сообщить о нарушении
Текущая страница: 103 (всего у книги 106 страниц)
Когда остальные возвращаются, и директор запечатывает проход, мы слышим короткую реплику Ремуса, объяснившую всё:
– Реддл больше не сможет возродиться.
Вместе со смертью мага перестаёт существовать и его магия.
***
Мы возвращаемся в Лондон, в дом на площади Гриммо, где нас ждут Кингсли с Артуром, Молли и остальные члены Ордена. Отряд Мракоборцев возвращается в Министерство за исключением двух волшебников, оставшихся на собрании. Дамблдор уводит куда-то Ремуса и Сириуса, но я не придаю этому значения до тех пор, пока директор не вызывает меня и Снейпа. В ответ на вопросительные выражения наших лиц он приводит нас в кабинет, где на широком дубовом столе мы видим каменную чашу, тёмный омут которой поблескивает в свете множества свеч.
– Это думоотвод? – озвучиваю очевидную догадку, останавливаясь возле Снейпа. Мы поворачиваемся к директору, который достаёт из потайного кармана мантии стеклянную колбу с переливающейся субстанцией внутри.
– Верно, Гарри, а это, – он осторожно покачивает колбу из стороны в сторону, – то, о чём я говорил.
Закатив широкий рукав иссиня-чёрной мантии, Дамблдор протягивает руку к чаше и плавно выливает в неё субстанцию, сопровождая действия словами:
– Многие уже познакомились с воспоминанием и нашли его крайне важным. Настал ваш черёд.
Он призывно кивает в сторону думоотвода, мы же успеваем обменяться быстрыми взглядами прежде, чем окунуться в омут.
Улица, закутанная в пышное снежное одеяло, режет глаза своей ослепительностью. Тусклые лучи зимнего солнца отражаются пушистым снежным покровом, заставляя чаще моргать в попытке разглядеть мир вокруг. Вскоре я замечаю невдалеке знакомую фигуру: Слизнорт, что-то радостно насвистывая под нос, приближается к двери в фасаде одного из зданий, плотно стоящих друг к другу. Гораций долго возится с запирающими чарами: ему мешает внушительных размеров бумажный пакет с продуктами, который он пытается удержать другой рукой. Последний взмах палочки – замок поддаётся, но ярко-красное яблоко всё-таки выпрыгивает из пакета и прокатывается по крыльцу. Мы со Снейпом синхронно поворачиваемся, желая проследить путь яблока, и лично я застываю с открытым ртом, увидев, подошв чьих сапог оно коснулось.
– Святой Мерлин… – Гораций прижимает ладонь к груди, не веря глазам, когда Регулус Блэк подхватывает сбежавший фрукт и поднимается по ступеням, сверкая широкой улыбкой.
– Неужели успели похоронить меня, профессор? – мелодичный голос переливается озорством с долей притворной обиды, когда Регулус поворачивает голову вправо, а затем влево, демонстрируя, что он более чем реален.
Слизнорт не сразу отходит от шока: он по-прежнему не может вымолвить ни слова, даже когда принимает оброненное яблоко и заворожено смотрит на него. Убеждаясь, что призраки не могут прикасаться к осязаемым предметам.
– Семь лет, Регулус, – он вглядывается в серые глаза напротив, – семь лет от тебя не было никаких новостей, но вот ты, стоишь на пороге моего дома и…
Внезапно Гораций дёргается в неудачной попытке всплеснуть руками, и это вполне могло бы обернуться катастрофой для пакета, если бы не Блэк: он вовремя подхватывает его, удерживая в вертикальном положении, и смеётся.
– Прости мою старческую невнимательность, – шутит Слизнорт, толкая локтём дверь и предлагая своему неожиданному гостю войти, – совсем из ума выжил, держать доброго человека на пороге, да ещё зимой!
– По мне так вы ничуть не изменились, – добродушно заявляет Регулус, пристраивая пакет на низком пуфике, когда мы вслед за ним проскальзываем в хорошо освещённую прихожую. Оставив мантии на вешалке, волшебники проходят в изысканно обставленную гостиную, и Гораций изучает лицо любимого ученика с тёплой улыбкой, фиксируя малейшие изменения.
– Чего не скажешь о тебе, – он похлопывает Регулуса по плечам, а потом бросается к высокому серванту с той прытью, которая присуща человеку его комплекции. – Восемнадцать лет минуло с тех пор, как ты окончил школу – тогда мы виделись последний раз. Сколько всего произошло! Я, наконец, смог оставить Хогвартс и заняться зельями вплотную: всё лучше, чем учить детей. Стоит сказать, сегодняшняя молодёжь не такая одарённая, как в прежние времена. Ты, Северус, Том и другие – вот кто действительно смыслил в зельях, был венцом этой тонкой науки, а сейчас…
Пока Гораций разливает коньяк по низким пузатым бокалам, в предвкушении водя пальцами по густым усам, Регулус, осмотревшись, присаживается на край большого дивана, обтянутого коричневой кожей.
– Поверьте, все, кого вы перечислили, уже не те, что были восемнадцать лет назад, – с горечью подмечает он и принимает бокал. Пригубив напиток, Блэк качает головой, будто подтверждая худшие догадки, тени от которых мелькают во взгляде Горация.
Я весь превращаюсь в слух, осторожно покосившись на Снейпа: он задумчиво щурится, и, кажется, происходящее способно рассказать ему гораздо больше, чем мне.
Тем временем, Регулус делится с профессором последними новостями: грея в ладони бокал, он слегка наклоняет голову вперёд, отчего волна угольно-чёрных волос закрывает ярко выраженные скулы.
– Как вам известно, Том действительно продолжил обучение в Албании, но я не смог поехать с ним: мир слишком велик и интересен, чтобы останавливать свой выбор на одной стране. Наши пути разошлись, но мы не прекращали переписку – до тех пор, пока семь лет назад странная идея не посетила его голову. Как следовало ожидать, он решил поделиться ею со мной, тем более остальные, с кем он так тесно общался, в том числе и мои сёстры, не поддержали его. Конечно же, я не мог ему отказать. Профессор, если бы я тогда знал, что задумал Том…Мы встретились здесь, в Англии, в 1989 году.
Далее Регулус подробно рассказывает о том, что Реддл предложил ему обрести бессмертие и продемонстрировал первый крестраж – змею, доказывая тем самым, что его задумка реальна. Реакция Блэка очевидна: шок и недоверие, сомнение, хотя доказательство было более чем очевидным.
– Он был на грани отчаянья, – напряжённо вздыхает Регулус и одним движением опрокидывает остатки коньяка, отчего складывается впечатление, будто он вновь переживает те события. Гораций, обеспокоенный и поражённый историей, подливает в его бокал ещё напитка. – Том так и сказал: «Меня предали абсолютно все. Остался только ты». Что я мог на это ответить? Передо мной стоял друг, лучший и самый близкий. Том был ближе, чем родной брат Сириус. Том, с которым нас объединяла всепоглощающая страсть к новым открытиям и знаниям. Том, ступивший на столь опасный путь. Что кривить душой, мы увлекались тёмной магией, но никогда не опустились бы до убийства ради бессмертия, потому что то и другое – противоестественно.
– Ты же не согласился? – уточняет Слизнорт, и мы со Снейпом взволнованно переглядываемся.
Регулус отрицательно качает головой и осушает второй по счёту бокал. Откинув голову на спинку дивана, он некоторое время молчит, глядя в потолок, и всё во мне переворачивается от любопытства, пока волшебник не заговаривает вновь:
– Я не смог уйти, так же как забыть идею отговорить его, попытаться переубедить. Том откуда-то узнал про города, в которых отмечена самая большая концентрация тёмных сил, и загорелся желанием побывать там. Я отправился вслед за ним, и мы на время забыли обо всех разногласиях: видимо, ему было достаточно того, что я был рядом. Моя ошибка заключалась в уверенности, что им ведёт исключительно научный интерес.
– Что же произошло? – Гораций отставляет бокал, когда я медленно обхожу диван, чтобы лучше видеть лицо Регулуса. Снейп выглядит так, будто уже обо всём догадался, хотя я тоже уверен в том, что услышу дальше.
– Он тайно создал новый крестраж и спрятал его в одной пещере в Праге. Я был в ярости, и наши «войны» возобновились, но всё было тщетно: мне не хватало уверенности покинуть его, а Том… даже не представляю, что вело им. Он был уже не тем человеком, каким я знал его, изменился в худшую сторону, хотя иногда случались проблески былого светлого разума. Возможно, именно это держало меня: вера в то, что не всё потеряно. Мы оказались во Франции, и вновь я не смог уследить за ним. Так появился третий крестраж. Однако Том внезапно пошёл на уступки: он обещал спрятать его так, что никто не сможет отыскать, и забудет про него. Либо предлагал мне собственноручно уничтожить медальон, но я не смог. С одной стороны, это была опасная, злая вещь, с другой – часть души Тома. Я не нашёл в себе силы поднять палочку.
Сделав паузу, Регулус покидает диван и, пройдя мимо нас, останавливается возле камина. Облокотившись на полку, он сжимает пальцами виски и продолжает упавшим голосом:
– Турин был последней остановкой – Том появился там для того, чтобы создать последний крестраж. Он поставил меня перед выбором: либо я с ним, либо без него. Я больше не мог оставаться с ним…
Регулус вновь замолкает и, кажется, надолго. К счастью, Гораций придумывает, как разрядить обстановку: он приглашает бывшего студента на кухню, куда левитирует продукты, и ставит чайник на плиту. Когда на обеденном столе появляются две чашки с чёрным чаем и блюдо с вишнёвым пирогом, а заботливая рука Слизнорта добавляет пару ложек ароматного ликёра в чай, к Регулусу возвращается способность говорить:
– Хоть он и обещал, что отпустит меня, я был уверен: это не так. Не знаю, был ли он способен на убийство лучшего друга, проверять не хотелось. Дело даже не в том, что я так сильно цеплялся за жизнь – конечно, цеплялся, но истинная причина заключалась в другом. Никто, кроме меня, не способен вразумить Тома. Я осознавал это так же чётко, как то, что он на этом не остановится.
– Что ты предпринял? – взволнованно интересуется Гораций, размешивая ликёр в чае, пока Блэк перекладывает кусочек пирога на блюдце.
– Инсценировал собственную смерть. Не спрашивайте, как, – он предупредительно выгибает брови, заметив вспышку шока во взгляде волшебника, – главное, он поверил. И не только он: Сириус, Нарцисса, Андромеда – все без исключения. Это было лучшее решение и давало мне поистине безграничные возможности в наблюдении за Томом.
Слизнорт делает глоток, морщась от, очевидно, слишком большой порции ликёра, и окидывает Регулуса быстрым взглядом.
– Тогда почему я вижу тебя, и вижу только сейчас, в девяносто шестом году? Что-то случилось?
Ложка, занесённая над кусочком пирога, замирает в руках Блэка.
– Случилось. Пророчество, говорящее о пришествии могущественного тёмного мага и мальчике, который сможет его остановить. Да-да, вы не ослышались, именно мальчике, – уточняет он, видя замешательство на лице старшего волшебника, – родившемся на исходе седьмого месяца шестнадцать лет назад: в год, когда могущественный маг ступил на путь тёмной магии.
Так вот почему именно эта дата: тысяча девятьсот восьмидесятый год. Год моего появления на свет и второй год пребывания Реддла в Албании.
Они переглядываются, и Гораций опускает чашку на блюдце. Он касается усов кончиками пальцев и произносит тоном, неожиданно похожим на особенный тон Дамблдора, когда тот говорит мудрыми словами:
– Всё в мироздании уравновешено, и на всякое зло обязательно находится лучик добра, пускай, слабый и не внушающий особого доверия, но неизменно указывающий путь к спасению. Думаю, этот мальчик станет путеводным маяком для всех нас.
Картина залитой солнечным светом кухни начинает рябить, пока не растворяется в сизом тумане, и мы не выныриваем из чужого воспоминания, пролившего свет на истоки длинной и запутанной истории.
Позже, когда все собираются на кухне, Нарцисса, Андромеда и Барти раскрывают остальные тайны.
Мы ошибались, считая, что предатель всего один. Их четверо, и каждый появляется в разное время. Всё начинает Регулус: после того, как Реддл совершает нападение на меня и лишается телесной оболочки, Блэк появляется во Франции на пороге Андромеды. Поделившись знанием о крестражах и взяв с двоюродной сестры обещание не раскрывать тайну своей лже-смерти, он посещает Прагу, Лион и Турин, проверяя, на месте ли крестражи, в то время как Андромеда отправляется в Англию. Она пробует найти общий язык с Нарциссой, с которой не общалась много лет, но все попытки бесполезны.
– Я просто не хотела слушать, – вздыхает Нарцисса, с сожалением взглянув на сестру.
Недоверие Нарциссы играет отрицательную роль: Том возрождается, а Орден заходит в тупик, не представляя, как победить Реддла, который выстраивает хитроумный план по поимке главного «виновника» всех событий, то есть меня. Ему не составляет труда выманить меня из Норы, и Барти весьма наглядно демонстрирует выполнимость данной задачи, вот только Том не может прибегнуть к помощи Авады Кедавры, зная, что я, по сути, своеобразный крестраж. Он мог выкрасть меня, но велик шанс того, что Орден доберётся до его убежища прежде, чем Реддл найдёт способ, как отделить свою душу от моей. Фактически, он заходит в тупик, и Регулус с Андромедой используют эту заминку в своих целях.
Так появляется первое письмо, из которого мы узнаём о городах чёрного магического треугольника.
– Я слала тебе письма, Гарри, – улыбается Андромеда, и мы тут же переглядываемся со Снейпом. Вот почему мы не могли определить, чей это почерк, проверив практически всех Пожирателей, но не подумав об Андромеде.
Одновременно с появлением письма я узнаю невесёлые новости от Драко, которого Реддл собирается обратить в Пожирателя Смерти. Это событие становится переломным моментом во всей истории – именно тогда Нарцисса примыкает к Андромеде. Таким образом, в рядах приближённых к Тому волшебников появляется шпион.
После Рождественских каникул мы возвращаемся в Хогвартс, а спустя некоторое время я сталкиваюсь в Хогсмиде с Реддлом, изменившим свой облик благодаря Оборотному зелью. В его планы не входит атаковать меня, нет, он хочет напугать, продемонстрировать, что я могу оказаться в его руках буквально в любой момент. Стоит признать, ему это удаётся: я действительно напуган, Орден не знает, что предпринять, и велика вероятность того, что Снейп вот-вот потеряет выгодное положение среди Пожирателей. Правда, профессор придумывает, как возвратить былое доверие: он начинает поиски ритуала, который позволит извлечь инородную часть души из живого «сосуда», что, конечно же, становится известно Нарциссе. Тайно она занимается тем же, чем Снейп.
Однако недостаток информации о планах Ордена ставит под угрозу весь план – именно тогда появляется Андромеда. Чтобы отвести от себя малейшие подозрения, она сочиняет легенду о том, что Нарцисса приезжала к ней во Францию с жалобами на Реддла, тем самым ещё больше запутывая нас.
Время становится на вес золота, и появляется второе письмо, благодаря которому мы узнаём о крестраже, спрятанном в Праге. Кольцо оказывается в руках Ордена, о чём очень скоро узнаёт Реддл: он давно чует неладное, и пропажа крестража только укрепляет его уверенность: раз мы обладаем подобной информацией, значит, нас просветил тот, кто был с ним в Албании.
Реддл теряет рассудок, он повторяет печальный опыт, пытая каждого из приближённых Пожирателей, стараясь вычислить предателя. Как известно, результат нулевой, но зато у Блэков появляется четвёртый союзник.
Осознав, что пытки не помогут, Реддл придумывает хитроумный план. Отыскав ритуал (тот самый, который в итоге использовал), он прибегает к помощи самого преданного Пожирателя Смерти – Барти Крауча-младшего. Тому необходимо искусно выманить меня из Хогвартса – так, чтобы я ничего не заподозрил, и Барти как нельзя лучше подходит для этой роли. К тому же, Крауч сам предлагает свою кандидатуру, мотивируя это тем, что ему не раз удавалось выйти на контакт со мной, когда я был незащищён. Решение гениально: Барти, давая туманные намёки на то, что он может быть предателем в рядах Реддла, постепенно должен войти в доверие.
– К тому же, ты, Поттер, – тянет Крауч, на несколько мгновений превращаясь в самодовольного Пожирателя Смерти, каким я его знал до сегодняшней ночи, – весьма успешно покупаешься на моё неоднозначное поведение, из-за чего весь стройный план Блэков начинает катиться к Моргане.
– Мы решаемся на истинное безумие, – взволнованно выдыхает Андромеда, – сестра подговаривает Барти на предательство.
– И он соглашается, – Нарцисса победно играет бровями, с улыбкой глядя на Крауча, который отмахивается:
– Далеко не сразу!
– И всё же ты соглашаешься, – настаивает Андромеда, облокачиваясь на стол, когда Барти поднимает ладони в знак проигрыша в, безусловно, шуточном споре. – Сложно не согласиться, когда былой авторитет подрывается многочисленными изощрёнными пытками.
