сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 106 страниц)
– Они планировали похитить тебя именно на вокзале Кингс-Кросс. Им нужна была твоя кровь, но Тёмный Лорд не знал, что она могла принести ему не только возрождение, но и защиту от тебя самого.
– Защиту? От меня? – я даже отклоняюсь назад, чтобы вопросительно взглянуть на невозмутимого профессора.
Он коротко кивает и скрещивает руки на груди, продолжая ровным тоном:
– Лили подарила тебе идеальную защиту от любого, кто попытается посягнуть на твою жизнь. Это кровная магия, Гарри. Используй Волдеморт хоть каплю твоей крови в ритуале, часть защиты автоматически распространилась бы на него и он смог бы убить тебя.
Второй раз за ночь я изумлённо раскрываю рот, а профессор лишь пожимает плечами.
– Я не мог допустить подобного, но долго скрываться тоже не мог. Поэтому я появился за неделю до Рождества с новым ритуалом в кармане.
– То есть именно вы нашли, как вернуть Реддла к жизни?
Я не могу избавиться от расстроенной нотки в дрогнувшем голосе, чем зарабатываю долгий возмущённый взгляд.
– Поттер, твоё недоверие просто возмутительно, – раздражённо бросает профессор и вцепляется в мои плечи. Ему приходится слегка ссутулиться, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Волосы падают на его лицо, закрывая высокие скулы, уголок рта дёргается, а мне на долю секунды хочется самому себе отвесить крепкий подзатыльник.
– У меня не было выбора, дурная твоя голова! Либо твоя кровь и беспроигрышный шанс отправиться на тот свет, либо иной способ и твоё спасение.
Я втягиваю голову в плечи, дышу быстро и поверхностно, а голая кожа на плечах внезапно начинает гореть под его прохладными ладонями.
– Понимаю, простите меня…
– Оставь свои извинения, пригодятся для кого-нибудь другого, – отрезает Снейп и убирает руки, а я неосознанно обнимаю себя за плечи и кошусь на его строгий профиль.
– Что вы сказали ему в своё оправдание? Где вы пропадали всё это время?
– Залечивал рану и искал другой, не столь трудоёмкий способ возрождения. Скрытность была нужна для дезориентации Ордена, – хмыкает профессор так, как если бы говорил об элементарных вещах.
– И Добби действительно носил вам зелья и еду? – не удерживаюсь.
Снейп искоса смотрит на меня.
– Твоё письмо он тоже мне принёс.
Мгновенно вспыхиваю и спешу спрятать лицо в ладонях.
– Если бы я знал, что к Рождеству вы вернётесь, ни за что не написал бы его.
Повисшая тишина ещё сильнее угнетает, как вдруг матрац справа тихонько скрипит.
– Откуда такая уверенность, что я собирался возвращаться к Рождеству?
– Как откуда, вы же сами сказали, что… – отвечаю в ладони, но внезапно осекаюсь.
Снейп действительно этого не говорил. Он мог и дальше скрываться от всех нас, незримо оберегая мою жизнь. Найти новый способ оживить Волдеморта и не появляться ещё неизвестно сколько времени.
Убрав руки от лица, я медленно поднимаю голову. Он совсем не поменял своего положения, продолжая сидеть боком ко мне, только голова повёрнута и слегка наклонена – так обычно делают, когда хотят заглянуть в самую душу. Волосы заправлены за ухо, открывая щёку и бледную шею, от носа и надбровных дуг падает густая тень, так что мне сложно понять его взгляд. Мерлин, но он сейчас так близко и настолько реален, не собирается исчезать или растворяться в воздухе, стоит мне моргнуть, что устоять перед собственными слабостями просто нереально.
Меня хватает только на то, чтобы качнуться вбок и приземлиться на его грудь, уткнуться в неё носом, спрятав между нашими телами свои ладони, и вновь ощутить тот сладкий вакуум в животе, когда его пальцы решают утонуть в вихрах на моей макушке.
Некоторое время проходит в тишине, лишь раз прерванной негромким уханьем Хедвиг, пока Снейп не произносит недрогнувшим голосом:
– Ты должен осознавать, что моё исчезновение никоим образом не отразилось на принятом решении.
Я почему-то шмыгаю носом и медленно возвращаюсь в привычное положение.
Он непреклонен, конечно же. Никто не сомневался.
– Скоро рассвет, тебе надо хоть немного поспать, – роняет он будто между делом, одновременно поднимаясь с кровати.
Зябко поджимая пальцы на ногах, я в тягостном молчании провожаю взглядом фигуру профессора, отчего-то задержавшись на его ладонях, сцепленных за спиной. Волнительные мысли не умещаются в голове, вызывая неоднозначные реакции организма, который бросает в холод, как от страха, а в следующий миг обдаёт жаром.
Почти достигнув двери, Снейп вдруг останавливается. Не меняя позы, он лишь немного поворачивает голову и искоса смотрит на меня. С такого расстояния и при таком освещении я не могу разобрать его мотивы, но нервный импульс достигает мозга, и я не успеваю остановить собственный язык:
– Прошу вас, останьтесь.
Сердце трижды вздрагивает в моей груди, прежде чем он отвечает:
– Если тебе от этого будет спокойнее.
При помощи магии он передвигает кресло за изголовье кровати, зажигает одинокую свечу на столе, а через полминуты дверь в мою комнату приоткрывается сама собой, и из зияющего проёма выплывает одна из книг, которые стоят в шкафу мистера Уизли.
Снейп вопросительно выгибает брови в ответ на мой любопытствующий взгляд, отчего я спешу закутаться в одеяло и, тихо выдохнув, опустить голову на подушку.
Сегодня я буду спать спокойно.
По крайней мере, так я думал, когда засыпал под редкий шорох страниц.
– Нет, пожалуйста! Умоляю, не надо!
Мой голос, такой тихий и глухой, хотя я кричу что есть мочи, отражается от низких каменных сводов, а эхо странным образом трансформируется в чужой зловещий хохот. Здесь так сыро и холодно, по стенам, облепленным плесенью, вьются пугающего вида ветви какого-то растения, которое разрастается с сумасшедшей скоростью и тянется ко мне. Я пытаюсь убежать, но бегу на одном месте, а в местах, где корявые ветви касаются меня, кожа начинает гореть. Что-то липкое цепляется за руки, и я в ужасе вижу белую непрозрачную паутину, что тянется от моих рук к этому злополучному растению. В следующий миг всё скрывается под пологом паутины, где тут и там чёрными пятнами зияют огромных размеров пауки.
И высокий голос, как раскат грома:
– Гарри Поттер, я достану тебя!
– Гарри Джеймс Поттер!
Щека нещадно горит, я тут же хватаюсь за неё и в ужасе смотрю на склонившегося ко мне Снейпа.
– …профессор? – во рту пересохло, и язык не слушается меня.
Снейп закатывает глаза в облегчении и тихо бурчит:
– Уж явно не королева Великобритании. Что тебе снилось?
Я потираю щёку, смутно догадываясь о том, как именно профессору удалось разбудить меня, и медленно сажусь в кровати. Снейп тут же немного отклоняется от меня, но взгляд всё так же требователен.
– Чушь какая-то. Подвал, паутина, злобное растение и голос Волдеморта. Обычный кошмар.
Небо за окном только начинает светлеть, и я удивлённо добавляю:
– Сколько я проспал?
– Буквально минут двадцать. Потом начал кричать, – отвечает Снейп будничным тоном, а мне становится жутко неудобно перед ним. Конечно, это не ускользает от его внимания. – Часто кошмары снятся?
В голове, наконец, разъяснивается, но о сне не может быть и речи, поэтому я плавно съезжаю с кровати и останавливаюсь напротив окна. Любуясь бесконечным снежным полем, которое у самой кромки горизонта окрашивается в нежный персиковый цвет, я чудом придаю своему голосу уверенность:
– Нечасто.
Дыхание почти не сбивается, когда он равняется со мной, плечом к плечу (это если не считать приличной разницы в росте). По голой коже пробегает озноб, на щеках внезапно превращающийся в пожар, когда Снейп закрывает книгу, которую до этого читал, и произносит:
– Не надо лгать мне.
В этой фразе отчётливо слышится угроза, а мне внезапно хочется вцепиться в волосы и прокричать: «Что мне ещё остаётся?!». Ведь правда, что мне остаётся, когда его столько не было? Когда я боялся даже думать о том, что его, возможно, уже нет в живых? Когда не было ни единой новости, а с каждым днём становилось всё хуже и хуже? Когда на меня столько всего свалилось, и я не знал, к кому бежать за помощью?
И, наконец, он стоит рядом со мной, живой, в который раз спасший мою пропащую шкуру, не принимающий благодарность и искренне негодующий оттого, что я не хочу жаловаться. Не хочу говорить о том, как мне его не хватало. О том, что происходило в моей душе всё это время. Я боялся сам себя, потому что за семнадцать лет жизни никогда не сталкивался с подобным. Нет, дело не в Волдеморте и не в Пророчестве. Не в том, что во мне живёт часть его души. Всё гораздо прозаичнее. В один миг всё это стало не так важно и страшно как то, что я едва не потерял его. Он сам, не спрашивая у меня, взвалил на себя непосильную ношу в лице неуравновешенного и окончательно растерявшегося после смерти родителей юнца, который с каждым днём обрастает всё большим и большим количеством проблем. Мало того, что я быстро привык к роли «якоря», так ещё и злоупотребил поистине неисчерпаемым благородством и самоотдачей человека. Совы и то более независимые создания, хоть без людей и не могут. Мне осталось только ноги свесить и ждать, когда снизу начнут блинчики подавать.
– В последнее время часто, но думаю, теперь эта проблема решена.
Встречаясь с проницательным взглядом тёмных глаз, я тихо удивляюсь сам себе. Наконец-то настал тот момент, когда я могу усилием воли разложить всё по полочкам и прийти к верному решению. Да, не описать словами, как мне было тяжело без него. Да, всего полминуты назад я очень многое хотел сказать. И да, мне по-прежнему хочется повиснуть на его шее и поцеловать так, чтобы в глазах потемнело, но я уважаю его решение, принятое ещё тогда, у замёрзшего фонтанчика в Хогсмиде. Пускай я совершенно не понимаю, какая связь может быть между смертью моей мамы и тем, что происходит между мной и Снейпом, но это – его решение. Моё согласие – самое малое, чем я могу расплатиться в знак благодарности за всё, что профессор делает для меня.
Он некоторое время хмурится, испытующе глядя на меня, но в какой-то момент его лицо разглаживается в понимании. Что именно он понял – загадка, но новое знание его явно устраивает.
Через полчаса я сижу на кухне и в голос смеюсь с шевелюры Рона, которая чудесным образом поменяла цвет с рыжего на изумрудно-зелёный. Моему смеху вторят Гермиона, Джинни и близнецы. Безусловно, все догадываются, что Фрэд и Джордж – виновники внезапных перемен, но братья в своих шутках непреклонны, и даже уговоры миссис Уизли не могут заставить их расколдовать несчастного Рона. Тот злится ещё сильнее, и чем больше он злится, тем зеленее становятся его волосы. Фрэд едва успевает увернуться от подзатыльника, громко заявив, что Рон не на тот факультет попал, ему бы впору быть слизеринцем, отчего кухню накрывает новой волной хохота. Даже Сириус, недавно спустившийся из спальни, не удерживается от короткого смешка, а Ремус расплывается в широкой улыбке, наверняка вспоминая свои школьные проделки с друзьями.
Разномастные кружки одна за другой спархивают с полки и перелетают на длинный стол, входная дверь открывается, впуская морозный воздух и мистера Уизли, а я едва удерживаю себя от радостного возгласа, когда вслед за ним входит Дамблдор. Сегодня на нём мантия глубокого сапфирового цвета, отороченная по подолу серебряной тесьмой, тут и там поблёскивают не успевшие растаять снежинки. Все присутствующие на кухне нестройным хором приветствуют директора, миссис Уизли отрывается от закипевшего чайника, коротко взмахивает палочкой, и ещё одна кружка в компании с блюдцем летит в сторону стола.
Только сейчас я замечаю Снейпа в самом низу лестничного марша: он не успел убрать ладонь с перил и остановился при виде Дамблдора. Ребята, поглощённые делёжкой пирогов и разливанием чая, конечно же, не замечают, какими взглядами обмениваются зельевар и директор. Дамблдор едва заметно кивает Снейпу, как если бы хотел поблагодарить того за что-то. Я ненамеренно хмурюсь, но подозрительные мысли не успевают получить развитие, потому что прямо передо мной резко ударяется о стол блюдце с кусочком черничного пирога. Бросив стремительный взгляд в сторону невозмутимого профессора зельеварения, я немного разочарованно выдыхаю и принимаюсь за завтрак.
Дамблдор делится некоторыми новостями, в основном незначительными и не принесшими ничего нового. Всё по-прежнему: Министерство Магии надёжно оккупировано людьми Волдеморта, новость о его возвращении уже облетела всю Британию, но сам он пока что нигде замечен не был. Снейп добавляет короткий комментарий по этому поводу, что Волдеморт скоро даст о себе знать, но взрослые решают обсудить это после завтрака.
Конечно же, меня с друзьями выпроводили с кухни, как бы я ни упирался. Откровенно не понимаю, почему раньше, когда родители ещё были живы, нас пустили на собрание, а сейчас всё изменилось.
Любопытство пересиливает чувство такта, и мы вшестером, вооружившись удлинителями ушей, осторожно спускаемся на площадку лестницы между первым и вторым этажом.
Судя по интонациям, члены Ордена о чём-то очень увлечённо спорят.
– Молли, вы должны понимать, Гарри не может вечно оставаться у вас, – голос Дамблдора едва различимо вибрирует от волнения.
Звук отодвигаемого стула смешивается с возмущённым возгласом миссис Уизли:
– Но и отправлять его обратно в Хогвартс тоже рискованно! Да, там он будет в полной безопасности, но кто даст гарантию, что в пути на него вновь не нападут, как случилось в этот раз?
Рон и Гермиона синхронно поднимают на меня ошарашенный и вместе с тем изумлённый взгляд, но я отмахиваюсь, что потом всё объясню. Тем временем уже Снейп вступает в разговор, начало его реплики мы, к сожалению, пропускаем:
– …он копается в голове мальчишки, как в хламе из старого сундука, а это не может означать ничего хорошего. Да, нам удалось сохранить кровную защиту Поттера, но это не может продолжаться вечно. Тёмный Лорд весьма изобретателен, рано или поздно он найдёт уязвимое место в нашей обороне, а до тех пор он сведёт парня с ума.
– Это ужасно, ужасно… – вздыхает Молли, но её голос перекрывается почти отчаянным восклицанием Сириуса:
– Я уже не раз говорил: каменные стены Хогвартса не всегда смогут защищать Гарри! Бездействие – не лучшая стратегия.
– Замок окружён самыми сильными защитными чарами, какие только могут быть, мальчик всегда находится рядом с друзьями и профессорами, ему всегда есть, к кому обратиться… – возражает Дамблдор, но крёстный его не слышит:
– К кому он обратился, когда Волдеморт зверствовал в его сознании? Когда Ежедневный Пророк писал о нём ту несусветную чушь, из-за которой против Гарри ополчилось пол-Хогвартса? К кому он обратился?!
Внимательно вслушиваясь во всё разрастающийся спор, я ловлю испуганные взгляды друзей и чувствую, как внутри меня всё сжимается и дрожит.
Сириус говорит и говорит, Дамблдор пытается ему возражать, а сквозь их голоса нам удаётся уловить негромкую, но не терпящую возражений реплику: «Ты не прав, Блэк», произнесённую Снейпом.
На пару мгновений повисает звенящая тишина, в которой моё учащённое дыхание кажется безумно громким, но вот крёстный набрасывается на Снейпа в очередной словесной перепалке, и мне вполне понятен его гнев. Он волнуется за меня, но ведь Снейп всегда был рядом со мной…почти всегда. Ведь именно ему я обязан душевным спокойствием, пускай так тяжело обретённым и на время потерянным вместе с исчезновением профессора. Я начинаю жевать губы, уже не слушая спор, и разрываюсь на части: с одной стороны, мне хочется встать на защиту Снейпа, но, с другой стороны, он ни за что не признается в том, что тратил все свои силы на борьбу с моими внутренними демонами. Упаси Мерлин, если я скажу хоть слово об этом: он проклянёт меня в следующую же секунду, и я раз и навсегда потеряю его доверие.
Не сразу мне удаётся сфокусировать осмысленный взгляд на лице Рона, который настойчиво тянет меня за локоть и что-то шипит.
– Гарри, бежим, они уже закончили!
Изумлённо моргнув, едва успеваю подняться на ноги и преодолеть пару лестничных пролётов, прежде чем в самом низу раздаются шаги расходящихся с собрания взрослых.
Как только за моей спиной закрывается дверь комнаты близнецов, друзья останавливают на мне требовательные взгляды. Конечно же, они не оставят меня в покое, пока я не расскажу им о случае на перроне Кингс-Кросса.
Выдохнув от безысходности, пересказываю им случившееся и, конечно же, выслушиваю непродолжительную лекцию Гермионы о том, что «мне ни в коем случае нельзя скрывать что-либо от своих друзей». Безусловно, я согласен с ней, но ведь я боялся за них и за членов Ордена. С Пожирателями Смерти шутки плохи.
