сообщить о нарушении
Текущая страница: 75 (всего у книги 106 страниц)
Малфой вытягивает шею и как-то странно заглядывает в проём Большого Зала, до которого мы не дошли пару шагов. Почесав лоб, я сторонюсь от нахлынувших студентов: тех, кто любит подольше поспать и в итоге опоздать на завтрак.
– Почему ты спрашиваешь? – запоздало интересуюсь, впрочем, нисколько не удивляясь этому: встреча с Реддлом занимает все мои мысли и накладывает отпечаток на чувства и нервы – последние будут шалить весь день.
Драко сегодня действительно странный: он продолжает смотреть на кого-то в Большом Зале, при этом его светлые брови в сомнении сходятся у переносицы. Когда я уже порываюсь обернуться, он словно оттаивает и, спрятав руки в карманах, пожимает плечами с несвойственным ему добродушным видом.
– Из побуждения чистого любопытства. Ладно, Поттер, ещё увидимся.
Кивнув как обычно на прощание, он с гордым видом вплывает в Большой Зал, а я несколько секунд нахожусь в ступоре, и даже мелькающие перед носом студенты не в силах отвлечь мой взгляд от необычного Малфоя. Как я уже говорил, я в какой-то степени рад, что он не находится в подавленном состоянии по причине возможного безрадостного будущего: я упустил тот момент, когда судьба этого Слизеринца перестала быть мне безразлична. Однако сегодня он слишком уж не похож на себя самого.
Хмыкнув, я вхожу в Большой Зал и направляюсь к столу Гриффиндора. Друзья ещё издалека замечают меня и машут в знак приветствия, а когда я занимаю место рядом с Гермионой, Рон принимает озадаченный вид и неуверенно спрашивает:
– Возможно, это покажется полным бредом, но мне показалось, что утром ты разбудил меня и сказал…
– Что, прости? Я тебя не будил, – быстро перебиваю друга и как можно более натурально изображаю удивление.
– Разве? – Рон озадаченно трёт подбородок и взглядом ищет поддержки у Гермионы, как будто она могла быть свидетелем случившегося. Подруга так же, как и я, понимает абсурдность данного предположения и смотрит на Рона, как на идиота. Тот пожимает плечами и пробурчав что-то вроде: «Тебе виднее», берёт с блюда большую ватрушку с творогом.
Я принимаюсь за яичницу и тихо радуюсь тому, что смог выкрутиться, а Рону не пришлось разыскивать меня. При мысли о том, что всего полчаса назад я был лицом к лицу с Реддлом, что-то внутри меня начинает дрожать, а сердце колотится немного быстрее обычного. Это полнейший абсурд, но факт остаётся фактом: мы просто разговаривали. Он знает, что во мне живёт часть его души, но догадывается ли о том, что мне это знание тоже доступно? Если верить словам Снейпа, то Реддл до сих пор остаётся в неведении, а это значит, что мы на шаг впереди его.
Кстати о Снейпе. Запихнув в рот кусочек ванильной булочки, я оборачиваюсь на преподавательский стол и смотрю на профессора. Он добавляет сливки в свой чай и выглядит так же, как всегда. Никакого хмурого выражения лица, никаких косых взглядов в мою сторону, а это значит, что Добби ничего ему не сказал.
Рон увлечённо обсуждает с Невиллом грядущую тренировку по квиддичу, я вполуха слушаю их и размышляю над словами Тома о Снейпе, который «предан ему на протяжении почти двух десятков лет»…
Мне с трудом верится, что простой разговор – единственная цель, которую преследовал Том. Унизить меня и подчеркнуть своё превосходство? Вполне возможно. Он дал понять, что я – не тот, кого он хотел видеть на месте своего противника.
Я возмущённо фыркаю, чем зарабатываю косой взгляд Гермионы, и придвигаю к себе кружку с ароматным какао. Грея ладони о его стенки, раздражённо думаю о том, что Реддл недооценивает меня. Да, мне всего лишь семнадцать лет, и я не обладаю выдающимися магическими способностями, но зато у меня есть то, о чём Том не может даже и мечтать.
– Мальчики, нам пора, – Гермиона выходит из-за стола и подхватывает сумку, Рон дожёвывает последний тост, я допиваю какао и следую примеру подруги.
Сегодня нас ждёт насыщенный учебный день.
После ужина я располагаюсь в гостиной Гриффиндора с учебником по заклинаниям: как я уже говорил, с этой недели началась подготовка к выпускным экзаменам, и я решил не пускать это дело на самотёк. Правда, во мне мало надежды на то, что мне удастся закончить этот учебный год, но всё же хочется верить в лучшее.
За окном уже темно, маленькие островки из диванов и кресел освещаются факелами на стенах, гостиная полна гудящих студентов: кто-то учит уроки, кто-то проводит время за приятными беседами и играми. Я устраиваюсь в кресле неподалёку от камина, стараясь не замечать заинтересованных взглядов Колина Криви: этот маленький папарацци наверняка готовит плёнку для завтрашней тренировки по квиддичу. Рон и Невилл где-то пропадают, но стоит мне подумать про Гермиону, как проём открывается, и из-за отодвинувшегося портрета показывается подруга. Вид у неё взволнованный, хотя она всеми силами старается скрыть это. То, как она постоянно заправляет прядь волос за ухо и кусает губы, сразу настораживает меня.
Гермиона обводит взглядом гостиную, словно в поисках кого-то, и заметно приободряется, едва завидев меня.
– Гарри, мне нужно с тобой поговорить, – произносит она пониженным тоном, бросаясь ко мне так, будто во мне кроется спасение от всех её бед.
– Что-то случилось? – я спускаю ноги с кресла и откладываю учебник на столик, а Гермиона тут же хватается за мою ладонь и выглядит такой растерянной, что я сразу понимаю: случилось что-то серьёзное, иначе наша храбрая Гермиона в жизни не попросила бы помощи. Ведь именно это она пытается сейчас сделать.
Встав, я сжимаю её пальцы и кивком указываю вглубь гостиной. Захватив учебник, иду к приглянувшемуся дивану, подруга покорно следует за мной. Сев, я хлопаю по обивке, и Гермиона устраивается на самом краешке.
– Я тебя слушаю.
Она смотрит на меня так, будто никак не может подобрать слова, её пальцы нервно дёргают край свитера. Не выдержав, я накрываю их ладонью и мягко улыбаюсь, давая понять, что подруга может полностью доверять мне. Выдохнув, она распрямляется и, ещё раз убедившись, что нас никто не услышит, тихо произносит:
– Малфой хочет, чтобы я пошла с ним на приём к Слизнорту.
Сказав это, Гермиона заламывает брови и морщится так, словно опасается, что в следующую секунду я могу закричать на неё. Кричать я вовсе не собираюсь – просто потому, что в первые три секунды теряю дар речи.
– Что ты сказала?!
Я даже подаюсь вперёд, но подруга останавливает меня:
– Не заставляй меня повторять это вновь. Просто скажи, что мне делать?
Она сейчас кажется такой маленькой и растерянной, что я едва удерживаю себя от того, чтобы обнять её и, погладив по голове, сказать, что всё будет хорошо.
– Соглашаться, вот что! – произношу громче положенного и всплескиваю руками в знак очевидности, но Гермиона не разделяет моего энтузиазма. Схватив меня за ладони, она оглядывается на других Гриффиндорцев, а потом склоняется ко мне так, чтобы можно было говорить шёпотом:
– Как ты себе это представляешь? Может, Малфой и хороший человек, судя по твоим словам, но я его не знаю, и как это будет выглядеть с моей стороны?
Я откровенно не понимаю, что она имеет в виду, даже немного отстраняюсь, чтобы заглянуть в теперь уже серьёзное лицо Гермионы. Она нетерпеливо встряхивает волосами и, притянув меня обратно за свитер, поясняет:
– Ты только представь, как к этому отнесётся Рон! И вообще, я думала пригласить его…
– А что Рон? – я вновь ненамеренно повышаю голос, чем зарабатываю слабый толчок в плечо. – Вас вообще не поймёшь: то вы друзья, то вы пара. Тем более, Малфой приглашает тебя как друг, а не как потенциальный ухажёр.
– Потенциальный ухажёр? – Гермиона повторяет мои слова со смесью шока и отвращения. – Откуда у тебя такие формулировки? Слушай, я пришла к тебе за советом, а не за нравоучениями. Если бы я хотела, чтобы мне почитали морали, то обратилась бы…
– Хорошо-хорошо, – я глажу подругу по плечам, тем самым усмиряя её пыл. Она терпеливо скрещивает руки на груди и выжидающе выгибает бровь, а я продолжаю как можно более мягким тоном:
– Я не могу знать, что будет лучше для тебя. Ты знаешь себя и свои желания, и только ты должна решить, идти с Малфоем или нет, в противном случае это будет не твоё собственное, а навязанное решение. От себя могу сказать, что он действительно хороший человек с правильными понятиями и отличным воспитанием, хотя не скрою, что его приглашение стало для меня сюрпризом. Значит, что-то в тебе приглянулось ему, раз он решился на подобное.
Гермиона предвзято хмыкает в ответ на последнюю фразу, а я беру её ладонь в свои руки и заканчиваю:
– Рон всегда был и остаётся нашим другом, а то, что происходит между вами, – ваше личное дело. В конечном счёте, не ты должна приглашать парня, а парень – тебя. Так что пользуйся моментом.
Я подмигиваю напоследок и широко улыбаюсь, а Гермиона смеётся и хлопает меня по колену. Отсмеявшись, она ласково гладит меня по волосам, при этом её красивые глаза буквально светятся добротой:
– Спасибо тебе, Гарри. Не представляю, что бы я без тебя делала.
– Ну, не такой уж я незаменимый, – отшучиваюсь, а подруга треплет меня за щёку.
Пожелав мне спокойной ночи, она поднимается в спальню для девочек, а я возвращаюсь к своему учебнику, при этом первые пять минут совершенно не могу вникнуть в суть того, что читаю. Из головы не идут мысли о Гермионе. Кто бы из нас двоих ещё говорил о незаменимости…
***
Утро вторника начинается с тренировки команды Гриффиндора по квиддичу, которая, стоит сказать, проходит не без труда: из-за сильного снегопада видимость ухудшается на глазах. Однако это нисколько не расстраивает игроков: они успешно отрабатывают все тактические приёмы, которые мы разработали с Роном за время Рождественских каникул. Проследив за ребятами, я тоже решаю немного размяться: взмыв над стадионом, выполняю двойную петлю, с бешеной скоростью проношусь над трибунами и стремительно пикирую вниз, резко выравнивая метлу у самого поля. За спиной слышится восторженный свист, я плавно разворачиваю метлу и, снизив скорость, вскидываю обе руки. Пальцы складываются в буквы «V», символизирующие победу, ведь мы просто обязаны победить в предстоящем матче.
Закончив тренировку, команда под моим предводительством попадает в раздевалку, но я едва ли успеваю развязать хотя бы один узел на защитных накладках, потому что прямо возле моего шкафчика материализуется Добби.
– Гарри Поттер, сэр, Добби пришёл к вам с очень важной новостью, – эльф тянет меня за край ярко-красной мантии, а я ошеломлённо смотрю на его действия – так же, как и остальные игроки.
Добби нисколько не смущает обилие внимания, он продолжает тянуть меня в сторону выхода, стараясь сдвинуть со скамейки, и я всё-таки подчиняюсь. Выскользнув за дверь, я вопросительно выгибаю брови:
– Ну что такое?
Эльф перебирает край моей мантии, который не удосужился выпустить из рук, и медленно произносит, при этом взволнованно перекатываясь с пятки на носок:
– Профессор Снейп не хотел бы, чтобы я рассказывал вам о его уходе, но я посчитал…
Что-то щёлкает в мозгах, стоит мне услышать заветное имя, поэтому я наклоняюсь вперёд и, схватив эльфа за худенькие плечи, коротко спрашиваю:
– Куда он ушёл?
Добби слегка теряется от моей бурной реакции: он прижимает тонкие руки к груди, смотрит на меня своими огромными глазами, но всё же отвечает с тенью волнения в голосе:
– Я расставлял посуду в Большом Зале вместе с другими эльфами, когда увидел профессора Снейпа возле парадного входа. Он выглядел таким хмурым, что я сразу заподозрил неладное и отправился к вам, ведь вы…
Эльф запинается, хлопает длинными ресницами и добавляет:
– Ведь вы так беспокоитесь о нём.
– То есть ты видел его пару минут назад? – мгновенно откликаюсь, стараясь не обращать внимания на слишком проницательный взор маленького существа.
Добби быстро кивает, я спешно благодарю его и бегу прочь со стадиона – так быстро, как только могу. Безумно жаль, что невозможно трансгрессировать на территории Хогвартса, потому что шансы застать Снейпа до того, как он покинет пределы школы, практически равны нулю.
Не нужно быть слишком умным, чтобы понять: он отправился к Реддлу.
Стадион остаётся далеко позади, когда лёгкие начинают гудеть от недостатка кислорода, в боку нещадно колет, и я более чем уверен, что завтра же слягу с простудой. Однако мне плевать, потому что всё, что я так отчаянно пытаюсь сделать сейчас, – это удержать самого дорогого человека от совершения чудовищной ошибки. Мантия, тяжёлая от бесконечного мокрого снега, бьёт по икрам и путается между коленей, когда я на последнем издыхании сбегаю вниз по дороге, ведущей к воротам, – туда, где проходит граница антиаппарационных чар. Подошва квиддичных сапог то и дело скользит, глаза режет от ветра, но мне удаётся различить невдалеке фигуру Снейпа.
– Прошу вас, не делайте этого!!!
Он едва успевает развернуться, когда я со всей силы налетаю на него, даже не потрудившись притормозить, и отчаянно обнимаю за шею. Пошатнувшись от такого напора и чудом не упав, Снейп делает несколько шагов назад и выравнивает равновесие, а я чувствую, как его руки по инерции обвиваются вокруг моей талии. Только сейчас я замечаю, что остался без очков, которые, видимо, не выдержали подобных манипуляций и слетели с переносицы, но это неважно. Важно то, что я успел. Снейп наверняка чувствует, как лихорадочно бьётся моё сердце, потому что я прижимаюсь к нему без малейшего зазрения совести и тяжело дышу в шею, умоляя:
– Не ходите к Реддлу. Всё, что угодно, но только не это…
Я отчётливо понимаю, как жалко и не по-мужски это звучит, слышу, каким неприкрытым страхом пропитан мой голос, и чувствую себя оголённым нервом. Все чувства наружу, не связанные нормами приличия или предрассудками, такие, какие есть на самом деле.
Обескураженный Снейп немного отклоняется назад, отчего мне приходится ослабить хватку на его шее. Его взгляд бегает по моему лицу, будто в поиске решения возникшей проблемы, и у меня складывается впечатление, что в данный момент я являюсь последним человеком на планете, которого он хотел бы видеть перед собой. Впрочем, это немудрено: он знает меня лучше, чем кто-либо другой, и прекрасно помнит, как я уговаривал его отказаться от безумной идеи пойти у Реддла на поводу. Главное, я не могу сообразить, зачем Снейпу этого надо, ведь он ясно дал понять, что его истинная роль отныне ясна Тёмному Лорду. Не скрою, я до сих пор не до конца уразумел, каким образом это произошло, но сейчас это совершенно неважно.
Наконец, он берёт себя в руки и спрашивает, подозрительно покосившись на мою квиддичную форму:
– Как ты узнал о моём уходе?
Я растерянно выдыхаю и расцепляю пальцы; Снейп, получивший свободу, тут же скрещивает руки на груди и принимает такой вид, будто собирается допрашивать меня.
– Неважно, как я узнал, – убираю мокрую чёлку со лба, непреклонно глядя на профессора, – я говорил, что не позволю вам совершить эту ошибку.
Он манерно ведёт бровью и отвечает в тон мне:
– В таком случае, ты должен помнить, что я говорил тебе о необдуманных поступках.
Яркая вспышка сомнения проносится по нервным окончаниям и наверняка отражается во взгляде, Снейп победно ухмыляется и продолжает плести вокруг меня свои сети:
– Вижу, ты понял, о чём я. Добби передал мне твоё послание, но не спеши ругать эльфа: он сказал, что услышал твой призыв на расстоянии.
– Призыв о том, чтобы он немедленно отправлялся к вам… – глухо откликаюсь, со скоростью света понимая, что собственноручно вырыл себе могилу.
Снейп согласно кивает и отступает на шаг назад, а я в ступоре наблюдаю за тем, как меняется его выражение лица, становясь неприступным.
– Послушайте, что бы вчера ни случилось… – начинаю и осекаюсь, мгновенно вспомнив, как Снейп реагирует на мои высказывания вроде: «Ведь всё хорошо закончилось». Он предостерегающе качает головой, предугадав ход моих мыслей, я нервно сжимаю и разжимаю пальцы, судорожно прикидывая, что можно сказать. Снегопад заканчивается, и всё вокруг, кажется, замирает, только большая чёрная ворона деловито присаживается на кованое ограждение, становясь единственным свидетелем нашего разговора. Снейп прячет руки в карманы мантии и устало смотрит на меня исподлобья, по его лицу проходит тень пугающей отчуждённости, которая толкает меня на отчаянный поступок. Взяв всю волю в кулак, я делаю несколько шагов и замираю между ним и воротами.
– Возможно, мой поступок показался вам необдуманным, но что мне оставалось делать? Он проник в мой разум, и, если бы я не пришёл к нему, мой череп рассыпался бы на кусочки от чудовищной боли!
Как бы я ни старался, голос всё равно дрожит от волнения, но Снейп остаётся непреклонен.
