сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 106 страниц)
Класс. Хотел задать этот вопрос Сириусу – в итоге спросил у зельевара.
— Это слишком личное.
Лопатками я ощущаю, как вибрирует его низкий голос в груди.
— Прошу прощения… — мысленно даю себе оплеуху.
В ответ – тишина. Что, и всё? Он не одёрнет меня, не отчитает за то, что я выхожу за рамки и веду себя непозволительно бестактно?
Хм, или всё дело в том, что я такая неисправимая бестолочь, что со мной бесполезно бороться?
Почему он молчит? Я не привык к такому странному Снейпу. Своим поведением, точней, его полным отсутствием, он вводит меня в разного рода заблуждения. О чём он сейчас думает?
— О том, что ты переплюнул собственного отца в количестве необдуманных поступков за последние двое суток.
Неужели я произнёс вслух последний вопрос?!
— И что вы подразумеваете под необдуманными поступками? — я качаю свисающей ногой, сцепив пальцы в замок на животе и не замечая, что переношу всю тяжесть тела на спину Снейпа.
Его плечи шевелятся, и я понимаю, что он скрещивает руки на груди, затем склоняет голову набок, противоположный тому плечу, на котором лежит моя голова.
— Дай подумать: крики посреди Мощёного двора и в гостиной Гриффиндора, повисание на моей руке в библиотеке, рвение помочь там, где это вовсе не нужно, и так далее. Мне продолжить список?
Он разворачивает торс так, чтобы посмотреть мне в лицо, и мне приходится поднять голову и опереться на одну ладонь в целях сохранения равновесия. Во взгляде профессора и в слегка поджатых губах читается тщательно скрываемая усмешка.
— Продолжать не надо только потому, что все поступки были вполне обдуманны, — отвечаю серьёзным тоном, забираясь чуть повыше на камень и прижимая к груди согнутые колени.
Теперь мы сидим рядом, почти соприкасаясь бёдрами.
— Разве? – Снейп скептически вздёргивает бровь.
Ветер шевелит кроны деревьев в лесу, обдувает хижину Хагрида, вздымает пыль с узкой тропинки и резким порывом распахивает один край мантии Снейпа как раз с моей стороны, который тут же опускается красивыми складками прямо мне на колени. Мои пальцы против воли прикасаются к гладкой ткани, теребя и изучая её на мягкость.
Конечно, большинство из перечисленных действий происходили под влиянием определённых эмоциональных порывов, но я не могу понять: что он так прицепился? Сам же хотел научить меня уму-разуму, а теперь попинает этим при каждом удобном случае.
— Мне так хотелось. Ответ вас устраивает? – бурчу, не отрывая взгляда от краешка мантии в моих руках.
— Не все наши желания могут быть уместны в действительности, и нет, не устраивает.
Я поднимаю на Снейпа обречённый взгляд.
— Я не могу понять, почему они напрямую связаны с моей личностью?
О, вот оно что.
Каков вариант моего ответа? «Потому что Вы спасли меня от самоуничтожения?», «Потому что Вы – единственный, кому это оказалось под силу?», «Потому что рядом с Вами я ощущаю себя почти так же, как до смерти родителей?», наконец, «Потому что только Вы можете заставить меня продолжать жить дальше?».
Хм, последнее – неожиданное открытие даже для меня.
Получается, что ни один из вариантов мне не подходит. Я в жизни не произнесу вслух ничего подобного. Он не поймёт. Он не примет подобный ответ, так как с моей стороны это будет выглядеть не слишком уж по-мужски. Снейп вновь обвинит меня в малодушии и отсутствии силы духа, а я вовсе этого не хочу.
— Так получилось.
— Перестань что-то там шептать себе под нос и ответь чётко.
Он что, издевается?
Я выпускаю из пальцев его мантию, недовольно свожу брови, но всё же терпеливо повторяю свой ответ.
— Просто так ничего не происходит в этой жизни, Поттер, — он наклоняется вперёд и выдёргивает из земли длинную травинку и, вернувшись в прежнее положение, медленно и сосредоточенно наматывает её на свой указательный палец.
Я закатываю глаза и еле сдерживаю себя от того, чтобы не издать характерный обречённый стон.
— Скажите мне, профессор, вы когда-нибудь перестанете разговаривать заумными фразами? – произношу, намеренно подчёркивая слово «профессор».
— Не вижу в этом смысла, — хмыкает он и, сделав паузу, добавляет уже совсем другим, более снисходительным тоном. – Тебе надо на что-то переключиться. Через несколько дней начнётся новый учебный год, приедут твои друзья и однокурсники. Найди себе девушку, наконец. Тогда будет некогда копаться в самом себе, пытаясь зацепиться за очередную причину для страданий.
Я теряю дар речи. Вот так номер.
— Послушайте, причём тут друзья? Какая ещё девушка? И вообще, если вы опять клоните к моему так называемому эгоцентризму и зацикленности на собственных переживаниях и проблемах…
Одного тяжёлого взгляда хватает, чтобы я замолк.
— Как ты выражаешься, я клоню к тому, что с приходом осени не смогу постоянно быть возле тебя, не смогу предотвратить очередной твой эмоциональный срыв, а он, поверь, ещё будет, и не один. Блэку придётся покинуть Хогвартс, Люпин так же, как и я, окажется занятым профессорской деятельностью, я уже молчу про природу его «особенного» поведения. Ты фактически останешься один, Гарри. Поэтому тебе уже сейчас необходимо искать кого-то, кто будет рядом с тобой. Верней, я не так выразился. В Грейнджер и Лонгботтоме с Уизли я не сомневаюсь – они не оставят тебя одного. Суть в другом – захочешь ли ты, чтобы они помогли тебе? Да-да, и не делай такое несчастное лицо, иногда в жизни наступает момент, когда мы просто обязаны принять чужую помощь. Ты – не стожильный, и не стоит лишний раз геройствовать, стремясь показать всем то, что смерть родителей не сломала тебя. Конечно, не сломала, но причинила тяжкий вред, скрытый от чужого взора.
— Я не могу понять вас…
Это всё, что я могу сказать. Дело не в том, что до меня не доходит смысл только что услышанных слов, нет, я осознаю всё предельно чётко, и даже не в том, что от нового, казалось бы, столь очевидного, но почему-то недоступного до этого момента, знания становится немного не по себе.
Я не понимаю самого Снейпа, мне не хватает сил и изворотливости ума для того, чтобы раскусить его, поистине незаурядную и, главное, абсолютно непредсказуемую личность. Сколько раз я ломал голову над тем, чтобы понять ход его мыслей, сколько раз впадал в ступор от его ответов на мои вопросы, в то время как ожидал услышать совсем другое?
Я сбился со счёта.
Я знаю его всю свою сознательную жизнь, столько же, сколько знаю Люпина и Сириуса. Почему они для меня, как раскрытая книга, а Снейп – тайна за семью печатями?
Он долго смотрит на меня, а мне становится некомфортно от такого пристального взгляда, и я разрываю зрительный контакт, отвернувшись в сторону замка.
Такое чувство, что профессор хочет докопаться до смысла моей последней фразы. Что ж, я тоже иногда загадочно изъясняюсь.
Интересно, Снейп сам не путается в том, что говорит? То он ругает меня и учит быть сильным, то утверждает, что я не должен пытаться прыгнуть выше головы и обязан положиться на помощь друзей. Что самое интересное – оба варианта вполне приемлемы. Вопрос лишь в том, какой выбрать? Или же использовать сразу два, но для каждого отдельного случая – свой вариант? Уф, у меня сейчас мозг взорвётся.
Я опускаю взгляд на ладони Снейпа, разрывающие травинку на мелкие кусочки. Взгляд зельевара прикован к этому процессу, опущенное лицо спрятано в шарфе по самый нос, упавшие пряди волос скрывают глаза от моего взора. Я не замечаю, как улыбаюсь от странной ассоциации, возникшей в моей голове: сейчас Снейп похож на большую птицу, недовольно нахохлившуюся, у которой на фоне чёрного оперения выделяется один лишь клюв (в данном случае – нос зельевара).
То ли он чувствует мой взгляд, то ли ещё что-то, но я не успеваю стереть улыбку со своего лица в миг, когда он резко поворачивается в мою сторону.
Часы на башне бьют три раза, и я вспоминаю, что именно в это время обещал встретиться с Невиллом. Мы собираемся отправиться в Хогсмид, посидеть в трактире, заодно друг обещает рассказать мне всё, что успел узнать от родителей о Волдеморте и о странных обстоятельствах допроса и освобождения Петтигрю.
Проклятье, конец августа, три часа дня – и такой холод! Облака вновь нагнали солнце и спрятали его от нас. Может, всё дело в том, что одет я, мягко говоря, не по погоде. Надо было прихватить куртку, а то тонкая рубашка совсем не греет.
Передёрнув плечами от особенно сильного порыва ветра, я с грустью поглядываю на мантию и шарф Снейпа. Когда я сидел, прижавшись к нему спиной, было гораздо теплей.
Да, Гарри, давай ещё напросись в объятия своего профессора, глядишь – повезёт, пригреет на груди.
— Ты бы одевался потеплей, — произносит зельевар, высунув лицо из шарфа и искоса поглядывая на меня.
Сначала я не понимаю, как он догадался, но потом замечаю, что сижу и бездумно тру ладонью о ладонь, разгоняя кровь по венам.
Кисло улыбнувшись, сползаю с камня, достаю очки из кармана рубашки и, надев их, прячу руки в карманах брюк, втянув голову в плечи.
— Позвольте, я пойду – мы с Невиллом идём в Хогсмид.
Снейп медленно кивает с отрешённым видом. Я так явно ощущаю, что хочу сказать что-то ещё, но что именно – никак не пойму. Вздохнув, бросаю ещё один взгляд на задумчивого профессора и начинаю спускаться вниз по вьющейся тропинке.
— Поттер!
Я останавливаюсь на полушаге и оборачиваюсь назад. Снейп уже стоит, плотно закутавшись в мантию, и, нахмурившись, смотрит на меня.
— Ты что – так и пойдёшь раздетый?
— …Я об этом не подумал, — не сразу отвечаю, озадаченно почесав затылок.
Профессор кривит губы в безмолвном «Я так и знал», спускается ко мне, на ходу разматывая свой шарф. Остановившись напротив, протягивает его мне с беспристрастным выражением лица, лишь вздёрнутая бровь красноречиво подтверждает то, что отказа Снейп не примет.
— Благодарю, — говорю почти одними губами.
Он задумывается буквально на мгновение, потом достаёт свою палочку из кармана мантии и, коротко взмахнув ею, призывает мою куртку.
Принимаю всё, не поднимая глаз. Тихо попрощавшись, тут же разворачиваюсь, сбегаю вниз по оставшемуся отрезку тропинки, попутно надевая куртку и оборачивая вокруг шеи мягкий и всё ещё хранящий тепло чужого тела шарф.
Снейп точно заботится обо мне. Вне всяких сомнений.
========== Глава 15 ==========
В Хогсмиде тихо и безлюдно, что характерно для конца августа. Ветер скрывается в закоулках, сгребает клубы пыли и листьев для того, чтобы неожиданно
наброситься на нас из-за очередного поворота и осыпать этим самым мусором. Потом, торжественно взметнув полы плаща Невилла и размотав мой шарф, ветер обгоняет нас и со свистом уносится вверх по дороге, продолжая бесчинствовать и дальше, раскрывая наспех прикрытые ставни и раскачивая вывески магазинчиков.
Мы заходим в «Три метлы» и присаживаемся за дальний столик, расположенный возле лестницы, ведущей на второй этаж. Мадам Розмерта с улыбкой приветствует нас и приносит сливочное пиво. Правда, она не такая жизнерадостная и сияющая, как обычно, и это вполне объясняется отсутствием посетителей. Когда начнётся новый учебный год, и в Хогсмиде вновь закипит жизнь – сразу появятся желающие зайти в её трактир. Сейчас же кроме нас больше никого нет.
Невилл молчит, медленно потягивая напиток, старается не встречаться со мной взглядом, и у меня складывается впечатление, что друг уже успел пожалеть о проявленном желании поделиться последними новостями с Министерства.
- В день, когда мы переехали на площадь Гриммо, я разбирал свои вещи…
Невилл поднимает взгляд, а я делаю паузу, бездумно поглаживая кончиками пальцев мягкий шарф Снейпа, лежащий у меня на коленях.
- В одной коробке я нашёл тетрадку, она принадлежала моей маме. Это был своего рода дневник, я не знал о его существовании ранее. К сожалению, он сгорел…
На лице друга медленно расцветает улыбка, неуместная в данной ситуации.
- Нет, он остался цел.
Резко подавшись вперёд, я чуть не смахиваю свой бокал со стола.
- Как «остался цел»?
- Родители сказали, когда потушили пожар, от дома остался один каркас с обугленными стенами. Конструкция оказалась достаточно крепкая, поэтому здание не обрушилось. Пожар охватил нижние этажи и практически не тронул верхние, поэтому удалось спасти фамильные ценности Блэков и вещи из спальни, которую ты делил с Роном. Благодаря отцу, я смог кое-что забрать с целью возвращения тебе. Если я не ошибаюсь, та обгоревшая тетрадка и есть дневник твоей мамы.
Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на Невилла, не моргая. Оцепенение не сразу отпускает меня, и когда дар речи возвращается, я тихо произношу:
- Друг, даже не знаю, как отблагодарить тебя.
Он фыркает, глядя на меня так, словно я только что с луны свалился.
- Что за чушь, Гарри, я сделал это не для того, чтобы заслужить благодарность.
Расплывшись в благодарной улыбке, я прячу взгляд на дне бокала.
- Это была хорошая новость, - говорит Невилл и, кашлянув, потирает наморщенный лоб подушечками пальцев.
Следующие слова даются ему с трудом, он начинает запинаться - так, как это случается с ним всякий раз, когда речь идёт о чём-то важном и не особо радостном.
- Я начну с Пророчества. Тебе и мне много про него рассказывали, поэтому я не буду заново вдаваться в суть. Дело в том, что есть один момент, о котором мне не было известно. Наверное, ты тоже не знал, но… я считаю, что просто обязан тебе рассказать, так как… ну, я просто должен это сделать.
Невилл шумно выдыхает, на его щеках медленно выступает румянец.
- Так вот. В Пророчестве говорится, что ни Волдеморт, ни тот, кто сможет остановить его восхождение – ни один из них не может жить, пока…
Я вздрагиваю. Оказывается, я так сильно сжимаю кулак, что вгоняю полумесяцы ногтей в мякоть ладони.
- …пока жив другой.
Всё оказалось до обидного просто.
- Получается, что кто-то из них должен погибнуть. В любом случае, конец один, - произношу и удивляюсь тому, как равнодушно звучат мои слова. Неужели мне настолько безразлично?
- Гарри, понимаешь, это тупик? Глухая стена, - практически шепчет Невилл, и его голос дрожит, хотя друг старается не подавать вида.
- Я знаю…
Собственный голос неожиданно срывается, и мы с Невиллом одновременно поднимаем взгляд друг на друга.
Нет, это не безразличие. Это шок, чистый и неподдельный.
- Что там про Петтигрю? – я опускаю голову на ладонь, приставляя её козырьком ко лбу, смотрю на сливочное пиво, пить которое совсем не хочется.
Невилл, по всей видимости, рад смене темы, хотя другая не менее проблематичная.
- Его допрашивали под Веритасерумом. Он мигом выложил всё про Волдеморта и его планы. Нападение на Хогсмид было специально спланировано для того, чтобы увести всех с площади Гриммо…чтобы ваша семья оказалась беззащитной перед толпой Пожирателей. Утром того же дня Питер успел сообщить Тёмному Лорду о вашем переезде и планируемом собрании.
- Я так и знал, - произношу с горечью в голосе, комкая шарф пальцами одной руки.
- Да, Гарри, ты был прав во всём. Почему никто никогда не верит подросткам? – вздыхает Невилл, и я понимаю, что вопрос риторический.
- Где до этого был Волдеморт? До этого лета я никогда не слышал о нём.
- Никто точно не знает, но в Министерстве есть сведения о некоем волшебнике, собиравшем под своим предводительством таких же тёмных магов, как и он сам.
- И никто ничего не предпринял? – спрашиваю с ноткой недовольства.
- Понимаешь, это происходило в Албании много лет назад, мы с тобой только-только на свет появились.
- В Албании? – я убираю руку от лица и изумлённо выгибаю брови, внимательно глядя на Невилла.
Друг кивает и, обхватив свой бокал обеими ладонями, отвечает:
- Именно. Мои родители хорошо общались с одним человеком, который работает в министерском отделе международного магического сотрудничества. Именно с его помощью отец смог поднять архивы почти двадцатилетней давности и разузнать об этом самом волшебнике. Сведений катастрофически мало, к тому же магическое общество Албании наверняка не выдаёт все факты и нельзя быть до конца уверенным, полагаясь только на пару совпадений, но всё же…
Друг отпивает из кружки и продолжает свой рассказ. Его глаза загораются знакомым мне огоньком, который появляется всякий раз, когда Невилл делится чем-то, что может принести пользу другим людям. В этом весь Невилл – готовый вывернуть душу наизнанку, лишь бы помочь своим друзьям.
- По словам одного очевидца, возраст и описание внешности волшебника в точности совпадает с личностью Волдеморта.
- Что именно за очевидец? – я заинтересованно подаюсь вперёд.
- Его имя неизвестно, но я точно знаю, он – торговец в лавке магических артефактов. Подобные есть у нас в Лютном переулке. Интересно то, что он - единственный, кто остался в живых после встречи с Тёмным Лордом, который, кстати говоря, посещал эту лавку не один и даже не два раза.
