сообщить о нарушении
Текущая страница: 90 (всего у книги 133 страниц)
Судя по всему, на этот раз все: и атакующие, и обороняющиеся поняли опасность ситуации. Прекратив кататься по палубе, словно свора голодных псов над одной костью, матросы проворно кинулись к мачтам. Засверкали топоры, ножи и короткие мечи, но на этот раз обрубая канаты, удерживающие мачту, и она с громким стоном обвалилась на борт.
Конец мачты воткнулся прямо в волну, и в тот же миг Гардан ощутил страшнейший рывок. Каким-то чудом ему удалось удержать штурвал ровно, когда разъяренная волна, не сумевшая потопить корабль, изо всей силы дернула за торчащую сбоку мачту. Та со скрипом обломалась у самого основания и со скрежетом заскользила по палубе, все набирая и набирая скорость. С хрустом на клочки разбился планширь, улетая куда-то в ночь, а следом за ним исчезла и мачта, и корабль сразу же лег в руки Гардана мягко и плавно, будто растекшийся как масло толстый кот.
Только сейчас наемник позволил себе выдохнуть и обернуться. Драка на корме за его спиной прекратилась. Там еще стонали раненые, зажимая порезы и потирая синяки, но гораздо больше виднелось бездыханных недвижимых тел: тем, кому не повезло попасть под падающую мачту или схватить сталь в живот. Остальные моряки перебрались в центр корабля к обломку мачты, но и там веселье, судя по всему, подходило к концу. Во всяком случае, моряки Равенны, которых уцелело больше, окружили моряков Давьялы со всех сторон, и те, поколебавшись, были вынуждены бросить оружие.
Сама Равенна уже направлялась в его сторону, сильно хромая на правую ногу и придерживаясь рукой за что придется, когда корабль кидало вверх-вниз на стальных волнах. На лице ее сверкала ослепительная улыбка, которую не портили даже окровавленные десны. Судя по всему, кто-то ударил ее в лицо, потому что губы у нее были разбиты, а нос слегка свернут набок, но пиратке это не слишком-то мешало.
Гардан внезапно понял, что корабль ходит на волнах уже не так жутко, как раньше, да и сам он видит лучше. Поморгав, наемник только сейчас осознал, что молнии перестали бить одна за другой, срываясь с неба и пронзая морскую гладь, волны подуспокоились, а небо просветлело, медленно наливаясь серым цветом раннего утра. Неужто шторм отступает? Гардан чувствовал себя настолько отупевшим от усталости, что эта мысль даже не принесла ему никакой радости, только удивление.
Равенна вскарабкалась по остаткам разбитого трапа к нему на корму, аккуратно обошла по краю яму, балансируя на обломках досок, втиснулась на тот единственный клочок свободного пространства, где сейчас стоял Гардан, и легонько подтолкнула его в сторону.
- Так, щербатый, отдай-ка ты штурвал мне. Ты уже свою работу сделал и сделал хорошо, так что иди, отдыхай.
- Где Давьяла? – язык едва ворочался во рту, но Гардан заставил себя спросить это.
Равенна в ответ только пожала плечами:
- Наверное, уже кормит морских бесов. Ее смыло за борт почти сразу же, как только «Гадюка» протаранила этот фрегат.
Гардан тупо кивнул, чувствуя себя усталым до крайней степени изнеможения, и уступил Равенне штурвал. Ноги под ним дрожали будто желе, а все тело было слабым, как у котенка. Ему еще достало сил, чтобы по самому краю обойти пролом в палубе и без сил рухнуть на верхнюю ступеньку трапа, изрядно поломанного, покрытого щепой и чужой кровью. Перед глазами все кружилось и ходило ходуном.
- Ты молодец, щербатый! – послышался из-за спины голос Равенны. – Если бы ты не удержал штурвал, мы бы сейчас разделили участь Давьялы.
В ответ Гардан только устало кивнул головой, чувствуя, что языком пошевелить и хоть что-то сказать он уже просто не может.
- Будешь у меня рулевым, - удовлетворенно сообщила Равенна за его спиной, и голос ее звучал деловито и энергично. – Карид хорош, но он больше брюзжит на погоду, чем держит колесо, к тому же, он слишком осторожен и не любит рисковать. А ты, судя по всему, вообще лишен каких-либо мозгов, даже намека на них, так что нам с тобой просто на роду написано работать в команде. Что скажешь?
Гардан и хотел бы рассмеяться, только даже на это у него уже сил не было. Он только тяжело кивнул, облизал разбитые губы и потянулся к фляге с ромом у себя на поясе, которая каким-то чудом уцелела во всем этом безумии. Вот и все, Марна. Кажется, я нашел себе новую работу.
Волны постепенно успокаивались, становясь все ниже и тяжелее, откатывался вдаль утробный рев стихии, как тяжелая болезнь, отступающая прочь медленно и зло. На востоке сквозь разрывы в тучах показалось белесое свечение раннего утра, и Гардан только тяжело вздохнул, щуря глаза и глядя туда. Я сделал твою работу, Дева, выполнил твой проклятый приказ. Надеюсь, ты дашь мне хотя бы недельку отдохнуть перед тем, как вновь пинать меня, будто бестолкового мула? Марна не ответила ему, но первый луч солнца, пробившийся сквозь быстро расходящиеся в стороны тучи, упал прямо на отломанную мачту, что продолжала подскакивать на волнах недалеко от гадюки. И болталась эта мачта в юго-западном направлении. Я понял, Марна, еще не все. Но, может, хоть шторма не будет в следующий раз?
========== Глава 41. Новая служба ==========
Разрушения, причиненные кораблю Давьялы атакой Равенны, оказались весьма значительными, и оставалось только гадать, каким образом фрегат умудрился не затонуть во время шторма. Поглядев на сквозную дыру в корме, проломанный ют, раздробленную палубу и обломок центральной мачты, сиротливо торчащий в небо, Гардан только поежился и на всякий случай в очередной раз уже поблагодарил Марну за вмешательство. А вспоминать о том, как он налегал на штурвал, пытаясь не дать кораблю утонуть, ему вообще не хотелось. Прошло, да и Боги с ним, главное – живы остались.
После ночного происшествия он был так изможден, что уснул сразу же, как только доковылял до нижней палубы, на которой обычно селились матросы, вскарабкался в первый же попавшийся гамак и закрыл глаза. И проспал целый день, до самого вечера, успешно пропустив и освобождение из цепей заключенных в трюме рабов, и разборку с остатками вражеской команды.
Когда наемник все-таки смог продрать глаза и подняться на палубу, почесываясь под задубевшей от сырости и вставшей колом одеждой, кровавое солнце уже садилось в морскую гладь на горизонте, залив ее золотисто-алым. И солнце это располагалось справа от них, отчего Гардан только облегченно вздохнул: Равенна послушала-таки его и повела корабль в ту сторону, куда указала сломанная мачта.
Сама пиратка стояла у штурвала, периодически оборачиваясь через плечо и покрикивая на матросов, которые за ее спиной латали пробитую палубу юта. Гардан только в затылке почесал, гадая, откуда же они взяли доски для ремонта бортов. Правда, одна догадка у него имелась: больно уж темными, отсыревшими и чересчур бугрившимися выглядели доски, да и толщина у них была что надо. Вполне возможно, матросы сняли внутренний настил палубы в трюмах или клетках, где обычно содержали рабов. Но лучше уж так, чем плыть с дырявым задом в ожидании или первой большой волны, или сильного порыва ветра, чтобы кто-нибудь обязательно ухнул туда и переломал себе шею.
В воздухе пахло солью и сыростью, и Гардан глубоко вздохнул. На палубе вовсю работали люди: кто драил вылизанные волнами в ночной шторм доски настила, кто аккуратно подпиливал обломок мачты, чтобы тот не торчал острым краем вверх. Прищурившись, Гардан разглядел и толстые канаты, которыми связали две оставшиеся на фрегате мачты друг с другом для пущей надежности. Паруса раздувались от ветра, и корабль летел вперед по спокойному морю, хоть и выглядел слегка странновато куцым из-за отсутствия центральной мачты.
Позевывая и прикрывая рот кулаком, Гардан зашагал на корму, к Равенне. Та еще издали заметила его и ухмыльнулась, кивая головой. На лице у нее красовался, медленно наливаясь сливовой синевой, здоровенный синяк, нос распух как минимум в два раза, но при этом стоял ровно, из чего Гардан сделал вывод, что его вправили. Пиратка выглядела усталой, но полной энтузиазма. Староват ты стал, Гардан. Вспомни себя в ее возрасте: тоже мог по три дня к ряду не спать и мечом махать при этом, кося всех вокруг. Теперь уже после свалки поспать тянет, да и от холодной воды кости ноют. А может, просто размяк и отожрался на службе у Рады, что оборванный кот, которого подобрали и пустили к неиссякаемому запасу сметаны. Ну да ничего, скоро похудеешь, сбросишь лишний жирок и снова станешь крепким.
- Хорошо отдохнул, щербатый? – негромко окликнула его Равенна. Голос у нее сейчас был слегка гнусавый из-за опухшего носа, но приятная хрипотца из него так никуда и не исчезла. – Слаще ли спится на взятом с бою корабле?
- Отдохнул, - скупо отозвался Гардан, решив не вдаваться в подробности. Лезть наверх по трапу к Равенне он не стал: по нему то и дело вверх-вниз сновали матросы, подтаскивая новые доски и сбрасывая прочь разбитую рухлядь. Встав прямо под рулевым веслом, Гардан привалился спиной к стесанной при ударе мачте и взглянул на пиратку. – А ты, я смотрю, так и не спала.
- Да куда мне! – усмехнулась та. – Дел невпроворот. Это ты, пока что, гость здесь и можешь себе позволить дрыхнуть, пока другие работают. А за меня мое дело никто не сделает.
- А как же Карид? – вздернул бровь Гардан. – Уж мог бы штурвал подержать вместо тебя.
- Карид теперь пирует с Асафиром, - легко ответила пиратка. – Ему не до меня и уж точно не до штурвала. Так что коли мое вчерашнее предложение тебя все еще интересует, с завтрашнего утра мы начнем учиться, чтобы не терять времени. Его все равно нам потребуется много: хоть, как выяснилось, хватка у тебя хорошая, но на голову ты туговат, так что обучение обещает быть долгим.
Гардан пропустил мимо ушей ее яд, посчитав, что в чем-то она может быть и права. С другой стороны, ему льстило, что пиратка сама напомнила о том, что позвала его в команду. К тому же, Гардан все уже решил для себя еще вчера вечером, а переругиваться со своим капитаном в первый же день службы на корабле было не слишком хорошим началом карьеры. Он прекрасно знал, что всех новичков всегда используют на самых грязных работах, и получать сверхурочные часы наедине с трюмными крысами не планировал.
- Твое предложение я принимаю, - вслух проговорил наемник, и Равенна кивнула, словно никакого другого ответа на него и не ждала. – Но с оговоркой, - после паузы добавил он, и пиратка поморщилась.
- Только я уже начала верить в то, что ты не капризная портовая модница, примеривающая цацки, как ты вновь начинаешь дуть губки и выпендриваться, щербатый. – Гардан только улыбнулся в ответ, и Равенна с тяжелым вздохом спросила: - И какое условие?
- Я буду служить тебе и под твоим началом. Не Ашьяму Зубоскалу, не кому-нибудь еще, а тебе, - твердо сказал Гардан.
С минуту Равенна оценивающе разглядывала его, слегка прищурившись, потом склонила голову набок:
- То есть возвращаться в Лебяжью Гавань и забирать капитана «Морской гадюки» мы не будем?
- «Морской гадюке» на дне моря капитан уже без надобности. А этот корабль – твой, так что не вижу проблемы, - пожал плечами Гардан.
- А если Зубоскал решит отомстить? – Взгляд у Равенны был острым и собранным, Гардан почти что видел, с какой скоростью она перебирает возможные варианты развития событий в голове, взвешивая свой следующий шаг. – Он хоть и пропойца, каких свет не видывал, однако моментально трезвеет, когда его пытаются поиметь. И становится достаточно серьезным противником, чтобы с ним считаться.
- Настолько же серьезным, как Давьяла? – усмехнулся наемник. Несколько секунд Равенна смотрела на него, потом ухмыльнулась в ответ и дернула плечом:
- Нет, не настолько. Однако, учитывая, что инициативу проявил именно ты, то и разговаривать с ним, коли мы встретимся однажды, на эти темы будешь именно ты. А я скромно отойду в сторонку, опустив глаза, как и положено слабой и хрупкой женщине.
- Договорились, - с усмешкой кивнул Гардан, вспоминая Зубоскала. В том состоянии, в котором тот находился на момент их знакомства, он не показался наемнику слишком уж опасным человеком. Возможно, первое впечатление было обманчивым, да вот только Гардана это не пугало. За последнее время он насмотрелся такого, по сравнению с чем проблемы с Зубоскалом были детскими игрушками.
- С тобой – да, - согласилась Равенна. – А вот с командой – еще нет. – Вскинув голову, она громко крикнула: - Слушайте сюда, прилипалы придонные! – Матросы вокруг подняли головы, останавливая работу и глядя на Равенну. Та ткнула пальцем в Гардана и громко сообщила: - Этот щербатый наемник предлагает не возвращаться и не забирать из Лебяжьей Гавани Ашьяма Зубоскала. Дескать, толку от него никакого, морока одна. Что скажете? Будете ходить под моей командой?
Ответом ей был дружный рев собравшихся здесь моряков, Равенна довольно облизнулась, как наевшаяся сметаны кошка, и взглянула на Гардана:
- Кажись, теперь договорились, щербатый.
С той поры время для Гардана потекло с невероятной скоростью, а отношение к нему команды кардинально изменилось. Если раньше он был всего лишь человеком со стороны, заказчиком, пообещавшим золото за сделку, то теперь он стал одним из них, и при этом – другим.
Обычно в юнги шли еще совсем молодые и зеленые ребята, которые только-только вырвались из отцовского дома и пускались на поиски приключений. Естественно, что вовсе не мойку полов в трюме, отскребание плесени со стен, чистку грязных котлов на кухне и все остальные грязные работы они представляли себе в качестве дальнейшей судьбы. А потому уже через пару дней после начала службы все эти ребята становились угрюмыми, замкнутыми, вечно раздраженными и при этом донельзя перепуганными подтруниваем команды и возможностью за оскаленные в ответ на неуместную шутку клыки получить внеочередной наряд куда-нибудь в самое грязное место на корабле.
Гардану в этом плане повезло гораздо больше, чем другим. Иллюзий по поводу своего дальнейшего существования и героической судьбы он лишился много лет назад, в самом начале своего пути в качестве наемника, а потому и необходимость грязной работы выносил спокойно и стоически. По большому счету, ничего страшного в ней не было, и это было проще, чем научиться мастерски обращаться с мечом или стрелять из лука. К тому же, Гардан сам прекрасно знал, на что он шел и зачем он все это делал, и благожелательное отношение остальной команды было ему наградой.
Никто над ним не подтрунивал, никто не отваживался шутить, никто не загружал лишней работой, чтобы сгладить задиристость и наглость, свойственную молодым, которой в Гардане и не было вовсе. А если кто из старших матросов и позволял себе подначить наемника, то его скупые ироничные ответы не обеспечивали ему дополнительной работы, а, скорее наоборот, повышали к нему уважение команды.
Большая часть матросов здесь была его возраста, и лишь немногие – на пару лет младше. Некоторые из них подходили интересоваться, зачем вообще Гардану сдалось идти учиться на моряка в такие годы, когда всю свою жизнь он провел в качестве наемника. Тот отвечал просто: так распорядилась Марна, ничего не добавляя к этому, и такой ответ на удивление устраивал моряков. К тому же, Равенна все-таки сболтнула лишнего про его возможность слушать приказы Девы, и эта весть разнеслась по кораблю быстрее лесного пожара. Так что приставать с расспросами к Гардану скоро перестали и просто молча приняли его в свои ряды, держась с ним если не на равных, учитывая его положение, то уж всяко лучше, чем с остальными юнгами. К тому же, вынужденная субординация из-за его обязанностей бесследно исчезала по вечерам во время совместных попоек и распевания песен оставшимся в живых бернадинцем по имени Белгар. Гармонь его, правда, утонула вместе с «Гадюкой», но на корабле Давьялы нашлась запыленная старенькая свирель, которой никто не пользовался уже много лет, и ее вполне хватило для создания необходимого настроения.
Впрочем, помимо рабов и старой свирели трюмы корабля хранили множество сокровищ, ставших приятным дополнением к большому новому кораблю, которым обзавелась Равенна. Под кроватью в капитанской каюте обнаружился прикрученный к полу увесистый сундучок, набитый золотом и камешками. Не скупясь, Равенна раздала золото матросам и рабам, а камешки припрятала получше, сославшись на то, что они понадобятся, когда придется ремонтировать «Блудницу» - так она окрестила свой фрегат. В тот же сундучок перекочевало и золото из поясного кошеля Гардана, который уцелел во время шторма, первое золото, заработанное Равенной в качестве капитана корабля.
- Не бойся, щербатый, эту денежку я потрачу с особенным чувством, - сверкнула улыбкой Равенна, запирая сундук на большой железный ключ, который теперь носила за пазухой. – Куплю себе двух потаскух и жбан рома и буду добрым словом вспоминать тебя всююю ноооочь, до самого утра.
