Текст книги ""Фантастика 2025-107". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Георгий Смородинский

– Это ты так меня заверяешь, что проблем с ними не будет?

– Да не полезут они на Брюсов! – горячо воскликнула одноклассница. – У тебя дед Гранд, да и ты сам в шестнадцать Подмастерье. Уверена, уже к выпуску из школы Воина возьмешь, а Академию или куда ты потом пойдешь учиться, Мастером закончишь. Не их уровень! И не стоят за Дерябиными настолько сильные кланы, чтобы за купеческую дочь войну развязывать. Даже я это понимаю, а уж мой отец – тем более!

Похоже, она к разговору хорошо подготовилась – в отличие от меня. И точно знала, чего от жизни хотела. А вот в этом мы с ней сходились. Я тоже имел планы. И – как удивительно! – для их реализации требовались деньги. Довольно много денег. Ведь когда счет моих земляков в Деносе пойдет на десятки, им нужно будет место для жизни. Желательно, загородное поместье. Также понадобятся и рабочие места, которые я пока обеспечить не могу.

А Настин план – дает. Подкидывает кучу головняка, но что в моменте, что в перспективе – позволяет реализовать то, зачем я здесь.

Тем не менее, я пытался найти в ее предложении уязвимости. Это, вообще-то, нормально. Без тщательного обдумывания кидаться в авантюру нельзя.

– А что ты скажешь о собственной личной жизни? – глядя ей в глаза произнес я. – Если ты станешь моим вассалом, выйти из-под руки уже не сможешь. Точнее, сможешь, но после этого на тебе, как на купце, можно спокойно ставить даже не крест, а хороший такой и тяжелый могильный камень. Никто не будет вести дела с человеком, который пошел под дворянский род, а потом вышел из него. Ты это понимаешь?

– Прекрасно понимаю, – серьезно кивнула Строева.

– Ну, а раз понимаешь, то скажи мне еще вот что. Где мне тебе потом мужа брать? Ведь он тоже должен быть из моих, в противном случае вся твоя авантюра попросту лишена смысла. А меня в клане, напомню, два человека. И ни один из них для брака не годится.

Купца, да еще женщину, долгое время избегающую замужества, никто не будет воспринимать как серьезного партнера. Общество в империи довольно патриархальное, несмотря на все старания нынешнего правителя. И она должна была это знать.

Но, вместо того, чтобы задуматься – серьезный вопрос, так-то! – Настасья Филипповна только улыбнулась. Не так, как раньше. Более тонко и… соблазнительно, что ли.

– А я с тобой буду спать. – проворковала она таким нежным голоском, отчего у меня волоски на предплечьях поднялись. – Стану наложницей, и все вопросы снимутся. Если еще ребеночка с даром рожу, так он в твой род войти сможет. И я, как его мать, много преференций получу. Сплошная выгода!

Как-то совершенно мимо моего внимания прошел тот факт, что я, оказывается, уже взял с ее подноса расстегай с капустой и уже половину умял. Здорово, наверное, со стороны смотрелось. Девушка парню сообщает, что готова к нему в постель запрыгнуть, а он молча жует.

– Знаешь, Настя, – проглотив пережеванное, сказал я. – Предложение очень интересное. Но мне надо его хорошенько обдумать.

– Конечно! – ослепительно улыбнулась одноклассница. – Я прекрасно тебя понимаю. Только сильно не затягивай, ладно? Насколько я понимаю, отец хотел бы сыграть мою свадьбу следующей осенью.

Осталось только кивнуть. И еще одно.

– Я котлеты возьму. В вольер иду, зверушек заодно покормлю.

Ну а что? У меня там Уний с обеда некормленный!

.19

– Ну и пёс у вас, однако, господин граф!

Такими словами меня встретил смотритель зооуголка Матвей Васильевич. Причём, выйдя вместе у Унием мне навстречу. Что сразу же пояснил, мол, засиделся мастиф в вольере, вот он его погулять и вывел.

– А главное же спросил его: пойдёшь, говорю, гулять? А он мне – гав! А шалить не будешь, спрашиваю? Так, он, представьте себе, не только два раза гавкнул, но ещё и башкой помотал, будто человек!

– Видать, хорошо его воспитали хозяева, – хмыкнул я в ответ. – Надо бы их найти.

– Коли не найдёте, господин граф, или дедушка ваш откажется его брать, вы мне скажите. Я его домой возьму. Один я, хочется порой с живой душой словом перекинуться, а пёс-то ваш собеседник редкостный! И слушать умеет, и со своим мнением не лезет, ха-ха!

– Буду иметь в виду, Матвей Васильевич. А я ведь к вам не только за Унием пришёл. Вот.

С этими словами я протянул смотрителю предписание от Гром Михалыча.

– Шесть часов? – удивился тот. – Чего ж вы такого учудили, ваша светлость?

– Да морду одному заносчивому типу поправил… При свидетелях.

– А вот это правильно! – внезапно одобрил сторож мой залёт. – Исподтишка только воры да убийцы бьют, а благородному не должно лицо прятать!

Я с удивлением посмотрел на дядьку Матвея. А тот, заметив мой невысказанный вопрос, подбоченился и выдал:

– Во второй Мадьярской кампании участвовал. При графе Остермане, командующим Второго Пехотного Корпуса ординарцем служил. Вот и нахватался дворянских присказок.

Мне осталось только со значением покивать, мол, ну ничего себе биография. Хотя, по правде сказать, сильно я сомневался, что профессиональный военный, такой, как граф Остерман, говорил про честные схватки. Война – путь обмана. Ханец Сунцзы об этом не в одном из миров писал.

– А может, господин граф, мне вам отработку закрыть? – лукаво прищурился смотритель. – Напишу честь по чести, мол, указанный срок отработал в два дня. Чего вам руки мозолить?

Вот они преимущества лояльности незначительных служащих и младших чинов. Только ради этого стоит быть с ними вежливым и справедливым. Однако принять его предложение я не мог. Тут же свалюсь вниз с постамента, куда отставной солдат меня уже поставил.

– Спасибо, конечно, Матвей Васильевич, но я работы не боюсь. К тому же планировал волонтёром при госпитале поработать, а там тоже и дерьма, и грязи хватает. Надо привыкать. Так что, нарезайте задачи – буду исполнять!

– Ну, воля ваша, конечно, – голос сторожа хоть и выражал сомнения, но блеск глаз однозначно сообщал, что решение я принял правильное. – Для начала у кролей бы прибраться. А там подходите, ещё скажу что надо.

Скормив Унию обе котлеты в тесте, я вооружился инструментарием и отправился в клетку к ушастым засранцам. Нагрёб два здоровенных ведра слежавшейся влажной соломы, выскреб клетки, упаковал в герметичные мешки, чтобы не воняло, и потащил к мусорным контейнерам, стоящим в самом дальнем конце заднего двора школы, куда вёл отдельный служебный въезд. По пути поведал земляку о предложении купеческой дочери и поинтересовался его мнением.

Тот, выслушав, тихонько гавкнул три раза.

– Тоже в сомнениях? Вот и я. С одной стороны, я от ее присяги только выигрываю, с другой… Не знаю как сказать – больно своевременно всё.

Уний согласился. Мы стали рассуждать на тему, кому бы это было выгодно. В смысле, я накидывал, а товарищ соглашался или нет. Так дошагали до мусорных контейнеров, положили мешки в тот, что для органики, и отправились обратно. Так ни к чему и не придя.

Однако дальнейший спор по Строевой продолжить не удалось. Нам помешал Алалыкин, который тоже решил явиться на отработку, пусть и с опозданием. Правда, направлялся он почему-то не к домику смотрителя, а нам наперерез.

– Думаешь, будет добавки просить? – тихонько спросил я у Уния, пока баронет нас ещё не слышал. Про стычку с одноклассником я ему уже всё рассказал.

– Однозначно! – радостным и энергичным гавом согласился со мной товарищ.

– Брюс, ты вконец охренел, что ли⁈

Орать Алалыкин начал издали, ровно с такого расстояния, когда я уже мог его слышать. Хмыкнув, я подставил пятерню и Уний её с готовностью отбил. По всему выходило, что в своих предположениях мы не ошиблись.

– Ну, возможно, – негромко согласился я. – Скорее, да. Ещё было бы интересно узнать в чём именно?

– Настю не трогай!

Вот это поворот! Мы даже с Унием переглянулись, до того неожиданным вышло заявление Михаила. Это, что же получается, у нашего породистого красавчика роман с купеческой дочкой? Мезальянс, однако, хотя ничего такого, что выходило бы за рамки нормы.

– И не планировал, Миша. – я даже руки поднял примирительно. Ну в самом деле, что его, второй раз за день лупить?

– Я всё знаю!

– О чём же?

– О том, что ты её в личные вассалы берёшь!

– Уний, гавкни на него с угрозой, – попросил я земляка на родном для нас обоих языке, выгадывая немного времени на размышления. А то уж больно стремительно развивались события.

Тот без промедления разразился яростным лаем и даже вперёд продвинулся, мол, сейчас как кинусь! Алалыкин тут же сделал пару шагов назад, пряча за спиной правую руку. Наверняка создавал боевой конструкт для боя с огромным псом.

– Фу, Уний! Что на тебя нашло⁈ Место!

И пока вся эта постановка работала – собакен опускал уши и со скулежом уходил мне за спину – я как раз успел обдумать всё, что касалось причины очередного витка вражды с одноклассником.

Ничего сложного, на самом деле. Откуда он узнал о разговоре, в котором участвовало только два человека? От одного из них, естественно. Я с ним не делился, остаётся Настя. Можно усложнить и предположить, что Строева сказала Горшковой, та – Ломову, а он уже Алалыкину. Но мы не будем усложнять, поэтому по данному вопросу – чек.

Зачем она это сделала? Ну, здесь два варианта. Первый – у них роман, и она сообщила, что он закончился – «у меня появился другой». И второй – чтобы насолить. Ставлю на него. Дружбы между этими двумя я как-то не замечал, да и не бегут с такой новостью к своему парню, не получив даже согласия третьей стороны – меня, то есть. Чек.

Это месть, если я хоть что-то понимаю в женщинах. Скорее всего, Настя не ко мне первому подкатывала с этим «предложением, от которого нельзя отказаться». Но, либо была послана, либо что более логично, получила встречные условия. Например, постель в обмен на защиту, причём сразу. Зная баронета и видя сейчас его реакцию, вероятность того, что я прав, не меньше семидесяти процентов.

Но он-то, здесь даже гадать не нужно, был уверен, что выхода у Строевой нет. И что она покочевряжится, поразмыслит и придёт к правильному выводу. Нужно лишь подождать и получить любовницу, причём довольно бесправную, учитывая разницу в сословиях.

Шестнадцатилетний озабоченный имбецил! Короче говоря, он уже считал её своей добычей. И тут появился я. Снова.

– Думаю, Настасья Филипповна – уже взрослая девушка, и сама разберётся со своим будущим. – примирительно произнёс я.

Но не тут-то было! Алалыкана уже несло. Сообразив, что дальше давить на женский вопрос глупо и смешно, он моментально нашёл другую мишень.

– Если псина ещё хоть раз пасть раззявит, я её сожгу к хренам! – заявил Михаил, когда Уний «успокоился».

Видят боги этого мира, я хотел закрыть вопрос миром!

– Сегодняшнее утро не научило вас, баронет, тому, что намерения минус действия равняются ничему? – изогнул я правую бровь. – Если желаете сделать что-то – то прошу. А если так, воздух посотрясать, то извольте закрыть свой рот.

– Ах ты! – в правой ладони одноклассника, уже выставленной напоказ, стало стремительно сгущаться пламя. Пока ещё отдельные лепестки, которым только предстояло слиться в небольшой огненный шар. Алалыкины же у нас маги огня.

– Что? – формируя «ядро» в кулаке уточнил я. – Неужто желаете дуэль по всем правилам? С использованием дара? А папенька не заругает?

Я намеренно выводил его из равновесия, и последнюю фразу, про отца, добавил специально. Что за пацан в шестнадцать юных лет не полезет в бутылку после такого? А дальше уже дело техники. Увернуться от «пульсара», разорвать дистанцию, и… сбежать. Да, именно сбежать. Какой мне смысл с ним драться? Чтобы потом вместе отвечать за нарушение императорского эдикта? Я здесь не для того, чтобы над школьниками доминировать!

И он уже почти сделал то, что я от него ждал! Сгустил огонь в более плотный конструкт, занёс руку, но не успел отправить шар в полёт. Вмешался Матвей Васильевич.

– Вы чего это тут удумали, а⁈ – возопил он совсем нестарческим голосом. – Так, я директору звоню! Что ж такое! Отправили на отработку, а они тут устроили!

Выкрикивая угрозы, смотритель не забывал тыкать пальцем в экран комма, ища номер начальства. И это неопытного Алалыкина сломало.

– Ты ответишь за это, Брюс! – гася «пульсар» прошипел он.

– Идите в жопу, баронет. – не остался в долгу я.

На том мы и расстались. В смысле, он в расстроенных чувствах убежал, а я потопал в сторону зооуголка. Не забыв благодарно улыбнуться бывшему ординарцу графа Остермана, который уже убирал телефон в карман, так никому и не позвонив.

Ума не приложу, как этот дворянчик потом рассчитывает отрабатывать повинность?

.20

Домой я в итоге попал только часам к четырём. Уставший, голодный и довольно злой. Второй день всё кувырком! А как было здорово сразу после Перехода! Тишина, книги, еда! Где вы, мои лучшие полгода в этом мире? А тут даже пожрать после школы не дали! Только за порог ступил – стук в дверь. Будто поджидали?

– Роман Александрович Брюс?

В любой из реальностей, так могут начинать беседу только люди, работающие на государство. В определённых областях работающие. А этот, стопроцентно усреднённый по внешнему виду человек, ещё и название конторы продемонстрировал. Сунув под нос удостоверение.

– Да?

– Я от господина Леви. Вот.

Оказалось, что у его ног, на пороге, стоит объёмная коробка из толстого картона. Ничесе Барух Моисеевич скоростной? Даже день ещё к концу не подошёл, а он уже выполнил обещание, которое дал с утра. Хотя по субъективному времени казалось, что это было уже несколько суток назад. Вот что плотность событий на кубический час делает!

– Благодарю.

– Не смею более вас отвлекать.

Человек из конторы ушёл, так же как и явился. Быстро, незаметно, без прощаний. Удивительным образом не оставив даже своего лица в памяти. Впрочем, нужен он мне!

– Уний, нам с тобой работы привалило! Будешь помогать разбираться с бухгалтерскими документами. В смысле, я буду читать, а ты комментировать. Но сначала мы поедим.

Подхватив с пола коробку – тяжёлая! – я успел донести её лишь до столика в гостиной, когда в дверь вновь кто-то постучал. Да что же такое! То месяцами жили, как отшельники, то усадьба вдруг в проходной двор превратилась! Кого там ещё принесло?

Открыл я, наверное, резковато. Рассчитывал, по правде сказать, увидеть конторского, который что-то забыл сказать или передать. Ну, мало ли – все люди, у всех случается. Но уткнулся взглядом в парочку необычных незнакомцев, мужчину и женщину.

Странным в них было всё: от одежды до внешности. Чёрные строгие брючные костюмы, но с яркой вышивкой огненных крыльев на рукавах, казались маскарадными или сценическим, а золотые (скорее позолоченные, конечно) венцы, окончательно закрепляли этот образ. При этом мужчина походил на поднятый из могилы свежий труп, бледный и синюшный, а женщина, наоборот – лучилась здоровьем и жизнерадостностью на все свои сто двадцать килограммов.

– Хотите поговорить о боге? – произнесла она, улыбаясь и демонстрируя жёлтые и не очень ровные зубы.

– О каком? – на автомате отозвался я.

Бли-и-ин!

Сглупил, конечно. Перед сектантами, а это точно были они, нужно дверь закрывать сразу. Не вступая в диалог, не задавая вопросов и, самое главное, не споря. Иначе гарантированно потеряешь время, ну а дальше – по обстоятельствам. Душевное здоровье, критичность мышления, имущество, наконец.

Но я эмоционально вымотался за последние два дня, и среагировал как среагировал. Открыл свой рот и начал беседу.

– О Повелителе Бездны Аваддоне, конечно же! – скрипучим, но при этом пронзительным голосом, возвестил мужчина.

Российская империя была светским государством. То есть, несмотря на то что доминирующей во всех слоях общества являлась религиозная концепция Спасителя византийского толка, любой подданный имел право верить во что угодно. Или не верить. А также регистрировать в соответствующих органах свою религиозную организацию, получать выписку из реестра, набирать сторонников и платить налоги. Практически любую. Лишь бы она не призывала к насилию и свержению власти.

Не сказать, что этим злоупотребляли. Скорее всего, потому что рынок мистификаторов и фриков был уже давно поделён, и новых игроков туда не пускали. Паствы и без того не слишком великие – самим бы хватило!

Но несколько сект было на слуху. Одной из которых как раз являлось «Общество свидетелей Аваддона». Особо известное тем, что вели довольно навязчивую миссионерскую деятельность. Как вот эта парочка – стучались по домам, предлагали поговорить о боге и склоняли к вступлению в свои ряды. С дальнейшим переписыванием имущества на главу местной ячейки.

На этом мои знания о них и заканчивались. В своё время я пробежался по общей информации глазами и задвинул её в дальний угол памяти. Не предполагал, что у сектантов хватит наглости подкатывать к целому одарённому аристократу.

– Скажите, вы не устали от бесконечной гонки за материальным богатством, успехом и признанием? – доверительно, как ей казалось, произнесла женщина.

– Хе-хе! – смешок вырвался против воли. Но я сумел взять себя в руки. Раз уж встрял в эту беседу, то стоит получить от неё удовольствие. – Вы знаете – безумно устал!

Сектанты даже переглянулись, видать, я совсем не по методичке ответил. А пока они искали нужную следующую фразу в своём скрипте, продолжил.

– Вы даже не представляете себе насколько! Каждый день у меня начинается с мыслей о том, как получить эти самые богатства! Хотя бы малую их толику! Я ведь дворянин, как вы можете видеть, целый граф, но – увы! – из обнищавшего и умирающего рода. Работать пойти не могу – не по статусу и не по возрасту. Продать этот дом – единственное моё имущество – тоже не могу, поскольку несовершеннолетний. Родственников нет, денег катастрофически не хватает даже на еду. Одежду и ту приходится перешивать вручную… В общем, друзья, я очень, очень рад, что вы сегодня ко мне зашли! Как вы сказали о своём боге? Повелитель Бездны Аваддон? Скажите, он благоволит своим последователям? Есть ли хотя бы малейший шанс, что, став его слугой, я смогу изменить свою жизнь?

И с надеждой уставился на визитёров.

– К-конечно! – уже более натянуто улыбнулась женщина. Мой порыв её немного напряг. – Любой, кто придёт под сень огненных крыльев Аваддона, сможет изменить свою жизнь…

– Понимаете, мне нужен знак! – не дал я ей договорить. – Что-то, что можно было бы истолковать совершенно однозначно! Как явление ангела у твоих дверей, который бы сказал: «Ты хотел есть – вот еда!»

А вот мужчина, кажется, воодушевился. По крайней мере, когда я двигал речь, он одобрительно, насколько это возможно с его внешностью, кивал. Вряд ли из жалости к подростку и его истории. Скорее увидел небывалый для своей организации шанс. Ещё бы – несовершеннолетний, благородного происхождения, без взрослых родственников и обладающий недвижимостью в самом центре города. Это ли не мечта для таких, как он.

– Просящий, да услышит! – выдал худой и бледный миссионер.

– Вот! – я ткнул в его сторону пальцем. – Вы меня понимаете! Как же это прекрасно, когда встречаешь понимающего человека. Но…

– Но?

Это слово они не произнесли, однако оно было напечатано на их лицах.

– Но каждый может сказать: мой бог истинный. Но кто может это доказать? Кто способен ответить на молитву истерзанного сердца действием, а не словами? Простите мне моё неверие…

Здесь я замолчал и сделал движение, будто собираюсь закрыть дверь. Слишком медленно, давая шанс сектантам сделать свой ход. И они не подвели. Ещё раз переглянулись и начали действовать. Точнее, начал.

Мужчина сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул простенький бумажник и не глядя вытащил оттуда десятирублёвую купюру.

– Ты хотел есть, брат. – сказал он. – Вот еда.

Женщина, как могла, тепло и поощрительно мне улыбнулась.

– С-спасибо! – тихо, но с чувством произнёс я. – Это очень много значит для меня!

И закрыл дверь. Так и запомнил эту парочку, стоящих с растерянными и глупыми лицами.

– Уний! – позвал я товарища. – Возрадуйся, ибо кроме работы, у нас будет на ужин мясо. Сейчас закажу пирогов.

.21

Под хорошую закуску, как говорится, всё заходит хорошо. Даже финансовые документы. Господин Барух расстарался и действительно прислал мне всё, что было способно нарыть его ведомство. А это значило, что в моём распоряжении не оказались лишь самые секретные, существующие лишь на бумаге и не оставляющие следов в сети образцы. Типа ассигнаций на предъявителя, неоплаченных чеков, долговых расписок и дарственных.

И из того, что лежало сейчас у меня перед глазами, можно было сделать вполне однозначный вывод: Настя Строева была права. Род Брюсов действительно был настолько же близок к банкротству, как юноша, сорвавший цветок невинности с подруги, к женитьбе.

Это, кстати, не я такой умный, и умеющий читать эти египетские письмена – Уний помог. Я ему вслух всё читал, а он периодически погавкивал и лапами таблички двигал. Конечно, пёс-бухгалтер это не совсем то же самое, что человек, но мы справлялись. Медленнее, правда, но справлялись.

Активы не впечатляли от слова совсем. Тонкий ручеёк доходов тёк из трёх источников. Инвестиционного портфеля, составленного дедом, и дающего от трёх до пяти тысяч рублей в год. Доли (десять процентов всего) в фермерском предприятии, расположенном где-то в Костромской губернии, благодаря которой мы имели не только восемь тысяч рублей чистыми, но и небольшую скидку на мясную продукцию от того же торгового дома. И дедовской пенсии, довольно приличной, но по факту составляющей лишь две тысячи рублей в год.

Таким образом, рассчитывать мы могли на сумму тринадцать-пятнадцать тысяч. И то, лишь пока дед числился живым, и государство выплачивало на его счет пенсию. Если (а учитывая преклонный возраст старшего Брюса, можно было бы использовать и слово «когда») это поступление прекратится, то род разом потеряет от восьми до десяти процентов доходов!

При этом налоговое бремя сжирало примерно двадцать процентов по кругу. Это мы и с прибыли посчитали, и земельные, и имущественные. А остальное – примерно десять тысяч в хороший год – оставалось на жизнь. То есть чуть больше восьми сотен рублей на месяц.

Хорошо ещё обременений и кредитов никаких не имелось. Род Брюс жил по средствам, никому ничего не должный. А значит, никаких скрытых платежей, срок которых можно было бы пропустить, и тому подобных безобразий.

Тем не менее на такую сумму два человека и собака могли жить скромно, но достойно. Если не ездить на такси, не питаться в буфетах и не посещать места развлечения. Но стоило случиться хотя бы небольшому форс-мажору типа кран на кухне потёк или крыша прохудилась, как оставалось только «скромно». Если же в бухгалтерскую ведомость внести ещё хотя бы одного человека без источника дохода, то становилось уже «бедно».

Ну и, естественно, о каком-то развитии с такими активами говорить не приходилось. И о программе переселения тоже.

– Думаешь о том же, что и я? – спросил я уже ближе к одиннадцати у развалившегося на груде табличек Уния.

«Настя. Да». – подвинул он лапой две из них. Довольно быстро, поскольку уже пару раз ими пользовался. И, всё верно, после разговора со Строевой, пришлось ей сделать именную табличку.

Ещё Уний сделал такую морду лица, которая словно бы говорила: «Не понимаю, чего ты вообще раздумываешь? В предложении Строевой для тебя одни сплошные плюсы, а из минусов – лишь гипотетический конфликт с её отцом и, быть может, его покровителем». А может товарищ так и не думал вовсе, а я свои возражения на собачью моську спроецировал.

– Ну, раз так, завтра дам ей ответ, – заключил я. – Утвердительный. Нужно, конечно, будет проработать договор вассалитета, но этим мы уже завтра займёмся. Скачаем из сети и подработаем под себя. А сейчас – спать! Я что-то вымотался в край, а завтра день тоже не обещает быть лёгким.

Уний согласно гавкнул.