Текст книги ""Фантастика 2025-107". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Георгий Смородинский

.42

В этот раз я не оплошал, да и террористы своим легкомысленным отношением дали мне достаточно времени на подготовку. Видимо, решив, что я совсем сомлел и опасности для них не представляю. Стояли и скалились – один так точно, тот, что без маски – пока крохотный каменный шарик их смех не оборвал.

На такой дистанции у меня не было времени на создание полноразмерного «ядра». Импровизируя, я слепил из мельчайших частиц пыли и почвы, которая здесь имелась, снаряд размером не больше ногтя мизинца. И со всей возможной скоростью послал его прямо в глаз главному весельчаку.

Получилось что-то вроде выстрела из пистолета в упор. Мне на лицо брызнула кровь, а голова парня, тыкавшего в меня пальцем и обзывавшего мышью, резко дёрнулась назад. После чего за ней последовало и всё тело. Но не успел мёртвый боевик грохнуться на пол, а я, соответственно, порадоваться первой победе, как сильный воздушный удар впечатал меня в шкаф. Второй поляк, которого первый назвал Янеком, оказался аэрокинетиком. Да ещё и с хорошей реакцией.

Если кто-то думает, что получить воздушным кулаком не так больно, как каменным, то он крепко ошибается. Важна не столько материя, которая с тобой воздействует, сколько её плотность и скорость движения. У Янека и с первым, и со вторым был полный порядок. Ну и практики побольше, чем у меня. Двинул так, что у меня, кажется, рёбра треснули. И воздух покинул лёгкие – вот такая ирония.

А вслед за первым конструктом, он ещё и второй сразу же применил. Что-то вроде воздушного пресса. По крайней мере, эффект я почувствовал именно такой – будто на меня сверху обрушилось небо. Дышать я и до этого не мог, а тут и вовсе лишился возможности двигаться. Прижало, как жука сапогом!

Только после этого террорист решил, что можно и на товарища внимание обратить. Присел у трупа, что-то там на польском запричитал – я ни слова не мог разобрать сквозь барабанный стук крови в ушах. Только общий фон с трудом улавливал. Ну и имя убитого – Вацлав. Его Воин повторял чаще всего.

Затем давление немного ослабло и меня начали бить. После парочки применённых по мне заклинаний, я даже сопротивления оказать не мог. Да и не факт, что смог бы. Мужик в маске оказался опытным бойцом, превосходя меня не только в магии, но и в физической подготовке.

Сперва он пару раз ударил меня по лицу, отчего я поплыл окончательно. Затем вытащил из шкафа и выбил остатки воздуха из лёгких, всадив свой кулак мне в живот. И когда я упал на пол, рядом с убитым боевиком, стал без всякой жалости пинать меня ногами.

Сколько это продолжалось – не берусь сказать. В такие моменты весь пространственно-временной континуум скукоживается до крохотных очагов боли. Рёбра, по которым прилетало тяжёлым ботинком. Локти и предплечья, когда я пытался закрыть лицо. Копчик, бёдра. Разгневанный смертью товарища террорист совершенно не заботился о том, куда попадут его удары.

Как и тем, выживу я после подобного избиения или нет.

Противопоставить ему я ничего не мог. Сложно сосредоточиться на энергоконструктах, когда тебя пинают. Попытался хотя бы создать усиление вокруг предплечий, которыми закрывался от ударов, сделать их крепче благодаря магии, но ничего не вышло. В момент, когда вокруг рук только начал формироваться защитный барьер, получил очередной пинок в голень и не смог закончить заклинание.

Последнее, что мне удалось сделать – активировать «дымку». Даже не «пылевой щит». Сам, если честно, не понимая зачем. Защитить меня или хоть как-то навредить боевику она не могла. Но разум всё же выдал именно этот конструкт. Прежде чем я отключился от удара в голову.

В себя пришёл здесь же, на полу в классе рисования. Подсознательно ожидая боли от множества нанесённых повреждений. Но не почувствовал её. Более того, осознал, что чувствую себя прекрасно. Бодрым, здоровым и полным энергии. Словно бы только проснулся после восьмичасового сна в собственной постели.

Подумал, что это мозг так шалит. Что увечья, которые я получил, гораздо серьёзнее, чем думал раньше. Вот он и блокировал нервные окончания. Или приказал организму выбросить какой-нибудь «боевой коктейль» из гормонов, которые спасут от болевого шока.

Но пошевелив рукой, ногой, а потом открыв глаза, я понял, что это не так. Боли действительно не было. И ран тоже. Я без каких-либо усилий поднялся и сел. Огляделся. И обнаружил, что нахожусь в компании уже двух трупов, а не одного.

Первого – Вацлава – я помнил. Сам всадил ему «ядро» в глаз, превратив содержимое черепной коробки в фарш. Так что не удивился, когда увидел его тело слева от себя. А вот Янека, который меня избивал, найти с другой стороны не ожидал. И тем более, его внешнего вида.

Тело, скорчившееся в позе эмбриона, ничем не напоминало здоровенного боевика. Одежда, маска на лице, короткоствол на ремне под мышкой – всё это указывало на то, что смотрю я именно на него. Но вот сам он словно бы иссох. Превратился в мумию. Худой и сухой остов человека, которым был недавно.

«Я тут что, лет сто провалялся?» – была первая моя мысль.

Бредовая, согласен – Вацлав-то выглядел вполне свежим покойником, даже кровь не успела застыть. Но что ещё могло стать причиной такого изменения крепкого мужчины? И кто его прикончил? В классе никого, кроме меня и этих двоих.

Я? Но, как? Магией? В арсенале Брюсов нет таких техник, мне, по крайней мере, он них не рассказывали. И память реципиента об этом никаких сведений не содержала. Да и почерк не похожий! Вот если бы у него из головы торчала каменная сосулька, тогда да. Пусть мне пока такой конструкт не по зубам, но можно было предположить, что я выдал его на пределе возможностей. В условиях, когда на кону стояла сама жизнь.

Да и я тогда почему целый и невредимый? Он же меня до состояния отбивной отделал. Пинал так, что я, даже при условии выживания, ещё месяц должен был провести на больничной койке. Писая кровью и дыша осторожно, чтобы не потревожить сломанные рёбра.

Так, а ну-ка, стоп! Попытаемся мыслить логически. Здесь только я и они. Значит, никто не пришёл ко мне на помощь, чтобы прикончить террориста, а потом таинственно раствориться в тенях. Если убрать весь смысловой мусор, то по факту у нас тут следующий расклад. Он – иссушенный, как рыба к пиву, а я – здоровый и полный сил. Каким бы невероятным ни казалось объяснение, оно могло быть только одним. Я забрал себе всю его жизненную энергию.

Из уроков лисы я уже знал, что это возможно. Как и то, что от теории до практики меня отделяли десятилетия. Может обучение и быстрее бы получилось завершить, если взять во внимание «домашние» способности, то есть уже фактически выстроенные нейронные связи. К тому же на организм другого человека я уже мог воздействовать – вспомним укрощение Догуляя. Правда, там я действовал в плотном физическом контакте, и энергию не перекачивал, а воздействовал на его внутренние органы своей.

А вот для того, чтобы совершить подобное, мне нужно было отрастить, как выражалась Ринко, меридианы вне собственного тела. Совместить их с собственной энергетической системой, и с такой же, но у противника. Чего я делать не умел. И за последние совместные тренировки с телохранительницей успеха не добился.

А сейчас, получается, смог? Под прессом смертельной опасности совершил прорыв? Нашёл, какие ментальные мышцы нужно задействовать? Так чего гадать – надо попробовать повторить! Захваченный этой идеей, я чуть было не уселся между двумя трупами, но потом решительно отогнал эту мысль.

Мертвецы-то, может, и не помешают, а вот те, кто послал их проверить классы, вскоре заинтересуются пропажей сладкой парочки. Как бы ни было интересно проверить свою догадку, из кабинета надо было уходить как можно скорее. Ждать здесь лису опасно.

И вообще, что это за дурной энтузиазм, а? Поглотил больше ки, чем требовалось для мгновенного выздоровления?

Подойдя к выходу из кабинета, аккуратно приоткрыв дверь, и посмотрел в узкую щель вдоль коридора. Пусто. И тихо. Никто не шатается, не выискивает спрятавшихся школьников. Хорошо. Значит можно выйти. Вот только – куда идти?

Здравый смысл подсказывал, что нужно подниматься наверх. Простая логика – боевики заложников именно сверху вниз сгоняли. Значит, верхние этажи уже один раз проверили – возможно даже эта парочка.

Но подниматься придётся по лестнице. А её я отсюда не просматриваю. И там могут быть террористы. Которых я увижу, лишь столкнувшись с ними нос к носу. Как быть с этим?

Пустить «дымку», вот как! При достаточно высокой плотности микрочастиц этот конструкт является маскировочным, но если его поле растянуть не на метр-два, а на двадцать и больше, и понизить плотность элементов, то оно превращается в сканирующее. Послушные моей воле и невидимые глазу пылинки действуют по принципу эхолокации. Видеть с их помощью я не стану, но обнаружить боевика до того, как он заметит меня, вполне смогу.

А ведь именно это заклинание я и выпустил, отрубаясь от ударов поляка…

Эта мысль меня огрела не хуже биты для лапты. И в один момент всё стало понятно. Кроме одного: как подсознание выяснило, что именно этот конструкт сможет выступить заменой внешних меридианов?

Ошеломлённый этим осознанием, я так и остался стоять у приоткрытой двери, не выходя, но и обратно в классе прятаться не спеша. И отмер, лишь когда со стороны лестницы донёсся едва слышимый звук шагов.

Тут же принял решение: «А вот сейчас мы заодно и проверим, как это работает!»

Больше не тратя время на размышление, выпустил «дымку». Не вокруг себя для маскировки, а вытянув через весь коридор невидимым щупом. Конструкт без труда покрыл расстояние до лестничной площадки, скользнул призрачным языком сперва вверх, а потом вниз. И принёс информацию о поднимающемся человек.

Ни пол, ни возраст, ни размер противника я так узнать не мог. Просто движущаяся помеха на пути движения моих микрочастиц. Но и этого было достаточно. А значит, можно было и рискнуть. Протестировать незадокументированные возможности «дымки» и понять, насколько верные выводы сделал.

Всё ещё не видя террориста, я принялся сосредоточенно лепить между ним и мной канал. Выстраивал частицы земли, пыль и песчинки последовательно, словно вагоны в поезде. И когда решил, что готов, осторожно ткнул дальним концом получившегося щупа в приближающийся живой объект.

Сперва ничего не происходило. По правде, я ведь даже не был уверен, что это сработает. Какова должна быть скорость отклика, длина и ширина канала. Должен ли я что-то почувствовать или все само собой произойдет. Короче говоря, ждал чего угодно.

И дождался. По выстроенной мной цепочке прошло что-то вроде электрического импульса. Да такого сильного, что связь мгновенно разорвалась, а я сел на задницу, оглушенный. Пока поднялся на ноги, пока круги перед глазами перестали закрывать обзор, боевик уже добежал до двери в класс. И зашептал знакомым голосом.

– Ты что творишь, дурило? Жить надоело!

Ринко, а это была она, скользнула внутрь и, небрежно подвинув меня ногой, закрыла за собой дверь. Огляделась, заметила двух мертвецов и вопросительно уставилась на меня.

– Что произошло?

Пришлось быстро ей пересказывать последние события, не упустив и предположений о том, что из одного боевиков я буквально выкачал всю жизненную энергию.

– Через стихийное заклинание? – не поверила лиса. – Как такое возможно? Хотя… Это ты «дымкой» своей меня тронул и попытался соединить наши меридианы?

Вот, значит, как это с её стороны выглядело…

– Да.

– А я невесть что уже вообразила! – находясь в образе мужчины, она совершенно по-женски всплеснула руками. И хихикнула виновато. – Решила, что среди пшеков кто-то из моих родичей затесался. Поэтому и ударила в ответ. На всякий случай.

Кицунэ почувствовала вторжение и как-то атаковала. Записать в журнал экспериментов – никогда не пробовать проделывать подобное с биокинетиками и оборотнями. Особенно с теми, кто в несколько раз сильнее меня. Это ещё повезло, что канал был нестабильным. И сразу же после удара разрушился. А то могло бы и убить отдачей.

– Ладно, с этим мы потом будем разбираться, – телохранительница быстро вернула себе серьёзный настрой. – Давай выбираться. Происходящее мне совсем не нравится. Но лазейку я найти смогла. Попробуем ею воспользоваться.

Пока я сидел в шкафу и дрался с террористами – да, назовём это так – лиса в образе боевика смогла незамеченной пробежаться по всей школе и собрать информацию.

По её словам, всего в школу проникло двадцать три человека. Уже двадцать – двоих убил я, а одного прикончила Ринко, чтобы получить скопировать его внешность на случай требования снять маску. Тело спрятала в учительской на третьем этаже. Поэтому нам нужно было торопиться. В любой момент бандиты могут хватиться своих пропавших товарищей, и тогда за нами начнётся настоящая охота.

Как лиса и предполагала, внутрь они вошли ночью, а с утра, притворившись охранниками, встречали приходящих педагогов. Которых сразу вязали, чтобы они не подняли тревоги, и размещали под наблюдением в спортзале. Потом туда же привели и детей.

– Разместились они грамотно, – отметила она. – Только пятеро охраняют заложников, остальные рассредоточились по всему зданию. Видимо, чтобы наблюдать за подготовкой к штурму с самых разных углов.

– А штурм уже готовят? – спросил я.

– Не похоже, – дёрнула плечом оборотень. – Из окон не видно, а мобильную связь они глушат, так что позвонить я никому не могу. Переговоров между властями и свободовцами тоже пока не было – опять же, мне никто не докладывал. Похоже, что силовики ещё даже не в курсе, что школа захвачена. Хотя уже минут тридцать прошло. Должно же хоть группу наблюдения что-то насторожить.

Всего полчаса прошло? По ощущениям, я тут уже часа два торчу, а по факту – даже первый урок ещё не закончился. Вот никто и не чешется из наблюдателей. Хотя… Была же стрельба! Не могли же они её не слышать!

– Внутри здания? – Ринко в ответ на мой возглас «как такое может быть?» хмыкнула. – Могли и не услышать. Они же не прямо под стенами школы сидят. Но я могу и ошибаться. Вполне может быть, что полиция или кто там просто не показывают интерес, а ставят заслон без особого шума.

– В любом случае надо сообщить о захвате школы!

– Вот выберемся и сообщим, – подвела черту телохранительница. – Пошли!

Пока разговаривали, лиса успела придумать и проработать для нас легенду. Довольно простенькую, на самом деле – искала спрятавшихся, нашла одного, теперь ведёт в спортзал к остальным. Для этого она велела держать голову опущенной, а руки за спиной. Руки стягивать пластиковыми наручниками, которые имелись в комплекте снаряжения убитого ею бойца, не стала.

– Они так-то никого не связывали, – пояснила она. – Кроме учителей. А дети и так напуганы.

С таким расчётом мы и вышли из класса, направившись уже не таясь к лестнице. По пути нас окликнули всего дважды: на лестнице и в фойе первого этажа. Каждый раз Ринко выдавала какую-то фразу на польском, и террористы теряли к нам интерес. Я же вёл себя в полном соответствии с образом запуганного мальчишки и не пытался глазеть по сторонам.

Но это была самая простая часть нашего побега. Дальше начались настоящие сложности. Дело в том, что куда-то кроме спортзала, боевик спрятавшегося школьника вести не мог. А вход в подвал, где и находилась обнаруженная лисой лазейка, находился в том же коридоре, что вёл в спортзал. И охранялся снаружи.

Проделать это на глазах у парочки боевиков и не привлечь их внимания – та ещё задача. Но у Ринко, оказывается, был план.

– Эй, парни! – позвала она бойцов от дверей спортзала. – Пацан знает, где могли спрятаться ещё детишки. Поможете? А то неохота одному за всеми гоняться.

Говорила она на польском, и смысл сказанного я скорее угадывал, чем понимал. В конце концов, языки родственные.

– Кто приказал? – уточнил один из мужчин в масках.

– Никто. Сам решил проверить, что пацан говорит.

– Сходи, – один кивнул другому. – Я здесь останусь.

– Почему я?

Пока террористы препирались, лиса спокойно открыла дверь в подвал и толкнула меня внутрь. А когда недовольный боевик шагнул вслед за ней, велела на русском вести к «тому месту». Изображая страх, я закивал и двинулся первым.

Когда лестница вниз упёрлась в дверь, за спиной услышал едва различимый хрип. Развернувшись, увидел, как у настоящего боевика из груди торчит когтистая лапа. А за его спиной стоит уже не ряженый мужик, а привычная мне девушка.

– Ну, чего замер? – шепнула она. – Помоги затащить его внутрь и валим!

.43

Оставшаяся часть побега из захваченной террористами школы прошла без сучка и задоринки. За две минуты пробравшись сквозь весь подвал, мы с Ринко покинули здание через старую, заваленную всяким хламом дверь. И оказались на воздухе.

Но ещё не на свободе. Неприметный выход находился прямо под окнами школы, и стоило хоть немного отойти от них, как мы попались бы на глаза боевикам, которые могли наблюдать за двором.

– Что дальше? – шёпотом спросил я свою телохранительницу.

– Бегом до забора. – ответила она.

– Ты… издеваешься? – удивлению моему не было предела. – Они же нас заметят и начнут стрелять!

– Очень быстро побежали! – хихикнула лиса. И больше не тратя время на споры, сорвалась с места стрелой.

– Проклятье! – мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Наверное, до конца своих дней я буду помнить эту сумасшедшую пробежку. Когда пот – больше от страха, чем от усталости – заливает глаза, дыхание постоянно сбивается, а спиной ты буквально чувствуешь, как в тебя целятся люди в чёрных масках. И вот-вот откроют стрельбу.

– На самом деле я была уверена, что палить они не начнут!.. – задыхаясь сообщила Ринко, когда мы домчались до забора и преодолели его одним прыжком. – Даже если бы и заметили побег…

– Почему же? – почувствовав себя в относительной безопасности, я разом растерял все силы, которые держали меня в горизонтальной поверхности. И за стеной сразу же грохнулся на землю

– А ты по сторонам посмотри!

Перевернувшись с живота на спину, а потом сев, я последовал её совету. Микророщица на границе пустыря, десяток гаражей жителей соседних домов, сами многоэтажки в отдалении. Всё выглядит так мирно, словно бы в паре сотен метров отсюда свихнувшиеся поляки не захватили для каких-то своих целей всю школу.

– Что я должен увидеть? – уточнил у лисы.

– Кого! – та наставительно вздёрнула палец. – Кого увидеть, Ром-ром!

Похоже, вместе со свободой к кицунэ вернулась и её обычная легкомысленность. В школе она действовала, как спецназовец на задании – серьёзная и смертельная. Вспомнить хотя бы, как она убила того поляка, что отправился за нами в подвал.

– Кого, Рин-рин? – начал было я, но тут же сам всё понял.

Вокруг не было ни души. Характерно для спального района и примерно девяти часов утра. Работающие взрослые и школьники уже разбрелись по тем местам, где проведут большую часть дня, а те, кому этого делать не нужно, ещё не выходили на улицу. Картина, которую я наблюдал, была скорее нормальной… если бы не одно «но».

Так не должны выглядеть окрестности школы, которую захватили террористы. Где полицейское ограждение, мигалки, готовящийся к штурму спецназ и маячащие вдалеке зеваки?

– Никто не знает, что произошло нападение?

– Удачное время сволочи выбрали! – подтвердила моё предположение спутница. – И поэтому я решила, что палить через окна, когда все их могут услышать, террористы не станут.

– Ты психованная! – только тут до меня дошло, какой шаткой конструкции из домыслов и предположений, телохранительница доверила наши жизни.

– Ну, у нас же всё получилось! – изобразила она на лице милую невинность. – Стоило рискнуть!

Может быть, когда-нибудь, через несколько дней, месяцев или лет, я признаю её правоту. Скажу себе, что бежать к забору в любом случае было лучшей идеей, чем торчать под стенами школы и ждать непонятно чего. Но не сегодня. Не сейчас, когда моё тело буквально сотрясалось от адреналинового отката.

– Ладно, хорош валяться! – свернула оборотень наш импровизированный привал. – Нужно срочно добыть телефон и позвонить кому следует!

Через три минуты мы уже стояли у магазина в одном из многоквартирников, окружающих школу, и звонили в Тайную Канцелярию. Ещё через две – встречали машину группы быстрого реагирования, которая примчалась прямо к подъезду. А через десять школа уже была оцеплена со всех сторон, а нас под своё крыло забрал лично Барух Моисеевич.

Операцией по освобождению заложников он не командовал, этим вообще занимался какой-то особый отдел полиции. Но прибыл на место, чтобы доставить переговорщиков от контрразведки и увезти нас отсюда.

Оказалось, что группа наружного наблюдения, которая была ко мне приставлена, ничего странного не замечала. Спокойно довела нас до школы и продолжила ждать, когда мы из неё выйдем. И ждали до тех пор, пока мы с Ринко, будто за нами гнались все демоны ада, не промчались через школьный двор. О чём сразу же доложили командованию, а оно, ещё до нашего звонка, отправило отряд спецназа.

– Похоже, ночью в школу проникли! – повторяя мои выводы, сетовал особист, пока знакомый мне по одной лихой поездке водитель вёл машину к управлению Тайной Канцелярии. – Но почему они до сих пор не вышли на связь? Не объявили никаких требований? И как, во имя всех праведных, в столицу проникла целая боевая группа «Сынов Свободы»? Похоже, гнать надо таких старых меринов, как я, со службы!

Мне, кстати, тоже был интересен ответ на этот вопрос. Не прямо сильно-сильно, в конце концов, я не разбирался во всех мероприятиях, которые проводили силовики, чтобы такого избежать. Но любопытно было, да.

Но Леви тему развивать не стал. Вместо этого отвлёкся на связь с переговорщиком, которого оставил у школы.

– Новости? – лаконично произнёс он в телефонную трубку. Выслушал ответ и шёпотом выругался.

– Что? – в один голос с Ринко вопросили мы.

Барух Моисеевич повернулся к нам с таким видом, словно уже успел забыть, что мы тоже находимся в машине. Но ответил не нам, а своему собеседнику.

– Отправь мне!

После этого прервал звонок, на который сразу же пришло сообщение. Опять-таки не сговариваясь, мы нависли над его креслом, глядя на то, как он нажимает на присланную ему ссылку и открывает видео.

Камера показывала спортзал нашей школы. Конечно, мы его узнали не по какому-то уникальному дизайну, а по толпе школьников и боевиков в кадре. В данный момент последние выстраивали пленников в одну колонну. Потом в центре этой композиции появился террорист без маски и заговорил. Правда, очень тихо, я ни слова не расслышал.

– Можно погромче сделать? – ничуть не смущаясь, попросила подруга.

Леви снова бросил на нас странный взгляд вполоборота, но громкость на телефоне увеличил.

– … стали последней каплей! – донеслись до нас уже отчётливые слова боевика. – И мы решили показать вам, как это выглядит с нашей стороны!

Повернувшись к своим подчинённым, он махнул рукой и скомандовал: «Начинайте!»

Честно говоря, в тот момент я подумал, что он отдал приказ убивать заложников. Был уверен в этом, практически. Ну а чего ещё ждать от человека, который с оружием в руках захватил в плен сотню, если не больше детей.

Но камера сменила фокус и показала не жестокую расправу, а… переносной алтарь, купель и священника в полном облачении, тоже, что характерно, без маски. Причём католического, а не православного, насколько я в этом понимал.

К нему как раз подвели первого школьника, восьмиклассника, судя по возрасту. Двое вооружённых мужчины в масках заставили его встать на колени, священник трижды брызнул водой на волосы пацану и что-то быстро произнес на польском. После чего начертал ему на лбу невидимый крест.

– Он его окрестил! – выдохнула Ринко.

– Я понял, но…

– Тихо! – прикрикнул на нас контрразведчик. – Не мешайте!

Камера тем временем снова сменила ракурс, показывая командира боевиков.

– Вот так это выглядит! – с нажимом произнёс он, глядя в объектив. – Только что отец Ежи крестил этого ребёнка в католической традиции! Православного мальчика! И сегодня он крестит всех этих детей, делая их католиками. Как вы, узурпаторы, вводите в польских школах, уроки православия! Вот что вы делаете! Пожните же то, что посеяли!

Дальше телефон показывал только процедуру крещения, но её мы смотреть не стали – Леви погасил экран и затейливо выругался на незнакомом мне языке. Вероятно, на идише.

– Это что за перформанс? – воскликнула Ринко. – Зачем для этого захватывать заложников?

Я только плечами пожал – мне бы кто объяснил. Устроить налёт на школу, палить из автоматов над головами, и в результате записать видео с тем, как католический священник перекрещивает детей. Да это ведь всё равно, насколько я знаю каноны здешней религии, не имеет никакой силы!

– Это не захват заложников, – хмыкнул с переднего сидения контрразведчик. – А именно перформанс. Уверен, что и оружие у них ненастоящее, охолощённое. Но рисковать мы не будем – дадим им закончить и тогда предложим сдаться. Да они и сами выйдут, как закончат.

– Уверены? – мне, почему-то, так не казалось. Боевики не производили впечатление артистов. И один из них меня пинал совсем непритворно. Правда, я до этого его друга убил…

Но потом я вспомнил, как один из лже-террористов стрелял поверх голов в замкнутом помещении. Так мог поступить лишь тот, кто не имел опыта обращения с огнестрелом. Либо тот, кто знал, что никаких рикошетов не случится.

– Вполне, – Барух Моисеевич даже повеселел как-то. Не прямо улыбаться начал, но задышал свободнее. Будто тяжелая плита над его головой вдруг оказалась лишь тенью грозового облака. – Отец Ежи этот – известный персонаж. Только он не из «Сынов Свободы», а из «Польской инициативы». И главный их – тоже оттуда. Я его узнал.

Мы с Ринко переглянулись. Телохранительница дёрнула плечом, мол, я сама не очень хорошо понимаю.

Контрразведчик пояснил, что есть в Польше такая общественно-политическая партия, вполне легальная. Которая ставит себе целью законное изменение статуса провинции. Через всякие референдумы, акции и голосования. Порой члены этой партии прибегают и к провокационным действиям. По мере того как он говорил, до меня вдруг дошло, что мы с лисой убили не трёх террористов, а ряженных. О чём даже рассказали контрразведчику. Сразу, как он за нами приехал.

– Получается, мы невиновных… – последнее словно я договаривать не стал. Наш собеседник и так его прекрасно понял.

– С чего это они вдруг невиновные? – искренне удивился Леви. – Ворвались в школу с автоматами, запугали детей, многие из которых одарённые! Чего ждали – цветов и оваций? В другой раз, может, задумаются! Идиоты! Им ещё повезло, что никто из детей не получил никакого ущерба, кроме морального. Да вы о себе-то не беспокойтесь – дело даже до обвинений не дойдёт. И личные дела ваши портить никто не станет!

Дальше Барух Моисеевич рассказал, в чем вообще был сыр-бор. Оказывается, в недрах Министерства образования империи пару лет назад родилась инициатива, в этом учебном году ставшая законом. Чиновники посчитали, что придумали, как быстрее интегрировать всегда и всем недовольную Польшу в большую семью народов.

Действовать нужно через детей, решили они. И протолкнули законопроект, согласно которому этой осенью в польских школах начали проводить уроки православия. Не знаю, на что рассчитывали эти умники. Видимо, посчитали, что детвора проникнется рассказами батюшек, а не своих родителей и ксендзов, и станет меньше обзывать русских узурпаторами и захватчиками.

Я только головой помотал – идиотизм какой-то, действительно! Что с одной стороны – от наших грамотеев из минобра, что с другой – активистов «Польской инициативы». Решили привлечь, мать их, внимание, к проблеме! Они же теперь сядут все! А трое вообще погибли!

Но тут тоже оказалось не всё так просто. То есть, сесть-то захватчики сядут, тут без вариантов. Но, с учётом большого резонанса, общественной значимости, неоднозначности законопроекта, и того факта, что никто из детей не пострадал, судить их будут не по всей строгости.

А ведь ещё пресловутое международное сообщество поднимет страшный вой на весь мир. На тему русской тирании, попирания свободы вероисповедания и тому подобных вещей.

– Наш государь – большой либерал! – неодобрительно проворчал под конец рассказа господин Леви, чем очень напомнил мне деда. – Попросит суд быть гуманнее к оступившимся глупцам, и отправит их лет на десять на каторгу. А там ещё и по амнистии выпустит – года через три. А клоуны на то и рассчитывали! Моя бы воля – я даже за игрушечную попытку захвата заложников давал бы пожизненное! А лучше сразу – смертную казнь! Чтобы другим неповадно было!

Прибыв в управу, Барух Моисеевич сдал нас на попечение одного из своих подчинённых, и умчался по делам. Как он выразился – разгребать эти конюшни. Речь шла не только о том, чтобы освободить заложников, но и сделать так, чтобы их залитое на множество видеохостингов заявление не получило большого распространения. Насколько я понимаю, киберотдел ТК прямо сейчас приступил к удалению материала из всех мест, докуда мог дотянуться.

Нас же повели в служебную столовую. Порученец дедового друга посчитал, что дети, испытавшие стресс, прежде всего захотят его заесть. И ведь не ошибся! Я лично на еду набросился, будто меня пару дней не кормили, да и лиса не отставала! А всё потому, что ряженые были террористы или нет, а сражались мы с ними по-настоящему. И потратили много энергии

Уже через час история в школе подошла к закономерному финалу. Барух Моисеевич оказался прав. Проведя крещение, горе-террористы сами освободили детей и вышли из школы с поднятыми руками и без оружия. Никто из заложников, что школьников, что учителей, не пострадал. Автоматы оказались охолощённым реквизитом, который украли этой же ночью со склада военно-патриотического клуба «Витязь», где проводили начальную военную подготовку для неодарённых.

Другими словами, всё закончилось хорошо. Ну, если не брать в расчёт трёх погибших ряженных. Уж они-то точно и перед судом не предстанут, и амнистию через три года не получат. Идиоты, конечно! Сами виноваты…

Вот эта мысль почему-то и не давала мне покоя.

Жертв могло быть гораздо больше. Ладно оружие охолощённое, но ведь и среди школьников, и среди преподавателей, и даже среди боевиков, было множество одарённых. Взять того же аэрокинетика, которого я прикончил довольно странным образом.

Что, если бы дети оказали сопротивление? А лже-террористы ответили магией? Можно лишь предположить, сколько бы тогда погибло людей. Что сразу бы поставило большой и жирный крест на замыслах организаторов этой акции. Неужели они не понимали, что любой конфликт мог привести к смертям, и тогда бы уже не было бы никакого гуманного суда, лояльного приговора.