сообщить о нарушении
Текущая страница: 94 (всего у книги 106 страниц)
Подобный контраст может говорить о двух вещах: либо профессор блестяще маскирует собственные чувства, либо ему всё равно. Второе по определению не может быть правдой, уверен, что это не так. Тогда остаётся первый вариант, и это ужасно, ведь просто не знаю, что мне делать и как себя вести. Изображать виноватого? Нет уж, увольте. Снейпу извиняющийся вид задаром не нужен. Притвориться, что ничего это не было? Глупость полнейшая, ведь было же, и доказательства неопровержимы! И что значит та последняя фраза? Какой именно ошибки он мне не простит: очередного необдуманного риска жизнью или новых поцелуев с Барти? Если первое вполне могут объяснить мысли, посетившие меня перед сном, то второе разом выбивает весь воздух из лёгких. Даже не могу представить, как он отреагирует, случись нечто подобное ещё раз. Нет, я ни в коем случае не жажду повторения, но эта странная реакция, слишком тихая и от того пугающая до жути, и сухая констатация того, что от меня веяло запахом другого мужчины…
Резко сажусь и, ссутулившись, сжимаю голову ладонями. Мир вокруг плывёт – мир, в котором Реддл с его крестражами, а также знание о том, что через два с половиной дня мы должны принять судьбоносное решение, является последним, о чём думается мне сейчас. Как никогда хочется забыть про всё это и разобраться в самом себе, потому что ещё чуть-чуть, и я лопну, как перезревший фрукт, от избытка чувств. И если свои мне более-менее понятны, хоть и не хочу давать им определённые названия, то Снейп…
О боги, он повергает меня в состояние, напоминающее безнадёжность! Всё сегодняшнее утро мне кажется, что воздух звенит как на морозе, когда мы оказываемся в одном помещении. Мне сложно связно мыслить и трезво оценивать поведение Снейпа. Я уже сказал, что заслужил плохое отношение, потому что поступил, не подумав. Однако даже не мог предположить, что он узнает обо мне и Барти, более того, узнает ещё на пороге и будет так долго молчать!
Хотя профессору вовсе и не нужно ничего говорить. Теперь его интерес к тому, где меня носило в компании Барти, вопрос, что Крауч сделал или пообещал, раз я укрываю правду, а главное, показная отчуждённость – всё заиграло новыми сумасшедшими красками, рисуя в моём воображении совершенно немыслимые выводы. Выводы такие, что о некоторых мне думать страшно. Если раньше я не мог представить, что творится в той части сознания Снейпа, которая отведена для меня, то теперь это стало самой неразрешимой загадкой в мире. Просто потому, что его поведение было слишком ярким, несмотря на подчёркнутое равнодушие, – так часто бывает, когда молчание и отсутствие взглядов могут сказать гораздо больше, чем самая бурная реакция. А за таким поведением, как правило, могут стоять…
Сильные чувства.
От своей последней мысли задыхаюсь и не сразу беру себя в руки. Вспомнив про друзей, которые действительно вынуждены вернуться в Хогвартс, я спускаюсь с кровати в твёрдом намерении заняться чем угодно, лишь бы не думать.
В поле бокового зрения вдруг замечаю ярко-голубую вспышку. Дёрнувшись от неожиданности, я круто разворачиваюсь на подошве кед и вскидываю волшебную палочку. К счастью, опасаться нечего, и я заинтригованно смотрю на плавный полёт чужого Патронуса: изящная змея закручивается кольцами, пока не повисает в воздухе красивой спиралью. Каково моё удивление, когда она начинает говорить голосом Драко Малфоя:
– У меня есть кое-что для тебя, Поттер. Буду ждать тебя в семь часов на Трафальгарской площади, и не говори, что не можешь прийти: я знаю, что это не так. Поверь, это очень важно.
Патронус тает в воздухе, заставляя меня лишь удивленно моргать. Нетерпеливый зуд зарождается в груди: такой бывает всякий раз, когда появляется тайна. Однако едва взыгравшие чувства стремительно скатываются в мрачную пропасть: если я ещё раз ослушаюсь и покину дом без ведома Снейпа, этого он мне точно не простит!
Откинув палочку на кровать, я грызу ногти, силясь найти выход из положения, но прихожу к одному и тому же: мне необходимо дождаться возвращения профессора. Взглянув на настенные часы, немного успокаиваюсь: сейчас без пятнадцати пять, так что время ещё есть.
Я успеваю попрощаться с друзьями. Легко догадаться, что они совсем не хотели возвращаться в школу. Однако будущие события наверняка таят в себе опасность, и будет лучше, если ребята останутся под защитой Хогвартса.
Прощаясь, Рон хлопает меня по плечу в подбадривающем жесте и перешагивает через каминную решётку в гостиной, Невилл долго жмёт руку, а Гермиона с неожиданной лёгкостью желает удачи и загадочно улыбается напоследок. Круговерть каминной сети уносит их, я расслабленно вздыхаю и растягиваюсь в ближайшем кресле, позволив себе ненадолго прикрыть глаза.
Дверь в гостиную открыта, благодаря чему через некоторое время слышу голоса прибывших Кингсли, Артура, Ремуса и Дамблдора. Отойдя к стене так, чтобы меня невозможно было увидеть, осторожно приближаюсь к выходу и напрягаю слух. Сначала слышен только шорох одежды и глухой стук подошв, когда волшебники пытаются стряхнуть снег, налипший на обувь. Кто-то тихо кашляет и проходит на кухню, а потом раздаётся взволнованный голос Ремуса:
– Так что он хотел рассказать вам, директор?
Не успеваю задаться вопросом, о ком идёт речь, как тут же звучит ответ Дамблдора:
– Гораций? Не представляю. Он сказал, что знает кое-что важное о Реддле, о том, чем тот занимался после окончания Хогвартса и с кем общался.
Ремус заинтересованно хмыкает, и его голос звучит значительно ближе:
– Странно, что он решил рассказать об этом только сейчас.
Директор коротко смеётся, словно ответ очевиден, и произносит с лёгкой улыбкой в голосе:
– О нет, Ремус, всё очень просто: мой дорогой друг Гораций боится за собственную жизнь, ведь любое важное знание о Томе Реддле увеличивает риск отправиться на тот свет. Пытаясь быть полезным, он может рассчитывать на дальнейшее укрытие в Хогвартсе.
Последние слова звучат очень чётко: Дамблдор и Люпин проходят мимо двери и, судя по всему, отправляются на кухню. Всё стихает ненадолго, пока кто-то не спускается по лестнице. Из двух возможных людей это оказывается Андромеда: она внезапно обращается к Снейпу, который, по всей видимости, вернулся вместе с остальными:
– Я слышала голоса Дамблдора и Люпина. Случилось что-то важное?
Каблуки волшебницы стучат по паркету, и в этот звук вливается короткий ответ профессора, раздавшийся с конца коридора:
– Случилось: новое письмо.
Андромеда восторженно ахает, и Снейп аккуратно добавляет, словно ему интересна её реакция:
– Мне удалось сохранить его часть. Проверка почерка может помочь установить личность автора.
Я с превеликим энтузиазмом разделяю интерес профессора и всё-таки выхожу в коридор, где моему взору открывается любопытная картина: Андромеда стоит, прислонившись спиной к стене, и внимательно разглядывает то, что осталось от письма. Снейп рядом с ней: скрестив руки на груди, он осторожно наблюдает за волшебницей, и я готов поспорить, его взгляд способен зафиксировать малейшие изменения. Конечно же, моё появление не остаётся незамеченным, профессор переводит взгляд на меня, и на долю секунды кажется, что он выглядит немного раздосадованным. Впрочем, он быстро принимает строгий вид, когда Андромеда возвращает пробирку с кусочком письма и легко произносит:
– Можно проверить каждого из нынешних Пожирателей Смерти. У тебя должно остаться что-нибудь с их подписями ещё со школьных времён.
Она непринуждённо разглаживает кружевную баску на платье, Снейп задумчиво потирает подбородок большим пальцем и недовольно кривит губы, вынужденный согласиться.
– Завтра проверю.
Андромеда лукаво улыбается, после чего отталкивается от стены и озорно подмигивает мне, когда проскальзывает мимо и скрывается за дверью кухни. Я расплываюсь в улыбке и тут же прикусываю губы, всеми силами сдерживая лицевые мышцы, стоит Снейпу взглянуть на меня. Не понимаю причин его столь странного отношения к Андромеде: он в чём-то подозревает её и пытается вывести на чистую воду? Лично я не вижу ничего предосудительного в её поведении или словах.
Дверь на кухню открывается, и оттуда выглядывает Ремус. Приветственно кивнув мне, он взмахивает ладонью, поторапливая:
– Северус, Гарри, все ждут вас.
Люпин оставляет дверь открытой и, пройдя вглубь кухни, что-то спрашивает у Кингсли. Снейп проходит мимо меня, но я набираюсь смелости и придерживаю его за локоть. Прежде, чем его тяжёлый, как могильная плита, взгляд отнимет дар речи, я тихо рассказываю о сообщении от Малфоя. Неприступность тает, как утренний туман в лучах солнца: профессор восхищённо распахивает глаза и немного отклоняется назад, оценивая мой вид.
– Подумать только, – тянет он приторным тоном, намеренно подчёркивая каждое слово, зная, как я не люблю эту его манеру разговаривать, – ты рассказываешь о своих планах прежде, чем выкинуть очередной безрассудный номер, а не наоборот.
– Вы меня предупредили, и я пытаюсь исправляться, – сухо замечаю, всеми силами стараясь не выглядеть оскорблённым.
– Так быстро? – недоверчиво отзывается Снейп, а я лишь пожимаю плечами.
Вытянув шею, он заглядывает вглубь кухни, и я следую его примеру, мгновенно поймав на себе нетерпеливый взгляд Дамблдора.
– Как видишь, придётся немного задержаться, – хмыкает он, и я мычу в непонимании, в ответ на это он качает головой, сетуя на отсутствие проницательности с моей стороны, и выразительно добавляет:
– Я иду с тобой.
В этот момент со второго этажа спускается Сириус, и Снейп, больше не глядя на меня, проходит в кухню. Стоит ли говорить, что обсуждение нового письма становится бессмысленным для меня? Я едва ли вникаю в происходящее, вместо этого растерянно поглядывая в сторону Снейпа. Одно радует особенно сильно: спокойное восприятие профессора новости о, возможно, новой авантюре. Ведь я предупредил его. Кто знает, если бы я делал так всегда, сколько ошибок удалось бы избежать…
Через полчаса, надев куртку (захватил из Хогвартса ещё одну, менее тёплую, словно знал, что другая так и останется в доме Барти), быстро выхожу на улицу вслед за Снейпом и закутываюсь в тёплый шарф уже на пороге. Профессор, одетый в обычное чёрное пальто, внимательно смотрит по сторонам, вернее, не просто по сторонам, а в определённые части площади, словно знает, откуда может вестись слежка. Автоматически поворачиваю голову в тех же направлениях, но не вижу ничего необычного. Снейп, напротив, хмурит брови, но не объясняет, в чём дело, да и я не спешу докучать ему лишними расспросами.
Наконец, он спускается с крыльца и покидает зону защитных чар, я не отстаю ни на шаг, спрятав руки в карманах и стараясь не слишком явно озираться по сторонам. Свернув в ближайший переулок, профессор поворачивается ко мне лицом, я киваю в знак готовности, после чего он берёт меня за локоть, и мы трансгрессируем.
Страх за раны вспыхивает в сознании, и я сразу запускаю руку за пазуху, проверяя швы, однако волноваться не о чем: Андромеда потрудилась на славу, швы не разошлись, и раны даже не кровоточат. Я успеваю перехватить взволнованный взгляд Снейпа, но он сразу отворачивается и выходит из переулка. Поправив воротник пальто так, чтобы ветер не дул в шею, он указывает в конец улицы, где сквозь легчайшую снежную завесу можно различить колонну Нельсона, возвышающуюся над площадью. Мы покидаем Уайтхолл-стрит и неторопливо двигаемся в направлении Лондонской Национальной галереи. На всякий случай крепче сжимаю палочку в кармане и осторожно кошусь на Снейпа: он идёт рядом, иногда касаясь моего плеча своим, и искусно вглядывается в лица людей так, чтобы это не вызывало подозрений. Людей здесь действительно много: прохожие прогуливаются по площади, за спиной шумят машины, слышен звонкий смех детей, которые бегают вокруг фонтанов и пытаются ловить снежинки, падающие с неба. Сумерки закутывают Лондон в нежную синюю вуаль, яркая люминесценция окрашивает снежный покров во все цвета, не скупясь на разнообразные оттенки красного и ультрамаринового. Я засматриваюсь на парочку детей, играющих с щенком ламбрадора, и вдруг в поле зрения попадает Малфой: одетый в строгое светло-серое пальто, он прислоняется к бортику одного из фонтанов и зябко втягивает голову в плечи.
Я привлекаю внимание Снейпа, дотрагиваясь до его руки, и киваю в сторону Драко.
– Я буду неподалёку, – коротко бросает профессор и поворачивает в сторону церкви святого Мартина. Я провожаю его взглядом, хоть он и отходит на небольшое расстояние, и только после этого приближаюсь к Малфою.
Он почти сразу замечает меня и сжимает замерзшими пальцами ладонь в знак приветствия.
– Что-то ты не по погоде одет, – беззлобно усмехаюсь, Драко возвращает усмешку и оглядывает себя с ног до головы.
– Мантия привычнее, но боюсь, в ней велик риск выделиться из толпы. В любом случае, я ненадолго.
Сказав это, он ныряет рукой во внутренний карман пальто и, оглянувшись по сторонам, быстро протягивает тонкую книгу в чёрной, местами потрёпанной обложке.
– Я в курсе того, как обстоят дела Ордена, – негромко произносит Малфой, когда я с любопытством открываю книгу, – мама вызвала меня из Хогвартса на один день. Реддл планирует нечто крупное, крупнее того, что пообещал тебе. Гермиона связалась со мной, поинтересовавшись, нет ли в нашей библиотеке книг о крестражах.
– Гермиона?! – резко выдыхаю, отчего облачко морозного пара вырывается изо рта, и хлопаю себя по лбу в осознании. – Так вот что она делала в библиотеке!
Мы переглядываемся, и Драко трёт светлую бровь кулаком, не совсем понимая, о чём я говорю, но не пытается выяснить подробности.
– Эту книгу я нашёл дома в библиотеке. Странно, что раньше не встречал её, учитывая то, что она была на самом видном месте. В ней говорится о крестражах, в частности о том, как их уничтожать.
Я восхищённо распахиваю глаза, при виде чего Малфой не удерживается и хлопает меня по плечу, а в его взгляде пляшут смешинки.
– Не благодари, это самое малое, чем могу помочь, – произносит он с добродушной улыбкой, что так непохоже на обычно манерного Драко. Видимо, за пределами школы ему не нужно играть определённую роль, и то, какой он сейчас, подкрепляет уверенность в том, что он – действительно хороший человек.
Мы прощаемся с Драко, и я напоследок беру с него обещание незаметно приглядывать за Гермионой, чтобы ей в очередной раз не захотелось броситься в авантюру вроде той, что случилась вчера.
Когда я показываю книгу Снейпу, он так странно смотрит на меня, словно не может поверить собственным глазам. Сняв перчатку, он проводит пальцами по обложке, убеждаясь, что она – не обман зрения.
– Но ведь это та самая книга, в которой я нашёл заклинание для Реддла, – задумчиво произносит профессор и напряжённо хмурит брови, пытаясь до чего-то додуматься, пока я быстро листаю страницы. Заметив это, он закрывает книгу в моих руках со словами: «Не смей открывать её, когда снег идёт», а после поворачивает в сторону Кокспер-стрит. Я следую за ним и немного удивляюсь, когда мы подходим к ярко освещённой стеклянной витрине бара. Открыв дверь, Снейп выпускает группу звонко смеющихся девушек, мимоходом объяснив:
– На площади Гриммо нас могут подслушать.
Позже, когда мы устраиваемся за одним из столиков возле витрины, и официант приносит две чашки кофе, я получаю возможность изучить содержание книги. Руки успели немного замёрзнуть на холодном воздухе, я грею одну ладонь о стенки чашки, пальцами второй аккуратно переворачивая страницы в поисках определённого заклинания. Снейп упрощает поиски, открыв книгу в нужном месте, и медленно пьёт кофе, пока я занят чтением. Закончив, снимаю очки и прижимаю ладони к глазам. Сквозь голоса других гостей бара, которых сегодня в достатке – нам несказанно повезло, что нашёлся свободный столик – я слышу тихое позвякивание стекла, когда Снейп ставит чашку на блюдце.
– Получается, заклинание абсолютно безопасно? – спрашиваю пониженным тоном, убирая руки от лица. Поставив локоть на стол, я подпираю щёку кулаком, а пальцами второй руки тереблю ярко-красную салфетку под блюдцем.
– При условии, что оно будет правильно выполнено, – уточняет профессор, обратив внимание на моё занятие, и я мгновенно оставляю в покое несчастную салфетку.
– Вдруг Реддл схитрит? Что тогда? – продолжаю докапываться, и в голосе появляются нервные нотки, что заставляет Снейпа прикрыть глаза на несколько мгновений. Он облокачивается на стол и немного подаётся вперёд, чтобы пояснить терпеливым полушёпотом:
– Я прекрасно понимаю твою обеспокоенность, поэтому выбрал именно это заклинание. По большей части его успешность зависит не от Реддла, а от тебя самого, захочешь ли ты избавиться от инородной части души.
– Конечно, я этого хочу! – восклицаю, всплеснув ладонью в знак очевидности, но Снейп перехватывает её с крайне недовольным видом и прижимает к столу. Он мгновенно убирает руку, и я разочарованно шевелю пальцами, едва ли отдавая себе отчёт.
– Кто может дать гарантию, что Том не попытается убить меня, ведь без части его души я не буду представлять ценность?
