал. В общем, полноценно насладились прогулкой.

Заканчивался сентябрь, осень уже полностью вступила в свои права, оборвав с деревьев все листья. Но холода ещё не пришли. На улице стояли комфортные +13 градусов, светило солнце, прогуливались или спешили по делам разные люди – что ещё нужно человеку, который находится в мире с собой и хорошо делает свою работу?

Дежурный управы доложил о нашем приходе по телефону. Через минуту за мной уже спустился человек в штатском, который повёл меня куда-то вглубь здания. Наверное, в кабинет Баруха Моисеевича – я ведь у него ни разу не был, только в кабинете его подчинённого, господина Хасимото и виделся.

Но провожатый доставил нас с Унием в огромный зал. Здесь, надо полагать, служащие внутренней безопасности проводили праздничные встречи, возможно, даже концерты закатывали. Походил он на кинотеатр, в котором без труда можно было рассадить человек триста.

Высокие потолки, обитые красным бархатом стены, сцена в дальнем конце и приглушённый свет… В итоге я не заметил господина Леви, пока он меня не окликнул.

– Роман! Иди сюда!

Старый друг и сослуживец деда расположился в самом центре зала и приветливо махал мне рукой. Удивившись странному выбору места встречи, я спустился по пологой лестнице до нужного ряда, и добрался до кресла рядом с Барухом Моисеевичем.

– Добрый день. Вы хотели меня видеть? – спросил у него.

Леви кивнул, обвёл взглядом зал, но вместо ответа высказал вопрос.

– Как думаешь, Роман, почему для нашей встречи я выбрал именно это помещение?

Мысли он, что ли, читает? Я ведь думал об этом минуту назад! Не, реально, а вдруг он телепат! Да, знаю, наука Деноса отрицает возможность людей читать мысли друг друга. Но мы же с моим четвероногим другом выкручиваемся как-то. Это, конечно, не полноценная телепатия, а лишь отправка ментальных сообщений.

– Место нравится? – наобум предположил я. Делать мне было нечего, пытаться разгадывать его загадки.

– И это тоже, – усмехнулся Леви, моментально считывая моё настроение. – Понимаю, ты в недоумении, почему я пригласил тебя через звонок в клинику, встречаю здесь, в актовом зале управления. А ответ очень прост: я лишь минимизирую возможности утечки нашей беседы.

Я поднял брови.

– Даже в здании управления?

– Особенно в здании управления, – тихо хохотнул Борис Моисеевич. – Нет, врагов здесь нет, не беспокойся. Но даже друзьям раньше времени знать, что я тебе сейчас расскажу, не стоит.

– Дедушка Барух! – делая большие глаза дурашливо взмолился я. – А может, не надо мне ваших тайн, а? Только жить начал нормально! У всех моих сверстников только и проблем, чтобы экзамены сдать, да девушку на свидание пригласить! А у меня сплошные шпионы, императоры и прочая фигня!

Господин Леви опять рассмеялся, на этот раз совершенно беззвучно.

– А ещё клиника, где ты чудесным образом людей к жизни возвращаешь, мутные типы, у которых ты денег занял…

Я только рукой махнул, мол, ну вас! Давайте уже ваши секретные сведения. И старикан дал. Да так дал, что я чуть с кресла не свалился.

– Вчера умер император Поднебесной, – начал он. – Вечером в своей постели, от болезни. Медики подтвердили, что смерть наступила от естественных причин, ни яды, ни проклятья на него не повлияли. Сразу же после его упокоения, советники провозгласили нового императора. Им стал глава Палаты Весов ван Дин Хао. Он принял новое имя Тай-цзун и провозгласил девиз правления – Цзаяньань.

В этот момент я почувствовал себя блондинкой. Которой в обществе умного человека только и остаётся, что хлопать глазками и мило улыбаться. Ну ещё выдать что-нибудь вроде:

– Э-э-э?

Господин Леви хорошо, он с ханьцами полжизни дело имеет. А я вот про них узнал, может, месяц назад. Что значит всё, что он сейчас сказал?

– Когда в Поднебесной человек становится императором, то он как бы умирает. Поэтому старое имя больше не действительно. Наш знакомец ван Дин теперь Тай-цзун. Что касается девиза правления, это такое своеобразное послание подданным и другим варварам – направление внешней и внутренней политики. Избранный Тай-цзуном девиз Цзаяньань можно интерпретировать как «процветание и мир», «установление спокойствия» или «достижение мира». Что в ханьской традиции опять же вовсе не означает наступления мира и благоденствия. В зависимости от политической ситуации, это может значить, что новый император сейчас же примется резать всех своих противников, которые установлению спокойствия мешают.

Вот это я понимаю, объяснил так объяснил! Аж голова кругом пошла. Наступление мира, которое не означает мир, посмертные имена…

– Меня это как касается? – сузил я запрос. – Я ведь правильно понимаю, что бывший глава Палаты Весов ван Дин и есть тот самый ханец, который желал смерти моему деду?

– Да, это он, – подтвердил Барух Моисеевич. – Человек, прежде носивший имя Дин Хао.

– И это значит?.. – поощрил я его интонацией на продолжение. Потому что сам я понятия не имел, что это значит.

С одной стороны – это хорошо. Вроде. Ван Дин становится императором Тай-цзуном, а значит, бумаги, которые хранит мой дед, для него больше не опасны. Не опасны же? В смысле, архив угрожал ему во время борьбы за трон, а теперь как? Уже не угрожает? Или угрожает ещё больше? Чёрт возьми, я запутался с этими ханьцами!

– Существование архивов Алексея Яковлевича по-прежнему является угрозой для Тай-цзуна. Но теперь не на внутриполитической арене, а в области внешней политики. Но и действовать так, как действовал Дин Хао, он тоже не может – другая весовая категория накладывает на него множество ограничений.

– Барух Моисеевич, а вы можете сразу к выводам перейти? – взмолился я. – А то я в ваших пояснениях просто тону уже!

Господин Леви довольно улыбнулся. Похоже, ему доставляло удовольствие вот так надо мной издеваться.

– По дипломатическим каналам императору Тай-цзуну уже переданы обещания уничтожить архив Брюса. А также намёки на определённые послабления во внешней политике Российской империи относительно Поднебесной. Если он разумный человек, а пока ничего не указывало на обратное, то он их примет. И закончит поиски компрометирующих его сведений.

– И дед вернётся домой?

– Похоже на то.

Новость вызвала у меня двойственные чувства. С одной стороны, я, конечно же, рад, что старшему Брюсу больше не придётся жить в изгнании, боясь каждого шороха. И я за недолгий срок нашей с ним совместной жизни успел полюбить этого человека.

С другой же – он может начать мешать моим планам. До сего дня в них никто не вмешивался, но что будет с появлением на горизонте главы рода? Как он, например, отнесётся к клинике, людям, которых я планировал брать в род вассалами. Как ему, наконец, объяснить всю эту движуху с чудесными исцелениями?

– А скоро? – уточнил я, демонстрируя подобающее моменту и родственным связям нетерпение.

– Через несколько дней станет ясно, – сказал господин Леви с задумчивым видом. – Однако, Роман, я пригласил тебя не только чтобы поговорить об этом.

– Нет? – удивился я.

– Нужно кое-что разъяснить тебе, чтобы это потом не стало неожиданностью, – хмыкнул контрразведчик. – Скажи, каким ты помнишь деда?

Хорошенький вопрос! Да мы так-то меньше месяца назад расстались. Он что, изменился за это время до неузнаваемости?

– Ну… – даже не зная, как правильно на него отвечать, протянул я. – Добрым. Заботливым. Ворчливым.

– Чудаковатым? – подсказал собеседник.

– Ну, не без того. Но он же старый совсем… Простите, Барух Моисеевич!

– Ничего, – усмехнулся тот. – А что, если я скажу тебе, что всё это было лишь маской? Престарелый глава рода, чудаковатый, заботящийся о своём единственном внуке. Едва сводящий концы с концами…

– А это не так? – что-то особист меня сегодня только и делает, что заставляет удивляться и терять нить беседы.

– Скажем, не совсем так. Понимаешь… Как бы это сказать-то… В общем, дело в том, что игра с главой Палаты Весов началась достаточно давно. Не этой осенью. За пару лет до известных тебе событий. Учти, я все это тебе рассказываю, поскольку ты внук моего друга и уже показал себя достойным молодым человеком. Который вполне умеет хранить тайны.

На этот раз господин Леви посмотрел на меня с характерным прищуром, в ответ на который, мне только и осталось что кивнуть.

– Для того чтобы игра началась, и один из ванов, тот самый Дин Хао, в неё вступил, твой дед стал таким, каким ты его помнишь, – продолжил Барух Моисеевич. – Не буду утомлять тебя подробностями и нюансами, скажу лишь, что нашему государству именно этот человек максимально выгоден на троне. Поэтому твой дед стал затворником, а мы распустили в нужных кругах информацию о хранящемся у него архиве.

– Ладно… – не очень уверенно сказал я. – И получилось?

– Пока ещё не до конца, но да. Получилось. Но для тебя главным является то, что вернувшегося домой человека ты можешь не узнать. Говорю это, чтобы ты был готов. И так из-за наших игр настрадался.

– Подождите, Барух Моисеевич, – что-то я сегодня прямо сильно туплю. – В каком это смысле – не узнаю? Он что, пластическую операцию сделал?

– Теперь ему нет нужды изображать старого маразматика, вот в каком смысле, – хмыкнул господин Леви. – Ему не нужно будет ругать правительство, ворчать, смотреть, как благополучие семьи утекает сквозь пальцы. Вернётся деятельный, властный и сильный мужчина. Который к тому же поставил себе целью возродить угасающий род. Причём своими силами.

Возродить угасающий род своими силами… Это он, что? Про то, что меня сейчас быстренько на какой-нибудь графине женят? Чтобы я начал строгать маленьких Брюсов на радость деду? Ну, определённое неудобство, конечно, может стать небольшой помехой моей деятельности. Но ничего смертельного не вижу. В конце концов, титул обязывает и всё такое.

– Поэтому, Роман, я тебя прошу – не удивляйся его новому образу, – совсем уже простительным тоном произнёс Леви. – И его новым спутницам.

– Спутницам?

Каким ещё спутницам? Что-то я не помню в окружении Алексея Яковлевича никаких спутниц. Правда, я и про кицунэ, пока он её с письмом не прислал, ничего не знал. Да и вообще – вся жизнь деда была для меня неизведанной территорией.