сообщить о нарушении
Текущая страница: 76 (всего у книги 106 страниц)
– Я не буду пускаться в длинные нравоучения ввиду их бесполезности, – сухо произносит он, – но одно посоветую: обдумай, как следует, свой поступок и прими решение до моего возвращения. Думаю, ты понимаешь, о чём я говорю.
Посчитав, что на этом разговор окончен, он уверенно шагает в сторону ворот, но я не даю ему пройти.
– Гарри, отойди, – он пытается подвинуть меня локтём, однако я тоже настойчив, хоть и понимаю, что веду себя, как ребёнок.
Снейп, не привыкший играть в подобные игры, отходит назад и недоверчиво хмурится, явно не ожидая такого поворота событий, а я не знаю, что ещё предпринять. Его категоричность попросту не оставляет мне выбора.
В душе поселяется злость на всё, что только можно: на сложившуюся ситуацию, на непонятного профессора, даже на ворону, которая косится в нашу сторону. Холод пробегает по позвоночнику, а по телу разливается слабость: так всегда бывает, когда собираешься признаться в чём-то сокровенном.
– Я пообещал самому себе, что не позволю Реддлу причинить вам зло.
Донельзя странный взгляд Снейпа медленно скользит по моему лицу, и от этого становится немного не по себе.
– А ещё ты пообещал мне, что не будешь совершать необдуманные поступки.
Его рука не вздрагивает ни на секунду, когда поднимает волшебную палочку, чей кончик указывает мне в грудь. Я почти не узнаю Снейпа, который окидывает меня холодным взором, предупреждая: «Только попробуй меня остановить». Мне из последних сил удаётся держать себя в руках, когда он, не оборачиваясь, покидает пределы защитных чар и трансгрессирует. Ворона пугается громкого хлопка и спархивает с ограждения, я провожаю взглядом её тёмный силуэт и принимаюсь искать очки.
Спокойствие возвращается ко мне лишь поздним вечером, когда Дамблдор вызывает меня в свой кабинет. Взволнованный долгожданной новостью, я с замершим сердцем заглядываю в деревянный ларец, где на чёрном бархате покоится кольцо – крестраж Волдеморта.
Только потом я замечаю Снейпа в тени высокого шкафа.
========== Глава 31 ==========
С самыми нежными чувствами ко всем моим читателям.
Искренне Ваша,
Your Personal Boggart
Утро накануне приёма у Слизнорта не предвещало ничего плохого до тех пор, пока я не спустился на завтрак. Лёгкое подозрение прокралось в сознание, когда я не обнаружил Рона в спальне. Друг, который не упускал ни единого шанса понежиться в постели часок-другой, обнаружился в Большом Зале на самом краю Гриффиндорской скамьи. Хмурый как тучи под зачарованным потолком, он неотрывно смотрел на кого-то за соседним столом. Окончательная и бесповоротная тревога поселилась в моей душе в момент, когда я увидел совершенно пустую тарелку перед Роном. Недовольный с утра Рон – это нонсенс, но вот недовольный с утра и к тому же голодный…
– Ты в порядке? – присаживаюсь напротив и осторожно заглядываю другу в лицо, он лишь неубедительно кивает и продолжает сверлить кого-то недружелюбным взглядом.
Взяв сырную булочку с большого подноса, я оборачиваюсь, и, как только в поле зрения попадает Малфой, всё встаёт на свои места.
Значит, Гермиона рассказала. Рассказала, что идёт на приём к Слизнорту с Малфоем. Как в прострации, кладу кусочек булочки в рот и медленно разворачиваюсь к столу, искренне надеясь, что подруга не просветила Рона насчёт того, кто помог ей принять это решение.
Кстати, о Гермионе: её тоже здесь нет. Чую, добром её «откровения» не кончились. Только этого мне не хватало…
К счастью, Рон не выражает враждебности по отношению ко мне, и я могу расслабленно выдохнуть, вновь думая о том, какая Гермиона умница.
Впервые завтрак проходит в полном молчании: друг не проронил ни единого слова и про еду вспомнил лишь тогда, когда я допивал свой чай.
– Я в Больничное крыло… – запинаюсь и ловлю себя на мысли: Рону совершенно не интересно, что я собираюсь делать. Какая-то часть меня хочет добавить: «Потом пойду и сдамся Реддлу», и можно быть уверенным – друг не отреагирует, но в последний миг останавливаю себя. Покачав головой в досаде, запихиваю в карман брюк пару мандаринов и покидаю Большой Зал.
Я не солгал, и мне действительно надо в Больничное крыло: пробежка от стадиона до ворот пару дней назад вышла боком, а у меня нет никакого желания заявиться к Слизнорту с насморком и кашлем.
Мадам Помфри одаривает меня укоризненным взглядом, бормоча что-то о беспечности студентов, но всё же даёт лечебное зелье, которое я сразу выпиваю. Оно приятно-мятное на вкус и очень похоже на то, каким мама поила меня в детстве.
Поблагодарив медиведьму, я в спешке возвращаюсь в башню Гриффиндора за сумкой с письменными принадлежностями: вот-вот должны начаться дополнительные занятия по подготовке к выпускным экзаменам.
Уже в кабинете я обнаруживаю Гермиону.
– Ты рассказала ему, – склоняюсь над плечом подруги, она едва заметно вздрагивает от неожиданности и оборачивается.
– Рассказала, – она убирает свою сумку, и я занимаю освободившийся стул, – ведь ты же сам говорил, чтобы я не тянула с этим.
– И отреагировал он…
– Вполне предсказуемо, – завершает Гермиона и делится со мной запасным пером, потому что своё я всё-таки забыл.
Мы обмениваемся многозначительными взглядами и почти одновременно вздыхаем. Что тут ещё скажешь, когда всё крайне очевидно.
Гермиона вновь заговаривает, когда профессор МакГонагалл входит в кабинет, и её странно изменившийся тон заставляет меня отвлечься от вступительной речи декана:
– Просто я хочу, чтобы ты знал: я не жалею о принятом решении.
Встретив сияющий взгляд, легко сжимаю ладонь Гермионы под партой.
Рон, кстати, не соизволил прийти на занятия, а спустя пару часов мне становится понятно, почему. Хочется лезть на стенку, потому что мой рыжеволосый друг, до этого молчаливо вынашивавший невесёлые мысли, внезапно начинает говорить.
– Как она могла?! – восклицает он в который раз, а я раздражённо отбрасываю парадный галстук на кровать. Пальцы сами собой зарываются в волосы на макушке, а в груди образовывается комок: такой бывает, когда безмерно устаёшь от чужой бесполезной болтовни.
– Послушай, Рон, – присаживаюсь на корточки перед чемоданом и прикрываю глаза на несколько секунд. Когда я заговариваю вновь, мой голос уже не дрожит от тщательно сдерживаемого негодования:
– Она вправе сама решать, с кем ей идти на приём. В конечном счёте, это не свидание.
Откинув крышку, сгибаюсь над чемоданом в поисках подходящей рубашки и не сразу обращаю внимание на подозрительную тишину. Стоит мне вскинуть голову, как я тут же натыкаюсь на подозрительный взгляд.
– О чём это ты говоришь? – Рон скрещивает руки на груди и сводит брови, а я спешу вернуться к поискам, мучительно кусая нижнюю губу изнутри.
– Я имею в виду, что это всего лишь вечер у преподавателя Хогвартса, не более. Я тоже пригласил кое-кого, но это вовсе не значит, что я испытываю к этому человеку нечто…романтическое.
– Кого ты пригласил? – лёгкий интерес проскальзывает в голосе Рона, но я усмехаюсь и вскидываю ладони, выражая полное нежелание слушать дальнейшие расспросы.
– Нет-нет, это сюрприз.
Остановив выбор на тёмно-вишнёвой рубашке, я решаю обойтись без галстука, после чего удовлетворённо закрываю чемодан и заталкиваю его обратно под кровать.
До приёма остаётся несколько часов – как раз хватит на то, чтобы немного прогуляться в одиночестве. Погода сегодня на удивление великолепная: лёгкий мороз едва ощутимо покалывает щёки, свежий воздух, кажется, наполняет энергией изнутри, снег приятно хрустит под ногами. Всё вокруг ослепительно-белое, отчего я невольно начинаю щуриться. Озеро превращается в гладкое снежное поле, величественные холмы будто притрушены сахарной пудрой, а редкие птицы яркими пятнами выделяются на жемчужно-сером небе.
Много нового произошло за последние дни, и, пожалуй, самое значимое событие – это то, что крестраж был найден и привезён в Хогвартс. Когда Дамблдор рассказал мне, чего это стоило Ордену, мне стало страшно. Я и до этого знал, что трансгрессия в другие государства невозможна и что перемещение возможно лишь с помощью портала. Однако и здесь не всё так просто: портал необходимо зарегистрировать в Министерстве, получить согласие от управляющих органов той страны, куда ты собираешься отправиться. Стоит ли говорить, что Реддлу, чьи люди буквально заполонили Министерство, стало известно о том, что небольшая группа волшебников наводит мосты с Чехией. Именно поэтому он вызвал Снейпа к себе в день, когда крестраж был найден, когда я всеми силами старался остановить его. Реддл заподозрил неладное, а ведь он ни в коем случае не должен догадаться, что мы сумели раскрыть тайну его бессмертия. Что сказал ему Снейп – загадка, как профессору удалось вернуться живым – вообще непостижимо. Я окончательно запутался в хитросплетениях искусной игры Снейпа, но одно точно понял: Реддл по какой-то причине продолжает доверять ему. Доверять или терпеть – тонкости, которых мне никогда не различить, но Снейп зачем-то нужен ему. Видимо, есть что-то, что пока не позволяет Тому избавиться от профессора, и от этой мысли я разрываюсь между страхом и облегчением. Неизвестно, как долго это может длиться, и нет ли чего-то такого, что держит Снейпа рядом с Реддлом. Как он уже говорил мне, Том нашёл уязвимые места у каждого из Пожирателей, но в чём тогда слабость Снейпа?..
Мне почему-то не хочется знать ответ на этот вопрос.
Итак, кольцо отныне в руках Ордена. Когда я оказался в кабинете Дамблдора, то не сразу обратил внимание на странное чувство, будто кто-то незримый присутствовал рядом. Вначале я подумал, что дело в Снейпе, которого я не сразу заметил, но и потом это ощущение не оставило меня.
А потом я понял: дело в крестраже, в части души, спрятанной внутри кусочка драгоценного металла. Я чувствовал её, и ощущения, которые я испытывал, было невозможно описать словами. Взгляд, будто намагниченный, то и дело возвращался к шкатулке, к кольцу, тускло поблёскивающему в свете множества свечей. Голос Дамблдора тонул в странном гуле, который звучал в ушах, стоило мне отвлечься от разговора. Крестраж ненормально действовал на меня, и дело наверняка в части души Реддла внутри меня. Я даже не стал представлять, что было бы, прикоснись я к кольцу…
Мы сошлись на том, что кольцо будет храниться у Дамблдора до тех пор, пока он не найдёт способ уничтожить его.
Спрятав руки в карманах мантии, я отодвигаюсь к краю дороги, пропуская вперёд группу девушек, которые обсуждают свои наряды для приёма у Слизнорта. Проводив их взглядом, я ненароком улыбаюсь, гадая, какое платье наденет Гермиона. Мне крайне редко удаётся увидеть её в чём-то праздничном, но, когда это происходит, не стану лгать – от неё сложно отвести взор.
Задумчиво потеребив бахрому на шарфе, перекидываю его край через плечи и осторожно спускаюсь к хижине Хагрида, в то время как мои мысли вновь возвращаются к недавним событиям. Благодаря вопросам Дамблдора, которые тот задавал не особо разговорчивому Снейпу, мне удалось кое-что узнать о его визите к Реддлу. Самое главное – это то, что Том никому не говорил о нашей встрече в Хогсмиде. Профессор ни словом не обмолвился об этом, и мне кажется, что даже Дамблдор не знает о моём утреннем рандеву в магической деревушке.
Встреча, при воспоминании о которой мурашки бегут по спине. Встреча, истинный смысл которой до сих пор скрыт от меня. Встреча, из-за которой Снейп смотрит сквозь меня: бесстрастно и мимолётно. Не передать, какое бешенство просыпается в глубине моей души, потому что я уверен: дело не в том, что он не хочет видеть меня. Как показало время, моё присутствие в его поле зрения столь же важно и необходимо, как и моё желание быть рядом с ним.
Он недоволен мною. Он, возможно, зол. Можно перечислять до бесконечности, приводить несчётное количество синонимов, смысл остаётся неизменным: моё поведение не соответствует его ожиданиям.
Мерлина ради, что мне оставалось делать? Не согласись я на эту опасную авантюру, кто знает, успел бы я дойти до подземелий прежде, чем провалиться в забытье под названием «Мой мир внутри черепной коробки в компании с Реддлом»? Только благодаря тому, что я предупредил Добби, Снейп знает об этой встрече, в противном случае о ней не знал бы вообще никто.
Свернув с дорожки, я прохожу мимо заснеженного огорода и передёргиваю плечами от злости на самого себя.
Хорошо, допустим, я не сказал бы эльфу о том, куда иду. А вдруг Реддл напал бы на меня, и что тогда? Ищи-свищи ветра в поле.
Нет, всё-таки Снейп прав, а я – самый настоящий идиот. При всём понимании, что есть между нами, при всём том спектре чувств, которые тревожно колышутся во мне всякий раз, когда я смотрю на него, всё же есть место огромной пропасти. Я старательно выстраиваю мост в желании добраться до противоположной стороны, но каждый раз случается что-то, что ломает его в щепки. И почти каждый раз это мой собственный идиотизм. Возможно, мне ещё слишком мало лет, и я в свои семнадцать многого не разумею из того, что знает он в тридцать семь, но ведь не всегда же это мешает?
Зато теперь я отчётливо понимаю: если я хочу добиться своего, если хочу быть с этим человеком, я должен это заслужить. Наверняка в юности всё видится под иным углом, всё не настолько серьёзно, но раз уж я замахнулся на непокорённую высоту, то должен соответствовать всем требованиям и ожиданиям. Конечно, это не работа одного дня, хоть я и сделал уже очень много, но всё равно этого недостаточно. Невозможно достигать какой-то точки и раз за разом откатываться на десять шагов назад, ведь терпение у Снейпа не бесконечное. Безусловно, я не играю в одни ворота, но если взглянуть трезво на всю ситуацию и спросить у самого себя: кому из нас двоих это нужнее? Не думаю, что Снейпу.
Поэтому я буду исправляться. Ещё не знаю как, но буду.
Полюбовавшись заснеженным Запретным лесом, я перевожу взгляд на величественный замок и в который раз не могу заглушить тоску, жалобно отдающуюся во всём теле. Совсем скоро мне придётся покинуть Хогвартс, но я не смогу вернуться домой: слишком трудно и болезненно. Скорее всего, я буду жить с Сириусом. Не потому, что больше не с кем. Каждый из нас двоих нуждается в присутствии близкого человека рядом, и я искренне рад, что в данный момент крёстный не одинок: Андромеда решила задержаться в Лондоне и, конечно же, остановилась на площади Гриммо. Её приняли в Орден Феникса.
Возвращаясь к теме крестражей: вспыли ещё одни весьма подозрительные подробности. После того, как Реддлу стало известно, что Отдел магического транспорта установил связь с Министерством Чехии, он не на шутку всполошился и отправил туда своих людей. Как итог – далеко не самый приятный допрос работников с применением Круциатуса и прочих прелестей тёмной магии. Руководил этим процессом не кто иной, как Барти Крауч-младший, ведь в деле вытягивания информации его методы, как говорят, не знают границ. Теперь Том с удвоенной силой контролирует все перемещения за пределы Великобритании, более того, намеревается в ближайшее время отправиться в Прагу, а затем – в Лион и Турин, чтобы проверить свои крестражи. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: как только он обнаружит пропажу кольца, начнётся настоящая война, а у нас фактически связаны руки. Об использовании портключей теперь не может быть и речи, добираться традиционными маггловскими способами до других городов слишком долго. Остаётся один вариант: связаться с местными органами власти в надежде на сотрудничество, но не факт, что это тоже не всплывёт на поверхность, и тогда Реддлу не составит труда сложить два и два. Чем дальше, тем меньше времени у нас остаётся и тем критичнее ситуация. Мой информатор, как назло, молчит, и мерзкое чувство, смутно напоминающее горечь от предательства, начинает закрадываться в душу. Что, если этот загадочный человек преследовал совершенно иную цель, старался не помочь, а, наоборот, ускорить процесс нашего провала? Навести нас на крестраж, потом сидеть и смотреть на то, как мы оказываемся в тупике, а за спиной – только разъярённый Волдеморт без малейшего шанса на спасение? Такая версия вполне имеет место быть, но всё же какая-то часть меня надеется на лучшее, и я жду не дождусь, когда в моих руках вновь окажется заветный конверт, а внутри – письмо, написанное летящим почерком.
Вокруг начинают сгущаться сумерки, снег меняет свой цвет с ослепительно-белого на глубокий голубой, к линии горизонта подбирается темнота, и я, спохватившись, поднимаю взор на башню с часами: стрелки показывают половину пятого, а это значит, что через полтора часа я уже должен стоять на пороге кабинета Слизнорта.
