сообщить о нарушении
Текущая страница: 132 (всего у книги 133 страниц)
- Спутника? – переспросила Рада.
- Помнится, я упоминал, что с нами будет еще один спутник, и что мы подберем его в этих местах. Я все думал, вспомнит об этом кто-нибудь или нет, но вы только спрашивали меня, куда мы идем, а просто отвечать на такой вопрос – скучно, - пожал плечами Алеор. – Так что раз вы не догадались сами, то обо всем узнаете позже.
Рада ощутила, как кулаки сжимаются сами собой. Внутри поднялось лютое желание надавать Алеору по ушам. Развлекался он, значит, веселился!
- Так что же это за Летающие Острова, Алеор? – спросила Лиара, разглядывая эльфа. Раде тоже было любопытно, потому она слегка поостыла. – Что они собой представляют?
- О, это очень интересное место, - охотно отозвался тот. – В подробностях я ничего разглядеть не успел: мне было слишком плохо от испарений Серой Гнили, но кое-что понял. Кажется, там несколько иначе действуют законы природы… Во всяком случае, я видел перед собой громадную пропасть, в которой медленно дрейфовали вверх-вниз и в стороны обломки скал. Они висели в воздухе и двигались в разные стороны, словно чаинки, танцующие в воде.
- И как ты предполагаешь перебраться через них? – с сомнением в голосе поинтересовался Кай. – Ты уже придумал?
- Есть кое-какие идеи, - уклончиво ответил Алеор. – Но, думаю, окончательно решать мы все будем на месте. Что же лежит дальше за Летающими Островами, я просто не знаю. Так что последняя преграда станет сюрпризом для всех нас.
- Просто замечательно, - угрюмо проворчала Улыбашка, качая головой и берясь за свое шитье. – Лучше не придумаешь.
- А что тебя не устраивает, Улыбашка? – удивленно вздернул брови Алеор, раскуривая трубку от горящей веточки. – Еще пять минут назад ты вообще не знала, что тебя там ждет, или знала это очень смутно. Больше того, тебя это нисколько не беспокоило.
- Да меня это и сейчас нисколько не беспокоит, Алеор, - пожала плечами гномиха. – Я же, в конце концов, согласилась на эту твою авантюру. И ты, оказывается, уже один раз там был, так что представляешь, с чем нам придется иметь дело. И я абсолютно ни на что не жалуюсь. – Только вид у нее все равно был кислый.
- Алеор, а кто наш последний спутник? – прищурилась Рада, разглядывая эльфа. – И что он делает здесь? Тут же вообще никто не живет?
- О, это очень интересная личность, - улыбнулся Алеор, и в глазах его отразились языки огня. – Я бы даже сказал: легендарная, если бы о ней было широко известно. На самом деле, не слишком-то многие, кроме глав государств, конечно, знают его имя. О нем никогда не писали песен, не сочиняли мифов. Он объявлен в розыск во всех государствах Этлана Срединного: за мародерство и военные преступления, за кражу казны Бреготта около трехсот лет назад, за личное оскорбление Великого Жреца и даже за роман с женой одного из королей Мелонии, который после этого обзавелся еще одним, не слишком похожим на него самого наследником.
- Кто это? – в голосе Кая слышался смех. Ильтонец приподнялся на локтях на своем одеяле и теперь с улыбкой разглядывал эльфа. – Не томи, Алеор, просто скажи.
- Какая разница? Его имя вам все равно ничего не скажет, да и его самого вы очень скоро увидите, - Алеор улыбнулся ему в ответ, и сейчас в лице его было что-то очень проказливое.
- Тогда хотя бы скажи, как ты с ним познакомился? – настойчиво заговорила Улыбашка. – Если никто его не знает, то откуда его знаешь ты?
- Мы встречались с ним несколько раз. Один раз из-за него я чуть не погиб, во второй раз он спас мою жизнь. Я и сам не знаю, кто он. На эльфа он не похож, а потому жить вечно не может, но впервые я встретил его семьсот лет назад, во второй раз – лет двести тому. Но сейчас он должен быть где-то здесь, здесь одно из его убежищ, в которых он обычно пережидает зиму. Так что нам осталось только найти его.
В рассказе эльфа было чересчур много всего неизвестного, гораздо больше вопросов, чем ответов. Рада только в затылке чесала. Не эльф, живущий больше семисот лет? Как такое вообще возможно? На память ей пришли все бессмертные расы, и она принялась перебирать их в голове, гадая, к какой может относиться этот их загадочный будущий спутник. Нимфы были бессмертны, но они вымерли две тысячи лет назад. Говорили, что Аватара Эллонор была последней нимфой Этлана. Были еще Орлы, но стал бы кто-то из них с крыльями за спиной прятаться посреди заснеженного леса? Да и слишком приметны они были, чтобы слухи о таком мародере не пошли по всему Этлану. Говорили, что на Северном Материке, где-то в районе Тарна, жили тарваги – люди огня, но их никто никогда и в глаза не видел здесь. Остальные расы, которые считались Старыми, жили гораздо дольше людей, но никто из них не брал барьер в пять сотен лет, даже гномы, слывущие долгожителями. Так кем же был этот странный приятель Алеора?
Все следующие дни они шли сквозь заснеженный лес, и эльф искал следы последнего компаньона. Теперь уже и Рада внимательно приглядывалась к окружающим деревьям, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы человеческого пребывания. Только вокруг на сотни километров не было ни души, и ничто не указывало на то, что здесь вообще где-то может находиться жилье.
Холода подступали все ближе. С каждым днем ветер становился холоднее и злее, с неба то и дело сыпались полные пригоршни колючих снежинок. Морозная зима заползала своими пальцами под теплую дубленку, и Рада ежилась на ветру, гадая, когда же они наконец обнаружат этого спутника и окажутся в тепле. Улыбашка с Лиарой целыми днями строили предположения, кем мог оказаться этот странный мародер, а Алеор только посмеивался в ответ и ничего не говорил.
А потом, когда она уже вообще перестала на что-либо надеяться, и думала лишь о том, как бы побыстрее оказаться в устроенном Каем жилище из снега возле теплого костра, Алеор нашел то, что искал.
Это было под вечер. Изодранные облака частично скрывали звезды, сквозь которые подглядывал за путниками тонкий огарок месяца. Кай уже начал подыскивать подходящую для ночлега полянку, а ноги гудели так, что Рада то и дело морщилась и нагибалась, чтобы растереть заледеневшие икры, не желающие продираться вперед через сугробы. Идущий впереди цепочки Алеор вдруг издал радостное восклицание и уверенно направился к ничем не примечательному выворотню, полностью укрытому толстой снежной шапкой.
- Ты нашел? – встрепенулась Улыбашка, лишь голова которой торчала над высокими снежными заносами, где траншею для нее протаптывал Кай. – Я умоляю тебя, просто скажи, что это то, что мы искали! Потому что мои силы уже на исходе, скоро я задубею здесь, и вести тебя через горы будет некому!
- Нашел! – торжествующе отозвался эльф и принялся разгребать снег возле самого выворотня.
Забыв о гудящих ногах, Рада в два прыжка оказалась рядом с ним и тоже принялась помогать разгребать снег. Под сугробом обнаружилась промерзшая земля, усыпанная сухими прошлогодними листьями, из которой торчало громадное железное кольцо.
- А это еще что? – удивленно вскинул брови стоящий рядом с ними Кай.
- Схрон, - довольно отозвался эльф. – И в нем мы найдем Редлога.
Это имя ровным счетом ничего не говорило Раде, как и предполагал Алеор. Остальные спутники тоже недоуменно переглянулись, а эльф в этот момент уцепился за кольцо и рывком откинул прячущийся под снегом люк. Вниз в землю вели неровные, вырубленные ступени, оттуда пахнуло теплом, острым запахом, как из логова хищника, смешанного с ароматами сена и стряпни.
- Пошли. Только не пугайтесь и видите себя тихо. Его приятель очень нервный, - сообщил Алеор, едва сдерживая смех.
- Приятель? – нахмурилась Рада. – Какой приятель?
Но Алеор уже застучал сапогами по ступеням, пригибая голову, чтобы не врезаться лбом в потолок землянки, и Рада решительно направилась следом за ним.
Ступени вели неглубоко, и здесь стояла полная темнота и тишина. Квадрат слабого лунного света падал на пол, все остальное терялось в густой черноте подвала. Рада втянула носом воздух, чувствуя сладкий запах сена, с которым смешивалась вонь отбросов. Алеор стоял впереди нее, напряженный, словно готовый сорваться с места при первом же резком звуке.
- Что происходит? – шепотом спросила его она, но эльф лишь приложил палец к губам и молча указал вперед.
Глаза Рады из орбит полезли, когда она увидела в темноте не далее чем в десяти метрах впереди два круглых светящихся глаза. Они ловили скудный свет, падающий сквозь отверстие люка наверх, и отсвечивали желто-зеленым, маленькие, очень испуганные глаза со сжавшимся в росинку зрачком, расположенные на высоте человеческого роста.
- Не бойся, - тихо обратился Алеор к прятавшемуся в тенях незнакомцу. – Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоему хозяину. Мы просто хотим видеть его. Так что будь хорошим мальчиком, позови его.
- Что это, Алеор? – вновь зашипела Рада, и он нетерпеливым жестом приказал ей замолчать.
Глаза мигнули, их взгляд перетек им за спины. Рада обернулась, видя, как по ступеням спускается Лиара с Улыбашкой, а замыкал шествие Кай. Ильтонец высоко поднял руку, призвал Источник, и в его ладони загорелась сфера бледного света.
Рада обернулась. Свет залил все помещение, усыпанное какими-то мешками, тюками, разломанными коробками и прочей рухлядью. В конце помещения виднелся узкий черный лаз во тьму, возле него была навалена громадная куча сена, а над ней стоял на задних лапах бурый медведь, прижимая к груди бутыль с чем-то мутным внутри нее и в ужасе глядя на вошедших.
- Твою ж!.. – выдохнула за спиной Алеора Улыбашка.
- Не бойся! – Алеор вновь вытянул руку по направлению к медведю и успокаивающе проговорил: - Мы просто хотим…
В этот момент медведь издал оглушительный визг, прижал к груди бутылку и в ужасе бросился прочь на задних лапах, переваливаясь на ходу с боку на бок и вопя так, словно ему подпалили шкуру. Не прошло и мгновения, как он исчез в узком лазе, будто его и не было.
- Вы все-таки его напугали, - со вздохом проговорил Алеор, роняя руку. – Ну что ж, значит, по-хорошему не получится. Пошли.
========== Эпилог ==========
Ледяные порывы ветра завывали где-то за окнами высокой башни, в которой отвели келью для Провидца. Зима бесновалась, рыча и пытаясь когтями проскрестись в щели в старых рассохшихся рамах. Она металась вверх и вниз по крутым лестницам твердыни Первого Жреца Мелонии вместе со сквозняками, гоняя клубы пыли, тени далекого прошлого, сны обитателей башни, мечты, которым никогда не суждено было сбыться, страхи, что поджидали в укутанных темнотой углах. Зима набрасывалась на крытую черепицей крышу башни, стремительно крутила флюгер, остервенело швыряя в него пригоршни колкого снега, и тот душераздирающе скрипел, беспорядочно дрожа на основании и не указывая уже никакого конкретного направления. Тысячи ветров кружились над тонкой башней, торчащей в небо из седловины меж гор, на которой расположился Дер. Тысячи ветров с рычанием бросались грудью на башню, где в своей кровати тихо сидел Провидец, словно надеялись обрушить ее вместе с ним.
Постель была смята, свет не горел. За окном слышался голос вьюги, и белые снежинки бились в стекло обезумевшими мухами. По полу, укрытому толстым шерстяным ковром, слега тянуло сквозняком из-под толстой двери, запертой изнутри, чтобы никто не мешал ему. Обстановка комнаты была скромной: стул и стол, уставленный письменными принадлежностями, платяной шкаф для того нехитрого гардероба, что ему выдали для ношения, еще один большой книжный стеллаж, который Провидец попросил для себя сам. В сущности, ему не требовалось читать, потому что он больше не думал, но иногда это было приятно, а иногда – необходимо. Порой Марна скрывала себя в его сознании, сворачивала контакт, словно тугой бутон, и тогда Провидец оставался почти один, вечно ощущая ее присутствие, словно щекотку на грани сознания. Тогда обрывки ее видений или, может, ее снов, ее мыслей, текли через него не так ярко, как обычно, и чтобы понять их смысл, ему приходилось отыскивать ответы в книгах. Впрочем, человеческий язык был слишком скудным, слишком плоским, лишенным красок, цвета, запаха, не способным передать истинное знание, которое Провидец получал от Марны, так что и ответов в книгах он почти что и не находил.
Но сейчас он был так глубоко с ней, что никакие книги больше не интересовали его. Это всегда происходило одинаково: Марна Дева оборачивала к нему свой лик, и интенсивность ее присутствия становилась такой, что Провидец боялся пошевелиться под обжигающим лучом ее глаза. Все его существо замирало, на пределе своих сил пойманное в остекленевший янтарь, и он боялся вздохнуть, боялся пошевелиться, пристально вглядываясь ей в лицо, а потом открывая ей свое тело, чтобы мысли текли через него, не встречая препятствия.
Это было невероятно, ни на что в жизни не похоже, так хорошо, что он мог бы вечность просидеть, пропуская через себя ее видение. Его сознание становилось прозрачным, будто вода, спокойная, кристально чистая вода в горной купели, которую не тревожила не единая черточка ряби. И в этой воде, словно солнце, проникающее до самого дна, отражался взгляд Марны. Он прогревал воду до дна, точно так же, как и солнечные лучи, напаивающие своим теплом каплю дождя. И капля нежилась в его пронзительном золоте, так нежился и Провидец, открываясь Марне целиком.
Сознание утекало из тела, его глаза стекленели, он переставал видеть, как раньше. В такие моменты он видел иначе, будто вся вечность скручивалась в тугую спираль в самом центре его зрачка, будто все его существо расширялось так, чтобы вместить в себя все время и пространство, все видимое и невидимое, то, что было, есть, будет, то, что только может быть, и даже то, что никогда не случится. Он становился огромен, больше мира всего, миром всем, самим собой в этом мире. Он становился Марной Девой, чьи тонкие пальцы тянули и тянули из золотистой кудели душ и веков Нити Судеб.
Провидец видел низ. Неподатливую черную землю, безразличную, тупую, тихую, полную камней и молчания, землю, что с таким трудом, с таким надрывом и нежностью матери, так долго ожидающей свое дитя, так молящей о нем, обнимала крохотное семя, вскармливая его в ковше своих ладоней. И это семя, безрассудное и сильное, с нахальным упорством безответственной юности прорывало ее саднящую грудь, стремясь к небу. Оно набиралось соков, напитывалось солнечными лучами, оно росло и матерело, высасывая все силы, всю жизнь из иссохшей груди своей матери только затем, чтобы однажды сила его матери передалась дальше, чтобы точно так же быть съеденным и выработанным до самой последней капли.
На тонких ногах, грациозная и легкая, вскидывая тонкую шею, подходила к нему лань. И ее теплые мягкие губы объедали до самого основания то, что было рождено с таким трудом, то, что так тянулось к небу, так стремилось. Потом лань срывалась с места, высоко выталкивая тело длинными ногами. Она неслась вперед по бескрайним лугам, топча длинными тонкими копытцами прорастающие из земли травы, и в самой верхней точке ее длинного прыжка в небо лань сбивала стрела. И охотник свежевал тушу ножом, а потом нес мясо своей жене, и это мясо хранило ту самую искру, ту первую нежность, которой мать-земля окружала съеденное ланью семя.
Жена охотника варила в большом чане суп из того мяса, разливая его ковшом всем своим детям, и Провидец видел, как они ели все вместе у одного большого стола, разговаривали и смеялись, как они делились теплом, беззаботные и счастливые, не подозревая о том, что искра в их груди пылала так ярко только из-за первого семени, вскормленного землей. И от них самих вверх тянулись их Нити. Они тянулись вверх через размытый, расплывчатый мир за Гранью, на которой сплетается душа и тело, через мир голодных, прожорливых черных теней, вечно открытых зевов жадности, которые так любят пить золотой нектар людских душ, к миру теней более светлых, сияющих, теней, что были уже не тенями, а чем-то большим. Нити тянулись еще выше, утончаясь и становясь легче, прозрачнее, будто паутинка, усыпанная крохотными каплями росы, тянулись туда, где сам воздух был тонок и наполнен благоуханием, где этот воздух был самим сиянием света, где росли прекрасные сады, и в них бродили существа в белых одеждах с незамутненным взором, вечно радостные, вечно спокойные, вечно живущие и ни к чему не питающие интереса, совершенные в своей власти. Нити тянулись еще выше, становясь совсем тонкими, едва видимыми, сквозь голубой небосвод, полный золотого солнца, растворяясь где-то там, откуда из золотой облачной кудели вытаскивали пряжу тонкие пальцы Марны Девы.
