сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 133 страниц)
Улыбашка то и дело оглядывалась по сторонам, ворча себе под нос ругательства и не отпуская рукоять своего боевого топора даже во время отдыха у костра. Ее черные глаза обшаривали окрестности, словно она могла увидеть вокруг хоть что-нибудь, кроме гнилостных кочек до самого горизонта, над которыми висело толстое одеяло желтовато-зеленых испарений. Кочки эти местами поросли бурой травой, тоже покрытой язвами, словно обмороженная человеческая кожа, кое-где виднелись даже небольшие чахлые деревца, уже успевшие целиком сбросить свою редкую листву. В целом, для обычных человеческих глаз Серая Топь выглядела точно так же, как и любое другое болото, только вот здесь не хватало одного: птиц.
Участки с поросшими травой кочками перемежались большими пространствами открытой воды и заводями, в которых, словно море, шумел камыш. В таких местах обычно селилось множество птиц: и воды вокруг полно, и люди в трясину не пролезут, чтобы их потревожить. Однако в этом болоте не видно было ни единого живого создания, и мертвая тишь стояла над топью, лишь изредка нарушаемая низким бульканьем и странным шипением, когда из глубины образовавшегося внизу торфа поднимался воздух. У Лиары от этих звуков мурашки по спине бежали, тем более ночью, когда чернота обволакивала это неуютное место, и пронзительные ветра без устали дышали в высокой болотной траве.
И еще что-то водилось в этом болоте. Лиара не видела, но чувствовала их: маленькие, дрожащие, черные огоньки когда-то сверкающе серебристых душ, крохотные болотные светлячки, что бродили по бескрайним просторам Топей, не решаясь подходить к самой окраине. Лотрии, жадные до крови, агрессивные и тупые, они чуяли запах живых, что подобрались к самому их логову, и теперь не находили себе покоя, влекомые этим запахом, но не имеющие возможности выйти из трясины.
Серую Топь держала древняя могучая сила. Лиара чувствовала, как пропитано ей здесь все: и земля, и воздух, и черная гладь воды. Когда она выворачивала глаза, то видела в воздухе серебристые просверки: кто-то могущественный когда-то затянул сетью все болота, не позволяя им разрастаться вширь и поглощать все больше пространства. Кончиками своих нервов она чувствовала энергии: Белый и Черный Источники, переплетающиеся друг с другом, примесь звездного света – эльфийскую силу. Только вот сеть эту наложили очень-очень давно, наверное, сразу же после исчезновения Озерного Края, и за прошедшие тысячелетия она истончилась, стала ветхой, пошла колеблющимися волнами. Медленно, но верно скверна подтачивала ячейки сети, пробиваясь наружу, и здесь, на самой границе болот, это чувствовалось особенно сильно.
Сколько еще продержится эта сеть? – сумрачно думала Лиара, перебирая пальцами в воздухе невидимые энергетические потоки и пытаясь разглядеть рисунок – ключ к тому, что было создано здесь древними ведунами. Когда эта сеть падет? И что случится, когда ее не станет?
- Во имя Загриена Каменоступого, ну чего ты там торчишь, женщина? – хриплый голос Улыбашки заставил Лиару рассеяно обернуться. Гномиха обращалась не к ней, а к Раде, что стояла в стороне от лагеря, неосознанно поглаживая рукоять меча и все вглядываясь в затянутый дымкой горизонт. – Тут вокруг вода! А этот паразит не настолько свят, чтобы ходить по ней, как посуху! Если он и вернется, то не с этой стороны!
Рада ничего не ответила, даже не обернулась, все также рассматривая болота. Лиара тяжело вздохнула, глядя на ее напряженные плечи. Прошло уже два дня с тех пор, как ушел Алеор, и с каждым часом Рада становилась все темнее и темнее. Брови ее тревожно сошлись к переносице, глаза отливали холодом зимнего утра, и ощущение от нее исходило странное: страх, смешанный с решимостью.
Лиара знала, что эта женщина хочет сделать, чувствовала это всей собой. Как бы они с Алеором ни переругивались целыми днями, будто кошка с собакой, что-то связывало их, что-то крепкое, словно стальные канаты. То ли много лет дружбы, то ли кровь Высоких эльфов в жилах, то ли эта странная, дрожащая тревожность, без конца заставляющая их идти вперед, за горизонт, все дальше и дальше, покуда несут ноги. И сейчас, когда Алеор бродил где-то в этом отравленном краю, пусть даже и в образе Тваугебира, неуязвимого и страшного, даже сейчас Рада волновалась за него. И оставалось только ждать, когда ее нервы не выдержат, и она все-таки полезет в проклятущее болото.
А ты? Что сделаешь ты? Ледяная ладонь тревоги сжала сердце, и Лиара тоже никак не могла найти себе места и решить что-то для себя. Одна мысль о том, чтобы войти в этот изуродованный край, полный зла и скверны, заставляла все ее существо содрогаться. Но гораздо больший, почти животный ужас вызывала мысль о том, что Рада пойдет туда одна. Тваугебир – он на то и есть Тваугебир, чтобы справиться со всем, что его ждет, да Лиара и не верила, что такого, как он, ждет смерть в глуши Серой Топи от рук какой-нибудь лотрии, да даже самого Стража Болот. В устремленном вперед синем взгляде этого эльфа, в наклоне его головы ей чудилась судьба гораздо более великая, чем это, и испытания гораздо более страшные, к которым он настойчиво готовил себя сам, делая невозможное и нарушая все известные законы мира. Вот только вряд ли также думала и Рада, а если и думала, то ее сердце, накрепко привязанное к Алеору, плевало на то, что она думала, и гнало ее туда, куда хотело. А это означало, что рано или поздно она тоже шагнет за пределы охранной сети, и тогда ей нужен будет кто-нибудь, кто прикроет ей спину, когда солнце сядет за горизонт. Мне все равно идти туда, как бы ни сложилось. Кану Защитница, помоги и охрани нас на этих темных тропах.
- Лиара! – Улыбашка повернулась к ней и умоляюще взглянула на нее. – Ну хоть ты скажи этой дрыне стоеросовой! Вернется он! Нам нужно просто дождаться его здесь и все! А иначе мы рискуем всплыть пузом вверх в какой-нибудь заводи и пойти на корм местным обитателям. Не так я хотела умирать!
Лиаре нечего было ответить на это, и она лишь вновь взглянула на напряженные плечи Рады. Та не сдвинулась с места, все так же рассеяно поглаживая рукоять меча и оглядываясь по сторонам.
- Прости, Улыбашка, боюсь, ничего не выйдет, - тихонько проговорила Лиара, а потом направилась к Раде.
Из-за спины послышалось полное недовольства и причитаний ворчание, но Лиара не стала прислушиваться. Она уже двадцать раз успела прослушать все это и знала, что ни к чему это не приведет.
Рада, казалось, и не заметила ее приближения. Она обернулась только тогда, когда Лиара слегка тронула ее напряженную руку. При взгляде на нее стальные синие глаза смягчились, став похожими на весеннее небо.
- Что ты, искорка? Иди к костру, там теплее. Здесь дует.
Рада попыталась отвернуться, но Лиара удержала ее за рукав, останавливая и набираясь храбрости. Ей не хотелось в это болото, больше всего на свете не хотелось, но видеть Раду такой, не находящей себе места и тоскующей, будто зверь, она больше не могла. Вздохнув и набравшись решимости, она взглянула в глаза Рады:
- В нескольких километрах от нас к югу есть старая дорога через Топь, я чувствую ее – там очень сильные эльфийские чары. Если он и направился куда-то, так только туда. – Она вновь вздохнула, чувствуя себя так, будто подписывает собственный приговор. – Если ты хочешь, я покажу, где она начинается. Но мы пойдем вместе.
В глазах Рады промелькнуло удивление, сменившееся решительностью. Только на самом их дне было и еще что-то, что-то такое, отчего Лиара ощутила, как все ее внутренности переворачиваются вверх тормашками. Это поднялось изнутри ее глаз и расцвело улыбкой на ее губах, с которых совсем тихо слетело:
- Спасибо, искорка. Я никогда этого не забуду.
Лиара смотрела ей в глаза и чувствовала себя так, словно не было вокруг больше ни скверны, ни промозглого ветра, ни вони испарений. Великая нежность мягкими крыльями обняла их двоих и слегка подтолкнула навстречу друг другу, и Лиаре чудилось, что она вновь почти что слышит, как бьется, уверенно и сильно, горячее сердце Рады. И глаза ее были совсем близко, а в них первыми весенними цветами распускалось что-то такое настоящее, такое дорогое и такое простое, что дыхание совсем перехватило. Лиара поняла, что сейчас или задохнется, или просто бросится ей в руки, позабыв обо всем. Но только этого нельзя было делать, нельзя. Потому что вряд ли Рада оценит ее порыв, и тогда они потеряют друг друга навсегда.
С трудом оторвав взгляд от ее бездонных глаз, Лиара потупилась и отступила на шаг назад, неловко потирая предплечье левой руки.
- Не за что, Рада. Он же твой друг.
- Да, - твердо кивнула та. – Он мой друг.
Лиара стояла, потупившись, и ждала чего-то, сама даже не зная чего. Потому и вздрогнула, когда тяжелая и теплая ладонь Черного Ветра легла на плечо.
- Пойдем, надо собрать вещи.
Невпопад кивнув, она зашагала следом за Радой, чей шаг теперь был широким и уверенным. От нее больше не пахло страхом, только решимостью. А еще – бесконечной нежностью, словно мягкие перекаты облаков, в которых нежится рассветное солнце. Ты же чувствуешь, как она относится к тебе. Почему тогда так боишься? Просто доверься ей, не бойся ничего, и ничего плохого с вами не случится. Кану Защитница, пошли нам покоя и помоги нам! Лиара надеялась, что молится о предстоящем пути, а не о чем-то гораздо более сокровенном, что день ото дня все сильнее и сильнее тревожило ее.
- Я тебе сразу говорю: я никуда не пойду! – Улыбашка демонстративно сложила руки на груди и вскинула нос. Вид у нее был недовольный, а оскалившееся с одной стороны лицо придавало ей какой-то жутковатой уверенности. – Я гном, а не какая-нибудь болотная гадина, чтобы по кочкам скакать! И мне там делать нечего!
- Я тебя и не зову, Улыбашка, - спокойно ответила Рада. – Чем меньше народа будет, тем меньше внимания мы привлечем. Останешься у края болот, подождешь нас. Я попробую найти его как можно быстрее и сразу же вернусь.
- Ты совсем ума лишилась, женщина! – Улыбашка хмуро смотрела на нее, не сводя глаз и не желая сдвигаться с места или помогать при сборах. – Ты пойдешь в Серую Топь выручать из беды Тваугебира? Это то же самое, что лезть в берлогу к спящему медведю и пытаться обнять его, чтобы он спал покрепче!
- Я не собираюсь обнимать его, Улыбашка! – осклабилась Рада, быстро проверяя свою суму с припасами. – Он этого не любит, да и мне его кости не сдались.
- Ты поняла, что я имею в виду, - настойчиво забрюзжала гномиха. – Это просто бхарски опасно! Там проклятущие стражи, лотрий напихано, словно сельдей в бочке, а сверху как вишенка на тортике – Тваугебир! Да вас разорвут на клочки в тот же миг, как вы только ступите на дорогу!
- Ну а тебе-то что с этого? – хмыкнула Рада, принимаясь навьючивать сумки на спину Злыдня. – Коли нас разорвут, ты сможешь спокойно вернуться домой, и никакие Гончие за тобой уже гоняться не будут.
- Думаешь, самое сладкое зрелище, которое я хотела бы увидеть с утра, это твои кишки, растянутые на кустах? – Улыбашка угрожающе приподнялась с земли. – Ты делаешь глупость, женщина! Очень большую глупость!
- Я знаю, - вновь усмехнулась Рада, обернулась и взглянула на Улыбашку, и в глазах ее снова плясали искорки такого знакомого Лиаре азарта, словно весь груз слетел с ее плеч прочь вместе с порывами холодного ветра. – Но я сделаю это, Улыбашка. И ты это знаешь.
Несколько секунд они молча буравили друг друга взглядами, потом гномиха сумрачно шмыгнула носом и фыркнула, закатив глаза:
- Да делай что хочешь, древолюбка, мне-то что? Порхайте себе пташками над этой гнилотой, обнимайтесь с лотриями, хоть со Стражами хороводы водите! Я и с места не сдвинусь, чтобы вам помочь!
- Вот и славно, - взгляд Рады стал тяжелым. – И не думай даже ехать за нами, слышишь? Со мной будет Лиара, и вся благодать богов, отмеренная ей, а с тобой – только этот полудохлый ишак, которого сожрут первым. Так что просто сиди возле дороги и жди. Мы вернемся очень скоро.
- Сама ты ишак! – в сердцах сплюнула Улыбашка. – Этот конь стоит десятерых таких древолюбов, как ты! И мозгов у него побольше, чтобы в трясину не лезть! Все! Больше я и слова не скажу!
Впрочем, хватило Улыбашки ровно на пять минут, пока они сворачивали лагерь и затаптывали костер. По прошествии этого времени она вновь принялась нудеть о том, какие опасности их ждут впереди, и что им нечего делать на болотах. Рада стоически переносила все это, пока они ехали вдоль самой кромки трясины на юг, и конские копыта чавкали в мокрой, покрытой скверной земле.
Лиара тоже не обращала на слова гномихи особого внимания. Сердце у Улыбашки было доброе, несмотря на все ее извечное ворчание, и она искренне переживала за их судьбу. Однако решение было уже принято, и изменить ничего она не могла. А Лиара только ехала следом за высоким вороным Рады, смотрела ей в спину и думала о том, что происходит между ними. Это походило на невидимые золотые ниточки, которыми крохотный лесной паучок переплетал и переплетал их души, и с каждым днем этих ниточек становилось все больше. Кто я для тебя? Девчонка, которую ты подобрала на улице, бездомный котенок, как все они говорят? Еще одна эльфийка в государстве людей, которой пришлось так же несладко, как и тебе самой? Девочка чуть старше твоей дочери, о которой у тебя так и не было возможности позаботиться? Или что-то иное?
Только она знала, что никогда не найдет в себе сил спросить это, и от этого горечь подступала к горлу, отгоняя прочь и страх, и холод, и грядущую опасность. Мне бы только еще погреться в твоих золотых лучах, подышать твоим теплом, послушать твой голос. Мне бы только еще побыть рядом ровно столько, сколько пошлют нам боги. Великая Мать, сделай так, чтобы этого времени было побольше.
Болота сильно разрослись с тех пор, как старую дорогу забросили, и Лиара лишь благодаря своему чутью нашла то место, где она начиналась. Со стороны это и не выглядело вовсе, как дорога: все то же серое болото с кочками, поросшее высокой травой, разве что впереди не было видно открытых участков воды. А еще какие-то замшелые камни торчали прямо из трясины, прерывистой линией уходя на запад. Многие из них рассыпались в прах, другие опрокинулись, третьи еще держались, со стороны напоминая поросшие мхом кочки, только выше остальных. А возле самого края болот отыскались и остатки древней каменной кладки: одна единственная, вывернутая из-под земли весенним половодьем и торчащая под углом к небу изъеденная временем и ветрами плита.
- И это – ваша дорога? – Улыбашка скептически указала вперед.
- Да, - кивнула Лиара.
Для ее вывернутых глаз все выглядело иначе: серебристые потоки силы сплетались над узким проходом между старыми камнями, образуя дрожащую арку тоннеля. Во многих местах в ней зияли дыры и провалы, кое-где ее совсем не было, но по большей части она все еще держалась, и оставалось верить, что это хоть как-то защитит их обеих от того, что ждало в глубине трясины.
Рада обернулась и ободряюще взглянула на Улыбашку.
- Жди нас здесь и не суйся в болота. Мы скоро вернемся. Если нас не будет в течение трех дней, можешь спокойно уезжать в Алькаранк.
- Это называется: скоро? – Улыбашка нахмурилась. – Считать вас, древолюбов, тоже не учат?
- До скорого, Улыбашка, - Рада отвернулась и каблуками подтолкнула Злыдня вперед. Конь захрапел, затоптался на месте, но все-таки пошел в болото, аккуратно ставя длинные ноги.
- Да хранит вас Кану, - устало отозвалась вслед гномиха и, возвысив голос, прокричала вслед: - Я буду прямо здесь! Надеюсь, вам хватит ума выехать там же, где вы и въехали!
Гнедая кобылка перепугано выкатывала глаза и навострила уши, то и дело дергая гнутой шеей. Впрочем, руке Лиары она повиновалась беспрекословно, а потому смирно шла вперед следом за высоким вороным Рады. А сама Лиара выбросила из головы все свои глупые мысли: атмосфера на болотах была такой напряженной, что все это могло подождать.
Для вывернутых глаз мир выглядел ужасно. Серебристая арка тоннеля из силы дрожала над головой, и черный толстый слой скверны грозил в любой момент продавить ее и рухнуть вниз. В местах проломов скверна стекала прямо им под ноги, большими черными липками падая вниз. Рада не замечала всего этого и просто ехала вперед, и Лиара подавила вскрик, когда один из таких шмотков шмякнулся прямо ей на колено, сполз вниз по сапогу и растворился в воздухе, не долетев до земли. Когда мы выйдем отсюда, я почищу нас обеих. Она гадливо передернула плечами, понимая, что деваться-то им все равно некуда: черная взвесь стояла в воздухе, они дышали ей уже третий день подряд, и теперь эта дрянь была не только снаружи, но и внутри ее тела.
