сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 133 страниц)
- Солнышко, ну не зря же говорят, что Тваугебир любит купаться в крови? – снисходительно сообщил ей Алеор, и Лиара побледнела, как полотно. – Перед тем, как уйти, он впитывает эту кровь сквозь мое тело, и ему хватает этого на достаточно долгое время, чтобы не вылезать вновь.
Челюсти Лиары сжались, словно ее затошнило, а Рада поняла, что больше просто не в состоянии терпеть. Раньше разузнавать о Тваугебире как-то совсем не хотелось, да и не к месту было, а сейчас они были уже в безопасности, да и случай удобный представился, так что она не выдержала:
- Слушай, Алеор, а что это вообще за тварь? В смысле, откуда она у тебе взялась? Я слышала, что это проклятье рода Ирантира, но как она вообще проявляется-то?
- Тут в двух словах рассказать будет достаточно проблематично, - заметил эльф, потом вздернул брови, показывая на юг: - Нам сюда? – Рада нетерпеливо кивнула, и он продолжил, шагая по дороге между ними, причем шагая так легко, будто отдохнул и хорошенько выспался. – Это действительно проклятье в крови Ирантира, и представляет оно собой кусок серебра, застывший под моим сердцем. Когда Тваугебир начинает шевелиться, это серебро согревается, плавится и течет по венам. Думаю, ты видела в последние дни, как у меня выпирали жилы? – Рада кивнула, непроизвольно поежившись. Звучало это омерзительно и пугающе одновременно. Алеор продолжил: - Ну вот. Чем больше этого серебра скапливается в моей крови, тем больше там Тваугебира. И наступает момент, когда серебро тает целиком, заменяя собой кровь, и тогда я сам словно засыпаю, и появляется он. Ему нужна живая кровь, чтобы вволю напиться ей. Как только крови врагов, которую он впитывает через мою кожу, становится достаточно, чтобы мои вены снова функционировали, Тваугебир исчезает, а я вновь возвращаюсь в сознание.
- Так это сейчас, значит, по твоим венам течет кровь лотрий? – вытаращилась на него Рада.
- Нда! – довольно кивнул Алеор. – И скажу тебе, она ничем не хуже любой другой крови. Со временем, выработается моя собственная кровь, которая заменит то, что сейчас есть, и в ней вновь начнет расти Тваугебир.
- А то, что у тебя половина сердца, на это как-то повлияло? – взглянула на эльфа искорка. Вид у нее был задумчивый.
- Повлияло, - кивнул эльф. – И даже в положительную сторону. Теперь Тваугебир вырывается реже: гномья кровь густая, вязкая, ему сложнее перехватывать над ней контроль.
- Как ты это все-таки сделал, Алеор? – Рада недоуменно смотрела на него. – Я просто не понимаю, как вообще можно отрезать половину своего сердца и при этом остаться живым.
- Ох, Радушка, это было ооооочень больно! – плотоядно оскалился Алеор, глядя на нее. – Но когда ты живешь полторы тысячи лет в окружении полнейших ничтожеств и идиотов, в какой-то момент тебе становится очень скучно. И вот когда этот момент наступает, все, что люди называют невозможным, превращается в твой единственный способ избавиться от скуки.
Рада задумалась, глядя на эльфа. Наверное, она еще очень много не знала о нем. И прежде всего: каково это быть Алеором Реноном Тваугебиром? И чего ему это стоило. У тебя впереди тоже бесконечная жизнь, если, конечно, какая-нибудь зараза не воткнет тебе в кишки железо. Так что у тебя будет шанс понять его. Рада попыталась представить себя через полторы тысячи лет и просто не смогла. Эта толща времени казалась ей невозможно, невообразимо долгой. Она раньше даже как-то и не задумывалась о том, что эльф был свидетелем всех событий Четвертой Эпохи, что успел, так или иначе, поучаствовать в них, что знал всех королей, которые правили Мелонией еще задолго до ее рождения. И ведь ее тоже ждала такая же судьба: жить год за годом, не меняясь, наблюдая за тем, как уходят времена и люди, как сменяются государства, как те, кого она звала друзьями, умирают, и даже пепла не остается от их имени и дел – все перемалывают Жернова Времени.
Боже мой, как же это должно быть скучно! Как однообразно! Она удивленно взглянула на эльфа, невозмутимо шагающего рядом. И как же при этом обесценивается сама жизнь! Ведь тебя постоянно окружают потери, ты привыкаешь к ним, сживаешься с ними, относишься к ним философски. И жизнь теряет весь свой вкус и смысл. Это понимание, вдруг развернувшееся перед ней, стало таким странно-острым, что Рада ощутила настоящую тоску. Но зачем тогда все это, великие боги? Зачем вы дали эльфам бессмертие, а остальным расам – смерть? Ведь и то и другое одинаково убого: смертные завидуют нам, потому что мы живем вечно, однако то, как мы живем, - ужасно однообразно и попросту глупо, потому что весь остальной мир вокруг нас умирает, постоянно обновляется, и лишь мы не меняемся в нем никак. В чем же тогда смысл? Зачем вообще эльфам нужна вечная жизнь?
- А это проклятье было у всех наследников Ирантира? – спросила Лиара, и Алеор повернулся к ней. Этот вопрос привлек внимание Рады, и она прислушалась. Возможно, до этого они говорили и еще о чем-то, но Рада была слишком глубоко в себе, чтобы услышать.
- Да, - энергично ответил искорке эльф. – Проклятье в нашем роду передается по женской линии, но проявляется только у мужчин. Никто особенно об этом не говорит, потому что это вроде бы как не принято, неприлично и чересчур попахивает кровищей, однако, так обожаемый всеми Король Ирантир Солнце сам носил под сердцем серебро, и у него тоже случались маленькие личностные кризисы, когда его армии в страхе разбегались, бросая оружие, пока он утолял жажду. – Алеор злорадно усмехнулся. – Потрясающее людское качество: вымарывать из собственной истории все моменты, которые хотя бы чуточку порочат чувство их собственного достоинства! А потом выставлять напоказ свои заслуги, тыкая ими в лицо всем остальным так назойливо, что это становится просто смешно. И даже не осознавать при этом, какими полнейшими идиотами они выглядят в глазах своих потомков. – Алеор шумно втянул носом воздух и довольно крякнул. – Обожаю это в человеческой расе! Работает всегда!
- Так ведь Ирантир был Высоким эльфом, а не человеком, - непонимающе заморгала Рада.
- А это вдвойне веселит меня! – сообщил ей эльф. – Смотри, как хорошо получается: он захватил все государства материка и создал империю, подчинив себе, в том числе и людей. Таким образом, они унизили себя дважды. В первый раз, когда присягнули Ирантиру, потому что он был сильнее их, и у них не достало отваги и упертости, чтобы бороться против его владычества. И во второй раз, когда им стало стыдно за это, и тогда они сделали из него настоящего героя, почти что бога во плоти, воспевая его подвиги и делая вид, что они самые ревностные его вассалы! И конечно же, изо всех сил пытаясь скрыть его недостатки, ведь он же бог! Не мог же их захватить просто кровавый садист, упивающейся чужой смертью только потому, что сам он никогда не умрет! Нет, они за идею пошли к нему под руку, а не из страха и зависти к его бессмертию и силе! За идею, и за нее одну, никак иначе! – Жесткая улыбка тронула губы эльфа. – Правда вот, сколько бы я ни пытался обсуждать эту тему со смертными, никто из них почему-то никогда не разделял моего веселья. И почему бы это? – Он деланно задумчиво покачал головой. - Никак в толк не возьму.
А Рада-то надеялась, что как только Тваугебир перестанет рваться из груди Алеора, характер у него станет лучше, да только все было напрасно. Как был у эльфа язык, что ржавый напильник, так и остался. Разве что хорошего настроения прибавилось, а это означало, что дальнейший путь будет в точности таким же невыносимым, как и вся предыдущая поездка до болот.
Обратный путь занял меньше времени, чем путь навстречу Стражу, и Рада даже удивилась, когда еще издали разглядела камень-указатель на развилке двух дорог. И еще больше, когда возле него мелькнуло ярко-алое пятно.
- Вот ведь бхара упертая! Все-таки поехала за нами! – с невольным восхищением проговорила она, качая головой.
- Улыбашка-то? – взглянул на нее Алеор. – О, ты даже не представляешь, насколько упрямой она может быть. Это практически уму непостижимо.
И правда, когда они подошли ближе, Рада смогла рассмотреть хмурую гномиху, сидящую на поваленном камне возле развилки и курящую трубку. Сейчас она походила на мухомор в своем красном плаще, с крайне скверным выражением лица, и Рада хмыкнула. А возле гномихи спокойно стояли все четыре лошади, в том числе и Злыдень со Звездочкой. Видимо, они были достаточно умны для того, чтобы поскакать обратно к дороге, а не ринуться сломя голову в трясину и достаться на ужин лотриям. И то хорошо.
- Бестолковые древолюбы! Чтоб от вас белки до конца жизни носы воротили! – еще издали заворчала Улыбашка. Голос ее звучал невнятно из-за чубука трубки, который она сжимала в зубах, угрожающе глядя на приближающуюся троицу. – Я так смотрю, вам захотелось попорхать над кочками, поиграть в мотыльков? Или что? Какой бхары вас понесло в эту трясину?!
- Девочки просто решили подышать свежим воздухом, полным скверны и вони лотрий! – доверительно сообщил ей Алеор, улыбаясь во все лицо. – А заодно прирезать Стража Болот. Это же так приятно делать после легкого обеда из вяленой конины и перекисшей плесневой воды, не так ли, Рада?
- Это была конина? – Рада вздернула бровь, удивленно глядя на эльфа. – То-то я смотрю, вкус такой странный. А почему ты купил именно конину?
- Потому что мы едем в Лонтронский порт, к лошадникам. И мне очень нравится смотреть на их лица, когда я сообщаю им, что этим утром сжевал кусочек плоти их дорогого четвероногого друга! – Алеор выразительно взглянул на Раду. – Ты же знаешь, как они относятся к своим лошадям. Там женщина столько не стоит, сколько эта безмозглая скотина.
- Вы убили Стража? – Улыбашка смотрела на них, открыв рот, переводя взгляд с одного на другого. – Стража? Стража Болот?
- Да, Улыбашка, - кивнул Алеор, положив руку на плечо Раде. – Наша девочка выросла. Ты чувствуешь всю важность этого момента?
- Ой, да иди ты к бхаре! – зарычала Рада, сбрасывая его руку с плеча и раздраженно подбирая поводья Злыдня. – Лучше бы ты так и остался в этом болоте! Кажется, теперь ты стал еще невыносимее!
- Все для тебя, Эталах! Никаких компромиссов! – эльф приложил руку к сердцу, заглядывая ей в глаза.
- Вы что, на полном серьезе, убили Стража Болот?! – допытывалась Улыбашка, но Раде уже было плевать на все. Настроение окончательно испортилось, и она влезла в седло, устраиваясь поудобнее и пристраивая меч так, чтобы он не мешал ей. Не дождавшись от нее ответа, гномиха повернулась к искорке. – Лиара, это правда?
- Правда, Улыбашка, - кивнула та, оглаживая шею перепуганной Звездочки. На миг глаза ее обратились к Раде, и в них засветилась такая гордость, что Рада ощутила, как ее щеки алеют, будто свекла. – Рада убила его, призвав на помощь Огненную Женщину.
- Опять вы скромничаете, перекладывая свои заслуги на чужие плечи, - покачал головой Алеор, тоже запрыгивая на спину своему жеребцу, но Рада успела заметить его острый взгляд, брошенный на нее.
- Но это правда! – настойчиво проговорила Лиара. – Она помогает нам!
- Искорка, да бхара с ним, не слушай его, - Рада недовольно взглянула на эльфа.
- Драная задница Богона! – выдохнула Улыбашка, качая головой и глядя на Раду. – Ну ты даешь! Если честно, когда мы встретились, я думала, что ты способна только на то, чтобы крушить таверны или бревном размахивать, но Страж!..
Алеор вновь принялся ерничать, и Рада ощутила тоскливое желание пришпорить коня и удрать отсюда, подальше от этих двоих. Сама она не чувствовала ничего особенного в связи с тем, что уничтожила ту тварь. Для нее Страж оказался не настолько страшным, как говорили все легенды и сказки. Мерзким – да, очень быстрым и сильным, но не стоило же теперь делать из его смерти событие! В конце концов, это была заслуга не Рады, а той, с глазами пламенниками, чья сила лилась сквозь ее руки. Кто же ты, Огненная Женщина? И почему ты помогаешь нам с искоркой? Чем мы заслужили твое внимание?
Тем временем, Алеор устроился в седле, подобрал поводья и энергично сообщил:
- Раз уж мы почти что в самом центре болот, поворачивать назад бессмысленно. Здесь столько скверны, что наших следов Птичник просто не почует, и погоня собьется со следа, даже если они на него и вышли. Никто в здравом уме не пойдет сквозь Серую Топь, так что теперь у нас преимущество. Просто проедем Болота до конца, а потом по старой дороге свернем на север, в Алькаранк. Все равно нам туда нужно.
- А что там, в Алькаранке? – Улыбашка вытащила изо рта трубку и выдохнула большое облачко дыма.
- Там нас ждет мой приятель, ильтонский ведун. Он – следующий участник нашей маленькой экспедиции, которого мы должны забрать с собой, - сообщил Алеор, подгоняя пятками жеребца. Мышастый послушно пошел вперед, помахивая густым черным хвостом.
Раде всего несколько раз в жизни приходилось видеть ильтонцев, да и то, только со стороны. Известнейшие на весь мир каменщики не стремились работать вдали от своего государства, тем более, на мелонских заказчиков, которых, благодаря их вечной надменности, не слишком-то любили. К тому же, их услуги стоили баснословно дорого, и только самые богатые и знатные мелонцы могли позволить себе ими воспользоваться. Зато и камень пел в руках ильтонцев, даже самый неподатливый гранит и базальт превращались в мягкую глину, и каменнорукие вытачивали из них необыкновенные вещи, прозрачные, будто лесная паутинка, легкие, как облака. В Латре было всего несколько зданий, которые отделывали ильтонцы, и они разительно отличались ото всех остальных построек города, походя больше на застывшую под ветром рощу или скованные льдом волны бушующего моря, чем на обычную декоративную лепнину.
Что же касается самих каменноруких, то они всегда вызывали у Рады любопытство. Ильтонцы были последней из пробужденных в Этлане рас, последней из тех, над созданием которых трудились Первопришедшие вместе с Молодыми Богами. Их создавали для Первой Войны с Кроном как оружие, бесстрашных, не чувствительных к боли воинов, выносливых и сильных, которые могли бы противостоять элитным его войскам. По легенде тысячи ильтонских фигур вырубили из скал эльфийские мастера, однако, работу свою закончить не успели: не отшлифовали им руки, оставив лишь каменные блоки, скрепленные друг с другом и малоподвижные. А война была в самом разгаре, и Союз Молодых и Старых рас нес огромные потери, отступал все дальше и дальше на запад, сдавая свои территории под руки Крону. И ждать больше было нельзя, потому с помощью Фаишаля Ирантир Солнце и пробудил из камня ильтонцев в том виде, в котором они к тому моменту и пребывали. Так и остались они каменнорукими: все дети, что рождались в ильтонских семьях, наследовали внешность своих родителей, хоть эльфийские мастера, вырезающие их, и уверяли, что со временем этот дефект пройдет.
Да и характер у ильтонцев был явно не воинственным. В своей теплой стране, расположившейся между берегом Моря Штормов и Латайскими горами, они выращивали виноград и пшеницу, пасли овец, пряли шерсть и ткали ковры, считающиеся самыми красивыми и дорогими по всему Этлану. Рада и сама видела эти ковры: тонкое шерстяное кружево со сложными разноцветными узорами, и все никак не могла взять в толк, как толстые, малоподвижные, грубосработанные каменные клешни ильтонцев могли сделать такую красоту.
И вот теперь от мыслей о встрече с ильтонским колдуном внутри заворочалось любопытство. Каким образом Алеору удалось уговорить одного из них выйти за пределы Ильтонии, ей оставалось только гадать. И что он пообещал этому каменнорукому за помощь?
Впрочем, вскоре весь ее энтузиазм поутих, сменившись тупой усталостью. Из головы прочь вылетели мысли и об ильтонцах, и о грядущем пути, и о Огненноглазой Женщине. Осталось лишь измождение: видимо, Страж все-таки смог высосать из нее слишком много жизненной силы, и Раду нестерпимо клонило в сон. Она навалилась на переднюю луку седла, придремывая и позволяя Злыдню идти вперед самому, а потому даже и не заметила, как стемнело.
В конце концов, когда Рада уже почти что сползала с седла, Алеор объявил привал. Сонно подняв голову, она огляделась по сторонам. В кромешной тьме болот тонули очертания полуразрушенных столбов вдоль дороги, и даже звезд над головой видно не было из-за затянувшей все хмари.
Сухой древесины на костер вокруг не нашлось, а потому путники просто расстелили прямо на дороге свои одеяла, поужинали солониной, запивая ее холодной водой. Что-то тревожило сонную Раду, и она поняла, что это, только когда Злыдень рядом громко всхрапнул, и звук этот далеко разнесся над стоящей над болотами тишиной.
- А почему так тихо? – пробормотала она, оглядываясь по сторонам.
