Текст книги ""Фантастика 2025-107". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Георгий Смородинский

Глава 17

– Что мы ищем? Нет, я понимаю, что скрижаль, каменную табличку метр на метр…

– В данный момент ищем вход ниже, – прервал я историка. – Это не монолитный пол, под ним находится ещё что-то. И нет, целиком вытащить плиту у меня не получится.

– Может её взорвать? – резонно предложил Сергей. – А потом достать по кускам.

– Есть вероятность, что оно обрушится, завалит внутренние помещения… – говоря это, я шарил по полу руками, то и дело создавая символ Сумы.

– Похоже, они вызвали подкрепление. Пять машин уже на месте, и, судя по туче на горизонте, ещё десяток на подходе. Роту мы тут не удержим!

– И не надо, просто не подпускайте ближе и выиграйте нам немного времени.

Я спрыгнул обратно в раскопки и начал ощупывать полы с утроенной силой. Но либо неизвестные строители четыре тысячи лет назад нашли рецепт бетона, либо сумели выточить цельную каменную плиту больше, чем десятиметровый квадрат. Ругаясь про себя, я сместился к одной из стен и тут же нащупал край.

– Стены… Вы возвели кирпичные стены во внутренних помещениях! – крикнул я, имея в виду смотрителя музея, но особенно не переживая, переведёт ему Сергей или нет. Сейчас главное было в том, что нужно сместиться чуть в сторону. К счастью, мне не пришлось заново зачищать всю плоскость, а просто освободить проход, достаточный чтобы проползти. Времени вылазить из раскопок не было, так что я сваливал обломки прямо на недавно очищенный пол.

– Вам сюда нельзя. В музее лицо с дипломатической неприкосновенностью, а вы явно не граждане Ирака, – раздался где-то над головой голос Сергея. Говорил он на русском, не утруждаясь переводом, но, к удивлению, с той стороны нашёлся переводчик.

– Вы уничтожаете памятник, внесённый ООН в список наследства человечества. И мы, как официальные представители ООН, требуем немедленно допустить исследователей для оценки причинённого вами ущерба, – затараторил собеседник с заметным английским акцентом.

– Не раньше, чем вы предоставите все документы, подтверждающие правомочность вашего нахождения в руинах, – спокойно ответил Сергей. – И не надо мне тут размахивать синими корочками, они никакого отношения к истории и защите памятников не имеют.

– У вас вообще никаких документов, подтверждающих легитимность действий!..

Перепалка перешла в профессиональное русло, ГУРовец грамотно отбивал все посылы, ни на что не соглашаясь, и делал ровно то, о чём я просил – выигрывал нам достаточно времени, чтобы продвинуться дальше. Что мы и делали, вскоре добравшись до лестницы. Если брать от кирпичной стены, получалось, что глубина составляла уже больше восьми метров. А ведь тут и до нас раскопки шли!

– Здесь же нет ничего? – удивлённо проговорил Клим, когда я уверенно дотронулся до незаметной человеческому взгляду щели. А затем крышка, закрывающая проход, просто пропала.

– Вот же нифига себе!.. – проговорил историк, но поймал меня за плечо, когда я сунулся в тёмный проход. – Стой, там могут быть неизвестные бактерии, трупный газ или что похуже. Это место было запечатано больше двух тысяч лет.

– Да, противогазы бы нам сейчас не помешали… – ответил я, а затем использовал Искру, в попытках выжечь возможное горючее. Держался на безопасном расстоянии, да и вряд ли рвануло бы сильно. Но Знак сработал совсем не так, как я рассчитывал.

Неожиданно в темноте одна за другой вспыхнули голубоватые лампы, уходящие вниз. И это спустя тысячи лет! Раздумывать больше было некогда, тем более что время тянули не только мы: чем дольше мы тут топчемся, тем больше сторонников соберут британцы, а потом у них и группа поддержки из местных вояк может появиться.

– Идём, – кивнул я, размотав тюрбан и прикрыв лицо.

Пришлось ползти, но стоило добраться до лестницы, как мы оказались в просторном зале, метров четырёх в высоту и десяти в радиусе. Потому как он оказался круглым. Мы вошли с края, спустились вдоль стены, и я с удивлением оценил смесь аскетичности и небывалой роскоши, которые когда-то соседствовали в этом зале.

– Ничего не трогай, – попросил Клим, когда я спустился с лестницы. – Мы и так навредили этому месту. Сюда бы группу настоящих археологов, всё сфотографировать и задокументировать… Тут одних картин и фресок было шесть штук! А лампы, почему они горят до сих пор? И этот синий огонь, это же не масло и не газ? Они бы давно выветрились.

– Именно, – коротко кивнул я, подавив неприятные воспоминания. – Именно что шесть. По количеству граней у Обелисков.

– Что ещё за обелиски? Египетские? Так, там граней четыре, – спросил Клим, но тут же переключился на рассматривание сохранившегося убранства. – Здесь явно был книжный шкаф со свитками. А тут на стене висел ковёр. Жаль, и то и другое в труху превратилось из-за возраста. Но цвета ещё можно разобрать, пыль не однородная… Посмотри на красоту мозаики! А барельефы!

– Рад, что тебе это интересно, – коротко ответил я, аккуратно ступая и глядя себе под ноги. – А у меня цель только одна.

В центре комнаты возвышался небольшой подиум, окружённый шестью колонными, пять из которых пустовало. Но главное, что одна всё ещё была занята твёрдо стоящей каменной скрижалью. Положив на неё ладонь, я тут же выцепил глазами вполне очевидный символ в виде десятигранника. По любой логике это мог быть только Щит.

И опять всё пошло не по плану! Символы вспыхнули разом, и я чуть не потерял сознание от яркого золотого света перед глазами. Разбираться с тем, что произошло, пока было некогда, вначале стоит вернуться домой. Попытавшись сунуть скрижаль в подпространство, я понял, что ничего не выходит. В данный момент она является частью единого целого и с колонной, и с полом. Возможно, именно поэтому её и не забрали.

– Подойди и помоги мне. Нужно как-то отделить скрижаль от колонны.

– Странная штука, – проговорил Клим, осматривая постамент. – Почему он обращён внутрь шестигранника, а не наружу? Это же неудобно. Чтобы читать надписи, они должны быть обращены наружу. Да и слишком высоко для человека, в древности рост составлял в среднем полтора метра. Нужны скамейки или подиумы, но трухи нет. Может это какой-то древний алтарь? Место поклонения?

– Или оно просто предназначено для кого-то ростом в два с половиной-три метра и руками достаточно длинными, чтобы дотянуться одновременно до двух соседних панелей, – ответил я, протиснувшись между колоннами и встав в центр. – Нам сейчас это не важно. Скрижаль нужно снять. Можно отломать, но это в крайнем случае.

– Как клавиатуры? – озадаченно спросил историк, разведя руки в стороны и представляя, словно нажимает на клавиши. – Не слишком ли сложно?

– А весь этот зал, с фресками и колоннами?

– Ну, скорее всего, большая часть появилась не с самого начала. Слишком отличаются стили, – тут же пояснил Клим. – Барельефы и скрижаль – из разных эпох. Это видно по стыкам, качеству исполнения. Да даже материалу. Но чудо, что они сохранились, настоящее сокровище для историков!

– И всё же скрижаль мы должны забрать, – настойчиво проговорил я, осматривая конструкцию снизу. Вот только никаких видимых креплений, зажимов или чего-то подобного не заметил. Попробовал раскачать как по, так и против часовой стрелки – тоже ничего не вышло. – Ладно, придётся побыть вандалом. Отойдите.

– Вы что собираетесь делать⁈ Это же исторический памятник, невероятно ценный и… – начал протестовать Клим и даже попробовал загородить от меня колонну, но я уже активировал Серп, и Знак вонзился в каменную колонну, оставив внушительную царапину. Не разрубил, даже не расколол, как было бы с обычным камнем, а именно оставил пропил, словно это был материал, похожий на пластик. Только камень…

– Отойди! – махнул я рукой и, не дожидаясь, пока Клим уберётся с дороги, активировал Знак ещё раз, а затем ещё… Пока колонна наконец не поддалась и не накренилась. После чего я просто активировал Суму, чтобы спрятать скрижаль вместе с обломком.

– Мы должны всё задокументировать, – покачав головой, проговорил историк. – Это место – настоящий кладезь информации. Чудо!

– Это уже не наше дело, – коротко ответил я, направляясь к выходу. – Возьми что-нибудь в руки. Чтобы казалось, что это ценное. Вазу, светильник, что угодно.

– Здесь всё ценное!

– Тем лучше. Значит, выбирать не придётся, – пожав плечами, я взял первую попавшуюся статуэтку и начал подниматься по лестнице. Позади раздавался недовольный голос Клима, но я не обращал на него внимания. Если это место действительно может дать что-то кроме скрижали, то его придётся защищать. На территории чужой страны, которая вот-вот подвергнется нападению. Нереально, и затянется на пару лет.

Дождавшись, пока ругающийся последними словами историк выползет на четвереньках из зала, таща какой-то барельеф, я запечатал вход той же плитой, которая его ранее скрывала. Недаром оставил её рядом со входом. Встала как влитая, так что краёв не различишь. А потом заделал дыру песком и обломками.

– Ты… вы… зачем⁈ Это же исторический памятник! – Клим чуть не захлёбывался от возмущения.

– Надо будет – сами откопают, а пока так сохраннее будет, – спокойно ответил я. – Идём.

– Закончили? А то нас тут немного поджимают, – с нервной улыбкой спросил Антон.

Поднявшись по лестнице, я понял, о чём именно он говорит. Вокруг трёх наших машин уже собралось порядка полутора сотен бойцов. Пять тяжело бронированных джипов, один БТР с автоматической пушкой, несколько занявших позиции бойцов с гранатомётами. Настоящая маленькая армия.

– … в секретариате ООН не подтвердили аккредитацию вашего посольства на исполнение функций… – пусть и казёнными фразами, но с большим азартом говорил представитель встречающей «делегации». Было видно, что этот формализм – его стихия, что ему нравится оперировать документами и формулировками, в обычной жизни никогда не применяющимися. А вот сейчас настало его время. Как ему казалось.

– Тут пусто. Уходим, – громко сказал я, заставив лица британцев вытянуться.

– Ваша дипломатическая неприкосновенность не распространяется на культурное и историческое наследие других стран. В частности, Ирака. Немедленно положите достояние иракцев на землю! – мгновенно сориентировавшись, возразил дипломат.

– Мы вернём их после окончания войны, я даже письменные обязательства направлю в посольство, – спокойно ответил я. – А теперь немедленно убрались с дороги, или ваше поведение будет воспринято как нападение на Российскую Империю.

– Мы действуем в соответствии с мандатом ООН и ЮНЕСКО на защиту исторических памятников, – возразил британец. – Оставьте всё, что нашли в руинах, и можете беспрепятственно покинуть территорию.

– Не вижу у вас соответствующих документов с печатями и удостоверениями. И, конечно, на слово мы вам тоже не верим, – тут же вмешался Сергей. – Как только вы получите соответствующие документы, сможете обратиться в посольство, и ценности вернут. Но не вам, а представителям Ирака. Под их ответственность.

– Если попробуют преградить нам путь – стреляйте. В первую очередь прикончите этих напыщенных индюков, – громко сказал я, и охрана беспрекословно исполнила приказ, мгновенно взяв и дипломатов на прицел. Многие из них тут же осунулись, побледнели. Другие пытались сохранить лицо, но в большинстве своём отступали за ряд солдат.

– Любое нападение на дипломатов Британской Империи будет воспринято как атака на саму империю! Как и атака на наш транспорт!

– Отлично! Значит, наконец превратим этот грёбаный островок в угольки!

– Вы сумасшедшие. Это же война! – вылупившись проговорил дипломат.

– Именно! Война до полного вашего уничтожения. Так, чтобы ни одного вашего бастарда не осталось на этой земле. Чтобы даже кости не желтели. Всех в ядерную труху! – расхохотался я, и от этой улыбки в стороны подались даже Антон с Климом. – ВОЙНА! Воины к бою! Предохранители снять!

– Хиз крези рашн! Имидиатли стоп! Райт нау! – заорал другой дипломат, но оружие уже было наведено.

Я же улыбался, как тысячи раз до этого. Чувствовал этот сладковатый запах горелого мяса. Покалывание в горле от ионизированного воздуха. Солоноватый вкус крови на губах. Это было в сотнях миров, столько раз, что я уже и сосчитать не мог. И я улыбался, ведь это была моя жизнь. Все мои жизни. И отдохнуть я хотел не от них, а от того, что неминуемо будет после победы в любой войне.

Просиживание кресла и миллиарды документов, рабочих групп, проверок, кропотливой работы по выстраиванию логистических, строительных, производственных процессов. Корнем слова «администрирование» для меня всегда было АД.

А настоящий ад, с чертями… пф. Дайте мне дробовик и отойдите. Впереди следующий уровень.

И судя по их лицам – поверили. Даже стрелять не пришлось. Через минуту мы уже сидели в джипах, убирающихся от руин в сторону Багдада.

– Неужели вырвались? – не веря проговорил Антон, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Даже не надейся, – усмехнулся я, передав бесполезную статуэтку Климу и доставая винтовку. – Приготовьтесь и внимательно смотрите по сторонам. Готов поспорить, они попробуют перехватить нас до столицы.

– Это точно. Бодаться с Россией в открытую они не станут, не после появления ядерного оружия. А вот в крысу атаковать неизвестными силами, это легко, – кивнул Сергей. Он уже открыл люк, чтобы установить пулемёт на выдвигающееся крепление.

Все в салоне подобрались. Клим убрал подальше ценности, завернув их в тряпки и проложив подушками, отодранными от ручек и подголовников. Я натянул разгрузку и рассовал по ней магазины. Пять длинных и десяток коротких. Не слишком удобно, но есть надежда, что и стрелять долго мне не придётся. Гранаты нам сейчас без толку, но вот из-под сиденья появился тубус гранатомёта.

– Движение справа! – крикнул Сергей и, надев очки и маску, тут же высунулся в люк, встав на сиденье. – Контакт!

– Вспышка слева! – успел крикнуть я, создав Длань прямо перед авто. Ракета детонировала, напоровшись на преграду, и дорогу позади нас засыпало осколками. В тот же миг застрочил пулемёт, и в ответ ему ударило сразу несколько очередей. Окна покрылись сеточкой попаданий, становясь непрозрачными, но в джипе были предусмотрены бойницы.

Стреляя в движении, приходилось учитывать не только кривизну поверхности и ветер, но и скорость врага и нашу. Первым я поймал на прицел водителя вражеского хаммера. У меня были бронебойно-зажигательные пули, а у него калёное стекло. Не факт, что пробьёшь, если стрелять наугад.

Первая пуля оставила выбоину и сетку трещин. Вторая, в то же место, углубила брешь и расширила серую зону. Третья заставила его пригибаться к самому рулю, иначе ничего не было видно. Четвёртая влетела в пробоину и прошила последние слои бронестекла, засыпав врага осколками. Хамви вильнул, врезался в бархан и, подняв целый фонтан песка, зарылся носом.

– Отличный выстрел, князь! – с уважением крикнул Клим, но мне было не до похвалы. Первый джип сопровождения словно напоролся на бетонную стену, взрывом его подкинуло, и Антон едва успел вильнуть в сторону, пропуская обломки по правому борту. Пулемётный огонь сместился, и теперь по нам стреляли только из машин.

– Держитесь! Ёж впереди! – успел предупредить водитель, и нас подкинуло. К счастью, шины были безвоздушными, проколоть их было невозможно. Так что мы неслись дальше, почти не снижая скорости.

– Пустой, – рыкнул Сергей, рухнув на переднее сиденье и перезаряжая пулемётный короб.

– Дай-ка мне пенал, я им въе… – проговорил я, забирая гранатомёт у Клима. Высунулся из люка, мгновенно нацелившись на ближайший броневик, сделал поправку и вжал спуск. Всё это заняло не больше пары секунд, но враги всё равно попытались снять именно меня. К счастью, из скачущего по дюнам джипа попасть из пулемёта в голову и едва виднеющуюся руку довольно проблематично.

Ракета ударила в водительское окно, сдетонировала, и я увидел, как боеприпас объёмного взрыва первым создал крохотное облачко, которое взорвалось в ту же секунду. Огненный шар, выбивший ударной волной стёкла, ворвался внутрь автомобиля, разрывая и одновременно запекая плоть всех внутри. А потом обратная тяга вытащила из джипа ошмётки, и повторная более слабая ударная волна швырнула их вместе с покорёженным хамви на идущую следом машину.

Скинув пустой тубус, я поднял винтовку. Чем хороша СВУ – так это своей компактностью и избыточной на близких дистанциях мощью. Пусть приходилось задерживать дыхание и предугадывать ухабы, но я клал одну пулю за другой. Стоило кому-то из врагов высунуться из люка или открыть ставшее серым от попаданий окно, и он тут же падал с простреленной головой.

– Готов! – прокомментировал Сергей, но вместо того, чтобы уступать ему место, я забрал пулемёт и, устроив на вращающуюся подставку, направил на следующую мишень.

В тот же миг идущий позади нас джип прикрытия начал тормозить, чадить, и прежде чем скрыться за поворотом, я заметил, что у него почти полностью отсутствует задняя часть. Металл развороченного кузова скрёб по асфальту, выпуская сноп искр. Выживших не было. Похоже, попали ракетой.

Больше я себя не сдерживал. Длинная очередь из пуль с чёрным клювом врезалась в лобовое стекло врага. Три минуты, двести патронов, четыре искорёженных остова броневиков. Мне несколько раз приходилось останавливаться, чтобы создать Длань, иначе мы бы к ним присоединились, но основная часть британских сил была выведена в преддверии войны, а помогающие им американцы сейчас находились на передовой.

Лишившись большей части машин, они, наконец, отстали. Не знаю уж, удалось ли мне прикончить кого-то из делегации или просто потери стали слишком велики. Увы, мы тоже лишились обоих машин сопровождения. Десять жизней в обмен на полсотни. И всё равно это слишком много.

– На дороге кордон, – предупредил водитель, и я развернул турель, только затем поняв, что встречающие не похожи на спецназ. Скорее на местную полицию, усиленную войсками и силами обороны. Дорогу в Багдад преграждал танк, стоящий поперёк шоссе, а за ним спрятались пара БТРов и несколько десятков полицейских машин. Из мегафона слышалось местное наречие, которое я вообще ни разу не понимал.

– Требуют немедленно опустить оружие и сдаться, – перевёл Сергей.

– У нас громкоговоритель в машине есть?

– Обижаете, князь, у нас даже крякалка имеется, – с ухмылкой ответил Антон, и передал Сергею микрофон. Теперь уже с нашей стороны раздался весьма сдержанный, но настойчивый голос. Иракцы, удивлённые такой наглостью, начали разворачивать в нашу сторону башню танка.

– Скажи им, что если они немедленно не уберутся с дороги, то пожалеют об этом и лишаться последнего союзника, – предупредил я. Вычленить момент, когда танк выстрелит, почти невозможно, а с такого расстояния велик шанс, что я не успею создать Знак и остановить снаряд. Пришлось действовать на опережение.

Длань накрыла ствол танка, придавив его к земле. Да так, что его выгнуло дугой. Раздались крики, мат, но стрелять никто не решился. А спустя несколько секунд танк подался вперёд, выплюнув из выхлопной трубы столб чёрного дыма. Но то ли мехвод с перепугу не разобрал дорогу, то ли ещё что, но советская семьдесят двойка клюнула носом и прямо с трассы ушла в ближайшую стену дома.

А дальше и вовсе начался цирк с конями. Вместо того чтобы спокойно сдать назад, танк взревел двигателем, въехал ещё глубже, и лёгкое строение обрушилось на него сверху, но на удивление выдержало. И тогда распахнулся люк на башне, и танкисты с криками и воплями кинулись наружу. Где на них, со скалками и сковородками набросились перепуганные и чертовски злые женщины, жильцы порушенного строения.

Так они их и гнали, пока танкисты, прикрывая головы руками, не скрылись в трущобах.

– Вот попали мужики, им теперь жизни не будет, – сочувствующе проговорил Антон. – Правда, они сами те ещё придурки.

– Не отвлекаемся, – буркнул Сергей и вновь взялся за громкоговоритель.

Всё решилось, когда полицейские машины начали в спешке разъезжаться в стороны и вперёд протиснулся шикарный белый лимузин, с гербом на капоте. Представительность машины не вызывала никаких вопросов. А уж когда из неё выбрался генерал, над которым тут же подняли зонтик, стало очевидно, что к нам пожаловало чуть ли не высшее командование.

– Клим, бери артефакты и держись рядом. Сергей, будешь переводить. Антон, готовься если что прикрыть нас авто, – раздавал я команды, скидывая лишнее вооружение. По брутальной силе нам с парой сотен бойцов всё равно визуально не сравниться. А по реальной… если меня не будут пробовать накрыть огнём миномётов в плотной застройке, я и сам уйду. Или перебью их, если придётся.

– С кем разговариваю? – на вполне неплохом русском произнёс генерал.

– Имею честь быть представленным, князь Иван Пожарский, – чуть кивнул я.

– Князь? Прошу прощения, генерал Али Хаммади, глава полиции Багдада.

– Жаль, что мы не были знакомы раньше, генерал, вы превосходно знаете русский.

– Благодарю, я заканчивал университет Дружбы народов в Москве, – улыбнулся мужчина, но тут же взял себя в руки, став серьёзным. – Мне доложили, что вы вынесли из нашего национального достояния несколько артефактов.

– Истинно так. Но лишь для того, чтобы они не достались британцам. Я могу передать их вам здесь и сейчас, – кивнул я Климу, который размотал ткань, в которую была завёрнута статуэтка. – А могу после того, как эта война закончится, и вы будете в безопасности. Москва не худший город на земле, и её точно не станут бомбить.

– Я… – мужчина нахмурился ещё больше, на его лбу появились глубокие складки. – Сделаем иначе. Передайте их мне сейчас, чтобы мои солдаты это видели, а позже их, вместе с моими родственниками, доставят в аэропорт. Надеюсь, вы поспособствуете их эвакуации?

– Конечно. Женщинам и детям на войне не место, – я махнул рукой, и Клим, прекрасно слышавший наш разговор, передал генералу исторические ценности. – Только не задерживайтесь. Самолёты должны взлететь до начала мясорубки.

– Естественно, – кивнул генерал. – Благодарю за понимание.

Затем он обернулся к подчинённым, показал артефакты и радостно крикнул. Что именно – я не понял, но это было и неважно. Через пару минут довольные и успокоившиеся мы уже ехали по городу в сторону посольства. А когда уже стояли у ворот, машину неожиданно качнуло, и раздался отдалённый раскат грома.

– Какого чёрта? – удивился Антон. Сергей же схватился за оружие. А когда нам навстречу выскочил генеральный консул, напряглись уже все.

– Разворачивайтесь немедля! В аэропорт! Все в аэропорт! Террористы ударили по американской эскадре ядерным оружием!