сообщить о нарушении
Текущая страница: 83 (всего у книги 106 страниц)
Тогда я ещё не мог знать, что вернусь в Хогвартс уже свободным человеком, нет, тогда это знание было недоступно мне.
Холодный ветер обжигает лицо и лёгкие, когда я глубоко вдыхаю и решительно переступаю границу антиаппарационных чар.
Всего через несколько мгновений перед нашим взором вместо просторных школьных окрестностей появляется тёмный переулок Лондона. Я осторожно трясу головой, приходя в себя после стремительной круговерти трансгрессии, и только потом выхожу на широкую улицу вслед за Люпином. Город приветствует нас лёгким снегопадом и тихим карканьем двух ворон, разместившихся на электрических столбах. Хоть сейчас уже темно, много людей прогуливается вдоль витрин магазинов: счастливые и беззаботные, они вызывают кратковременное чувство зависти.
Всего через несколько минут мы подходим к неприметной двери, за которой скрывается «Дырявый Котёл». Натянув капюшоны до самых носов, мы незаметными тенями пересекаем шумный бар и попадаем в Косой Переулок. Остановившись в тени ближайшего здания, мы вопросительно переглядываемся.
– Альбус сказал, Кингсли и Сириус прибудут к восьми часам с портключом. Нам лучше не привлекать к себе лишнее внимание, поэтому дождёмся их здесь, – тихо произносит Ремус, а я замечаю, как осторожно он похлопывает ладонью по нагрудному карману пиджака под мантией, и понимаю: там спрятано кольцо.
Я смотрю на оранжевые круги света под фонарями, контрастирующие с холодной синевой неба и улицы, и вдруг произношу:
– Я немного прогуляюсь в одиночестве, хорошо?
Люпин моментально стягивает капюшон, чтобы я смог увидеть выражение крайнего изумления на его лице.
– Ты…что?
Он быстро моргает, явно не понимая смысл моих, соглашусь, безумных слов, но я не представляю, какая сила движет мною. Я словно знаю, что мне необходимо пройтись по узким улочкам прежде, чем покинуть Великобританию.
Сорвав капюшон, взволнованно перекатываюсь с пятки на носок, чувствуя волнительный подъём в груди: честное слово, я в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Кажется, люди называют это интуицией, которой я не могу сопротивляться.
– Послушай, Ремус, – начинаю крайне убедительно, стараясь не обращать внимания на то, как недоверчиво хмурится Люпин, – не знаю, как это объяснить, но мне действительно надо немного пройтись. Обещаю, что не уйду далеко и вернусь к назначенному времени.
Люпин прижимает кулак к губам и испытующе смотрит на меня. От этого острого взгляда, не свойственному доброму и мягкому Ремусу, становится не по себе. Однако он опускает руки, разочарованно хлопает себя по бокам и выдыхает:
–Учти: сам будешь оправдываться перед Дамблдором и остальными, если не вернёшься раньше восьми.
Широкая улыбка растягивает мои губы, я едва не подпрыгиваю на месте, а сердце заходится в радостном предвкушении чего-то очень важного. Я не прощаюсь, потому что вернусь совсем скоро, и ухожу вверх по улице, обернувшись на Люпина: он останавливается в свете фонаря и смотрит мне вслед. Когда я оборачиваюсь второй раз, его уже нигде не видно.
Очень скоро я перехожу на медленный шаг: спрятав руки в тепле карманов, иду вдоль сияющих разноцветных витрин и вдыхаю морозный воздух. Он наполняет лёгкие и приятно разливается по всему телу, принося с собой чувство бодрости и улучшая настроение. В какой-то миг мне даже кажется, что я просто вышел на прогулку в один из январских дней, и впереди меня не ждут сложные испытания.
Витрина кафе-мороженого Флориана Фортескью привлекает не только моё внимание: возле стекла, украшенного мерцающими снежинками, толпятся дети. Они с любопытством и восторгом разглядывают вазочки и рожки с волшебным мороженым всех цветов радуги и невообразимой посыпкой, некоторые малыши дёргают родителей за подолы мантий, желая посетить кафе. Взрослые волшебники не сразу, но соглашаются – очень сложно отказать ребёнку, когда он так просит, – и мне приходится посторониться, освобождая проход. Я придерживаю дверь пожилой даме, за что она тут же благодарит меня, как вдруг лёгкий до этого карман мантии становится увесистым, словно туда положили какой-то предмет. Ладонь автоматически ныряет туда, пальцы тут же натыкаются на нечто небольшое и гладкое. Прикосновение вызывает резкое головокружение и оглушительный звон в ушах, я рефлекторно отдёргиваю руку и пытаюсь вслепую нащупать твёрдую вертикальную поверхность, к которой можно прислониться. В глазах темнеет, совсем рядом кто-то интересуется, в порядке ли я, но организм удивительно быстро приходит в норму, и я благодарю незнакомую женщину за проявленное внимание.
Окончательно смутившись, отхожу от кафе, осторожно вытягивая загадочный предмет за обнаружившуюся цепочку, и чуть не лишаюсь дара речи. С колотящимся сердцем я вглядываюсь в спины прохожих, подсознательно ища взглядом высокую фигуру в кожаном плаще, но всё тщетно. Вокруг волшебники в мантиях самых разнообразных цветов, они тактично огибают меня, пока я стою на середине улицы с медальоном в руке.
Вот тебе и интуиция, Поттер.
Осознание того, что я только что упустил единственную возможность раскрыть тайну личности своего союзника, обрушивается на меня как снег, внезапно сорвавшийся с края крыши на порог. Однако совсем скоро горечь от упущенного шанса заглушается целым градом вопросов. Нет никаких сомнений в том, что медальон – крестраж Реддла, и бурная реакция организма на прикосновение к нему – бесспорное подтверждение. Но как?! Каким образом этому загадочному человеку удалось выкрасть его? Откуда он знал, что сегодня вечером я буду в Лондоне? Он выследил меня и улучил удобный момент, чтобы незаметно подкрасться, подбросить мне медальон, а потом скрыться в толпе! Невероятно, но это так!
Все утренние подозрения вмиг рассеиваются, я абсолютно уверен, что это сделал тот, кто шлёт мне письма, – просто потому, что больше некому. Всё произошло так быстро и неожиданно, отчего у меня не было времени подумать, все действия и мысли появлялись на каком-то интуитивном уровне, и от этого только хуже. Запоздалое понимание вспыхивает в сознании, заставляя вспомнить, как всего минуту назад я искал в толпе конкретного человека. Получается, что я, сам того не осознавая, безоговорочно верю в добродетель Барти Крауча-младшего. В голове тут же звучат слова Снейпа о том, что я симпатизирую этому Пожирателю.
Прячу медальон в карман, потому что от контакта с ним вновь начинает гудеть в ушах. Я медленно двигаюсь вдоль края улицы в направлении «Дырявого Котла», кусая губы от сумбурных мыслей. Действительно, почему я так верю в собственную версию? Что в Барти такого необычного, раз я не могу выкинуть его из головы? Наглость и эксцентричность? Независимость и наличие собственного мнения? Нежелание преклоняться перед кем-либо и, – что уж душой кривить, – дьявольское обаяние? Да, всего этого у него не отнять. С другой стороны, он – самый приближённый человек к Реддлу, самый сумасшедший, я бы даже сказал, безумный, к тому же, он напрочь лишён чувства жалости и сострадания. Он славится самыми изощрёнными и жестокими пытками. Именно Барти в компании с Беллатрисой довёл родителей Невилла до состояния, в котором смерть покажется лучшей наградой. Именно он подловил меня на вокзале Кингс-Кросс, сказав о том, что Реддл разгадал тайну моего чудесного спасения, и пригрозил расправой над членами Ордена в случае, если я проболтаюсь о нашей встрече. Буквально через несколько дней он руководил нападением на Нору, расспрашивал меня о том, как Ордену удалось узнать о Пророчестве, и вскользь обмолвился о печальном положении Пожирателей. Потом была наша тайная встреча в Лютном Переулке, когда он рассказал мне, где прячется Петтигрю, хоть и в обмен на ценную информацию. Может, он – весьма искусный психолог, который нашёл своеобразный подход ко мне, чтобы со временем выпытать нужную Реддлу информацию, а я, как последний дурак, иду у Барти на поводу?
А ещё он с самой первой встречи смотрит на меня так, будто я – воплощение всех его самых тёмных и тайных желаний.
От последней мысли холодные мурашки пробегают вверх по позвоночнику и тают на затылке. Титанических усилий стоит запихнуть в самый тёмный угол сознания обжигающие воспоминания о поцелуе Барти и его юрких руках.
Взбудораженный последним событием и собственными мыслями, я не сразу вспоминаю о том, что время моей «прогулки» ограничено. Как только круглый циферблат в ближайшей витрине попадает в поле зрения, я ускоряю шаг, потому что до появления Кингли и Сириуса осталось чуть больше пяти минут. Чувствуя тяжесть медальона в кармане, я пытаюсь систематизировать рассыпавшиеся как горох мысли. Допустим, Реддл поверил, что мы вывезем крестраж из Хогвартса только завтра утром, но откуда тот, кто подкинул мне медальон, узнал, что мы сделаем это сегодня вечером?
Мыслительный процесс резко обрывается в момент, когда на подходе к бару я замечаю три до боли знакомые фигуры: два парня и девушка, закутанные в мантии и шарфы, неуверенно топчутся на пороге «Дырявого Котла». Когда дверь в очередной раз распахивается, выпуская на холод улицы пару изрядно подвыпивших волшебников, тёплый свет помещения падает как раз на заинтересовавших меня людей, в которых я абсолютно точно узнаю…
– Рон? Гермиона? Невилл? Что вы здесь делаете?! – удивление пополам с почти детским восторгом поднимает мой голос на октаву выше, когда я подбегаю к друзьям. Они синхронно вздрагивают от неожиданности, а уже в следующий миг Гермиона заключает меня в объятия, тараторя о том, как долго они меня искали. Невилл и Рон стукаются кулаками в победном жесте, потом Рон поправляет шапку, съехавшую на лоб, и хлопает меня по плечу:
– Скажи: «Спасибо» Гермионе, это она придумала, как найти тебя.
Подруга отстраняется, расслабленно выдыхает и поправляет сбившийся шарф, попутно объясняя:
– Мы не могли отпустить тебя одного в столь опасное путешествие. Помнишь наш план побега в Лондон на Хэллоуин? – дождавшись моего немного непонимающего кивка, она победно выгибает брови. – Мы нашли ему достойное применение.
– Представляешь, она сказала нам быстро собрать всё самое необходимое, не объяснив, с какой целью, – Рон перебивает Гермиону, не замечая собственной эмоциональной жестикуляции, пока Невилл не перехватывает инициативу:
– Потом утянула нас в Хогсмид и сказала, что мы отправляемся вслед за тобой.
– И тут началось самое сложное, – вставляет реплику Гермиона, бездумно поглаживая ладонью маленькую сиреневую сумочку, которую я только сейчас замечаю. – Наплевав на все правила, мы трансгрессировали в Лондон, пришли сюда. Мы не знали, где тебя искать, и вообще, не опоздали ли мы. Недолго думая, решили заглянуть в «Дырявый Котёл», и тут появился ты.
Я смотрю на светящихся от радости друзей и не могу подобрать слова, чтобы выразить свой восторг и бесконечную благодарность за то, что они сделали для меня. Да, я не хотел, чтобы они отправлялись вслед за мной, потому что впереди – одна лишь опасность, но глядя в их сияющие глаза, язык не поворачивается дать отказ.
Разрушает идиллию распахнувшаяся дверь бара, и на пороге появляются Ремус со Снейпом.
– Вот же он, а вы не верили, – вздыхает Люпин за спиной профессора, который проезжается по моему лицу острым взглядом. Я не сразу понимаю, в чём дело, но стоит взглянуть на Ремуса, у которого такой вид, будто он тащил на себе непосильную ношу от самого Хогвартса до «Дырявого Котла» и только сейчас её сбросил…
Я появился весьма и весьма вовремя.
– Позвольте узнать, что вы трое здесь делаете? – пока Снейп требовательно смотрит на друзей, которые пускаются в скомканные объяснения, я одними губами прошу прощения у Люпина. Лёгкий отголосок паники виден в его отрывистых жестах, когда он пропускает волосы между пальцев, затем укоризненно смотрит на меня, но всё же смягчается. Решившись, я подхожу к нему, одновременно запуская ладонь в карман мантии.
– Надеюсь, это хоть как-то сможет оправдать меня, – показываю медальон Ремусу, стараясь не обращать внимания на физический дискомфорт, появившийся в результате контакта с крестражем.
Я не то что бы удивил Люпина. Появление крестража, который все уже отчаялись когда-либо увидеть, производит неизгладимый эффект.
– Гарри, это то, что я думаю? – заворожено шепчет Люпин, не в силах поверить собственным глазам. Я передаю ему медальон и незаметно перевожу дух, потому что мне мгновенно становится лучше.
Потом происходит несколько событий одновременно: Снейп и друзья замечают предмет внимания Ремуса, открывается дверь «Дырявого Котла», откуда выходят Сириус и Кингсли. Последний, едва увидев нас, мрачно произносит:
– Дамблдор не смог договориться с Фламелем.
* * *
Часы в прихожей дома Сириуса бьют десять раз, когда Гермиона подзывает меня и ребят к окну.
– Кто это? – шёпотом спрашивает Рон, глядя на человека, который останавливается на противоположной стороне дороги и рассматривает плотно прижатые друг к другу дома.
– Кто-то из Пожирателей Смерти? – Невилл щурится, пытаясь разглядеть незнакомца, но уличного освещения явно недостаточно: фонари на площади Гриммо чудесным образом перестали гореть за исключением трёх штук, да и те стоят достаточно далеко.
Тихо вздохнув, Гермиона уходит вглубь гостиной и садится на край одного из диванов, между которыми расположился низкий кофейный столик. На нём стоит шкатулка, в которой лежат кольцо и медальон, и именно её подруга рассматривает с выражением глубокой задумчивости на лице, будто на гладкой крышечке шкатулки могут быть написаны ответы на все вопросы.
Что и говорить, весь наш замечательный план медленно, но верно идёт ко дну. Из слов Кингсли становится ясно, что Николас едва ли горит желанием приютить у себя группу волшебников, за которыми гонятся Пожиратели Смерти. Зная его скрытный образ жизни, подобный исход событий вполне очевиден. Возвращаться в Хогвартс нет смысла, решение вывезти оттуда крестраж неоспоримо.
Ситуация хуже не придумаешь. Обычно уравновешенный Кингсли метался по гостиной, когда вёл свой рассказ, то и дело всплескивая руками. С его слов стало ясно, что Министерство отныне находится под тотальным контролем Пожирателей Смерти и завербованных Реддлом сотрудников, один Яксли чего стоит. Новость о том, что Фадж по-прежнему занимает пост Министра, сначала удивляет меня, но Шеклбот уверен: Корнелиус – не более чем марионетка в умелых руках того, кто наложил на него Империус. Хоть все сотрудники Министерства отчётливо понимают происходящее, тем не менее, новость о перевороте в правительстве до сих пор является тайной для общественности. Причина проста: люди напуганы. Каждый день в том или ином отделе не могут досчитаться одного или двух человек. Преимущественно, это – нечистокровные волшебники, которые пропадают без следа. Нет никаких проверок, допросов – складывается впечатление, что за каждым волшебником очень внимательно следят. Неизвестно, как долго Артур, Кингсли и остальные члены Ордена смогут находиться в Министерстве, каждый день пребывания там может стать последним.
Это теневая игра, правила которой известны одному Реддлу.
Дамблдор передал через Шеклбота, что пытается договориться с Николасом, и просит нас переждать в безопасном месте. Решение остановиться в доме Сириуса принято единогласно. Двадцать минут назад Ремус говорил с директором через каминную сеть, и тот сказал, что прибудет на площадь Гриммо к трём часам ночи с портключом. Он не сказал, удалось ли ему уговорить Фламеля, никак не объяснил столь позднее время. Впрочем, это вполне в духе директора. Ждать ещё целых пять часов, поэтому мы с друзьями обосновываемся в гостиной, а взрослые остаются на кухне, видимо, обсуждая дальнейший план. Хотя какой тут может быть план, когда вообще неизвестно, что будет в три часа.
Что касается дома – крёстный поработал на славу. Мало того, что он полностью сменил внутреннее убранство, избавившись от старой мебели и тёмных обоев, так ещё и оградил жилище всевозможными защитными чарами. Мебель из дуба, светлая обивка с тонким цветочным узором, изящные люстры, хрустальные подсвечники и вазы с живыми цветами, стены приятного кремового цвета и декоративная лепнина, ковры с густым ворсом и камины с роскошными порталами – всё это пропитано классическим английским духом и создаёт атмосферу гостеприимности. Что касается защиты, дом невозможно обнаружить при помощи магии или специальных приборов, он недоступен взору, не отображается ни на каких картах. Он по-настоящему безопасен, потому что на этот раз среди нас нет места предателям, и он не так явно напоминает об ужасных событиях конца августа.
